Почему я не стал Генералом! - 3 глава - 3

               
Глава  3 
               
Недалеко от нас по Проломной, дома   через 4 - 5 находилось второе отделение городской милиции. 
Однажды я зашел туда, спросил дежурного,  здесь ли  начальник  отделения  или    начальник отдела УГРА. 
Мне ответили, да здесь у себя. И вот я у начальника второго отделения, показал ему свое удостоверение, характеристику, выданную из Тобольской  милиции, а она  была отличная.
Он все просмотрел, прочитал  и сказал, а где ты живешь? Чем занимаешься? Удостоверившись    моими ответами, сказал:
- Вот и хорошо, будешь теперь у нас  при второй бригаде, как бы начальником бригадмила, да только бригады то нет, есть только один паренек, вот Вы с ним и ищите таких как сами, человек 6-8 будет , отлично.
Но агитировать в бригаду оказалось очень сложно, многие ребята не соблазнялись этим делом, да и мало ровесников жило поблизости, так и были мы двое.
С тем вторым я познакомился, он был моложе и мельче  меня, года на два и особое чего - либо доверять ему было нельзя.
В отделение я тоже ходил довольно редко,  так как учеба отнимала очень много времени, ходил только по выходным дням в воскресение и иногда в субботу.
Я уже поминал о том, что Омская область, в то время как раз организовалась, и работы в милиции хватало, так как город очищали от разных темных дельцов, проезжих и местных гастролеров, воров, конокрадов и крупных спекулянтов.
И мне однажды пришлось участвовать в одной из таких ночных операции.

Происходило это в 4-5 вечера, к нам в дом зашел наш участковый уполномоченный - Мурзин.
Вызвал меня на крыльцо нашего дома и сказал, что по распоряжению начальника второго отделения милиции, я сегодня часов в десять вечера должен явиться туда , я спросил: « А зачем? В чем дело?» Там узнаешь сам - сказал он и ушел.
Идет десятый час   вечера, я уже нахожусь в отделении в комнате дежурного, кроме меня тут почти весь состав.
В десять часов нас всех пригласили в кабинет начальника, который объявил нам, что сегодня часов в 12 ночи все должны быть на проверке подозрительных адресов нашего городского района.
Всех подозрительных лиц, а также беспаспортных задерживать и отправлять в Областное управление милиции, там сдавать под расписку.
Разбили нас по три, четыре человека, я был назначен старшим, в мою группу вошли еще один бригадмилец и два рядовых милиционера, помню один высокий украинец, но хорошо понимал  казахский язык. 
Данная проверка была зимой. Выехали мы на полуторке сразу человек 12, нас развезли,  по своим участкам не доезжая района осмотра, квартала за два и мы пошли.
Прежде всего, прибыли в дом квартального уполномоченного, вызвали его, попросили одеться и пойти с нами.
Идем к  «Копай – городу»,  который был на берегу реки Омки, мне достался этот район: -  Ремесленных улиц, сейчас они называются Восточные.
Разбились на две группы и идем по параллельным улицам, в сторону Омки.
Вдруг впереди домов за 5 - 6 раздается громкий выстрел из ружья.
Мы бросились туда, в его сторону, подбежали к дому, звук выстрела был из него, зашли в ограду, дверь в сени открытая, горит электрический свет в прихожей – довольно большой.
Стоит там корова, жует жвачку, равнодушно поглядела на нас, на полу лежит полуодетый человек, в брюках и нижней рубашке,  на которой пятна крови.
 Он тяжело дышал, со свистом. Я приподнял ему рубашку, вижу в районе живота и грудной клетки несколько отверстий от крупных картечи.
Человек этот был без сознания, в возрасти 25 - 27 лет, волосы состриженные под машинку.
Стучу в дверь входа в дом, говоря:- «Откройте, Милиция!», но  только после того, как в разговор вступил квартальный уполномоченный, которого жители знали, нам открыли дверь.
В доме два человека. Старик лет 65 - 67  и его жена,  входим в дом, я спрашиваю:
- « Кто стрелял? В сенях у Вас раненый человек?»
Да , забыл упомянуть, что сразу же я  послал квартального достать лошадь с санями, чтобы увести раненого.
Дед отвечает: - «Не знаю, я ни чего не знаю».
- «У Вас есть ружье?» - спросил  Я,  затем зашел в другую  комнату и вижу на стенке ружье, я снял его, понюхал ствол, а это  была «Ижевка» одноствольная.
 Я чувствую из ствола пахнет свежим порохом и  говорю:
 - «Ты стрелял дед, признавайся? А то хуже тебе будет»
Он отрицает, я ему говорю:
- « Что же Вы отказываетесь, ведь из ствола пахнет свежим запахом, куда  это скроешь?»
Тут бабка говорит
 :- « Признавайся дед, ты стрелял, расскажи, как дело было»
 - « Да, Я стрелял, дело было так : слышим мы с бабкой, что у нас кто то срывает дверь с улицы в сени, где стоит корова, я спросил несколько раз кто там?
А мне никто не отвечает, а дверь срывает, слышу дверь сломали, я крикнул, уходи , сейчас стрелять буду, а  там кто то за входной дверью ходит и эту дверь молчком начинает ломать - дергать.
Я взял  и выстрелил прямо через дверь, вот и все, а тут скоро и Вы стучать начали, мы Вам дверь и открыли»

