Подруги в поиске Глава 14

                ГЛАВА 14

     Спустя две недели Алексею позвонил из Москвы Смагин и сообщил, что повестку получил и сегодня вылетает. Послезавтра часов в пятнадцать сможет с ним встретиться в отделении милиции.
  - Хорошо, договорились, - произнёс Алексей, - буду вас ждать.
Сразу же после этого разговора он вызвал на это же время местного Михаила и сообщил Игорю о предстоящей встрече обоих Смагиных.
  - Хочу посмотреть на это кино! – ликуя,  воскликнул Танин брат. - Как ты думаешь, может нам пригласить Татьяну? Пусть попробует догадаться, кто её бывший муж!
  - Не стоит пока, – категорически заявил Алексей, - она и так много натерпелась. Дай ей прийти в себя.
  - Да уже столько времени прошло! Уже, наверное, она успокоилась.
  - Ну и братец достался Татьяне! Ничего святого нет!
В назначенное время в кабинет Алексея постучался и заглянул прилетевший из Москвы Михаил.
  - Проходите, присаживайтесь, - пригласил Алексей, указывая на стул, стоящий перед столом.
Тот сел. На другом стуле, у окна сидел другой Смагин. Увидев вошедшего мужчину, он мгновенно опустил голову.
  - Михаил Филиппович, - обратился к нему Алексей, - поднимите голову, дайте посмотреть на вас нашему гостю.
   Тот медленно её поднял и встретился с гостем взглядом. Прилетевший Смагин смотрел на него с любопытством и какой-то, внезапно проснувшейся любовью, как отец, впервые увидевший своего новорожденного ребёнка. Взгляд местного Михаила был робким, виноватым. Он слегка подался влево, словно ожидая удара. Весь его вид словно говорил: «Ну, виноват, побей, только прости!»
Это трогательное зрелище на время «парализовало» Алексея и Игоря. Но, взяв себя в руки, Алексей  кашлянул и спросил:
  - Вы знакомы друг с другом?
  - Нет, - ответили оба.
  - Как вы думаете, кем вы приходитесь друг другу?
  - Я думаю, что мы братья, - первым произнёс прилетевший Михаил, - но почему мы жили порознь и не были знакомы,  не понятно.
  - Я тоже так думаю, - уже смелее ответил другой.
  - Игорь, - обратился приезжий Смагин к брату своей бывшей жены, - давай выйдем, поговорим.
Игорь посмотрел на Алексея. Тот одобрительно кивнул. Мужчины встали и вышли в коридор. Закрыв за собой дверь, Михаил попросил:
  - Отпустите нас на день-два. Мне тяжело. Я хочу сначала пообщаться с братом вне этих стен. Поймите, в одно мгновение вся жизнь перевернулась с ног на голову. Не бороться с ним, не свидетельствовать против него я не смогу. Да и не имею на это права. Хочу сначала сам во всём разобраться без вмешательства милиции. Наши с ним отношения – дело тонкое, теперь родственное. Его преступлениями займётесь позже. Мы никуда от вас не денемся.
Игорь вернулся в кабинет, сначала пошептался с Алексеем, а потом произнёс:
  – Мы сейчас вас отпускаем пообщаться с вашим братом, если он таковым является, - обратился он к Смагину местному, - а позже вызовем.
Михаил вышел и, как послушный мальчик, встал перед братом.
  - Ты с кем живёшь? – спросил приезжий Смагин.
  - Один.
  - В гости пригласишь?
  - А ты пойдёшь?
  - Конечно, пойду.
Братья молча шли минут семь. Когда они подошли к подъезду, московский Михаил удивился:
  - Так ты живёшь напротив дома, в котором я проживал с Татьяной?
  - Да, и часто вас видел вместе! – гордо ответил тот.
