Часть третья. Хипстер

Внимание, внимание, уважаемые читатели! Тут ИМЕЮТСЯ СПОЙЛЕРЫ!
Не рекомендую читать это произведение тем, кто не знаком с моей Трилогией и намерен когда-нибудь её прочесть. Во избежание осложнений не читайте, пожалуйста, Хипстера раньше Скрипача!
Я предупредила.

Большущее спасибо за ответы на мои вопросы Евгению Соболеву и Николаю Сайфуллину!
А ещё - спасибо Марку за отличную идею, Юле и Никите за действенную помощь, а Вере - за моральную поддержку!

ХИПСТЕР - ТЕРМИН, ОБРАЗОВАННЫЙ ОТ ЖАРГОННОГО "TO BE HIP", ЧТО ПЕРЕВОДИТСЯ ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО КАК "БЫТЬ В ТЕМЕ"
(ВИКИПЕДИЯ)

Я НЕ ПРИЗЫВАЮ ВАС В СВОЙ МИР, ОСТАВАЙТЕСЬ В СВОЁМ, НО МЕНЯ ТУДА ТАЩИТЬ НЕ НАДО!
(к/ф "ДУХLESS")

Для тех, кому интересно взглянуть на героев произведения, милости прошу пройти по ссылке: https://cloud.mail.ru/public/N9YN/N2urddc1i

ГЛАВА ПЕРВАЯ
WHAT'S HAPPENING?
     Сидел за столиком в ресторане. Ждал. Девушку. В последний раз такое происходило… вспомнить бы ещё, когда сие творилось-то! На коленях у него лежали розы. Чайные. Она их очень любит. Говорят. А розы-то эти, блин, между прочим, с шипами. Ну, это так, технические детали. Лирика. Кофе. Чёрный. Официантка… Улыбается. Улыбнулся в ответ столь же лучезарно, как это делала она сама. Нет, спасибо. Ничего, кроме кофе, пока не нужно. Вот придёт девушка (которая любит чайные розы), у неё и спросим. Официантка посмотрела озадаченно. К чему бы? Столик оплачен, так что негодовать по поводу… Ах, ну да, ты – болван! Если и дальше будешь тут сидеть, тихонько тянуть эспрессо с водой, и улыбаться, она ж ничего не поимеет!... Теперь улыбнулся мыслям.
     Двадцатое марта. Все обсуждают солнечное затмение, а он ни черта сегодня не видел потому, что окна его кабинета выходят на северо-восток и солнце там бывает, в лучшем случае, в первой половине дня. Просидел весь день с бумажками, а когда ездил на обед в кафе (в кое-то веки поехал, с коллегой, который зашёл по делу), то и думать забыл про астрологические события. Своих, "местных" событий вполне достаточно – где уж тут помыслить о глобальном, всепланетного масштаба явлении… А завтра (точнее, сегодня ночью) – равноденствие. Вот и лето уже совсем на носу…
     Прошёл год. В прошлом марте (двадцатого его числа, вместо полагающегося, по срокам, начала апреля), заранее обозначив основную черту своего характера – нетерпеливость, родилась Дарья. Долгожданный, улыбчивый малыш. Сейчас она уже пытается носиться по комнатам, издаёт разные осмысленные звуки, но слов из них пока не складывает. Всему своё время, как говорится. Лиза, в её возрасте, тоже помалкивала… Теперь в голове не укладывается, что когда-то Дарьи не существовало на свете. Как можно обходиться без неё? Как мог он задерживаться на работе допоздна и не думать о том, что Дашка в девять пойдёт спать, а он не успеет не то что сказку ей на ночь рассказать – даже в щёчку не поцелует. Нет уж, папе непременно нужно вернуться домой не позже семи, повозиться с крохой, порисовать её любимыми пальчиковыми красками, заплести косы всем куклам, причесать Генриха (если не Дашка при папиной поддержке, то кто?!)… Машу всегда очень умиляли эти его занятия с дочкой. Он научился заплетать косы! Сам, без посторонней помощи, заплетал Дашке две тонюсеньких косички! Ну просто не мог отказать – она просила. Приносила папе расчёску, которой её обычно причёсывала мама, и чинно садилась на стульчик (благо, волосы у малышки были пока совсем не длинные, потому что долго она всё равно не высиживала – максимум минут шесть, и требовалось поторапливаться, чтобы малявка не капризничала). Кучерявая, светловолосая! Пушистая, как одуванчик! Даже мама не могла разобраться с её "пушинками" и всё время норовила избавиться от них, состричь! Но папа не позволял этого сделать, к Дашкиному удовольствию. "Пушинки" нравились и Богдану, старшему брату. Он уже взрослый, осенью пойдёт в школу. Дашка его обожает! Когда папа на работе, Даша с нетерпением ждёт брата из детсада, потом гоняет за ним по дому, как хвостик, и очень печалится, когда Богдан куда-нибудь исчезает. Например, опять уходит ночевать к дедушке с бабушкой. А уходит он туда регулярно потому, что места для разросшейся семьи, увы, не хватает…
     Малышей должно было быть двое. Ну, так они решили с Машей – двое. Вообще-то Маруся хотела оставить троих, и все, вроде бы, с ней согласились, но… Хотя врачи уверяли, что "потерь" при ЭКО не может быть в принципе, получилось так, что сначала остались двое, а потом один… Вадим хорошо помнил, как наваливались паника и страх – а вдруг не останется ни одного? Что тогда?... Но Дашка крепко ухватилась за жизнь...

* * *
     -Привет! – услышал он. – Извини, опоздала. 
     Чуть раскосые тёмно-карие глаза, невысокая, со спортивной фигуркой, которую ничто не испортило… Улыбнулся, поднялся, обошёл стол и вручил цветы.
     -Рад тебя видеть, Жень.
     Придержав одной рукой за талию (не "приобняв", а именно "придержав": его пальцы лежали там абсолютно целомудренно, и не порождали вообще никаких задних мыслей – доказано, что такое подвластно лишь очень опытным мужчинам), поцеловал в щёку. Так нежно, как только мог (говорят, это у него хорошо получается). А после – отодвинул стул, и чуть придвинул его ближе к её ногам, когда она садилась.
     -Спасибо. Столько церемоний, Дима… За мной в жизни никто так не ухаживал, - сказала она, усаживаясь.
     -Кто же будет ухаживать за диджеем? – тоже занял своё место, напротив неё. – Вы настолько эмпирически настроены, такие самодостаточные, за пультом, в наушниках и с микрофоном, что ухажёров оторопь берёт…
     "Оторопь берёт? – подумала она. – Всех? Ну, тебя-то точно ничего такое не берёт, что и доказывает сегодняшний вечер". Положила цветы на стол перед собой и сказала уже вслух:
     -Красивые… Это вы с Машей зря…
     -Я в курсе, что цветы девушке лучше дарить в конце свидания, чтоб она, бедняжка, не мучилась с ними несколько часов. Мне сказали, что для этих роз тут можно вазу попросить, вот я и поторопился вручить тебе цветы.
     Почти одновременно с его словами, ненавязчиво, на столе появилась подходящая ваза. Её разместили так, чтобы дама случайно не задела локтем.
     -Ты словно из сказки – всемогущий принц, - наблюдая за слаженной суетой работников ресторана, суетящихся вокруг их стола, заметила она. - Кругом твои люди…
     -Нет, Жень, сегодняшний день посвящается только тебе. Ты – его королева. Кстати, потрясающе смотришься. Я-то привык к тебе в джинсах… 
     "Ну, спасибо, охренительный ты наш чувак. Комплементы от тебя в мой адрес – большая редкость".
     Да уж, сегодня на ней, вместо джинсов, надето зелёное коктейльное платье, сверкающее золотыми блёстками. Короткая и тонкая золотая цепочка невесомо струится, обнимая смуглую шею… Причёска в греческом стиле, легко перехваченная лентой, придаёт загадочности и настоятельно требует комплиментов. Он, конечно, многое ещё мог бы сказать, но всё это многое, пожалуй, выглядело бы немного двусмысленным сегодня. Хотя… Вечер длинный, возможно кое-что вполне можно, так сказать, выдать на-гора.
     -Спасибо за комплимент, - словно бы отвечая его мыслям, сказала она. – Но не люблю я платья. Исключительно ради ужина с тобой постаралась сегодня. Так значит, я могу всеми тут командовать? И тобой тоже?
     -Всеми ими – да, - он кивнул в сторону доблестных работников ресторана, - мной – тоже, но в разумных пределах. Красное вино, я ничего не перепутал?
     -Ох, Дима… - она чуть порозовела (а может быть и не "чуть" – смуглая, потому румянец почти не виден) и хитро прищурилась. – Балуешь ты меня…
     -Да как же тебя не баловать? Если б не ты – Дашки не было бы на свете.
     -Как она кстати?
     -Отлично. Ещё тот командир – всех строит, мы у неё по струнке ходим. Даже дед.
     Засмеялась.
     -Ты ни разу за год не пришла, не познакомилась с ней лично, - заметил он. – Нехватка времени или нарочно держишь дистанцию?
     -А ты сам-то что по этому поводу думаешь?
     -Думаю, ты сгущаешь краски и намеренно не ищешь путей для скорейшего разрешения проблемы. Тебе всё равно придётся с ней повидаться, рано или поздно, желаешь ты этого или нет.
     Вино принесли и разлили в бокалы. Почти чёрное, с тёмно-красным ободком… Его появление избавило Женю от поисков ответа...
     -Маркиз де Каса Конча, Мерло. Говорят, что старые вина лучше не трогать, но это… Сама попробуй. Это 2007-й, и оно полностью рушит все каноны.
     Её кавалер, словно по волшебству, вдруг заговорил медленно, вкрадчиво, как в телерекламе. "Нарочно так говорит, – подумала Женя в это время. – Спокойствие, не нервничай, глупая. Ты же давно знаешь, что у него очень красивый голос (да и сам он чертовски привлекателен, прямо скажем), а сейчас – тем паче, играет роль "Всемогущего Принца" (ты сама только что сказала), потому выглядит сногсшибательно загадочно…" Тем не менее, от его тихого голоса всё равно бежали приятные мурашки, а улыбка заставляла эти мурашки обтекать её тело, до самых кончиков пальцев (всех двадцати). Словно пузырьки воздуха во время принятия "жемчужной ванны"… Ох… Гидротерапия! Ведь зодиакальная стихия его знака "Скорпион" - вода… Завораживает и расслабляет… И ещё раз – "Ох!"
     Женя понюхала вино в бокале.
     -Оттенки сливы, вишни, ежевики, табака и кофе, - тем временем прокомментировал он то, что его дама в тот момент должна была почувствовать.
     -Да, отчётливо чувствую ежевику и кофе…
     Сделала крошечный глоток. Подумала…
     -Во вкусе - тона ванили и специй. Мягкая текстура, - продолжал он всё так же медленно и вкрадчиво, продолжая гипнотизировать и обволакивать её своим голосом.
     -Обалдеть, - сопротивляясь магии, сказала Женя, сделав ещё один глоток.
     -Длительное, стойкое послевкусие…
     -Изумительное вино. Никогда не пробовала ничего подобного… И не слышала таких комментариев к тому, что я пробую…
     -Сочетается с серьёзными мясными блюдами и спагетти с томатным соусом. Именно это у нас с тобой сегодня в меню.
     Она удивлённо, словно вернувшись из заоблачной дали, посмотрела на принесённые красивые тарелки с описанными её кавалером вкусностями.
     -Если бы обстоятельства были иными, я бы подумала, что ты хочешь меня или шокировать или очаровать. Мясные блюда – это то, против чего я не устою никогда…
     Он только улыбнулся, отпивая вино.
     Ситуация очень походила то ли на рекламный ролик, то ли на глянцевый разворот в гламурном журнале. Шикарный мужчина в смокинге (галстук ослаблен, но это не портит общей картины), волосы зачёсаны назад и чуть вбок – они так красиво струятся, достаточно длинные сверху, чтобы эффектно падать на лоб, закручивающимися прядями. Нужно сказать, что недавно она разглядела в его волосах чуть заметные белые ниточки. Ничего удивительного, ведь в ноябре ему уже 38, да и мама его сейчас уже полностью седая… Про папу ничего определённого тут не скажешь, потому что если Ефим Львович и поседел, то это прошло незаметно, так как все оставшиеся у него на голове волосы (а их совсем немного) он снимает под бритву… Маша говорила, что у Вадима теперь очень хорошая стилистка. Лучшая в городе… Да уж… Только девушка сможет так подчеркнуть… индивидуальность мужчины… Посещает он эту девушку достаточно часто. Терпеть не может, когда отрастающие его, кудрявые от природы, волосы начинают топорщиться, нарушая требуемую форму, и презрительно обзывает их "оттопырышами"...
     -Я забыла – как правильно называется твоя теперешняя стрижка? – спросила она только для того, чтобы не молчать и продолжать своё сопротивление.
     -"Undercut". Ну или просто стрижка в стиле фейд. Как нравится, так и называй. Слово "fade" переводится не слишком-то радужно. Буквальный перевод тут "исчезнуть". Ещё переводится как увядать, выцветать, стираться... Но против моды, увы, не попрёшь.
    Она помолчала, потому что усиленно приходила в равновесие, а говорить начала лишь через некоторое время:
     -Тебе, Вадим, пожалуй, пора баллотироваться в думу. И не забудь непременно беседовать с электоратом женского пола в той же манере, в которой сейчас разговариваешь со мной. Они проголосуют за тебя единогласно.
     Не ответил, продолжая улыбаться. Пожалуй, ему не очень пошла бы модная нынче борода, но зато очень даже идёт вот эта некоторая небритость – Маша, как художник, права в своих советах. Нет, речь не про колючую щетину, которая так не нравится жёнам, речь об этакой… недобороде, отросших щетинках, которые педантично окантовываются хозяином в нужных местах. Так что всё аккуратно и даже метросексуально, хотя Вадим, например, терпеть не может этого определения. Ко всему, теперь он часто носит очки (сегодня тоже в них) – стильная, лёгкая, чёрная оправа, не металлическая (металлические только дужки), но и не массивная, роговая, а можно сказать, по-мужски изящная, которая, как нельзя лучше, подчёркивает его образ. "Подсадил зрение на бумажной работе" – так сам он обычно выражается, а плюс ко всему, врачи определили у него астигматизм, посоветовали почаще ходить в очках, и... Трудно сказать, сколько несчастных женщин при этом, в очередной раз, лишились сна. Очки очень ему идут и во много раз увеличивают потенциал убийственного, всем знакомого обаяния директора спецшколы №30…
     -Откуда ты столько знаешь про это вино? – всё ещё пытаясь стряхнуть оцепенение, Женя старалась соображать.
     Сопротивлялась, большей частью, по инерции, потому что за два с лишним года знакомства пора бы уж и привыкнуть… Не привыкла. Не. Привыкла. И ничего с этим не поделать. Ни ей, ни… ему. Ей себя не сломать, и ему себя – тоже. Он такой, какой есть. Не может же он по-другому говорить, по-другому двигаться, не так улыбаться, пахнуть по-другому - только из-за того, что кому-то (многим) это… очень нравится! А пахнет он… лавандой (иногда бергамотом, но чаще - именно лавандой). Чуть-чуть. Едва-едва. Наверняка это находка Маши, его жены. Маша - большая оригиналка даже в том, что терпеть не может парфюмерных запахов и признаёт только эфирные масла. К слову – это какая ж экономия на дорогих духах!…

