Хороший человек

                ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК


Больница «Ихилов» в Тель – Авиве – здание приметное. Стеклянная зеленоватая высотка, накрытая вертолётной площадкой, будто шляпой, виднеется издалека. Здание современное привлекательное, похожее на многие другие, только высотой повыше других в этом районе города.
Никиту направили на работу именно в эту больницу. И отказываться было нельзя, другую работу когда ещё предложат. А за квартиру платить надо, семью кормить надо, одевать надо. Всё надо, будто и другого слова нету. Но делать нечего, сам припёрся сюда, никто на аркане не тащил.
Там в родной сторонке было всё. По нынешним временам и неплохо: достойная работа в локомотивном депо, квартира, ещё не очень старый «жигулёнок». Только жена вдруг воспылала страстью к исторической родине. Она оказалась еврейкой по матери и имела по законам еврейского государства возможность переехать на место жительство в Израиль. Соответственно прилагалась помощь при переезде и первые полгода в другой стране. Никита совсем не желал ехать куда-то к «чёрту на кулички», да только дочка заканчивала школу, а денег на обучение в институте не было. Вот на этом и взяла его жена, мол, если ты желаешь зла детям, то пусть погибают тут, но всю жизнь они будут тебя проклинать за то, что не дал возможности жить, как люди. Никита понимал, что это чистейший шантаж, но и в самом деле, вдруг здесь не получится устроить жизнь, и будут  остаток жизни укорять. Младший сын тоже уже в школу ходит два года. И сдался Никита. Сам же не хотел ехать, только, как подумает, что детей рядом не будет, аж сердце немело. Растил, растил и раз – нету. Бросил всё и поехал. Знал, что хреново будет, но уж лучше под приглядом, чем мучиться неведомым издалека.
Всё оказалось именно так, как Никита и предполагал. Манну с небес уже не сыпали, а если сыпали, то не всем, так, что хлеб приходилось зарабатывать с обильным потоотделением. А всё стоило очень дорого. И квартира, и вода, и электричество, а ещё надо платит налог на жилплощадь. Вот и попробуй не работать.  И работа достойная – разнорабочий на кухне. Знающие люди подсказали: - тебе ещё повезло, сытый будешь, а деньги везде платят одинаковые – минимум. Лучше при кухне быть, чем улицы подметать, или стены долбить.
Никите «повезло». Попал он в варочный цех, на самую крайнюю позицию, где по линии располагались четыре котла, каждый на четыреста литров, в них варили разные блюда. Сюда подвозили разную посуду, бочки, противни, всё это Никита должен был  мыть. И не просто мыть, чисто и очень быстро. Ад и только. Жара невозможная, одно спасение шланг с водой, и него ополаскивались котлы и наливалась вода для варки. Первые две недели был сущий ад. Жара и влага выматывали до темноты в глазах. Периодически становилось плохо и Никита выходил на улицу  под навес немного отдышаться. Через две недели пообвыкся. Стал успевать с работой, даже находилось время рассмотреть людей, работавших на кухне. А работали там в основном приезжие из Средней Азии «бухарские» евреи, говорившие по-русски. Некоторые из них хитрые и жуликоватые старались подсунуть Никите дополнительную работу. Но он вовремя смекнул, что к чему и только посмеивался над их просьбами. А ещё один работник родом из Украины подсказал, что эта работа не его. Виталий, так звали парня, разъяснил какие здесь существуют порядки. Оказалось, что здесь работает своего рода «мафия». Группа лиц, командует остальными, а сами ничего не делают. Всё , как в Средней Азии, есть бай, а есть все остальные.
Однажды и Никите пришлось столкнуться с ними. у него в конце работы утащили мусорный бак в другой цех. Никита нашёл его и молча понёс обратно. Один из «бухарских» выразил недовольство.
– Ещё раз возьмёшь бак, я тебе его на голову вместе с мусором надену, – спокойно сказал Никита и пошёл на своё место.
А через час его вызвали на улицу для разговора. Никита пошёл сразу, хотя и знал, что придётся противостоять большой компании. Но он решил для себя, что если придётся, то он доберётся до железного весла, которым в котлах мешают варево, а там будь, что будет. Но на улице его поджидал самый главный заводила кухонной компании. И когда выяснилось, что драки не намечается Никита заскучал:
– Чего тогда звали?
– Здесь, в этой стране драться нельзя, а то попадёшь на заметку полиции, и это пятно останется на всю жизнь, – сказал «главнюк», как его окрестил Никита, – а ты должен делать здесь на кухне то, что я скажу.
– Молод и соплив ещё командовать мной, – буркнул Никита и пошёл работать.
Больше к нему никто не преставал с предложениями поработать, но появилась новая беда. Один из местных израильтян, молодой, но недалёкого ума, стал привязываться к Никите. Может по своей дури или по чьей-нибудь указке, но он проходя мимо смотрел в глаза и, улыбаясь, говорил:
– Ата хара, ата зевель ( ты дерьмо, ты мусор)
Это самые страшные ругательства в Израиле на иврите. Но они уже и наловчились материться по-русски, так эффектней.
– Ты, смотри, он тебя провоцирует, не трогай его при свидетелях, сразу в миштару (полицию) побежит, а там они тебе насчитают, – предупредил Виталий.
Так прошло с полмесяца. Этот местный провокатор совсем обнаглел, уже и при людях говорил пакости и улыбался. Никита чуть было не сорвался, хорошо, что в этот момент рядом Виталий оказался, не дал. Но случай подвернулся. Однажды они вдвоём оказались в лифте, спускавшемся в подвал. Молодой хам стал обзываться, и когда Никита обернулся, то всё понял. Никита взял его за шиворот и два раза ненавистную рожу припечатал к металлической стенке грузового лифта. А потом, нажав кнопку самого верхнего этажа, вышел.   На другом лифте поднялся на рабочее место. Прошло с полчаса, на кухне начался переполох.
– Приехала миштара, – сказал  Виталий, подходя, – там у него вся рожа заплыла. Ты, Никита, не сознавайся, я свидетелем буду, что никуда не уходил отсюда.
Никита кивнул. Виталлий взялся помогать Никите.
Вскоре к Никите подошли два полицейских. Они стали что-то спрашивать у Никиты на иврите, но он не обращал на их внимания.
– Он не знает иврит, – сказал им Виталий.
– Ты можешь перевести?
– Нет, я плохо понимаю.
– Я переведу, – сказал Александр высокий пожилой повар.
Они поговорили на иврите, что-то поспорили, а потом Александр стал переводить:
– Они спрашивают где ты был полчаса назад?
– Здесь.
– Я свидетель, что он никуда не уходил отсюда по крайней мере час, – сказал Виталий.
– Они просят показать твои руки.
Никита протянул им ладони. Полицейские внимательно осмотрели руки, но никаких ссадин не нашли.
– Мы тоже подтверждаем, что он никуда не уходил, – сказали два повара, слушавших разговор.
Полицейские ушли без результата. Никита так же продолжал работать, ни с кем кроме Виталия не общаясь.
Прошло две недели. Никита после работы пошёл в душ, постоял под холодной водой. затем сел на скамейку и долго курил. За это время все ушли из раздевалки. На выходе Никита столкнулся с молодым хамом. Тот от неожиданности сел на ближайшую скамейку и посмотрел по сторонам. Никого в помещении не было.
– Ата бенадам тов (ты хороший человек), ата бенадам тов, – бормотал израильтянин.
Под глазами у него желтели остатки синяков, а по щекам текли слёзы.
– Ани ёдеа( я знаю),  – сказал Никита и вышел.