Пастыри Глава 31

Он долго был невесомым. Невесомым и горячим. А всё вокруг было тяжёлым, сдавливающим и холодным. Но вот из своей, казалось, естественной формы, природного состояния он перетёк, трансформировался в иное, и вот уже он стонет от собственного тяжкого существа, его поверхность леденеет, а вокруг пространство разогревается, расширяется, обретает высоту, обретает знакомые черты…
    
Тодор обнаружил, что лежит на спине и смотрит в раскалённое солнцем небо. Он поспешно зажмурил глаза от ослепляющего света, попробовал сесть. Как ни странно, это далось ему легко. Ничего не болело, а тело, отозвавшись на движение, сообщило, что сил у Тодора в избытке. Ему вдруг захотелось вскочить и пробежаться, или просто поноситься вокруг, упиваясь своей бодростью, но мозг – в противовес телу – напомнил, что есть по-настоящему важные задачи. Например: как Лиа? Тодор обернулся и увидел её. Она лежала далеко от волокуши, смешно уткнувшись лбом в песок. Тут на него, будто шквал, налетело воспоминание о пережитом. Что это было? Как это объяснить? Случилось ли что-то с Лией? Он рывком поднялся, подбежал к ней, упал рядом на песок и поднёс ладонь к её лицу. Дышит. Положил руку на спину. Дыхание ровное и спокойное. Спит. Тодор облегчённо выдохнул.
    
Солнце палило нещадно. Он разорвал истрёпанную волокушу в тех местах, где ранее сшил, лёг рядом с Лией и с головой накрыл их обоих тряпьём, что раньше было плащами. Было до того жарко, что окружающий пейзаж совершенно расплылся в мареве, будто картина, написанная красками, на которую плеснули воды. Однако Тодор заметил, что чувствует себя на удивление хорошо и эта чудовищная жара, добела накалённое солнце и огнедышащий ветер Огней Зитара не мучают его и вполовину так, как раньше. Что же с ним случилось?
    
Он лежал и раздумывал, глядя через тонкую полоску между песком и краем ткани. Пытался вспомнить каждую деталь. «Нет бытия, которое не переполняли бы вопросы…» Кажется, он помнит каждое слово этой краткой речи… кого? Творцов? Тодор нахмурился. Они уже у самого конца пути, но вопреки ожиданиям всё только запутывается. В геометрической прогрессии. «Что это ещё за прогрессия такая?» Он с роду не слыхивал подобного слова, и вдруг оно возникло в голове. «Совсем уже мозги испеклись». Внезапно Тодору надоело лежать. Лиа спит, и пусть. А его переполняет желание двигаться. Он откинул импровизированное покрывало, встал, побродил вокруг, потаращился на пустынную пустоту. Горячий ветер наметал барханы. Они текли и ползли, подобно гигантским ленивым змеям. Время от времени ветер бросался в пески, вздыбливал их, взметал к небу зернистые столбы, словно поднимал из земли духов пустыни, но потом развенчивал и умерщвлял их, и возвращался к своей неспешной забаве с дрессировкой песчаных гадов.

Тодор подумал, что, пожалуй, пустыня даже красива, когда не изводит тебя жарой и жаждой. Он взобрался на один из барханов, окинул взглядом бескрайний, плавящийся под солнцем простор. Он увидел город – провалившиеся башни, стены, лежащие грудой выгоревших камней,  - пустынные, молчаливые руины, укрытые тяжёлым саваном из песка. Первый город магов. Великая, вечная Обитель. Она была, словно не отсюда; словно выпала из времени, оказавшись вне его. Даже в пустыне, где на многие километры вокруг не было других жилищ, город казался чуждым всему, что его окружало и могло бы окружать. Это был заблудившийся пилигрим, странствующий сквозь время. Мёртвые, но нетленные мощи, в которых неявно, затаившись, обитает живое начало, которому не суждено возродиться, ибо рыба не живёт в воздухе, а деревья не растут под землёй.
    
Тодор поймал себя на странном чувстве. Его вдруг охватила тоска по этим руинам, по городу, погребённому в песках. «Я хочу домой», подумал он с отчаянием, и с не меньшим отчаянием ощутил, что его дом совсем близко…
    
