Член семьи

Брату  моему  меньшему  посвящается


               
                1

    Он  был  самым  юным  и  самым  независимым  членом  семьи.  Он  позволял  себе  безнаказанно  многое  такое,  чего  не  позволял  себе  никто  другой.  Он  уходил  из дому,  не  спрашивая  ни  у  кого  разрешения,  и  возвращался,  когда  хотел,  без  объяснения  причин  своего  подчас  даже  очень  длительного  отсутствия,  не  принимая во  внимание  того,  что  остальные  беспокоились  о  нем.  Нельзя  сказать,  что  он  не  был  привязан  к  семье,  скорее это  было  не так.  Он  никогда  об  этом  не  говорил.  Но  в  семье  чувствовали  эту  его  привязанность  и,  любя,  прощали  ему  все  его  выходки.  Ну,  вот  он  такой. И   с  этим  ничего  не  поделаешь.  Любили  таким,  каков  был.    
   
  Внешне  он,  при  всей  своей  обыкновенности,  выделялся. При первом  же  взгляде  на него,  он  обращал  на  себя  внимание.  Он  был  несколько  крупнее своих  сверстников, особенно  выразительными   были  его  глаза -  большие  и  умные. Он  не  был  в  семье  родным  по  крови,  и  это  была  не  первая  его  семья.
   
  Первые  месяцы  его  жизни  можно  назвать  драматичными.  На  долю  не  многих  выпадают  такие  испытания  в  жизни  вообще,  тем  более  в  самом  ее  начале.  Он  чудом  выжил  благодаря  семье,  в  которой  оказался  после  драматических  для  себя событий  и,  вероятно,  природной  силе  и  выносливости,  которые  он  потом  демонстрировал  на  протяжении  всей  своей  полной  приключений  жизни.
   
  Был  ли  он  подкидыш,  или  его  кто-то  отдал  в  семью,  где  было  двое  детей - мальчик  и  девочка,  мы  не  знаем.  Семья  жила  на  четвертом  этаже.  Дети  ему  очень  обрадовались,  они  были  погодками  и  в  школу  еще  не  ходили.  Они  восприняли  его,  как  живую  игрушку  и  часто  ссорились  из-за  него.  А  он  был  таким  маленьким,  беспомощным  и  беззащитным.  Ссоры  детей  часто  очень  болезненно  сказывались  на  нем.  А  однажды  произошло  то  самое,  что  едва  не  лишило  его  жизни.   Ссора  детей  из-за  него   в  тот  раз  разыгралась  около  настежь  открытого  окна.  Бывало,  на  много  часов  они  забывали   о  нем,  и  он  мог  спокойно  лежать  или  ползать  по  комнате,  изучая  ее  укромные  места.  Но  стоило  одному  из  детей  вспомнить  о  нем  и  взять  его  на  руки,  как  тут  же  интерес  к  нему  просыпался  и  у  другого. 
   
  И  вот  тогда  девочка   первой  вспомнила  о  нем.  Она  взяла  его  на  руки,  прижала  его  хрупкое  тельце  к  своей  груди,  впиваясь  ему  в  бока  своими  тонкими,  цепкими  пальчиками,  а  мальчик  пытался  расцепить  ее  ручки  и  при  этом  тоже  причинял  ему  боль.  В  тот  раз  мальчику  удалось  расцепить  ручки  девочки  и  выхватить  его  у  нее.  Но  он  понимал,  что  его  победа  ненадолго,  так как  девочка  была  более  ловкой  и  более  цепкой.  И  мальчик  в  панике  быстро  протянул  руки,  в  которых  держал  его  за  подоконник,  и  разогнул  пальцы.  Маленькое  тельце  скрылось  из  вида,  а  дети  с ужасом  в  глазах  выглянули  из  окна  и  чуть - было  не  последовали  за  предметом  своего  спора.
   

2

        Но  непоправимого  не  случилось. Он  свалился  буквально  на  голову  другому  мальчику. Голова  эта  была  подобна  солнышку,  такая  ярко    рыжая,  что,  казалось, от  нее  можно  зажигать  спички.  Вот  эта- то  солнечная  голова  смягчила  удар,  и  об  асфальтовую  дорожку  вокруг  дома  он  ударился  не  так  сильно,  как  мог  бы. Он  упал  к  ногам    рыжего  мальчика  и  лежал  на  асфальте,  не  шевелясь,  но  дыша.  Его  бока  то  надувались,  то  опадали.  Он  дышал,  значит,  был  жив.  И  мальчик  поднял  его,  взял  на  руки,  нежно  прижал  к  себе  и  стал  его  гладить.  Слезы  блестели  в  глазах  мальчика,  и  он  стоял  так  не  в  силах  сделать  ни  одного  шага  от  потрясения. 
   
  Два  года  назад,  когда  еще  шла  война,   ранней  весной  он  нашел  такого  же  маленького,  беспомощного  и  совсем  слабенького  котенка.  Он принес  его  домой,  но  тот  котенок  прожил  совсем  не  долго,  меньше  недели.  Мальчик  очень  болезненно  тогда  пережил  эту  потерю.  После  чего  мама  сказала,  что  больше  в  их  доме котов  не  будет.  Обычно  мальчик  не  смел,  нарушать  мамины  запреты. 
       
  Но  бывало  и  иначе.  Иногда  он  преподносил  ей    сюрпризы.  Но  это  случалось  очень  редко  и  только  тогда,  когда  ему  чего- то  уж  очень  хотелось,  или  он  иначе  поступить  не  мог.  Например,  он  очень  хотел  коньки,  но  твердо  знал,  что  мама  купить  их  ему  не  сможет.  И  вот  однажды  один  из  мальчишек,  старше  его,  предложил  ему  поменять  свои  «снегурки»  на  арифметику.  Арифметику  эту  мама  выменяла  на  базаре  на  одно  из  своих  платьев.  Мальчик  шел  в  первый  класс,  остальные  учебники  маме  удалось  для  него  собрать,  но  не  арифметику.  Вот  ее  самую  он  и  согласился  поменять  на  коньки. 
   
   Сделка  состоялась  и,  когда  о  ней  узнала  мама,  то  очень  отругала  мальчика.  Но  коньки  остались  у  него,  и  прошлой  зимой  он  всякий  день,  когда  были  приготовлены  уроки,  прикручивал  свои   «снегурки»  к  валенкам  и  катался  на  них  во  дворе.  Кататься  он  научился  быстро. Двор  был  большим,  пустым,  и  зимой  в  нем  было  много  обледенелых  мест,  которые  дворник  не  посыпал  песком.  А  арифметику  приходилось  брать  у  одноклассника,  который  жил  в  их  доме.  Тогда  он  пошел  на  поводу  у  своей  мечты. 
         