Но ещё больший сюрприз ожидал приезжего Смагина в квартире. Она была отделана точно так же, как и их с отцом квартира в Москве. Мебель была тоже очень похожа  на их мебель, только отличалась некоторыми деталями. У него похолодели руки. Стало понятно, что брат в их квартире побывал и скопировал её полностью. Правда, планировка квартиры слегка отличалась и её площадь была меньше. Братья разделись и сели в кресла друг против друга.
  - Ну, рассказывай, - начал разговор москвич.
  - Что рассказывать?
  - Всё рассказывай о своей жизни. С кем жил? Почему сейчас один? Где работаешь? Должны же мы друг о друге что-то знать и понять, как потерялись!
  - Да всё в моей жизни прозаично! Сначала меня растили, как я думал, мать с отцом. Потом отец бросил нас и больше никогда не приходил к нам, не помогал. Потом мама заболела. Мне было двенадцать лет, когда она стала инвалидом. Жили бедно, только на её пенсию. Мать варила каши, зажаренные луком, иногда с молоком. Ели хлеб да чай с сахаром. Что-либо другое в доме появлялось редко. Я ведь постоянно рос, надо было и одежду покупать и обувь. Да мать много ела, пища-то была не сытной, вскоре стала очень тучной. Ей тоже требовалась другая одежда. Она постоянно ныла, жаловалась на жизнь, во всех бедах обвиняла меня. Доводила меня так, что мне часто хотелось покончить с собой. А однажды призналась, что она мне вовсе и не мать, а тётка. Настоящая мать умерла через два месяца после родов. Как-то раз она договорилась с подругой, чтобы её муж свозил нас с ней на кладбище. Она показала мне мамину могилу. Я с горем пополам окончил школу, потом строительный техникум и ушёл в армию. Тётя умерла через месяц после моего возвращения из армии. Я нашёл в её блокноте адрес и телефон нашей московской родственницы и сообщил ей о смерти тётки. Она тут же прилетела, помогла мне с похоронами, а уезжая, оставила мне завещание на её московскую квартиру. Через пять лет не стало и её. – А о тебе я всё знаю.
  - Откуда? – удивился тот.
  - Я всегда посещаю могилу матери в годовщину её смерти. Дату смерти я прочитал на памятнике. Однажды я приехал на кладбище и увидел у её могилы тебя. Но мне почему-то показалось, что это я сам стою, и смотрю на себя со стороны. Как раз накануне я смотрел телевизионную передачу о том, что душа некоторых людей покидает своё тело и наблюдает за ним со стороны. Я остолбенел, стоя за другим памятником. Пришёл в себя, когда тебя уже не было.  «Наконец-то душа моя вернулась в тело», - решил я и пошёл к могиле матери. -Когда я увидел на ней белые цветы, а мои цветы были другого цвета и находились ещё в моей руке, то понял, что это был кто-то другой.  Но мне всё равно это показалось какой-то мистикой. На следующий день я отправился в авиа кассу за билетом до Москвы. В столице я сдаю в аренду доставшуюся мне по наследству квартиру. Периодически  навещаю своих квартирантов в ней. Беру с них очередную арендную плату за полгода вперёд, проверяю состояние квартиры, и оплачены ли счета. В кассе мне отказались продать билет, заявив, что я уже взял один билет на этот рейс на своё имя. Кассир уверяла, что хорошо запомнила меня, да и все мои данные, занесённые в компьютер, совпадают. Я поднял шум и заявил, что билета не покупал. Спустя час после этого мне продали билет, извинились и сказали, что мои паспортные данные действительно сильно совпадают с паспортными данными другого пассажира, но различие всё же есть. Я уже тогда догадался, что увижу того человека, которого видел на кладбище. Когда увидел тебя при посадке, старался отворачиваться и не привлекать твоё внимание. После приземления самолёта в Москве, я взял такси и поехал вслед за тобой.
  - Почему ты просто не подошёл ко мне?  Зачем тебе понадобилась эта дурацкая слежка?
