Der Morgen Danach

                So viele Menschen sehen Dich
                Doch niemand sieht Dich so wieich.
                (Так много людей смотрят на тебя,
                но всё же никто не видит тебя такой, какой вижу тебя я.)
                Lacrimosa. Der Morgen Danach.

Всегда что-нибудь остаётся, когда заканчиваются отношения. Из материального – совместные фотографии, подарки, забытые книги, завалявшиеся в шкафу растянутые майки, вибровтулки в ванной, из нематериального – приятные и неприятные воспоминания, плебейские или аристократические привычки и, конечно же, жизненный опыт, который либо поможет в будущем, либо омрачит новые отношения. У тебя осталась подруга твоего парня.
Суть верного распределения состоит в том, что всегда достаточно половины того, чем обладаешь, вторая же половина неизбежно причитается ближнему. Лариса Гармаш. «Лу Саломе».
Недавно коллега подвозила меня и девчонок с кафедры после очередного методического семинара и рассуждала о том, что важные вещи происходят с нами в, казалось бы, неважные моменты, когда ты совершенно к ним не готов и ничего не ждёшь. Я сразу вспомнила нашу первую встречу в павильоне «Подорожник», которая изменила всё тогда, когда так не хотелось что-либо менять.
Это было воскресенье, весна, 29 марта, мы с другом пошли на концерт в Филармонию, друг фотографировал мероприятие на телефон, ржал, я говорила гадости, тётка делала замечания, и первое отделение естественным образом закончилось тем, что друг предложил уйти. На улице к тишине призывать было уже некому, поэтому я продолжила гадостный монолог, суть которого заключалась в том, что, прежде чем о чём-то судить, надо об этом «чём-то» получить общее представление, а у него даже это желание отсутствует. Впрочем, на тот момент его больше интересовала предстоящая встреча с тобой, а я собиралась пойти домой, ботильоны были неудобными, в белом пальто – откровенно холодно, настроение – дерьмовое. Мы уже проходили мимо моего дома, когда друг спросил: «Ну, что? Знакомиться будем?» Я постаралась ответить максимально равнодушно: «Давай, может легче станет».
Через несколько минут в «Подорожнике», куда мы зашли подождать тебя, состоялась наша первая встреча, во время которой мы смутили тебя информацией о том, что пару лет назад в Шерегеше я познакомилась с твоей подругой, поэтому мне уже известно о её работе в аналогичном заведении, накоплении бонусной продукции, я уже видела внушительное количество твоих фотографий и много чего о тебе знаю. Я нервно глотала зелёный чай, мысленно анализировала происходящее и искала, к чему придраться. Придраться было не к чему…
Вы уехали, я пошла прогуляться по набережной, вскоре позвонил друг.
 – Ну, как? Легче стало?
 – Ты знаешь… Да!
 – Ура! Как он тебе?
 – А ты один что ли?
 – Ага. Он тут к брату зашёл, а я решил тебе позвонить.
 – Он какой-то зажатый… Ну, может это просто первое впечатление…А вообще всё не так уж плохо… Ладно, если уж он тебе нравится…
 – Очень нравится!
 – Хорошо, тогда я его… Потерплю!
 – Некоторое время…
 – Да (я засмеялась)! Некоторое время…
В любви она была безжалостна. Для неё не имело значения, имел ли мужчина другие связи. Лариса Гармаш. «Лу Саломе».
Через «некоторое время» мне было интересно, какие камни ты собираешь и что рисуешь, какие дурацкие подарки дарил тебе бывший парень, не имея «ни вкуса, ни привкуса», как тебя обижали учителя и одноклассники, какую музыку ты слушаешь и любишь ли сыр. Через «некоторое время» не хотелось расставаться вообще.
Как-то мы гуляли втроём, и ты упомянул, что твоя любимая песня  – «Der Morgen Danach». «Она у меня на звонке стоит», – сказала я.
Втроём мы ездили на Томскую Писаницу, я взяла с собой большую корзину с кусками выпечки из полуфабриката, сгущёнку, чай и ложки для создания иллюзии пикника. Тогда я впервые с интересом слушала твои комментарии и рассуждения типа «Всегда так не любил людей с гармошками» и «В тюрьме должно быть неприятно» по поводу того, что в тюрьмах не следует заботиться о комфорте для заключённых.
Тоуск охарактеризовал склонность некоторых женщин к контакту с несколькими мужчинами как сублимированную полиандрию. Лариса Гармаш. «Лу Саломе».
