Заручье. Разлив

Мой Сережа, глядя на меня, ночью начирикал и мне подарил два опуса.
 
Итак.

   "Заручье

               
        Вы слышали когда-нибудь о Заручье?
        Это страна моего детства.
        С самых малых лет до примерно двенадцатилетнего возраста  я летом куролесил в этой деревеньке в доме моей бабушки Дуни.
        Потом пришло время взросления, жизни в больших городах.
        Но в памяти Заручье и бабушкин дом никогда не исчезали.
        И вот пришел день, когда мы с Лидой — моей женой — решили съездить в Заручье. Это был первый год нашей совместной жизни, лето. И мой отец  в это время тоже был там.
       ….Тверь, автобус через Рамешки до Алексеевского, дальше пешком два километра. Это все показалось легким и романтичным.
        Нас встретил дом, в котором я так давно не был, чьи бревна я знал наизусть.
        Отец нас разместил во встроенной избушке, о которой можно писать целый рассказ.
        Мы спали на матраце, набитом колкой соломой.
        Солнце с утра било в лицо, птицы пели в яблоневом саду, тепло растекалось в маленькой комнатушке...
        Мы были безумно счастливы...
        Но нужно было идти в магазин за хлебушком и за водкой за два километра в село Алексеевское. Отец наставлял: Наташке — продавщице - отдашь пять пустых бутылок, она в обмен даст одну. С доплатой, конечно.
        Идем  полями. Жаворонки поют. Ляжешь во ржи — и лежишь... Васильки, букашки, теплый ветер...
        Вот и Алексеевское. У Наташки как всегда очередь. Пустые бутылки не берет — их и так навалом.
        Местные мужики ропщут. А  тут мы, понимаешь, варяги.
       - А-а, от Михал Федорыча,  -  тогда конешна!
       Нам выдали   то,  за чем мы и приперлись — водку и немножко хлебушка, и бутылки пустые взяли.
       Мы  шли обратно милыми сердцу полями, валялись в траве, слушали жаворонков...
 Водки в обед, как всегда, не хватило.               
       Пришлось нестись назад — перед отцом стало неудобно.
       А тут магазин закрыт. Что делать?
       Но хорошие люди, особенно бабушки, есть везде!
       Они-то нам и шепнули, где найти Наталью.
 
       - Да достали вы меня все! - так она нас пожалела, но мы не обиделись.
       … Вечером  сделали шикарный стол: куриные ножки , грибочки, солёненькие огурчики, помидорчики, травки всякой море...   Все свежатина!
       - О! Водочка правильная, - восклицал мой отец.
       Пели песни -  а как же!...






     Разлив



        Дело было весной. Уже сошел снег, зазеленела первая листва, теплом засияло солнышко...


        Мы с Лидой только поженились, и нам было весело бродить по топям и болотам, спасая ненароком друг друга.
        В этот раз мы взяли с собой моего отца. Ему хоть и было много за шестьдесят, но в душе он  был романтиком и любил побродить по лесам, вдыхая незамутненные запахи.
       Он был одет, как положено: плащ-палатка, резиновые сапоги и прочая амуниция. Мы же с Лидой — два шалопая — шли налегке: кроссовки, ветровки и ветер в голове!
        Нам нравился этот маршрут —по тропинке вдоль реки Лососинка: слева бурный по весне поток холодной, талой воды, по которому изредка неслись отчаянные байдарочники, справа — весенний, наполненный дурманом, лес, готовый вот-вот распахнуть лету свои объятия.
       Дорога, местами скользкая, привела нас в Марьину рощу, так называлась с давних времен березовая роща, - любимое место отдыха горожан.
      Нам нужно было пройти через речку Лососинку в сторону района Кукковка, что в Петрозаводске.
      К этому времени было пройдено уже довольно много и мы устали.
      Никто  не ожидал, что на пути встретится такое препятствие, как разлившаяся река.
      Идти назад уже на позволяли силы. Раздеваться и идти вброд — это заболеть и умереть (шутка!).    
      И вот отец говорит, цепляйтесь за меня, я вас перенесу.
      И перенес! И меня, и Лиду.
      А вы говорите, пожилые люди на многое не годятся!
      Годятся!
      Я  был горд и до сих пор восхищаюсь своим отцом.
      Мы благополучно добрались до Кукковки.
      А плащ-палатка и резиновые сапоги стали неотъемлемой частью нашего походного снаряжения".




Прошу меня простить.