14. Побег

В СОАВТОРСТВЕ С АЛЕКСАНДРОМ МИХЕЛЬМАНОМ

Нет на свете справедливости… Я так старалась… Изо всех сил! Зубрила, тренировалась, читала целыми днями! — делала всё возможное и невозможное!
Вопреки тому, что мне тогда заявил Алетон, я всё равно надеялась, что смогу доказать им что-то, смогу убедить… Три месяца чудовищного напряжения, и вот они мне объявляют, что на задание Александр отправится один, а я останусь здесь — в безопасности! Почему?!

Я знаю, что могу справиться не хуже, а возможно (очень-очень возможно!) и лучше него… Нет, ничего плохого про Сашины успехи сказать не могу. Он тоже старался. И техника слушается его обычно лучше, чем меня, но…

Разве дано ему так любить всех удивительных созданий, которых мы уже видели и изучали и которых ещё можем встретить?! Так гореть желанием понять их и разобраться во всех тонкостях их жизни и психологии?.. Думаю, мужчинам такое не дано в принципе.

Они просто другие. Не то чтобы хуже нас, хотя мне нередко так кажется, но… Их надо принимать такими, как они есть. Но как же это трудно бывает. И уж во всяком случае, я никогда не смирюсь с тем, чтобы быть для кого-то "номером вторым"… Лучше оставаться одной. Тем более, при такой интересной работе страдать от одиночества некогда! Так что пусть мой сосед сколько угодно облизывается на Алетону, пусть!

Сначала мне, конечно, стало обидно, но, поразмыслив, я решила, что это просто замечательно — что он встретил её сейчас, и я получила возможность узнать, что он такой же кобель, как и все прочие… Мне тоже понравился Алетон, брат нашей знойной красотки, — что греха таить. Но я, между прочим, и не делала вид, что без ума от Александра!

Я в тот момент ещё не определилась, как к нему относиться и что именно я к нему чувствую, ну, кроме постоянного раздражения, которое он вызывает своими удивительно неуместными шутками и репликами. Однако… он с таким жаром кинулся меня защищать, когда очаровательный Змирик Лапчатый хотел понюхать мою руку!

Конечно, меня это не могло оставить равнодушной. Я ему благодарна, что и говорить. Подумала тогда, что никакой красавчик Алетон мне не нужен, если есть Александр… Ну и пусть иногда неуклюже шутит, это всё ерунда!
Хуже, что он далеко не всегда верно понимает существ, с которыми нам приходится работать… Такое недопонимание может быть ужасно опасным! И тут я возвращаюсь к тому, с чего начала: они просто обязаны были взять меня на задание!

Когда мне сообщили, что Александр отправится один… В первые секунды я просто лишилась дара речи! К счастью… А когда вновь обрела его, то к этому моменту уже успела понять, что ругаться, пытаться что-то доказывать, спорить — бесполезно.
Мои старания должны были говорить сами за себя. И моё умение владеть собой — часть моей работы. Я не дам им повода сказать, что я — неуравновешенная особа, которой нельзя ничего доверить.
Так что, когда Сыроед, ехидно ухмыляясь, объявил о принятом решении, я, помолчав несколько секунд, просто повернулась и ушла к себе, не сказав ни слова, не издав ни звука.

Александр хотел пойти за мной, но Алетон его остановил, я слышала, как он сказал, что мне нужно побыть одной, и благодарна ему за это. Хоть у кого-то есть чувство такта… Впрочем, и Александру я благодарна за то, что хотел пойти за мной. Вот только ничего хорошего из этого точно не вышло бы…

Я металась по своей комнате, как тигрица по клетке. Если бы ещё точно знать, что всё у них там пройдёт хорошо! Но я-то знаю, что Александр вполне способен наломать дров, как и в случае со Змириком! Странно, что он не ощущает намерений, настроения существ… Я чувствую это так ясно! Но когда я пыталась поговорить об этом с Сыроедом, он то ли не понял меня, то ли не захотел понять.