  - Я подумал, что, если ты никогда не приезжал к нам с тёткой, значит, не хочешь с нами общаться. Когда я сдавал свою квартиру, то предупредил квартирантов, что одну комнату из трёх  я оставляю за собой и периодически буду в ней жить. И я остался жить в Москве, чтобы понять, кто ты такой. Для меня было ударом, когда,  вытащив из вашего почтового ящика квитанцию на оплату коммунальных платежей, я прочитал имя, отчество и фамилию хозяина квартиры. Это был мой отец. Он значился в моём свидетельстве о рождении. Я понял, что отец меня бросил, а тебя оставил себе, и возненавидел вас обоих. Мне всю жизнь не хватало отца и матери. У тебя тоже не было матери и мачехи. Я это знаю. Но отец-то тебя любил?
  - Любил.
  - А меня никто не любил! У меня не было игрушек в детстве! Мне некому было пожаловаться! У меня такие комплексы, что я до сих пор ни разу не был близок с женщиной.
  - А вот тут ты врёшь! – с лукавой улыбкой заявил ему брат.
  - Нет, не вру.
  - Врёшь! Если ты умудрился Ингу столкнуть с балкона, значит, ты выдавал себя за меня и жил с ней.
  - Местного Михаила затрясло:
  - С чего это ты взял, что я жил с ней и с балкона её сбросил?
  - Милиция доложила. – Инга заявление написала, - соврал он.
  - Ты сам виноват!  Ты менял женщин, как перчатки!
  - А тебе кто не давал?
  - А мне вообще не дано с женщиной жить!
  - Почему?
  - Проблемы с размером сам понимаешь чего, - признался он брату, как врачу, потупив глаза в пол.
  - Ха – ха – ха! – рассмеялся московский Смагин. - У меня такая же история, но это не повод отказываться от женщин.
  - Врёшь! – злобно прокричал брат.
  - Не вру. Я даже детей не смог никому сделать.
  - А тогда за что они тебя любят, как собаки?
  - А за мои недостатки и любят.
  - Да ладно!
  - Точно, точно! Я тебя когда-нибудь научу этому. Ну, так что у тебя произошло с Ингой?
  - Когда ты увлёкся очередной девушкой и перестал, как ты часто это делал, приходить домой, я открыл отмычкой дверь твоей купленной квартиры и обнаружил на столе заготовленное тобой заявление в суд о расторжении брака с Ингой.   Я понял, что к ней ты больше не вернёшься. Поэтому спокойно пришёл к ней. В близкие отношения с ней я даже и не пытался вступать. А когда она на них намекала, то создавал какую-нибудь конфликтную ситуацию и отворачивался от неё.
  - А зачем ты вообще выдал себя за меня и пришёл к ней жить?
  - Мне хотелось хоть немного побыть в твоей шкуре и почувствовать себя семейным человеком или хотя бы любимым, обласканным.
  - Ну, и как, понравилось?
  - Понравилось. Если бы я смог вступать с ней в близкие отношения, понравилось бы ещё больше. Но рано или поздно, она узнала бы, что я не тот, за кого себя выдаю. Однажды я вытащил из её почтового ящика извещение на получение заказного письма из суда. Я взял её паспорт,  получил на почте это письмо, вытащил из него повестку на бракоразводный процесс, прочёл, порвал её вместе с конвертом и выбросил в урну.  Потом стал постоянно следить за корреспонденцией, которую опускали в почтовый ящик и уничтожать её, так как понимал, что после двух-трёх повесток на бракоразводный процесс, вас разведут без её присутствия.
  - Теперь понятно, почему Инге не известно о нашем с ней расторжении брака, и она до сих пор считает меня своим мужем. Ты давай не тяни, рассказывай, зачем ты её столкнул с балкона?
  - Я несколько месяцев жил с ней, но в близость с ней не вступал. Она нервничала, устраивала скандалы. Тогда я решил уйти от неё и сказал, что лечу на несколько дней с лекциями в Красноярск.
  - Давай, лети куда хочешь! – разоралась она.
  - Ты что, ревнуешь меня? – спросил я.
  - Да кому ты нужен такой! – выпалила Инга.