* * *
     -По секрету, - он поманил пальцем.
     В сете свечи, стоящей на столе в специальном, маленьком красном стаканчике, при этом движении сверкнуло его обручальное кольцо. Приблизилась, насколько смогла, через стол. Почему-то показалось (разыгралось воображение!), что сейчас он, точно так же как она, навалится на стол грудью, чуть потянется к ней и… поцелует. Он действительно слегка коснулся грудью стола (как всегда не в меру элегантен!), и сказал полушёпотом:
     -Я прочитал это…
     Пауза.
     (Да остановись же ты! Стой! Хватит, плейбой! Голова у твоей дамы и без того идёт кругом!)
     Прервав паузу, продолжил всё тем же колдовским тоном:
     -В… интернете... Вчера.
     И тут же добавил, выпрямляясь, обычно, уже без колдовства (сам-то голос, правда, ничуть не изменился, потому что этим голосом Вадим всегда говорил):
     -А вино привезли из столицы… Между прочим, специально для сегодняшнего дня… Три бутылочки.
     Пока она соображала и выстраивала у себя в голове порядок произнесённых слов, он с улыбкой склонил голову набок.
     Едва слова выстроились, она снова начала смеяться. Никак не могла остановиться.
     -Вадим, ты - уникум. Правда-правда! – сказала сквозь смех.
     -Ну, я старался, чтобы ты почувствовала себя в гламурной сказке.
     -В той самой, в которой принцессу соблазняет коварный и неотразимый олигарх?
     -Коварный? – он поднял брови.
     Кивнула.
     -Уверяю тебя, олигарх совсем не коварный, и конец у этой сказки всё же позитивный.
     -Не обижайся, я шучу.
     -Не обижаюсь, - тоже кивнул он. – Но у моих сказок действительно всегда позитивный конец. Спроси хоть у Даньки. Из сказок, которые я сочинил для него, пытаясь усыпить вечерами, вполне можно забабахать занятный сериал в жанре fantasy. 
     -Охотно верю, - она уже отсмеялась и теперь лишь улыбалась. – Ведь ты – супер-папа.
     -Спасибо. Давай за тебя выпьем.
     Она подняла бокал… К сожалению, мелодичного звона стекла, бокалом о бокал, не получилось. А почему? Стекло не то?...
     -Дима, ты всё знаешь про кино – почему там всегда так красиво звенят бокалы, когда герои ими чокаются?
     -Это просто кино, Женя. Смотрела "Последнего героя боевика"? Ну, тогда ты должна знать ответ на свой вопрос.
     -Выходит, что реальный мир печален и местами туп.
     -Реальность. Ничего с ней не поделаешь, - он пожал плечами. – Как у тебя, кстати, с личной жизнью? Маша уж очень тревожится. Она считает, что мы непростительно у тебя там порезвились.
     -А ты? Ты тоже так считаешь?
     Он чуть кивнул, взглянув на неё.
     -Непростительно? – переспросила она.
     -Да, ты права, я не столь категоричен, как Маруся, но, тем не менее, тоже считаю, что мы сильно тебе задолжали. Папа, например, просил передать, что сделает вам с Эм ещё одну путёвку. Куда и когда пожелаешь.
     -Вадим, всё это – совершенно лишнее… - Мы с Эм до сих пор под впечатлением от нашего с ней путешествия на Бали в прошлом году…
     -Пусть это лишнее, ладно. Не наступаю ни на чьи мозоли. Но над путешествием ты поразмысли – "А", и "Б" - личная жизнь у тебя не клеится. Только не говори мне сейчас, что мы суём нос не в своё дело.
     -Она не клеится потому, что я этого не хочу.
     -А не хочешь потому, что…
     Он замолчал, предлагая ей продолжить фразу.
     -Скажи ты, - она чуть улыбнулась, показав на него пальчиком и отдавая инициативу.
     -Мы оба это знаем, нет смысла снова озвучивать, - сказал он, слегка небрежно.
     -Твоя семья стала мне родной за эти полтора года. Но вот места среди вас для меня нет… Это… грустно… вдвойне.
     -Жень, но мы…
     -Мы? Ты и Маша или ты и твои родители? Или ты, Маша и твои родители… А ты? Ты сам, Вадим?
     -Я только хотел сказать, что в нашем доме тебе всегда рады.
     Она посмотрела на него, а он добавил:
     -Я был и есть за то, чтобы ты, наконец, получила всё, чего заслуживаешь, но чему сопротивляешься. Готов, ради тебя, даже взять на себя роль свахи, только дай отмашку.
     Помолчала, но сказала не совсем то, что он ждал:
     -Плесни-ка мне ещё твоего "напитка богов".
     -Да, конечно.
     -Оно из Испании или из Франции?
     -Из Чили.
     -Неожиданно… Я глупости говорю, не принимай близко к сердцу мою трескотню. Просто болтаю… Тебе даже не обязательно меня слушать.
     Замолчали. Замолчали потому, что, в который раз, ткнулись в тот самый конец выхода из лабиринта. Этот путь никуда не вёл потому, что Евгения упорно ставила там непролазное препятствие. Пытался воевать, взывать к её разуму – бесполезняк. Хочешь не хочешь, а обвинишь себя в том, что попался на её пути…
     Тихо играл джаз, за столиками посиживали разнаряженные люди весьма гламурного вида… Тишина, релакс… Почаще бы вот так приостанавливаться, прислушиваться к себе, друг к другу…

