ИВАН И БЕТО продолж. 4

ИВАН И БЕТО

В начале осени, будучи в командировке в одном из городов столичной области, я и мой коллега Николай три дня к ряду мотались по всему району по службе. Несмотря на то, что заезжали в десятки разных населенных пунктов, за работой постоянно не удавалось перекусить. То общепит нигде не работал, то нам было не до еды.
– Так дальше дело не пойдет, – сказал мне Николай, на подъезде к небольшому городскому поселку, некогда знаменитому на весь мир местечку, – еще несколько дней без обеда и уже до язвы недалече!
– Неужели и здесь нет приличной столовой? – поинтересовался я.
– Здесь никакой нет! – засмеялся Николай. – Закрыли лет пять назад за ненадобностью.
Мы въехали на небольшую площадь, вокруг которой разместились здания местных властей, сельпо, отделение милиции, ресторан, бар и даже универмаг.
– Пуп Земли какой-то! – воскликнул я, осматривая окрестности площади, – даже памятник погибшим героям есть!
– Почти угадал, – с улыбкой произнес Николай. – Эту площадь здесь называют «пятак». Здесь люди встречаются, совершают сделки, регистрируют браки и выдают свидетельства о рождении и смерти. Вообще про это местечко шутят, что его жители хотят объявить свой поселок независимым, а потом присоединиться к Польше.
– Так до границы с Польшей километров триста! – засмеялся я.
– Не знаю, так шутят…
В универмаге на полупустых полках ничего интересного я для себя не нашел. Зато Николай напротив, приобрел маникюрную пилочку – холить свой специально отращиваемый ноготь на мизинце левой руки.
Бар был закрыт, об этом мы узнали из приклеенного на входных дверях листка, вырванного из ученической тетрадки. Там кривыми печатными буквами было написано следующее: «Бар закрит. Пишла у сельпо». Что заведение закрыто и без надписи было видно по огромному ржавому навесному замку.
– В прошлом году мужик один отсюда упал и разбился, – сказал Николай, когда мы по крутой лестнице поднялись на второй этаж.
Я подошел к перилам и посмотрел вниз. Свободное пространство было закрыто щитом из покрашенных лаком толстых досок.
– Это сделали уже после того драматического случая на свадьбе! – словно угадав мои мысли, добавил мой коллега.
Обеденный зал ресторана встретил нас пугающей немноголюдностью. Были заняты всего два столика. За одним, уронив голову на руки, спал лохматый мужик в заляпанной чем-то белым грязной фуфайке. За другим двое небритых с опухшими и перекошенными лицами сидело двое ханыг примерно в таком же прикиде. Тот, что был повыше, заложив одну на другую ногу в кирзовом, от нова не чищенном сапоге, потягивал свернутую из газеты длинную «козью ножку». Увидев нас, двое последних вскочили. Высокий быстро спрятал под стол трехлитровую банку, заполненную до половины самогоном. Другой, маленький с глазами на выкате – стал лихорадочно заворачивать в обрывок газеты мелко нарезанное сало, две головки репчатого лука и несколько разнокалиберных кусков неровно поломанного черного хлеба. Когда он стал прятать сверток под фуфайку, половина содержимого выпала на пол. Оба забулдона вытянулись по стойке смирно, а «длинный» заплетающимся языком стал перед нами извиняться:
– Граждане начальники! Вы уж звиняйте нас ради Христа! Мы тут зашли чуть-чуть покушать… Веньку мы тоже, если можно с собой заберем?
– Валите! – рявкнул на них Николай. – И не просто валите! Через минуту чтобы духу вашего я здесь не чуял!
Еле стоящие на ногах мужики, разбудили спящего напарника и полусонного под руки потащили к выходу, не забыв конечно, прихватить с собой трехлитровик.
Мы прошли на кухню. Там скучая за чашкой какой-то жидкости сидели за столом две пожилые женщины в застиранных, некогда белых халатах и косынках.
– Добрый день! – поздоровался с ними Николай, идущий впереди меня.
Я тоже поприветствовал женщин и пожелал им приятного аппетита. Они так были этим смущены, что мне самому стало неловко.
