По улицам мела метель

Рассказ
«Жизнь всегда трудна, но девяностые годы – страшные годы. Долго мы их будем вспоминать» – сказала Наталья, моя общительная попутчица. По всему видно, сильная женщина. Она права, нам всем тогда досталось. Наталья продолжала: «Бывало такое, будто ты один, перед тобой чёрным чёрная пропасть, ты готов броситься в эту пропасть, чтобы не быть нигде, ничего не знать, ничего не чувствовать. Потом, когда ты сбудешь своё горе... Но это будет потом. А тогда …», – и Наталья рассказала случай, которой произошёл с ней, когда она начинала свой бизнес.
Я всё отчётливо представила, благодаря  её эмоциональности, как она стояла там, посреди этого же огромного вокзала, точно существо, потерявшее связь со всем миром, хотя кругом были люди. Но ей казалось, что с минуты на минуту эта толпа, забыв о своих делах, повернётся и, тыча пальцем, завопит: «Смотрите на этого подкидыша! Это же не человек!». Наверно, так и подумал дежурный по вокзалу, который не пустил её в зал ожидания.
Дикая, несчастная и растрёпанная изнутри и снаружи. Белая когда-то шуба покрыта серыми колтунами снега, набившегося в ворс. Дрожа от холода, она прислонилась к стене напротив огромной двери, над ней крупная, строго предупреждающая надпись: «Выхода нет». Какие ужасные слова! Как точно передают её положение и состояние. От нахлынувшей жалости к себе  потекли слёзы. От них же пришло облегчение.
Где ещё слышала эти слова? - «Выхода нет, выхода нет…» Кто произносил их рыдая? И она вспомнила тот день, который для неё начался совсем неплохо. А ведь день был необычный: 9 число, 9 месяц, 1999 года. Собираясь в дорогу, Наталья подумала тогда: может отложить эту поездку? Но день был такой приветный, ясный, прямо золотой. Хотелось куда-нибудь идти, идти по жёлтым листьям. Поборов своё суеверие, она поехала.
Ехать было тоже приятно. Наталья ни о чём не думала, просто смотрела в окно, а душа её летела то над степью, то над лесом, через реки и речушки. Мелькали суетливые станции. Оставались позади города с высотными зданиями, уютные деревеньки в яблоневых садах. И даже одинокий, брошенный, кособокий домишко у самой железной дороги вызывал у Натальи умиление. Пассажиры дремали под мерный стук колёс и покачивание вагона.
Завечерело, солнце скрылось за низкими тучами. И Харьков встретил Наталью несмелым дождичком. Быстро темнело. Она заспешила по широкому, как футбольное поле, привокзальному перрону.
– Выпустите меня! Выпустите меня! – услышала она умоляющий голос. Ей стало – не по себе. Какие-то люди были далеко и тоже спешили.
– Ради Бога, выпустите меня, – плачет кто-то. Голос доносился  из огромной металлической клетки, пристроенной к торцу вокзала, над которым качался и сиял ослепляющий свет. От него в клетке мелькали, как гигантские призраки, тени, превращая её в бесконечный лабиринт. Подойдя к клетке, Наталья увидела, как какая-то женщина испуганно мечется за металлическими толстыми прутьями.
– Господи! Прости меня грешную. Не хочу я здесь умирать…
Наталья пытается её успокоить:
– вы сами сюда вошли?
– Сама. А выхода нет. Не оставляйте меня здесь.
– Есть выход! Куда ему деться? Где вошли, там и выход.
Это был типичный случай, когда страх, паника лишает человека здравомыслия. К тому же женщина была больна и обессилена. Она едва передвигалась, идя за Натальей. У выхода она упала и потеряла сознание. Как тут было не растеряться?

Где-то далеко и громко звучала музыка, по площади перед вокзалом проходили машины, отчего мелькание света и пляска теней усиливалась. Кругом больше ни души. Наталья ощутила полное бессилие. Бросить в таком положении человека она не могла. Она готова уже была сама заплакать. На её счастье, проходил мимо мужчина. Он помог донести больную до медпункта. Женщина лежала с закрытыми глазами. Медсестра набирала лекарство в шприц. Наталья отступила в сторону, а потом быстро пошла прочь. «Почему я не узнала, что потом было с этой женщиной?»  –  Наталья задумалась на минуту.
«А что собственно произошло? – Самая банальная история! – усмехнулась моя попутчица - И начиналось всё не так уж плохо. И сделала я всё, что нужно было. А всё другое – плюнуть и забыть. Однако, как домой добраться? Поезд ушёл...»
И Наталья рассказала, как она попала в "ужасную" ситуацию в тот предновогодний метельный день. Ситуация, в которую она попала, на первый взгляд, - совсем банальная, но только со стороны. ...

