Обереги

– Маруся! Маруся, открой дверь. Не слышишь? Стучат…
Бойкая девочка лет двенадцати соскочила с табуретки. Она сидела у окна, напевала какую-то песенку и мечтала – о своём, о «девичьем». Окрик бабули заставил очнуться от грёз. Стук повторился, и Маруся, наскоро метнувшись к двери, впустила в избу молодую женщину приятной наружности. Пронзительные аквамариновые глаза незнакомки смотрели настороженно, несмотря на дежурную полуулыбку. Видно было, гостья побаивается, но виду не подаёт.
 
– Я к Пелагее Вениаминовне, – сообщила женщина. – Она дома?
– Дома, конечно. Где ей еще быть? Мы, видите, на каком отшибе живём?

Дом действительно располагался весьма уединенно, за небольшим леском, и из деревни, к которой он территориально относился, был почти незаметен. Девочка тем временем позвала:
– Бабушка, к тебе пришли.
– Слышу, – донёсся голос  из комнаты. – Проходите.
Маруся приподняла занавеску, загораживающую вход в бабулину обитель, жестом приглашая даму войти, и, оставив их вдвоём, убежала на кухню хлопотать по хозяйству.

 Комната старой мастерицы казалась простой. В её интерьере сочетались кровать, застеленная лоскутным одеялом, стол и два стула, стоящие у окна. Но, кроме этих незатейливых предметов, в дальнем правом углу возвышался шкаф, сверху донизу набитый творениями хозяйки.

 Пелагея Вениаминовна сидела за работой. Несмотря на возраст, мастерица не выглядела старой. Единственно, что напоминало о прожитых годах, – смешные очки на переносице, впрочем, не настолько сильные, чтобы говорить о серьёзных проблемах со зрением. Взгляд светлых голубых глаз сквозил мудростью и добротой, но в тоже время, к фамильярности не располагал.
 
– Зачем приехала, красавица? – нарушила тишину хозяйка.
– Да, вот,  – гостья немного смутилась, – хочу мастерство ваше освоить.
– Зачем это тебе? – произнесла Пелагея Вениаминовна, хитро прищурившись. – Чай, работа в городе хорошая есть, по одежде вижу – не бедствуешь. Как имя твоё, ты сказала?
– Светлана, – машинально ответила женщина, не успев сообразить, что ранее об этом не упоминала. – Я хочу перенять Умение. Вы славитесь в округе, как лучшая  по изготовлению традиционных славянских обережных и обрядовых кукол. Я считаю, очень важно помнить о культурном наследии предков. И ещё, – она запнулась, – говорят, ваши куклы помогают.
 
– Понимаю, –  кивнула старая рукодельница, посмотрев на Светлану очень внимательно. – А проблема-то у тебя какая?
– Проблема? – покраснела молодая женщина.
– Девонька, я не вчера родилась. Ко мне обычно не за искусством приходят. Это, скорее, моя цель – людям о родовых знаниях напомнить. Вам же помощь Высших сил требуется. Только прежде, чем куклу какую вертеть – точную проблему знать надо. Вон их сколько, – мастерица махнула рукой на шкаф, в котором громоздились, созданные ею обереги. – Каждая за своё отвечает.
 Кукол действительно было очень много, и Светлана немного растерялась:
– Что, правда, у каждой своя задача?
– А как же! Предки наши во всё смысл закладывали, пустых действий старались избегать, поэтому двух одинаковых по значению и не сыщешь. Давай посоветую, коли определиться трудно.

 Пелагея Вениаминовна подошла к шкафу и извлекла оттуда несколько мотанок*.
– Смотри, Вот Кубышка-травница, – представила она одну из них – дородную женскую фигуру с большим бюстом, пышной юбочкой и мешочками на руках. – Оберег на здоровье, для сна хорошего. Травой целебной наполнена. А вот Десятиручка – молодой хозяйке помощница, чтобы везде успевала, и любое дело у неё спорилось, – рекомендовала она следующую куклу. – Мужичок Богач. Имя само за себя говорит, богатство в дом привечает, – ласково погладила третью, а последнего повыше подняла. – А это Манилка – женихов приманивает, да и у замужней супруг на сторону не убежит. Много ещё разных. Тебе какую?