Он зажмурился, прогоняя непонятные чувства, а когда открыл глаза, стал нарочно смотреть в другую сторону и сразу заметил ещё одну новую деталь. Тодор всмотрелся пристальнее. Едва заметная синяя кайма по жёлтому краю песков. «Творцы всемогущие! Это же вода!» Он вспомнил рассказы Лии. Конечно, это не галлюцинация! Великий океан Четырёх элементов пресекает власть пустыни на юге. Край света – гигантская водная пучина, безраздельно владеющая пятью шестыми планеты, исключая два клочка суши, сиротливо прилепившиеся друг к другу – материки. Они у самого края света… А где же, позвольте спросить, Сфера? Тодор сел на песок. Песок был обжигающим, но почему-то он особо этого не ощущал. Напряжённая озабоченность возвратилась. В голову вдруг полезли тревожные мысли об отце. Жив ли он ещё? Тодор часто думал о том, не сломила ли старика потеря сына. Он любил представлять, как они встретятся вновь в том городе, где Тодор когда-то был беззаботным ребёнком, где когда-то жила мама, и у них была счастливая семья. В городе мрачном и сером, но полном добрых призраков светлого прошлого. Он надеялся, что после новой встречи отец сможет, наконец, им гордиться. Тодор ещё не знал, что этому не бывать и он не увидит старого Никеаса больше никогда.
    
Размышляя, он рассеяно водил пальцем по песку, рисуя спираль, но в один момент его мысли прервались. Тодору показалось, что песок под его пальцами движется. Он снова зажмурился, потом снова открыл глаза – песчинки текли, будто крошечный ручей, превращая начерченную спираль в живую. Он отдёрнул руку и тут же издал вопль ужаса, потому что песчаная спираль вытянулась из земли, устремляясь к его пальцам. Тодор затряс рукой, вскочил, потом, уже на бегу, судорожно стал вытирать её о штанину, продолжая издавать нечленораздельные звуки. Когда он понял, что спираль не преследует его, он остановился, тяжело дыша и ошалело глядя назад. Немного придя в себя, он решил, что вернуться всё равно нужно, ведь там, за барханом, Лиа. Он двинулся обратно, делая крюк, чтобы обогнуть роковое место. Лиа уже проснулась, Тодор увидел её издалека. Кажется, она ищет его. Он помахал, но крикнуть побоялся – вдруг спираль может слышать. Ему хотелось скорей рассказать Лие о случившемся, ведь она наверняка знает, что это могло быть.
    
Лиа была бледной и похудевшей. Под глазами темнели круги, но в целом выглядела она гораздо лучше.

- Где ты был?! – накинулась она на Тодора.

- Я был… там, - он неопределённо махнул рукой. – Слушай, тут случилось кое-что.

- Никто не сомневался, что раз ты куда-то отошёл, там непременно случится «кое-что», - проворчала Лиа.

- Когда я пошел прогуляться и…

- Почему ты не разбудил меня и не сказал, куда идёшь? А если бы…

- Да дай же мне сказать! – крикнул Тодор. От перевозбуждения он схватил Лию за плечи и тряхнул.

Она вначале возмущенно с силой оттолкнула его, и он уже открыл рот, чтобы извиниться, но вдруг Лиа переменилась в лице и вцепилась руками в его плечи. В её расширившихся глазах читались изумление и замешательство. Тодор удивлённо замер. Лиа несколько секунд держала его, потом успокоилась, отпустила и спросила, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

- Ну и что там с тобой случилось?

Тодор рассказал, подробно, насколько мог. Она выслушала его, помолчала.

- Что думаешь?

- Это всё слишком странно… - проговорила Лиа, растягивая слова. Потом, после минутной задумчивости спросила: - Ты тоже слышал голос? Ты видел Вселенную?

- Д-да… После того… Обещания дружбы до конца… - Тодор вздохнул. – Мы слышали Творцов, так?

- Я думаю, да. Думаю, это был Катарсис. Момент, когда Вселенная проверяет избранных и дарует им силу для исполнения пророчества. – Она повернулась к Тодору. – Это не песок был живой, это ты им управлял. Когда ты схватил меня, я почувствовала твою магическую силу, я ведь чтец. Но она… не такая, как у обычных магов. Тодор, она колоссальна! – последнюю фразу Лиа произнесла, задохнувшись от волнения.

- Чего? – он засмеялся. – Я маг? Нет, это уж совсем чушь.

- Не маг! Это нечто большее! Гораздо большее!

- Не может быть. Нет, нет, бред, - Тодор затряс головой, его обдало жаром, хотя температура окружающей среды и так была выше некуда.

- Попробуй! Сделай что-нибудь!

- Н-нет, не хочу…

- Тодор, давай! Ну!

- Зачем?! Это ерунда, я не… супермаг, мать его гидре в пасть! – его охватило чувство отрицания, протеста – это уже слишком. – Так быть не должно!

- Должно! Неужели ты не понимаешь?

- Я Проводник! Конечно. Да я теперь не я, а дохи знают что!

- Тодор, успокойся. – Лиа осторожно взяла его за руки. – Мы это мы, и никем другим нам не быть. Это наша судьба, не чужая. Если мы меняемся, это не значит, что перестаём быть собой или теряем себя. Изменение суть всего, основа всего. Вселенная не покалечила тебя, она отдала тебе твоё - то, что хранилось в ней тысячи, а может, и миллиарды лет и ждало именно тебя. Ты сможешь с этим жить, потому что эта сила – твоя.
    