  Но  сейчас  было  другое.  Он  гладил  малыша  и  рассматривал  это  крошечное,  полосатое,  пушистое  существо.  Боже,  какое  оно  было  красивое! Но  надо  было  принимать  решение.  Его  нельзя  было  бросить,  нельзя  дальше  так  стоять  на  одном  месте  и  нельзя  нести  домой.  Сейчас  мама  на  работе,  но  бабушка  дома.  Что  же  делать?  Он  мучительно  думал.  Его  надо  спрятать,  но  дома.  Иначе  его  не  выходить.  Но  где  же?  Да  и  долго  этого  всё  равно  делать  не  удастся.  Ведь  семья  живёт  в  одной  комнате.  И  он  вошёл  в  свой  подъезд.   
         
  Семья  жила  в  квартире  на первом  этаже и  дверь  в  квартиру  была  не  замкнута.  Войдя  в  квартиру,  он  мельком  заметил,  что  бабушка  в  кухне  и  стоит  спиной  к  двери.  Она  его  не  видела.  Дверь  их  комнаты  была  напротив  входной  в  квартиру.  Мальчик  быстро  прошмыгнул  через  коридор  с  малышом  на  руках  и  постарался,  как  можно  тише  закрыть  за  собой  дверь.  Он  осмотрелся.  Единственное  место,  которое  какое- то  время  можно  было  считать  укромным,  было  место  под  маминой  кроватью.  На  ней  лежало  покрывало,  оно  спускалось  с  кровати  почти  до  полу  и  скрывало  всё,  что  под  ней  находилось.  Он  взял  в  игрушках  сестрёнки  коробку  из-под  обуви  и,  какие-то  тряпочки,   положил  их  в  коробку,  на  них  малыша,  который  продолжал  дышать,  но  не  шевелился,  и  поставил  коробку  на чемодан  под  кроватью. 
       
  Водворение  малыша  состоялось  в  субботу,  а  в  воскресение  его  присутствие  было  раскрыто.  Случилось  это  во  время  уборки,  когда  мама  мыла  пол  и  вытирала  пыль  повсюду  в  комнате,  в  том  числе  и  на  чемодане  под  кроватью.  Мама  не  рассердилась, а  когда  мальчик  рассказал  историю  малыша,  она  даже  похвалила  сына. Малыш  уже  начал  шевелиться,  его  мутные  и  почти  голубые  глаза  уже  были  открыты.  Он  слабо  попискивал.  Теперь  мальчику  не  надо  было  воровать  молоко  на  кухне  и  держать  малыша  в  темноте  под  кроватью.  Малыш  быстро  приходил  в  себя,  начал  лакать  молоко,  а  вскоре  и  изучать  свой  новый  дом.

3
 
    Итак,  малыш  поселился  в  новой  для  себя  квартире.  В  ту  пору  по  ночам, когда  все  соседи  мирно  спали  в  своих  комнатах,  в  кухне,  коридоре  и  кладовой  хозяйничали  мыши,  не  мало  досаждая  жильцам  и  нанося  урон  их  провианту.  Но  приближался  конец  их  вольготной  и  сытной  жизни  в  этой  квартире.  А  пока,  когда  маленькую  сестрёнку  мальчика  за  чем-нибудь  посылали  вечером  в  кухню,  она,  выходя   из  комнаты  за  дверь,  громко  топала  ногами  и    объявляла: « Мыши,  я  иду»   И  так  она  шла  до  выключателя  в  кухне.  Уходила  она  из  кухни  таким  же  образом.  Когда  малыш  немного  подрос,  ему  дали  имя,  обычное  кошачье - Васька. 
         
  Юный  Василий  рос  быстро  и  с  каждым  днём  становился  всё  резвее  и  активнее.  Он  стал  бесшабашным  и  непредсказуемым.  Аппетит  его  рос  вместе  с  ним.  Того,  что  он  мог  получить  в  семье  из  еды,  ему  явно  не  хватало.  Но  он  понимал,  что  надо  решать  эту   проблему,  как-то,  не  объедая  семьи.  И  он  начал  по  ночам  охотиться  в  квартире.  Всех  добытых  мышей  он  съедал  в  кухне  под  столом  семьи  и  нигде  в  другом  месте.  Каждое  утро  там  приходилось  мыть  пол.  Но  за  это  никто  не  имел  к  нему  претензий.  Напротив,  все  жильцы  квартиры  его  очень  зауважали   и  даже,  угощая,  стали  добиваться  его  расположения.  Но  он  был  не  подкупен.  Он  съедал  угощения,  однако,  держался  очень  независимо  и  тёплые  чувства  проявлял  только  в  своей  семье. 
       
  Самым  большим  лакомством  для  себя  из  того,  что  ему  давали  в  семье,  он  считал  лук  и  морковь,  которые  варились  в  мясном  бульоне.  Бульон  чаще  бывал  костным,  но  и  проваренные  кости  тоже  были  ему  по  вкусу,  даже  не  смотря  на  то,  что  они  доставались  ему  уже  тщательно  обглоданными  и  обсосанными  другими  членами  семьи.  Но  он  не  обижался,   понимая,  что  они  не  все  способны,  как  он,  добывать  себе  пищу  самостоятельно.  Он  был  снисходителен.  При  этом  любые  обстоятельства  не  мешали  ему  быть  игривым  и  оставаться  юным,  легкомысленным  существом.  Иногда  в  своих  игривых  шутках  он  переходил  границы  дозволенного. 
         
  Ему  очень  нравилось  играть  с  ногами  и  руками  сестрёнки  мальчика. Когда  она  сидела  на  табуретке,  они  свешивались.  При  этом  он  иногда  забывал  спрятать  коготки,  совсем  молодые,  но  уже  острые.  После  таких  его  развлечений  девочка  ходила  с  оцарапанными  ногами  и  руками.  Но  эти  его  промахи  вовсе  не  портили  их  отношений.
      
  Он  был  самым  весёлым  и  непосредственным  существом  в  семье.  Мама  была  почти  всегда  усталая,  строгая  и  на  работе.  Бабушка -  неразговорчивая.  Большую  часть  дня  она  проводила  на  кухне,  где  готовила  еду  для  семьи  на  примусе  и  керосинке.  Когда  же  не  готовила  то,  сидя  на  табуретке  в  очках  на  носу  и  скамеечкой  под  ногами,  она  читала  толстые  книги,  беззвучно  шевеля  полными  губами.  Обломанные  дужки  очков  были  связаны  верёвочкой,  которая  охватывала  затылок  бабушки. 
       
