Грешная любовь

Они стояли за столом, виновато-смущенные, юные, счастливые, и на каждое «горько» робко целовались нежным, незрелым, как бутон, поцелуем.
Вот Васек и женился, - думала Лариса Семеновна, глядя на  сына. - Скоропалительно как-то. Такие еще молодые, по восемнадцать лет! Дай, Господи, счастья детям!
Любаня, молодая жена, год назад приехала в село к своей старенькой бабушке. Осталась одна, без родителей: сгинули в дорожно-транспортной мясорубке по нелепости. А ей, единственной дочери, исполнилось семнадцать, только школу закончила. Родители жили в общежитии от работы отца. Все в ее жизни изменилось. От горя и постоянных слез глаза девушки стали глубокими, как два колодца. Потребность прижаться к родному человеку превзошла все ранее намеченные планы. И Любаня приехала к любимой бабуле. В последние годы бабушка быстро старела, ходила, шаркая, руки ее дрожали мелко-мелко, как-будто постоянно что-то пересчитывали.
Люба устроилась на работу нянечкой в детский садик, очень привязалась к маленьким ребятишкам. Оказалась заботливой и внимательной, хорошей помощницей воспитателям. Все ее полюбили.
Так Васек и увидел свою Любаню впервые в окружении малышни. Одному она шарфик поправляла, другому — нос вытирала. Подняла глаза на парня у изгороди, два колодца, он и упал в них на самое дно: влюбился с первого взгляда.
Любаня ожила, везде их видели вместе: то в кино идут, то на субботней дискотеке медленные танцы танцуют, прижавшись друг к другу так, что не оторвать.
Уже через два месяца Васек заявил родителям: - Все, жените меня!
 - Ты что, сынок, тебе ж весной в армию!
 - До армии жените!
 - И как ты молодую жену дома оставишь?
 - Не жените, уедем куда-нибудь!
Родители видели, не шутит. Видно, не отступит от своего. Вымахал на два сантиметра выше отца, плечи широкие -  мужчина.
 - Ваня, что делать будем?
 - А что нам делать, Лара, давай поженим. Девчонка мне нравится.На щечках ямочки, улыбчивая, гарная дивчинка!
 - Так не думали, не гадали, ж, отец!
 - А оно все так, Лара, негаданно-нежданно. Ты вот думала ногу свою ломать? Все так.
 - Так-то оно так, да я по-другому мечтала. Думала после армии выучится, в город уедет. А теперь что? Будет, как мы, всю жизнь грязь месить.
 - Да ты завсегда нашу жизнь полным беспросветом видишь, вечная мученица!
     Слово-за слово, а начали готовиться к свадьбе. И удалась она      веселой, доброй, после которой в Любаниных колодцах вспыхнули звезды и светились до самой весны, пока не пришла военкоматовская повестка, и не ушел ее ненаглядный Васек Родине служить. Провожали его  всем селом, друзья обещали, дружно перемигиваясь, за Любаней присматривать. Васек сильно не печалился, шел в армию с настроением, желанием перемен. Молодую жену обнял на прощание.
 - Не тужи, Любаня, мы села не посрамим, все будет путем! За бабулей смотри, родителей держись, забот тебе хватит.
Это было абсолютной правдой. Работы у Любани — непочатый край, каждый вечер после детского садика то сажать, то поливать,то в доме прибираться, то домашних животных кормить. Выходные в таком же режиме. Подруг близких не завела. Как-то забежала после работы к воспитательнице Вере Ивановне, чаю попили, любимого Шелдона взяла почитать, - свекровь осталась недовольна, Любаня видела это по ее лицу.
Единственный выдался праздник — присяга у Васька, куда они втроем: отец, мать да Любаня приехали за пятьсот километров. Из-за хозяйства с ночевкой остаться не смогли. У молодых даже свидания не получилось, постеснялись оставить родителей. Васек показался Любане каким-то другим, чужим, одержимым своими армейскими успехами. Уже дома молодая жена залила слезами свою подушку. Вот такой получился праздник.
