Возвращение фронтовика

                ВОЗВРАЩЕНИЕ ФРОНТОВИКА



      С годами мы взрослели во круг нас бурно шумела жизнь. Ни что не оставалось не замеченным. И перистые полу прозрачные облака, и стаи ласточек, совершающие свой стремительный полет над нашим домом, и майские жуки с треском и шумом медленно пролетающие в вечернем весеннем небе, и дурманящая свежесть весны, ну и конечно отношения юных, но уже взрослых девушек к пришедшим с войны парням.
     Одним из таких был мой родной дядька Николай Николаевич Лосев. Трудное детство многих семей конца двадцатых начало тридцатых годов зацепило и мою родню. Рано оставшись сиротами – моя бабушка умерла, будучи совсем молодой, дед был посажен в тюрьму за принадлежность к классу кулаков, (в его хозяйстве находилась шляпная и меховая мастерская), где и он в скорости  умер (расстрелян).  И шесть человек детей разного возраста остались сиротами, выброшенными на улицу. Четверо из них два брата и две сестры были определены в детские дома. Невероятно жестокое отношение между обитателями детских домов друг к другу делали жизнь порой не выносимой.

       Неистовая фантазия и жестокость юных узников «детских домов», облеченных в шутливую игровую форму,  порой доходила до изуверских пыток сопровождающаяся  увечьями. Считалось совершенно безобидным делом сонному мальчишке, ночью, вложить между пальцами ног свернутые газетные бумажки и поджечь – это садистское баловство именовалось «велосипед». При этом все окружающие в палате, а их иногда доходило до двадцати человек, с бурей восторга наблюдали этот огненный «спектакль».
Поэтому побеги были делом обычным. И за плечами моего Дяди было несколько побегов с незамедлительным возвратом на исходные позиции. В результате побегов пришлось изменить фамилию Шумилин и имя Иван, и взять фамилию двоюродного дяди Лосева и имя Николай. Правда такая конспирация мало чего изменила в его жизни к лучшему, только лишь адрес нового детского дома. Не успев пережить «школу жизни» и окрепнуть нахлынуло новое испытание – война.
      Скитание по детским домам и перемена фамилии окончательно запутало его жизненный путь, при этом были утеряны все связи с родными и близкими. И только благодаря судьбе и случаю перед самой войной состоялась встреча сестер и брата.
      Наступил 1942 год. Большая часть европейской части СССР была оккупирована немецкими войсками, шли ожесточенные бои по всей территории России. Ленинград – колыбель революции находилась в блокадном кольце. В городе гибли мирные люди, вокруг него гибли солдаты.



      В конце января на свет появился я, и мать посылает на фронт письмо брату с моей фотографией. Ответить сестре он не смог. Артиллерийский расчет, командиром которого он был, полностью погиб и только ему удалось выбраться окровавленному и изуродованному из окопа, в который немецкий солдат, подкравшись незаметно, бросил связку гранат.
      Все остальное проходило автоматически, в голове стучала только одна мысль если не сейчас, то никогда. Пока есть силы, пока не истек кровью нужно ползти. Преодолевая преграды, беспорядочно наваленной изуродованной  военной техники и образовавшиеся от взрывов воронки он полз в тыл. Вдруг пронзила мысль, где полевая сумка? Пытаясь найти полевую сумку, пощупав оставшейся рукой, место, где она должна быть он смог обнаружить только кусок перебитого ремня от нее. Внезапно,  возникло желание вернутся за сумкой, в ней оставался дорогой памятный подарок моя фотография. Серьезные ранения не позволили долго размышлять. Сознание уходило. Жизнь висела на волоске. Очнулся Дядя в полевом госпитале. Война для него закончилась. Предстояло длительное лечение и восстановление, как физических, так и моральных сил.
      С войны он вернулся без руки и глаза, а его большое тело было напичкано многочисленными осколками, часть из которых удалили в госпитале, а последние вылезли наружу из под кожи сами по себе перед самой смертью, спустя много лет.