* * *
     Все эти полтора года он, время от времени, размышлял о том, как эта девушка, которую мимоходом и, что самое главное, ради развлечения (чтоб проверить, имеется ли ещё порох в пороховницах), влюбил в себя за пару часов, в баре, ночью, своими руками сломала себе жизнь. Да, верно, из-за него сломала. Потому, что мечтала стать чуть ближе. Она бережно выносила его ребёнка, его счастье, его малышку. Будучи беременной, регулярно ездила в клинику, взвешивала, измеряла, проверяла и прислушивалась к малейшему толчку и изменениям самочувствия... Чего уж тут говорить о том, что Евгения героически бросила курить, едва только задалась целью стать суррогатной мамой для пары, которая очень хотела, но, к несчастью, не могла иметь совместного ребёнка?! Дело в том, что у Маши, подруги Евгении и жены Вадима, врачи обнаружили целый букет факторов, которые и подписали ей этот приговор: "Бездетность" (словно про инвалида сказано, правда?). Верно, Машу тогда было жаль до слёз, но…  Возможно, Евгения не прониклась бы настолько этой бедой лишь только из-за несчастья подруги. Наверняка – не прониклась бы. К несчастью (к несчастью? да, к несчастью!) муж этой подруги постепенно стал для неё тем, о ком уже много месяцев вздыхалось, думалось… мечталось… Он отговаривал её от участия в программе суррогатного материнства. Честно. Без всяких задних мыслей. Пытался даже бойкотировать решимость этой девушки выносить им с Машей малыша. Безрезультатно. Евгению не впечатлили предостережения вроде: "Ты не знаешь, на что себя обрекаешь", "Подумай о себе, дура – этот тип зациклен на своей жене"… Вскоре она забеременела ЕГО ребёнком. Не по-настоящему, через ЭКО, но… Это было потрясающе. В ней билось крошечное сердечко. Сердечко его малыша… И было сложно. Даже очень. Честно сказать, эти девять месяцев ужасно себя чувствовала. На протяжении всей беременности, Евгению терзал жестокий токсикоз. В первый раз, с Эммой, её собственной дочерью, всё происходило достаточно легко. В клинике (той самой клинике, где они втроём участвовали в программе суррогатного материнства) объяснили, что токсикоз, как таковой, это всегда реакция организма на инородное тело… В случае с Эммой "инородное тело" являлось "не совсем инородным", потому и токсикоза почти не было (ну, потошнило месяц – ничего страшного), а на этот раз… На этот раз ВСЁ было чужим. Чужим, но драгоценным, дороже всего на свете. Евгения, несмотря на то, что плохо себя чувствовала, немного занималась спортом, работала и, пожалуй, вела себя, как обычно, без скидок на своё положение… А уже на четвёртом месяце Женя и её дочь Эмма переселились к родителям Вадима, которые живут в другой, полностью изолированной части того же дома, что и Вадим с Машей. Вообще-то планировали, что переселятся Женя и Эм месяце на пятом-шестом, но мама Вадима, видя проблемы Евгении, настояла на переезде пораньше. Оно и правильно, ведь насколько хорошо чувствует себя героическая подруга Маши, настолько все избавлены от риска потерять будущего малыша… Для всего остального мира, DJ Jinn уехала в длительное заграничное путешествие…
     Разумеется, Евгения, будучи "живчиком" по натуре, не могла день за днём сидеть в четырёх стенах, с этим обстоятельством никто не спорил. В силу профессии, её знали очень и очень многие (для которых она, в данный момент, находилась за границей, на отдыхе), так что приходилось вести абсолютно скрытое существование. Для тренировок, без которых Евгения себя не мыслила, к ней стал приезжать личный тренер (Фёдор, бывший одноклассник Вадима). Вот кому-кому, а Фёдору рассказали всё без утайки, потому что он обязательно докопался бы до истины самостоятельно. Бывший спецназовец с хорошей "соображалкой", которого, в своё время, сманивал (да так, КАЖЕТСЯ, и не сманил) убойный отдел местного УгРо, плюс тренер Вадима, лично знакомый с Машей... Выходит – теперь Вадим "поделился" с Евгенией ещё и своим тренером. Как человек "в теме", тренера Женя мигом оценила и даже попросилась к нему в подопечные "после всего". Фёдор не отказал. Так что теперь оба – и Вадим, и Евгения тренировались под руководством Фёдора (к счастью для Вадима, бывали они во дворце спорта в разное время, и тренировались по разному – у Евгении приоритетным был фитнес, а у Вадима – восточные единоборства).
     О том, каким образом сделали так, чтобы Женя "привезла из поездки" ворох фотографий, разговор отдельный. "Приехала" она, по всеобщему мнению, посвежевшая (чуть-чуть располневшая, что очень уж радовало подруг – они все, без исключения её об этом проинформировали). Одно слово – никто ничего не заподозрил и все подруги обзавидовались, перебирая фотоальбомы со сказочными видами Кубы (именно туда Евгения "ездила"). Для пущей убедительности ("поездка" длилась полгода!) отыскали знойного "кубинца", с которым она, якобы, провела все эти месяцы… Ну, короче говоря, деньги в наш век делают всё. Ефим Львович, отец Вадима, выдержав смертный бой с собственным сыном, взял расходы на себя. Компетентные люди в момент загладили шероховатости вроде отфотошопленных коллажей и фотографии стали настоящим произведением искусства. Евгения теперь всё знала о тех местах на Кубе, где ей довелось "побывать", потому что любую удобную минуту проводила в интернете и общалась на форумах с теми, кто посетил эту удивительную страну. У неё появилось для этого время…
     Вместо Кубы, Евгения и её Эмма по нескольку недель гостили в различных точках Черноморского побережья – Геленджик, Дивноморское, Дагомыс, Туапсе, Сочи... Между прочим, прямиком из Пицунды добрались до Кисловодска, хотя он, как известно, не относится к славным городам Черноморского побережья (ну, вот захотелось туда наведаться и всё тут)! Везде они жили в сказочных VIP-резиденциях - Евгению это сильно смешило. Она часто, в шутку, выдвигала различные версии последствий своего привыкания к VIP-жизни. Мэр Ефим Львович, несмотря на отвратительную осеннее-зимнюю погоду и собственную занятость, часто сопровождал драгоценных гостей в их поездках к пункту назначения, а, через несколько недель, обратно. Скоро они по-настоящему подружились. Самозабвенно резались в шашки и смотрели пошлые кинокомедии (обоим это страшно нравилось), нервируя жену мэра Иду Александровну (маму Вадима) и сына мэра (Вадима), который на дух не переносили этот киножанр! К счастью, Вадим очень редко навещал Евгению у своих родителей (Маша делала это гораздо чаще), а потому практически не натыкался на просмотры низкопробного кино, а только слышал об этом. Иногда он подвозил Евгению с дочкой до "пункта дислокации в VIP-резиденциях", а изредка даже привозил их оттуда (в том случае, если мэру совсем уж некогда и он не в состоянии выкроить час другой для личной поездки)…
     И вот, как-то раз, возвращаясь из очередного такого вояжа, Женя поняла, что… ПОРА. И так совпало, что ехали они в тот момент в машине Вадима. Невероятное совпадение, потому что подвозить её в тот день должен был Ефим Львович, но он остался дома из-за подскочившего давления. Час "Ч" ожидался только через несколько дней. Женю собирались транспортировать в клинику, под наблюдение курировавших её специалистов, но Дарья всё решила сама и попросилась срочно выйти "в открытый космос". Окружающие, что называется, были на стрёме, а потому сюрпризом Дашкино самоуправство, по большому счёту, не для кого и не стало...
     Тут нужно отметить, наверное, что Евгения всегда высказывалась против заявлений кого бы то ни было, что она совершает героический поступок, вынашивая чужого ребёнка. Она самозабвенно уверяла, что Маша – вот кто у нас настоящий герой! А действительно - ведь окружающие безоговорочно верили, что жена Вадима беременна. Маша прибавила семь килограммов, полностью перевоплотилась, переняла походку и поведение беременной женщины. К её большой радости удалось раздобыть даже бутафорский живот, который, между прочим, для реалистичности, весил килограмма три! В последние месяцы она постоянно таскала его на себе… Богдана, сына Вадима (который жил с папой и Машей), после ожесточённых семейных споров, тоже пришлось во всё посвятить. Главная причина рискованного шага - мальчик уже подрос и достаточно хорошо разбирается в тонкостях взрослых отношений. Папа никогда и ничего от него не скрывал, предельно честно отвечал на любые вопросы (порой, приводя жену в лёгкое замешательство). Так что, к шести годам, Богдан знал, что детей не находят в капусте, и их, увы, не приносит аист ("увы" потому, что мальчику ну очень нравилась версия с аистом). В частности, он давно уже был в курсе, почему не стоит напропалую вваливаться в комнату к родителям, а всегда, прежде чем войти в закрытую дверь, необходимо постучать. Что именно говорил ему папа? Нет, не совсем то, что вы подумали, не пугайтесь. В любом случае, попытка что-то скрыть от Богдана, выглядела бы, в лучшем случае, не очень умно, поскольку мальчик отличался невероятной сообразительностью. Вадим объяснял сыну "жизненные детали" гениально просто, не перешагивая рамок, ничем не искажая и не нарушая детского восприятия. Это неизменно восхищало Машу, заставляло мелодраматично чмокать мужа в щёку, если вдруг она оказывалась случайным свидетелем вот таких "прописных" бесед…
     Идея присутствовать в клинике при родах, принадлежала Маше. Программа суррогатного материнства не предусматривала этого по умолчанию, но нет ничего невозможного. По изначальной задумке, присутствовать там должна была одна только Маша. Много говорили об этом вечерами… и… В результате, сошлись во мнении, что на родах будут присутствовать оба будущих родителя. Но! Решить-то решили, а вот что выйдет на практике, никто (вообще никто) не знал. Могли только предполагать. До поры, до времени, Женю ни во что не посвящали (чтобы не волновать), а сами - засели за "информацию по теме". Искали в интернете всё, что получалось найти и даже обратились за консультацией, к Ире, первой жене Вадима. Помимо того, что Ира родила двоих детей (Вадиму и своему второму, теперешнему мужу) - она работала в больнице медсестрой…
     Как и предполагалось, едва узнав о том, что задумали подруга и её муж, Женя немедленно начала протестовать. Прежде всего, она не желала, чтобы на родах присутствовал Вадим!... А Вадим и сам был не очень уверен в том, что должен там присутствовать. Как и не был уверен в собственной вменяемости в момент, так сказать, "процесса", но… При всём этом он знал, что присутствовать там всё-таки обязан. Перед Дарьей – обязан, и обязан увидеть, как ЭТО произойдёт. А Ира, между прочим, сразу увлеклась идеей и подзадоривала, утверждая, что мужчины, которые принимали участие в рождении своего ребёнка, начинают иначе относиться к женщине, более бережно (скажем так). Правда, Ира тут же добавила к своим словам: "Тебе, Дима, такой встряски, по большому счёту, и не требуется, ты ни разу не замечен в отрицательном поведении относительно женщин".  Маше эти двусмысленные добавления совершенно не понравились, потому что она поняла их совсем по-другому, но предпочла промолчать. Ира кругом была права.