Я больше не могла оставаться здесь. Ощущение, что меня заперли в тесном помещении, из которого нет выхода, нарастало подобно лавине. Недоставало ещё мне обзавестись миленькой такой клаустрофобией! Тогда меня точно не только не будут брать на задания, но и вообще выставят отсюда — назад, на Землю, в тесную одинокую квартирку, к моей "обожаемой и крайне увлекательной" работе бухгалтера.

Я отправилась к причалу, где стояли наши велликтриумные шары. Решила развеяться немного — поплавать, полюбоваться на окрестности, обычно это меня здорово успокаивало. Но на этот раз я не могла найти себе места… В душе шевелилось нехорошее предчувствие…

Ох, этот Александр Бен Давид, это бесчувственное бревно, он же загубит дело! Не сможет разобраться во внутренней сути монстра, понять его и, следовательно, правильно и быстро наладить контакт. И тогда дело может закончиться трагедией…
Честно, даже не знаю, кого мне было бы больше жаль — своего бывшего соседа, а ныне коллегу, или неведомое чудовище, которое косит аборигенов в джунглях далёкого мира…

Я совсем расстроилась. Даже не хотелось любоваться окружающими красотами. Захотелось вдруг уплыть далеко-далеко… Ведь разумный океан огромен! Пузырь или, скорее, сам Террокилионн уловил мои желания, и я помчалась вдаль с такой скоростью, что за пределами пузыря всё слилось в разноцветные полосы…

Было здорово! Да-да-да! Это именно то, что мне сейчас нужно — мчаться на невероятной скорости, ощутить себя песчинкой, затерянной в бескрайнем пространстве… Тогда все проблемы, страхи и печали кажутся мелкими-мелкими… просто теряются и растворяются. А душа поёт от восторга!

Не знаю, сколько я так неслась, я просто потеряла счёт времени! Но в конце концов, движение замедлилось и я осмотрелась. Здесь не было почти ничего — вокруг не сновали пузыри с экзотическими существами внутри, не было коралловых дворцов, не видно даже самых обычных рыб…
Только мягко мерцающая, переливающаяся толща воды, казавшаяся густой, живой… Наверное, такой она и была, ведь океан разумен… Какое-то время я просто любовалась на это мерцание, а потом вдали появилось яркое переливающееся пятнышко. Оно росло, приближалось, дробилось… Ко мне плыла какая-то подводная радуга — не иначе!

Когда переливчатое нечто приблизилось, оказалось, что это большая группа существ, немного похожих на осьминогов, но при этом они переливались ярче, чем новогодние гирлянды. И ещё у них были огромные прозрачные глаза — сколько именно, мне так и не удалось сосчитать, но точно не два и не три.

— Привет, — уже привычно мысленно произнесла я, для подстраховки произнося слова вслух на родном языке, и улыбнулась.

Дублировать всё вслух вообще-то не рекомендуется. Звуки нашего голоса могут напугать или не понравится каким-нибудь существам, но здесь — вдали ото всех, встретив совершенно незнакомых до того существ, я решила всё же облегчить себе задачу. Всё равно моего голоса они не услышат.

— Привет… Привет! Привет!!! — загалдели переливающиеся существа. — Ты кто? Зачем? Что? Что делаешь здесь? Ты одна?

— Я просто… гуляю, — я снова улыбнулась. — А вы кто?

— Мы тоже гуляем! Гуляем! И немножко охотимся. Совсем немножко! Вообще-то мы недавно поели. Мама уплыла, а мы отправились гулять, веселиться, развлекаться, пугать…

— Пугать? — удивилась я. — Кого же вы, такие красивые, можете напугать?

— Красивые? — загалдели существа. — Мы красивые? Красивые… Красивые! Мы тебе нравимся??

— Да, конечно! Очень нравитесь!

