Из цикла Рыболовные истории...

     Мужчина, чтобы прокормить себя и своих близких, по природе должен быть добытчиком.
Это заложено в наших генах. Со времён каменного века люди, живущие у воды, норовили разжиться рыбой. Живущие в лесах, степях и пустынях - поохотиться на зверя. Мужчина просто был обязан принести домой, к семейному костру,  хотя бы кусочек хобота мамонта. Поручать рыбалку или охоту физически более слабой женщине было как-то не принято…

     Прошлындрает она целый день где-то и непонятно с кем. Да ещё неизвестно чем занимаясь, а в пещере за это время семейный костёр погаснет. Уют пропадёт, посуда из костей изготовленная немытая останется, детишки в соплях запутаются. Да ещё и непонятно, на кого следующие похожи будут. А если ещё и без добычи придёт, глазки вниз виновато опустив и непонятно чему мечтательно улыбаясь слегка… 

     А какие тут могут быть улыбочки, когда все голодные остались? И мужчина в том числе. А мужчине голодным быть ну никак нельзя, потому как свирепеет он, сам в зверя превращается. А если женщина перед сном ему ещё категорически скажет, что от беготни целый день по лесам на свежем воздухе она устала или  у неё голова болит…

     Непременно беде быть. 

     С нечленораздельными криками и воплями (речь - то ещё не изобрели)… С азартным метанием всего, что попало под руку…. С убеганием и погоней… С лёгкими телесными повреждениями в виде «фонарей» вокруг  глаз (а рассасывающие свойства бодяги тоже ещё не были открыты). А заканчивалась  вся эта суета рано или поздно всегда одинаково. Яростным примирением и обессиленным засыпанием. Иногда такие примирения были без последствий, иногда заканчивались прибавлением потомства.

     Нет, мужчина, конечно, тоже может без добычи вернуться, но всё же, как показывает жизнь, значительно  реже. Вот и стали мужчины заниматься своим делом, быть добытчиками. А женщины – хранительницами домашнего очага.

     …Моя жизнь сложилась так, что я никогда по - настоящему не охотился.

     В младости, конечно, метал камни пращой. Из подручных материалов мастерил жалкое подобие лука. Оснащал его самодельными же стрелами со стабилизаторами из куриных перьев. Благо куры тогда кудахтали  в каждом дворе,  а сырьё для стабилизаторов валялось под ногами. Чтобы завладеть им,  достаточно было нагнуться.

     С наконечниками стрел было сложнее. В виду отсутствия в наличии яда Кураре, приходилось обходиться упрощённым вариантом. Закреплением спереди стрелы гвоздика для прибивания дранки.

     Мысли о аэродинамике стрелы, о точке нахождения её центра тяжести, в те годы отсутствовали напрочь. Стрела из лука, конечно же, вылетала, если при натяжке регулярно не обрывалась тетива, сплетённая не из конского волоса, а из упаковочных льняных бечёвок.  Только летела она не туда, куда я её посылал, а куда она хотела сама.

     Признаюсь честно и откровенно, охотой мне никого добыть не удалось. Ни вороны, ни галки, ни грача, ни даже паршивого воробья, хотя их шныряло вблизи и под ногами великое множество.

     Волей - неволей пришлось переключаться на рыбу.

     Свою первую рыбу я стал регулярно добывать лет в пять.   Для ловли, правда,  нужна была снасть, а своей тогда у меня ещё не было. Обыкновенная плетёная из ивовых прутьев корзина. Приходилось заимствовать у хозяйки, в чьём доме мы жили, снимая комнату. Речка была невдалеке, кишевшая в те времена рыбой. Технология лова была самой примитивной. Заходишь в воду по колено, ставишь корзинку боком перед собой, болтаешь в воде правой ногой справа, потом болтаешь левой ногой слева, и быстро извлекаешь корзину из воды. А на плетёном дне уже бьётся твоя добыча. Ничего большого не бывало, но ерши, мы их называли бычки, размером с мизинец присутствовали.

     Вы даже себе представить не можете, какой у них был изумительный и восхитительный вкус. Надетые на очищенные от коры веточки, зажаренные прямо на берегу, на спичках, они были великолепны…

     В те годы я ещё не дорос до понимания, что мужчина должен  добывать пищу для всей семьи, а не только для себя. Однажды улов, по количеству,  оказался больше обычного и в какой-то подвернувшейся склянке рыба, вместе с водой, была  принесена к дому и припрятана возле задней стены.

     Мама и бабушка, узнав о моей удаче, предложили принести рыбу в дом, чтобы приготовить её. Однако склянка оказалась пуста, а куры весело расклёвывали изрубленные в корыте сечкой рыбьи останки. Так своей властью хозяйка дома единолично распорядилась судьбой моей добычи…

     Это было такое Горе, что я зарыдал в полный голос.

     На шум из дома вылетели  мама с бабушкой.  Поняв, что произошло, попытались выяснить отношения с хозяйкой, непоколебимо уверенной в своей правоте. На следующий день мама сняла комнату в другом доме, куда мы и переехали.

     Впервые мне удалось накормить свою семью, когда мне было лет десять. Пятидесятые годы прошлого века были не самыми сытыми. Дома закончились продукты, до маминой зарплаты было ещё целых два дня, а готовить ужин было уже не из чего. И мама с бабушкой попросили меня сходить на рыбалку, на канал. Вдруг повезёт…

     Я протопал с удочкой три километра до канала, раздобыл червяков, добросовестно высидел на берегу весь вечер, и ближе к ночи вернулся домой с пятком небольших окуньков и ершей. Вскоре раздалось бульканье подсолнечного масла на сковородке и по кухне поплыли неземные запахи жареной рыбы, хрустящих плавников и золотистого лука.

     Мама с бабушкой смотрели на меня с улыбкой, хвалили меня, а я был неимоверно горд собой и впервые ощутил себя кормильцем.

                (Продолжение следует)