Последний самурай

Этим провозглашаем, что отныне запрещается носить мечи, за исключением лиц в церемониальной одежде, а также в устоявшейся для военных и полицейских униформе. Мечи нарушителей будут конфискованы.
(закон о конфискации мечей)
               
                Бусидо.

В далекой воинской части сидел и грустил прапорщик Сергей Сергеевич Наливайко. Он тоскливо смотрел на ровные стеллажи кирзовых сапог, которые по новому уставу просто сожгут и даже не продадут, а безжалостно уничтожат. Наливайко, сжав кулаки до побелевших костяшек, заговорил про себя.

"Когда я был маленький, у нас была такая мода, что каждый крутой пацан обязательно должен был ходить в кирзачах, и не просто кирзачах, а еще с армейской пилоткой.

Пацаны в солдатских сапогах выглядели независимее, свободнее что ли. Они даже курили и небрежно сплевывали в снег, а мы, дети, смотрели на них с завистью.

Когда впервые мне достали кирзачи, я был крайне рад. Вы не можете себе представить, что это была за радость - натянуть огромные сапоги с двумя парами шерстяных носков, надеть тулупчик, толстые синие зимние треники и выйти на улицу!"

Он вспомнил, как гонял на коне, как с пацанами взрывал шифер, как один наглый малец не хотел делиться даже на время красивой армейской шапкой, и как они с другом Кузей отобрали её и насрали в нее.

Вспомнил он, как впервые пришел на танцы в намазанных роскошных кирзачах, вспоминал, как его в школе после перевода в город потом дразнили солдафоном, сапожником, но он не обижался, ведь остальные парни и спортсмены уважали его. А другие наверняка умирали от зависти от того, что у них - сынков разных кандидатов и докторов наук не было яловых, кирзовых офицерских сапог, в которых они могли красоваться.

Он вспомнил, как в этих сапогах месил грязь на пограничной заставе, как потом в них же уехал в Афганистан. Некоторые сменили их на кроссовки, но потом все же расплата настигла их: часть пересекла три-четыре водные преграды и пошла долгим маршем до места дислокации и переброски. Кирзач легко сушился на привалах, не терял форму, а портянки легче сменить, чем носки.

А еще кирзач от укуса степной гадюки спас, когда я ей на хвост случайно наступил. Не смогла она голенище прокусить, а то бы я там остался в горах Афганистана. Сколько раз эти сапоги выручали его в самых безнадежных ситуациях, когда казалось, что уже не выбраться.

Если войска не паркетные и не потешные, то и грязь, и снег, раскисший по колено, по пояс нужно месить именно кирзачами. В них прошли его лучшие годы, в них он познал и горечь потерь, и радость победы. Каждая складка на голенище, каждая потертость хранила свою историю.

Кирзач и Калашников - символ победы и мощи нашего государства, у нас столько сапог и автоматов, что ими можно вооружить еще одну армию. Но дело даже не в количестве - в этих простых солдатских сапогах заключена душа армии, память о тех, кто прошел в них через все испытания. И вот теперь их просто спишут, словно ненужный хлам, будто не было всех этих лет, всех этих историй, всей этой жизни.

Наливайко провел рукой по голенищу ближайшего сапога. В горле встал комок. Сколько таких же прапорщиков и солдат носили эти сапоги, сколько судеб связано с этой простой солдатской обувью. А теперь все это должно исчезнуть, превратиться в пепел, словно и не было никогда этой эпохи, этих людей, этой славы.

                Хайто-рэй

Настоящие самурайские мечи считались не просто вооружением воина-профессионала, но и символом самурайского сословия, эмблемой чести и доблести, храбрости и мужественности. С древности оружие почиталось как священный подарок богини Солнца своему внуку, правящему на земле. Меч должен был использоваться только для искоренения зла, несправедливости и защиты добра.
( Бусидо)

Дверь склада отворилась, зашел его друг полковник Кузьмин. Прапорщик отдал воинское приветствие. Они сели за стол, налили чаю, откупорили банку тушенки БМК и заговорили по душам.

- Тяжело как-то стало, Кузьмин, - голос прапорщика дрогнул. - Они такое добро уничтожают. Ведь даже не это добро жалко, а сам символ армии, ведь кирзовый сапог - это душа солдата.