Пока ждали лошадь с санями, я составил протокол происшествия, нарисовал в нем схему лежащего человека на полу, его состояние.
Записал показания деда и бабки, расписались они в протоколе.
В это время пришла подвода,  мы этого парня положили в сани, завернув в тулуп, и посадив, туда же деда в сопровождения с одним из милиционеров и  отправил с раненым в Областное отделение.   
Тут нам больше  было делать нечего, и мы отправились в другие заранее известные нам места.
 
Спускаемся по берегу, точнее по яру берега реки Омки, в так называемый «Копай – город».  Было тогда много таких районов, располагающихся по склонам рек, оврагов, балок, там где не строились дома, да и улиц.
Располагались в полнейшем беспорядке, при чем нередко, одной – двумя стенами служили склоны спуска яра к реке или к оврагу.
Как правило, такие «Копай - города» возникали на  бросовых землях основного города, где государство не могло строить или как либо использовать эти земли.
В Новосибирске почти в центре по оврагу,  в Омске – по Омке,  вверх течения, в Алма-Ата в районе Ташкентской улицы и по оврагам Первой Алма-Ата, за линией железной дороге и так далее.
Дома были как правило, не плановые, строили их наиболее бедное, пришлое население из деревень и сел - копали склоны, делали полуземлянки и жили.
Конечно, многие работали на предприятиях города,  одним словом строили, селились те, у кого не было ни средств, ни каких перспектив к получению или покупки дома или квартиры.
И, как правило,  среди такого «Копай - города» много скрывалось преступного мира, вылавливанием которого мы и занимались. 
Такие « Копай - города»,  а в  них было сотни домов, периодически брались на учет,  выдавались домовые книги, людей прописывали, как бы узаконивались и дома и люди, а они возникали все снова и снова, не смотря на строгие запрещения властей города.
 
А что было делать? Строительство жилья в стране фактически не велось, люди были везде нужны, а жилья нет.
Вот и строили, кто, как сумеет по своим сбережениям и своей физической возможности, а без прописки принимали на работу, на это закрывали глаза. Как правило, к таким домам « Копай - городов» не было открытого подъезда, они сообщались меж собой  тропами и земляными ступенями по склонам кое - как укрепленными кольями и бросовым кирпичом или булыжником.
Дома то ведь располагались хаотически, как бы ступенями по склону оврагов.
 
Вот мы подходим к одному из таких домов. Дом довольно большой, но с плоской смазанной глиной крышей, она же и потолок в доме, он одной своей стеной, точнее одна из стен это срез оврага.
Стучимся, в окне загорается свет, нас спрашивают - « Кто там?»
Отвечаем: -  «Милиция, проверка» В доме что – то поговорили и снова женский голос:
-  « А чем вы докажете, что это милиция? С нами ваш квартальный, он сейчас сам это подтвердит».
Квартальный продолжает наш разговор и говорит:
 - « Да! Это я, откройте».
Нам открыли. В доме видим двое мужчин, одна женщина и двое, трое детей, чувствуется в доме относительный достаток, для того времени.
Говорю: - «Предъявите  домовую книгу и паспорта»
Просмотрел домовую книгу, в ней прописаны двое взрослых и дети, мне подали два паспорта, а у второго  мужчины паспорта при себе не оказалось.
Говорит он, что у него паспорт дома, он из района, приехал в гости.
На вид этому мужчине лет 42 - 45,  ничего подозрительного в его манере говорить и в  общем виде не было.
Я уже хотел нарушить инструкцию о том, что задерживать всех беспаспортных и оставить его у них в доме, не забирать. 
 Но в это время мне шепнул квартальный, что  сейчас только он видел, как этот мужчина передавал хозяйке  дома большую пачку денег.
Я подозвал его к себе и спросил:
- А  где Ваши деньги?
- Какие деньги? У меня нет никаких денег.
Обыскали его,  посмотрели в ряде мест в комнате, но ничего не нашли.
Теперь я решил его обязательно взять и отправить в областное управление.
Одевайтесь, пойдете с нами. Он оделся,  вышли мы все на улицу и тут я решил применить «психологическое давление» на него.
 
