В гости

    Мы с дедушкой собрались на его Малую Родину.
    Было и есть в Нижегородской области два села: Быковка и Ивановское. Быковка стоит на пригорке вдоль поймы реки Урга. Ивановское же, наоборот, в лугах, в речной пойме. Разделяла села река, извилистая как петля. Отсюда ее монгольское название -«урга», петля, значит, по-ихнему. Монголы ушли, название и река остались…
    Какое из сел старше - сказать трудно. Ивановские утверждают, что в стародавние времена, еще при царе-горохе, название места, где стоит село Быковка, возникло так. Скот, что пасли в Ивановском, выгоняли за околицу уже ранней весной, когда прорастала трава. На склонах же, на другом берегу реки, солнышко грело землю сильнее. Трава на пригорках сочно зеленела, приманивая своим запахом скотину. Вот быки и решались переплывать реку, что бы полакомиться свежей весенней травкой на склонах. Отсюда и пошла «Быковка».
    Однако эта история не доказывает того, что Ивановское старше Быковки. Скорее наоборот. Ведь Быковка богата своими ключевыми источниками, удобным высотным положением. Недаром там заложили свои поместья знаменитые Демидовы, а неповторимые парк и белоснежные березовые рощи вдохновляли известных русских фотографов конца 19-го века, например, Максима Дмитриева.
    Мой дед, Василий Степанович Бутусов, был родом из Ивановского. Из семьи зажиточных крестьян. А бабушка - Надежда Михаиловна Мочалкина, была родом из Быковки. Познакомились они после войны, в Горьком, когда бабушка уже овдовела, похоронив первого мужа в 41-м.
    Деда своего я очень любил, он растил меня и учил мужскому видению мира. Я научился у него многому. Научился собирать грибы, работать с деревом, на земле,не бояться обидчиков, научился ругаться и любить места, где родился.
Кланяюсь тебе до земли, Василий Степанович!
    Надо сказать, что наш дом и участок земли располагался и располагается в Быковке, несколько на отшибе, но, тем не менее, в самом живописном месте села. Дед поставил там новый дом и баню рядом со старым разобранным домом бабушкиных родственников. Лето мы проводили в Быковке – дед, бабушка и я, а в конце августа возвращались в Горький, переименованный в 1990 году в Нижний Новгород. Словом, в Быковке была наша дача.
    Когда дедушка в начале июля собрался в очередной раз на свою родину, в Ивановское, мне было уже 6 лет и я попросился идти с ним. Дед согласился взять меня с собой. Это решение не очень понравилось моей бабушке, так как она знала, что деда там встретят его родственники с любовью и желанием крепко отметить встречу. Дед пил редко, но основательно, не боясь трудностей. Он был всегда уверен в своих силах, особенно, когда дело касалось работы и выпивки.
И хотя дед работал завскладом в Облпотребсоюзе и повидал всякого товара на своем веку, в том числе и отличных вин, душа его по-прежнему, лежала к водке. Вот этого как раз и опасалась моя бабушка, уступая деду в его намерении взять своего любимого внучка с собой в дорогу.
    Мы собрались, оделись по-городскому, и пошли. Сначала мы должны были пройти через всю Быковку, на Церковной улице свернуть к реке, спустясь в пойму, перейти заливные луга, перейти Ургу по наводимому каждую весну деревянному мостику и пройти немного по Ивановскому. Конечной целью нашего путешествия был родовой дом деда, в котором сейчас жили его племянники и жена покойного брата.
Солнце светило радостно, было около полудня.
    Мы уже прошли половину села и подошли к сельскому магазину, когда дед встретил своего друга Петра Васильевича. Тот был директором местной школы – семилетки. Дом его стоял напротив магазина. А еще дядя Петя держал пчел и у него всегда был свежий липовый мед. И водочка…
    Кроме того, подоспели первые огурцы и закусывать стало проще.