* * *
     Да что говорить? Все отлично знали (сам Вадим ни от кого никогда не скрывал), что присутствие женщин в его жизни необходимо и обязательно. Как для женщин большое значение имеет их гардероб и наличие на лице необходимого минимума косметики, так для Вадима важно присутствие рядом хотя бы одной женщины. Например, он всеми силами станет избегать сугубо мужского общества. Его настроение безнадёжно испортится, если придётся присутствовать, скажем, на совещании в Управлении Образованием, где в качестве совещающихся предполагается участие исключительно мужчин (к счастью, такое случается достаточно редко). Никакого подтекста или криминала. Мужское окружение не то чтобы лишает его возможности БЛЕСНУТЬ (это уже в прошлом), но, тем не менее, оно гасит кураж. Как следствие, совещания превратятся в самые обыденные, скучные посиделки с очень умными коллегами (как раз этот нюанс в работе Вадима всегда был ему ненавистен). Это называется: "без огонька"… А вот тут надо сказать, что если бы вы лично могли поприсутствовать на тех совещаниях в Управлении Образованием, то, уверяю вас, ровным счётом не обнаружили бы никакой разницы – принимают там участие женщины или же нет. И в том, и в другом случае, вы увидели бы лишь те самые обыденные, скучные "посиделки очень умных коллег", а на лице директора спецшколы №30 никакой скуки и разочарования вы не разглядели бы, как не старались их там обнаружить. Свои чувства и мысли этот директор умеет скрывать настолько идеально, что ни единая чёрточка его лица не дрогнет. И это всё при том, что он единогласно (гласно и негласно) признан единственным, кто способен, ни слова не произнеся, вогнать в краску всех окружающих дам (от особы, наделённой властью, до бабушки-уборщицы). Женщины поголовно и безошибочно пеленгуют его к ним отношение, сердца их обязательно начинают учащённо биться, едва на горизонте появляется Вадим Ефимович. А если он ещё и улыбнётся персонально тебе (вау! он улыбается, да ещё как улыбается!), что-нибудь скажет своим потрясающим низким баритоном, или всё это вместе… Разгадка кроется непосредственно в сути личности - совсем ни при чём тут улыбка и регистр голоса (хотя, можно и поспорить). Суть свою он мало кому демонстрирует и не носит на себе ярлыка "человек настроения", хотя именно таким и является. Жена считает его занудой, секретарша побаивается, справедливо считая, что если Вадим Ефимович не в духе, то ему ничего не стоит устроить местный армагеддончик в пределах отдельно взятой школы и её окрестностей. Всё это – более чем верно, конечно… К счастью для всех, хорошее настроение директора тридцатой школы успешно поддерживается с помощью его нынешней (третьей по счёту) супруги, а потому подчинённые Вадима Ефимовича дружно держат кулачки за его Марусю... Он - сильный человек, из тех, кто вполне способен повести за собой, но личная жизнь является его ахиллесовой пятой и основой сути личности директора этой спецшколы… Против фактов не попрёшь…
     Но от фактов и сути личности героя, пожалуй, вернёмся к сути повествования.

* * *
     Вадим предпочитал не акцентировать внимание на том ЧТО, ЗАЧЕМ И ПОЧЕМУ. Просто он тактично обходил тему, никого на во что не посвящал и ни с кем (тем более с Женей) не советовался. Уже очень скоро Женю поставили перед фактом: будущий папа присутствует в клинике на родах. Всё. Принял такое решение, и сворачивать не намерен. Да уж – у Вадима почти не имелось времени на раздумья и анализ, но он, тем не менее, обдумал и… убедился, что обязан поучаствовать в рождении самого долгожданного, самого "нестандартного" своего малыша. Теперь готов был отстаивать своё решение любыми приемлемыми методами. Основной постулат, заложенный в "решении" выглядел так: в 36, на пороге кризиса среднего возраста, имея двоих детей, уже пора бы приобщиться к ТАИНСТВУ и ты ды, и ты пы. Высокопарно. Никто не находит?...
     Евгении стало некуда деваться. Пришлось сделать вид, что "протест неожиданно быстро сошёл на нет". Согласилась с необходимостью присутствия на родах Вадима и, очень может быть, надеялась с помощью такого вот экстремального способа избавиться от никому не нужной влюблённости в мужа подруги… Сопротивление-то всё равно было бы бесполезным…
     Роды прошли куда более мирно, чем представлялось Вадиму. Возможно, дело в том, что они с Машей всё-таки хорошо подготовились к предстоявшему. В клинике участвовали во всём, вплоть до прохождения требуемой "сан-обработки", а потом дуэтом сидели возле Евгении, держали за руку, ловя малейшие изменения в её состоянии. К счастью, продлилось тягостное ожидание всего-то часа два. А во время самих родов, если кто-то и был готов грохнуться в обморок, так это Маша. Она даже почти уже упала, но Вадим её вовремя подхватил, удивляя медиков своим самообладанием. Он быстро привёл жену в чувства, и первым принял в свои руки новорожденную малышку. Точнее – ему её передали, потому, что он стоял ближе и не побоялся брать такую кроху на руки. Невесомый, скулящий комочек. ДокторА, видя, что папочка совсем не собирается терять сознание, продвинули его в самый авангард процесса, за что Вадим потом был одновременно и благодарен им, и не очень…

* * *
     Дарья совсем тихо плакала, будучи грудничком и отчётливо выговаривала буквы: "У" и "А". Признаться, в те памятные времена, когда после появления на свет Дашки прошло ещё очень мало времени, Вадима порядком тревожил факт того, что чувства, которые испытывал к матери своей младшенькой, с некоторых пор неминуемо перебегали от Маши к Жене (столь странный пассаж он склонен был расценивать как сигнал: чувак, тебя клинит, брэк!). Получался ненормальный перекос, от которого необходимо как можно скорее избавиться, потому как это не известно к чему может притащить… Как тут не крути, а роды, связанные с появлением на свет Дарьи, явились если не поворотным моментом в мировоззрении Вадима, то, по меньшей мере, объяснили ему многие жизненные вопросы. Вадим теперь воспринимал Женю не только как… вторую маму его дочери, а как… гуру, в какой-то степени. Гуру, который взял тебя за руку и сдёрнул с твоих глаз некую пелену. Нет, он и ранее не заблуждался насчёт процесса появления человека на свет и никогда не воспринимал это чем-то вроде увеселительной прогулки, целью которой является освобождение от тягостного бремени. Тем не менее, увидев всё воочию, почти физически ощутил ЩЕЛЧОК. Сознание словно переключилось на параллельную волну. Опа! Нате вам! Вам так не хватало этого, вдобавок к разнообразным жизненным впечатлениям! Постфактум постоянно звонил Евгении в палату, спрашивал о самочувствии, чем совершенно ей надоел. Маше, которая так же находилась в клинике с новорожденной Дарьей, он, конечно, тоже звонил, но самочувствие Жени его, судя по всему, волновало гораздо больше… Правда недолго. Разумеется, наваждение как рукой сняло, едва Машу выписали домой с малышкой. Теперь уж они все вместе звонили Евгении (Дарья всегда молчаливо и не очень присутствовала), и не столь часто… Система пришла в равновесие… Да, она пришла туда теперь уже навсегда. Устаканилась. Как и раньше, Вадим вполне мог забыть позвонить Евгении, мог сильно опоздать к заранее обговоренному часу (очень часто помогал ей добираться домой после корпоративов, на которых она работала – со всеми вытекающими из этого последствиями)… К счастью, ничего ужасней того, что девушке приходилось либо мёрзнуть на промозглом норд-осте, либо самостоятельно вызывать "кусающееся" такси и ехать на нём из области, не случалось. Вадим извинялся, и его непременно прощали… Женя не обижалась на него, она всегда знала в чём дело, и не пыталась занять не подобающее место в жизни мужа своей подруги. Первое место там по праву принадлежало ей лишь пару дней после родов. И всё. И. Всё. Всёёоо.

