Проза Водовоза рассказ 4 Цена воды

ПРЕДИСЛОВИЕ: мне, фрилансеру-копирайтеру, иногда попадаются очень интересные заказы. Как, например, этот: написать серию рассказов для питерского сайта продажи питьевой воды.

                *****

Небо почти соединилось с землёй. Вернее, не было неба, и не было земли. Везде была одна каша из тумана и дождя, мерзко-холодная и липкая. Каша чавкала под ногами, сыпалась на голову, застилала глаза.

Осень.
В голове тоже была каша. Такая же липкая и противная.

…Почему-то я всегда испытываю жуткую неловкость, когда расплачиваюсь за частный визит с врачом. Врач – бабушкин бывший ученик, ныне маститый и именитый. Бабушка доверяет только ему и зовёт «Венечкой», хотя у него у самого уже целая плеяда учеников, а когда он целует руку своей бывшей учительнице, то пускает зайчики зеркальной лысиной.
Пока «Венечка» в комнате с бабулей, слушает её, меряет давление, смотрит последние анализы и выписывает рецепты, он – просто эталон благодарного ученика. Но как только мы выходим в прихожую и я кладу гонорар на тумбочку, «Венечка» моментально преображается. Эскулап смотрит свысока, рассеянно, небрежно забирает деньги и цедит слова. Непонятно от чего, но мне становится стыдно.

Наверное, это наследственное. Я вспоминаю бабушкин рассказ, как она «возлагала цветы Брежневу».
Во времена застоя на Красногвардейской площади (тогда она называлась «площадь Брежнева») стояла стела. Народ густобрового генсека не то чтобы не любил, а, скорее, жалел, подсмеивался и придумывал про него анекдоты. Как-то бабуля собралась на кладбище - прибраться, цветочки положить.
  Но у нее что-то не сложилось в последний момент, и она, чтобы не тащить ставший ненужным букет домой, положила цветы под стелу. Под обалделые взгляды прохожих. Потом бабушка рассказывала, что в момент возложения ей было катастрофически стыдно. Точно как мне, в момент возложения гонорара на тумбочку…

- Смотри, куда прёшь! – я почти упёрся в высокого парня в очках «под Леннона», прижимающего к груди крохотную ушастую собачатинку. У меня в руках был пойнт, до парадной оставалось три метра, и эти три метра были сплошной лужей с тремя островками притопленных кирпичей.
Но с двухвёдерной емкостью не попрыгаешь по камушкам! Парень и не думал уступать дорогу. Оставалось только проверить на собственном опыте, насколько глубока лужа. Нет, в моем родном и прекрасном городе хороших людей больше. Но иногда попадаются
Мы стояли друг напротив друга. Я – с пойнтом, высокий худой «Леннон» - с собачкой в ярко-голубом свитере. Я не выдержал первым и прыснул. Парень неуверенно улыбнулся и вдруг, неожиданно, сошёл с узенькой сухой бровки, взгромоздился на островной кирпич.
- Спасибо, друг!
- Да ладно, давай быстрее.

Я же говорил – в моем городе живут нормальные люди. День раскручивался, как пружина. Но вчерашний визит доктора не давал покоя: на прощание двуликий, как Янус, эскулап настоятельно рекомендовал отправить бабулю до весны на солнышко, на юга. Потому, как ему не нравится бабулина астма. Интересно, а астма вообще-то кому-то может нравиться? В любом случае, мне срочно были нужны деньги.

***
- Ну, наконец! Давай, садись, заждался! – мой старый (что не значит – близкий) знакомый крепко пожал руку. Он широко улыбался и был искренне рад встрече. Когда-то, давным-давно, он был моим болельщиком. В предыдущей жизни, когда скорость и гонки были главным. Те времена прошли, о них напоминают только пустые, гремящие кубки на антресолях.