Мне вообще нравится наблюдать с тобой за людьми, подмечая такие мелочи, как «песочная вагина», когда девушка неуклюже перемещается со «слипшимися ногами» и вещи поинтереснее. Я и во время одиноких прогулок наблюдаю за людьми, слушаю, как какая-нибудь девица взахлёб рассказывает своему парню чушь про свою коллегу и представляю, как через пару лет их сломает мелкая проблема, как первый кредит выбьет почву из-под ног, как девица, на этот раз уже захлёбываясь матами и размазывая сопли по лицу, будет уходить от этого парня с несколькими сумками и огромными пакетами от «Центробувь». Ничего хорошего, короче, не представляю. Как-то наш знакомый говорил о численности населения в своём районе. «Я не считаю население… за население» – ответил ты. Зато мы вычислили несколько шлюх. Одна из них – чайная шлюха из магазина «Унция», когда мы покупали там чай, тебя задело то, что она как-то пренебрежительно к нам отнеслась, как будто «я одну унцию только взял на язычок», но когда появились два натурала, вела себя уже несколько иначе. Другая – блинная шлюха из «Сибирских блинов», куда ты как-то зашёл с парнем. За пару комплементов и старый тупой анекдот про то, что серьгу в ухе носят либо пираты, либо пидорасы, и не дай Бог за окном нет корабля, блинная шлюха выделила двойную норму колбасы и вышла за вами на улицу покурить.
Ещё через «некоторое время» наступило лето, и я вернулась из Шерегеша, отдохнувшая-загорелая с осознанием и признанием того, что я дико соскучилась, в тот же день ты позвал меня гулять. Первый раз. Вдвоём. Я надела короткое черное платье и подарила тебе листья смородины для чая, собранные в шорских лесах, мы долго гуляли, многие люди почему-то откровенно пялились, как ты сказал, одна тётка рассмотрела меня с ног до головы.
 – Что к чему? – удивилась я.
 – Ну, потому что ты такая худенькая и красивая!
Ты рассказывал мне о своих неудачных отношения и о том, что раньше думал, что у всех губ был вкус «Ягуара». Говорил о своём ужасном характере, я – о поиске компромисса, о том, что надо больше общаться, иметь какие-нибудь общие дела, узнавать друг друга. «В кино надо сходить обязательно!» – сказал ты.
 – Да! Сходим!
Боже мой. В кино-то зачем?
Порой кажется, что всё уже было, и не один раз, и все новые отношения – это лишь повторение чего-то или замена кого-то, и вдруг оказывается, так много всего, что происходит впервые…
Первый раз в жизни я встала в выходной день в 7.00 часов утра, чтобы пойти с парнем в кино. Просто я решила, что нужно успеть сделать зарядку, спокойно собраться, прогуляться по безлюдному утреннему городу, удовлетворив свои социофобные потребности. Накануне я подстригла чёлку и сходила на коррекцию бровей, когда мы встретились, чёлка торчала в разные стороны, а ты высказал недовольство по поводу того, что я не надела колготки в прохладный и дождливый день, но как выяснилось позже, также собирался «как на свидание»  – брился и наносил маску. И притащил мне с работы пачку бумаги. После кино мы развернули кипучую деятельность: забрали твой планшет из ремонта и мой товар из Faberlic, завезли бумагу и товар домой, посетили новый отдел с кучей профессиональных средств для волос, купили пончики, сосательную конфету в виде трости для друга, байтсы и бутерброд в KFC, всё это сфотографировали у тебя дома и отправили ему фото, напомнить, что мы думаем о нём, скучаем и ждём, когда он вернётся из своего родного города. Потом ты решил отвезти меня домой, я стояла в лифте, прислонившись к стене, вдыхая неистребимый запах мочи, и слушала, как ты говорил о том, что вряд ли кого-то по-настоящему любил.