  Она  много  видела  и  знала,  но  не  умела  писать,  и  потому  с  удовольствием  читала  то,  что  написали  другие.  Когда  же  она  не  готовила  и  не  читала,  то  ухаживала  за  комнатными  растениями,  которых  было  много,  и  росли  они  под  её  руками  быстро  и  выглядели  всегда  свежими,  здоровыми  и  цветущими,  не  смотря  на  отсутствие  солнечного  света  в  комнате.  Она  тоже  была  строга,  но  на  многие  проделки  детей  и  кота   закрывала  глаза,  то  есть,  делала  вид,  что  их  не  видит. 
      
   Солнечный  мальчик  был  просто  серьёзным,  но  очень  любил  петь,  что  и  делал  часто  и  красиво.  Девочка,  до  появления  Васи  в  семье,  была  самой  младшей. Малыш  про  себя  назвал  её  застенчивым  ёжиком.  Она  ужасно  стеснялась  новых  людей  и  пряталась  от  них,  а  когда  на  неё  обращали  внимание,  она,  как  ёжик  топорщилась,  выпускала  иголки  и  становилась  колючей.  Почему  это  было  так?   Вася  решил,  что  это  оттого, что  ей  всё  время  приходилось  отстаивать  свою  независимость.  Ведь  все  были  старше,  и  все  пытались  ею  командовать.  Она    признавала  командиром  маму  и  отчасти  бабушку.  Если  же  в  роль  командира  входил  брат,  она  яростно  сопротивлялась.
   
  В  этой  семье  дети  время  от  времени  тоже  ссорились.  Оба  были  невероятно  упрямы.  Иногда  ссоры  были  такими  ожесточёнными,  что  бабушка  прибегала  из  кухни  и,  воздев  руки  к  потолку,  заклинала:  «Будь  хоть  ты  умнее!»   Но    каждый  из  них  уступал  эту  прерогативу   другому,  и  ссора  продолжалась.  Вася  не  понимал,  из-за  чего  они  ссорились. 
       
  Его  устраивало,  что  не  из-  за  него  и  его  не  рвут  на  части,  но  на  всякий  случай  он  уходил.  Он  довольно  скоро  научился  покидать  комнату  через  форточку,  даже  не  задевая  бабушкиных  комнатных  растений,  а  летом  она  почти  всегда  была  открыта.  Это  был   ещё  один  шаг  к  независимости.  Чем  заканчивались  ссоры  детей,  Вася  не  знал.  Но,  когда  он  возвращался,  то  они  уже  мирно  играли,  или  кого-  то  из  них  не  было  в  комнате.
               
4

       Вообще  его  семью  нельзя  было  назвать  очень  весёлой.  Однако,  и  в  ней  случались  весёлые  минуты,  а  иногда  даже  часы.  Особенно  весело  бывало,  когда  к  ним  приходила  одна  из  соседок.  Это  была  средних  лет  женщина,  смуглая  брюнетка  с  тонкими  чертами  лица,  яркими  карими  глазами,  вьющимися  волосами…  Короче,  это  была  настоящая  красавица,  полная  жизни  с  темпераментом  южанки.  У  неё  было  прозвище -  мешок  анекдотов.
         
  Когда  она  входила  в  их  комнату,  казалось,  что  солнце  вошло  вместе  с  ней.  В  комнате  было  одно  окно,  которое  смотрело  на  север  и  на  половину  своей  высоты  в  откос, а  над  окном  к  тому  же  нависал  широкий  балкон  выше  лежащего  этажа.  В  этом  жилище  никогда  не  было  очень  светло,  даже  в  самый   яркий  солнечный  день.  Но,  если  соседка  приходила  в  самый  сумрачный  день,  то  становилось  так  светло,  как  будто  и  день  яркий,  и  окно  смотрит  на  юг,  и  балкон  над  ним  не  нависает.  Ей  предлагали  стул,  и  она  садилась всегда  немного  на  расстоянии  от  стола.  У  всех  заметно  веселели  лица  в  предвкушении  её  рассказов,  а  Васька  бесцеремонно  запрыгивал  к  ней  на  колени. 
         
  Сначала  она  сообщала  какую-нибудь  новость,  потом  она  к  случаю  вспоминала  какой-нибудь  анекдот,  который  вызывал  у  неё  воспоминание  о  другом.  И  так  она  нанизывала  их,  как  вкусные  кусочки  сочного  мяса  на  шампур  своего  рассказа  один  за  другим  и  всегда  новые.  Она  никогда  не  повторялась.  Делала  она  это  настолько  мастерски,  что  все  вместе  смеялись  буквально  до  слёз,  а  Вася,  сидя  на  её  коленях,  поворачивал  мордочку  к  её лицу  и  смотрел  на  неё  снизу  вверх,  не  сводя  глаз. 
      Он  никогда  не  делился  с  другими,  что  больше  всего  привлекало  его  в  ней -  её  красота,  низкий  грудной  голос,  то  ли,  то,  что  она  им  рассказывала  или  просто  тепло  её  тела.  Но он  никогда  не  упускал  возможности  посидеть  у  неё  на  коленях.  И  куда  девалась  его  игривость  в  эти  минуты.   Он  сидел  спокойно, молча,  как будто  боялся  упустить  хотя  бы  одно  её слово.  Спрыгивал  он  с  её  колен  всегда  во  время.  Он  видел  и  слышал,  что  она  начинает  прощаться,  и  не  ждал,  когда  его  прогонят.  Ведь  это  было  бы  унизительно.  Он  был  настоящим  аристократом  духа.
   
  И  это  было  в  нём  так  глубоко,  что  он  никогда  не  пил  воды  из  каких-  то  там  банок  или,  хуже  того,  луж,  как  это  было  заведено  у  других  котов -  плебеев.  Он  предпочитал  только  проточную,  чистую  воду  из  артезианского  водопровода. Для этого  он  приходил  на  кухню,  запрыгивал  на  раковину,  ставил  переднюю  лапу  на  основании  медного,  всегда  начищенного  крана,  опираясь  двумя  задними  на  раковину,  и  слизывал  воду  со  струи.  Если  кран  был  закрыт,  он  очень  требовательно  кричал,  пока  кто-нибудь  из  соседей  не  открывал  кран.  Никто  из  соседей  в  этом  ему  не  отказывал,  никто  не  гнал  его  оттуда.  Его  все  здесь  уважали  и  его  прихоти  тоже.  Голос  у  него  был  сильный,  но  пользовался  он  им  только  по  необходимости.