  - Я разозлился, вернулся к себе домой и целый день ходил сам не свой. А на следующий день зачем-то вернулся к ней. Увидев её на балконе, вешающую бельё, я снова вскипел, разум мой помутился, и я вытолкнул её с балкона. Когда она полетела вниз, я выскочил в подъезд, захлопнул дверь в квартиру, сбежал по лестнице и, согнувшись под окнами первого этажа, побежал вдоль дома за угол.
  - Ты понимаешь, что ты убийца? – спокойно спросил московский Смагин. - Тебя после этого совесть не мучает? Мне Инга перед каждой командировкой говорила  пошлости от ревности. И что? Я должен был её убить за это?
  - Тебя, что, это не задевало?
  - В гневе человек способен наговорить много лишнего, но это не повод его убивать. Где ты научился вскрывать чужие дверные замки?
  - Этому меня в армии научил один парень.
  - Ты спёр мой паспорт?
  - Я.
  - Зачем?
  - Я ненавидел тебя – папенькиного сыночка, с рождения проживавшего в Москве. - Мне было интересно играть с тобой. Первый паспорт я стащил в тот день, когда ты вернулся из суда. Вас с Ингой в тот день развели. Я находился в твоей квартире, когда ты вернулся домой.
Услышав, как ты проворачиваешь ключ в замочной скважине, я спрятался в тёмной комнате. Ты положил портфель, выругался вслух, что дома нечего есть, и отправился в магазин. Я достал из портфеля паспорт, пропуск в институт и ушёл из квартиры. На следующий день, дождавшись, когда ты уйдёшь с работы, я прошёл в вашу бухгалтерию, взял справки о твоей заработной плате и прошвырнулся по банкам. Затем получил несколько кредитов на твоё имя. Несколько раз в разные дни навестил Ингу в больнице. Она была в коме. Потом сообщил её родителям, что покидаю её, так как не собираюсь тратить свою жизнь на жену-инвалида. На всякий случай спросил у них, не находили ли они мой паспорт, сообщив, что я его потерял и не могу отыскать, а затем  ушёл. Через месяц твой паспорт я положил им в почтовый ящик и улетел снова сюда. В нём ты ещё не успел поставить штамп о разводе.
  - Ты с такой лёгкостью и даже удовольствием рассказываешь мне всё это, что даже становится не по себе. Не боишься, что я заявлю об этом в милицию?
  - Нет. Ты не сделаешь этого.
  - А как ты узнал, что я переехал в ваш город?
  - Дурная привычка разглядывать прохожих в бинокль. Я обалдел, когда увидел тебя с женщиной у подъезда дома напротив. Потом выследил, где вы с ней живёте, где ты работаешь, и куда водишь своих баб. Я тогда на тебя здорово разозлился. То, что ты мой брат, я понял ещё в Москве. Но меня бесило то, что я не имею возможности иметь хотя бы  одну женщину, а ты купаешься в их внимании и любви. Тебе – всё! А мне – ничего! Ты ведь такой же, как я. Почему такая несправедливость? Ты и в нашем городе заимел квартиру отдельную от жены. Позволял себе оставаться в ней с подружками по нескольку дней. Потом снова возвращался к Татьяне. Я узнал, где живут твой тесть с тёщей. Однажды я влез в квартиру, в которую ты водил своих девок. В ней, на журнальном столике лежали две путёвки в дом отдыха на неделю. Догадался, что ты едешь туда со своей очередной пассией. Прочитал на них, с какого они числа, по какое, и решил на это время поселиться у твоей супруги. Подмены она не заметила. Чтобы не давать ей повод для близости, днём, когда она была на работе, я спал. А ночью стонал, ворочался, жалуясь на боли в спине, и заставлял её несколько раз за ночь делать мне массаж.
  - Ну, и как, приятно было?
