Террорист из клиники Скат

В клинике имени Скат сегодня стоял траур: ночью в туалете повесилась Мария Белорусова. на самом деле, суицид в этих стенах -- частое дело, и обычное к нему отношение -- безразличие. Но Маша была особенной самоубийцей, её картины украшали стены клиники, она была талантом для здешних шизофреников и умственно отсталых алкоголиков, даже некоторые аутисты похваливали Машу. Хотя может быть, даже на её смерть никто не обратил внимания, если бы не предшествующие события. Один из самых острых психов (таких держали отдельно, на третьем этаже, в одиночных палатах) во время дороги к душу столкнулся с Машей, начал махать руками, орать, что взорвёт её, пока она будет спать.

Его звали Степан. У Степана был посттравматический синдром -- он пережил нападение террористов во Франции в 2015 году. Его чудом не застрелили, и после происшествия он сразу купил билеты и улетел в Москву, а оттуда -- в свою квартиру во Владивостоке. Почти месяц он сидел в депрессии, не выходя из своей комнаты.

На тридцатый день Степан вышел на улицу, спустился в подземный переход и закричал, что сейчас подожжёт весь город. Конечно, он блефовал. Полицейские схватили его в первую же минуту спектакля и отвезли в отделение, а оттуда -- в клинику семьи Скат.

Пролежав там ещё ровно двадцать девять дней, Степан устроил сцену в столовой, угрожая превратить весь кислород в углекислый газ, после чего все задохнутся. С тех пор его перевели на третий этаж и поменяли таблетки на уколы.
На утро следующего тридцатого дня Степан вновь встревожил обитателей клиники: он прыгал на стену коридора и орал о возмездии. Тогда ему вкололи сорок уколов, и следующую неделю Степан не поднимался с кровати, кормили его с ложки.
На этом месячные Степана не кончились. Следующим шагом была нападка на Машу. Эта менструация обернулась трагедией.

- Степану нужно в губку. - сказала престарелая работница Барсукова владельцу и главному врачу клиники, Александру Александровичу. Губкой тут называли специальные одиночные комнаты, оббитые изнутри поролоном.
Проблема в том, что в клинике была лишь одна такая комната, уже занятая психопатом по прозвищу Баян.
- Я что-нибудь придумаю, Надежда Владимировна. Но пока вам придётся пристально следить за ним. Переотправить его некуда, все больницы переполнены, а переделать обычную палату под губку выйдет не раньше, чем через месяц.
- Может, бахнем его? - не унималась Надежда Владимировна.
- Барсукова! Следите за пациентом, а я постараюсь ускорить ремонт.

Следующие двадцать девять дней прошли спокойно. Впрочем, как и все другие двадцать девять дней до этого. Степан тихо терпел все входящие в него уколы, адекватно реагировал на замечания, отвечал на все вопросы и ежедневно посещал психотерапевта. Его можно было бы назвать обычным жителем урбана, разве что слишком молчаливым.

Но вся опасность крылась в тридцатом дне.

В полночь накануне у двери его палаты стояли три работника. Барсукова за главную и Иннокентий с Камилем ей в помощь.
Кеша постучался в дверь Степана и, немного подождав, вошёл.
Пациент сидел на кровати, не спал. Это был дурной знак, потому что с той дозой снотворного, что в него ввели, он должен был проспать весь свой психодень. Но вместо этого он сидел на кровати и, увидев работника, повернулся.

- Знаете, я ведь террорист. На моём счету сотни людей.
- Степан! Вы бывший предприниматель, владелец книжного магазина, но...
- Я знаю вашу версию моей жизни.

Иннокентий позвал Барсукову и Камиля, вместе они решили привязать Степана к койке на сутки. Вводить снотворное было уже нельзя, несмотря на то, что уколы не подействовали, превышение дозы могло привести к летальному исходу.
Степан не сопротивлялся ремням, а на весь следующий день с ним в палате остался Кеша.

В клинике настало время обеда. О Маше уже не вспоминали, лишь сталкиваясь взглядом с её картинами некоторые на мгновение замирали, вспоминали рыжеволосую девчушку, считавшую себя семилетним ребёнком с воображаемым другом.
Барсукова следила за раздачей порций и последующим приёмом лекарств, когда ожидаемая всеми неожиданность все же произошла: на пороге столовой стоял Степан. Его больничный халат спереди был запачкан кровью, а взгляд излучал полную боеготовность.

- Аллах Акбар! - закричал он и, схватив руками невидимый автомат, начал стрелять.

Некоторые запаниковали, начали суетиться и кричать, другие засмеялись, и лишь одна девушка, по имени Аляска, упала в обморок. Безобразие прекратили Камиль и Александр Александрович, они увели Степана в место, которое пациентам знать не положено.

Вторая одиночка была готова уже на следующий день, с тех пор Степан сидит в ней. На случай появления второго Степана, рядом под губку переделали ещё одну комнату.

Пострадал в тот день только Кеша. Степан разбил бедняге нос, после того, как сорвал с себя ремни. Кеша объяснил, что в психа вселилась "невероятная сила".