Кое-что о спецбольницах

В своё время мне уже доводилось обращаться к такой теме, как специализированные психиатрические больницы, в которых содержатся люди совершившие какое-либо преступление (или, по крайней мере, обвинённые судом в его совершении), помимо того признанные психически больными, следствием чего (опять же, во всяком случае - по мнению компетентных органов) и явилось совершённое ими преступление. В настоящей заметке попытаюсь наиболее лаконичным образом суммировать всё то, что я прежде об этом писал и всё то, что мне самому об этом известно.

Что бы и как бы ни было, но это всё же – лечебные учреждения. И люди, находящиеся там, как бы и что бы ни было, признаны больными. Отсюда вывод: они тоже вправе рассчитывать на гуманное отношение к себе. Здесь – тоже обширное и практически неисчерпаемое поле деятельности для правозащитников, журналистов, литераторов и просто – неравнодушных людей, независимо от их вероисповедования (или отсутствия такового) и политических убеждений.

Пока что учреждения подобного рода в нашей стране остаются закрытыми до чрезвычайности (я уже писал в одной из своих статей о том, с какими неимоверными трудностями столкнулись те, кто желали снять об одной из специализированных психиатрических больниц документальный фильм) и потому писать на эту тему является в настоящее время делом неблагодарным и до крайности трудным.

Известно, что одна из таковых больниц находится в городе Санкт-Петербурге, где была она создана ещё в 1951м году в здании бывшей женской тюрьмы, построенном ещё до революции. Известно, что там вскоре были созданы лечебно-трудовые мастерские на 150 работников, разумеется - из числа пациентов самой этой больницы. Рассказывают, что они давали неплохую прибыль. Правда, так и остаётся невыясненным: куда и кому она шла? Её первым начальником был человек от медицины далёкий, являвшийся офицером МВД, но уже в 1959м году начальником больницы  назначен врач — майор медицинской службы Прокопий Васильевич Блинов.

Больница были разделена на несколько блоков: два приёмных отделения, три отделения для проведения активной терапии (известные, как «лечебные» отделения), ещё три отделения со строгим ограничительным режимом для больных, склонных к агрессии и побегам, одно отделение для лечения соматических больных, а также отделение реабилитации.

Рассказывают, что  в 1960-х гг. большое значение  уделялось реабилитационной работе. Несмотря на отсутствие единой программы, в реабилитационном отделении действовали «кружки по интересам»: литературный, музыкальный, биологический и др. Работой в них руководили медсёстры, при этом применялись методы групповой и индивидуальной психотерапии, психодрама Морено, функционировала даже вечерняя общеобразовательная школа.

Отметим такой исторический факт. С мая 1955 по январь 1957 года в здешних стенах наблюдался и «лечился» генерал-лейтенант МВД Павел Судоплатов, арестованный ещё в августе 1953 года и симулировавший с 1954 года психическое расстройство с целью избежать участи многих соратников Л. П. Берии. Но так выходило по официальной версии. На самом же деле, нам доподлинно неизвестно: быть может, и правда, пошатнулась психика этого человека от выпавших на его долю стрессов, связанных, в первую очередь, с фактическим государственным переворотом, осуществлённым после смерти И. В. Сталина? Возможен, кстати, и другой вариант. Например, такой, что П. Судоплатова просто «прессовали» таким образом.

А в начале 1970-х годов вышла директива, предусматривавшая приведение условий содержания в больницах специального типа к условиям содержания в психиатрических стационарах общего типа. В больнице были устранены многие тюремные атрибуты, повышены нормы питания, нормы обеспечения мягким инвентарём, расширены рамки внутреннего распорядка, а пациентам разрешили пользоваться домашней одеждой.

Тогда же новый начальник больницы В. А. Острецов организовывает строительство нового трёхэтажного корпуса лечебно-трудовых мастерских, что позволяет увеличить в них количество рабочих мест до 350, а также изменить структуру производства. Так, наряду с традиционным швейным и картонажным цехами был создан цех по производству динамиков передвижных киноустановок. Для этой работы с пациентами привлекались специалисты Ленинградского оптико-механического объединения.

В 1989м году больница передаётся из ведения МВД в ведения Минздрава. Тогда же здесь вводятся должности психологов, психотерапевтов, социальных работников, в результате чего штат увеличивается, ни много, ни мало, в пять раз. Зато, численность охраны сократилась вдвое, а с 2002го года охрана и вовсе была оставлена только по периметру объекта, будучи выведена полностью из самого здания, в котором, кроме прочего, ликвидировали так называемые "тревожные кнопки".

