Дороги Светланы

Моё знакомство со Светланой Клименко началось, можно сказать, заочно, когда я писал книгу о новочеркасской школе-интернате для слепых и слабовидящих детей № 33, выпускницей которой является Светлана, не порывая связей со своей альма-матер и сегодня, присылая и письма, и поздравления с праздниками и с Днями Рождения сотрудников, и подарки. Старейшая сотрудница этой школы, учительница русского языка и литературы Наталья Васильевна Габриелян показала мне вырезку из местной газеты города Сальска «Компас+» со стихотворением Светланы Клименко «Судьба инвалида» (как я впоследствии узнал, в рукописи оно называлось «Судьбы инвалидов» и в нём имелись в виду вообще инвалиды как таковые, в то время, как редакция газеты «Компас+» своевольно переиначила данный заголовок, истолковав означенное стихотворение, как сугубо автобиографическое), после чего долго и подробно рассказывала мне о Светлане, о годах её былой учёбы и о её последующей жизни. Признаться честно, на душе было очень грустно. Но, всё же, это была, скорее, светлая грусть. Так тоже бывает в жизни.

Светлана Клименко родилась 17го декабря 1977го года в селе Весело-Вознесенка Неклиновского района Ростовской области, имеющем и второе название «Платово» (в честь атамана Платова).

Начались все злоключения Светланы, когда ей было отроду всего один год и три месяца. Стоял апрель 1979го года. Именно тогда заболела она менингитом. Чуть позже у неё брали на анализ спинномозговую жидкость, делая это трижды, в результате чего повредили спинной мозг. Так и осталась Светлана на всю свою дальнейшую жизнь согнутой в дугу. И от зрения остались какие-то доли процента. Пять лет Светлана не видела вообще. Лишь в 1984м году можно сказать: открылись её глаза, когда она всё же начала с трудом видеть, но совсем чуть-чуть. Кроме того, у неё началась эпилепсия. Правда,  припадки у Светланы бывают не так уж и часто, и проходят они без конвульсий – просто теряет она сознание и тело её начинает сводить медленная судорога. Лекарства принимать приходится постоянно. На руке так и остался ожог после того, как один из припадков произошёл в тот момент, когда Светлана держала в руке чашку с горячим чаем.

Училась она в Новочеркасске, как было только что сказано, в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей № 33. С поступлением в школу опоздала. Пока в очередной раз в больнице лечилась, да пока комиссии всякие разные проходить пришлось… В итоге поступила в школу тогда, когда было ей без двух месяцев девять лет.  В том году – так уж получилось - там не было первого класса. Просто не из кого оказалось его набирать. Потому Светлану зачислили сразу во второй. А по-хорошему, следовало бы сначала в приготовительный (которого в том году тоже не было, по той же причине, что и первого), потом – в первый и так далее. Кроме прочего, Светлана поступила не с сентября, а аж с января – по причине всё той же бесконечной волокиты с комиссиями. А дальше снова неприятности начались. В конце февраля того же года попала в больницу с гландами. Их пришлось удалять. Не обошлось без осложнений.

А в сентябре набрали первый класс, и Светлану перевели туда. Как раз новая учительница пришла на работу в начальных классах, преподававшая прежде в обычной школе. Так Светлана её обучала брайлевской азбуке. Целый год обучала. Но, выучила в конце концов. Бывают в жизни такие парадоксы!

Для полноты картины скажу здесь вот о чём. В азбуке Луи Брайля, которая вообще является потрясающим делом, внимательный человек, пожалуй, отыщет даже свою скрытую поэзию.

Буквы наносятся специальным металлическим грифелем. Они выдавливаются в виде точек на специальной бумаге. При выдавливании (накалывании) сами точки проступают на другой стороне листа. Потому специфика брайлевского письма, помимо прочего, заключается ещё и в том, что при использовании означенной письменности, пишется справа налево, а читается слева направо.

Вскоре у Светланы обнаружились просто феноменальные способности по части математических вычислений – она могла безошибочно определить какое число того, или иного месяца приходится на какой день недели, делая подобные расчёты в уме не более чем за минуту в диапазоне десяти лет – как в сторону будущего, так и в сторону прошлого.

