О писательском творчестве

    Мысль о создании выше озаглавленной статьи возникла у меня давно, в тот период, когда я сам  однажды задумал написать фантастический роман. Признаюсь,  у меня ничего не получалось. Писать было трудно, потому что  был у меня замысел создания романа, в котором  я хотел утвердить любовь и честность, в лице  положительных образов. Мне хотелось, чтобы стиль повествования был лёгким,  в едином,  избранном ритме. Я мечтал овладеть искусством создания образов, избежать  скучных слов, писать кратко, но  выразительно. Такое писательское искусство под силу большим мастерам художественного слова, и я взял  на себя, не имея достаточного опыта, непосильную задачу. В писательском искусстве девиз «всё, или ничего» - самый подходящий, ибо вред от плохих произведений  очевидный.  В связи с  неудачами у меня составились необходимые выводы, которые последовательно я и попытаюсь изложить в данной работе. Конечно,  правильные выводы давно сделаны, но мне бы хотелось прийти к ним самостоятельно, и если они будут созвучны первым, следовательно докажут истинность моих суждений, а если нет, то прошу меня извинить, ибо каждому дано ошибаться. А на то, нужно ли изобретать велосипед дважды, можно ответить, что любые изобретения не бывают  абсолютно идентичными, Может быть, мне удастся что-то своё дополнить, преподнести в подробном изложении  его так, чтобы это было понятно для таких же непосвящённых в писательском творчестве, как я сам.   Остановимся сначала на поэзии.  Можно ли с помощью поэзии выразить серьёзные мысли настолько, чтобы ничего не упустить, донести их до читательских умов доходчиво, просто и последовательно? Французский писатель Стендаль полагал, что цели полного изложения мыслей скорее послужит проза, нежели поэзия, хотя можно с ним не согласиться. Правда, мысль в поэзии скована в словах, подобранных по рифме, не каждому их удаётся найти, но хорошая поэзия обладает большей степенью эмоционального воздействия. В разные времена существовали различные модные формы стихосложения. Это ямбы, хореи, белые стихи (не знаю, как принято писать стихи в настоящее время), но, на мой взгляд, законченное поэтическое произведение может быть оценено в следующих случаях: 1.Когда в поэзии удаётся выразить, как можно, большее количество мыслей, обогащающих сюжет и идею произведения.2. Когда в цельном поэтическом произведении не нарушается избранный с самого начала ритм изложения, нет сбоев и неудачных куплетов. Если последние попадаются, например, в поэмах, то их лучше исключить. Пусть поэма станет короче, зато качественнее, чтобы не получилось, как говорят «ложки дёгтя в бочке мёда» 3. Когда количество ударных звуков в рифмующихся строках неизменно, например, 8-9, 8-9 или 8-8, 8-8, но не так, чтобы в одном куплете 8-9, а в другом 9-10 и т. п. Здесь я сделал наблюдение, что именно определённое количество звуков придают тот, или иной колорит стиху ( в одних случаях он звучит торжественно, в других с оттенком грусти, в третьих повествовательно, в четвёртых ещё по-иному), то есть характер звучания стиха зависит от количества гласных звуков в слогах.4.Заключительная рифмовка строк может быть не только на последнем, или предпоследнем слоге, но во всей строке.
                «На стенах сурьмы заиграли,
                Надсадно били в барабан!
                Быть жаркой битве!- предвещалось.
                Собрал старшину атаман».
5. Красотой стихи выигрывают, если удаётся подобрать яркие роскошные эпитеты, например, И пал казак в объятья славы!
                Вонзилось в грудь ему копьё.
                Один из лучших, сын Украйны,
                Устами бледными повёл:

«Прощайте, братья! Мать родная!
                Погибнуть раз один не страшно,
                И счастлив я, что умираю
                За Украину, нэньку нашу!

                И будут, будут на майданах
                Бандуры звучные звенеть,
                И о походах атамана
                Слепые старцы песни петь!»   или

                «Ничто его не занимало,
                Ни мёд, ни шумный, смелый пир!
                Понурив голову, вздыхал он,
                И люльку горькую курил».