 Светлана задумалась: «Как рассказать о «наболевшем» постороннему человеку?». Затем, взвесив все «за» и «против», решилась:
– Я счастья женского хочу, понимаете? Замуж выйти! Да не так, чтобы для паспорта, а чтобы душа в душу! Деток здоровеньких, дом в достатке… Разве это много? Только почему-то никак не случается.
– Добро, – покачала головой рукодельница. – А что ты сама для этого сделать готова?
– Всё, что угодно, – воскликнула Светлана, и вдруг осмелев, выпалила на одном дыхании: – Я и делала. Отношения у меня с мужчиной серьёзные были, я старалась, чтоб ему хорошо было, работала, своими проблемами не обременяла. Мы ребеночка хотели, только отчего-то не сложилось. Он потом к другой ушёл, она им вертит, как хочет, а он и рад. А я к Вам приехала, в надежде.
– Хочешь сбежавшего возлюбленного вернуть, – подсказала Пелагея.
– Нет, не хочу! – запротестовала молодая женщина. – Раз ушёл, значит, так тому и быть. Я счастье своё встретить хочу.
– Счастье внутри, подойди к зеркалу, и свидитесь. А мужчину тебе пока не дадут, никакой оберег не поможет. Одного уже испортила, и другого развратишь. Если ребенок сломал игрушку, ему  новую не покупают, пока он должному обращению не научится, – постаралась объяснить мастерица, заметив недоумение гостьи. – Во всяком случае, это разумный подход, если чаду своему напакостить не желаешь. Так и с противоположным полом…
– Так я же всё для него делала! – Светлана чуть не плакала.
– А оно ему, спрашивается, зачем? Это как надо было не любить своего мужчину, чтобы позволить ему такую серость рядом! Ты же свое «Я» в отношениях топчешь. Не поменяешься, так и со вторым, и с пятым, и с двадцать девятым будет. Модель менять надо.
– Какую модель? – не поняла Светлана.
– Поведения, – уточнила мастерица.
 
 Потом, взглянув на расстроенную гостью, внезапно согласилась:
– Ладно. Я хочу передать знания, ты хочешь их получить. Садись, будешь куклу обережную творить.
Совсем было сникшая  женщина, воспрянула духом и засуетилась:
– Я сейчас… конечно…
– Маруся! – кликнула внучку Пелагея Вениаминовна, – завари нам чаёк волшебный, травяной.

Спустя десять минут девочка принесла душистый напиток, и мастерица сама подала гостье чашку. Затем разложила нехитрые материалы – нитки, лоскутки, ленточки, тесёмки и маленькую берёзовую рогатинку.
– «Благодать» будем делать. Сильный оберег. Кукла от хандры, для благополучия семейного. Она никогда рук не опускает. Помогает понять, что же для нас истинным Благом является.

 Когда Светлана, спустя два часа, вышла из-за стола с изготовленной куклой, женщину было не узнать. Она выглядела спокойной и уверенной в себе, пропала суетливость. Урок старой рукодельницы не прошёл даром. У изгороди, прощаясь, она ещё раз поблагодарила Пелагею Вениаминовну и Марусе доброе слово сказала. Бабушка с внучкой ещё немного постояли, пока машина гостьи не скрылась за поворотом.

– Макошь**-матушка, позволь я полетаю, крылья расправлю, – вместо Маруси у ограды стояла, мягко улыбаясь, прекрасная крылатая дева в светлых одеждах.

 Пелагея Вениаминовна также изменилась. Уже не пожилая мастерица, но статная красивая женщина неопределённого возраста – Царственная Богиня. 
– Полетай, моя Вила***. Только недолго, нам сегодня с тобой ещё посетителя принимать. Заодно посмотри, скоро ли будет. Много их, желающих в одночасье, да чудесными

средствами судьбу себе поправить, – богиня вздохнула. – Ничего. К традициям обратятся, а там, глядишь, если с умом возьмутся, то и жизнь наладится.
Её последние слова остались без ответа, потому что Вила уже не слушала, закружившись в полётном хороводе с пролетающими мимо птицами.
Минут пять еще наблюдала Макошь эту воздушную круговерть, а на шестую, перед мастерицей Пелагеей Вениаминовной вновь стояла внучка Маруся.
– Едет, через четверть часа здесь будет, – доложила девочка.
– Тогда пошли в дом, подготовиться надо, –  всплеснула руками мастерица. –Неразлучников делать предстоит.
Они скрылись за дверями, которым в скором времени предстояло в очередной раз ощутить настойчивый стук надежды.
____________________________________________________
* мотанка – кукла-мотанка, традиционная славянская кукла из ткани, изготавливается методом мотания.

** Макошь (Мокошь) – в славянской мифологии Великая Мать, богиня Судьбы (прядёт нити Судьбы), плодородия, покровительница женских ремёсел.
*** Вила – в славянской мифологии женский дух, облачная дева.