Об этих удивительных, ни чем не объяснимых способностях Светланы тогда писал даже всероссийский еженедельник «Аргументы и факты», а городской еженедельник «Новочеркасские ведомости» опубликовал статью, где говорилось об её участии в школьном спектакле «Тайна заколдованного портрета», в котором – как это и бывает едва ли не во всех новогодних спектаклях – хватало мистики, потусторонних сил, чего-то жуткого, чего-то сверхъестественного, чего-то сверхневероятного, но который, тем не менее, заканчивался, как и положено в новогодних спектаклях, хорошим, счастливым, добрым, светлым концом, и репортаж о котором показал городской (21й) телеканал.

Всего же проучилась Светлана в новочеркасской школе-интернате для слепых и слабовидящих детей № 33 с 1986го года по май 1995го года.

Рассказывали про её удивительную красоту – ярко выраженный славянский тип внешности: синие глаза, густые, длинные ресницы, густые волосы пепельного цвета. Однако, её красоту мало кто видел, поскольку ходила и сидела Светлана, согнувшись дугой. Тем не менее, её помнят как очень жизнерадостную девушку.

 Светлана и сейчас не порывает связей со школой, считая её своим вторым домом, присылает в адрес школы поздравления с праздниками и даже посылки, как, впрочем, тоже было сказано выше.

Светлана переписывается со своими друзьями из разных концов страны (с большинством из них она познакомилась благодаря рубрике «Будем знакомы» в журнале «Наша Жизнь», что является официальным печатным органом Всероссийского Общества Слепых и выходит в трёх вариантах: в печатном (или же – в плоскопечатном), в брайлевском и в звуковом) посредством звуковых писем, или писем, написанных по Брайлю, иногда перезванивается при помощи мобильного телефона. Аналогичным образом поддерживает она отношения и со своими бывшими одноклассниками и одноклассницами.

Скажу со всей ответственностью: она рассуждает здраво, гораздо более здраво, чем многие из тех, которые числятся (хотя, именно – только числятся!) психически здоровыми. Образность и насыщенность её языка (даже разговорного) оставляют далеко позади себя блёклую, вялую и откровенно тупую речь большинства представителей современной молодёжи, да и среднего поколения – тоже.

Долго думал: сказать, или не сказать здесь об одном довольно болезненном нюансе? Да, ладно уж – скажу. Как известно: из песни слова не выкинешь. Светлана училась в вышеупомянутой школе-интернате для слепых и слабовидящих детей в классе «Б». Чтобы читателю было понятно, о чём идёт речь, придётся пояснить. В школе-интернате № 33 все классы – с первого по двенадцатый - делятся на классы «А» и классы «Б». В классах «Б» обучаются те, кто помимо проблем со зрением (или его полного отсутствия) имеет ещё проблемы, связанные с психическим развитием.

Учатся здесь, как было только что сказано, двенадцать лет. Десять классов эквивалентны девяти классам массовой школы, двенадцать классов соответствуют одиннадцати классам массовой школы.

Позднее, спустя много лет после окончания школы, приезжая сюда в гости, Светлана однажды спросила у Юрия Владимировича Трубачёва, который всё ещё оставался здесь завучем, что ж вы все, мол, так мной восхищались и теперь ещё больше восхищаетесь, а тогда определили меня в класс «Б», на что Ю. В. Трубачёв ответил, смутившись и едва ли не оправдываясь: «Так не от нас же это зависит, не мы такие решения принимаем, а комиссия из Ростова, а мы должны подчиняться». Увы, сказал он чистейшую правду. К администрации школы-интерната в данном случае претензий нет. А к представителям комиссии? – Вопрос чисто риторический.

Для Светланы школа на всю жизнь стала вторым домой, а учителя и воспитатели – вторыми родителями. Она, как отмечалось, до сих пор их всех помнит, поздравляет со всеми праздниками и каждого – с его Днём Рождения.