Шел я впереди, он сзади меня, а за  ним все наши остальные. Отойдя от дома шагов 12 -15 я резко повернулся к нему, вытащил браунинг, передернул затвор со щелчком и наставив ему прямо ствол в лицо , грубо заявил:
 - «А, ну, говори немедленно где деньги, а то сейчас застрелю как собаку, при попытке к бегству и отвечать не буду, быстро говори, где?»
Он, видя мой решительный вид и ствол пистолета у своего лица, струсил и дрожащим голосом сказал:
-  У хозяйки, она спрятала в мучной  ларь, в муку.
Убрав пистолет, а я стрелять и не думал, брал на испуг и это получилось.
Мы повернули в дом обратно. Вновь зашли,  позвали в комнату хозяев и сказали, давайте его деньги, куда Вы спрятали?
Видя, что он мотнул головой, хозяйка пошла со мной в кухню, я позвал туда же квартального, открыла ларь для муки, которой там не было, достала узелок с деньгами.
Вновь вернулись в комнату, я сел составлять протокол - изъятия денег, их количества и обстоятельства задержания.
Все присутствующие расписались и мы его,  этого мужчину увели из дома.
И опять одного человека из нас отправили с ним в областное управление.       Конечно, я не имел право так поступать с ним, под давлением оружья, требовать признания, где деньги, а как было делать иначе?
Деньги то ведь у него были, а чьи они? Откуда он их достал? 
Там было в пачке примерно 6 -7 тысяч рублей того времени, а это были большие деньги, так как средняя зарплата  рабочего 140 -180 рублей.

Идем дальше по извивающейся, между домами « Копая» тропинке.
Вот еще один подозрительный дом – полуземлянка. Стучим в дверь, зажигается свет в комнате и опять нас спрашивает, теперь уже женский голос: « Кто там? Милиция, проверка - отвечаю я»
Вслед за мной, говорит квартальный:
-  «Открывай, называет имя ее, это я с ними.
Входим в хорошо натопленную комнату, там же  и кухня, и зал, и спальня, в комнате чисто, хотя и земляной пол, в левом углу большая русская печь с лежанкой, задернутым пологом - занавеской.
Спрашиваем:
 - В доме кто есть?
 - Никого  нет – отвечает она.
 - Предъявите домовую книгу и паспорт.
Она достает то и другое, сама стоит. Я , читаю  предъявленные документы и искоса поглядываю на нее, чувствую, что она что- то не много нервничает, значит что- то не так, в чем дело?
Хозяйке дома было лет 25 - 27, на вид  была довольна миловидная женщина.
Я встал с табуретки, подхожу к печке, отдернул занавеску, а там  лежит, притворившим спящим , мужчина в нижнем белье, тоже лет 25 - 28, довольно крепкий парень и не лишен симпатии.
А,  ну вставай, слезай с печки, кто такой, предъяви паспорт. Он, молча, спустился с лежанки, одел; брюки, рубашку, завернул ноги в портянки и обул грубые рабочие ботинки.
Молчал он,  молчала она.  Вновь спрашиваю, уже более спокойным тоном. Ваш паспорт? Он как бы безразлично отвечает , не глядя на меня:
 - Нет у меня никакого паспорта, вот только справка об освобождении.
Я просмотрел справку, она была уже основательно потертая и говорю ему:
-  Собирайся, пойдешь с нами.
Он  медленно оделся, также молчком вышел с нами на улицу. Время было уже шестой час утра, и наша работа была закончена.
Я, со своей группой, отпустив квартального, домой,  пошли в областное управление, где сдали нашего последнего задержанного.
А там, когда мы туда пришли было людно, как видно не только мы одни приводили, а  и еще многие группы.
 
Прошло несколько дней, я придя в отделение, поинтересовался, а  что с тем раненым?  Мне ответили, что он умер по дороге в управление.
Еще позднее я узнал, что это был один из освобожденных из тюрьмы по амнистии,  он же  по соседству с дедом и бабкой, справлял в компании свою свободу.
Напился до чертиков, вышел на улицу, не разбираясь где он, куда ему идти, стал ломиться в первую попавший дом.
И попал под выстрел деда, который считал, что его хотят ограбить, убить, увести корову, а такие случаи были.
Деда судили, но присудили только к условному сроку на 10 лет, так как учли его возраст и обстоятельства дела.
 