  - Приятно. Только на пятый день она начала на меня орать и заставлять идти к врачу. Я решил слинять от неё и сказал, что еду на рыбалку. Что тут началось!  Она стала упрекать меня за то, что я вымотал ей своими болями все нервы. Она, видите ли, из-за меня всю неделю не спит, делает мне массаж и не может из-за усталости и недосыпания работать! Что на рыбалке я  простужусь и совсем доконаю её своей больной спиной. Конечно, причину для ухода я выбрал неудачно.  А тут, как назло, у меня закончились деньги, и я попросил их у неё. Татьяна не дала. Тогда я решил припугнуть её, что поеду к её родителям занимать деньги на рыбалку, и стал собираться. Она, вместо того, чтобы дать их мне, тоже оделась и заявила, что поедет со мной и попросит родителей денег мне не давать. Отступать было поздно, и я поехал. На нужной остановке мы вышли из трамвая и стояли в ожидании, когда на светофоре загорится зелёный свет, чтобы перейти улицу. Мне не хотелось идти к её родителям. И я решил оттолкнуть её от себя и сбежать. И я толкнул.  Татьяна не удержалась на ногах и упала. В этот же момент от остановки тронулся трамвай, который я не заметил. Когда толпа на перекрёстке и остановке заревела, и раздался скрежет колёс, я обернулся и  увидел у самых колёс Татьяну. Откуда-то взялась милицейская машина. Нас с ней засунули в неё и повезли. Твоя жена поступила мудро. Она попросила остановить машину и выпустить её, отказавшись писать на меня заявление. Ментам ничего не оставалось делать, как и меня выпустить.
  - Так вот, почему Татьяна подала на развод, называя меня убийцей! – догадался  москвич.
  - Да ладно, она и без меня с тобой  развелась бы. Достал ты её своими бабами и свободным графиком посещения семьи. А мне она очень понравилась. Красивая, чистоплотная, умная. Я ведь после вашего развода к ней вернулся.
  - И она тебя приняла?
  - У неё не было другого выхода. Каждый раз, приходя к ней в квартиру, я подолгу  уговаривал её принять меня обратно.  А потом, когда она не соглашалась меня впускать, делал вид, что теряю сознание на нервной почве. Она сама меня тащила на кровать и приводила в чувства. Она же медик. В конце концов, она плюнула на меня, устав выгонять, и сказала: «Скажешь, когда сам надумаешь свалить». Я не хотел с ней расставаться, но понял, что дальше так продолжаться не может. Однажды её мать пришла к ней и попросила приехать на дачу, помочь с прополкой грядок. Я вышел из своей комнаты и запретил Татьяне ехать на дачу. Она сказала, что я ей никто, и на дачу уехала. Тогда я оставил ей записку со словами:  за то, что ты ослушалась меня, я от тебя ухожу. Собрал оставшиеся у неё твои вещи, прихватил что-то ещё и ушёл.
  - А зачем ты толкнул её в канализационный люк?
  - Я скучал по ней, чувствовал, что полюбил её и хочу с ней жить. И вдруг вижу, она ходит беременная, а мужика у неё нет. Я пошёл проситься к ней обратно. Сказал, что ребёнка буду её любить.  Понятно же, что своих детей  мне не иметь. Долго ходил за ней, уговаривал, но она и видеть меня не хотела, и говорить со мной не желала. Голова у меня стала болеть. Тогда я решил, что она никому не достанется.  Да такие суки не должны жить на свете! Не должны! – в истерике стал кричать и бить кулаком по столу местный Михаил. - Если я её люблю, то почему она плюёт на мои чувства и унижает?
  - Успокойся, давай я вызову тебе скорую помощь, тебе сделают укол, и станет легче.
  - Не надо, сейчас всё пройдёт!
Немного погодя он успокоился.
  - Ты рассказал мне всё?
Михаил подумал и продолжил:
  - Нет. В прошлом году я позвонил Инге, представился менеджером одного банка, в котором брал кредит, и сообщил, что ты проживаешь в нашем городе. Назвал место твоей работы, и что тебя посадят в тюрьму, если ты не вернёшь крупную сумму денег.
  - Так я же здесь уже не жил.
