Яреська

   Яреська, девочка семи лет, собирает в подол платья опавшие груши под деревом во дворе у бабушки и дедушки. Ах, как она любит утро в деревне. Особенно звуки. Вон корова Зорина замычала у бабы в хлеву, куры по двору топчутся, квохчут, огромный петух, которого Яреська побаивается, встрепенувшись, приподнимается на своих мощных когтистых лапах, вытягивает вверх белоснежную голову, украшенную свисающим мясистым кроваво-красным гребнем, и орет свое ку-ка-ре-ку-у. Мимо двора медленно шествует стадо коров, изредка взревывающих, пастух хлопает бичом и кричит: "Ну ты куда, зараза, прешься?!". За забором у соседки, бабы Михайлины, громко хрюкает боров, жадно поедая дерть(1) из деревянного корыта. Под забором лежат овцы. На одной из них лежит младшая Яреськина двоюродная сестра Надийка, которую на лето присылают бабе и деду в деревню на откорм.

   Жадно впитывая деревенские звуки, Яреська одним ухом прислушивается к разговору который ведет бабуля Одарка с дедом Мыкытой.
   - Ну що ти, діду, ніяк маслобойку не зремонтуєш! Сьгодні, он, знову прийшлося молоко нашому борову Васьці вилити, а тобі якби тільки у чарку заглядати!
   - Та відчепся, Одарко, від мене! Відремонтую, як буде час!

   Дед Мыкыта на минутку замолкает, а потом спрашивает:
   Ну що там наша старша донька пише? Чи збирається приїжджати Яреську забирати? Дитині ж скоро знову до школи. То лучче б було щоб відразу в новій школі у їхньому великому місті починати вчитися.
   - Ну ти, діду, задрав мене як ота собака кішку! Збирається! Якщо їй на роботі відпустку дадуть.
   - Бабо, а як ти думаєш, євреї п'ють горілку?
   - От, старий, ти зовсім із своєю горілкою з глузду з'їхав. Он-де приїде, то й спитаєш.
   
   Яреська высыпает груши в тазик и останавливается задумавшись. Теперь и у нее есть папка, как у всех. Только он еврей. А кто такие евреи? Она знала даже кто такие чернокожие негры, и желтолицые китайцы, и краснокожие индейцы. Им в школе рассказывали. А вот кто такие евреи? Какого они цвета? Они злые или добрые? А какие у них волосы?
   Дождавшись, когда дед встал из-за стола, вкопанного под раскинувшейся над ним ябоней, и ушел в хату. Яреська подбегает к бабуле:
   - Ба-а. А правда, что мой новый папка еврей? Они злые? Вовка соседский дразнился, и кричал что из-за евреев мы все плохо живем, и что жалко что их всех Гитлер не уничтожил? А евреи красивые? Мой папка красивый?
   - Ой, не знаю я нічого, онучка. Я ж його ще сама не бачила. Кажуть, в них носи завеликі и трохи горбаті, що волоси кучеряві. Але твій татко не такий. Он подивися, твоя матірка його фотографію прислала. - Она достала из лежащего на столе конверта фотографию и дала её Яреське. С фотографии на Яреську, прямо ей в глаза смотрел высокий, молодой-молодой мужчина, темноволосый и... Девочке он показался очень красивым. Одной рукой он обнимал маленькую, не достающую ему даже до плеча, с осиной талией женщину, Яреськину маму.
 
   - Дай мне посмотреть! Дай мне! - подскочила Надийка. Она вцепилась в фотографию и стала сильно тянуть ее к себе. Опасаясь, что она порвет фотографию, Яреська выпустила ее из рук, и тут же заревела:
   - Ба-а, она фотографию моего папки чуть не порвала!
   Одарка дала подзатыльник Надийке и отобрала у нее фотографию:
   - Що це тобі, іграшки, чи що?
   Теперь заревела Надийка, а Яреська сунула фото за пазуху своего ситцевого платьичка и, бережно придерживая ее руками, побежала в смородиновые кусты, где была только ей известная схованка(2). Там она уселась прямо на землю, вытащила из-за пазухи фотографию и снова стала внимательно ее рассматривать.
   Мужчина на фото ей понравился. Она тихонечко повторяла "папка, папка, мой папка". Ей хотелось поцеловать фото, но она застеснялась неизвестно чего и сделала это только мысленно.
   