В среду 20го декабря 2006 года и для Светланы, и для школы был особо памятный день. В этот незабываемый день Светлана приехала сюда в гости. Она и не предполагала, да и не могла предполагать, что в этот день здесь будут писаться четвертные контрольные. Но и они отступили на второй план перед её визитом. Светлану встретили, как родную дочь. Особенно – вышеупомянутый завуч Ю. В. Трубачёв, директор Михаил Петрович Мухаев и одна из старейших учителей школы-интерната № 33 – Наталья Васильевна Габриелян, о которой я успел сказать несколько слов в начале. Особенно тепло встречала Светлану в тот день Н. В. Габриелян, прервавшая ради такого случая четвертной диктант в 11м классе. А Ю. В. Трубачёв, точно так же, прервал в 7м классе контрольную работу по алгебре и повёл семиклассников знакомиться со Светланой. Потом вместе фотографировались. Сначала Светлана сфотографировалась на первом этаже школы с директором М. П. Мухаевым, с завучем Ю. В. Трубачёвым и раздатчицей из школьной столовой, имени и фамилии которой Светлана, к сожалению, не запомнила. Потом, в кабинете Н. В. Габриелян Светлана сфотографировалась вместе с ней и с одиннадцатиклассниками. Потом – с семиклассниками и с Ю. В. Трубачёвым. Дальше было продолжительное и радостное общение. Светлана читала свои стихи. А ещё она подарила школе настенные часы с дарственной надписью, которую заказала в Таганроге у профессионального гравёра. До сих пор, когда Светлана звонит в свою родную школу, её работники вспоминают в разговоре почти каждый раз эти часы. Они до сих пор хранятся в школе-интернате № 33, как одна из особо почитаемых реликвий. И до сих пор идут.

И сегодня Светлана вспоминает те давние дни своей школьной учёбы, наполненные самыми незабываемыми впечатлениями. Школьная самодеятельность. Участие в различных мероприятиях. Роли во многих и многих спектаклях. Во время многих праздников Светлана была ведущей представления. Во многих спектаклях играла главные роли.

В 9м классе она ходила на курсы массажа, вообще-то не предусмотренные для учащихся класса «Б», в чём особая заслуга принадлежит всё тем же завучу Ю. В. Трубачёву, директору М. П. Мухаеву и учительнице Валентине Ивановне Лебедь, которая вела тогда эти курсы. За это, как и за многое, многое другое, Светлана хранит в своём сердце благодарность им и поныне.

А, ведь, и там не всё было так гладко и безоблачно, как может показаться на первый взгляд. Чего стоит хотя бы один случай, произошедший со Светланой в 1992м году, когда она, нагнувшись к умывальнику, набирала в стакан воду, чтобы запить таблетки, а сзади стояли две других школьницы – Лена и Маша. Одна из них ударила Светлану по спине, причём – достаточно сильно. Светлана обернулась со словами: «Кто из вас это сделал?!». Лена указала на Машу, которая тут же получила от Светланы увесистую оплеуху. «Я всегда за себя стояла», - говорит Светлана, вспоминая об этом. В тот же день в школу явилась мать этой самой Маши, набросившись на Светлану, схватила её за волосы и била головой об стену. На шум выбежали учителя из ближайших кабинетов – всего их было шесть человек. Кое-как урезонили эту великовозрастную хулиганку, которой потом даже «в местах не столь отдалённых» довелось провести пять лет. Правда, уже за что-то другое. Как оказалось, её бросил муж и сама она – алкоголичка.
«С тех пор я точно помню все дни моих унижений и неприятностей», - говорила Светлана в беседе со мной.

Потом было окончание школы и возвращение домой, после чего началась жизнь, не отмеченная ничем.

А дальше… Дальше умер отец Светланы - Анатолий Григорьевич (1935го года рождения), прежде работавший в колхозе «Родина», где трудился он сначала бригадиром на молочнотоварной ферме, а затем – там же, скотником. Умер от болезни Паркинсона, пролежав восемь лет, будучи прикованным к постели. Это случилось 9го сентября 2004го года. Мать Светланы, Екатерина Андреевна (1945го года рождения), прежде работавшая в том же колхозе, сначала свинаркой на свинотоварной ферме, потом – бригадиром на той же ферме, а с 1979го года, когда заболела Светлана, была переведена в контору того же самого колхоза, где работала в отделе кадров, проработав там до февраля 1995го года, отметив свой 50тилетней юбилей, после чего ушла на пенсию досрочно, в связи с болезнью и инвалидностью дочери, пережила его на три года, скончавшись 2го августа 2007го года от ишемического инсульта.