* * *
     -У меня так и не получилось выбросить тебя из головы, - сказала Евгения, глядя на розы в вазе. – Сначала казалось, что, едва я очухаюсь и врублюсь в факт того, как много ты теперь знаешь обо мне, то в два счёта отделаюсь от наваждения и смогу жить своей жизнью. Не твоей и Машиной, а своей. Я честно пыталась разорвать ненужные нити. Но не смогла. Они не рвутся, Дима. Никак.
     -Ты не захотела.
     Она помолчала, разглядывая розы, а потом, с некоторым вызовом, перевела взгляд на Вадима:
     -Да, не захотела. Да. Ты скажешь, "так нельзя"?
     -А я, как осёл, каждый раз только усугубляю проблему. Вот и сегодня, например… Прости.
     -Проблема усугубляется лишь потому, что ты ведёшь себя со мной естественно для себя. Проще говоря – не пытаешься уходить от своего Я, бываешь сам собой. Рассматривай проблему проще и, не мудрствуя, отнеси её на счёт той дурацкой причины, по которой меня угораздило в тебя влюбиться тогда, в баре клуба Flash.
     -Надеюсь, того актёра, минимальным сходством с которым меня все достают, ты ни в чём не обвиняешь? Ему теперь уже 45, и у него трое детей.
     Она засмеялась:
     -У тебя – тоже трое, а возраст – дело наживное…
     Пробыли в ресторане ещё около часа. Медленный танец. Его руки лежат на её талии… Она всегда боялась танцевать с ним, хотя поводов у них было хоть отбавляй (рождение малышки, полгодика, первый шаг, первый зуб). Отмечали всегда на нейтральной территории, в кафе, и постоянно он приглашал на медленный танец, а она отказывалась. Ей казалось, что его уважительные, вынужденные прикосновения (такие, знаете, едва-едва, кончиками пальцев), неминуемо вызовут резкое чувство сожаления и даже слёзы, но сегодня вот совсем не устояла… И, в общем-то, не пожалела. Его руки, вопреки ожиданиям, лежали уверенно, но вместе с тем бережно - действительно обнимали за талию, а не создавали видимость. Кроме того, он, оказывается, неплохо ведёт… Короче говоря, есть о чём пожалеть, припоминая предыдущие его приглашения…
     А в конце вечера велик был соблазн уехать домой на такси, но и тут не устояла. Пошли пешком, разговаривали о ерунде… Он прихрамывал сильнее обычного – догадалась, что слишком долгое (для него) сидение в ресторане дало о себе знать. После серьёзной травмы позвоночника, он не может сидеть на одном месте больше сорока минут – начинаются проблемы. Маша говорит, что у него бывают иногда сильные боли. Его супруга умеет неплохо делать массаж, да и сам он постоянно занимается с опытным инструктором, который хорошо знаком с его проблемой, так что зачахнуть не дадут…
     -Если тебе нужно, можешь прямо тут подразмяться, - сказала она.
     Засмеялся:
     -Что, очень заметны мои траблы?
     Кивнула:
     -Сильнее обычного.
     -Спасибо за разрешение. Потерплю. Не стоит смешить народ этим флэшмобом: мужик в смокинге делает растяжки посреди мостовой.
     -А ведь действительно получится флэшмоб! – восхитилась она. – Даже интересно стало посмотреть!
     Вместе засмеялись.
     Расставались возле подъезда Евгении, уже около полуночи.    
     -Между прочим, мы с тобой впервые провели наедине три часа, - заметила она.
     -Меня дома за это "не заругают", уверяю тебя, я уже большой мальчик.
     -И более того, ты – директор школы.
     -Ну, типа того, - пожал он плечами.
     -Вадим, а кроме шуток, ты всегда и всё рассказываешь Маше или что-нибудь всё же утаиваешь?
     Улыбнулся.
     -Наябедничаешь, если скажу?
     -Навряд ли. Я не сплетница.
     -Она знает о моей сегодняшней жизни примерно процентов сорок.
     -Ты ей врёшь? – Женя округлила глаза.
     -Просто не всё говорю. Чтоб зря не нервничала. Она у меня немного экспансивна. Верит досужим разговорам, сплетням, сама себя накручивает, а потом никак не может найти равновесие…
     -Бережёшь её…
     -Да, - ответил и кивнул.
     -Сколько вы уже вместе?
     -В декабре будет четыре года.
     -А пока что…
     -Три года и три месяца. Мы сговорились как раз тогда, на днюхе у Барби, под самый Новый год.
     -А я, между прочим, хорошо помню этот день. Точнее – вечер, - сказала Евгения с улыбкой. – Нереально красивая пара! Вы очень бросались в глаза… Маша - похожа на прячущуюся от мира супермодель, которая надела джинсы, чтобы быть понеприметней, а ты – словно кинозвезда в рубашке поло. Даже цвет твоей рубашки помню… Золотисто коричневый такой, спокойно-оранжевый.
     -Кстати, спрошу сегодня у Маруси – она-то помнит эту рубашку?
     -Думаю, да. Я вот, например, помню в каких была туфлях на первом свидании с моим, тогда ещё будущим, мужем. Помню, что у него один кед был драный, и одет он был в свитер синего цвета, - вздохнула.
     -Маша сказала, что он женился…
     -Отомстил мне. Но это уже не важно.
     -Женя, а давай договоримся, что ты всё-таки попробуешь наладить свою жизнь?
     Она молчала, глядя в сторону.
     -Поедешь по путёвке, которую припас для тебя мой отец, и не станешь фыркать на всех подряд мужиков, как делаешь обычно. Я проведу с Эммой подготовительную беседу и она, можешь мне поверить, найдёт для себя нового папу. И не одного. Тебе останется только выбрать из ассортимента. Она уже не раз делилась со мной печалями на эту тему, между прочим.
     -Так вот о чём вы с ней вечно секретничаете, уединившись? – засмеялась Евгения.
     -И об этом тоже, - подтвердил Вадим.
     Иногда Евгения просила Вадима или Ефима Львовича забрать Эмму из детского сада. Няня, у которой имелась целая орава внуков, не всегда могла от них оторваться, поскольку "своя" ребятня тоже требовала внимания, а нянечкой их бабушка лишь подрабатывала (в качестве прибавки к пенсии). В основном Эмму брали под свою опеку родители Вадима. Девчушка всегда с радостью шла к ним в гости, ведь там, как правило, находились Генрих и Богдан. Богдан, со всей ответственностью, присущей только старшим и только взрослым БРАТЬЯМ, гулял с ней и псом в саду, читал вслух сказки (уже достаточно бегло) и показывал мультики на компьютере. Нужно сказать, что папа Вадим практически запрещал Даньке видеоигры и тот, особо не расстраиваясь по этому поводу, всегда находил для себя полезные занятия, которыми щедро делился с гостьей. Что до тех случаев, когда Эмму забирал Вадим… Нет, её не муштровали и не учили хорошо себя вести (как кто-то подумал). Наоборот – с Вадимом малявка отрывалась по полной! Она – то заявляла, что вот-вот умрёт без мороженого или сладкой ваты, то просто просила что-нибудь ей купить… После таких вот вояжей, Евгения регулярно умоляла о прощении за дочуркины "выкрутасы" (и это уже стало традицией), а он лишь отмахивался и наотрез отказывался принимать денежные компенсации (иногда покупки покусывались). И ещё, очень часто малышку оставляли ночевать в доме у мэра (если Евгения работала ночью) - и вот тогда по утрам до садика её увозил именно Вадим. Ему это было по пути. Иногда утром (если располагал достаточным временем) отвозил Эмму не в садик, а к её дому, куда приходила с работы мама. Дожидаясь прихода Жени, возле подъезда, в машине (ждали обычно не больше получаса), они о чём-то беседовали, то весело, то серьёзно… О чём – совершенно не известно, и Евгения немало удивлялась этому, ведь уговорить свою дочь спокойно посидеть и послушать маму, она никогда не могла. А ЭТОТ – запросто! Что общего между почти уже сорокалетним дяденькой и четырёхлетним ребёнком?… Ну, а эпизод с обучением Эммы (Вадимом и Богданом) катанию на роликах во дворце спорта, вообще добил Евгению. Вадим нашёл для этого время! Даже родной отец не делал для Эм столько, сколько делал Вадим. Теперь вот девочка ждала лета, чтобы опробовать свои новые умения и ролики… Не исключено, что о поездке в экзотические страны она нашептала Ефиму Львовичу с подачи Вадима…
     Сегодня, например, Эмма снова ночует у родителей Вадима. Ефим Львович сам предложил. Завтра - выходной, и утром мэр лично отвезёт девчушку и Богдана в аквапарк…
     Да, эти люди благодарны ей. Благодарны так, что готовы на любую помощь, на любые жертвы… На любые. Кроме одной-единственной…

ГЛАВА ВТОРАЯ
ВСЁ, ЧТО БЫЛО. ВСЁ, ЧЕГО НЕ БЫЛО
     Утро выдалось ясным, не в пример вчерашней вечерней хмари, которая пригрозила было каким-то таинственным ненастьем, да так ничем и не разродилась. Воскресенье. Мама, а, главное, папа, с самого начала дня играли с Дарьей в её любимые игры. С мамой – пели, с папой – играли в ладушки. А ещё – Дарья отвела душу и вдоволь погрызла пластмассовые кубики! Что тут скажешь – у человека продолжается днюха, ему всё можно! Мультики смотрела (очень любила древнего "Умку"!), с умным видом крутила пробочки на пластиковых бутылочках – разноцветные пробочки (жёлтые, синие, розовые, зелёные) на разноцветных бутылочках (примерно тех же цветов)… Выбилась из сил, забралась на ручки к маме и заснула…
     Некоторое время мама и папа просто сидели на полу. Мама баюкала Дашку, что-то, едва слышно, напевая, а папа, устроившись на ковре по-турецки и уперев в колени локти, просто смотрел на них, улыбаясь. Он часто так делал – просто сидел, просто смотрел, и только Богу ведомо, о чём в этот момент думал. Маша как-то раз поинтересовалась об этом – не ответил. Да что там отвечать – и без того всё понятно. Его любимые девчонки, вот они, тут, с ним! Сегодня абсолютно свободный от забот день, редкий случай, когда можно просто побыть всем вместе и это обстоятельство никого не станет напрягать. Ни подчинённых, ни коллег Вадима, ни Костю Станиславского, доблестного руководителя ЦТЮ, ни дедушку с бабушкой, ни даже Генриха… Хм. Скажем так: Генрих гостит у подружки и ему-то уж точно наплевать на суету, а тем более на вчерашний (и продолжающийся сегодня) день рождения маленькой Дарьи, которая так часто дёргает его за хвост и уши… Нужно сказать, что вообще-то Генрих хорошо относится к Дашке. Даже нянчит её, опекает и защищает, как собственного малыша. Не так давно, например, поделился с ней своей любимой косточкой и очень обиделся, когда хозяин сказал (плохо скрывая смех): "Спасибо, старина! Нам не нужно, мы будем кашку!"…
     Машино тихое пение прервалось бурчанием телефона на тумбочке. Трудно сказать, кому звонили, потому что вибрационный режим у всех смартфонов в общем-то похож. Ну, разве что, у всех них разная степень противности этого звука… Вадим оперативно приподнялся с ковра, и сверился с обоими телефонами, своим и Машиным (те лежали, как всегда, на стеклянной столешнице тумбочки). Заглянув на оба экрана, он показал на Машу, что означало: "Твой", и коротко приподнял подбородок, что означало: "Ответишь?"
     -Кто? – одними губами спросила Маша.
     Вадим, в ответ, показал ей экранчик телефона, на котором светилось фото звонящего. Это была какая-то женщина. Кто она – знала только Маша. Но Маша не ставила фотографии на звонки от случайных людей, стало быть, женщина хорошо ей знакома. Сейчас, с появлением на свет Дарьи, у Маши появилось множество новых знакомых и ей уж очень это нравилось. Она "обрастала контактами", зарегистрировалась ещё в одной социальной сети, бесконечно посылала кому-то виртуальные подарки и принимала их от кого-то… Вадим не встревал, хотя, что скрывать, слегка интересовался кто там, собственно, и что. Его живо интересовали интернетовские друзья (мужского пола) его жены. Возможно, доля ревности тут всё же присутствовала. Вадим, не без причин, причислял Машу к сверх-чувственным женщинам, а потому, наверное, ревность оказывалась для него обязательным компонентом отношений с ней… Простим ему эту маленькую слабость? Маша прощала.
     Увидев фотографию звонившей, Маша улыбнулась и кивнула Вадиму на спящую дочку, что означало: "Возьми у меня Дарью".
     Взял, а Маша, с телефоном, вышла за дверь…
     Вадиму нравилось держать Дашку на руках (а Дашке нравилось, когда папа держит её на руках и даже, иногда, бережно чуть-чуть подбрасывает вверх – визгу и восторгов тогда хоть отбавляй!). Вот так, по-простому, без посредников в виде детской кроватки или новомодной коляски. У него сильные, но очень бережные и тёплые руки, которые Даша ни за что никогда не променяет на люльку или подушки… Крошечная, с льняными кудряшками и соской, с которой никак не желает расставаться (очень возмущается, когда эту штуку у неё забирают)… Она по-прежнему (для Вадима) ничего не весила. Очень часто папа старался припомнить – а как там было, когда Лиза была такой же крошкой, как Дарья сейчас? Таскал ли он своего первенца с тем же упоением, с каким делает это теперь, беря на руки третьего своего малыша? Чем больше пытался вспомнить, тем лучше понимал – нет, не таскал! Ну, во-первых, Ира, первая жена и её мама, считали, что брать ребёнка на руки нужно как можно реже. Привыкнет – попробуй потом отучи! Скорее всего, тогда он не спорил. О чём, скажите, можно спорить с тёщей, когда тебе совсем недавно стукнуло 18?! Что ты знаешь о жизни, какие аргументы можешь привести? Да никаких (а если поднатужишься и что-то приведёшь, то всё равно никто тебя слушать не станет!). Это теперь, когда обзавёлся третьим ребёнком, и тебе, на минуточку, уже не 18, а все 37, ты вполне можешь ввернуть довод вроде: "Не беря ребёнка на руки, "отучая от рук", мы рушим родственные и психологические связи, нарушаем неокрепшую психику" и всё такое-прочее. За доказательствами не нужно далеко ходить – Лиза! Девица, что называется, себе на уме, которая чёрт её знает о чём думает вообще! Вот например, она начала поговаривать о том, что, возможно, после второго курса уйдёт из МГИМО. Это с бюджета-то! Ну кто так делает?!... Конечно, папе теперь необходимо поехать в Москву, кропотливо разбираться там в ситуации, вправлять девичьи мозги… Когда Вадим думал об этом, ему становилось уж очень тоскливо, потому что вправлять девичьи мозги, ставить на место упрямое правое полушарие, он терпеть не мог, хотя, по роду деятельности, частенько приходилось такое делать.
    