   ***
   
   Прошел летний ливень и дорогу от Джанкоя до села основательно развезло. Автобус ЛАЗ натужно гудел мотором, пытаясь не застрять на раскисшей, вязкой и скользкой дороге.
   Александр сидел у окна, а рядом с ним какая-то женщина лет тридцати-пяти, сорока, все выспрашивала у него кто он, к кому и зачем едет. Он вполуха слушал ее беспрерывный поток вопросов и иногда невпопад отвечал. Мысли его были заняты совсем другим. Он ехал к своим тестю и теще, за неожиданно приобретенной дочкой. Полгода назад он женился на красавице-женщине, с красивым именем Анжела, у которой был ребенок от первого брака. Родители жены на свадьбу не приехали, а дочку он видел только на детских фотографиях. И то, фотографии были не самые последние, а, наверное, уже двухлетней давности.
   Как они его встретят, примут ли его своим, как отнесется к нему дочка? А он сам? Сумеет ли полюбить ее как свою, сумеет ли отдать ей часть своего сердца? В голове постоянно крутилась фраза, брошенная то ли всерьез, то ли просто по-пьяни другом: "Смотри, Санька, я знаю девчонку. Характер у нее у-у-у-какой, еще зубы об нее пообломаешь. Да и вряд-ли она тебя признает!"
   
   За миллионом дел, нужно было найти квартиру для его новой семьи, перевезти жену из флигеля на окраинах города в новую квартиру, как-то благоустроить ее, фраза, брошенная другом, постепенно забылась. А вскоре Анжела забеременела и появились в голове совершенно другие мысли и заботы.
   Но вот уже кончалось лето, уже близок был сентябрь и надо было решать что-то с учебой девочки. Они с женой часто спорили на эту тему. Анжела считала, что дочке лучше оставаться в деревне, у бабушки с дедушкой, а он доказывал, что тянуть с переездом дочки нельзя. Чем позже она с ним познакомится, тем меньше шансов, что она его примет как отца. Да и вообще, ну что это за семья, в которой ребенок и родители живут не вместе? Тем более, что скоро у девочки появится сестричка или братик.
   Он вновь поймал себя на мысли, что он все время называет дочку не по имени, а просто "девочка". И тогда несколько раз повторил: "Яреська, Яреська, Яреська". Видимо, он вслух, хоть и тихо, произнес имя дочки, но надоедливая тетка услышала:
   - А, Яреська? Це онучка Одаркина. Гарна дівчинка, тільки мовчазна дуже. За бабу заховається і слова з неї не витягнеш. А ви хто для неї будете? Ви брат її матері?
   - Нет, не брат. Я её муж.
   - Ой, а я і не знала, що Анжела заміж вийшла! І давно ви одружилися?
   - Да нет. Всего полгода.
   - Так ви що, будете Яреську забирати? Чи вона вам поміхою буде? 
   Теткин распросы ужасно раздражали, Но Александр был вынужден отвечать, соблюдая правила вежливости:
   - Заберем, конечно! Бабушка и дедушка - это хорошо, но у ребенка должны быть отец и мать, так мы с женой считаем.
   Про жену он, конечно, не так уж был уверен, так как понимал материнский страх - а вдруг отчим будет обижать дочку. А вдруг она, от природы дикарка, не признает нового отца. Но все-таки сказал, что это их совместное решение с твердостью в голосе.
   