Она приехала в город ночным поездом, чтобы утром пойти в нотариальную контору заверить документы и к вечеру вернуться домой. Уверенная в том, что всё делает правильно. Не считаясь со здоровьем и неудобствами, остаток ночи она решила провести в зале ожидания. Сидеть на металлическом кресле было холодно, и она отошла к окну, чтобы погреться у отопительной батареи. Её место сразу было занято. И Наталье пришлось стоять на ногах до утра.

Батарея дышала на неё теплом. За окном шёл снег. По привокзальной площади среди сугробов ездили снегоуборочные машины. Сквозь белую метель город сигналил  приветливыми огнями, напоминая о приближающихся новогодних праздниках. Сначала Наталье было тепло и уютно. Часов в пять сердце её протестующее забарабанило, как от быстрого бега. Она огляделась – зал полон, присесть негде. Так и пришлось ей терпеливо стоять у окна до утра.

Город быстро просыпался. Всё оживленнее бегали машины. Потом в метели задвигались фигурки людей, будто волшебные гномики. Наталья сошла вниз и отправилась на поиски нотариальной конторы. Сначала она ехала на маршрутке, которая ловко объезжала снежные заносы. Потом долго брела по глубокому рыхлому снегу, от него не были ещё очищены тротуары. Наконец на одном здании она увидела надпись «Нотариус» «Начало работы 10 – 30».
«Боже мой! – чуть не плачет Наталья, – Стоило ли мне приезжать ночным поездом, чтобы теперь стоять у этой двери – 2часа!?»…

Снег, набившийся в её сапоги, начал таять. По вспотевшей от ходьбы спине пополз холод. Метель почти прекратилась, стало холодней. Одежда встала коробом. Оказывается, можно замёрзнуть средь бела дня посреди города!

К соседнему подъезду какого-то серьёзного учреждения прочистили дорогу, и к нему подъезжают дорогие сияющие глянцем машины. К двери, ярко освещённой изнутри, спешат приличные люди: мужчины и нарядные благоухающие духами женщины.
Наталья терпеливо замерзает у двери нотариуса. «Ничего, ничего, – успокаивает она себя, – зато я буду первой…». Наконец подошли ещё клиенты к нотариусу. За ней встала очередь. До открытия двери остаётся не менее часа. Надо спасаться. Иначе можно совсем окоченеть и простыть. Наталья решительно направляется к сияющей двери.

Слава Богу, её не выгнали из тёплого коридора, дежурные за большим окном лишь брезгливо поморщились. Служащим, спешившим мимо неё на второй этаж к красивой лестнице, приходилось обходить и перешагивать через лужу, которая текла от ног Натальи. Тот, кто находился в таком положении, поймёт, как это унизительно. Но Наталья знала, что она должна всё вытерпеть ради дела, за которое взялась. Но это были, как говориться, только цветочки…

Когда открылась контора, выяснилось, что за печать надо заплатить не 120 рублей, как её информировали, а вдвое больше. Не хватало 40 рублей. Её бумаги сунули ей в руки без разговора… Наталья – в шоке. Ни слёз, ни мольбы… Её бесчувственную оттолкнули в сторону. Очередь двигалась. А она стояла всё, даже не следила за временем.
Вдруг кому-то ещё не повезло: забыли люди паспорт. Они подошли к Наталье, попросили у неё паспорт. Она так  и не поняла, что было сделано с помощью её паспорта. Они заплатили за неё 40 рублей и, сунув ей в карман шоколадку, удалились из конторы.
Безмерно униженная, но с оформленными документами, близко к вечеру Наталья выходит на улицу. Опять метёт метель. Она опять бредёт по снегу к вокзалу. Поезд ушёл. Денег на билет нет. «Выхода нет». Но и это еще не всё, что выпало на её долю вытерпеть в этот день.
Так и стояла она, переминаясь с ноги на ногу, стараясь не смотреть на эту ужасную надпись. – «Не может быть, чтобы мне не повезло ещё разочек, –  думала она, молясь: Господи, только бы домой добраться, я буду очень осмотрительной» Вот двери вокзала с шумом распахнулись. В облаке холода завихрились снежинки, и фойе наполовину заполнилось цыганами. Они стали деловито размещаться, складывая в кучу свои вещи.
К Наталье подбегает  девчушка лет пяти – семи. Черные глаза не по-детски сначала оценивают Наталью. И вдруг девочка вцепилась в её сумку. А когда ей не удалось вырвать сумку из рук Натальи, она падает на пол и кричит что-то по-цыгански.
Пёстрая толпа задвигалась беспорядочно, закричала: «Кар, маар, бар», и в одно мгновение окружает Наталью, крича:
– Зачем бьёшь маленькую?! Уронила головой об пол!
– Не била я её. Она сама упала. На шоколадку, – оправдывается Наталья.

