***

Доброе утро.
Последнее время меня по ночам мучают кошмары. Житейские страшные сны. В них нет оборотней или вампиров, но есть то, что в земном мире принято считать трагедиями.
Во сне я видела похороны. Никогда в своей жизни не была на похоронах. Все смерти на моей памяти случились тогда, когда я была еще ребенком, которого отправляют куда подальше от последних сцен жизни. Но во сне были все детали обряда захоронения. В непосредственной близости от меня прошли священники. Я опоздала на литургию. Положила цветы у гроба. Человек в нем казался мне незнакомым. Я помню, что недолго смотрела на него. Взгляд был затуманен. Несмотря на это, я плакала. И плакали все. Гроб из дома выносили совсем молодые парни. А за ними, если можно так сказать, шли жена и дочь погибшего. Скорее, передвигались. Тогда я увидела, что в точности означает "убитый вид". Умерли тогда все трое. Но в разной степени. Я была на кладбище. В жизни всего несколько раз. Гроб опустили в могилу и закопали. Землей. Да, так и происходит. Человек не воскресает, если его об этом очень попросить.
Я не знала, что делать.
Мне снилась гражданская война в моей веками спокойной стране. В истории таковая, помнится, в последний раз была около ста лет назад. Но мы вновь вышли на митинги. Я вышла в бунт. Центральная площадь города. Огромная толпа людей. По тв после показали вид сверху. Нас было больше, чем казалось. Давка, безумный гул, почти оглушающий. Люди с плакатами, вышедшее на улицы, чтобы свергнуть власть. И серьезные последствия. Мы думали, все обернется не так. Наивно верили, что будет по-другому. Но чуть позже боялись оставаться дома, потому что никто не гарантировал, что вражеские снаряды не попаду именно в нас. На улицы выходить было еще страшнее. Мужчины с автоматами, не солдаты. Вчерашние соседи. Город медленно таял. Разрушенная школа, больницы, пустые продовольственные магазины. Я видела танки. И уже точно могла отличить их от БТР. 
Я знала, что нужно делать. Но наши границы были закрыты.
Мое сознание рисовало картины личной любовной драмы. Я счастлива с ним уже более двух с половиной лет. Но в те ночи мы не были вместе. Я знала, что люблю его. И понимала, что он меня нет. Я делала для него очень много. Он не часто благодарил. Замечал меня, когда ему было необходимо то, в чем я могу помочь. Однажды во сне он попросил меня убраться вон из его жизни. Сказал забыть. Я не могла этого не сделать. Потому что любила его. Чтобы забыть, мне пришлось оставить всю свою жизнь за чертой. Так как вся моя жизнь заключалась в ней. В ней не было ни детали, которая не ассоциировалась бы, не напоминала бы.
Я не знала, что делать.
Затем я снова вернулась к теме смерти во снах. Я умерла. Это не был несчастный случай. Это не было убийство. Я совершенно здорова. Но я сильно болела. Была истощена. Были обмороки. В которые я никогда не падала в действительности. Врачи говорили: нервы. Жизненные трудности сломали. Руки тряслись. Приходилось искать оправдания на вопросы «а почему?». Опротивел контакт с людьми. Потому что никто уже не видел со мне человека. Я стала ходячей болезнью. Мне все предлагали помощь. И каждый жалел. Я упала.
Я знала, что нужно делать. Но меня убеждали, что это и есть настоящая жизнь живого человека. 
Сейчас уже лучше. Снов я почти не вижу. Только знакомые все время спрашивают, неужели мне не нравилось видеть другую жизнь. Разве они не понимают, что эти выкрутасы моего сознания меня пугали. Почему так важно, видеть ночью хотя бы что-то. Я хочу обойтись без снов.
Доброе утро.
Эта ночь прошла спокойно. Спала крепко. Проснулась ближе к полудню. Сейчас выпью кофе и поеду в пригородный к его матушке на обед. В последние пару дней здоровье совсем ее подводит. Он остается рядом. Я понимаю. Я поддерживаю. Вчера испекла для нее творожный пирог без сахара. Она любит мою кулинарию.
Честно говоря, считаю, что готовлю хорошо. Закончила курсы, имею сертификат и гордое звание «кондитер». Но думаю, дело отнюдь не в этом. В любое блюдо требуется вложить душу. Готовя, нужно любить. Любить того, что будет твой труд потреблять. Я готовлю только для своих. И я их очень люблю.
Собралась, через пять минут поеду. К слову, вожу очень осторожно. Ни одной автомобильной стычки за пять лет с правами. Горжусь. До последнего не верила, что сама сяду за руль.
Погода сегодня очень приятая. Ярко – голубое небо. Его глаза ярко – голубые. Во сне мне пришлось бы никогда не смотреть на небо. Сейчас я им наслаждаюсь. Ни облака. Свет режет глаза.
Калитка открылась. Ключ есть только у него. Если приехал сам, думаю, что-то случилось. Только бы не то, о чем я подумала. Похороны должны остаться только во сне.
Вполне довольный. Улыбается.
- Что-то случилось?
- Нет. Я пришел попросить прощения.
Странно, мы не ссорились. Причем, кажется, никогда.
Берет мою руку. Целует. Он знает, я схожу с ума от этого прикосновения.
Чувствую, как меня обволакивает приятный дурман. Все тело покрывается мурашками. След его поцелуя разливает по телу слабость.
Продолжает.
- Мне очень жаль, что я тебя не ценил.
Говорит глупости.
- Ты слышишь меня?
Сжимает руку. Небо становится светлее. Его прикосновение еще отчетливее пронизывает тело.
- Пожалуйста, ты должна услышать. Так не бывает, слышишь? Так нельзя. Я бы сейчас все на свете отдал, чтобы только ты не делала так.
Небо опускается. Я не понимаю.
- Ты обязана быть здесь. Возвращайся. Если бы я только мог…
Он меня пугает. Хочу обнять. Прижать к себе. Не могу пошевелиться. С ним что-то произошло. Ему нехорошо. И мне тоже. Взяла себя в руки:
- Куда мне вернуться?
Зачем я спросила это. Не знаю. Рассудок затуманен. Я напугана. Сказала, что первое пришло в голову. Чувствую его дыхание на руке. Небо стало значительно ниже. Да что же с ним такое?!
Открываю глаза. Глотаю воздух. Вокруг меня мониторы, шнуры и медицинские склянки. Мыслю. Он в шоке, смотрит, не отпускает руку. В мгновение возле меня врачи. Я лежу на кровати. Мыслю. Осознаю. Я в больнице. На это потребовалось некоторое время. Меняют капельницу, спрашивают, как самочувствие. Но я не хочу говорить. Хочу понять, что происходит. Он испуган, стоит у стены. Врачи оттолкнули резким движением.

Моя настоящая жизнь – мои сны за время пребывания в коме.