Третий муж Анастасии часть3

Она вдруг открыла глаза и посмотрела на меня жёстким немигающим взглядом.
— А ты не допускаешь мысли, что твоя Юля могла забеременеть в тот раз, после романтики на озере?
— Допускаю, но это не так.
— Откуда такая уверенность?
— Я же говорил тебе, что Юлия очень умная девушка.
— И что? По-твоему, беременеют только дуры?

— Нет, не только дуры. Умные девушки тоже могут забеременеть. Но делают они это только в том случае, когда  сильно захотят.
Настя не нашла возражений, смягчила взгляд, взяла из вазочки печенье и откусила маленький кусочек.

— Всё это хорошо, — сказала она при этом, — но мне-то что делать с этими всякими синдромами? Мой парень, Кирилл, он ведь так сильно похож на Славика. Даже внешне. Красавец атлет, спортивное тело. Учится в той же Академии. Мечтает стать ментом. Прямо, реинкарнация какая-то. Второе воплощение. Что мне делать, подскажи. Как ты сказал? Выручай, спасай меня, Лёвик. Я ведь его тоже убью. Уже сейчас я вижу, что мы не проживём с ним долго, если поженимся.

— Может, стоит поискать другого? Ну, поссорься с этим Кириллом, разругайся. Побудь какое-то время в одиночестве, без парней. Отвлекись. А потом присматривайся к таким, какие совсем не будут похожи ни на твоего первого, ни на второго.
Настя закинула остаток печенья в рот, стряхнула крошки с ладони и принялась сосредоточенно жевать.

— Угу, — пробурчала она, когда доела, — легко сказать. А если я не могу без парней? Мне кто-то нужен. Всегда нужен.
— Тогда постарайся не выходить за них замуж. Насколько я понял, тебя напрягает именно замужество. В качестве женихов они тебя устраивают. Пусть этот Кирилл состарится, ухаживая за тобой. А если серьёзно, то мне, прежде чем давать советы, нужно на этого Кирилла хотя бы взглянуть. Или поговорить с ним.

— Он тоже ревнив, как и они, — в задумчивости произнесла Настя.
— К двоюродному брату тоже будет ревновать?
— Да, будет. Но, ладно, давай устроим вам знакомство. Согласна, это интересно, что ты о нём скажешь.
— В пятницу назначь ему свидание где-нибудь в кафе, а я подойду так, вроде случайно пересеклись, подсяду к вам, поболтаем. Мне и пяти минут хватит, чтобы оценить человека.
Она встала, потянулась, подошла к месту, где сушился её зонтик.

— Высох, — сказала она чуть слышно. — Кошмарная погода. У меня машина стоит на парковке за триста метров отсюда. Предстоит топать по лужам. Что за офис у тебя, что к нему невозможно подобраться.
— Весь центр такой. Улицы узкие, а офисных зданий здесь десятки, самих офисов сотни. Кто раньше просыпается, тот парковочные места и занимает. А во время обеда здесь вообще сплошная пробка, что и пешком между машинами не пройдёшь. Это ещё дождь, не все приехали; ты бы видела, что здесь летом творилось, ты бы тут и в километре не припарковалась.
Я тоже поднялся из-за стола, чтобы проводить девушку и помочь ей одеться.

— Летом было хорошо, тепло, — сказала она задумчиво.

Я помог ей надеть плащ и приблизился так, что ощутил аромат духов и запах волос. Волосы пахли какой-то химией, возможно, краской для волос, а вот духи имели настолько утончённый изысканный аромат, что даже возбуждали сексуальное желание.

— Спасибо, — поблагодарила она и уточнила: — Вообще спасибо за помощь. Ты, правда, помог.  Поговорила с тобой, стало на душе легче. Лиси права, у тебя талант. Я тебе позвоню в пятницу. Мне твой телефон Лиси дала. Я не позвонила тебе предварительно сегодня, ты уж извини. Ты будешь смеяться, но я стеснялась тебе звонить. Ну, не стеснялась, а боялась, что ты скажешь, что занят, отложишь встречу на завтра или вообще не захочешь …. Ну, знаешь, как это бывает.

