Роберт Говард - Чистокровные

Robert Howard: Thoroughbreds

Бат Костован откинулся на спинку стула и рассматривал женщину, которая сидела напротив него, как если бы осматривал превосходную скаковую лошадь.
- Ты нечто новое для меня, - сказал он. - Я видел много профессиональных сильных женщин - сотни. Но большинство из них были огромными мускулистыми Бертами с ногами и плечами как у борца. И у многих были такие лица, что остановили бы и часы. Ты совершенно другая.
Мэйм Хармер отличалась от общепринятых представлений о сильных женщинах. Когда она откинулась на спинку дивана, скрестив ноги и заложив руки за светловолосую голову, она была больше похожа на молодого спортивного студента, чем на «самую сильную женщину в мире», о чем говорили плакаты, развешанные в театрах по всему краю. Из-под опущенных век ее глубокие серые глаза скользнули лениво по квадратным плечам хорошо слаженного мужчины, сидящего напротив нее.
- Ты красивая, - сказал он открыто, не как человек делающий женщине комплимент, но словно констатируя этот факт; в его словах было не больше тонкости, как если бы он сказал: «Ты очень уродлива».
- И у тебя хорошо построенное тело, - продолжал он, позволяя своим глазам бесстрастно бегать по ее превосходной фигуре, которую легкий спортивный костюм лишь подчеркивал. - Твое тело не узловатое; я видел, когда ты работала в трико. Когда ты поднимаешь вес или занимаешься акробатикой, твои мышцы не набухают и не образуют узлов. Они перекатываются под кожей. Твое тело лучше, чем у многих девушек из мюзик-холла. Твоя мускулатура полностью женственная, ты не похожа на уродливое животное, в которое превращается большинство женщин-спортсменок.
- Я строила свое тело не так, как это делают обычно, - ответила она лениво. - Ты был в Японии, верно? Тогда ты видел их девушек-борцов. Не кажутся более сильными, чем обычная женщина, но я видела, как одна из них растерла в пыль пьяного портового грузчика за пятнадцать секунд. Европейский стиль наращивания мышц, который практикуют сейчас в Америке, создает мышцы и бицепсы, подобно человеку, строящему дом. Японский метод делает тебя сильным без изменения внешнего вида. Делает каждое сухожилие твоего тела крепким и гибким. Старик Джап, мастер джиу-джитсу, обучал и тренировал меня.
Джиу-джитсу является прекрасным искусством. Слабый человек может избить гиганта. Я выучила один захват, который позволяет сломать запястье, как гнилую ветку, даже если мой противник был бы в десять раз сильнее тебя, а я лишь в половину мускулистее, чем сейчас.
- Да, только если ты схватишь его до того, как он отправит тебя на пол, - проворчал призовой боец. – Говорят, что хороший борец всегда может победить боксера, но когда я был на флоте, мне довелось выйти против мастера джиу-джитсу в смешанном поединке, который проходил в Гонконге. Он набросился на меня, чтобы сделать захват и переломать кости, но я встретил его правым апперкотом в челюсть, что позволило ему носом ткнуться в подколенную ямку. Он провалялся без сознания в течение часа.
Мэйм рассмеялась и откинулась на спинку дивана с естественной, непринужденной и кошачьей грацией настоящей женщины-спортсмена. Взгляд Костована скользнул вверх-вниз по ее прекрасным формам, которые не давали ни единого намека на гибкие стальные мышцы, которые скрывали.
- Скажи, - неожиданно сказал он, - зачем ты пригласила меня? Ты не кажешься мне такой же как все. Из того, что я слышал о тебе, ты достаточно серьезна.
-  Все девушки образцы серьезности, пока не появится подходящий мужчина, - пробормотала она, ее глаза стали как глубокие колодцы. - Может быть, ты и есть такой человек.
Костован встал, сел рядом с ней и посадил ее себе на колени. Ее русая головка расположилась на сгибе руки могучего боксера, а ее красные губы приоткрылись, улыбаясь ему.