6\повторения, усиливающие эмоциональное восприятие стиха, например,
                «А что орлы!- Тарас воскликнул,-
                Иль порох есть ещё в рожках,
                Иль не ослабли силы в битве,
                Иль то же мужество в сердцах?!»

                «Есть, батьку, порох ещё гожий!
                Ещё не гнутся казаки!
                Ещё на тризне нашей, Боже,
                Не выпьют мёда гайдуки!»  или

                «Вы, что ж, панове, приуныли!
                Иль порох в сумках отсырел,
                Иль сабли ваши притупились,
                Иль мёд в баклагах опустел?!»

                - Есть, батьку, порох, шабли «востри»!
                А мёд пропили весь вчера!»
                - Ну, коли так, садитесь, «хлопци»,
        Да опохмелимся с утра!

Гей, слуги! Час наш прогремел!
                Несите мёд мой из запасов!
                Да весь разлейте, чтоб не смел
                Не выпить кто за веру нашу!»

                Открыты бочки, и над станом
                Пронёсся тостов ураган:
                «За Сичь! За Веру! За Украйну!»-
                Всех угощает атаман.

Особый колорит стихам придают, как бы разорванные в строках, предложения, например,   
Рассвет был близок. Ветер свежий
Вещал его дыханьем ранним!
Крутой величественный берег
Был чуден в отблеске  багряном!
Этот стиль часто использовал в своих стихах Лермонтов.
Ко мне он кинулся на грудь,
Но в горло я успел воткнуть,
И там два раза повернуть
Моё оружье. Он завыл,
Рванулся из последних сил,
И мы, сплетясь, как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом, и во мгле
Бой продолжался на земле». (Поэма «Мцыри»)
Иногда недостаток рифмы в конце словосочетаний с лихвой окупается общей рифмовкой всех строк куплета, например
Тарас взглянул на небо хмуро,
Где стаей кречеты взвились.
«Кому- то, знать, пожива будет!»-
Догадкой мысли пронеслись.
Точная расстановка эпитетов рисует эйдетическую картину восприятия.
                Гроза гремела! Дождь картечью
                По мрачным крышам часто бил!
                Кончалась ночь, погасли свечи,
                И где- то колокол звонил.
«Дождь картечью» и «мрачным крышам» мгновенно отражают картину грозы. Хорошо, когда стихи имеют певучесть, и их можно влагать в слова песни.
Напрасно струны напрягая,
Пел бородатый бандурист.
Поэтическое творчество допускает изобретение новых слов, например.
У кручи крепостного вала,
Что возвышался над Днестром,
Войска коронные догнали
На «роздых», ставших казаков.
Не отдых, а «роздых», потому что это слово более выражает погоню, когда останавливаются не отдыхать, а чтобы отдышаться. Аллегорические сравнения в стихах усиливают остроту эмоционального восприятия.                И запорожцы встрепенулись.
Гул прокатился по рядам,
И сабли молнией взметнулись!   
Раздались крики: «Смерть врагам!» и как бы предвещают роковые события.
Кровавым вихрем запорожцы
В предместье ринулись ловить
Евреев, прятавшихся в бочках,
И в Днепр тащили их топить.
То же самое в четверостишье:
       Один гайдук, из слуг вельможи,
                Занёс удар над ним с плеча.
                Увы! Ничто не остановит
                Смертельный бег его меча!
Аллегорические сравнения возможны в целых четверостишьях, когда предшествующие из них усиливают восприятие сюжетной мысли.
                Укрылось небо в чёрных тучах!
                Раздался выстрел громовой!
                В порыве ветра залп трескучий
Смешался с бурей грозовой.

                Без стона, не сказав ни слова.
Андрий свалился на траву.
                Тарас взглянул на труп сурово,
                И грусть подкралась вдруг к нему.
Здесь первый, чисто поэтический куплет усиливает трагическое содержание
второго, сюжетного. В поэзии так же, как в прозе может быть богатый содержательный сюжет с нарастающими кульминационными моментами.
Тарас стоял в толпе со всеми.
Услышал крик: «Ведут! Ведут!
Взглянул на башенные стены,
И сжалось сердце его вдруг!

