Темная лента

    Возможно, случится чудо и я не умру… Или умру, но не так скоро и не так больно, как это бывает с другими. Бывает с другими…
    Я знаю, что это бывает, потому, что иду по кладбищу. Сормовское кладбище, говорят, одно из самых больших в стране. Не знаю, правда ли это, но площадь кладбища поражает размерами.
    Помню,  мне было лет восемнадцать и я навещал могилу отца, уже похороненного здесь два года к тому моменту. Побыв у отца, я часа четыре потом шатался по бесконечным галереям памятников и крестов. Я искал тот сектор кладбища, что был разбит в 1973-1974 годах. Моя навязчивая идея была странная. Я пытался найти  могилу человека, умершего в день моего рождения. Своего «приемника» по жизни. Не помню когда и почему эта мысль найти своего «родственника» по судьбе пришла в мою голову, но моя решимость  пугала меня самого.
    Даты как назло не сходились. 19 января, 23 января, 22 января 1974 года. Я прошагал, огибая ограды и кладбищенские скамейки, уже больше километра и чувствовал себя сиротой, обделенным Моим мертвецом. Я искренне верил, что такого не может быть, ведь люди умирают десятками за сутки в таком большом городе, как Горький. Ведь не может быть, чтоб 21-го января 1974 года не умер ни один человек!
    Через некоторое время я нашел его. Андрей Михайлович Вязовский. Умер в тридцать пять лет. Причина смерти неизвестна.  Могила заброшена. Было заметно, что ограда не окрашивалась уже более пяти или семи лет. Я постоял у памятника, пытаясь запомнить его местоположение. Я пошел дальше в своих изысканиях и силился найти какие-то закономерности в датах смерти и рождения этого человека с моими родными. И я нашел их. День рождения Андрея совпадал с днем смерти моего прадеда!...
    Еще воспоминание. Когда мне было лет четырнадцать, я шел по главной улице города. Был вечер и, возможно, выходной. Я шел один по темнеющим улицам. Фонари освещения еще не зажгли и я уже перестал различать четко черты людей, идущих мне навстречу. Они вдруг показались мне безликими и очень слабыми, беззащитными существами. Вот тогда меня и посетила мысль, что через каких-то весемьдесят лет в этом городе не останется ни одного живого моего современника. Произойдет полная смена «человеческого контингента» как в этой зоне обитания, так и по всей планете. Ни одного живого, в том числе меня! Из всех, кого я знаю, могу увидеть, потрогать, поцеловать сейчас. Я будто очнулся в момент прозрения, но вновь упал в пучину вязких мыслей, не позволявших мне до конца осознать все, что случится с нами в будущем. Мысли были именно Вязкими, сродни тем, когда ты пытаешься представить бесконечность вселенной…
    А сейчас уже 2011 и я вновь на Сормовском. Иду себе по главной аллее и думаю о том, что, быть может, я не умру? Но нет, конечно, чудес  такого масштаба не бывает. Вот и двоих дедов моих не стало, нет отца и бабушки. Кстати, могилы этих трех славных мужчин будто не разделены временем и кладбищенскими законами о секторах захоронения. Они стоят рядом, эти могилы, выстроившись в линию с юга на север. Это случайный и удивительный факт. Наверное, смерть преподнесет нам еще немало интересных фактов, как, впрочем, и жизнь.
Странно представить, что под какими-нибудь полуторами метрами песчаного прохладного грунта лежит такой важный для тебя когда-то человек. Вернее то, что от него осталось. Ну и что, что плоть истлела. Ведь делают же анализ ДНК, позволяющий судить о том, кто он, покойный. Значит, этот тлен не совсем уж и тлен! Как-то жутко от того, что представляешь, что просто хочешь почувствовать прикосновение тех самых рук, живых еще рук. ..Когда-то те руки гладили чьи-то волосы, сжимали маленькую ручонку внуков, когда вели их из садика…
    Я начинаю уборку могил. Сметаю листья, собираю ветки и старые искусственные цветы. Листьев много и я вынимаю из кармана два больших полиэтиленовых пакета из супермаркета с надписью ЛЕНТА. До мусорного ящика метров пятьдесят, это хорошо, но, все же, приходится ходить раз десять, чтоб собрать и выбросить все литья с могил.
Мои движенья отточены до автоматизма - я набиваю пакеты. Вдруг  ловлю себя на мысли, что делаю это в той же ЛЕНТЕ не реже раза в неделю. Запихиваю в яркие пластиковые мешки молоко, рыбу, мясо, пиво и овощи, пытаясь разместить все аккуратно и рационально, пока жена рассчитывается за покупки. Рационально. Но здесь и сейчас я, пользуясь теми же движениями и навыками «рационально» размещаю в грязных от чернозема пакетах листья с могил моих родных. Я распихиваю безжизненные листья с безжизненных тел, лежащих под безжизненной апрельской землей. Делаю это с привычной суетой. Даже, если я остановлюсь в своей «благопристойной» суете и попытаюсь до конца осознать что происходит, ничего уже не вернуть. И я не останавливаюсь, начинается холодный дождь…
    Смогу ли я чем-то быть полезным моим когда-то жившим? Не знаю, но в шутку бубню, покидая Сормовское: «Служу родным мертвецам».

08.05.2011 г.