— Можешь не волноваться. С некоторых пор проблемы Лисичкиных подруг у меня на первом месте. Мне это, действительно, интересно. Если бы это было не так, то, сама понимаешь, что легко отказаться от таких бесед. Но я Лисичке никогда не отказываю, если она просит. Девчонка столько пережила.  У неё такой золотой характер, что я не могу представить себе того недоумка, который жил с ней и был способен поднять на неё руку. Это же насколько сильно надо было обкуриться. Когда брат её нашёл, я сильно изменился в лучшую сторону. Её появление как-то на меня повлияло, что я стал размышлять о вещах, о каких раньше никогда не задумывался. О семье, о матерях и детях, о вечных ценностях, о проблемах в отношениях между людьми.  Вот психологией увлёкся.  И  рад, если могу помочь кому-то. Познакомлюсь с твоим Кириллом, а на следующей неделе мы, если ты не против, продолжим думать о твоих синдромах.
— И о твоих?
— И о моих тоже, если угодно.
— Продолжим, согласна. Спасибо.
Она быстро чмокнула меня в щёку, повернулась, открыла дверь и поспешно выбежала, не сказав больше ни слова.

* * *


Сегодня я должен заехать к брату. Необходимо поговорить с Лисичкой о её подруге. По пути я размышлял о тех вопросах, какие собирался задать Лиси. Давно ли она знает Настю, была ли знакома с её прежними мужьями, и что она вообще может сказать о Насте хорошего  или плохого? Это необходимо сделать, чтобы я мог составить для себя более точную картину происходящего.
Дверь открыл племянник.

— Ноут опять завис, — с тоской пожаловался он.
— Я так полагаю, ты пытался влезть в системную папку. Понимаешь, если папка скрыта от твоего взора и защищена паролем, это вовсе не значит, что я спрятал там твои «весёлые картинки». Даже если ты взломаешь такую папку, то будешь сильно разочарован.
— А что там?
— Тексты, программы, таблицы, формулы. Короче вся та хренотень, которую ты не любишь. Очень сильно напоминает твои домашние задания по математике.
— А при чём тут математика?
— Весь компьютер — это сплошная математика. Если бы ты знал, в каком виде представлены в программах твои любимые картинки, то вообще не подходил к ноуту ни на шаг.
— И в каком они виде? — с недоверием спросил Ванька.
— Буквы, ещё буквы, потом цифры, снова цифры. Так что вывод отсюда один: хочешь смотреть картинки, учи математику.
— Привет, — подошла  Лиси и чмокнула меня, тут же подставив свою розовую щёчку для ответного поцелуя. — Бориса нет, ещё не приехал.
— Да, я, можно сказать, к тебе, а не к нему.
— Поняла. Настя приходила к тебе?
— Да.
— Она мне уже звонила. Благодарила.
— По-моему, рано ещё благодарить. Лиси, времени у меня мало. Можно, я задам тебе пару вопросов, кое-что уточню и поеду.
— А ноут? — заныл Ванька.
— Ноут наладим завтра.
— Чай хоть выпей. А ещё я пирог испекла, с вишней.
— О кей, классно.
Я прошёл на кухню. Первый вопрос, который я задал Лисичке, пока она заваривала чай, был совсем не тот, какой планировался ранее.

— Почему ты не любишь своё имя?
Она заметно взволновалась.
— Я думала, ты о Насте….
— Да, о Насте тоже поговорим. Но, мне интересно, почему тебя редко называют по имени, а когда называют, тебе это не нравится. Чем прозвище лучше?
— Привыкла, — ответила она и задумалась.
— А кто придумал назвать тебя Лиси или Лисичкой?
— Ещё с детского сада так повелось, я уж и не помню точно от кого именно. Но это прозвище понравилось моей маме, и она часто так меня называла, поэтому я привыкла. А моё родное имя дал мне отец. Когда они с матерью развелись, я с ним поссорилась. Потом постаралась от своего имени избавиться. Ну, не совсем избавиться, а так чтобы называли меня по имени как можно реже. Я же не могу написать в паспорте имя Лисичка, верно?

— Ну да, конечно. А что, отца ты не любила?
— До развода родителей у нас было всё просто замечательно. Но, потом так вышло, что я в их конфликте оказалась на стороне матери. Не удалось, понимаешь, сохранить нейтралитет. Так всё сложно…. Отец обиделся. Мы поссорились очень серьёзно, я ему пообещала, что забуду собственное имя. То есть мне от него настолько ничего не нужно, что даже имя, которое он мне дал, я готова забыть. Хотела даже официально оформить изменение имени на какое-нибудь другое, но не нашла ничего подходящего.  Ты  специально приехал, чтобы спросить об этом?
Было похоже, что Лиси не очень нравилась тема, которую я затронул.

— Нет, в данный момент меня интересует Настя. Вернее, её бывшие мужья. Ты о них что-то можешь мне поведать?
— Хорошие парни, и один, и другой. Да они даже чем-то похожи были, почти как братья. Правда, я с ними встречалась редко, всего пару раз видела. Я ведь почему её к тебе направила, что она в последнее время стала впадать в такое состояние, знаешь, когда за неё страшно становится. Сам понимаешь, девочка выходит замуж один раз — муж умирает, выходит второй — и опять несчастье. Тут и с ума сойти можно. И вот теперь она за своего нового парня боится. Вдруг она заколдована как-то? Может, ей нельзя больше замуж выходить? Может, это проклятье какое, а?