– Чем сегодня кормите? – поинтересовался Николай, осматривая помещение в поисках признаков чего-либо съестного.
– Тем, чем и вчера! – засмеялась более пожилая и полная женщина. – Ничем!
– Как это ничем? – растерялся Николай.
– Почти месяц уже ничего не готовим, – пояснила вторая женщина – худосочная крашеная блондинка. – Только в последние выходные две свадьбы обслужили.
– Так приготовьте что-нибудь, в конце-то концов! – попросил их Николай, явно начиная нервничать.
– Так не из чего! Нет ничего! – почти хором ответили поварихи.
– Принесите продукты, а мы вам приготовим обед, – предложила пожилая работница.
Спасибо! – поблагодарил я и добавил: – Мы подумаем над вашим предложением. – Затем, дернув Николая за локоть, негромко ему сказал: – Идем Никола отсюда! Кажется, с обедом мы пролетели уже в который раз.
На улице, у нашей машины мы увидели начальника местного отделения милиции, беседовавшего с двумя незнакомыми нам мужчинами.  Когда мы уже подходили к ним, Иван Иванович обернулся и, растопырив в стороны руки, радушно с улыбкой громко произнес:
– О! Какие люди?! Столичное начальство к нам в гости пожаловало!
Мы тепло поприветствовали друг друга…
Майор милиции Парцевский, среднего роста, коренастый, чернявый мужчина, с широким скуластым лицом слыл в округе своей справедливостью и строгостью – всегда держал руку на пульсе, знал, где и что делается, а также кто и чем «дышит».  Люди от мала до велика уважали Ивана, а забулдыги и воришки откровенно боялись. Там, где управлялся он один, теперь не справляется добрый десяток милиционеров. Он никогда не забывал заглянуть в лютые холода многоснежной зимы к одиноко старушке и принести ей буханку хлеба или ведро воды, заехать по бездорожью и проверить, как на далеком хуторе поживают пожилые люди. В общении это был великий артист. Он находил анекдоты, шутки и прибаутки по любому поводу. От него просто веяло покровительственной добротой и уверенностью, которые сразу чувствовал собеседник. Иван умел выслушать, никому не отказывался помочь. С кем Парцевский не мог найти общего языка, так это с начальником районного отдела внутренних дел. То ли не нравился неформальный стиль работы участкового милиции, то ли – нашла между ними где-то коса на камень. Поговаривали, что Иван Иванович однажды за столом во всеуслышание поспорил с начальником, кто из них раньше на пенсию пойдет. Вот и слал шеф к «мятежному» участковому проверку за проверкой. Не давала ему покоя мысль отправить Ивана на пенсию раньше себя.  В конечном итоге Парцевскому было предложено выйти на пенсию, как достигшего предельного для службы возраста. На что Иван только пожал плечами.
Собрав свои документы, награды и почетные грамоты, благодарные письма отцов района и поселка, опальный капитан, а он тогда был в этом звании, Парцевский рванул в Минск искать правду.
Ивана не было на службе ровно две недели. Начальник райотдела уже вожделенно потирал руки, размышляя, с каким удовольствием влепит Парцевскому «строгача» перед увольнением. Однако, не дождавшись объекта своих мечтаний, он ушел в отпуск.
Иван Иванович появился в райцентре на новеньком «ЛуАЗе».
– Это подарок Министра! – с гордостью говорил он коллегам, вышедшим во двор райотдела милиции посмотреть на это чудо. Заметив среди собравшихся замполита, он открыл дверцу автомобиля и, поковырявшись в папке среди стопки документов, вытащил несколько листков бумаги. – Возьмите товарищ подполковник для приобщения к моему личному делу. Мне продлен срок службы еще на пять лет… Там еще и приказ Министра есть о персональном выделении мне вот этого «ЛуАЗа».
Замполит взял документы и под шуточки коллег пошел к себе в кабинет…
Начальник райотдела, отозванный через неделю высшим руководством из отпуска, заметив Парцевского на коридор в гражданской одежде, небрежно кивнул ему на приветствие и спросил:
– Ну, Иван Иванович, как первые дни на пенсии?
