Выхожу один я на дорогу

        Несколько лет назад лежала в больнице. В коридоре, из-за переполненности палат, положили мужчину лет шестидесяти пяти, с инсультом. Он иногда забывался, начинал в бреду говорить по телефону, требовал подвести стройматериал - сознание его было в гуще рабочей атмосферы.
Потом засыпал или терял сознание, а когда приходил в себя, испуганно говорил: -Что же я сплю, на работу опаздываю. - Он вскакивал с постели и тут же падал...
       К вечеру навестить его пришла внучка - белокурое воздушное существо лет семнадцати. Дед ласково стал спрашивать:
-Светонька, ты обедала, ты сама разогревала? - Потом девочка ушла и он опять стал впадать в забытье. На другой день приехали две сестры, молча плакали, а он их успокаивал, как маленьких девочек и ничего не просил для себя. Когда все ушли, я тихо вышла в пустой коридор.
       Мужчина лежал с закрытыми глазами, на лице были ссадины и синяки от падений, но худощавое лицо было благородно, черты лица правильные с красивыми пропорциями. Он вдруг запел. Это был романс на стихи М. Лермонтова "Выхожу один я на дорогу"...
Возвышенная поэзия в гармонии с мелодией взлетели над убогим пространством  больничного коридора с его  лестницами и потрескавшейся  краской стен... Пение властно захватило и уносило меня в неожиданном волнующем полёте...
     Голос, тихий и сдержанный, иногда дрожал... Я потрясенно слушала, боясь шелохнуться. Певец задумчиво и печально обращался к кому-то Высшему в небесах,  стоя один на этой нестерпимо прекрасной звёздной  искристой  дороге:
"В небесах торжественно и чудно,
спит земля в тумане голубом"...
   В какой-то миг я увидела его на сцене... Мне ясно представилось, как он, любимец публики,  на концерте поёт романс задушевным красивым голосом, с каким  обожанием слушают все, боясь пропустить хоть один звук.
- И я затаила дыхание, мысленно повторяя, полные невыразимой тоски и душевного одиночества  слова, боясь, что он их забудет, или голос вдруг не выдержит и сорвётся...

     Но песня текла уверенно, хотя звучала тихо и печально:
..."Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть
Я хочу свободы и покоя"...
     Удивительно, как хорошо он помнил стихи, ни разу нигде не замешкавшись, не запнувшись... Для кого пелось это сокровенное, почему звучало, как прощальная  молитва...
..."Чтоб всю ночь, весь день, мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел"...
   Я слушала, отвлеченно устремив взгляд в белое, вечереющее  небо за окном... Казалось, все  ангелы слетелись к койке человека, сложили белоснежные крылья и внимают пению,  склонив головы, овевая певца легкими движениями крыл, давая ему силу дыхания...
...Он допел до конца, и замолчал, как будто сказал то главное, что хотел сказать...
       Я долго стояла под впечатлением, потрясенная, не в силах нарушить наступившую тишину. Красота мира и одиночество человеческой души, её возвышенная  смертная тоска, последнее восхищение на краю гибели, прозвучали здесь во всём трагическом величии...
      Появилась санитарка с ведром, заполнив коридор шаркающими звуками. Я опомнилась, ушла в палату и легла, чтоб никто не видел моего лица.
      Из глаз неудержимыми потоками лились слезы, я украдкой смахивала их полотенцем, но они текли опять, пока этот молчаливый плач не превратился в отчаянные рыданья...



© Copyright: Людмила Корчагина 2, 2010