Дальше было вот что. После того, как не стало родителей, Светлана жила в доме своей бабушки (теперь, кстати, и её уже тоже нет в живых), где её часто попрекали тем, что при её состоянии ей вынуждены были нанимать сиделку, услуги которой оплачивали из пенсии самой же Светланы, на что уходило три тысячи рублей. Когда она просила своих родных брата Григория и сестру Ирину взять её к себе, неизменно слышала от Ирины: «Да ты нас всех заиками сделаешь своими припадками!». А ещё постоянные попрёки: «Ты – калека, а вся в золоте! Зачем оно тебе нужно?! Отдай мне! Я на людях бываю!». Имелся в виду перстень с тремя маленькими бриллиантиками, подаренный Светлане её покойной матерью на день её 25тилетия и золотой браслет, тоже подаренный Светлане ею же только уже на день 30тилетия, а также – ею же подаренная когда-то золотая цепочка с золотым медальоном, имеющим на себе изображение Образа Богородицы и ею же подаренные в своё время золотые серёжки с рубином. Правда о том, сколько золотых вещей к тому времени имела сама Ирина, она предпочитала при этом скромно умалчивать, так же, как умалчивала Ирина и о том, куда дела серёжки (тоже золотые) и два золотых крестика, которые ей доверили Светлана и её бабушка с просьбой, подпаять их у ювелира.

Хотя, справедливости ради, следует отметить, что сам брат Григорий относился тогда (и относится сейчас) к Светлане не так уж и плохо, а его первая (теперь уже бывшая) жена Галина - и вовсе замечательно. Именно после того, как Галина и Григорий разошлись (уж, не знаю, что и почему между ними не заладилось) Светлана сама изъявила желание переехать в психоневрологический дом-интернат. Рассказывали, что когда Григорий об этом услышал (от самой же Светланы услышал), то поначалу был в шоке, зато Галина чуть ли не до потолка подпрыгивала от радости. А что касается вышеупомянутого золота, то его (всё, без остатка) Светлана подарила Оксане, дочери Галины и Григория, сказав при этом Ирине: «Пусть это золото попадёт в чистые православные руки, а не в грязные цыганские», намекая при этом на привычку Ирины вечно у кого-то что-то выпрашивать.

Позднее, когда Ирина жила в соседнем селе Красный Десант и Светлана очень просилась к ней на побывку из дома-интерната, с её стороны последовал отказ.

Но и Ирину позднее Господь покарал. Сошлась она с каким-то болгарином и вместе с ним поехала на север, где продержал он её больше года под замком в квартире и откуда она, в конце концов, сбежала. Потом даже позвонила Светлане, сказав, что теперь живёт в Таганроге и торгует шубами. Насколько сказанное ей является правдой, этого, понятное дело, не знает никто. Обещала приехать к Светлане на свидание в Сальск. Но, как водится, обманула. Рассказывали, что позднее её будто бы видели в Сочи.

Здесь, в психоневрологическом интернате, находящемся в городе Сальске, Светлана живёт с четверга 4го июня 2009го года.

Кстати, двое из её школьных друзей, в тот момент, когда пишутся эти строки, тоже проживают в психоневрологическом интернате, только - в другом, находящемся в Ростове-на-Дону. С ними Светлана перезванивается достаточно регулярно.

Здание означенного интерната высится на окраине города Сальска, почти на самом берегу протекающей здесь реки Егорлык. Здание четырёхэтажное. Местные острословы дали ему прозвище: «Белый пароход», очевидно – за близость к реке, а ещё – за белый цвет его стен, отделанных снаружи пресловутой «вагонкой». Четырёхэтажное здание из четырёх корпусов. Прямо, какая-то цифровая мистика, достойная каббалы и талмуда.

Самые зловещие корпуса – «А» и «Б». Один из них – полностью мужской, другой – женский. Здесь содержатся те, кто, помимо прочего, страдают ещё и неподвижностью. Кроме того, эти корпуса выполняют ещё и неблаговидную функцию «штрафного изолятора» - как правило, пожизненного – для тех из числа здешних обитателей, кто либо попался на употреблении спиртного, либо совершил неудачную попытку побега, после чего был пойман и возвращён назад (отметим попутно, что побеги случаются, наверное, от очень «хороших» условий жизни). Из этих корпусов практически не выводят даже на прогулку. Корпус «В», по сути дела, ничем не отличается от корпусов «А» и «Б», кроме того, что он как бы смешанный: два этажа женских и два – мужских, так же, как и в корпусе «Г», на котором остановлюсь чуть более подробно. В нём, как и в корпусе «В», есть мужские и женские этажи (о чём только что было сказано).