Существа притихли на несколько мгновений, словно смутились.
— Но ведь мы опасные… — поведали они, — да-да, опасные. Мы хищные! Нас тут все боятся… Боятся нас, да! Вот мы и поплыли кого-нибудь попугать, пока мамы нет…

— Значит, вы ещё маленькие? — улыбка не сходила с моего лица, даже щёки заболели.
Они были так прекрасны, эти очаровательные хищники! Вдруг подумалось, что хищники вообще достаточно часто бывают красивы, вспомнить хотя бы отряд кошачьих. И почему-то в этой связи на ум мне пришёл Алетон… Но я прогнала неуместные мысли.

— Мы не маленькие, — слегка обиделись существа. — Мы уже почти совсем-совсем большие! Мы уже сами умеем охотиться! Вот так!

Тут они замерцали и запереливались ещё сильнее и ярче, цвета их тел, перетекая один в другой, пульсировали в странном неровном ритме, а сами они начали перемещаться, словно танцуя. У меня закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Я пошатнулась и чуть не упала.

— Ой, ой, ой… Тебе плохо? Мы не хотели, не хотели! — наперебой заговорили маленькие хищники, замирая на месте.

Красочные переливы почти совсем остановились, я потихоньку приходила в себя, прислонившись к стенке своего пузырика и по-прежнему продолжая счастливо улыбаться.
Да, теперь я поняла, как они охотятся! Сбивают жертву с толку, дезориентируют…

— Мы ещё и ядовитые! — гордо сообщили новые знакомые. — Очень-очень ядовитые!

— Вы такие красивые… — снова похвалила я, причём абсолютно искренне.

От этих созданий трудно было отвести взгляд, даже когда они не притягивали его намеренно.
Они немножко поколыхались напротив меня, кажется, им было приятно.

— Нам ещё никто не говорил, что мы красивые…

Я подумала, что у их жертв просто не было такой возможности. Они, может, и восхитились бы, да не просто не успевали. Похоже, малыши уловили мои мысли, так как я ощутила нечто вроде хихиканья.

— А что ты здесь делаешь? — спросили они. — Так далеко от Города… Хочешь, мы тебя немножко проводим?

— Спасибо, спасибо, мои хорошие! — меня так тронула их забота, что я, неожиданно для себя самой, начала изливать душу и поведала своим новым знакомым, что меня, несмотря на все мои старания, не хотят брать на задание, не верят, что я смогу договориться с опасным хищником…

— Ты сможешь, сможешь! Конечно, сможешь! Ты нам нравишься! — загалдели мои новые приятели.

Я вздохнула.
— Я тоже так думаю. Жаль, что моё начальство вас не слышит. А у меня не получается их убедить…

— Всё ясно! Упрямые, как наша мама… Таких только Чёрная Пучина убедит! — сердито выдало одно из радужных созданий.

Я бы не придала особого значения его словам, решив, что это что-то вроде идиоматического выражения, но остальные вдруг зашикали на собрата.

— Ты что, ты что! Не надо, не говори! Это опасно! Опасно…

— Что такое Чёрная Пучина? — заинтересовалась я.

— Не надо, не надо… Тебе туда не надо! Возвращайся в Город! А то твоя мама будет волноваться!

Я снова вздохнула… Может быть, моя мама и волнуется обо мне, но она далеко… Дальше, чем Земля и все прочие измерения… Измерения для живых. Я верю, что есть и другие измерения, есть Рай, где сейчас, конечно, находится моя мама. Но в Городе её точно нет…

Вдали снова показалось нечто радужно-переливчатое.

— Ой, ой, это за нами, — заволновались мои новые приятели. — Это наша мама. Будет ругать, что мы так далеко заплыли, ещё рассердится на тебя… Она у нас такая вспыльчивая!

Мы быстро попрощались и стайка чудесных радужных осьминожек устремилась навстречу своей строгой родительнице. А я… всерьёз задумалась о Чёрной Пучине…

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/11/1609