За весной — лето. Вновь воспалилась нога у свекрови, открылся свищ. Свекор Иван Григорьевич отвез ее в районную больницу. Стали они с Любаней вдвоем хозяйничать.
Как-то в субботний день заглянул Иван Григорьевич в заплаканные глаза невестки, в которых не то, что звезд, искорок не светилось, и бросил через плечо:
 - Собирайся, поедешь со мной, в одно место съездить надо.
Куда приспичило свекру, Любаня не знала, расспрашивать не посмела. Ехали долго. Наконец, дорога, вьющаяся между холмами и на последнем этапе доступная разве что их УАЗ-ику, оборвалась. Он привез ее к небольшому озерку, плотно окруженному высоким кустарником с тонкой бледной листвой. Вода в озерке чистая, прозрачная, берег выстелен мелкой галькой.
 - Это мое любимое местечко. Здесь ключ бьет, поэтому такая вода. Я еще в детстве это чудо обнаружил. Ты искупайся.
 - Да я ж купальник не взяла, - испуганно выдавила Люба.
 - Я что, голых баб не видал? Раздевайся, дуреха, я не смотрю.
Трясущимися руками она стянула платье, белье и, не глядя в сторону свекра, бросилась в озерко, растворившись в прозрачной легкой воде.
 - Хорошо-то как! - Вырвалось у нее.
 - Вот, а ты боялась. Волков бояться — в лес не ходить. Купайся.
 - Вы ж сказали, смотреть не будете!
 - А мне тебя не больно видно. Купайся, рыбонька, не думай ни о чем. А я опосля.
   Выходя из воды, она не смотрела в его сторону, шла, потупив взор. А он смотрел, жадно, ненасытно, глазами пятидесятилетнего мужчины, еще не забывшего, как прекрасно молодое женское тело. Достал из машины большую махровую  простыню, подошел к Любе и завернул ее, как драгоценность. Сам разделся, побежал к воде, шумно бросился в нее, брызгая во все стороны. Плавал недолго. Из воды выходил легко и смотрел, смотрел на Любу.
 - Тело совсем молодое, - мелькнуло в ее голове, - на Васька похож.
 - Ты прости меня, девонька, и Бог пусть простит. На себя этот грех  беру. Только не отталкивай меня! Люблю я тебя, с первого    взгляда люблю. Не знаю, что с этим делать, в землю, что ли живым себя закопать? Но без тебя больше не могу. Жена все время болеет. Давно мы с ней не живем. Не отталкивай, прости, прости...
 - А как же Вася?
 - Ну, вот я, та же кровь и плоть, считай, что твой Вася. Иди ко мне...
         И стало это озерко, отдаленное, мало, кому известное, принад-лежать только им двоим. Приезжали редко. Лето быстро шло к завершению. Ларису Семеновну выписали из больницы, нога поджила.
Всячески они скрывали свою близость.
Люба умирала то от стыда, то от невероятного, какого-то животного желания принадлежать только этому мужчине. С ужасом ждала возвращения своего неумелого, недавно так любимого, мальчика. Часто
находила рядом со своею кроватью то веточку березы, то букетик полевых цветов, плакала, целовала каждый листочек, просила прощения у Бога за себя, непрошеную грешную любовь и просто не знала, что же ей теперь делать.
По селу поползли слухи: то ли увидел их кто, то ли взгляды, принадлежащие друг-другу, не смогли спрятать в какую-то минуту. Подошло время возвращения Васька. Пришел бравый, возмужавший. Любаня рыдала у него на груди.
- Эй, белуга, что ли? Прекрати, чего ревешь? Вот я , живой, здоровый!
Душа Любы разрывалась от боли. Теперь, когда Василий был рядом, все случившееся с нею потеряло всякие краски и оказалось бездной, откуда не было выхода. Василий ушел повидаться с друзьями, вернулся насупившийся, убитый. Видно, шепнул ему кто-то о своих подозрениях.