Как отмечал информационный портал "Фонтанка.Ру": "Пациентов в психиатрическую спецбольницу привозят вооруженные сотрудники ГУИНа в заквагонах (часто в сопровождении кинологов с собаками). Уже в больнице пациенты оказываются один на один с медперсоналом, 95 процентов которого составляют женщины.

Если кто-то из больных (к некоторым из которых вполне применимо просторечное выражение "маньяки") занедужит, его везут в обычный городской стационар, где кладут на койку рядом с обычными людьми.
Проходя мимо дома 9 по Арсенальной улице в Петербурге, мало кто задумывается, что перед ним одно из самых жутких мест в городе. Здесь проходят лечение люди, в большинстве своём совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления: убийства, изнасилования, причинение тяжкого и особо тяжкого вреда здоровью, грабежи, разбои. Казалось бы, охраняться это место должно с особой тщательностью. И безопасность должна контролироваться как по периметру учреждения, так и во всех внутренних помещениях. Однако всё это в прошлом".

 Как отмечается далее в том же материале: "Прогнозируемый итог: больной внезапно напал на сотрудницу больницы и начал "методично" резать её ножом.

Порядок, который держится на честном слове, может быть долгим, но не бесконечным. Гром грянул 19 мая этого года.

Ранее совершивший разбойное нападение, грабёж и в отдаленном прошлом нападение на персонал психиатрической больницы (но не спецучреждения на Арсенальной) 30-летний Сергей Насибуллин работал на продовольственном складе больницы около года. Вольнонаёмные женщины, которым Насибуллин помогал переносить тяжести, относились к нему нормально. "Он был всегда корректен, - скажут впоследствии руководству больницы две работницы продсклада, - вежлив. Всегда делал то, что ему говорили".

 Утром 19 мая Насибуллин, как обычно, прошёл осмотр. Никаких отклонений у него врач не усмотрел. Что произошло с ним дальше, неизвестно. В районе 12 часов пополудни, находясь на продовольственном складе, мужчина внезапно напал на работавшую с ним кладовщицу Ираиду Сизикову (на остальных работниц склада он по какой-то причине внимания не обратил) и начал, как сказали знающие об инциденте люди, "методично" резать её ножом.

 Проходивший мимо склада охранник, прапорщик внутренней службы Олег Мунтян, увидел происходящее и, вопреки действующим распоряжениям (охрана отвечает за безопасность только по периметру больницы), бросился женщине на помощь. Насибуллин ударил его ножом. Истекающий кровью Мунтян смог добраться до дежурной части, сообщил о произошедшем и потерял сознание.

Тем временем крики женщины услышал другой охранник. На пару с подоспевшим санитаром он смог вытащить израненную женщину. Воспользовавшись заминкой, Насибуллин закрыл дверь на склад и забаррикадировал её. Следующим шагом больного стал поджог.

Ситуация становилась всё более серьезной, ведь над продскладом расположены пять отделений, где находились порядка 150 пациентов. На место приехал ОМОН и гуиновский спецназ "Тайфун". "Повалил дым, - вспоминает Виктор Стяжкин, - я подошёл к спецназовцам и сказал, что надо что-то предпринимать. Ведь мы не знали, что он там поджёг, а наверху 150 больных... А если б всё разгорелось, как бы их потом спасали? Омоновцы сказали, что устранение подобных ЧП в их функции не входит".

"Тайфун" говорит: "У нас тоже ничего подобного не прописано", - рассказывает Стяжкин. - Разрешилась ситуация только после вмешательства прокурора города. Я слышал, как Николай Винниченко сказал кому-то по телефону следующее: "Перед вами, вообще-то, происходит преступление, а вы не знаете, кто там есть. Почему вы не делаете того, что вам положено делать?" Только тогда в дело вступил "Тайфун".

При штурме продсклада Насибуллин оказал сопротивление. До того как мужчину обезвредили, он успел бросить в бойцов "Тайфуна" нож и большим разделочным топором разрубить защитный чехол спецназовского щита.

Находившуюся в крайне тяжелом состоянии Ираиду Сизикову госпитализировали в Военно-медицинскую академию. Туда же карета "скорой помощи" отвезла потерявшего много крови Мунтяна. Сейчас они оба проходят реабилитационное лечение. Как сказал главному врачу супруг пострадавшей, увольняться женщина не собирается и по выздоровлении вернётся на прежнее место работы.

Сергей Насибуллин арестован. На сегодня он уже прошёл амбулаторную экспертизу на вменяемость, но врачи отказались выносить какое-либо заключение, заявив, что необходимо стационарное обследование, которое на данный момент ещё не произведено.