– Пока не знаю…
– Все еще впереди. Распробуешь вольницу, еще меня благодарить будешь! Я вот тоже собираюсь. Здоровье начало в последнее время что-то сдавать, – посетовал шеф.
– Коли здоровье, так оно конечно нужно на пенсию идти! Садик там, огородик… – с серьезным видом разглагольствовал Иван. – Не беспокойтесь, мы без вас тут не оплошаем! Все будет как прежде, даже лучше!
– Кто-кто это, не оплошает? – округлил глаза начальник.
– Кто-кто? Отдел конечно!
– Меня, Иван, все любопытство распирает. Сколько тебе пенсии начислили?
– Так вообще ничего еще не начислили!
– У нас всегда так! – в сердцах сказал начальник. – Когда нужно – никогда порядка нет, даже в малом!
– Да нет! Бухгалтерия здесь совершенно не причем!
– Как это не причем?
– Так мне же срок службы на пять лет продлили! – нагло заявил Парцевский.
– Что?! – воскликнул ошарашенный начальник. – Как продлили?! Кто продлил?!
– Министр! – спокойно сказал ему в ответ Иван Иванович.
Начальник в гневе топнул ножкой и понес свой большой живот в кабинет, сотрясая воздух не всегда цензурными ругательствами в адрес Парцевского. Вызвав к себе заместителя по кадровой и воспитательной работе он устроил ему грандиозный разнос, словно тот был виновен во всех смертных грехах. Грозно жестикулируя и прохаживаясь по кабинету начальник райотдела подошел к окну. Его просто перекосило от злости, когда он заметил во дворе Ивана, прикручивающего номерные знаки к новенькому автомобилю.
– Когда этот бездельник машину уже успел купить?
– Так это служебная! – явно пытаясь угодить, весело пояснил замполит.
– Как служебная?.. – растерялся начальник и тут же заревел снова: – Забрать немедленно! Ишь обнаглел, машину ему подавай! Вошь! Раздавлю как вонючего клопа!
– Так нельзя ее забирать! Этот «ЛуАЗ» целевым, так сказать, в МВД согласно приказу выдали… – эмоционально воскликнул заместитель и, осекшись, стал объяснять свой порыв: – Скандал может получиться, Министр не терпит, когда его приказы нарушают… Выписку из приказа я могу вам показать!
– Засунь ее себе в задницу! – в бессильной злобе гаркнул шеф. – Вон отсюда! Вон! Предатели! Кругом одни предатели!..
Через месяц пришел приказ Министра о присвоении Парцевскому специального звания на одну ступень выше должностного – майор милиции. Понятно, как «обрадовался» этому известию его начальник, что только не делавший, чтобы только отравить Ивану жизнь. Однако бедняге по состоянию здоровья через полгода пришлось уйти на пенсию, а Ивана Ивановича после в связи с реорганизацией назначили начальником горпоселкового отделения милиции…
– Здравствуй, Иван Иванович! – поприветствовал я старого знакомого. – Рад видеть в полном здравии и добром расположении духа, так сказать, на боевом посту!
Завязалась непринужденная беседа. Я даже стал слегка подтрунивать над приятелем:
– Когда ты, Иван, уже порядок в поселке наведешь?
– А что случилось? – насторожился тот, не ожидая подвоха.
– Почему рядом с отделением в ресторане стекла фанерой забиты? Давно их разбили?
– На той неделе пиво разливное в бар завезли. Пока мы с напарником с кражи приехали, местная блатата драку устроила! Трое до сих пор еще в подвале под замком сидят. Улицы днем подметают, дворников то у нас нет! – самодовольно пояснял Иван. – Этот ресторан, – он обернулся и указал рукой на серое двухэтажное здание, – должен был быть построен в каком-либо другом городе, только не у нас!
– Это почему же? – с нескрываемым удивлением поинтересовался его приятель.
– Почему? Зачем было проектировать такие огромные окна? Нашим барбосам вполне хватило бы бойниц, чтобы чуть-чуть свет проходил! Да и то нет никакой гарантии, что не выбьют и их! Всегда на дурное дело какой-нибудь болван уподобится!
– Видели мы в ресторане троицу неандертальцев с трехлитровиком! Наверно уже заговор готовили! – засмеялся я.