Остап шёл гордо впереди,
За ним цепочкой остальные.
В лохмотьях рваных на груди
Сверкали крестики святые!
Всё ближе придвигается кульминационный момент.
Палач сорвал с него одежду,
К станку цепями подвязал.
Смотрел Тарас, и дух мятежный
В нём с каждой пыткой возрастал.
Каждое произведение приходит к развязке, и тем лучше она, чем последовательнее переход к ней. Например, в написанной мной поэме «Запорожцы» развязка начинается по сюжету повествования задолго до окончания, но начало её чувствуется сразу, в первом  четверостишье последней главы. Например,
А что ж Тарас? Гулял по Польше!
Сжёг восемнадцать крепостей!
Справлял поминки сына больше
В огне горевших алтарей!
И, наконец, окончание развязки в последних куплетах.
Безумный миг! Но будь, что будет!
Нагайки свистнули! Вперёд!
Коль жизнь дана, судьба рассудит,
  А смерть два раза не придёт!

Гусары гетмана успели,
Глазам не веря, вдруг узреть
Коней, что змеями взлетели
 С обрыва, презирая смерть!

Один полковник молодой
В погоню дерзко устремился,
Но прыгнув, в пропасти крутой
 О камни острые разбился..

  А казаки уж подплывали
  Внизу к спасительным челнам. 
   «Весной здесь снова погуляйте!»-
  Кричал в  огне им атаман.

«Прощайте, братья!»- крик раздался
 Угасшим эхом, словно стон!
 Всё ярче, ярче разгорался
 Костёр на береге крутом.
               ------
  Могучий Днестр в разливе полном!

  К родной земле, в края отцов
  Плывут челны в просторе вольном,
  Всё дальше унося гребцов!