5

    Весна  и  лето  промелькнули  быстро.  С  наступлением  осени  пришли  холода.  Детей  теперь  рано  поднимали,  они  надолго  уходили  из  дома,  где  оставались  бабушка  с  Васей. Форточку  в  окне  теперь  почти  всё  время  держали  закрытой.  Чтобы  другой  раз  уйти  из  дома,  приходилось  идти  к  двери  квартиры,  теперь  тоже  замкнутой,  и  просить,  чтобы  её  открыли.  А,  возвращаясь  с  прогулок,  он  вынужден  был  часто  подолгу  сидеть  на  холодном  бетонном  полу  около  входной  в  квартиру  двери  и  обращаться  к  прохожим,  чтобы  они  позвонили. Не  всегда  обитатели  квартиры,  остающиеся  дома  в  рабочие  дни,  слышали  Васины  просьбы  открыть  дверь.  Но  он  был  молод,  энергичен,  и  сидеть  дома  с  бабушкой  ему  было  скучно.  Во  дворе,  в  подвале,  на  чердаке  у  него  была  масса  друзей  и  подружек.  С  ними  было  на  много  веселее,  чем  с  бабушкой.
   
  В  квартире  был  один  туалет,  которым  пользовались  все  жильцы.  Там  же  поставили  большую  жестяную  коробку  с  песком  для  Васи.  Летом  он,  практически,  не  пользовался  этим  удобством,  предпочитая  решать  эту  проблему  во  время  прогулок.  Теперь же,  когда  вход в  квартиру  и  выход   из  неё  так  осложнился,  ситуация  изменилась.  Вася  стал  захаживать  в  это  сырое  и  мрачное  помещение,  где  по  трубам  всегда  сочилась  вода,  от  чего  они  делались  осклизлыми,  и  краска  на  них  пузырилась.  Но  коробка  так  и  оставалась  без  пользы.  Вася  сразу  понял  для  чего  там  стоит  унитаз.  И  предпочитал  использовать  его.  Но  сливать  за  собой  воду  он  так  и  не  научился  до  конца  жизни  в  этой  квартире.  И  это  тоже  ему  прощалось.
   
  Ко  второй  весне  своей  жизни  он  был  уже  вполне  взрослым  красавцем  с  крупной  головой  и  большими  зелёными  глазами.  Откормившись  на  мышах,  а  позднее  и  на  крысах,  он  превратился  в  крупного,  длинноногого,  полосатого  зверя,  его  короткая  шерсть  лоснилась  от  избытка  здоровья.  Чувствовалось,  что  жизнь  в  нём  бурлит,  и  энергия  ищет  выхода.  И  всё  же  он  стал  на  много  степеннее  и  более  предсказуем.  В  марте  солнце  уже  начало  припекать  и  по  немногу  подтапливать  снег.  Кое- где  на  бугорках  снег  даже  сходил.  Но  ночами  мороз  брал  своё,  на  поверхности  снега  образовался  наст,  по  которому  можно  было  ходить  не  проваливаясь. 
       
  Вася  всё  более  надолго  стал  пропадать  из  дома.  Все  понимали,  что  он  ходит  на  спевки,  так  как  порой  под  окнами  дома  жильцам  приходилось  слушать  концерты  хора,  в  котором,  несомненно,  участвовал  и  Вася.  В  программе  их  выступлений  в  основном  были  произведения  полные  драматизма,  и  программа  бывала  так  насыщенна,  что  продолжалась  до  глубокой  ночи. 
         
  Когда  утром  Вася  возникал  на  пороге  комнаты,  то  после  ночных  бдений  выглядел  утомлённым,  и  бабушка  понимала,  что  он  голоден.  Она  кормила  его  тем,  что  ей  удалось  приберечь  для  него  от  вчерашнего  рациона  семьи.  И  он, утолив  голод,  а  потом  и  жажду,  забирался  на  чугунную  батарею  отопления,  вытягивался  на  ней  во  весь  свой  рост,  расслаблялся,  отогревался  и  засыпал  сладко  и  безмятежно.  Во  сне  он  иногда  что-то  бормотал  и  подрагивал  ушами.  Вероятно,  он  видел  какие-то  сны.  Но  у  него  не  было  привычки  о  них  рассказывать  и  выяснять  их  толкование.  Он  не  верил  в  сны.


6

    Слава  о  нём,  как  о  доблестном  борце  с  мышами  и  крысами  постепенно  распространилась  по  всем  четырём   подъездам  и  всем  четырём  этажам  дома.  И  в  семью  стали  приходить  соседи  из  других  квартир  и  подъездов  с  просьбой  одолжить  им  Васю  на  пару  дней.  Таким  образом,  время  от  времени  он  отправлялся  на  сафари   в  отдалённые  от  своей  квартиры  места  дома.  Сначала  он  выказывал  недовольство,  и  не  всем  просителям  удавалось  донести  его  до  охотничьих  угодий.  Но  постепенно  он  вошёл  во  вкус  и  уже  сопротивлялся  не  так  яростно.  Однако,  какой  бы  успешной  не была  его  охота  на  сафари,  он  неизменно  возвращался  в  свою  семью.  Ни  за  какие  коврижки  он  не  продавался.
   
  Были  и  такие  нехорошие  люди,  знавшие  о  его  высочайшем  профессионализме  и  громкой  славе,  которым  без  ведома  семьи  удавалось  поймать  его  и  закрыть  в  своей  битком  набитой  мышами  квартире.  При  этом  они  сами  не  несколько  дней  покидали  свои  жилища.  В  такие  дни  не  только  семья,  но  и  все  жильцы  их  квартиры  тревожились  о  нём,  расспрашивали  других,  не  видели  ли  они  его,  и  друг  у  друга -  не  пришёл  ли.  Они  не  хотели  верить  в  худшее,   ждали  и  дожидались  его.
   
  Весной,  когда  пригрело  солнышко,  прилетели  ласточки.  Они  любили  строить  свои  гнёзда  под  балконом  над  окном  комнаты.  Семья  всегда  радовалась  тому,  что  ласточки  оказывали  ей  такое  доверие.  Но  в  то  же  время  из-за  этого  обстоятельства  возникала  одна  проблема.      
       
  Ласточки  пачкали,  особенно  много,  когда  подрастали  их  птенцы.  Мама  всё  время  мыла  окно  и  стену  под  окном  и  думала  над  тем,  как  устроить  полочку  под  гнездами,  чтобы  на  неё  падали  отходы  ласточек.  Поломать  гнёзда  и  прогнать  ласточек  ей  и  в  голову  не  приходило.  Но  в  эту  проблему  вмешался  Вася  и  решил  её  по-своему,  молча,  не  делясь  ни  с  кем  своими  планами.  Он  поступил  жестоко,  но,  как  настоящий  мужчина.  И  поставил  всех  перед  выбором -  ОН  ИЛИ  ЛАСТОЧКИ,  вероятно,  будучи  уверенным,  что  предпочтут  его.
   
