Кто виноват русский матрос или уля?

                ИЗ РАССКАЗОВ БЫВАЛОГО МОРЯКА
               
  Довелось мне как-то оказаться в одном из самых удалённых от обычной жизни северных городков, точнее даже в посёлке, в котором размещались военные моряки. Их задача состояла в обеспечении Северного морского пути от Кольского полуострова до Дальнего Востока кораблям, судам и грузам военного назначения.               
 Местное население состояло из народности, если не ошибаюсь, уля. Зима в тех краях длится девять-десять месяцев и общественных развлечений нет почти никаких, особенно зимой. Но мне повезло: в то время там состоялось заседание местного военного трибунала, рассматривавшего случай избиения пьяным русским матросом группы представителей коренного населения. Обычно их не трогали никогда. Поэтому случай был особенный, и на такой бесплатный спектакль собралось всё свободное и даже несвободное от работы население посёлка.               
 Все с нетерпением ожидали выступлений потерпевших. И эти ожидания полностью оправдались. Итак, один из пострадавших аборигенов поведал, как было дело: "Сли мы семелом: Я, Уля, Никуля, Пикуля, Сикуля, Матуля и Сасуля". Так, по крайней мере, я запомнил их имена. Выступавший продолжил: "Ходили мы семелом туда, потом ходили семелом тозе сюда и потом лесили вывпить, стобы стало нам голаздо веселее. Засли в магазин, купили сетвелтинку и выпили её. Кусать нам не хотелось есё, потому сто мы есё всела холосо кусали. Стало нам голаздо осень весело, и стали мы весело ходить то туда, то опять сюда. Когда мы сли опять сюда по дологе, котолая позади стаба, то навстлесю нам попался луский матлос.               
 Тлопинка там за домом совсем осень уская, только стобы по одному ходить то туда, то сюда. Слева - скала высокая, а сплава - тозе высокий дом стаба из двух этазей. А к этому дому какой-то луский матлос с тлопинки наблосал селую голу снегу. Мы семело идём, дологу не уступаем и луский матлос тозе идёт к нам и дологу не уступает. А тлопинка всё лавно такой зе уский остаёся.               
 Ули налод маленький, маленький, но сильный, сильный, а луский матлос больсой, больсой, но слабый, слабый. Мы ему дологу не уступем, и он нам дологу не уступает, а уля задом ходить не мозет, мы все вместе смотлим в светлое будусее. Тогда, стобы луссе видеть дологу впеледи, Уля толкнул луского матлоса. Уля налод маленький, маленький, но сильнывй, сильный. Луский матлос больсой, больсой, но слабый, слабый. Уля его есё лаз толкнул, а матлос стоит, только луки из калманов хосет достать. Когда он их достал, то лазмахнулся и стукнул Улю. Уля упал на Никулю, Никуля на Пикулю, Пикуля на Сикулю и мы все семело засем-то повалились. Ули налод маленький, маленький, но сильный, сильный, а луский матлос больсой, больсой, но слабый, слабый. Мы его бьём - он стоит. Он нас бьёт - мы лезим. Потом лускому матлосу надоело махать луками и он, стобы не плостудиться по слабости от долгого стояния на молозе, взял Улю за зопу и за сею и полозил его  на клису дома стаба. Потом, стобы отклить себе дологу, он такзе полозил лядом с Улей и Микулю. Но дальсе лускому матлосу осень сильно повезло. Когда он часял укладывать на клысу Пикулю, его алестовал комендант из стаба, потому сто ули налод маленький, маленький, но сильный, сильный, а луский матлос больсой, больсой, но слабый, слабый, а на наси клики и плисёл офисел. А то бы луский матлос узнал силу налодности ули: он бы ни за сто не смог полозить на клысу всех нас, он быстло услал бы, однако.               
 Мы, ули, думаем, сто тепель все луские матлосы осень будут нас бояся, потому сто больсе никто не даст им водки или спилта, как этому матлосу.  Вот только  интелесно нам: Луский матлос, а где ты достал себе спилт, а? Мозет там есё для нас тозе есть?" 
  "Давай, мы сделаем с тобой холосий обмен: ты дас нам адлес, а мы тебе - насу девку. Мы все её осень, осень любим, и она нас всех осень, осень любит. Не бойся, палень, она надёзна и безотказна, как луская тлёхлинейка, сто мой отес давно, давно выменял на меха у луского купса пли сале. Обмен, однако, был выгодный осень: меха, думаю, узе стёллись совсем, а винтовка, за котолую отдали мехов, сколько весит она сама, как пукала, так и пукает. Есё мои дети будут с ней пукать
 Ну сто, луский матлос, давай удобно меняса?               
 Ну и русский матрос подтвердил, что он встретился в прямом смысле слова на тропе, которая и длиной-то была всего метров двадцать, с улями. А так как он где-то хватил  корабельного гидролизного спирта, подаренного с проходивших кораблей, то ему было лень сделать шагов пять назад, чтобы пропустить и разминуться с прошедшими большую часть узкого пути улями. В магазине водку матросам не продавали, так как для них в посёлке действовал "сухой" закон.               
 На вид он был здоровенным парнем, и ему не стоило большого труда позабрасывать маленьких уля на крышу второго этажа штаба. Ведь самый высокий из них был не намного выше его пояса. Матрос перебросал бы их всех, но улей, действительно, выручил дежурный офицер, пришедший на крики лежавших на крыше. Пришлось приставить лестницу и снять бедолаг.               
 Поскольку ули честно признались, что первыми стычку начали они, матрос получил только 10 суток "губы" за нарушение режима "сухого" закона. Народ из зала заседания расходился очень довольный услышанным. Да и сами участники процесса были горды тем, что им уделили столько внимания. Местное население ещё долго перебирало потом все детали судебного заседания. Так сложилась легенда о том, что маленькие уля сумели победить русского богатыря, и потому они самые сильные люди. Кстати, довольно забавную картину представляла женская половина уля, когда они приходили на танцы в матросский клуб. Нужно было видеть этих женщин по пояс матросам, танцующим быстрые танцы с самым серьёзным выражением лица. А поскольку других свободных девушек в посёлке не водилось, местные красавицы были в большом почёте и шли нарасхват у российских моряков.