  - Ну, и что. Инга прилетела, сняла в Татьянином подъезде квартиру и тоже стала доставать её.  Она застукала меня, когда я в очередной раз припёрся к Тане. Приняла меня за тебя. Сообщила, что знает о долгах перед банками, и отдала мне кучу денег на их погашение. Эта дура всё ещё любит тебя. Сначала она сказала, что ей ничего не надо взамен, но потом стала умолять меня вернуться к ней, и начала меня преследовать. Я её послал. Она пригрозила, что напишет заявление в милицию о том, что я сбросил её с балкона. Но это ей ничего не даст. Дело закрыто, и ей никто не поверит спустя столько лет. Так она, гадина, написала в ОВД заявление о том, что видела, как я толкнул Татьяну в канализационный люк.  Я эту Татьяну ещё не туда толкну! – вдруг начал он снова орать.
   Михаил-москвич слушал и понимал, что его брат серьёзно болен, и его надо срочно лечить. Но сначала хотел узнать, как так получилось, что они от рождения жили порознь. Он был уверен, что отцу о втором его сыне тоже ничего не было известно.
  - Ты не помнишь, – спросил он брата, - у тётки, с которой ты жил, остались живые родственники или подруги?
  - Родственников точно нет. А подруга к ней ходила до самой смерти. Это её муж возил нас на кладбище. Только не знаю, жива она или нет.
  - Где она жила, помнишь?
  - Помню.
  - Давай к ней сходим. Может быть, ей что-нибудь известно о нас и о матери.
  - Ну, пошли.
Дверь им открыла пожилая женщина лет семидесяти,  посмотрела на них и с облегчением выдохнула:
  - Нашли-таки друг друга! Ну, проходите.
Усадив гостей на диван и не дожидаясь распросов, сама начала покаянный рассказ:
  - Сейчас я  расскажу, как вас разлучили. Этот грех долгие годы мучает меня. Незадолго до родов ваш отец сильно обидел вашу мать. Изменил ей. Она жила у него в Москве, но прописана была здесь, в одной квартире с вашей тёткой. Мать не перенесла измены и вернулась домой. Когда ваша тётка с мужем были на работе, с ней что-то случилось. Вернувшись с работы, они застали её, лежащей в луже крови без сознания, а рядом с ней лежали вы и детское место. Тётка вызвала скорую помощь, а пока та ехала, перерезала пуповины, а детское место выбросила, чтобы нельзя было определить, сколько родилось детей. Одного из вас она спрятала. У них с мужем не могло быть своих деток, вот она и решила оставить одного из вас себе. Когда скорая помощь приехала, они погрузили мать в машину и отдали одного ребёнка. Врач потребовал, чтобы тётка принесла детское место. Но она сказала, что не знала, что его положено отдавать, и поэтому выбросила в мусорный контейнер. А детское место положено было осмотреть. Оно должно было быть целым. Бывает, что его доля не отделяется при родах от стенки матки, и в том месте начинается воспалительный процесс и кровотечение. Мать вашу в больнице отходили и вместе с ребёнком выписали домой. Только доля детского места в ней всё же осталась, а врачи не доглядели. После выписки гинеколог в течение двух месяцев назначал ей кровоостанавливающие средства и ещё что-то. Когда она выписалась из больницы, то сходила в ЗАГС и получила одно свидетельство о рождении, так как справка из роддома о рождении ребёнка была одна.
Тогда тётка заставила её через некоторое время написать в ЗАГС заявление об утере свидетельства о рождении и получить повторное. Соврала, что случайно залила его чем-то, а потом выбросила. Вскоре у матери начался сепсис, и открылось сильное кровотечение. Она умерла. Когда мать похоронили, тётка написала письмо вашему отцу, чтобы он приехал за ребёнком. Он приехал и забрал одного сына, а второй в это время находился у меня. Взяла грех на душу. Посчитала, что ваш отец двоих не выходит, уж слишком маленькими вы были. Вот и пошла на поводу у подруги. Так вас и разлучили. Братья какое-то время сидели в оцепенении. Потом встали, поблагодарили хозяйку за рассказ и ушли.