    Никогда я не забуду той минуты и того угощения: дядя Петя вынес прямо на улицу огромную чашу свежего меда, а потом принес 5-6 только что сорванных огурцов – «пуплят». Прямо при мне он выстрогал из липового прута ложку для меда, но сам порекомендовал с ложкой не связываться, а макать свежий огурец прямо в чашку с медом. Вкус этот я запомнил на всю жизнью. Пресный сок огурца смягчал приторность липового меда. В какой-то степени, это было изысканное угощение…
    После часовой беседы старых друзей, все друг другу раскланялись и мы тронулись дальше, в сторону Ивановского. Настроение у обоих было отличное!
    Почти всю дорогу я держал дедушку за руку, но в лугах отпустил и побежал к шумевшим вдали камышам и осоке. С маленького шаткого моста я смотрел в абсолютно прозрачную воду реки и видел всю толщу воды до дна. В воде плавала плотва и верхоплавки, я даже успел заметить крупного окунька, пока дед подошел к переправе. Дедушка взял меня за руку, мы перешли мостки и оказались на родной деду ивановской земле. Мост был буквально в 5 минутах ходьбы от участка, на котором стоял дом Бутусовых. Мы прошли мимо их бани, из которой по субботам парильщики бегали окунаться прямо в чистейшую прохладную Ургу!
    Встреча прошла тепло. Взрослые много пили, говорили, о чем-то спрашивали меня, а я, смущаясь, что-то машинально отвечал интересующимся моей жизнью родственникам.
    Дед решил возвращаться в этот же день, как и обещал бабушке. Уже опустились сумерки, когда мы с трудом для деда пересекли мост через Ургу. Дорога далась нам обоим тяжело. Выпил он крепко, но и сам был не из слабых здоровьем. Через Быковку мы шли долго, дед иногда пытался петь народные песни. Уже на подходе к нашей улице, когда 90% этого пятикилометрового пути было пройдено, дедушка споткнулся и упал. Он упал носом вниз, расцарапав лоб и разбив до крови нос. До дома ему помогли дойти соседи.
    Дедушка лежал в одной из комнат, было уже около 12 вечера. Бабушка ворчала на деда, подогревая мне ужин, но дед ее не слышал. Он крепко спал.
Я сидел в полумраке, рядом с мирно спящим дедушкой и смотрел на его поцарапанное лицо. Я смотрел и не мог оторвать свой взгляд. Чтобы я отдал, что бы вернуть сейчас эти минуты своей и его жизни? Наверное все…
    Мне было так жаль его лба и разбитого носа, но как помочь ему, я не знал. Я ждал, когда он проснется. Бабушка, судя по ее обиженному виду, и не думала приводить деда в чувства. «Пусть спит одетый, пусть спит»,- сказала она уверенно.
    «Ну что ж, пусть спит»,-подумал я, но сам, незаметно от бабушки, налил родниковой воды в пробку от какой-то бутылки. Я взял вату из аптечки и, осторожно макая вату в воду, стал протирать ссадины на лбу деда.
Любовь и забота - это самое важное, что я чувствовал тогда к этому человеку. Он воспитал во мне эти чувства и он отвечал мне этим до последних минут своей жизни. Я знал всегда и знаю теперь – дед любил меня больше всех своих детей и внуков.

    Он умер в 2001 году, в 83 года, будто дождавшись меня из моей зарубежной поездки, в которую меня послали по учебе, на месяц. Прожил еще неделю после моего возвращения и умер. Дед воспитал и дал образование двум дочерям, нянчил двух внуков и успел увидеть двух правнуков…
    Несмотря на то, что в жизни у меня было много светлых моментов, связанных с дедушкой, с его неповторимыми чертами характера, с проявлениями его положительных и отрицательных сторон, эта история мне запомнилась особо. Спящий хмельной дед и мальчишка 6-ти лет у его кровати…
    И теперь, два раза в год, я стою у его могилы, оперевшись о растущую за оградой березу, будто вновь жду его пробуждения.
18.04.2009 г.