  Мы  уже  рассказывали,  что  вид  из  окна  частично  закрывал  откос.  Наверху  откоса  была  ровная  площадка.  Когда-  то  она  служила  танцевальной  для  молодёжи  дома,  потом  на  ней  устроили  волейбольную.  К  тому  времени,  когда  Вася  решил  радикально  заняться  проблемой  ласточек,  она  уже  превратилась в  обыкновенную  лужайку,  густо  заросшую  высокой  травой.  Вася  всё  точно  рассчитал.  Он  поднимался  на  лужайку,  прятался  в  траве  и  терпеливо  ждал  вылета  ласточек  из  гнезд.  Когда  погода  была  не  очень  солнечной,  и  собирался  дождь,  ласточки  летали  в  погоне  за  комарами  и  мошками  довольно  низко  над  лужайкой,  где  залёг  Васька  и  зорко  за  ними  следил. 
       
  Улучшив  момент,  он  делал  гигантский  прыжок,  выбрасывая  своё  упругое  тело  над  лужайкой,  и  хватал  какую-нибудь  из  зазевавшихся  ласточек  мёртвой  хваткой.  Каждую  жертву  он  тащил  всё  в  ту  же  кухню  под  стол.  Там,  рыча,  как  лютый  зверь,  а  он  и  был  им  в  такие  минуты,  сжирал  её,  не  оставляя  ни  единого  пёрышка  и  вылизывая  после  этого  пол  до  блеска.  Так  постепенно  ему  удалось  расправиться  со  всем  старшим  поколением  ласточек,  лишив  тем  самым  птенцов  родителей-  кормильцев.  Есть  предположение,  что  эти  юные,  ещё  не  умевшие  летать  создания,  вымерли  потом  от  голода.  Со  следующего  года  ласточки  больше  не  стали  селиться  над  окном  семьи.
   
  В  начале  лета  во  дворе  появилось  много  молодняка  Васиного  племени,  и  было  заметно,  что,  благодаря  весенним  спевкам,  ему  удалось  значительно  продолжить  себя  в  следующем  поколении.  Семья  и  их  соседи  могли  им  гордиться.  Он  их  не  посрамил.  Довольно  длительное  время  он  оставался  лидером  среди  собратьев  во  дворе.  С  годами  он  заматерел,  стал  вальяжным,  несколько  грузноватым,  умудрённым  опытом  котом.
    

7

        Повзрослев, он  хорошо  усвоил  систему  отношений  в  семье,  к  которой  теперь  принадлежал.  В  неё  входили  внимание    друг  к  другу  и  забота  всех  её  членов обо  всех. Однако,  в   неё  не  входили  сантименты,  которые,  вероятно,  считались  лишними.  И  он  тоже  отказался  от  телячьих   нежностей,  будучи  уже  зрелым  котом.
   
  Войдя  в  средний  кошачий  возраст,  он  уже  не  так  часто  отлучался  из  дома,  особенно  морозными  зимами.  Квартиру  он  предпочитал  подвалу,  чердаку  и  весёлой  компании  молодых  соплеменников.  На  ночь  он  вытягивался  на  батарее  отопления,  возле  которой  стояла  детская  кроватка  застенчивого  ёжика.  Летом,  когда  батарея  была  холодной,  он перебирался  на  кроватку  и  уютно  умащивался  в  ногах  девочки.  Не  смотря  на  то,  что  она  не  была  подарком  в  семье  и  доставляла  ей  много  тревог   и  беспокойства,  это  было  открытое,  доброе  и  бесхитростное  существо.  Правда,  иногда  Вася  был  готов  её  растерзать,  как  ласточку,  за  то,  что  она  порой  творила.  Как  уже  известно,  её  брат -  добрый  и  искренний  мальчик  был  рыжим. 
       
  Дети  во  дворе,  иногда,  не  зная  чем  заняться,  вдруг  начинали  его  дразнить:  «Рыжий,  рыжий,  конопатый (что  тоже  имело  место),  убил  бабушку  лопатой».  Он  пытался  от  них  спрятаться,  убегал.  А  они  ватагой  бежали  за  ним  и  кричали.  И  как  ни  обидно  и  не  стыдно  в  этом  признаться,  в  этой  ватаге  порой  можно  было  увидеть  его  родную  сестру -  эту  маленькую  глупышку.  И  это  притом,  что  она  неподдельно  рыдала  всякий  раз,  когда  мама  при  ней  ругала  или  наказывала  брата  за  его  провинности.  А  он  всегда  был  её  защитником  во  дворе,  никому  не  спуская  обид  своей  неблагодарной  сестрёнке.  И,  в  конце  концов,  за  эти  гонения  ей  же  и  приходилось  расплачиваться.  Потом  уже  ей  приходилось  спасаться  бегством  домой,  где  она,  словно,  обезьяна,  выросшая  в  африканских  джунглях,  ловко  взбиралась  по  трубе  отопления  под  самый  потолок  комнаты,  где  он  не  мог  её  достать,  и  оттуда  продолжала  кричать  дразнилку. 
       
  Быстро  повзрослевший  Вася  понимал,  что  она  просто  и  безо  всякой  злобы  играет,  как  когда -  то  он,  будучи  ещё  совсем  юным  котом,  играл  с  ней,  забыв  спрятать  свои  острые  коготки.  Ведь  он  тогда  совсем  не  хотел  делать  ей  больно.  Он  жалел  и  любил  эту  глупышку  и  пытался  ей  дать  ту  ласку,  которую  недодавали  ей  другие  члены  семьи. Ведь  она  ещё  и  сейчас  была  такой  же  маленькой  и  беззащитной,  каким  он  был  всего  несколько  лет  назад,  когда  его  носили  на  руках,  нежно  гладили  и  весело  играли  с  ним.  И  почему  эти  дети  так  медленно  растут  и  требуют  столько  внимания,  ласки  и  заботы  и  так  долго  не  самостоятельны?  Для  Васи  это  был  сложный  вопрос,  и  потому  он  принял  это  всё,  как  данность.
         
  Происходило  всё  это  в  те  далёкие  времена,  когда  ещё  в  быту  у  людей  не  было  телевизора,  а  про  кино  дети  знали  понаслышке  и  до  того,  как  они  видели  в  одном  из  клубов  посёлка  трофейную  кинокартину  «Синдбад-мореход».  У  застенчивого    ёжика  было  несколько  подружек,  которые  жили  в  том  же  доме,  что  и  она. 
         