Челны плывут. Труд неустанный
Смешался с говором людей;
Все вспоминают атамана
Во славе миновавших дней!
В публицистических статьях, очерках, философских и научных трудах важно последовательное изложение мысли, для чего составляется предварительный план. Вначале статьи после краткого заглавия важно указать цель, какую она преследует. Если труд носит научный, или исследовательский характер, необходимы ссылки на известных авторов в этой  области, анализ обнаруженных противоречий и т.  д., и  здесь нужно опасаться, как говорится, голых, ничем не подкреплённых, утверждений. Вполне очевидной кажется польза от тех утверждений, которые подвергаются отрицательному критическому суждению. Выводы  без ревизии отрицанием не вправе быть утверждающими. Самыми сложными работами в литературном творчестве являются романы, повести и некоторые рассказы. Почему? Потому что некоторые идеи, преследуемые в них, должны преподноситься из, создаваемых автором, образов. В данной рубрике литературного искусства рассказы представляют наименьшие трудности. Но и они, подразделяясь на различные типы, отличаются по сложности друг от друга. Самый простой из них, повествовательный, когда автор от первого или второго лица просто описывает реальный случай из сцен наблюдения природы, человеческого быта и пр. Таковыми являются, например, охотничьи рассказы, рассказы о случившихся событиях в природе, эпизоды жизни отдельного лица или группы лиц. Писать их проще, потому что диалоги в них имеют гораздо меньше места, чем в рассказах, которые по своему жанру похожи на микро-романы. Здесь нужно уже владеть искусством создания реальных образов; коротким броским штрихом охарактеризовать человека, выделив самые яркие черты его, оставив подробности для размышления самому читателю. Также уметь преподнести  две противоположные точки зрения сталкивающихся персонажей, чтобы из этого ярко вырисовывалась проводимая автором идея. Сама идея непременно должна присутствовать в любом жанре литературного творчества. И чем достойнее, чем значимее она по содержанию, тем выше произведение, её вынашивающее. Мастера художественного слова умеют находить место для идеи в самом коротком рассказе, например, в описании природы утверждается её неразрывность с чел. сущностью, красота мира, в котором мы живём, В иных рассказах приведены поучительные случаи из жизни, кристаллизуя идеи воспитательного характера. Идея – это ядро произведения, именно то, из-за чего положен писательский труд. Идеи могут носить различный характер: разоблачительный, утверждающий, исторический, моральный и т. п. Чем доказательнее идея, тем  лучше произведение.  Писанина без идеи - это пустая трата  времени.
   Итак, идея.  Это первое. Второе – это реальность, правдивость. Для рассказов она является одним из непреложных условий. Рассказы - это слепки живой жизни. Вымышленные, надуманные рассказы - это и сказка, и фантазия вместе, но не то, не другое в отдельности, а значит, ничто. В рассказах могут иметь место только вымышленные фамилии, и больше ничего. Повести отличаются от рассказов тем, что в них описываются более длительные отрезки времени жизни. Они труднее  поддаются написанию, ибо должны иметь более сложный сюжет. Вообще, чем сложнее сюжет, тем лучше должно быть произведение с одной стороны, но тем труднее выразить в них идею. Романы под силу только маститым мастерам, и надо бы запретить претензии на их изобретение начинающим писателям, разве что очень талантливым. Роман- это высшая школа  художественного мастерства и таланта. А последние есть далеко не у каждого писаки. Но вообще любое дело, и писательское мастерство в том числе, приходит с азов, постепенно. Если начинающий писатель  поднаторел на статьях, рассказах, повестях, овладел искусством создания образов, описания пейзажей, и кроме того обладает способностью проникновения в сложные лабиринты человеческой психики, проявляет  наблюдательность, развил в себе упорный характер, усидчивость, и не смотря на всё это, не исключая таланта в том числе, способен на самокритичность, то он  может браться за романы. Обрекать себя на добровольный отказ от многого ради поисков истины далеко не каждому под силу. Истину можно находить не только в науке. Истинное можно выявить в человеке, в пейзаже; везде, куда обращается пристальный умственный взор писателя. Писать хорошо, творчески – труд нелёгкий. И не только потому, что требует большой затраты времени, энергии. Нет писателей, которые без труда выдают шедевры. Прежде, чтоб что- то написать, нужно самому об этом многое прочесть, раскопать необходимые сведения, материалы. Потом этот материал требует ещё обработки, написанные главы переделываются, а порой и уничтожаются. Наконец, просто- механическая работа. Не каждый может иметь личную стенографистку. Написанное, нужно ещё отшлифовать, и не один раз перепечатать, и когда, кажется,  написано уже всё хорошо, при более глубоком изучении  опять, и опять обнаруживаются неточности, выискиваются противоречия, и снова нужно что - то доделывать, выбрасывать, добавлять и т. д.  