Стол

  Стол – круглый,  полностью деревянный, явно сделан на заказ обычным столяром много лет назад. Сейчас такие не делают.

  Если снять с него полинявшую скатерть в бледно-голубую клетку и  потянуть его полушария в разные стороны, поржавевшие колесики заскрипят, перемалывая осевшие в них за многие годы хлебные крошки, и стол из круглого вдруг превратится в овальный , за которым когда-то собиралась неспокойная и шумная семья.

  Раньше стол все время был овальным. Тогда  был молодым муж, и дети были совсем маленькими. Стол был главным в комнате. Перед ним с уважением притормаживали носящиеся по квартире сорванцы, взрослые осторожно обходили впечатляющего размерами гиганта, и даже кошка не смела точить об него свои коготки, этой экзекуции  с ее стороны были подвержены менее значимые предметы интерьера – стулья. Кошки давно уже не было, а шрамы на ножках у стульев так до сих пор и остались.

  Теперь стол почти всегда был круглым.  Он уже давно
привык быть круглым и всегда недовольно скрипел, когда его пару раз в год раздвигали окрепшие руки повзрослевших внуков.

  У стола был сосед. Немного моложе. Сосед стоял на тумбочке, бережно покрытый вязанной крючком кружевной салфеткой. На салфеточке стояла  рамочка с черно-белым фото застенчиво улыбающихся молодоженов.

  Сегодня воскресенье. Утро, 10.30. Как всегда в это время салфеточка откинута, и черно-белый экран выдает картинки со звуками. На картинках крупным планом -  маленькие мячики с номерами. Приятный голос с белоснежной улыбкой и  ярким маникюром, профессионально четко и громко называет номера вслух.  Стол уже несколько десятков лет не представлял себе воскресного утра без этих правильно поставленных  женских голосов. Сколько их поменялось за эти годы, пока они с соседом стояли в этой комнате! У голосов менялись прически, макияж, фасоны платьев и модели туфель. Неизменными оставались только  идеально круглые и гладкие шарики с номерами.

  Благодаря этим голосам и шарикам  стол мог теперь отличать воскресенье от любого другого дня недели, и поэтому спокойно определял, когда одна неделя уступала место следующей. Он даже научился складывать их в месяцы и годы. Сколько их было этих недель ?! Старый стол давно уже сбился со счету.

 Он хорошо помнил, как его еще юным, только что покрытым толстым слоем блестящего лака,  внесли в эту комнату. Как придвинули к нему два стула. Это теперь их восемь, а тогда было всего два. Больше не нужно было. Помнил свою молодую  хохотушку хозяйку,  и по уши влюбленного в нее новоиспеченного мужа.
Шли годы.  Скатерти на столе протирались, сменяя одна другую,  а стулья прибавлялись.

  Стол помнил, как сильно ревновал домочадцев к своему новому соседу , который  на вид был недоделанной тумбочкой, но к неуемной радости детей и взрослых умел показывать черно-белые говорящие картинки . 
  Именно с появлением в комнате соседа стол и научился узнавать воскресенье.  Причиной этому стал молодой хозяин квартиры, который без устали проводил  в этот день, в одно и тоже время, один и тот же ритуал.  Ровно в 10.30 он походил к соседу,  поворачивал на нем небольшой черный рычажок, и только затем обращал свое внимание на стол, на котором еще с вечера лежало несколько небольших прямоугольничков из плотной бумаги, полностью заполненных стройными рядами цифр. Точно в положенное время сосед начинал выдавать картинки пронумерованных шариков, а хозяин, сосредоточенно сведя брови к переносице, что-то черкал ручкой на этих листиках.

  Ритуал всегда заканчивался одинаково: сосед переставал выдавать картинки с шариками, а хозяин , отложив в сторону  ручку, не спеша разрывал прямоугольные листики с цифрами на маленькие кусочки и оставлял их лежать взъерошенной кучкой посередине стола. После эти частички  разорванных надежд  с чуть слышным вздохом сметала его жена.

  Хозяин уже год , как не входил в эту комнату…
Но стол , как и прежде имел возможность отсчитывать недели.
Каждое воскресенье, в 10.30,вместо мужа совсем поседевшая хохотушка, подходила к соседу, поворачивала на нем небольшой черный рычажок, садилась за стол и брала в руки маленькие прямоугольнички из плотной бумаги, заполненные стройными рядами цифр.  И сосед начинал выдавать картинки с пронумерованными шариками…

  Вот и сейчас миловидная девушка старательно для проверки повторяла номера семерых отважных героев сумевших выбраться из толпы себе подобных. Шарики, поблескивая глянцевыми бочками, гордо выпячивали нарисованные на них цифры. Воскресный ритуал подходил к концу. Еще минута и сосед перестал выдавать картинки с шариками, сменив их на рекламный ролик.

  Стол ждал, когда на нем появится взъерошенная кучка разорванных надежд. Но проходила минута, вторая, а бумажные прямоугольные листики с цифрами до сих пор оставались целыми в дрожащих руках давно поседевшей хохотушки.