- Да, согласен я с тобой, Сергей, - тихо ответил Кузьмин, глядя в пустоту. - В кирзе наш народ победил фашизм, построил объекты космической промышленности и ядерной энергетики. А сейчас что? Все развалили, нет порядка, у власти демократы и гнилые профессора и жулики.

- Ухожу я, - прошептал Наливайко, - нет мне тут жизни, и страна уже другая, и прапорщиков сокращают, да и складской крысой я устал быть.

- Куда ж ты, глупый?

- "На войну", - вздохнул почтенный воин, смотря в глаза своему старому другу, ибо не подобает солдату умереть в постели.

"Завтра в горячую точку", - думал прапорщик, глядя в темное окно. - "И никто жалеть меня не будет, я не нажил ни дома, ни семьи. Я один в этом бренном мире".

Утром он проснулся и оделся. И теперь он в блестящих кирзовых сапогах и в военной форме. Собрался на последнюю войну за пределы своей страны. Лишь только лепестки вишни оплакивали его, когда он на поезде покидал родину.


                Божественный ветер
 


                Подобно цветам сакуры
                По весне,
                Пусть мы опадем,
                Чистые и сияющие.

              Нам бы только упасть,
            Подобно лепесткам вишни весной,
                Столь же чистыми и сияющими!

               Что мне сказать своей старенькой матери,
                Которая ждет меня в родном доме,
                Не зная, что ее сын вот-вот сгинет?

                Глядя в небо, сулящее скорую весну,
                Я спрашиваю себя - как мама управляется по хозяйству
                С ее обмороженными хрупкими руками?

Лепестки вишни кружились в прохладном весеннем воздухе, медленно опускаясь на его плечи. Он стоял, прижавшись спиной к холодной бетонной стене, крепко сжимая автомат. Розовато-белые лепестки устилали землю у его ног, словно прощальный подарок родины. Один лепесток опустился на ствол его автомата, и Наливайко долго смотрел, как тот трепещет на ветру, не в силах оторвать взгляд от этого хрупкого символа уходящей жизни.

Весна шептала ему свою печальную песню, играя с полами его военной формы. Нежный ветер касался его лица, словно материнская рука, прощаясь навсегда. Лепестки продолжали кружиться в воздухе, как снежинки его последней весны, оседая на начищенных до блеска кирзовых сапогах. В этом танце увядающих цветов он видел свою судьбу - такую же мимолетную и прекрасную, как эти хрупкие лепестки.

"Прощай", - прошептал он, глядя на падающие лепестки.....

"Жизнь легка, как лепесток сакуры", - думал Наливайко, глядя на кружащиеся в воздухе цветы. - "И смерть должна быть такой же чистой и прекрасной".

Он вспомнил древние строки, которые когда-то прочитал в потрепанной книге о самураях: "Путь воина - это решимость умереть. Когда для выбора имеются два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Не рассуждай о том, правильно это или нет. Направь мысли на путь, который ты избрал, и иди прямо вперед".

Сжимая автомат, он чувствовал себя как древний воин, для которого меч был больше, чем оружие - душа самурая, его честь и его путь. "Разве мой автомат не то же самое?" - подумал он. - "Разве эти кирзовые сапоги не такие же священные, как их доспехи?"

В падающих лепестках он видел знак судьбы. Как говорили древние: "Среди цветов - сакура, среди мужчин - воин". Пусть его путь будет таким же чистым, как эти белые лепестки. Пусть его смерть будет достойной, как подобает воину.

"В жизни бывают моменты, когда нужно действовать, не задумываясь о последствиях", - вспомнил он еще одну мудрость Бусидо. Сейчас был именно такой момент. Время размышлений прошло, остался только путь вперед.

Лепестки продолжали падать, укрывая землю белым покрывалом, словно первый снег. "Как прекрасна смерть весной", - подумал он, - "когда природа просыпается, а воин уходит, растворяясь в этой вечной красоте, как растворяются в воздухе эти хрупкие цветы".

В этот момент он понял, что его решение правильное. Как учил кодекс Бусидо: "Истинное мужество заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть". Его время пришло, и он встретит его с честью, как подобает воину.