* * *
     Да уж, превратить Лизу в амбидекстра не получилось. Было бы куда проще, владей она в равной степени обоими полушариями своего мозга и умей оба их настраивать (как папа, например) на плодотворную совместную работу, но нет. На практике-то получается вот что: девушка с математическим складом ума (ведущим левым полушарием) пытается подстраиваться под "нормальных", правополушарных подруг, которыми испокон веку исповедуется эстетичность, музыкальность, образное мышление, тяга к романтике и всему тому, что присуще женскому мировосприятию. Получается из всего этого какая-то дичь. Человек, способный хоть сейчас с блеском решить задачку по высшей математике и подискутировать на тему сопромата, пытается читать стихи или рассуждать о творчестве Ван Гога и Сальвадора Дали! Будь Лиза амбидекстром, подобные ментальные упражнения только развивали бы её интеллект и, чего доброго, превратили бы дочь Вадима в современного последователя Леонардо, но… Она - нормальная, среднестатистическая девушка-технарь, с большущими способностями к наукам и языкам, которая (вследствие этих же способностей) рвётся прыгнуть выше головы. Тут как бы не спятить, чего доброго!… И предпосылки уже появились: столько сил положено на то, чтобы стать тем, кем стала (студенткой престижного вуза), а она, видите ли, резко начала мечтать о чём-то эфемерном, о том, что всегда было так далеко и недосягаемо для неё… На все наводящие вопросы Лиза отвечала настолько путано, что Вадиму, хочешь не хочешь, пришлось всерьёз поразмышлять над поездкой в Москву. Скорее всего, едва закончатся школьные экзамены, он сорвётся и поедет в столицу решать запутанные проблемы Лизы. Делать их понятнее для всех – для себя, для Иры… для самой Лизы…
     Если тут говорить о Вадиме, то у него, признаться, никогда не было ни особенных сверх-способностей к языкам, ни неудержимого стремления к наукам. В наличии имелась лишь очень хорошая память. А ещё - ему нравилось рисовать, мастерить всякие штуковины (полезные и не очень), смысла которых часто никто не понимал, даже если Вадим подробно объяснял что к чему… Многомудрые мамины друзья-врачи (она и по сей день дружит с этой семьёй - там все, и родители, и дети, дипломированные психиатры и психологи) единогласно (путём проведения кучи тестов) определили у Вадима амбидекстрию. Определили и увлечённо принялись советовать, как следует "укрощать этого монстра". Да уж…

* * *
     В детстве Вадим был неусидчивым, чрезвычайно болтливым ребёнком, не умеющим сосредоточиться, который тут же бросал не интересующее его, или слишком долгое, кропотливое дело. Совершенно точно, что ведущую роль в его становлении как общепризнанного интеллектуала, сыграла категоричность мамы, которая прислушивалась к советам друзей. Она с раннего детства стала тренировать сына психологически, выстраивать совершенно иную линию его поведения. Мягко и доходчиво, но достаточно категорично, внушила ему, что никогда нельзя расслабляться настолько, чтоб кто-то мог застать тебя врасплох. Если сын терялся и запутывался в руках, методично давала ему два карандаша, два кубика, две игрушки и предоставляла право спокойно, не нервничая, разобраться самому. Кстати, "разбирался" он, чаще всего, в пользу правой руки… но не всегда. Иногда удобней было воспользоваться левой. Избавляясь от чрезмерной активности и невнимательности сына, мама приучала его к усидчивости (когда сидишь за столом и тебе хочется чем-то занять себя, например, погрызть карандаш - нужно сидеть неподвижно, по возможности)…
     Поначалу, как помнил эти занятия сам Вадим, ему приходилось очень и очень трудно. Энергия требовала выхода. Хотелось вскочить и пробежаться вокруг стола, или попрыгать на диване, или постоять на голове, или… Он вынужденно устраивал маме "праздники непослушания", потому что необходимость постоянно находиться в движении грозила взорвать его изнутри. Дело доходило даже до вспышек бесконтрольной агрессии, когда он что-то ломал или демонстративно разбивал… Драться, кстати, никогда не лез – этого у Вадима не отнять и по сей день. Сначала, года в четыре, занятия длились считанные минуты, позже – растянулись на полчаса, на час. Они с мамой рисовали, танцевали, отрабатывали сначала мелкую моторику (обеими руками), а потом – идеальную дикцию (в пять лет Вадим говорил так чётко и правильно в логопедическом смысле, что окружающие только диву давались). Мама читала ему книжки, которые он должен был внимательно слушать, чтобы ответить в конце на несколько вопросов. А ещё – вместе внимали незнакомой (спокойной) музыке (преимущественно симфонической), после чего обменивались впечатлениями. Вадим до сих пор не очень хорошо относится к симфонической музыке – это издержки занятий и психологических тренировок с мамой! Тут нельзя не сказать, что исторические музыкальные прослушивания длились не дольше пяти-десяти минут, но Вадиму они тогда казались вечностью… Мама не поступала как деспот, но она всегда была настойчивой, целеустремлённой и методичной. А ещё, она очень огорчалась, когда сыну что-то не удавалось, даже плакала иногда. Вадим понимал, в чём причина маминого огорчения и очень старался не допускать промахов со своей стороны. Не всегда получалось, но, тем не менее, уже очень скоро последовали результаты кропотливой работы. Быстрее, чем ему тогда виделось. За каких-то три года, показавшихся маленькому Диме целой жизнью, он превратился в ребёнка, который умел (и главное теперь уже хотел этого сам) думать и слушать, а желание скакать, бегать, прыгать и стоять на голове, стало вполне мирным. В первом классе поведение его уже мало отличалось от поведения остальных детей, хотя потребность куда-то девать свою энергию, всегда оставалась с ним. Наверное потому он и начал заниматься спортом. Само собой как-то получилось - пришло как панацея. Болезненная гиперактивность потекла в мирном русле, и это - уже совсем другая ИСТОРИЯ.
     Эта история вдруг повернула. Повернула она в несколько неожиданном для Вадима направлении...
    
* * *
     Родители настояли на том, чтобы в пятом классе Вадим поехал в Великобританию, познакомился с живущей там двоюродной сестрой по линии мамы, её семьёй и, хотя бы чуть-чуть, изучил язык (с языками, как и положено, у нашего амбидекстра наблюдались сложности, а его маму это совершенно не устраивало). Воля ваша, Вадим далеко не жаждал изучать английский, как и не рвался на Альбион. Ему это совершенно не интересно было, тем более, в поездке предполагались скучные посиделки со скучными родственниками-евреями, которые даже Рождество никогда не отмечают! Но… В Британии его подстерёг сюрприз. Вышло так, что он по-детски, мгновенно, влюбился в свою двоюродную сестру, хорошенькую, кудрявую брюнеточку. Как следствие, у него появился стимул выучить язык, на котором девочка разговаривала. И никто, никогда, кроме этой самой сестры по имени Кэтрин (она на три года младше), так и не узнал о том, какой трагедией стало для Вадима известие о том, что брат и сестра (даже двоюродные) никогда не смогут пожениться… Из Великобритании одиннадцатилетний Вадим уезжал совершенно расстроенным, убитым морально, и сердитым на весь белый свет. Кузина, вместе со своими родителями, провожала кузена в аэропорту, улыбалась и махала ему рукой…
     Время потихоньку шло. Он, как мог, писал ей (видимо, очень смешные письма получались – она не ленилась возвращать их, в совершенно перечерканном виде, с исправленными ошибками) и даже признался в любви. Кэт на признание ничего не ответила, но через несколько месяцев (она немного знала русский, благодаря своим родителям, которые, ещё до её рождения, жили в России), начала присылать Вадиму (называла его "Димочка") самодельные уроки английского языка. Уроки она фиксировала на магнитной плёнке (просто – начитывала вслух прессу или рассказывала свои новости, тут же переводя всё, что говорила). В самом начале это было сродни шпионским историям, напрочь лишённым какого-то смысла. Интрига, детские загадки и игрушки – казаки-разбойники… Он тупо сидел, часами слушал её голос, тоскуя и (по-детски?) скучая. Ну а потом… Потом, от тоски, начал заучивать уроки с магнитной ленты, как молитву, и вскоре поразил учителей чистым, свободным произношением (зачастую, школьные преподаватели не могли его понять именно из-за произношения)… Вскоре Кэтрин призналась: несмотря на долгое её сопротивление очевидному, детские чувства Вадима оказались взаимными… Так что, сдав экзамены за девятый на "отлично", в качестве родительской награды, Вадим побывал в гостях у английской родни уже с несравнимо большей охотой... Хотя… Лучше бы этот эпизод вовсе не вспоминать, потому что вторая поездка на Туманный Альбион вплотную граничила с полным отчаянием. Догадайтесь, почему… Это лишь потом, через несколько лет, когда у Вадима уже появилась Лиза и состоялся развод с первой женой, детская любовь стремительно переросла во взрослые отношения, а тогда… Тогда дядя и тётя почти изолировали племянника от своей Кэтрин, заприметив взаимные нежные взгляды повзрослевших детей. Ни о чём не спросили, не поинтересовались даже, намерены ли те чем-то эти взгляды усугубить … Переосторожничали, одним словом, едва не нанеся незаживающие раны юным душам.
     "Юные души" продолжили переписку. Кэтрин первой узнала о том, что Вадим влюбился в Иру, и о том, что он скоро станет папой – тоже… Старался не анализировать её состояние, просто писал ей (на английском) о том, что с ним происходит. В чём тут можно упрекнуть Вадима? Да, вроде бы, ни в чём… Кэтрин, тем временем, исполнилось 18, и она (теперь уже сама) приехала в Россию с твёрдым намерением выйти замуж за русского казака (была у неё такая мечта, не без влияния кузена, видимо, который на какую-то долю всё же является кубанским казаком). Приехав, девушка поселилась на родительской половине дома, и, судя по всему, тут же и пожалела о том, что приехала. Она часто сидела одна и грустила, ведь Ефим Львович с Идой Александровной много работали, Вадим доучивался в Краснодаре… Русские женихи как-то не спешили лезть к Кэт в окна и двери. Никто из местных толком не знал английского, да и, собственно, не особо хотел его изучать, что совсем не удивляло умную девушку из Англии. Поговорить ей тут было решительно не с кем. Много раздумывала, взвешивала аргументы… Звонила Вадиму в Краснодар, жаловалась (по-английски) на судьбу… Дело закончилось тем, что взяла да поехала к нему, несмотря на его решительные протесты. Когда приехала, помнится, долго и эмоционально выясняли отношения в гостиничном номере Кэтрин – поругались, помирились, потом снова поругались... Она замудрённо объяснила причины своего приезда, а он всё понял, прочитал между строк. Твердил ей, что они не могут быть вместе, это исключено… Там же, в том гостиничном номере, всё и произошло. А потом они провели вместе несколько месяцев. Два или три. Просто не смогли сразу же расстаться. И никто из родных ни о чём не догадался. Брат и сестра (читай: пара греховодников) находили какие-то отговорки, чем-то объясняли совместное времяпрепровождение, им верили и ни в чём не заподозрили. Детская дружба, как жена Цезаря, вне подозрений… Уезжая в большое путешествие по своим обязательным, как она их называла "Брачным делам", Кэтрин шепнула Вадиму:
     -You're the best. Always stay that way. Dima…
     И она уехала куда-то, вроде бы в Сочи. А жениха – таки отыскала. Кажется, в Майкопе. Увезла его в Британию, родила двух сыновей и до сих пор живёт со своим русским мужем, что называется, душа в душу. С Вадимом – переписываются и созваниваются, очень трогательно всё это выходит, так, что Маша как-то раз даже поинтересовалась, где там у них, собственно, собака порылась. Почувствовала. Вадим только улыбнулся, ничего не сказал, но Маша, судя по всему, без комментариев всё поняла…