Режим в этом корпусе – если можно так выразиться – несколько более вольный, нежели в корпусах «А», «Б» и «В», конечно – весьма и весьма относительно. Люди, находящиеся в корпусе «Г», получают в руки какую-то (хотя, и ничтожно малую) часть своих пенсий. Ещё относительно недавно (говоря точнее, до 2012го года), написав заявление на имя директора интерната, можно было получить чуть больше (а можно и не получить). Но, теперь это в прошлом. Ещё какая-то часть пенсии поступает на сберегательную книжку, открытую на имя проживающего. Но, что от этого толку, если он сам практически не имеет возможности воспользоваться этими деньгами? Разве что иногда удаётся снять какую-то часть тех денег тому, кто собирается съездить в гости к родственникам.

Когда пишутся эти строки, корпуса «А» и «Б» переполнены катастрофически. Многим там теперь даже спать негде. По этой причине их содержат там днём, а на ночь возвращают в те корпуса, где обитали они совсем недавно.

О прочих «прелестях» жизни в этом заведении я уже сообщал в моих прежних очерках, посвящённых этой же теме, кроме того, что мне рассказала Светлана совсем недавно в одной из наших бесед по мобильному телефону, относительно имеющих здесь место «учебных пожарных тревог», которые объявляются самым неожиданным образом, почти всегда в ночное время, когда все здешние обитатели успевают уже уснуть (а что такое сон, отягчённый соответствующими психотропными препаратами – это вообще отдельная тема) и в большинстве случаев, к тому же – зимой, или поздней осенью. Думается, дальше можно не продолжать – всё и так понятно.

Несколько лет назад я ездил к Светлане в Сальск. Увы, стараниями не в меру бдительных сотрудников всё того же Сальского психоневрологического интерната (ПНИ) лично увидеться со Светланой так и не удалось. И к настоящему моменту не удаётся по-прежнему. Хочется верить и надеяться, что это только – пока. Зато узнал номер её мобильного телефона. Теперь иногда перезваниваемся.

Во время одной из своих поездок из интерната домой (можно сказать: на побывку) в 2011м году Светлане удалось приобрести на те деньги, что успела она подкопить, двухсимочный мобильный телефон и магнитофон, представляющий из себя настоящее чудо техники, что в дальнейшем так ей пригодился. Этот  магнитофон способен не только прокручивать бабины и кассеты, но ещё и ловить, при помощи встроенного в него динамика, радиопрограммы, а также – программы столь любимого Светланой телеканала НТВ. Правда, только звук, не изображение, но оно, изображение Светлане, если разобраться, не очень-то и нужно при едва ли не полном отсутствии зрения. Особенно Светлане всегда нравились субботние и воскресные передачи этого канала. Чего только не переслушала: и «Квартирный вопрос», и «Дачный ответ», и «Таинственная Россия», и «Очная ставка», и «Следствие вели», не говоря уж о многих и многих художественных фильмах, и многочисленные передачи, посвящённые кулинарии ей всегда очень нравились почему-то, несмотря на тот весьма и весьма печальный факт, что не было у неё, да и не могло быть, никаких, даже самых маломальских, возможностей к тому, чтобы применить на практике знания, почёрпнутые из тех передач.

В 2014м году Светлана обзавелась и вторым мобильным телефоном, долго и упорно, откладывая на его покупку из тех, более чем скудных средств, что проживающему в этих стенах выдаются на руки из его пенсии. Этот телефон имеет в себе и встроенный телевизор, и в качестве звукового плеера способен работать – можно при его помощи слушать музыку. Правда, так же, как и в случае с вышеозначенным магнитофоном – через наушники.

Вот, собственно, и все радости, способные хоть как-то разбавить тоску казённой жизни в стенах психоневрологического интерната. А ещё – стихи…


Январь 2016го года