– Кто это был? – спросил Парцевский Николая. – Не знаешь?
– Парфинович с собутыльниками культурно отдыхали. Шикануть решили в кабаке, гулять, так гулять!
– Это родной брат нашего мэра, – с грустью произнес Иван. – Самородок в работе – столяр, слесарь высшей квалификации! В любом механизме дока разберется! Все водка загубила: и семью, и самого… Цероз печени на последней стадии, скоро дуба врежет, а все пьет горькую, словно воду. Чем только и где его не лечили! Пустое. Если откровенно, так мы его уже и не трогаем. Главное, чтобы беды не делал, хотя парень он спокойный. Собутыльников его периодически «закрываем» дворы мести. Что с обормотов этих возьмешь? Допивают свою жизнь и все тут! Раньше за тунеядство можно было по статье привлечь, но у этих нерабочие группы инвалидности. Крепко не разгонишься!
Тут к Ивану подбежала большая рыжая дворняга. Он тоненько заскулил и радостно завилял хвостом.
– Бето! – позвал собаку приятель Парцевского.
Пес, услышав свою кличку, на мгновение взглянул на него и вновь сконцентрировал все свое внимание на хозяине.
– Ах ты моя псина неразумная! – ласково приговаривал Иван Иванович, потрепав кобеля за длинные уши. Он развернул, вытащенную из кармана конфету, и подбросил ее вверх. Бето поймал сладость на лету и проглотил не разжевывая. Облизываясь, он продолжал вилять хвостом и преданно смотреть в глаза хозяину.
– Все, Бето, домой! – сказал ему Иван. – Иди домой!
Пес, отбежав на несколько метров от нас, уселся на задние лапы. Видя, что мы больше не обращаем на него внимания, дворняга поднялся и побежал легкой трусцой по известным лишь только ему делам.
– Бето я подобрал на улице два года назад еще щенком, – начал рассказывать Парцевский про своего пса. – Гляжу в канаве кутенок, грязный, дрожит весь. Даже не скулил бедняга – сил наверно не было. Взял его на руки, а он головкой тычется мне в живот, титьку мамкину ищет. Принес его домой – жена в крик, соседи сбегаться начали. Где, орет, облезлого подобрал?! Детям заразу принес! Цыкнул я на нее, а щенку в тарелку молока налил. Куда там! Мал был совсем. Тогда ему из пипетки и детской бутылочки соску соорудил. Дочки помогли выходить этого бедолагу. Они и кличку ему из какого-то сериала подобрали. Я был не против – Бето, так Бето. Жалел я его, в морозы в дом брал, а когда подрос так на цепь и не посадил. Он не вредный, понятливый, не сует свой нос, куда не нужно и хозяина чтит. Один раз, правда, Моя Галя его привязала к будке, то так выл, словно покойник в доме. Не выдержала баба, сама и отвязала. Болтается теперь Бето по поселку как неприкаянный. Пока домой не приду, так и его не дозваться. Выеду с мужиками километров за пять в елки, по сто грамм щелкнуть, а он тут как тут. Хвостом вертит, скулил. Везде вражина меня находит. Хорошо Галя об этом не знает, тогда бы совсем меня доконала бы своей ревностью и придирками!