Тодор пожал плечами, высвободил руки и молча отошёл в сторону.
- Ладно, - сказал он пустыне с вызовом, - посмотрим! Как мне что-нибудь сделать?

- Просто представь, что ты хочешь, - ответила Лиа, в предвкушении прижавшая руки к груди.

Глубоко вздохнув, слыша, как колотится от волнения сердце, Тодор закрыл глаза. Он почувствовал, как новая, неведомая, мощная сила пробуждается в глубине его тела, будто раскручивается гончарный круг перед работой; как энергия разгоняет кровь по расширяющимся сосудам, как каждая клетка наливается ей. Внезапно он ощутил, что может абсолютно всё – всё подвластно этой новой силе, и Тодора охватила эйфория. Он открыл глаза, поднял руки. Ветер замер, и барханы пронизала безмолвная вибрация. Сначала медленно, потом быстрей неисчислимые мириады песчинок поднялись в воздух, устремились к указанным точкам в пространстве. В мгновение ока перед онемевшей от восторга Лией в небе родился огромный песчаный кригаль, сверкающий под белым, раскалённым солнцем. Тодор опустил руки, и его творение закружило у них над головами, размашисто двигая крыльями и длинным песочным хвостом.

- Я думаю, он полетает немного, а потом сядет во-о-он там и снова обратится в песок, - задумчиво проговорил Тодор.

- Это невероятно, - прошептала Лиа. – Ты создал модель существа такой величины! Тебе даже не нужно смотреть на него, поддерживать заклятие, чтобы контролировать… И это без посоха!

Кригаль неспешно планировал, потом опустился на землю в том месте, которое задумал Тодор, сложил крылья, свернулся клубком, поджав лапы, и обратился в неподвижный бархан.

- А если дать тебе посох! – вскричала Лиа, сражённая окончательно. – Я сейчас!
Она побежала к своим вещам, завозилась в запутавшихся ошмётках волокуши, нашла посох, схватила его.

- Погоди… Что такое? – Лиа щупала белую поверхность посоха, вертела его в руках с выражением крайнего недоумения на лице.

- Что, сломалась твоя маленькая штучка? – попробовал пошутить Тодор, который на самом деле чувствовал себя так, будто всё нереально, происходит во сне, а в реальности он дурак дураком.

- Я не чувствую его энергию, - выдавила Лиа с отчаянием. – Он словно пустой.

- Как это?

- Не знаю… На, возьми.

Тодор интуитивно отпрянул, но резной набалдашник – змея, заглатывающая кристалл, - коснулся его лица. И ничего не произошло.

- Видишь!

- Лиа, - Тодора осенила догадка, - может быть, дело не в посохе. После Катарсиса с тобой наверняка тоже что-то должно было произойти. Возможно, ты сильнее посоха, потому и не чувствуешь его. Может, твои силы тоже изменились.
    
На следующее утро они отправились в путь. Прямо, к краю света. Посох Лии остался в пустыне, и когда Проводник и Зачинающая увидели океан, пески уже почти поглотили его.

***

Теперь они точно знали, куда идти. Синяя полоса перед ними становилась всё шире, всё отчётливей ветер доносил голос океана – спокойный, холодный – голос бессмертного.
    
Повинуясь какому-то странному импульсу, Тодор весь превратился в стремление. Он не мог думать ни о чём, только о Сфере, и подозревал, что Лиа тоже – они почти не разговаривали, и каждый был полностью погружён в себя. Волнительное предчувствие время от времени щекотало его грудь изнутри. Он больше не хотел отыскать Сферу, нет, он ждал встречи с ней, словно с любимой после долгой разлуки. Он весь извёлся и хотел одного – увидеть её поскорей, протянуть к ней руки…
    
Они остановились одновременно, выйдя на побережье. Океан Четырёх элементов казался спокойным, но под серовато-голубой гладью, волнуемой ветром, ощущалось затаённое напряжение. Беспокойство Тодора достигло предела. Он часто дышал, его руки дрожали. Лиа, не отрывая расширившихся глаз от гигантской массы воды, облизнула губы. Конечно, они знали, что делать.
    
Проводник и Зачинающая посмотрели друг на друга. Они чувствовали друг друга, и одновременно, обернувшись к океану, подняли руки, будто раскрывая объятия. В тот же миг земля задрожала, из чёрных глубин океана послышался гулкий, протяжный, низкий звук, словно застонало огромное древнее создание, разбуженное от многовекового сна. Вода стала волноваться, всё сильней и сильней. Волны вздымались всё выше, набрасывались на берег, но вокруг Тодора и Лии образовалось неподвластное им пространство – вода рассеивалась вокруг них, неспособная даже намочить одежд. И вдруг океан словно сделал вдох – он отхлынул от берега, а через несколько секунд нечто огромное стало подниматься из бездны к поверхности.