Лариса Семеновна слышала, как кричал сын и молча рыдала невестка. Когда Василий выскочил из комнаты, она вошла и увидела, как Люба бросает вещи в раскрытый чемодан. Лариса Семеновна плотно прикрыла за собою дверь и сказала невестке:
- А теперь слушай меня внимательно. Я не дам тебе сыну жизнь сломать. Сейчас пойдешь к нему и скажешь, что ничего у тебя ни с кем не было. Слышишь? Ни с кем не бы-ло! Ты все поняла?
Люба закрыла лицо руками и бросилась на кровать. Лариса Семеновна пошла искать сына. Он сидел в дальнем углу сада под старой грушей на ржавой кровати и плакал, как ребенок.
- Сыночек, радость моя, что ж такое творится? Ты почему так  с Любаней разговаривал, почему такую напраслину на нее городишь? Никому не верь, сынок, от зависти это. Завидуют вам все, красивая вы пара. Люди жестоки. Сынок, я здесь каждую минуту неотлучно рядом. Я тебе это говорю, твоя мать: ничего не было! Ты мне веришь? Веришь?!
Она отбросила костыль, с трудом примостилась рядом с сыном, прижала его к себе и долго баюкала, как в детстве, омывая собственными слезами.
- Все, все, не плачь, все хорошо. Поговорю с отцом, домик вам начнем строить. Участок большой, всем места хватит. Все у тебя хорошо, детонька моя! Нарожает тебе женушка детей. Будешь отцом, хозяином. Напрасно Любу обидел своими подозрениями. Надо было со мной посоветоваться. Иди мирись. У тебя все будет хорошо!
Все задуманное сложилось. Быстро подняли дом, отметили новоселье. Через год Любаня родила первенца. Отношения ее со свекром, прекратившиеся с возвращением Василия, как топором перерубило, как-будто их никогда не было. Иван Григорьевич очень обрадовался внучонку, но вскоре Лариса Семеновна проснулась ночью, как от какого-то толчка. Пронзило мыслью: «Что-то неладно с Иваном!» Она прикоснулась к мужу и обожглась холодом остывшего тела. Закрыла рукой его помутневшие глаза и заплакала, тихонько завыла по-бабьи, раскачиваясь из стороны в сторону:
- А-а-а! Прости его, Господи! Не отступись! Нет нас безгрешных, хоть сейчас не отступись, прости! Прими его, Господи, молю тебя! И меня, горемыку, прости!
Василий долго и горько плакал у гроба отца. Люба с пятимесячным малышом на руках неожиданно упала в обморок, еле успели ребенка подхватить. Ее увезли в больницу и там выяснилось, что она снова беременна.
Во время вторых родов, затянувшихся, очень трудных, на свет появился кареглазый, гармонично сложенный мужичок.
 - Опять вылитый Васенька, моего ничего нет. Ну, и слава Богу, - прошептала измученная Люба.
Родов было много, врач в районном роддоме один  и на роддом, и на гинекологию. Когда он примчался спасать Любу, было уже поздно: пропустили начало кровотечения, а она уснула после родов.
Через год смешливая бойкая Валюша перешагнула порог дома Ларисы Семеновны, поддерживаемая под локоть Васьком. Лариса Семеновна держала на руках очаровательного годовалого малыша. Рядом на ковре возился старший братик-погодка.
 - Здравствуйте Вам, хозяюшка! - нараспев произнесла Валюша.- А можно  малышика подержать?
           - Да он не очень-то к незнакомым идет.
           - А вдруг пойдет? Иди ко мне, мой маленький, иди!
       На удивление, малыш обеими ручонками потянулся к Валюше.
       - Господи, какой хорошенький! И братик твой тоже. Оба на тебя очень похожи, Васенька! Лариса Семеновна, счастливая Вы. У Вас такой сын и два его портрета, целых три Васеньки! Со мною поделитесь?


                2012-2013г.

                Из неопубликованного.