– Весной тут вообще смехопанорама была! – воскликнул, тихонько подошедший в середине рассказа Иванов подчиненный. – Здесь на «пятаке», около универмага белый «Мерс» притормозил. Из него пузан в длинном белом пальто вылазит, морда холеная такая! На заднем сидении мамзель его рядом с огромным догом сидит, сигаретку, что карандаш курит. Пузан дога из машины выводит и на фифу оставляет. Та тоже корова добрая, килограмм под сто. В белом легком плащике, из-под черной шапки пасмы рыжие торчат. Губья так красным полыхают, что глаз не видно! Нувориш в магазин подался, а его баба поводок на руку намотала. Стоит, на каблучках задницей покручивает, сигаркой дымит, словом, до носа рукой не достать! Мужик все не идет, а та покурила и стала по сторонам поглядывать. Видно кустик присматривала. Каблучком на толстой ножище асфальт притоптывает, невтерпеж видно бабе! Тут Бето откуда-то выскочил и к собрату своему обнюхаться подскочил. Дог на него злобно зарычал, да еще и баба его подначивает. Бето уподобляться догу не стал. Молча сделал выпад вперед и цапнул злобливого за хозяйство! Баба завизжала, дог завыл от обиды и боли и за обидчиком попер! Хозяйка на поводке следом летит, в полах плаща путается! Ноги в стороны при беге разбрасывает, ругается, за собакой особо не поспевает! Знамо такая туша на каблучках скачет! До газона добежала и рухнула, поскользнувшись, на траву. Дог ее по грязи почти до самого памятника дотащил! Пузан из магазина выскочил – глядит, баба его на брюхе по газону прет! Мужик к ней, а та его спасителя по мордахам лупить стала! Народ повыбегал – пол «пятака» собралось! На цирк этот глазеют, хохочут все! Дядька этот бабу и собаку в машину быстренько впихнул, завел двигун и был таков! А с Бето, как с гуся вода! Подворотней проскочил и снова на площади дежурит. Прибежал, когда еще даже мужик из магазина не вышел!
– Вот Бето, так Бето! – засмеявшись, сказал Николай. – То-то он здесь постоянно околачивается! Я его который раз на площади уже замечаю.
– Хозяин неподалеку, значит и пес рядом должен быть! – с улыбкой глядя на Ивана, сказал я.
– Все это хорошо, но соловья баснями не кормят! – перебил беседу Иван Иванович и предложил нам с Николаем: – Поедемте ко мне домой, я вас хоть покормлю?! Галя моя на работе, но дома ее сестра, вчера из столицы приехала. Соберет на быстренько на стол…
Мы с Николаем переглянулись и согласились…

Прошел год. Как-то мне по служебным делам позвонил в кабинет Николай. Обсудив несколько рабочих вопросов, он вдруг спросил:
– Ты про Ивана Парцевского уже слышал?
– Откуда? – говорю. – Только из командировки приехал. Забежал вот документы забрать и снова через час уезжаю! Так что там с Иваном?
– Вчера рано утром ехал он откуда-то в поселок. Километра три не доезжая, увидел дорожно-транспортное происшествие. Пьянчуги какие-то на «Жигулях» велосипедиста насмерть срезали! Испугавшись, сволочи стали тело за ноги в кювет стаскивать. Иван подъехал к ним, вышел из машины и говорит:
– Что ж вы гады делаете?!
А те двое уже в это время убитого ветками забрасывали. Не заметил наш Ванюша, как третий к нему сзади подкрался и поленом его по голове огрел. Среди пьянчуг уркаган был, с неделю как из зоны откинулся. Это его идея была труп спрятать. Он, скот из кобуры у Ивана пистолет вытащил и пульнул в него несколько раз!.. Машина у Парцевского приметная, ее во всей округе знали – другой такой ни у кого не было. Люди в отдел стали звонить, что какой-то лысый парень на ней разъезжает, девок возит. Мы туда, а тот придурок уже лыка не вязал. За рулем спал! Пистолет тоже при нем был, только без патронов. Расстрелял собака где-то! Мычит пьяный! Сколько его не пытали про Ивана, так ничего связного нам не сказал. А тем временем на «пятаке», у отделения милиции Бето выть стал. Чувствовал видимо беду. Иванов заместитель за ним сразу пешком пошел, после только машину тормознул. Нашел пес хозяина. Его эти нелюди тоже ельником забросали, с дороги не заметишь. Повезло Ванюхе дважды! Если бы не Бето – кровью истек, пока нашли. Во-вторых, урка трусливым оказался – это он только при дружках понтовался. Когда стрелял, рука ходуном ходила. Пули Ивану навылет только бок прошили.
– Как он теперь?
– Нормально! Только из больницы от него. Сказал ему, что тебе буду звонить, так Иван привет передавал. Спрашивал, когда приедешь. Приглашал на свадьбу старшей дочери…
– Николай говорил и говорил, а у меня перед глазами стоял задорно смеющийся Иван и, счастливо виляющий перед ним хвостом, его верный и до гроба преданный рыжий дворовой пес по кличке Бето…

6 августа 2004 года. г. Минск