Страшный шум и рёв разъярённой воды поглотили все звуки. Волны закрыли солнце, но сверхсильная, невиданная магия сдерживала их – посреди безбрежного бушующего океана вырос гигантский столб воды, потоки в котором двигались хаотично с чудовищной скоростью. Словно цветок, он раскрывался, выпуская Сферу. Вода с рёвом обрушивалась вниз, обнажая её матовую, переливчатую поверхность, порождая ещё более мощные волны, а Сфера росла, зрела, как плод, посреди торжествующих сил стихии. Она застлала собой небо и землю, вращаясь во всех траекториях так быстро, что глаз не мог уследить. Плети воды и клочья пены, отлетая от неё, яростно хлестали пространство. В центре Сферы пульсировал зелёным, красным, синим и белым неяркий свет. Время от времени световые полосы пробегали подобно дрожи по её мутной серовато-коричневой поверхности.
   
И вдруг она замерла, а вместе с ней, казалось, замерло время. Водяные потоки медленно возвратились в лоно великого океана, волны стали опадать, шепчась, улеглись в свою привычную колыбель. Гул и рёв стихли. Сфера зависла над поверхностью воды, затем начала неспешно вращаться и с каждым оборотом становилась всё меньше. Когда её величина достигла размера крупного яблока, она медленно подплыла к Проводнику и Зачинающей. Лиа протянула руку, и Сфера плавно опустилась к ней на ладонь. Наступили покой и тишина.

- Что же теперь?.. – спросил Тодор после долгого молчания. Лиа подняла глаза.

- Возвращаемся в Делакарон.

- Но как? Так же, как пришли? Это займёт ещё полгода, наступит зима. Нам не успеть…

- Надо подумать, - она была в замешательстве. Странно, но за всё время пути они ни разу не обсуждали, что будут делать после того, как достигнут цели. Лиа бережно завернула Сферу в платок, снятый с головы, и спрятала в сумку. – Может, побудем здесь, поразмыслим? Один день ничего не изменит.
    
Тодор пожал плечами, кивнул.
    
Когда от солнца в небе осталось лишь напоминание, бледный малиновый отголосок, он лежал на тёплом песке и смотрел на загорающиеся во тьме звёзды. Ощущение нереальности происходящего всё ещё не отступило, но в то же время и вся его прошлая жизнь стала восприниматься, как полузабытый сон. Дом, отец, умершая мать, ненависть к Лаакану… Важно ли это? Более ничуть. Со страхом и удовольствием Тодор чувствовал внутри себя покой. Он глядел на рассыпающиеся по небу мерцающие искры, и мелочные заботы больше не тревожили его. Он осознал, почему Лаакан насильно отправил его в этот тяжёлый путь, почему люди кажутся магам жалкими и отвратительными… Он перестал быть человеком, а значит – перестал мыслить как человек. Но и магом он не был. Тодор, кто ты теперь?.. Он спрашивал себя, но ответа не находил. Его тянуло в пустыню, к тем мёртвым руинам, однако Тодор понимал, что нужно сначала отправиться на север. А потом уже туда… Он знал, был уверен, что вернётся в эти молчаливые пески. И вернётся не один…
    
- Тодор! Иди сюда! – голос Лии нарушил ровное течение мыслей. Тодор приподнял голову.

- Что такое?

- Посмотри-ка на это…

Он встал и побрёл к тёмной фигуре, стоящей на берегу. Не дойдя, он уже понял, что привлекло внимание Лии.

- Видишь? Мне ведь это не мерещится?

В нескольких сотнях метров от берега на фоне звёздного неба чернел силуэт… корабля. Приспущенные паруса колыхались на ветру.
- Что за… Обалдеть! – выдохнул Тодор.

Лиа сомкнула ладони, потом разняла их, и шар яркого белого света полетел от её рук к кораблю. Достигнув его, он стал расширяться, а потом вспыхнул, озарив палубу. Тодор увидел людей. Они спускали на воду шлюпку.

- Только не это, - прошептала Лиа охрипшим голосом и схватила Тодора за плечо.

- Ты знаешь, кто это?

- Конечно, Тодор. Конечно, - проговорила она устало, будто её покинули все силы.

– Безумцы… О Творцы!
    
Пока шлюпка плыла к берегу, она стояла, похожая на каменное изваяние, такая же твёрдая и холодная, такая же безжизненная. Свет взошедшей луны резко очертил её профиль. Плеск воды, рассекаемой вёслам, становился отчётливей. Когда люди доплыли и стали выходить на берег, Тодор почувствовал, как внутри него всё леденеет.

- Лиа! – радостно воскликнул Кирт, спрыгивая на песок.
    
Лиа бросилась к нему, сжала его в объятиях и зарыдала.