Как говорят в спецбольнице, после случившегося охранники стали заходить в отделения, но в случае каких-то агрессивных действий со стороны пациентов не предпринимают никаких шагов, чтобы помочь медперсоналу.

Сейчас в психбольнице специализированного типа на лечении находятся порядка 680 пациентов. Численность охраны раньше составляла 148 человек. Сейчас она сокращена на бумаге до 90 человек, реальная же численность охранников - 75, среди них очень много женщин".

Упомянутый в процитированном материале Виктор Стяжкин в момент описываемых там событий являлся директором означенной больницы. Является ли он им сегодня, мне неизвестно.

А чуть позже двое пациентов той же самой больницы, осужденных за убийство, захватили в заложницы медсестру, о чём вскоре сообщало агентство "Интерфакс". Тогда же был создан штаб во главе с начальником ГУВД Михаилом Ваничкиным. С этими то ли пациентами, то ли заключёнными всю ночь велись переговоры. Сообщалось, что их требования постоянно менялись "от желания высказаться по телевидению до требований посетить церковь".

Как стало известно, когда утром одного из них всё же повезли в церковь, которую специально для него же открыли в неурочное время, другой соучастник, всю ночь державший заточку у горла медсестры, отпустил заложницу. Не верится, что эти люди в действительности были больны – уж слишком они хорошо всё спланировали. А вот импульсивности и непоследовательности в их поведении хватало, и вряд ли это вызвано случайностью, здесь, скорее всего, дали знать о себе какие-то обстоятельства и факторы, так и оставшиеся для всех прочих неизвестными.Но за всем этим (имею в виду, за совершением данного акта с захватом заложницы) чувствуются люди по-своему неординарные. Не просто ж так возникло у одного из них желание посетить церковь. Да и другой после того, как его товарищу предоставили такую возможность, и заложницу отпустил, и сам сдался. Нет, обычные бандиты, тем более – невменяемые, так себя не ведут. Тут что-то весьма сложное и неоднозначное, подлинную суть чего мы, скорее всего, не узнаем никогда.

Говоря о больницах подобного рода, отмечу, что в настоящее время в России существует всего восемь психиатрических лечебниц тюремного типа: в Новосибирске, в Санкт-Петербурге, в Черняховске, в Орле, в Волгограде, в городе Сычёвка Смоленской области, в  посёлке Березовая Роща Судиславского района Костромской области и в городе Казань.

О других не знаю, а вот о той, что находится в Сычёвке... Узнал я такую позорную страницу из её истории. Скорее всего, это – далеко не единственная подобного рода страница в её истории. Также ни минуты не сомневаюсь и в том, что подобных страниц с лихвой хватает и в истории всех прочих спецпсихбольниц. Но мне, по крайней мере в настоящее время, доподлинно известна именно эта страница из истории именно Сычёвской спецпсихбольницы.

Знаменитый историк М. В. Шкаровский в своём фундаментальном труде «Церковное сопротивление в СССР. Катакомбная церковь» приводит следующее свидетельство одного из диссидентов, побывавших в Сычёвской спецпсихбольнице:

«Позже, когда я был в Сычёвской спецпсихбольнице МВД, видел я и там подвижников православных. Особенно я запомнил о. Владимира (Карманова) из Еревана. Более 10 лет продержали его в Сычёвке, но от веры он не отказался, хотя и сам Рыбкин – главный психиатр МВД приходил к нему в камеру и клялся словом коммуниста: «Откажитесь – тут же выпущу на волю без комиссии, я тебя сам вывезу». Но не отказался Карманов и поехал в Армению уже стариком, отсидев более 20 лет по лагерям и сумасшедшим домам. Другой священник из Гжатска в Смоленской области о. Владимир (Соловьёв) молился горячо и неустанно круглые сутки и непременно выстаивал на коленях часами, не обращая внимания на насмешки, подзатыльники санитаров, удары больных фанатиков-атеистов. И сколько раз избивали его и надзиратели, и сам главный «врач» майор Лямец. Освободили его через 12 лет пребывания в Сычёвском аду и ещё продержали больше года в Гедеоновской областной психбольнице. Там была большая скученность больных и у многих не было даже своей койки. Главврач сразу сказал Соловьёву: «Ты же святой, можешь и без постели». И так пролежал о. Владимир на полу, даже без матраца, более года. Отправили его после выписки не в родную деревню возле Гжатска, а в сибирскую психоколонию для стариков, где и суждено ему умереть».

2016г.