  Однажды  папа  одной  из  них  сам  соорудил  диапроектор  и  позвал  подружек  в  гости.  Они  чинно  расселись  на  стульях  перед  небольшим экраном из  белой  простыни на  стене.  В  комнате  выключили  свет,  и  на  экране  началось  волшебство.  Там  возникали  картинки  с  текстом,  который  выразительно  читал  папа  подружки.  Это  были  диапозитивы  с  иллюстрациями  к  тексту  Пушкина  «У  лукоморья  дуб  зелёный…».  На  застенчивого  ежика  этот  сеанс  произвёл  очень  сильное  впечатление.  Он  разбудил  её  бурную  фантазию,  до  этого  мирно  дремавшую. Поскольку  это  произошло  уже  вечером,  до  сна  она  не  успела  успокоиться.  У  неё  возникли  кое-какие  подозрения  в  отношении  Васи,  их  умного,  тактичного  и  воспитанного  Васи -  аристократа  духа.  Ну  да,  конечно  же,  это  всё  было  о  нём.  Ей  стало  жутко,  просто  не  по  себе.  И,  когда  Вася  пришел  к  ней,  уже  лежащей  в  постели  и  привычно  вытянулся  на  тёплой  батарее,  да  ещё  какое -  то  время  смотрел  на  неё  своими  всё  понимающими  большими  зелёными  глазами,  она  вдруг  криком  позвала  маму: « Мама,  я  боюсь  Васьки,  прогони  его!»-  неожиданно  попросила  малышка.  На  расспросы  мамы  она  не   могла  объяснить  ей  источник  возникновения  своего  страха.  Она  только  твердила: «Он  смотрит  на  меня!»  Мама  в  полном  недоумении,  так  и  не  поняв  причины  её  страха,  выполнила  просьбу  ребёнка.  Но  Вася  ушёл  не надолго.  Уже  засыпая,  она  краем  глаза  видела,  как  он  снова  устраивался  на  батарее,  перебирая  лапами  и  укладывая  мордочку  на  них. 
      
  Он  думал,  и  это  было  написано  у  него  на  морде: «Вот  ещё  глупости,  какие,  мало  ли  кто,  что  про  нас  напишет  или  нарисует,  нельзя  же  без  разбору  верить  всякой  чепухе.  Да  и  не  надо  потакать  детским  страхам».  Но  откуда  он-то  знал,  почему  глупышка  стала  вдруг  его  бояться?  Всё-таки  он  был  весьма  загадочным  существом.

8

      Итак,  к  полной  своей  зрелости  наш  герой  имел  незыблемый  авторитет  в  семье,  квартире  и  её  окрестностях.  Казалось,  ни  что  не  может  поколебать  сложившегося  о  нём  мнения  у  людей.  Но.…Все    живые  существа,  пока  они  живы,  имеют  слабости,  и  Вася  не  был  исключением  из  этого  всеобъемлющего  правила.  Однажды  в  воскресное  утро,  когда  никто  из  жильцов  квартиры  никуда  не  спешил,  а  Вася  был  уже  на  ногах  и  один  разгуливал  по  квартире,  в  дверь  комнаты  семьи  кто -то  тихо  постучал,  так  тихо,  что  они  засомневались,  не  показалось  ли.  Мама  на  всякий  случай  сказала: «Войдите».  Дверь  открылась  очень  тихо  и  медленно.  На  пороге  комнаты  стоял  сосед  Иван  Федорович,  на  лице  его  играла  лукавая  усмешка: «Ну-ка, ребятки,  выгляните  тихонько  в  коридор  на  минутку,  только  очень  тихо».  Дети  на  цыпочках  вышли  за  дверь  вслед  за  Иваном  Федоровичем,  и  он  молча  указал  им, куда  надо  смотреть. 
      
  Из  коридора  кухня  просматривалась  насквозь.  Под  окном  кухни,  что  было  напротив  двери,  стояла  тумбочка  Ивана  Федоровича.  У  тумбочки  было  две  полки,  каждая  из  которых  закрывалась  своей  дверкой  из  гибкой  фанерки  с  маленькими  крючочками,  чтобы  они  не  распахивались.  Возле  тумбочки  на  крепких  задних  лапах  стоял  Вася,  одной  из  передних  лап  он  оттянул  низ  верхней  фанерной  дверки  так,  что  между  нею  и  тумбочкой  образовалась  внушительная  щель,  Второй  свободной  он  выгребал  из  тумбочки  гирлянду  сарделек.  Он  был  очень  увлечён  этим  занятием  и  не  замечал,  что  за  ним  наблюдают. 
       
  Самое  интересное,  что  он  не  набросился  сразу  на  кусок  своей  добычи,  а  прикладывал  максимум  усилий,  чтобы  овладеть  ею  не  частично,  а  полностью.  Вот  и  на  этот  раз,  как  это  бывало  со  многими,  его  подвела  жадность.  А  может,  в  этот  момент  он  думал  не  только  о  себе?  Как  знать?  Ему  одному  вполне  хватило  бы  и  одной  сардельки.  Васино  преступление  было  раскрыто,  ему  пришлось  не  солоно  хлебавши  с  позором  удалиться,  а  Иван  Федорович  сказал: «Если  бы  не  видел  это  своими  глазами,  подумал  бы,  что  в  краже  виноваты  дети»  Но  дети  никогда  не  притрагивались  ни  к  чему  чужому,  как  бы  им  этого  ни  хотелось.      
   
   Соседи  вскоре  поменялись,  и  этот  позорный  факт  Васиной  биографии  от  новых  соседей  был  скрыт. В  семье  новых  соседей  сначала  не  было  детей,  но  за  то  было  два  четвероногих  её  члена,  которые  и  жили  в  ней  на  правах  детей.  Это  была  интересная  парочка: пинчер -  Бобусь  и  перс -  Томми.  Гладкошёрстный  Бобусь  ростом  был  чуть  больше  мохнатого  и  чёрного,  как  смоль,  Томми.  Оба  были  очень  зависимы  от  хозяйки  и  беззаветно  преданы  ей.  Ещё  бы, она  Томми  кормила  сметаной  с  крошечной  ложечки,  а  Бобуся  водила  на  прогулки.  Сам,  как,  например,  Вася,  он  никогда  не  смел  выйти  за  порог  квартиры. 
       
  Вася  принял  всех  новых  соседей  с  любопытством,  но  без  агрессии.  Он  быстро  понял,  что  они  не  угрожают  его  статусу  и,  практически,  потом  их  почти  не  замечал.  Вновь  прибывшие  спали  в обнимку,  вместе  играли  мячом  в  коридоре,  и  всё  это  молча,  тихо.  Бобусь  ещё  иногда,  беседуя  с  хозяйкой,  подавал  голос,  но  Томми  был  флегматичен  и  всегда  молчалив.  Его  можно  было  укладывать  вокруг  шеи,  как  воротник  и  так  с  ним  ходить.  И  это  он  сносил  совершенно  равнодушно.  Деловой  Вася  понял,  что  они  не  только  не  конкуренты  ему,  но  и  не  товарищи.  И  продолжал  жить  своей  взрослой  и  самостоятельной  жизнью. 
      