   - Ну, ось ми і прибули. Хочете, я проведу вас до Одарки й Микити?
   Нет, ему совсем не хотелось, чтобы во время их встречи присутствовал кто-то посторонний:
   - Нет, спасибо! Я сам найду.
   - Ну, тоді до зустрічі. Наше село невеличке, так що будемо часто зустрічатися. Ви такочки йдіть прямо мимо коров'ячої ферми, а тоді побачите наш клуб. Так їхня оселя навпроти клуба, там ще такий литый кам'яний паркан(3). В Микити золоті руки, він сам зробив.
   Тетка остановилась и провожала Александра взглядом, стоя посреди уже начавшей подсыхать под жарким летним солнышком дороги.
   
   ***
   
   Чем ближе подходил Александр к дому, тем сильнее билось его сердце, а в животе будто струну натягивали.
   Он открыл калитку и вошел во двор, через который мимо сарая, а затем под окнами дома к крыльцу вела вымощенная кирпичом дорожка. Справа от дорожки рос сад. Впереди, под раскидистой яблоней на табуретке, рядом со столом, вкопанном в землю, еще не старая женщина что-то месила в миске.
   
    - Хозяева! Гостей принимаете?
     Женщина подняла голову, обтирая руки о фартук:
    - Драстуйте! Заходьте, будь ласка. А вы до кого?
    - Думаю, к вам. Вы же Одарка?
    - Ой, а ти Саша, Анжелкин чоловік? А ми вас разом з Анжелою чекали десь у августі. Чи донька позаду йде?
    - Нет, я один приехал, за Яреськой.
    - Ой, божечки! Та що ж це ви нас не попередили? Мы бы вас хоч зустріли у Джанкої.
    - Мы не хотели вас турбуваты, - сказал Александр, автоматически переходя на украинский,- Я ж не маленькая дытына, не потеряюсь.
    - Та що-ж це я стою? Проходьте сюди! Яресю, Микита, Надійка, йдіть-но сюди - крикнула она в хату.
   
    Дверь дома раскрылась, и оттуда, держась за руки, выбежали две девчушки, а следом за ними степенно спустился крепкий пожилой мужчина.
    - Яресю, дівчинка моя, дивися, хто приїхав. То-ж батько твій новый!
    Старшая девочка вырвала у сестрички руку, подбежала к бабушке и спряталась за ней. А младшая подошла почти вплотную к Александру, задрала головку, и сунув в ротик пальчик стала в упор разглядывать его. Наступило молчание, которое прервал тесть:
    - Ну, здрастуй, зятьок! Дай-но я роздивлюся тебе.
    Затем он подошел к Александру, крепко обнял его и расцеловал в обе щеки:
    - Ти тепер наш, наша сім'я! Ласкаво просимо!
    Обернувшись к жене, сказал:
    - Ну, що ти стара стоїш, як стовп? Накривай на стіл, будемо одмічати. Свято(4) сьогодні в нас.
    Он подошел к старшей внучке, взял ее за плечи, и легонько подталкивая подвел ее к Александру:
    - Обнімай татка!
    Девочка застеснялась, попыталась сделать шаг назад, но дед снова подтолкнул ее к Александру. Тот присел на корточки и их глаза оказались друг против друга. Яреськины глаза наполнились слезами и она почти прошептала:
    - Ты правда мой папка?
    - Конечно, доченька, я твой папка.
    - Навсегда, навсегда?
    - Навсегда, навсегда! - Александр чувствовал, что сам еле справляется со слезами, - я теперь тебя никому-никому не отдам!
    Он протянул к дочке руки и обнял ее худенькие плечики. Хотел притянуть к себе и поцеловать, но Яреся неожиданно вывернулась из его объятий. Зато она вложила свою маленькую ручку в его ладонь и потянула его к бабушке:
    - Ба, мой папка приехал!
    Одарка шагнула вперед, обняла из обоих и расцеловала сначала зятя, а затем внучку. Глаза ее тоже были на мокром месте.
   