  - Теперь, надеюсь, ты понял, что ни я, ни наш отец не знали о твоём существовании? – спросил москвич брата. - Злоба твоя на нас была напрасной, месть  - тоже. Отцу было трудно растить меня с пелёнок. Ведь он не женщина, сиськи у него не было. Мачеху он мне заводить не захотел. Видно чувствовал свою вину перед матерью и передо мной. Когда мне исполнилось двадцать лет, он впервые привёз меня в ваш город на кладбище и показал могилу матери. Я думаю, он обрадуется, когда узнает, что у него есть второй сын. Только ты должен осознать, что болен и нуждаешься в лечении. Всё, что ты мне рассказал, я уже слышал от сотрудника милиции. Там о тебе всё знают, и срок ты получишь большой. Если ты дашь мне слово, что поедешь со мной в Москву и ляжешь в клинику, я попытаюсь уговорить Татьяну забрать заявление. Выбирай, тюрьма или семья в виде нас с отцом.
Тот недоверчиво посмотрел на брата.
  - Ты думаешь, отец примет меня?
  - Даже не сомневайся!
  - Тогда я выбираю вас с отцом.
  - Вот и молодец!
Михаил-москвич позвонил Алексею и упросил его дать номер телефона Игоря. Тот продиктовал его. Набрав номер, Михаил попросил о встрече вне стен милиции.
  - Нам придётся говорить в отделении! – заявил тот. - Дело заведено официально, и говорить будем официально.
  - Хорошо, только давай сначала поговорим без брата.
  - Подходи к десяти утра сам, - согласился Игорь.
Встретившись с Алексеем и Игорем в кабинете, он рассказал, о том, как они с братом родились, о причине смерти матери, как их разлучила тётка, о тяжёлой жизни брата и его комплексах.
  - Поймите, - умолял он, - брат болен. Ему необходимо лечиться. Он влюбился в Татьяну, и мстит ей за то, что она его отвергает. А он не может допустить, чтобы она досталась другому мужчине. Игорь поговори с сестрой, пусть она заберёт заявление. Я только что обрёл брата и не хочу его потерять. Дайте мне помочь ему вылечиться.
  - Ты думаешь, что сможешь ему помочь? –  с сомнением в голосе спросил Игорь.- Люди с такими отклонениями не излечимы.
  - Вы ведь сами понимаете, - продолжил Михаил, - ну,  доведёте вы дело до суда, суд так же определит его в психиатрическую больницу. Только в Москве он будет лечиться по собственному желанию, и его будут посещать любящие отец и брат. А здесь будет принудительное заточение и, как результат, его озлобленность на всю оставшуюся жизнь. Я обещаю, что мы продадим его квартиру  и уедем отсюда навсегда.
  - Хорошо, я поговорю с Татьяной, - пообещал Игорь, - но её желания будет мало. На закрытие дела должно дать добро начальство.
     Когда Татьяна узнала от брата  историю рождения и разлучения двух Михаилов Смагиных, о трудной жизни с тёткой без любви и понимания Михаила,  проживающего в её городе, расчувствовалась. Поняла, что он страдает расстройством психики, и заявление забрала. Начальник тоже дал добро на закрытие дела в связи с отзывом заявления. Оба Михаила вернулись в Москву через два дня, так как срок командировки Михаила московского закончился. Дома, уставшие братья, приняли душ, перекусили и легли спать в разных комнатах. Вернувшийся с работы домой  отец, заметил куртку сына на вешалке в прихожей и его портфель. Понял, что сын уже дома. Направляясь в свою комнату, чтобы лечь спать, он заглянул в другую комнату. Тот спал. Когда Филипп Андреевич вошёл в свою комнату, то остолбенел. Сын уже лежал на его кровати. Постояв немного, он снова вернулся в комнату сына. Михаил теперь лежал у себя. Он снова направился в свою комнату. Сын опять лежал на его кровати. Пожилой мужчина закрыл глаза, постоял так немного, затаив дыхание,  снова открыл глаза, Михаил по-прежнему лежал на кровати отца. Поняв, что с ним происходит что-то неладное, он  стал тереть виски и медленно продвигаться к дивану, стоящему в гостиной, в которой находились входные двери в обе комнаты. Проходя мимо комнаты сына, он заметил, что Миша теперь лежит в своей комнате. Бедный мужчина опустился на диван, не зная, что дальше делать. Михаил московский, услышав шаги отца, поднялся с кровати и подошёл к нему.