* * *
     О чём это я?... Ах, ну да. Амбидекстрия и её проявления. Вообще-то это - одно из психических нарушений, а вовсе не особая одарённость. Быть амбидекстром очень трудно (проверено на себе) в силу парадоксальности мышления и непонятного многим склада характера. Вдвойне обидно, когда тебя начинают как бы выставлять в кунсткамере… Например, один из тех самых друзей мамы защищал диссертацию (ещё во времена учёбы Вадима в школе), и неосмотрительно выбрал её сына в качестве яркого примера амбидекстрии. Мама восприняла злополучную диссертацию, выставившую её сына диковинным зверьком (у которого всё шиворот-навыворот, даже головной мозг), как личное оскорбление и, в общем-то, была права. Говорите, исследования утверждают, что успеваемость детей-амбидекстров хуже, чем у обычных левшей-правшей? Что у них имеются языковые трудности? Это вы о ком? О круглом отличнике с блестящей дикцией и идеальным английским произношением?! Серьёзно?... Вот он, момент истины! Сколько душевных сил, сколько нервов потратила мама на то, чтобы маленький Вадим и впрямь делал уроки, а не считал ворон! Сообща, мать и сын сделали практически невозможное. Без прописываемых ребёнку с пресловутым СДВГ психотропных средств, Вадим научился "включаться", когда было нужно, а уж если он действительно включался, то превращался в вундеркинда… Да, именно так. Свой "включатель-выключатель" Вадим использует и по сей день, за что очень благодарен маме, в своё время направившей его… особенность в нужное русло. По всему выходит, что хорошая успеваемость в психологии, тяга Вадима к этой науке – либо достались ему в наследство от мамы, либо явились прямым следствием маминых же уроков в детские годы… А ещё…

* * *
     Додумать он не успел – вернулась Маша. Встала, прислонившись спиной к закрывшейся за ней двери, и стояла там, не шевелясь. А лица на Маше – не было вообще…
     Дарью осторожно (и молча) сообща уложили в детской. Едва вышли из комнаты, Вадим, держа в руке родительский блок радионяни, обернулся к жене, обнял за плечи и повёл обратно, в гостиную. Она, после своего таинственного телефонного разговора, лишь следовала за мужем по пятам, как бы курируя его действия, не больше. Раньше Маруся никогда так не поступала и предпочитала сама укладывать дочь, потому Вадим немедленно сделал вывод: случилось что-то, отчего она в шоке.

* * *
     Маша заговорила чуть раньше того, как дошли до дивана и сели на него.
     -Звонила нянечка Эммы…
     -Так, - кивнул Вадим.
     -Нянечку зовут…
     -Анна Валентиновна, - опять кивнул Вадим и, следом за Машей сел на диван, предварительно поставив радионяню на стекло журнального столика. – И? Что с Анной Валентиновной?
     -Она пришла сегодня в полдень к Жене, за зарплатой. Долго звонила у входа, а потом, когда услышала, что в квартире играет музыка, причём всё время повторяется одна и та же песня, открыла своим ключом…
     И разом, что-то неприятное шевельнулось в душе. Нет, выводов никаких не делал, лишь взглянул на Машу…
     -Зарплата аккуратно лежала на тумбочке, в прихожей, в подписанном конверте, а Женя – сидела в кресле. У неё имелось какое-то сильнодействующее снотворное, она часто переутомлялась, а потом не могла заснуть… Сегодня ночью проглотила сразу несколько упаковок. К тому времени, когда пришла Анна Валентиновна, уже ничего нельзя было сделать. Она холодная была. Судмедэксперт подтвердил...
     Произнося это Маша не двигалась, глядя на Вадима испуганными глазами. Вадим тоже замер от неожиданности. Настолько ошеломительно обрушилась эта новость, что невозможно стало вот так сразу начать на неё реагировать. Хоть как-то реагировать. Довольно долго они так сидели: молчали, смотрели друг на друга, стараясь постичь суть ситуации. Ситуация не постигалась. Никак. Вообще никак.
     -Ты всё верно поняла? – спросил, наконец, Вадим.
     -Я трижды переспрашивала.
     -Бред какой-то… Вчера она была нормальной, соответствовала моменту… Вполне соответствовала. В общем, как обычно.
     -А не мог… именно ты … чем-то на неё повлиять, спровоцировать то, что она… сделала?
     -Ты сейчас словно говоришь о пациенте психушки, - заметил Вадим. - Маруся, прекрати пожалуйста.
     -Что там случилось у вас вчера? – снова спросила она.
     -Ничего не случилось. Посидели, поговорили… Ты меня в чём-то подозреваешь, не иначе?
     -Я тебя ни в чём не подозреваю, ты ошибаешься.
     -Всё было очень даже… очень даже.   
     -Но мы с тобой оба знаем, что она… - Маша запнулась и замолчала.
     -Она была влюблена в твоего мужа. В меня. И ни от кого не скрывала этого. По-твоему, такой любопытный нюанс – первый признак неадекватности и прямой путь к самоубийству?
     Машу встряхнуло.
     -О, боже мой, - пробормотала она. – Мне страшно…
     Вадим снова обнял её за плечи. Просто прижал к себе.
     -Анна Валентиновна сказала, что у неё играла песня, на повторе… это значит, бесконечно… из её аудиозаписей в нашей социальной сети, где мы с ней часто перекидываемся… перекидывались сообщениями… Погоди, сейчас найду…
     Маша отодвинула его руку, встала, подошла к ноутбуку и быстро нашла страницу Жени, где открыла аудиозаписи…
     -Да, вот эта песня. А я-то не поверила, что Евгения может добавить к себе песню в исполнении Киркорова, решила, что слова Анны Валентиновны - какая-то ошибка…
     Маша обернулась на Вадима.
     -Включить? – нерешительно спросила она.
     Вадим, абсолютно не веря в происходящее, поднялся, тоже подошёл к журнальному столику, на котором и стоял ноутбук. Всё казалось каким-то неестественным, словно во сне. Разговоры о "песне", которую просто не могла слушать Женя, только усиливали это впечатление. Стадия отрицания? Самая первая стадия… Он заглянул через Машино плечо на экран ноутбука. Да, вот она, песня о которой говорит Маша. Посреди западных названий, маячит кириллица и, надо сказать, сильно режет глаз… Курсор мышки застыл на стрелочке, обозначавшей команду "play". Маша не решалась нажать на клавишу. Вадим поднял Машину руку с мышки и сам нажал на стрелочку…
     Комнату наполнили звуки синтезатора, имитирующие звучание органа… Поплыла песня…
    
Он - твоя иллюзия,
Он – бессонница.
Не начавшись эта история
И закончится.
Не любовь ему ты,
И не любовница,
Не начавшись, эта история
И закончится.

     Маша так и стояла рядом со столиком, обхватив себя за локти, сказала заторможено, будто бредила:
     -Под эту музыку она умирала…
     И… Щёлкнула по значку: "Повторять композицию".
     -Ты действительно всегда к ней опаздывал. Всегда, Дима, всегда – сказала Маша вдруг. – Почему ты так часто опаздывал, когда знал, что она тебя ждёт?
     Да, ещё во время беременности Евгении, он постоянно опаздывал забрать их с Эммой – то из дома, чтобы ехать в очередной дом отдыха, то из дома отдыха, чтобы ехать домой. Причины находились разные – то действительно пробки, то запарка на работе… Действительно забывал позвонить или перекладывал на Машу эту ответственность – праздники, какие-то мелкие даты, которые, как он знал, Женя считает важными… Выходит, копила, ничего не забывала и не списывала на давность. А важным она считала всё, что происходило с ними... троими. Самым важным. Он всегда гнал от себя эту мысль – женщина, выносившая их с Машей ребёнка, не на шутку влюблена… Послеродовой психоз, который случился с ней, вдруг обрёл под собой почву. Как представлялось раньше? Ну, влюбилась, ну захотела помочь разрешить проблему и сама предложила… Черт побери - когда не нужно, он копается в причинах и следствиях, раскладывает по кирпичику проблему, в лепёшку расшибается, чтобы помочь кому-то, а тут… Что с ним произошло тогда, когда нужно было, как оказалось, спасать Женю? Он же чуткий, он внимательный, никогда ещё не проходил мимо, если помочь в его силах… В чём же дело? Зациклился на верности жене? Так зациклился, что ослеп морально? Наверное, всё тут можно понять, но… человека-то нет… Дикость…
     -Давай не будем перекладывать вину друг на друга, Маш. Ты не была против моего поведения. Более того – ты всё прекрасно знала.
     -И одобряла, - кивнула Маша, по инерции.
     Вадим только вздохнул.
     -Я не могла не одобрять твоей верности. Мне нужно было заставить тебя изменить? Да, Вадим? Ну, скажи…
     -Ты лучше меня знаешь, что, изменяя, я чувствовал бы себя препаршиво… Если бы тебе пришло в голову заставить меня изменить, то нужно было бы предъявить доводы более веские, чем душевное равновесие суррогатной мамы.
     -Её смерть?
     -Успокойся, ладно? Факт свершился. Всё. Мы уже ничего не исправим, обвиняя друг друга, даже если обольёмся сейчас грязью с ног до головы.
     -Ненавижу тебя, - сказала Маша сквозь зубы. – За то, что она так тебя любила. Всё из-за тебя. Почему, почему ты тогда не сделал над собой малюсенькое усилие? Почему всё время шёл у меня на поводу? Подкаблучник. Я бы пережила, смогла бы пережить… У неё всё началось именно тогда, когда ты повёл себя, как последний трус…
     -Трусостью ты называешь то обстоятельство, что я так и не смог заставить себя переспать с ней? Я – движущая сила её психоза? Ты вообще соображаешь, что говоришь?
     Тем временем, песня всё повторялась и повторялась. Второй, третий круг… Зловещий фон для диалога, грозящего вот-вот перерасти или в истерику или в трагедию, или и в то, и в другое одновременно… Гнев. Вторая стадия принятия факта.
     Да, примерно через месяц после рождения Дарьи, Женя лечилась в клинике от послеродового психоза. Все старались не вспоминать этой досадной мелочи. Прозрение началось с того, что в один прекрасный вечер Женя позвонила Вадиму, и попросила погулять с ней по городу, потому что "как-то одиноко и скучно"…