Кроме всего прочего невозможно перед отдачей в печать оставить неисправленными обыкновенные грамматические ошибки и опечатки. И если уж всё исправлено, дополнено, переделано- остаётся последний барьер - политическая цензура. Последнюю, как это было (не знаю, как ещё будет) не интересует то, как это есть, она требует, как должно быть. Следовательно, ещё необходимо развить в себе виртуозное искусство маскировки собственных мыслей, дабы сохранились они в первозданном виде.
Мы живём в такое время, когда при нашей жизни  досуг ограничен из- за многих причин: неудовлетворительного транспорта, неблагоустроенного жилья, из- за очередей, политзанятий, семейных неурядиц и т.  д. Хорошо было графу Толстому, а Пикуль вынужден писать по ночам. Пикуль- общепризнанный талант, многое написал, и получая гонорары за свои сочи- нения, уже освобождён от посторонней деятельности. А как быть тем одарённым талантливым людям, которые могли бы писать, если бы их не засосала обыкновенная житейская рутина? Писатель- человек творческого вдохновения. Нет его (вдохновения), апатия на душе, и ничего нельзя придумать. Хороший рецепт от творческого застоя рекомендовал в своё время Л. Толстой, высказывая мысль, что « в минуты нерешительности важно сделать хоть пол - шага». На мой взгляд, для творческого вдохновения должна быть насыщенная, полноценная жизнь. Но главное, писатель должен быть увлечённым до одержимости, человеком. Чтобы быть в одно и тоже время тонким психологом, уметь глубоко мыслить и чувствовать, и в другое время оставаться равнодушным к   обыкновенным, подстерегающим нас на каждом шагу жизненным невзгодам, невозможно. Художник, как никто другой, имеет ранимую душу. Выбить из творческой колеи его может любой нечестивец в лице нечестивого соседа, уличного хулиганья, бюрократов  в суде, или на производстве. Ему вроде нужна спокойная гавань. А с другой стороны стрессы будоражат ум. Он бунтарь, и это двигает им. Он мечтатель, упрямый фанатик, и это двигает им. Он жаждет славы, признания, и это двигает им. Но не во всех случаях - это одержимый человек. Стремление к перу - всепоглощающая страсть, но одного этого мало. Нужен ещё талант, но и последний ничто без трудолюбия, без воли.
    Говорят, что аппетит приходит во время еды. Действительно, кажется не о чем писать, нет никаких мыслей, а садишься за стол, и успевай ловить их, потому что мысль, как молния, блеснула и угасла. Прозевал момент, и  может быть, она не блеснёт больше никогда. Приливы вдохновения- Божий дар для художника. Эти моменты грех упускать. Периоды эмоционального, интеллектуального подъёма наблюдаются у всех людей. Но даже, если всё это есть, нужно ещё последнее- удача, счастливое стечение обстоятельств, заключающиеся, то ли в знакомстве с полезными людьми, то ли в везении в решении житейских проблем (а у каждого смертного они есть). Нужна  воля, целеустремлённость, и чтобы выработать в себе необходимые качества, какую суровую жизненную школу нужно пройти, сколько трудностей испытать! И при этом остаться победителем! В ничем не омрачённом гладком существовании, лишённом  борьбы, стрессов, страданий - нет стимулирующих эмоциональных толчков, нет крика раненой души! Но когда ты прошёл через всё это, когда за плечами есть и пережитое, и жизненный опыт, и багаж необходимых знаний, здесь уже нужны условия для работы. И плюс ко всему нерастраченное здоровье.
Известно, что Островский был слепой,  однако сочинял. Сочинял потому, что это было единственным, чем он мог ещё жить. Но если б к нему вернулось зрение, здоровье, если б не мучили боли, то написал бы он много больше. И здравым умом невозможно принять, что если писателя что-то болит, если ему приходится  выстаивать в очереди под врачебным кабинетом, тратить время в поисках лекарства на само лечение, и если, наконец, болезнь приведёт к духовному оскудению, то повторяю, я не могу согласиться  с тем, что это пойдёт на пользу, а не в ущерб творческой работе. «Всё, или ничего!» Если ты захотел, если ты задался целью создать нечто великое, неповторимое, потрать десять, двадцать лет, но сделай так, чтобы превзойти самого себя! Клад, найденный в самом себе, выше  любых земных кладов! Деньги, золото, дача, машина - всё проходит, а созданное тобой, будь то картина, любое изобретение, останется! А это значит, что жизнь прожита не зря!