      Закончившаяся война все еще многим напоминала о себе и присутствием пленных немцев, занятых в строительстве жилых домов, и постоянное перемещение военных эшелонов по железной дороге, и не остывшие памятники военной техники, и не зажившие раны у родных, потерявших на войне мужей, братьев и сыновей. Ну, а о находках оружия, боеприпасов, немецкого снаряжения говорить не приходилось. Это добро было на каждом шагу. Почти у каждого из нас, что-то из этой серии находилось всегда. Справедливости ради нужно сказать, что эти военные побрякушки, как быстро приходили, так же быстро и исчезали.
      Запомнился один случай, когда я однажды притащил домой кобуру от немецкого пистолета. Конечно, я не мог не похвастаться своим трофеем и первым кто им оказался,  была моя мать. И каково же было мое разочарование, когда мать прочитала длинную, но поучительную нотацию, которая повлияла на мое сознание, и я без боли расстался с неудачным трофеем. Да и по-другому и не могло быть, слишком все было свежо и трагично. Мне было не трудно представить, кто мог носить этот пистолет в
кобуре, конечно «фашист»,  и как им распоряжался его хозяин и кто мог быть жертвой использования этого смертоносного оружия.

      Мальчишки моего окружения постоянно находились в поиске, кроме военных побрякушек рыскали, пытаясь найти что-либо съедобное. Деликатесом для нас был «жмых»  –  это остатки от производства переработки подсолнечного масла.  Найти его можно было лишь в одном месте – в войсковых железнодорожных составах перевозящих корм для лошадей (сено, «жмых», зерно). Для достижения нашей цели необходимо было перехитрить охрану эшелонов, забраться в вагон и выкинуть наружу как можно больше «жмыха». Все это нужно сделать на полном ходу поезда.
      Кругом разруха, люди жили бедно. Картошка, макароны, капуста, хлеб, сахар, масло не каждый день вот нехитрый ассортимент продуктов послевоенного времени. Ни о каких разносолах говорить и мечтать не приходилось. Люди имели свое подсобное хозяйство и зимние заготовки – тем и жили.
      Жарким летним днем 1946г., не помню, по какой причине, я забежал с улицы домой. В то время у нас жила молодая девушка, в обязанности
которой входило присматривать за мной и в отсутствие родителей, когда они были на работе, приготовить для меня обед и во время накормить.   

      Я спокойно сидел на кухне за столом в ожидании обеда, как вдруг неожиданно в дверь кто-то позвонил. Когда дверь распахнулась, на пороге стоял Дядя Коля. Его приезд в дневное время был странным, так как родители были на работе. Для него было приятной неожиданностью, что я не
один, а если быть точным, то девушка  заинтересовала его гораздо больше чем я. Девушка была молода и хороша собой. И это обстоятельство не ускользнуло от молодого фронтовика. Его начатый разговор плавно переходил в плоскость романтическо – поэтических дебрей, выбраться из которых, без ощутимых потерь для нее, было просто не возможно. Тем боле, что она к тому времени с нежностью была плавно и прочно приперта к входной двери. Отсутствие руки не сильно влияло на развивающийся ход событий. Отступать было некуда, да и пожалуй незачем. Обрывки
популярной в то время песенки заканчивали звучать, в исполнении моего дяди, наступал момент стнтементально-драматической развязки.
      Несовершеннолетних зрителей и свидетелей просят удалиться. Занавес. Уже, будучи выдворенным, из комнаты я услышал барабанную ритмично нарастающую вибрацию наглухо закрытой двери. Процесс пошел!
 
       Прошло несколько дней. Нашу квартиру обокрали подчистую. Я не в коей мере не связываю «мелодию любви» с этим грустным сюжетом кражи. Скорее отношу к издержкам молодости, послевоенного времени и
процветающего бандитизма. В последствие милиция вычислила, основным действующим лицом «наводчицей» была та самая привлекательная девушка.   
      Моя мать потом долго не могла опомниться от этого прискорбного события. Ну, разумеется, сюжет, описанный мною выше, остался для нее тайной.