- Ты очень странная девушка, - сказал мужчина, озадаченный. - Ты говоришь одно, но действуешь по-другому; судя по твоим словам, ты страстная женщина. Но ведешь себя так, будто находишься в художественной галерее.
- Буйное пламя быстро гаснет, - прошептала она лениво. - Глубокая река бежит молча. И есть глубоко в моем сердце то, что выходит за рамки понимания обычной женщины.
Она положила нежную руку на предплечье Костована и почувствовала его мускулы, похожие на стальные канаты.
- Какая рука! Неудивительно, что тебя называют Убийца! В каком раунде нокаутируешь Ромаро?
Он дернулся нервно.
- Откуда я знаю? Невозможно предсказать, как закончится бой. Он даже может победить. Я уже стар для боксера, а Ромаро - прекрасный атакующий.
- Это детская игра, я думаю, - кивнула она. - Но странно слышать от тебя, «Боец» Костован, такие слова. Пусть ты и не был чемпионом в своей категории, но никогда не был нокаутирован. Пфф, ты прекрасно знаешь, что сокрушишь этого эквадорца. Я собираюсь поставить на это каждый цент, что у меня есть.
- Не делай этого, Mэйм, - Костован наморщил лоб, словно был чем-то обеспокоен. - Не стоит ставить много денег на любой бой. Слишком многое может произойти.
- Однако ты главный фаворит в пари, – ее глаза были широкими, как у ребенка.
Костован выругался про себя.
- Я знаю. Но я не хочу, чтобы ты ставила на меня.
- Почему нет?
Ее руки были на его шее, шелковистые волосы ласкали его лицо, сладострастный запах ее нежного тела проникал в ноздри. Костован был жестким человеком, но у любого мужчины есть свой предел.
- Я скажу тебе кое-что, - сказал боксер, - но ты никому не говори...
- Ни одной живой душе, - пообещала девушка, и что-то было в ее взгляде, заставившее Костована поверить ей.
- Хорошо. Ромаро выиграет этот бой нокаутом в пятом раунде. Эй, подожди, прежде чем злиться. Я знаю, что это очень плохо, в моей жизни я никогда не падал на пол. Но я становлюсь стар для боксера, хотя по-прежнему молод, как ты сказала - ринг игра для молодых. Я никогда не получал хорошей встряски, однако уже качусь под наклон. Все заключается вот в чем: победитель этого матча будет биться с «Малышом» Херли в Мэдисон-Сквер-Гарден. Лаганно, тренер Ромаро, хочет этот бой для своего боксера; благодаря ему Ромаро может побороться за титул. Ромаро - позер; все, что у него есть это ужасный свинг правой и сердце бойца, но это привлекает толпу, а сейчас бокс теряет благосклонность публики. Ромаро не в состоянии победить меня или Херли в обычном бою, однако он не падает духом, и этот латиноамериканец будет в очереди на титульный бой.
- Почему бы тебе не победить Ромаро и не выступить против Херли? – спросила девушка. – У тебя есть шанс завоевать титул.
Костован рассмеялся с горечью, порожденной опытом.
- Разве я могу бросить вызов чемпиону в свои годы? Я состарился, пытаясь завоевать титул. Без шансов; он завоевал свой титул честно, но удержал его благодаря тотализатору – выступая против таких увальней, как Ромаро. И я не смогу пройти мимо Херли; он ненавидит меня, как змею. Он согласится драться с Ромаро, но откажется со мной, даже если я захочу. И я не смогу победить его в честном бою. Он находится сейчас в лучшей форме, чем в прошлом году, когда мы бились на ринге, - ничейный бой, - и уже тогда он едва не сломал меня в последних раундах. Херли молод; поражение в бою с Ромаро не сильно ему повредит. Они обещали ему ответный матч с Ромаро после титульного поединка - выиграет или проиграет Ромаро, - а он проиграет, конечно.
