потуги страждущего

молчи - за
умного сойдешь,
учишь тибя, учишь,
бестолочь, толку никакого.

об ентой жизни
писать - тока глупости
тиражировать, напишу лутчшее
жисть челиковскую, промыслительную.

завидую, кодысь нету
сил содержать весь ентот
бедлам в относительном покое,
бессодержательном и ненатуральном.

братья и сестры,
цветная мозаика сотворила чудо -
мине разрешили понажимать на кнопочки,
мысль моя улетела, не знаю типеря, хде еенную искать.

но пачиму мира в душах челикоф нету и не было?
пачиму любют изъязвлять сибя страстями?
пачиму похоти лукавые становятся
приоритетами? нету ответов.

грех порождает грех, из одного появляется другой,
опутывают оне с ног до головы челикоф паутиной
липкой и крепкой, не дают почувствовать сибя
свабодным, лехким, щастливым, радостным.

выдеру из текста кусок по-панятнее,
штобы смыслом евонным рулить от души,
фигня, што тамо, хто тамо, и почом оно,
куды тамо, бьют тибя - ты тока пятки чеши.

и што, ваще, лутчшее - быть несвабодным внешне
и внутренне свабодным иль свабодным внешне
и внутренне несвабодным? иль хде же она,
свабода, хто ж выдумал, хрень енту?

ох, ты ж, ежкино коромысло,
без смысла, гуслю вдарить
решил, смехом панорамный
шарик-бобик обмусоленный.

гнали слова,
чуйства прятались
за ихних, скрывались оне
в боязни быть как-тось узнанными.

и за кажное словечко
нать было исчо заплатить
недурственные хлопотливые деньжища,
шоб оне скромненько блистали бриллиантами.

чо-то забыл, чо-то не вспомнил,
чому-то, ваще, значения не придал,
где-й-то обломалси, тамо сибя, любимого,
пожалел, ну вот и фсе, приплыли-прибарахталиси.