   Он  не  завидовал  этим  двум  ленивым  неженкам  и  не  поменял  бы  своей  свободы ни  на  какую  сметану  или  ещё  что-нибудь  вкусненькое.  В  душе  он  их  даже  немного  презирал.  Этот  Томми  вовсе  не  знал  запаха  мышей,  не  то,  что  их  вкуса;  ему  не  был  знаком  азарт  настоящего  мужского  занятия -  охоты;  у    него  наверняка  не  было  ни  одной  подружки,  с  которой  он  мог  бы  выступить  дуэтом  в  традиционных  мартовских  концертах  и,  конечно  же,  он  не  может  похвастаться  победами  на  кошачьих  турнирах  и  потомками,  которые  могли  бы  его  достойно  продолжить.  Ну,  разве  не  жалок  этот  Томми,  лишённый  всех  нормальных  радостей  жизни,  которые  наполняют  её  смыслом  и  удовольствием?
   
  Как  выяснилось  несколько  позже,  Вася  был  знаком  ещё  не  со  всеми  удовольствиями,  которые  может  предложить  ему  жизнь.  Сын  новых  соседей,  совсем  взрослый  человек,  занявшись  дальнейшим  образованием  Васи,  приоткрыл  ему  ещё  одну  грань  жизни  с  удовольствием.  Он  накапал  на  пол  в  коридоре  несколько  капель  валерьянки,  от  запаха  которой  Вася  просто  ошалел.  Сначала  он  лизал  пол,  потом  ползал  по  нему,  а  под  конец  творил  вообще  никем  из  семьи  невиданное,  качаясь  спиной  и  брюхом  и  метя  хвостом  по  месту,  где  была  разлита  валерьянка.  Он  был  самым  форменным  образом  пьян,  и  как  видно  ему  это  состояние   понравилось.  После  этого  случая  пришлось  тщательно  прятать  мамин  флакон  валерьянки, так  как  Вася,  как  наркоман,  уже  искал для себя   это  удовольствие  ,  а  сосед  время  от  времени,  ради  собственной  забавы,  угощал  его  зельем.  Жизнь  в  квартире  снова  вошла  в  какую-то  вновь  образовавшуюся  колею  и  текла  своим  чередом.
      
9

  В  Васиной  семье  её  ровное  течение  временами  нарушалось  появлением  гостей. Вася  от природы был существом очень опрятным, что не всегда свойственно особам мужского пола.  Это  качество  очень  отличало  его  среди  прочих.  И  это,  не  смотря  на  то,  что  он  никогда не принимал воду, как ванну, а только, как питьё. Он часто умывался, тщательно вылизывая своё тело и лапы своим красным шершавым, как наждак язычком.  Делал  он  это  старательно,  не  пропуская  ни  одного  сантиметра.  Он  никогда  не  возвращался  в  квартиру  в  затрапезном  виде,  где бы  ни  носили  его  любопытство  и  неотложные  дела.  Дома,  он  тоже  всегда  после  еды,  умывал  морду  и  лапы,  и  был  достойным  примером  для  подражания  детям.  Соседи  часто  говорили: «Вася  опять  намывает  гостей»  И  они  почти  всегда  были  правы.  Мы  не  знаем,  возможно,  намывая  гостей,  он  всегда  имел  в  виду  самую  любимую  из  них,  ту    весёлую  южанку,  на  коленях  у  которой  он  так  любил  сиживать.  Но  в  их  доме  они  бывали  разными.  Вася,  в  силу  присущего  всем  членам  семьи  гостеприимства,  встречал  гостей,  радушно  приветствуя  их помахиванием  своего  красивого  хвоста.  Он  никогда  не  чурался  даже  совсем  не  знакомых  из  них,  если  они  переступали  порог  комнаты.  Из  врождённой  или  воспитанной  вежливости,  а  отчасти  и  из  здорового  любопытства,  он  какое-то  время  присутствовал  при  встречных  беседах  хозяев  с  гостями. 
          
  Однако,  когда  он  отдавал  дань  вежливости  и  удовлетворял  первое  любопытство,  он  удалялся,  порой  по  очень  неотложным  кошачьим  делам.  Иногда  вдруг  в  нём  просыпалось  неуёмное  любопытство,  и  он  выскакивал  в  общий  коридор  на  звонок  к  соседям.  Семье  было  за  него  стыдно  в  такие  моменты,  но,  в  то  же  время,  все  понимали - он  самый  юный  и  надеялись -  у  него  это  пройдёт.     Однажды  он  вот  так  же  выскочил  в  коридор  и  угодил  под  ноги  гостю  соседей,  который  жил  в  их  же  доме  с  семьёй  своей  дочери.  Физиономия  у  него  была  просто  мерзкой,  при  всей  на  первый  взгляд  интеллигентности.  Его  нос  каплевидной  формы  нависал  над  верхней  губой,  закрывая  её,  а  нижняя  сарделькой  выступала  вперёд  и  была  красной  и  слюнявой.  Над  правой  ноздрёй  красовалась  размером  с  крупную  вишню  тёмная  бородавка.  Дыша,  ртом  он  всё  время  делал  движения,  как  будто  жевал  жвачку.  Из-под  ровных  прямых  бровей  смотрели  круглые  похотливые  глаза.  Цвет  лица  его  был  тёмным,  землистым,  а  говорил  он,  сильно  картавя,  весьма  витиевато  и  на  растяжку. 
       
  Вероятно,  неожиданное  возникновение  Васи  в  коридоре  напугало  старика,  и  он  импульсивно  пнул  его  ногой  обутой  в  галошу  поверх  ботинок.  Вася  взвизгнул  и  удалился  восвояси.  Но  этот  эпизод  для  старика  не  прошёл  безнаказанно. В  семье  долгое  время  не  подозревали  о  том,  что  Васе  свойственно  такое  не  благородное  качество,  как  мстительность.  И  никакое  воспитание  не  могло  вытравить у  него  этот  порок.  Он  был  в  нём  неистребим.  Однако,  слава  богу,  он  проявлялся  в  нём  только  по  отношению  к  конкретному  деду.  Как  же  Вася  отомстил  за  боль  и  унижения,  которые  причинил  ему  дед?  Средств  в  его  арсенале  было  не  так  уж  и  много. 
      