Но я выхожу из игры, это мой последний бой. Я получу больше денег от банды Лаганно, чем в случае победы над Ромаро и встречи с Херли, и мне не придется проходить через страшное испытание, сражаясь с «Малышом».
Взгляд Мэйм стал задумчивым.
- Бат, я приму, чтобы ты не решил, но неужели ты должен выйти сейчас?
- Почему это волнует тебя? Это все часть игры!
- Я скажу тебе правду, - сказала девушка, повернувшись и пристально взглянув ему в глаза. - У меня есть младший брат, он работает в банке в… не важно где! И он страстно увлечен боксом. Он видел, как ты сражаешься и уверен настолько, что ты победишь в этом бою, что взял десять тысяч долларов из сейфа банка и поставил на тебя!
Бат разразился проклятьями.
- Молодой дурак! Но я не могу сейчас отступить! Я должен пройти через это! Я не могу все бросить!
- Даже для меня?-  спросила она.
Ее голос был с хрипотцой, вибрирующий, соблазнительный, пропитанный таинственным очарованием женщины, созданным за миллион веков. Он освободил руки Мэйм, обнимающие его за шею.
- Ни для кого! Иначе люди Лаганно отправят меня в последний путь!
- Но что, если в этом не будет твоей вины? – настаивала девушка. – Если ты пострадаешь или что-то в..?
- Это другое дело, - признался он. – Но, пфф! Зачем строить предположения? Прошу прощения у твоего брата и много больше у тебя, но ты просишь меня о том, чего я не могу сделать. И я помню твое обещание молчать.
- Я всегда выполняю свои обещания, - сказал Мэйм. - Хорошо, если ты не можешь, значит - не можешь. - Она пожала плечами и лучезарно улыбнулась. - Но мы останемся хорошими друзьями, верно?
- Я думаю да!
Он вновь хотел ее обнять, но она вскочила и замерла перед ним с насмешливым видом. Он встал и протянул руку, чтобы поймать ее. Все еще смеясь, она схватила его за правое запястье... а потом резким движением, прежде чем Костован понял ее намерения, она завернула его руку вправо вверх, а затем стремительно вниз. В это мгновение боксер всей рукой прочувствовал страшную силу захвата девушки, а потом его запястье уступило и щелкнуло, как ветка дерева, и мучительная боль охватила его, вырвав тихий стон. Его правая рука повисла вдоль тела неподвижно. Мэйм отступила, затаив дыхание.
- Теперь ты не можешь боксировать! - воскликнула она. - Они ни в чем не смогут упрекнуть тебя - вот для чего я пригласила тебя сюда… 
На половине ее фразы Костован запустил левый хук в челюсть девушки, и она без чувств рухнула на пол. Боксер осторожно коснулся сломанного запястья и выругался в голос. Затем он подошел к столу, налил стакан холодной воды и вылил девушке на лицо. Она застонала немного жалобно и села на полу. Понимание вернулось в ее взгляд, и она без страха взглянула на него, терпеливо ожидая любого наказания, какое только он пожелает  причинить ей.
- Так! - казал Костован. - Ты получила, что хотела, детка! Я не встречусь с Ромаро или с кем-либо другим еще довольно долгое время. Болит челюсть?
- Немного, - она осторожно потерла скулу. - Это был простой прием. Я не хотела причинять тебе боль. Что ты будешь делать теперь?
- То, о чем думал. Я старею, как боксер, как я уже говорил. Я закончил игру. И пусть я никогда не был чемпионом, но хочу стать отцом чемпиона. Сыновья таких женщин как ты стают чемпионами. Я чистокровный, как и ты. Наши дети будут суперменами. Как насчет этого?
- Ты просишь меня выйти за тебя? – спросила она насмешливо.
- Конечно да, черт возьми, как ты думаешь, что я сейчас делаю?
Мэйм поднялась.
- Хорошо, я согласна.
- Прекрасно, детка, - он поцеловал ее. - Теперь перейдем к главному, пора привести в порядок мою руку.