Масло, маслице вологодское

Утром рано в потёмках к выключателю.
Чик-чик! Молчит лампочка под широким, как модная шляпа, блестящим абажуром.
А как же читать, вязать?
Значит опять незапланированный поход в магазинчик, который тоже грозят закрыть.
Печка истоплена, кот накормлен.
Катанки мягкие на ноги, красную сумку в руки. И пошла. Скользко. Снег рыхловат.
Под горку по накатанной колее вверх на перекрёсток. Ветер бросает ветки берёз. За ночь они намаялись с ним. Вон на снегу валяются те, которые были с ним не согласны.
И сейчас не отстаёт. Небо серым, почти тёмным цветом густо над всем повисло. Синей кромкой лес вдоль горизонта. Серые избы.

 На крыльце магазинчика сыро. Покупателей нет. Танечка усиленно что-то считает в тетрадях.
-Танечка, здравствуй! Лампочку мне поярче. Недолговечные они. Опять перегорела.
Лампочку в сумку.
Дверь нараспашку.
Взлохмаченный  покупатель. Сразу видно: озабоченный.
- Кузьма, рассказал бы ты мне, правда ли был здесь маслозавод?
Кузьма торопится. У него в руках деньги, но  он отвечает.
- Я тебе… Нет, я вам всё расскажу. Вот приду и расскажу.
А завод был. И масло делали.
И вертолёты прилетали.
- А почему вертолёты?
- Так дороги не было.
- А как же добирались?
- Пешком ходили по стельнику.
Рубили тонкий лес и стелили в непроходимых топких местах, где ручьи поверх дороги бежали. Стелили эти мосты, по ним и шли.

И он уходит с двумя бутылками водки в предвкушении своего короткого и сомнительного счастья.

Надо  проведать Александру по пути.
Она вернулась в родной маленький и уютный домик из северного города,старше меня, ровесница войны. В пятнадцать лет  уехала , всё время работала на стройке. В её разговоре иногда пролетают простые грубоватые слова. Душевно поёт, читает иногда мне свои стихи, которые помнит наизусть и дружит со своими красивыми кошками - богатками.

Вот так однажды зашла я её проведать. Сидели мы за столом и пили чай,  и запели старинную песню.

Ах, зачем эта ночь так была хороша,
Не болела бы грудь, не страдала б душа.
Полюбил я её! Полюбил горячо.
А она на любовь смотрит так холодно…

На глазах наворачиваются слёзы. Обе одинёшеньки.

Кот не выдержал. Спрыгнул с дивана. Подошёл к нам. Вопросительно смотрел своими тревожными глазами и мяукнул.
Как мы его испугали!

А Александра сидела не одна. Рядом соседка. И в карты вдвоём играют от скуки.
-Здравствуйте! Александра Ивановна, помните ли маслозавод?
- Помню. Я ещё маленькая была.
Мама моя рано часов в пять или в четыре уходила ко Глазихе. Там стоял маслозавод. Там всё вручную делали. Крутили ворот. А в ёмкости сливки крутились до тех пор, пока пахта не побежит. Иногда в ней крупинки масла попадались. Пахту отдавали тем, кто молоко приносил. Потом появлялся большой ком масла, он густел,  и его охлаждали под ключом в деревянном ящике, где была студёная проточная вода. Масло ещё больше твердело.

Прилетал вертолёт на поле за заводом. А завод - это просто деревянная большая изба. Наше вологодское масло увозили в Москву. Может, в Кремль.
Как прилетит вертолёт, ребятишки из школы высыплют на улицу. Интересно им.
- А что же такого особенного было в этом масле?
Почему оно было таким вкусным?
- Так травы - то какие были сытные.
Клевера, иван-чай, зверобой, мышиный горошек, валериана…
Воздух- то земляничный да сосновый.
И ключевая водичка  студёная масло обласкает, выжмет из него все лишние капельки.
Ни хлорки не было в воде, ни химии.
 Мы этого масло и не видели, всё в Москву увозили.
А сюда привезут хрен знает, какое. Но тётка меня угощала этим маслом. Не забудешь вкус его. Никаких добавок, как сейчас. Не знаем, что едим.

Я прощаюсь с ними. У них тепло и уютно, есть о чём поговорить. И слышу вдогонку:
- Приходи! Мы ещё расскажем, как лён колотили!


фото автора