Просто ахуй

                Подарок для Марии Алехиной
     Я приволок ей огромный тульский пряник с кузбасской глазурью из отечественного мазута, черствый, сломавший зубы многим и многим пытавшимся надкусить хитрый продукт кулинарно-акционистского искусства, кстати, об этом мало кто знает, но именно они задушили на корню протестное движение дальнобойщиков. Жуткие душераздирающие стоны потерпевших спугнули первый порыв, самый искренний, некогда толкавший молоденького Савинкова в объятия Азефа, толстого и усатого, сальными складками живота таящего черную кассу эсеров, несгибаемых геологов и оппозиционеров, возглавляемых невнятным и горбатым существом, утерявшим приобретенные в процессе эволюции черты человека разумного в ходе межфракционных дискуссий и голосований. Дальнобойщики ринулись на Одессу, прочитав из листовок какого-то Садальского о земном рае для всех упорствующих под волосатой лапой веселого грузина, они долго шли на Одессу, но вышли к Херсону. Там им и повстречался товарищ Щорс.
     - Какой Щорс ?
     Никак не привыкшая к моим завихрениям рыжая девка, рухнула на колени, ударяясь лбом в половицу она молилась Артемию Троицкому, вызывая его могущественный дух, но он не являлся, так как в этот момент тихо и скромно дрочил на очередной сезон " Войны тронов", отпихивая жену локтем, отгоняя собаку ногой, а кошку - хвостом, и я торжествовал, поймав миг вдохновения и свободные уши, в кои можно было вывалить все краски моего мира, огромного и величественного, размером в постель и ноутбук.
     - Да самый обычный. Бородатый и козырный, как сосок Ксении Собчак, когда она видит вдалеке штаны Чичваркина, он напрягается и становится твердым. Иначе, он не был бы Чичваркиным, ну, подумай сама, - добродушно улыбнулся я, - Чичваркин и не твердый, разве такое возможно ?
     - А я думала, он деревянный, - задумчиво ответила рыжая. - Мы когда в Лондоне его трогали, под штанами, - уточнила она, уловив легкую тень сомнений на моем лице, - наощупь, прям, как Буратино, Надька даже за лобзиком спосылала, но в этой хреновой Британии нету лобзиков. Обломались.
     - Да х...й с ним, с Чичваркиным, ты дальше слушай.
     ...Щорс разглядывал печальные внешности дальнобойщиков, закоптившиеся в дыме ночных огней, взывающие к справедливости и суверенитету, после холодненькой " соточки"  закусив винегретом и прошлогодним холодцом, тем самым стюднем на копейку, сидя на пеньках мечтали они о восстановлении, принятии соответствующих постановлений, покуривая сыроватый " Честерфилд", доставленный из Медведкова, но стоны потерпевших погнали их на юг, где и произошла эта встреча. Тут надо сказать, что в этот самый момент на другом краю земли, в Америке, голая Александра Орлова писала зубодробительную статью, хихикая и злобствуя, предвкушая ужас на лицах кремлевских царедворцев, массовые отставки прокурорского корпуса России и недельную эрекцию молодого вратаря Яшина, только что победившего злых чеченов, ползущих на берег, утерянный Джонни Деппом в бесконечной саге, столь любимой Невзоровым, что само его имя было отныне предано забвению на " Ленфильме", а Нижегородская епархия анафемствовала в его адрес, выполняя решения светских судов конституционной России. Она писала в уме, пока в уме, кружась в зимнем вальсе посреди Центрального парка, легко перепрыгивая через уставших афроамериканцев, раскинувших корявые конечности пролетариев посолонь, пока еще не запрещенную Верховным судом, но уже вызывающую острую личную неприязнь свободолюбивых труженников Уолл-стрит-джорнал, особенно накануне шаббата. Резкие строчки отповеди завравшимся властям далекой страны горели в ее мозге, вызывая неконтролируемые подергивания ягодичных мышц, гладких и волокнистых, многочасовыми тренировками приведенных в полную боевую готовность, оранжевого уровня, как штаны Чичваркина. Красивые люди афроамериканцы, с трудом различали сквозь вьюгу расплывчатую фигуру Орловой, но стимулируя воображение амфетаминами, смешав воедино лодыжки Джей Зи, целлюлит Куин Латифы, бороденку Тупака и разум Роя Джонса-младшего, бакалавра наркологии, Мичиган, штат Огайо, Пенсильвания, мычали мужественными голосами в такт сложной мелодии "Pokerface ", под которую она и кружила в вальсе, наливались силами и дрочили, подобно Артемию Троицкому, но не на " Войну тронов", а на грандиозный проект странных русских " Романовы", железобетонный проект семнадцатого года, эпохальный и юбилейный. Потомки Юровского уже бегали по Сибири по следам потайного зверька соболя, стремясь изловить животину для принесения в дар царю Иоанну Грозному, они даже отбили в " Telegram " и " ВКонтакте" эсэмэску Джигурде и Чичваркину, требуя от последнего вино, а от первого - посильного участия в предстоящем торжестве симбиотического идиотизма, каким, без сомнений, станет зримое воплощение на голубом экране жизни и судьбы последнего святого императора Всероссийского...
     - Бля ! - Заорала рыжая, вздыбив косички. Они трогательными антеннами шевелились в направлении космоса, посылая сигналы внеземному разуму Марата Гельмана, ходящего по черным горам, белым морям и серым пустошам, поросшим печальным вереском и веселым мхом. - Я с ума схожу. - Она обхватила голову. - Ты меня совсем запутал.
     - Тебе так только кажется. Ты вот на сайт " Эха Москвы" зайди, вот там ты, в -натуре, ох...ешь от паноптикума уродского, перепутавшего все на свете, а я, так, - я махнул рукой небрежно, - дитя в сравнении с россиянскими политологами, экономистами и шлюхами, почему-то упорно называющими себя журналистами. Кстати, - вспомнил я, - сегодня Щорс и будет байду гнать под перебор гитарных струн.
    - А можно я его слушать не буду ? - Опасливо спросила рыжая и вздрогнула, ужаснувшись собственной смелости.
    - Можно, - великодушно разрешил я. - Но, - нахмурился слегонца, - проголосуй сердцем за Путина, чтоб правил он нами еще лет сто или триста.
    - Запросто, - развеселилась рыжая. - Хоть тыщу. Мне не жалко.
    - Мне тоже. Жить-то становится все лучше, все веселей. Просто ахуй, рыжая ты моя. Просто ахуй.