  Вы,  наверно,  уже  догадались.  Да,  он  просто  помочился  в  его  галоши,  когда  они  стояли  под  вешалкой  в  коридоре,  а  дед  в  это  время  с  азартом  играл  с  соседями  в  преферанс.  Через  несколько  часов  его  месть стала  известна  всем  в  квартире.  Васю  тыкали  носом  в  галошу,  и  при  этом  он  подвергся  телесному  наказанию.  Он -  взрослый,  всеми  уважаемый,  авторитетный  был  бит,  как  нашкодивший  котёнок.  Нет,  этого  он  не  мог  простить  и  забыть,  видя  причину  конфликта  только  в  особе  деда. 
         
   С  тех  пор  на  звонки  к  соседям  стала  выскакивать  в  коридор  и  «застенчивый  ёжик».  Она  должна  была  знать -  не  дед  ли  пришёл,  и  во  время  перевернуть  галоши  подошвами  вверх  во  избежание  очередного  скандала.  Ну,  это,  конечно,  когда  Вася  не  был  на  прогулке.

10

         Дети  росли,  взрослели,  Вася  старел.  Он  уже  был  не  в  силах  держать  лидерство    среди  своих  собратьев  во  дворе,  то  есть -  солировать  в  своём  хоре,  но  и  уступать  этого  места  тоже  не  хотел.  Ему  часто  теперь  приходилось  в  боях  отстаивать  своё  прежнее  место  в  сообществе.  Домой  с  прогулок  подчас  он  возвращался  не  в  лучшем  виде.  Бывало  всякое:  клок  шерсти,  до  мяса  вырванный  под  глазом,  оторванный  кусок  уха,  в  нескольких  местах  надломленный  хвост.  Он  уже  выглядел  заправским  дуэлянтом,  доблесть  которого  отмечена  шрамами  от  шпаги  на  лице.  Он  молча,  про  себя  часто  напевал  известную  песенку: «Шрам  на  роже,  шрам  на  роже  для  мужчин  всего  дороже…»,  что  для  непосвящённых  звучало,  как: «Мур,  мур,  мур.».  Но  он  понимал,  что  время  его  уходит,  и  с  этим  придётся  смириться
   
   Теперь  он  всё  реже  покидал  семью.  Когда  бабушка,  уже  совсем  старенькая,  выходила  погреться  на  летнем  солнышке  со  своей  табуреткой  и  в  зимнем  клетчатом  пальто  на  плечах,  Вася  часто  садился  рядом  с  табуреткой.  К  ним  присоединялась  бабушка  из  соседнего  подъезда.  Наша  бабушка  была  не  высокая,  не  полная,  согнутая,  всегда  в  свежем  белом  платочке  на  седых  отливающих  голубизной  волосах. 
      
   Её  подруга,  её  звали  Мария  Ивановна,  напротив,  была высокой  и  болезненно  полной,  но  тоже  в  неизменном  белом  платочке.  Они  садились  рядком:  Вася,  бабушка  и  Мария  Ивановна  и  так  сидели  по  нескольку  часов,  как будто  выстроившись  по  росту.  Бабушкина  подруга  была  такой  большой,  что  когда  она  сидела  рядом  с  бабушкой,  то  издали,  казалось,  будто  она  стоит.  Они  о  чем-то  беседовали  и  принимали  поручения  соседей  кому,  что  передать  их  детям,  мужьям  или  жёнам,  когда  уходили  в  городок  по  делам.  Бабушки  все  поручения  исправно  выполняли.  А  о  чем  они  беседовали,  знал  только  Вася.  Но  он  никогда  и  никому  не  передавал  их  разговоров.  Потом  бабушка  и  Вася  вместе  возвращались  домой.  Наверно,  к  тому  времени,  по  кошачьим,  меркам  они  с  бабушкой  уже  были  ровесниками.
   
  Комната  постепенно  пустела,  в  ней,  как  и  членов  в  семье,  становилось  всё  меньше  жильцов.  Первой  покинула  семью  «застенчивый  ёжик».  Она  уехала  учиться  в  другой  город.  Потом  уехала  в  гости  бабушка,  и,  не  возвратившись  домой,  ушла  из  жизни,  так  и  не  написав  о  том,  что  видела  и  знала  и,  не  прочитав  многого  из  того,  что  написали  другие,  и  даже  не  простившись  ни  с  кем  из  семьи  Она  ушла  по-английски. 
       
  Солнечный  мальчик  всё  же  бывал  дома,  но  редко;  он  учился  в  городе,  и  у  него,  как  и  у  Васи  в  юности,  было  много  друзей,  с  которыми  было  веселее,  чем  дома.  Вася  это  понимал  и  прощал  юноше  порой  долгое  отсутствие.  Но  маме,  с  которой  теперь  постоянно  оставался  только  Вася,  трудно  было  это  принять.  Ей  было  теперь  ещё  труднее,  чем  когда  они  были  все  вместе,  и  она  должна  была  заботиться  обо  всех. 
       
  Вася  чувствовал,  что  зрение у  него  слабеет,  слышать  он  тоже  стал  хуже,  и  он  понимал,  что  и  он  не  так  уж  и  долго  ещё  останется  рядом  с  мамой.  И  он  решил,  что  должен  как-то  смягчить  то  горе,  которое  он  волей  или  не  волей  может  ей  причинить.  Он  должен,  как  бабушка,  уйти  тихо,  по-английски.  Здесь  его  знали  юным,  молодым,  зрелым,  сильным  и  энергичным,  уважаемым  и  авторитетным.  Он  не  хотел  и  не  мог  допустить,  чтобы  здесь  его  видели  слепым,  глухим,  немощным,  мёртвым. 
       
  Он  прожил  в  семье  долгих  тринадцать  лет.  Ну  что  ж,  пора  на  покой.  Он  мысленно  попросил  прощения  у  мамы  за  то,  что  сделает  сейчас,  поблагодарил  её  за  всё,  что  она  сделала  для  него -  эта  строгая,  но  такая   добрая  и  преданная  мать  и  ушёл  тихо,  по-английски,  чтобы  уже  больше  никогда  не  переступать  этот  такой  знакомый  и  дорогой  ему  порог.

  А  мама  его  ещё  долго  ждала  и  надеялась,  что  он  погуляет  и  вернётся.  Но, когда она  убедилась,  что  ждёт  напрасно,  в  сердце  её  не  было  на  него  никакой  обиды  и  упрёка.  Там  была  только  благодарность  ему  за  то,  что  он  столько  лет  прожил  членом  их   семьи  без  претензий,  без  упрёков,  без  скандалов,  принося  в  неё  только  тепло,  ласку,  песни.  Все  свои  огорчения,  неудачи  и  беды  он  всегда  оставлял  за  порогом  их  дома.  Спасибо  тебе,  Вася,  за    это.
 
Кёльн  май-июнь  2003г.