  - Пап, тебе плохо? – спросил он, увидев растерянное состояние отца.
Тот искоса посмотрел на сына и молча показал на свою комнату рукой.
  - А-а-а! - Вот ты о чём! – понял Михаил. - Пойдём, я познакомлю тебя с твоим вторым сыном.
Филипп Андреевич замахал руками, словно отбиваясь от роя пчёл.
  - Ладно, успокойся! Я понимаю твоё состояние. Послушай меня внимательно, и ты всё поймёшь.
Сын рассказал отцу всё, что узнал сам от подруги тётки и брата. Об их с братом рождении, разлучении, трудной жизни брата  под именем Михаил.  Филипп Андреевич плакал, когда его второй проснувшийся сын робко вошёл в комнату. Он встал ему навстречу.
  - Дай я тебя обниму, - сдавленным голосом, глотая слёзы, произнёс он, - ты уж прости меня за то, что сердце мне не подсказало, что на свете есть ещё и ты. Твой брат мне всё рассказал. Давай, чтобы не путаться, мы будем звать тебя Юрием. Не возражаешь?
  - Буду рад носить имя, данное мне отцом.
   Его била мелкая дрожь. Волнение не давало возможности говорить членораздельно.
Филипп Андреевич горевал оттого, что сын вырос без него и окружил Юрия любовью и заботой. Вскоре отец отправился на Дальний Восток продавать квартиру сына по нотариально заверенной доверенности. Юрий в больницу не лёг. Отец с братом постоянно аккуратно  корректировали его поступки, взгляды на жизнь,  отношение к людям, родным и труду. В основном своим примером. Помогли определиться, кем бы он хотел трудиться, и нашли ему подходящую работу. Вечерами, закрывшись в комнате, Михаил обучал брата тому, как свои физические недостатки преподносить женщинам, как достоинства. Подсказывал, как обращаться с женщинами:
  - Надо уметь пользоваться материнскими чувствами женщин, чаще давить на их жалость, но при этом не быть на самом деле жалким. Они этого не любят. Иногда даже надо быть с ними жестокими, капризными, как дети, не баловать их подарками. Тогда и они будут возиться с тобой, как с ребёнком, любить тебя, не забывая, что ты мужчина, и не намекать на твои недостатки.
      Конечно же, Михаил перегнул в рекомендациях по поводу обращения с женщинами. Жадность, капризы и жестокость мужчины не прибавляют женщине любви к нему. Именно они  частично стали  причиной развода Тани с ним. А при отсутствии их, женщина  способна терпеть его физические недостатки. Ну, что поделаешь, женская логика совершенно не совпадает с мужской!
   Как бы там ни было, а учеником Юрий оказался хорошим, судя по телефонным разговорам с представительницами прекрасного пола, доносившимися из его комнаты. Свою московскую квартиру, доставшуюся ему по наследству, он по-прежнему сдавал. Деньги, которые взял у Инги, Юрий вернул ей лично и извинился за свой поступок.  Правда женщина его не хотела отпускать и утверждала, что по-прежнему любит.
  - Я не достоин тебя! – вырываясь из её цепких рук, крикнул он и выскочил в подъезд.
Убегая дворами, он подумал:
  - Только бы она не вздумала опять меня отлавливать!
   


Продолжение в гл. 15                http://www.proza.ru/2016/02/10/1838