Да, забыл упомянуть, еще об одном задержанном, перед арестом - этого парня на лежанке.
Выпало из памяти, а потом вспомнилось. Зашли   мы после того с деньгами, еще в один дом.
Жили там казахи, открыли нам сразу, на наши слова предъявите документы, подали домовую книгу и два паспорта - хозяина дома лет 40 – 45.
 В доме  на кровати  лежало еще двое казахов, тоже пожилые, мы предложили им предъявить документы, они достали свои паспорта, я просмотрел и ничего подозрительного в них не нашел.
Собирались,  уже было уходить, но  тут тот милиционер, который хорошо говорил и понимал на казахском языке, мне тихонько говорит:
 -Сергей, а паспорта то у них не их – женские да и фотографии были приклеены мужские.
Имена то  женские написаны (я ни черта в именах их, в те времена не разбирался).
Снова стали их спрашивать чьи паспорта? Моя паспорт, твердят они и больше ни слова.
Сделали обыск , в подполе нашли две конские головы. Ясно было, что их надо,  то есть этих двоих брать с собой, там выяснят кто они и откуда у них лошадиные головы.
Их тоже отправили в управление, вместе с лошадиными головами. Заканчивая  свое описание по данной операции, я понимаю, что возникает вопрос, откуда мы могли знать об этих подозрительных домах?
 
Все было очень просто. Известна истина, что все человечество состоит из больших и малых подхалимов, что человек, человеку больше враг, чем друг, что зависть человека не дает ему покоя и  свойственно роду человеческому делать пакости друг, другу и глядеть потом со стороны.
Так и в этом деле. Каждый квартальный вел тайное наблюдение за жителями своего квартала, на то он и квартальный, а у него были маленькие завистники – подхалимы, которые тоже своеобразно наблюдали и  все подмечали за соседями и конечно доносили ему или его нижайшей супруге, а  отсюда он и черпал свои знания о людях.

Так было, так есть и так будет вечно! В любой стране, в любом обществе, это неизбежно. Вот почему мы и пошли сразу к нему. Он и только он, приводил нас от дома к дому.
Сигналов нам об этих домах не было, да и кому охота связываться с милицией, фискалов, доносчиков органы милиции в те времена не имели, это позднее стали их разводить, используя для этого случайно попавших с небольшими грехами людьми, в поле зрения милиции.
За то, что они становились доносчиками, о своих  ближних, им прощались бывшие прегрешения.
Это как бы хорошо, да и плохо… и очень трудно об этом судить и обвинять, и оправдывать,  как тех, кто стоит на страже борьбы с преступностью, а также и тех, кто доносит о своем ближнем.
Ясно одно, без этого обойтись нельзя, а особенно сейчас, когда преступность растет и растет…
 
Как я помню, нам всегда внушали, старшие идейные так сказать руководители, что преступники это наследие царского прошлого… это родилось с нищетой, бесправием народа и так далее и тому подобное.
Увы!.. Как убедился я, да собственно говоря, и раньше в эту весьма водянистые убеждения я не верил, а сейчас тем более.
Преступники -  наследие прошлого, давно уже покойники и не успели передать свой опыт следующему поколению, а их оказывается еще стало больше и больше.
И не от нищеты рождается преступления производимые весьма обеспеченных и даже высокопоставленных, хорошо оплачиваемых родителей.
Увы! Это так  - «и нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая».
Чем выше цивилизация, тем больше преступности, так как человек завистлив, жаден и склонен к большим или малым проступкам, это тоже было, есть и будет!
И никакая агитация «светлого» будущего в борьбе с ним не поможет, это тоже – «ясно как божий день».
 
Только закон, и жесткое наказание за преступления, чтобы видели все, только это, может сдержать рост преступности, так как сейчас бояться нечего: ни бога, ни черта нет, а лагеря?
Да в них не хуже чем дома, на воле, живешь - да за тобой еще и ухаживают.
Не то им надо создать, не то! А такую жизнь,  как создавали народам - гитлеровские лагеря смерти, это надо бы, а не гуманность к тем, кто это отлично понимает, а сейчас все грамотные, но не считает нужным знать! Честно трудиться и быть достойным, званием называться  человеком.
И еще раз, увы! Человек, хуже зверя, зверь убивает или крадет, когда он голоден, а человек?
Да просто так, для удовлетворения своей похоти, своих низменных наклонностей – порой и очень часто бывает и так ……..

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/02/11/1694