В воздухе постоянством эпох и комет

В воздухе, постоянством эпох и комет,
где-то между До и сведённой омегой,
взглядом гранитных крупиц
смотришь на
небо. В его безграничность и тишину –
пробуя прыгнуть ниц. Руками
колонн, продолжением
купола, мелом,
клетка за клеткой вычерчивая силуэт –
циркулем сплюснутых пальцев 
крестясь неумело –
безымянную
точку ставя над сердцем, прямо на Боге, 
которого в плоскости
нет.

Звук от фанфар – медные будни слепых
рудокопов, в гумусных штольнях
капает тающим солнцем
слюда. Где –   
на прибрежный редут, старых пехотных
окопов, солью морской оторопев,
наползает живая вода.
Кто-то
ей краску разводит, и кистями мажет на
стены – стены становятся тряпками
взмывшими вверх,
и кислород,
доведённый молчанием до пены, бьётся
стеклом на осколки – рождается
снег.

Кожа становится хрупкой – как иней на
вате, в чистых альбомных листах
сквозь линейчатость
вен,
сквозь прямоту потолков, где страницы
тетрадей, как желтизна штукатурки,
как каменный тлен.
Кто-то
вдохнёт, и закружится в такте отчаяния
восемь – всё остальное под дробной,
остывшей чертой,
и в
белом над ними распята ушедшая осень
прожилками листьев – словно
костлявой рукой.