  Прошу прощения за эти выпады эмоционального порыва, хотя, думаю, в какой- то мере они соответствуют теме моего рассуждения. Следует подойти к главному, что необходимо соблюсти, в какой последовательности построить свою работу, чтоб написать серьёзное прозаическое произведение должного достоинства. Прежде всего, наметить сюжет, действующие в нём лица.
 Художник создаёт своё полотно по частям, делает отдельные эскизы, и только потом объединяет их в одно целое. Вот точно также литературное произведение легче составлять по частям. При этом сам сюжет будет дополняться, и немалым подспорьем здесь окажется фантазия. Однако фантазировать нужно умеючи. Даже сказка хороша та, которая похожа на правду. Неправдоподобность, наигранность, грубая подтасовка- недопустимые дефекты в литературном творчестве.. Они не только умаляют художника (Бог с ним!), но приносят  непоправимый ущерб литературному творчеству. Писать лучше всего с натуры, с живых наблюдений, а иногда призывая на помощь свойства эйдетической памяти, когда закрываешь глаза и видишь перед собой: картины природы, чел. лица. С помощью фантазии дополняется забытое (событие). Писать вдохновенно - это прийти в неподдельный восторг, изумление; слова исходят из глубины самого сердца, только успевай ловить их. Чтобы написать, например, нечто страшное, нужно действительно пережить ужас, но не в такой мере, чтобы исчез дар речи,  Рассказывают, как один писатель для того, чтобы написать какую-то жуткую чертовщину, ночью шёл на кладбище, запирался в часовне и писал.
    Для построения диалогов нужны уже практические навыки. У кого этого не имеется, кто первый раз садится за перо, тому очень трудно, почти невозможно, строить их без мучительного напряжения. Например, Вы хотите построить диалог двух собеседников. Худший приём его построения, когда автор пользуется одной прямой речью, без комментариев. Выглядит примерно так: - Куда идёшь?
- На занятия.
                -До какого времени будете заниматься?
- Не знаю, может последней пары не будет.
- А- а! Понятно!
Прямая  речь персонажей (но не всегда) чаще должна сопровождаться авторскими комментариями, сопереживанием, заглядывать в глубину; самые истоки психологических мотивов поведения, но при этом не быть нудными, отвлекающими. Яркие, броские комментарии, как бы постороннего наблюдателя, не только призваны разъяснять диалог; они - средство обрисовки создаваемого образа, характера и т. д. На первых порах это даётся нелегко, например.  Пётр подошёл к столу, и выключил лампу.
- Зачем ты это сделал?- сказала Маша.
- Затем, чтоб комары не летели,- ответил Пётр.
- Пусть летят! Ты же видишь, что я работаю!
-Хорошо пусть  будет по - твоему ответил Пётр, и снова включил лампу.
 То же самое можно построить по другой схеме. Пётр подошёл к столу  и выключил лампу. Бледный лунный свет озарил комнату.
- Зачем ты это сделал?- голос Маши прозвучал зло и раздражённо.
- Затем, чтоб комары не летели,- мягко ответил он, опасаясь сцены истерического припадка.
 - Пусть летят! Они мне  не мешают! Ты же видишь - я работаю! - в темноте её глаза заискрились недобрым кошачьим блеском.                - Хорошо пусть  будет по- твоему!– вспыхнувший яркий свет вырвал из темноты его худые угловатые плечи.                -Прости! - он стоял к ней спиной, боясь повернуться, чтобы не выдать своего состояния. Второй вариант диалога сразу обогащает воображение читателя и постепенно обрисовывает характерные черты персонажей. Замечательным приёмом в прозаических произведениях есть умелое сочетание описания места действия с последующими событиями. Человек неразрывно связан с Природой. Если настроение хорошее, то ветер ласкает, тучи на Небе рисуют чудные узоры, а если плохое, то (тот же) ветер поёт свою унылую осеннюю песню, (те же) тучи огромными великанами нависли над головой.