Но девочка продолжает притворно плакать и шоколадку не берёт.                – Дёшево хочешь отделаться, разбила голову ребёнку! Плати деньги. Давай три тысячи. Нет, пусть платит пять. Ребёнка лечить надо, – перекрикивают друг друга цыгане. Наталья не истеричка, но неожиданно для себя она так рассмеялась, что шантажистки на мгновение обомлели, но сразу же – пришли в себя и опять закричали.
– Нет у меня денег! – отвечает им Наталья, смеясь, –  Нет! Поняли?
Тогда одна из них вырывает сумку у неё из рук. В сумке – документы! Наталья ринулась отнимать сумку. Цыганка не отпускает сумку. Наталья свободной рукой хватает цыганку за волосы. Чем бы кончилась эта схватка, неизвестно. Но
оттуда-то взялись два милиционера – и обеих женщин держат  за шиворот…
– Она отбирает у меня сумку! – кричит цыганка, но сумку отпустила.
– Это моя сумка. Они шантажистки! – оправдывается Наталья.
Милиционеры выводят обеих  на улицу, заталкивают в машину и везут.

Оказавшись в милиции, цыганка разыграла такой спектакль, что позавидовал бы её актерскому мастерству маститый профессионал. Её огромные глаза горят от ненависти и страдания.
– Она покалечила мою девочку, – кричит цыганка. По её щекам текут настоящие слёзы, невинные, крупные. Но милиционеры знают цену этим слезам.
– Чья это сумка? Твоя? – спрашивает милиционер, глядя на Наталью. – Сколько у тебя было денег?
–  Не брала я денег! Не брала! – жалобно запричитала цыганка.
– Верни ей деньги! – приказывает цыганке милиционер. Наталье  даже в голову не пришло назвать сумму стоимости билета, это, возможно,  и был бы выход, тот самый выход.
– Не было в сумке денег, – отвечает она.
В это время приоткрывается дверь, и в комнату просовывается голова другой цыганки.
– Начальник хороший, отпусти нашу сестру, пожалуйста.
Милиционер выходит на минутку в коридор, вернувшись, отпускает цыганку. Стало быть, выкупили её соплеменницы.
– Придется вам, гражданка, заплатить штраф, – говорит милиционер, рассматривая паспорт Натальи, – За что? За нарушение порядка в общественном месте. 250 рублей… или будете ночевать…
– У меня нет денег! Понимаете – нет! – отвечает Наталья, а странный смех так и рвётся у неё из груди. Она начинает так кричать, стуча по столу, что милиционеры оторопели:
–  Это так наша милиция нас защищает? У меня шантажистки чуть документы не отобрали, из-за которых я ночь не спала…
Милиционер бросил ей паспорт. Она схватила его и, не помня себя, выскочила на улицу. В воздухе кружатся сказочно красивые крупные снежинки. Вечер. Горожане торопливо обгоняют её, они спешат домой. А Наталье некуда спешить. Она кандидат в бомжи…
В пять часов утра, прошмыгнув мимо проводницы, Наталья присела на боковое место у окна. Поезд, то угрожая, то успокаивая, стучит, стучит, пробиваясь сквозь метель и темноту. В слабо освещенный вагон входит полная высокая женщина в форме… Наталья прижимается к стене, закрывает глаза.
– Ваш билет, пожалуйста, …
Наталья, протягивая ей шоколадку, говорит:
– Извините, я потеряла билет и деньги.
Ревизор строго посмотрела на Наталью и пошла дальше, не взяв у неё шоколадку. Что ещё могло случиться с этой женщиной, не прояви контролёр чуткости, да высади её с поезда?
– Вообще-то мне везёт на хороших людей, – говорит Наталья, вставая.
Красивая, статная – да, она просто рождена быть счастливой и успешной…