— Ну, в принципе, она ведь могла и к профессионалу обратиться за помощью. Зачем ты её ко мне направила?
— Да ты ещё лучше всякого профессионала, просто не веришь в свои возможности. Я серьёзно говорю, у тебя дар есть, умеешь успокоить, понять, посоветовать.

— Ей пока ничего не могу посоветовать. Вот хочу с её Кириллом познакомиться. Ты о нём что-то можешь сказать? Тоже хороший парень?
— Ну, да, хороший. Положительный такой. Весёлый, жизнерадостный, энергичный, заботливый — одни плюсы.
— И теперь она, значит, боится, что с ним тоже что-то произойдёт?
— Да, она просто в панике. С одной стороны, хочет замуж, хочет иметь детей; но тут вот эти сомнения мешают. Вдруг проклятие какое на ней?
— Если она верит в проклятие, то так ли нужен  ей психолог? Пусть обращается к всяким там колдунам, колдуньям или церковникам. Вообще как получилось, что ты её направила ко мне? Это твоя инициатива? Вы, значит, так болтали с ней о всякой всячине, а потом ты предложила: вот Лёвик есть такой, и он снимает заклятия, проблемы решает, чудеса творит, да?

— Нет. Инициатива была, скорее, от неё. Она попросила найти психотерапевта и, знаешь, по-моему, она о гадалках или колдунах не думала вообще. Это уже я так предположила, что ей могли как-то наворожить на это дело, на смерть мужей. Она в такое не верит, она просто не знает, как побороть свой страх перед новым замужеством. Избавить её от страха — это ведь  психологу по силам.
— То есть, по сути, вы обе видите мою задачу в том, чтобы я помог выдать её замуж. Мол, ничего страшного, выходи, Настя, смело замуж в третий раз.
— Примерно так, да.
Мы поговорили с Лиси ещё минут пять на разные темы: о семье, о погоде, о проблемах воспитания таких подростков, как Ванька. Так как я, действительно, спешил, то не стал дожидаться приезда брата, передал ему привет на словах и, так сказать, откланялся.

Да, конечно, я ожидал от беседы с Лиси большего, но и той информации, какую я от неё получил вполне хватало, чтобы анализировать  ситуацию с более высокой степенью объективности.  Анастасия  влюбляется в мужчин строго определённого психологического типа. Все её парни производят положительное впечатление на окружающих. Они молоды, энергичны, амбициозны, мечтают о карьере полицейского или государственного служащего; они вежливы, корректны, внимательны к даме; производят впечатление людей жизнерадостных, оптимистичных. Как правило, никто не может о них сказать ничего плохого, или заметить за ними что-либо отрицательное. Как только они достигают поставленной цели: ну, например, добиваются руки девушки, женятся на ней, — то почти в один момент резко изменяются.

Выясняется, что этот милый симпатичный положительный молодой человек вовсе не такой уж милый, каким казался раньше. Оказывается, у него в голове много странных мыслей, проявляются какие-то помыслы и побуждения, которые с трудом укладываются в рамки нормальных отношений между партнёрами. То им хочется принудить девушку к анальному сексу, то попробовать практику БДСМ, проявляя насилие над ней.

Она какое-то время всё это терпит, мягко сопротивляется, по возможности. Затем находит способ, чтобы отомстить  как можно болезненней. В некоторых случаях месть оказывается смертельной. Виновата ли девушка, что мальчик стал злодеем? Или он им был? Точнее так: виновата ли она в том, что не сумела разглядеть его зверскую сущность?
Я вообще стараюсь не осуждать людей за их неудавшуюся семейную жизнь. Даже в тех случаях, когда ссоры заканчиваются смертью одного из супругов, трудно бывает понять, кто и в чём виноват. Мне кажется, что судьба наказывает обоих за то, что не смогли понять друг друга, не смогли уладить конфликт мирно. Они и так наказаны, они и так осуждены. К чему им ещё одно осуждение, в котором нет никакого  смысла. Я не осуждал парней, с которыми жила Настя; я не осуждал её саму.

Люди просто не смогли договориться. Если парни притворялись ангелами, скрывая свою истинную сущность, то сами виноваты, не надо было вводить девушку в заблуждение. Ведь могли ещё до женитьбы выяснить сексуальные наклонности невесты. И если знали, что она не терпит боли и унижений в постели, то искали бы себе подходящих партнёрш, коих много есть в пределах любого даже не самого крупного города.(продолжение следует)