    Если автору угодно донести до читателя некоторые философские мысли, то выручают персонажи, вооружённые монологами. Трагедии человеческих судеб воспринимаются сердцем, если автору удаётся перевоплотить читателя в действующее лицо на страницах произведения. Эмоциональные воздействия на читателя производят глубокие чувства, искусно снятые писателем; этакая, образно выражаясь, стенограмма горя, радости, торжества любви, справедливости, счастливого поворота судьбы, взлёта удачи! Хорошая книга та, страницы которой залиты слезами читателя. Удаётся это в том случае, если автор заставляет читателей перевоплотиться в героев своего повествования, и они сочувствуют им настолько, что всё происходящее с этими героями, как будто происходит с ними. Во всех случаях литературного творчества не нужно торопиться писать то, что предварительно, изо дня в день не пережёвано мысленно без ручки и бумаги. Обдумывание в ходе работы не годится потому,  что не правильно начатое сочинение уже почти
 невозможно направить в нужное русло, изменить стиль и т. д. Каков разбег, таков и прыжок! И выбрать для начала работы нужно самый подходящий момент, период эмоционального и интеллектуального подъёма.
 После хорошего стресса ум обостряется, рассудок становится соразмерен с трезвой реальностью. Но этот период легко и растратить, разменяв по пустякам. Потому следует избегать пустой болтовни, поскольку вместе с ней бесполезно улетучивается и умственная энергия. Усевшись, наконец, за стол, лучше в уединённом кабинете (телевизор и радио выключены) нужно в первую очередь составить подробный план изложения. Без плана не только трудно избежать непоследовательности, но можно даже запутаться в персонажах.
   При обилии, не выписанных ещё, мыслей не нужно стремиться выпалить весь заряд сразу. Это равносильно, если смешать несколько прекрасных блюд в одну миску. Да и перед читателем возникает проблема  восприятия, равно, как перед туристом, которому предлагают пробежать большой музей  в один час, и всё запомнить. Сильные впечатления, пожирая друг друга, не откладываются в памяти. Неудачные места в сочинениях лучше отбрасывать без сожаления. Написанная, как говорится, в один присест работа - всего лишь золотоносный песок, который следует ещё промыть, чтобы остались  крупицы золота. Для того, чтобы создать хорошее произведение, обязательно нужно иметь хорошо продуманный сюжет. Это, как дважды два. Сюжет не придумывается. Его берут из самой жизни. В основу сюжета могут входить повествования о частной жизни, исторические события, личные воспоминания, которые предлагают чаще от первого лица, но могут
переводится и на второе. На мой взгляд, повествования от первого лица проигрывают в том, что лишаются возможности одного из главнейших литературных приёмов - авторского наблюдения со стороны, выражаемого в разъяснении, анализе и характеристике своих героев. В приведенном мной выше примере от первого лица невозможно, например, написать - «яркий свет вырвал из темноты мои худые угловатые плечи». Это звучит и смешно, и противоестественно, ибо невозможно наблюдать себя самому сзади. Даже своё лицо в зеркале, как утверждают психологи, нельзя увидеть таким, каким оно есть на самом деле; человек, смотрящий на себя в зеркало, мгновенно изменяет присущее ему выражение лица. Чем богаче, ярче и правдоподобнее сюжет, тем ценнее произведение. Однако, говоря о правдоподобности, следует согласиться с тем, что невозможно преподнести его к читательскому столу на съедение в неизменном виде. Это равносильно тому, что поставить  на стол немытые фрукты. В редких случаях встречаются готовенькие сюжеты, в которых ничего изменять не надо. Само собой разумеется, что писатель не имеет права изменять на своё усмотрение исторические события. В подлинных событиях для построения литературного сюжета важно выделить главное. Литературный сюжет от жизненного отличается примерно так, как показания уборщицы  в сравнение с переводом их в оформленные документы юриста. Выдающимся писателем- реалистом  можно назвать  Шолохова. На страницах его печатных произведений встречаются почти взятые в «голом виде» простонародные выражения, что говорит о  мастерстве выдающегося художника. Да и в жизни можно наблюдать людей, которые  употребляя нецензурные слова, но не производят  впечатления хамства и грубости. Однако очищенный литературный сюжет должен быть правдоподобным, что достижимо только при выемке естественных проб из жизненного материала.
    В научно- фантастическом творчестве невозможно обойтись без сюжета искусственного, но даже здесь необходима осведомлённость автора в научных гипотезах настолько, чтобы фантастика не походила на сказку, а скорее предвосхищала открытия в Возможности. В своё время фантастика Жуль Верна настолько оказалась правдоподобной, что предвосхитила технические изобретения  в Будущем.