А потом мы уже сами снимали фильм с твоим бывшим и с парнем из Томска, который работал в театре и поражал меня своими рассказами о том, как в детстве его привязывали к велосипеду, чтобы он научился на нём кататься, и выливали за шиворот недоеденное. До знаменательного дня съёмки мы пару раз встречались, ездили в гости к бывшему, ходили в узбекский ресторан и обдумывали сюжет. Сначала хотели снимать дворцовые перевороты, когда уже собрались вместе – сказку о Снежной Королеве. А в итоге сняли фильм об однополой любви. Интересен был сам процесс подготовки. Я привезла с собой кучу вещей и косметики, твой бывший сразу же приметил красные лосины и надел их на голое тело. Мы переглянулись. «Он вообще без комплексов»,  – пояснил ты. Ну, без комплексов – так без комплексов. На красные лосины были надеты жёлтые трусы с открытой задницей, также в ход пошёл мой бордовый корсет, а чёрный парик с красными «перьями» уже был из его запасов. Позже с твоей помощью я сделала несколько атмосферных фотографий в этом парике. Парень из Томска надел белый потасканный парик, мою пышную чёрную юбку и чёрную майку, верх которой был украшен белыми и красными пайетками, красота была дополнена моими ажурными красными чулками и длинными перчатками-рукавами без пальцев, я надела такие же, только белые. У меня было белое платье, в нём ты тоже фотографировался, голубой парик, перстни с голубыми камнями, ты завязал мне на талии голубую ленту, которая в твоём фото-образе украшала голову. А твой персонаж для фильма представлял собой цыганку-гадалку: чёрный парик, длинная чёрная юбка, чёрная прозрачная майка, расшитая камнями. Идея заключалась в том, что пятнадцатилетняя пианистка говорит о своей любви к Анастейше, девушке с голубыми волосами, встречу с которой предсказала цыганка, как и то, что некая злая женщина будет регулярно вставлять палки в колёса. Злая женщина Мама Роза – Томский мальчик, для храбрости и стимуляции актёрского мастерства мы распили с ним на двоих бутылку вина и заодно расковыряли огромный арбуз. С твоим бывшим мы разыграли сцену любви с полноценным поцелуем, за которым нас застала Мама Роза и предложила выпить, сама же пить отказалась «по состоянию здоровья». В итоге непокорная дочь была отравлена за пристрастие к однополым отношениям, Мама Роза произнесла речь о том, что мать с такими вещами никогда не смирится и добавила: «А, ты, Анастейша, беги, пока я тебя не отравила!» «Я, пожалуй, побегу!» – сказала я-Анастейша. Финальная сцена: монолог Мамы Розы с задиранием юбки о том, что она нарожает новых адептов, и это ей уже предсказано. Вот и весь фильм. Потом мы по очереди выходили на танец и представляли своих героев, моя героиня пообещала дальнейшее совращение всех наивных девочек. Ты повёз меня домой, не покидало ощущение, что мы провели где-то далеко не несколько часов, а мини-отпуск. В обычной жизни забеги до работы, учеников и близлежащих заведений складывались в дни и недели, доведённые до автоматизма, а этот вечер был ни на что не похож, «совсем другое».
Нет дороги от сублимации к сублимации, как нет пути от вершины к вершине, без погружения в лежащую между ними пропасть. Лу Саломе.
Ещё через «некоторое время» наступила осень с началом занятий, репетиторств и нудных заседаний кафедры, в планах которых под пунктом «Разное» всегда подразумевалось бухло. К тому времени у нас накопился внушительный набор ритуалов. Ты собирал пробки от шампанского, ими предстояло наполнить большой бокал на столе, когда мы встречались, я иногда говорила: «У меня для тебя подарок!» А ты спрашивал: «Пробка?» А иногда я говорила: «У меня для тебя два подарка!» А ты уже с утвердительной интонацией продолжал: «Две пробки». Сразу вспоминаю слова коллеги: «Как говорит мой парикмахер: «Много – не мало!» Когда мы договаривались о встрече, я перекрашивала ногти. Ногти лучше было перекрашивать так, чтобы не было скучно, например, однажды ты сказал, что симметрия не нужна, когда у меня ногти на больших пальцах были одного цвета, а на остальных пальцах чередовались два других цвета, в следующий раз пришлось сделать так, чтобы три цвета следовали один за другим, и скуку мы победили. «Скучно» – это приговор: «Суп получился скучный, я туда водки буханул».
Потом ты сказал, что мы будем смотреть сериал «Уилл и Грейс», для этого ты привяжешь меня к стулу и вставишь кляп в рот. Я была согласна по всем пунктам.
Пришла зима. Мы стали ходить в бассейн, прыгать с бортика, плавать «русалочкой», держа ноги вместе, и «медузой». Бассейн с водопадом, мощной струёй и «гейзером», которому мы дали имя «Олег» в честь симпатичного тренера, а «гейзер» – это то место, где мы держим друг друга за руки, а иногда и за ноги, чтобы оставаться на месте, однажды, когда, стоя за твоей спиной, я пыталась удержаться в районе действия «гейзера», ты попросил: «Обними меня».
Оба вдруг открыли, сколько им нужно рассказать друг другу, на что раньше не хватало времени. Лариса Гармаш. «Лу Саломе».