После промозглого холода и тьмы тепло бара было особенно приятно; коричневые диваны и коричневые стены казались особенно тёплыми и уютными. Старый знакомый сразу «взял быка за рога»:
- Ты правильно сделал, что позвонил, я всегда тебе говорил, что можешь положиться на меня.
Нам принесли итальянскую пиццу и пиво. Он выслушал и улыбнулся ещё шире.
- Ну, и какие проблемы?! Это не проблемы. Забей. Всё решаемо. И не вздумай заводить разговоры про «отдачу». Мне приятно тебе помочь!
- Нет, так не пойдет.
- Лады-лады! –  он поднял ладони вверх – но денег возвращать не надо. Просто я помогу тебе, а ты поможешь мне.
- Конечно, что я могу сделать?
- Ты же занимаешься водой?
- «Занимаешься» - сильно сказано. Я просто водовоз.
- Ну, не скромничай… ты в теме, из тебя выйдет отличный компаньон. Короче, я хочу, чтобы ты поработал водовозом на меня. Мне нужен твой опыт, кое-какая информация о клиентуре…
  Я начинал понимать, что именно надо от меня. И мне это не очень нравилось.
Но, оказывается, я ещё ничего не понял. Мой визави допивал третью кружку пива, на его щеках прибавилось краски, а взгляд стал жёстче и откровеннее.

- Только дурак сейчас не попытается заняться водой. С этой повальной модой на здоровый образ жизни лохи купят все что угодно, лишь бы была яркая этикетка на бутылке!Напишем, что это байкальская вода, настоянная на серебре из сибирских рудников. Или святые православные источники из Тибета.Бессмертные Джефф Питерс и Энди Таккер были не только благородными жуликами, они были гениями – кажется, первыми стали продавать водопроводную водичку?!

- Прости, но ты говоришь ерунду. Чистейшая вода из прославленных артезианских скважин известна не меньше, чем марочное вино. И отличается на вкус так, что даже трехлетний ребёнок поймет. В некоторых парижских ресторанах вместе с картами вин подают и «карту вод». Есть даже сомелье воды! Ты знаешь, что Сельтерская поставлялась к столу Кайзеров с 1700 года?

- И что, вся дорогая вода такая доисторическая?

- Нет. «Блайнг аш два о» известна с 2005 года. Пьют эту воду только в Голливуде, только звезды. Эта вода из источника в Теннеси, проходит десять степеней очистки.

- Вот видишь, сколько ты знаешь! Из тебя получится отличный маркет-менеджер. И директор по продажам, – он хохотнул - при таком даре убеждения, понимаешь, тебе нельзя не верить! А вообще – забей, это же просто вода, за которую будут платить.

- Нет просто воды. Настоящая вода может быть сильнейшим тоником, если она, к примеру, из Голландского Тилбурга… Эту воду называют Ого. В ней содержание кислорода в тридцать пять раз больше, чем в обычной воде. В организме просто взрыв энергии происходит. Так что есть живая вода. А есть - мёртвая. Я не буду тебе помогать.

Старинный знакомый поморщился, как от зубной боли.

- Да перестань ты… ты что, хочешь сказать, что твоя шарага торгует этой самой Сельтерской или огой? Или тебе не нужны деньги, или ты их отрабатывать не хочешь? Халяву ищешь?

- В моей «шараге», как ты говоришь,  две глубинные скважины. Артезианские воды Петербурга – одни из лучших в Европе. Гдовский или Нижнекотлинский слой, слышал что-нибудь?

Я положил на стол все, что было в кармане. Взял пятьдесят рублей – на метро. Мне больше нечего было здесь делать.
Пока мы сидели в баре, на улице резко похолодало. Температура понизилась на несколько градусов, плотные облака рассеялись, и бледные, мелкие звезды тускло светили с невысокого питерского неба.
Ну что, деньги мне нужны, но не такой ценой. Просто буду думать и искать дальше. В конце концов, можно попробовать продать кубки.

***
Моё утро питерского водовоза началось как обычно, в восемь тридцать. Сначала сдал пустую тару. Потом получил лист развозки. Загрузил восемьдесят два пойнта. Забрал из цеха ремонта два кулера. Захватил помпы. Я уже опаздывал, торопился, когда зазвонил сотовый. Мелодия Мюррей, You Needed Me – значит, свет-Марьмаксимовна. Бабуля.

- Внук, я знаешь что звоню? Я в поликлинике. Наверное, Венечка перестраховался! Или мне его таблеточки помогли. Веня – гений! Короче, результаты пикфлоуметрии просто отличные. Меня как Белку и Стрелку можно в космос запускать. И никуда мне не надо ехать, понимаешь?
Ну, что тут не понять! Конечно, все понятно. Я подумал, что ровно через четыре недели предстоит опять как-то пережить очередной планово-профилактический визит любимого ученика, но четыре недели – это срок.

Уж как-нибудь соберусь с духом.