Во им я люб ви

                "who im? - ye lube vie" - "кто я ? - ты против машинного               
                масла" (суржик английского и французского)               

Она любила ромашки, голубое небо и белые облака на нем. Она любила снять сандалии и ступить босыми ногами на теплую землю июльского поля, чтоб стерня колола ступни, а молодая трава, прорастающая сквозь нее, тут же ласкала уколтую кожу нежными мягкими стеблями. Засохшие комья вспаханной далекой весной земли, заставляли подворачиваться босые ноги, шагающие по летнему полю… Было больно. Но это было не важно. Если развести руки и поднять лицо к солнцу, встать на цыпочки, всем своим существом стремясь ввысь, за песней жаворонка, то можно обнять весь мир…
Это выглядит пафосно? Наигранно?
 Хмыкнув, она подумала: «почему люди стесняются быть счастливыми? почему улыбаться солнцу – глупо? Почему все смотрят в землю? Даже он… нет, он смотрит не в землю, он смотрит в асфальт.» - она снова улыбнулась. Улыбнулась грустно.
Она всегда звала его с собой в поле, под голубое небо, где поет жаворонок, а горячий воздух дрожит над соцветьями переспелых трав… Но он, улыбнувшись ей тепло, молча брал баллончик с «вэдэшкой» и, присев на корточки, обильно поливал цепь мотоцикла. Потом чмокнув ее в мягкую щеку, опускался в седло верного двухколесного друга… Выкрутив рукоятку газа и рыкнув выхлопом уносился вдаль. Она оставалась. 
    Грустно.
    Вспоминая жаркие ночи, страсть и силу его рук скользящих по ее, пахнувшей ромашками коже, она понимала, что веснушки и медовые волосы и, тем более, кольцо её  рук не удержат его рядом… Не удержат, и он исчезнет, оставив пятна машинного масла на земле… Как она не любила машинное масло! Он был пропитан его запахом! И когда он был с ней, когда он брал её руки, когда перебирал пальцами рыжие шелковые  волосы, когда касался  губами её губ, её обвалакивал запах моторной смазки, запах ненавистной «вэдэшки»… И волна отвращения поднималась изнутри, подкатывала к горлу и недовольная гримаса поневоле возникала на ее милом лице…
    Он однажды увидел это. Руки замерли в миллиметре от её, пахнувшей ромашками кожи, широкие плечи застыли, глаза медленно закрылись и так же медленно открылись…И потом её обожгла холодная сталь его серых глаз. Если б она знала, как он ненавидел летнюю пыль и запах ромашек… Но она не знала. И тогда она спросила:
- Who im?
Он тут же скороговоркой ответил:
- You lube vie… - и ушел…
Стоя теперь посреди поля, она повторяла вновь и вновь: «Who im? - You lube vie…» - и улыбалась, а по щекам текли слезы… Жаворонок пел…