    Тесть, пока баба Одарка не видела, отошел к старенькому умывальнику висевшему на чем-то наподобие высокой табуретки с прибитой сзади доской, где-то пошарил и достал оттуда бутылку водки. Торжественно поставил ее на стол и пригласил Александра садиться.
    - Ну ти, джінджірей! Ну ти Клєопатра! - Одарка часто использовала звучные слова в качестве ругательств, даже если не знала, что они обозначают. - Так он де ти пляшку(5) сховав! Випити він захотів срочно! Дождіться хоча-б допоки я на стіл накрию.
   
    Яреся потянула отца к лавке и, не выпуская его руки из своей, села рядом с ним. С другой стороны тут же присоседилась Надийка. Дочка наклонилась за спину Александа и тихо, но отчетливо прошипела сестре:
    - Чего ты лезешь сюда? Это мой папка! У тебя свой папка есть.
    У Надийки задрожали губы, и она уж было начала реветь, как Александр вдруг спохватился:
    - Ой, у меня же для всех вас подарки есть! Он метнулся к своим вещам и стал доставать подарки. Тестю - шикарный нож с тысячью разных лезвий, со штопором, с отверточкой и другими прибамбасами, теще - красивый черный платок с красными и голубыми вышитыми гладью цветами, Надийке - говорящую куклу. Яреся молча ждала свой подарок. Наконец Александр развернул что-то большое и она увидела огромную, чуть ли не с нее ростом, куклу. Получив ее из рук Александра, она прижала ее к себе и шагнув к отцу уткнулась ему в живот, зажав между ним и собой подарок. Александр замер и боялся пошевелиться. Плечики дочки вздрагивали. Она плакала. Нужно было что-то сказать, но ком в горле мешал говорить, да он и не знал что сказать.

    Ситуацию разрядил дед Мыкыта:
    - Що ви тут мені, сирість розводите! А ну сідайте, вип'ємо за радість велику, а увечорі сусідів покликаємо на смотрини. Відчиняй зятьок горілку!
    Одарка расставила тарелки, стопки, поставила фаянсовую миску со сметаной и торчащей из нее ложкой, вынесла пирожки:
    - Оце, кругленькі, з капустою, а оці, длиненькі, з картоплею, а ондечки з яблуками.

    Александр сорвал жестяную крышечку с бутылки и хотел наполнить рюмку тестя. К его удивлению, из бутылки ничего не потекло. Тесть расхохотался:
    - Відразу видно, що ти не пияка, не знаєш що на горлишку плівка є. Давай сюди! - И дед, сорвав пленочку, ловко разлил водку по стопкам.
    - А, щоб тобі пусто било! Ти вже пияка, бодай би вона тобі повилазала, та горілка!
    Внучкам бабушка налила компота в стопки и сказала:
    - Давайте вип'ємо за те, щоб ваша, Сашко, сім'я була завжди крєпкою і дружною. Щоб ви з Анжелою і Яреською жили у злагоді(6)!
    Все дружно выпили. Потом пили еще, и еще. Дед Мыкыта принес еще одну бутылку, но Александр чувствовал, что если он выпьет еще хоть десять грамм - он с лавки не встанет. Дед посетовал, что нынче молодежь не та пошла, а баба снова обругала его какими-то "смачными" словами и забрала у него бутылку.
   
    Поздно ночью, когда гости разошлись и Александра уложили спать, он услышал как тесть сказал жене:
    - А зять наш мабуть підсліпуватий, не бачить плівки на пляшці.
    - Зато ти дальнозоркий, як отой Чингачкук. Бутилку за три кілометри розгледиш!
    - Слухай, а Яреська наче(7) признала тата. Хоч і не дає цілувати, але весь день не відходила від ньго, та ще й Надійку щоразу відганяла, - и они оба тихонько засмеялись.

(фото из интернета)
    
   
   =========================
   1. Дерть - Зерно, измельченное зернодробилками и идущее на корм скоту без специальной очистки.
   2. Схованка - укромное место, тайник.
   3. Паркан - забор.
   4. Свято - праздник.
   5. Пляшка - бутылка
   6. Злагода - согласие.
   7. Наче - как будто.
   
   12 фев. 2016 г.