  Ценными произведениями в нашем несовершенном мире можно полагать те, которые из частного способны извлекать общее, социальное. Человек по своей природе существо - политическое. Если прогрессивный человек думает не так, как того требуют каноны, значит это уже Веление Времени.  Изменяющееся мировоззрение отдельной личности - есть закономерное следствие социальных причин. Как бы не хотелось нам быть молодыми, время неуклонно накладывает на нас  свой неизгладимый отпечаток, ибо остановить его невозможно. Мы не можем требовать от фотографа изображения, отличительного от того, что фокусируется линзами на плёнке. Иначе такая фотография окажется фальшивой. Вот также фальшивой может оказаться и литература, если требовать от писателя, как от фотографа то самое невозможное. Писатель должен писать жизнь такой, какой она есть, а выводы из этого пусть делают те, кому нужно. Правдивых, смелых писателей, как правило, обвиняли, (и пока что  обвиняют) в «клеветнических измышлениях", подвергая их ожесточённым преследованиям.
Примечание. В архивах особого отдела (1984 г.о. Сахалин) можно найти для меня лестное прозвище-«единомышленник Сахарова!»
Всё нестандартное, новое, исходящее от мыслей «нестандартных людей», еретиков, воспринимается у нас с большим подозрением. Вор всегда боится, если о нём что-то там напишут. «А вдруг,- думает он,- меня выведут на чистую воду?»
    Поэтическая  проза должна иметь, и свой стиль, и свой ритм, и даже некоторую певучесть в построенных фразах. Безукоризненное построение фразы не должно повторяться одинаковыми словами; последние должны быть созвучны между собой, принадлежать к одному роду и духу речи. Каждое предложение плавно переходит в концовку. Иные безалаберные фразы, даже вместив в себя  весь словесный смысл, кажутся незаконченными; слова в них «повисают» без заключительных аккордов.
      Создание образов, подходя к кульминационному моменту, уже должно быть законченным. К нему нужно подходить постепенно, но так, чтобы при чтении чувствовалось его приближение. Наконец, сама кульминация- это взрыв, когда конфликтные ситуации нарастают, страсти накаляются, противоборствующие силы доходят до наивысшей точки напряжения. В кульминационном моменте, преподнесённым настоящим мастером, разумный читатель не может оставаться безучастным, он безошибочно на той стороне, которая занимает справедливые праведные позиции, потому что невозможно найти среди разумных людей читателя, которому  была бы чужда человечность.
Примечание. Последнее утверждение относительное, ибо Человек в выражении своих интересов противостоит всем, кто ему в этом препятствует. Поскольку человек, как высшая форма материи, способен подчинить для своей пользы всё, что его окружает, то в преследовании каждым человеком этой цели и получается, что все, как каждый в отдельности, способны противостоять всем. Но один практически противостоять всем не может, и люди пришли к выводу, что вдвоём совершить нечто легче, чем одному, а втроём, легче, чем вдвоём, то и наблюдаются групповые содружества людей в любых слоях общества. Это и хулиганская тройка на улице, и воровская шайка  в городе, и земледельческая община, и партия оппозиционеров, это военный отряд, Армия, Государство. Всех их объединяет одно - сговор, союз(добровольный, или принудительный) против кого - то. Не будь «этого против», то и Армия не имела бы смысла.
    Чем проще слова, тем лучше проза. Мысли, заключённые в высокопарных выражениях, даже с законченной яркой интонацией изложения, как никогда, требуют вдумчивой проверки. Чем больше абстрактных слов, тем меньше общепонятной мысли, выражаемой в них. Чем проще слово, тем яснее символ его обозначения. Простые слова прямо и конкретно относятся к объекту, познаваемому посредством чувств. Слово, происходящее от слова, удаляется от реальности и затрудняет понимание. И красиво звучащие фразы, с виртуозными оборотами и сравнениями, могут являться образцом
ораторского искусства, но не иметь никакой ценности.
     Ценной является речь, обнаруживающая творческий поиск мысли. Точно воспринимаемая читателем, она продолжает свой разбег в умах, постигающих её. Уважая мыслящего читателя, следует опасаться беспочвенных утверждений, ибо они, не оставляя вопросов, не действуют на любознательный ум человека.
   Проза ценится не только по своему содержанию. Чем больше проза приближается к поэзии, как у Гоголя (« чуден Днепр при тихой погоде,..), тем выше её художественное обрамление. Ясно, что такой стиль письма не является категоричным, потому что подходит не во всех случаях. Одно дело писать пейзаж, другое – техническое устройство парового котла.

               Плавбаза «Антарктика».
                Август - 1985 год.