Я очень давно хотела почитать твои стихи, и однажды ты пригласил меня в гости на мясо по-французски. Мы сидели на кухне, ты готовил, параллельно показывая мне кучу альбомов с фотографиями, так как до этого дня я видела лишь их малую часть. Так я узнала, кто из твоего класса спился и посмотрела на мальчика, который украл у твоей мамы духи. Фотографии относительно недавнего прошлого умиляют. Это сейчас мы делаем много-много кадров, отсекаем всё лишнее, и, пропустив оставшееся через определённое количество фильтров и редакций, выкладываем в сеть шедевр для сбора лайков, а раньше фотографировали и печатали всё подряд: стоят люди, мама бежит в кадр; стоят люди, мама забежала в кадр и встала с людьми; кто-то случайно нажал на кнопку и запечатлел торсы людей, как ты сказал, сюжет называется «Талии». И всё в альбом. Интересны были фотографии отца, вернее оформление альбома времён двухгодичной службы в Германии: атмосфера армейской дружбы, душевные подписи и яркие рисунки на тонкой белой бумаге. А потом мы читали твои стихи. Сначала ты попросил меня читать их вслух, время от времени ты отрывался от приготовления мяса, подходил ко мне и помогал разобрать почерк, а потом сел со мной за стол, и мы уже читали вдвоём при свете настольной лампы с цветным абажуром.
Это не две нашедшие друг друга половины, а тот случай, когда целое с трепетом узнаёт себя в другом целом. Лу Саломе.
Был ещё сайт знакомств со стандартными вопросами «Кто в сексе?» и «Поцелуемся в авто?», хотя ты рассчитывал на то, что людям интересны иные ценности, в частности то, что ты «уборчивый». Особенно нас впечатлил своей честностью Витёк Откинувшийся: «Откинулся 2.01.2016. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Надоели хозяйский харчи. Насаживаю на болт». Я объяснила тебе, почему харчи были Хозяйскими, так как ты сказал: «Я думал, его отец чем-то кормил…» Переписки с Витьком не было, но он почему-то прислал тебе одно слово «Нет». Моя мама сказала, что это счастье – получить такое сообщение. «Лучше пусть единорога вышивает», – вспомнила она рассказ о том, как бывший подарил тебе набор для вышивания, которым ты не занимался и заниматься не планировал.
И мы ходили в кино. Ещё и ещё. На премьеру «Звёздных войн» ты побрился, я с утра делала маску и глобально приводила себя в порядок, правда, ты сказал, что надо было «нарядиться», всё-таки «Звёздные войны»!
5 января мы сходили к моему знакомому татуировщику, благодаря которому через 40 минут у тебя на запястье появилась надпись «be yourself», и это событие необходимо было отметить чаем. Мы пошли в итальянский ресторан, там было достаточно много людей в тот вечер, включая какие-то шумные компании тёток и мужиков в состоянии плохо скрываемой постновогодней эйфории. Я заказала пасту, ты – лазанью, ещё мы заказали бонусную пиццу, так как перед Новым Годом я была в этом ресторане с одним из своих друзей, и мы тянули из новогоднего чулка купоны на пиццу и скидки на 30% и 50%. Мы разыграли сценку реакции твоей мамы на тату, которая начиналась с вопроса: «Это что???» Просматривая в планшете пошлые частушки, которые вы исполняли с коллегами на корпоративе, и фотографии, мы с тобой в очередной раз обратились к воспоминаниям о том, что иногда нас было трое, мы вдруг осознали, что рестораны всегда посещали с кем-то, и вот первый раз мы в подобном заведении вдвоём. «Как будто свидание»,  – сказал ты, озвучив мои мысли, как это часто бывало. А потом мы занялись составлением списка твоих мужчин, почти все пункты которого, за исключением последних двух, начинались словами «Мне 19…». Видимо, список не впечатлил даже тебя, потому что, когда мы вышли на улицу, ты предположил, что если бы занимался сексом с женщинами, то список был бы больше, но это был бы грустный секс…
 – Почему?
 – Ну, потому что, думаю, мне бы это не очень нравилось…
 – Так зачем заниматься тем, что не нравится?
 – Ну, как? Для счёта…
 – Грустный секс для счёта???
Наш ржач явно взбодрил автобусную остановку.
Может быть, если в результате своих отношений люди не могут обрести друг друга, они обретают новых самих себя? Лариса Гармаш. «Лу Саломе».
Мне нравится твоя маленькая комната, только там есть оторванность от внешнего мира, только там всё хорошо и ничего лишнего, там твои растения, твои картины, твои камни и пробки, твои книги на полках, среди которых есть книги, написанные мною. Через некоторое время снова наступит весна. Мы ходим на работу и в бассейн, а потом едим «Сибирские блины», мы слушаем «Лакримозу», делаем маски, смотрим «Уилл и Грейс», говорим о том, как в игре тебя обозвали «дном цыганской жизни», обсуждаем «густую мошонку», «лёгкий» и «тихий глубокий минет», я перекрашиваю ногти и дарю тебе пробки от шампанского. Мне холодно. Ты укрываешь меня сиреневым пледом.