* * *
     …Шёл май, точнее самое его начало. Дарья тогда была совсем ещё крохой и требовала огромного внимания. Маша и мама, по возможности, избавляли Вадима от ночных бдений и прочей суеты. Близился конец учебного года, на носу ЕГЭ и всё такое – на Вадиме висело слишком много ответственностей в школе, в том числе и материальных. Обычно, в это время года, он очень занят. Работает практически непрерывно. Вот и отправили его (по просьбе Жени) "проветриться", хотя сам он никаких "проветриваний" не признавал, всё время норовил помочь Маше и маме. Они, конечно, ценили любую помощь, но прекрасно понимали, что если он будет им помогать, то, чего доброго, свалится от физического истощения.
     Женя уже пришла в себя после родов, вернулась домой окончательно и заботливые медики из клиники оставили её в покое. Она рвалась на работу, но мама Вадима, которая, как вы уже знаете, умела убеждать кого угодно и в чём угодно, уговорила её ещё чуть-чуть повременить с началом трудовой деятельности. Хотя бы пару недель. Ведь действительно ничего не горит там, за диджейским пультом, нужно поберечь свою нервную систему… Женя уступила, но безделье её по-настоящему тяготило. Или не безделье… В любом случае, она была сама не своя. Вроде бы, вела себя, как надо - каждый день прилежно водила Эмму в детсад, забирала дочку оттуда, готовила, убиралась, - образцовая хозяйка… Маша, несмотря на это внешнее благополучие, постоянно созванивалась с подругой, хронически звала её в гости, но та находила отговорки, отказывалась. Наблюдательную Машу отказы настораживали с каждым разом всё больше, ведь о причинах отказов она догадывалась. Причин было две, на самом деле. Две причины. Первая - собственно Дарья, которую Женя видела лишь раз, после того, как родила, и… Вадим. Ну, а Вадим и сам всё знал конечно, только у него совершенно не находилось времени на дополнительные размышления, и судить его за это не нам. Он уже не звонил Жене каждодневно, как то бывало во время её беременности (теперь только передавал приветы через Машу), они совсем не виделись… Женя не могла встретить его даже в той социальной  сети, в которой постоянно зависала, по причине того, что он отсутствовал во всех социальных сетях… Видимо, очень сильно скучала, иначе с чего бы ей было просить Машу передать Вадиму просьбу о маленькой прогулке по городу? Да-да, она именно так и сказала: "Спроси Диму, у него не найдётся для меня немного времени?" Конечно же, Маша не стала ничего у него спрашивать, просто поставила перед фактом: "Вечером у тебя прогулка с Женей", а Ида Александровна её поддержала. Вадим даже не попытался протестовать – ему действительно совсем не помешает прогулка на свежем воздухе, и дело тут не в рациональном подходе к вопросу…   

* * * 
     …Шли по улице, разговаривали… В окружающих домах уже зажигались огни. Майская природа цвела и благоухала пробудившейся землёй, раскрывшимися почками – весной словом. Вадим, который только что стряхнул с себя рабочие заморочки, шёл и думал о том, что Дашка, должно быть, уже спит, убаюканная Машей. Не беда. Назавтра он позволил себе выходной и наверстает упущенное: дождётся, когда малявка проснётся, детским питанием накормит, пообщается… Расставания с малышкой всегда давались ему болезненно. Маша, видя это, только улыбалась и делала всё возможное, чтобы мучительные расставания хоть немного сокращались. Если она звонила, то в трубке обязательно слышались то Дашкино сопение, то Машины комментарии происходящего, вроде "потягулек" или подробных описаний их сегодняшних "суперважных дел"… Когда Вадим был дома, и Дарья бодрствовала, он практически не спускал её со своих рук, так что все единогласно объявили малышку папиной дочкой. Крошка, которой не исполнилось ещё и двух месяцев, хлопала глазёшками, пыталась смотреть по сторонам, и Вадим при этом уверял, что она уже всё-всё понимает, ей всё интересно. Ему в общем-то не верили, но понаблюдав, зачастую соглашались…
     -Зайти не хочешь? – спросила Женя, приостановившись.
     Прогулка заканчивалась – прошло уже около часа и Вадиму совсем пора было возвращаться домой. Он и сам удивился, насколько быстро мелькнуло время. Хотя, ничего странного – после двенадцати часов ментальной мобилизации в директорском кабинете, такая вот прогулка в окружении весны, пожалуй, граничила с пребыванием на курорте. Он давно заметил, что в периоды абсолютной занятости на работе, ему не следует брать машину, лучше всего ходить пешком, несмотря на видимость нехватки времени. Цейтнот успешно перекрывается общением с природой, пусть даже таким кратковременным… Тут очень хочется добавить: "А если рядом, к тому же, находится красивая женщина, то процент положительности воздействия природы на цейтнот, увеличивается во много раз", но… Вадим никому не врал. Не врал он и себе, в самую первую очередь: Женя для него – лишь подруга его жены. И всегда так было. Он знал о её жертвах, а теперь, после того как лично поприсутствовал на родах, готов был просадить всю свою немаленькую зарплату, заказывая в церкви сорокоусты во здравие женского рода, но… Эти его благие намерения как бы проходили мимо Жени: всё, что касалось её, для него было общим, относящимся одновременно ко всем женщинам мира. Она так и не стала для него кем-то особенным, оставалась одной из многих. Он уважал, он готов был, при необходимости, броситься на помощь, но думать о ней и её чаяниях денно и нощно, как это происходило с Машей, не в его власти. Женя – просто женщина, которой он обязан очень многим, а потому готов на различные подвиги и жертвы… если она о них попросит. Но она не просила. Никогда. И он к этому почти привык…
     -Ты ещё ни разу не был у меня в гостях, - сказала Женя, когда стояли возле её дома, посреди деревьев, радующих молодой листвой и цветами, выглядывающими то здесь, то там... Да и сам её домик симпатичный, элитной застройки, с зелёной крышей "под черепицу" – вполне вписывался…
     -Маша недавно заходила с малышкой, когда они гуляли где-то поблизости, - продолжала Женя. - У меня первый этаж и ей, с коляской, оказалось относительно просто добраться… Если бы ты надумал прийти, мы с Эммой что-нибудь состряпали бы в честь тебя. Эмма любит помогать мне с домашними тортиками… А сейчас не хочешь зайти? Чаем угощу. Если не избегаешь по вечерам кофе – то кофе…
     -Жень…
     -Да знаю я, не оправдывайся, - отмахнулась она. – Ты в курсе - мне никогда не нужно объяснять, что к чему. Я стараюсь не допускать ни малейшей мысли о том, что когда-то продолжится то, что и не должно было начаться…
     -Это ты о чём сейчас? Я не уловил сути, – он рассматривал фасад дома. Красный кирпич, большие окна… Должно быть, квартиры тут двухуровневые.
     -О тех двух месяцах. Я иногда думаю, вспоминаю… Ведь никто не может мне запретить воспоминания? Даже ты…
     Он отвлёкся от созерцания кирпичной кладки и посмотрел на Женю.
     -Воспоминания о чём?... Прости, если я туплю, но тебе, думаю, не хуже моего известно, что иногда мужчины не могут понять или запомнить вещей, которые женщина считает элементарными. Точно так же как женщинам бывает сложно вникнуть в некоторые нюансы мужской психологии.
     -Куда тут вникать? Всё на ладони. Я же знаю – ты ничего не забыл.
     Последовала пауза, в течение которой он честно старался понять, о чём идёт речь. Так и не понял.
     -И знаю – всё, что было тогда – это только ради Даши. Я – лишь передаточный механизм, - говорила далее Женя, не дождавшись ответа, - но меня это не задевало и не задевает… Хорошо, что ты никогда не говорил мне никаких красивостей – всё лишнее. Никакой романтики. Её и не должно было быть у нас… Прости, что я так разговорилась, просто настроение такое сегодня… Давно тебя не видела, очень рада, что мы отлично погуляли… Иди, тебя ждут.
     -Поток сознания… - пробормотал он, не трогаясь с места.
     И добавил:
     -А ты вообще в порядке, Жень?
     -Можешь меня сейчас поцеловать? Как тогда. Как каждый раз, когда ты уходил.
     Он пристально посмотрел ей в лицо. Нет, не бледная и, вроде бы, в порядке…
     -Только один раз, - добавила она. – Это ровным счётом ничего не будет значить, как никогда и не значило.
     Сказать, что теперь-то уж он всё понял, пожалуй, нельзя. Понял только ту часть, которая относилась к самой сути её слов. Ну, то есть, когда-то и где-то у них, оказывается, происходило нечто очень личное-интимное. Насчёт когда – уже почти догадался. Должно быть, в те самые времена, когда она вынашивала Дарью. А вот где это случалось, и почему он ничего не помнит – вопрос другой. Кого-то из двоих, вероятно, клинит. Так кого же, чёрт возьми?... Открытие настолько обескуражило, что, на какой-то момент, исчезла способность говорить, а осталась лишь способность размышлять и вспоминать. Как амнезийный коматозник, внезапно вышедший из своей комы, лихорадочно рылся в памяти, но ничего там не находил. Кроме единственного воспоминания: да, верно, его посещала некая сумасбродная идея… Идея не идея… Мысль. Не воплощённая, но не лишённая доли истины. Когда ребёнка искусственно зачали в стеклянной колбе, после чего его вынашивает чужая женщина, а генетическая мама (отвратительное определение) от этой женщины не отходит, разговаривает с животиком, чуть ли не в одной постели ночует, и всё такое – что должен делать "генетический папа"? Ну научите его участвовать в процессе, памятуя о том, как всё происходило в те времена, когда его первая жена ходила беременной первенцем? Прошу заметить – первенец-то был самый естественный и натуральный, никакие ЭКО и суррогатные программы тут ни при чём! Вот тогда-то он – и разговаривал, и клал руку, и ощущал толчки крошечной пятки, и спал с ней рядом, и всё остальное, естественно, тоже происходило. Результат: когда родилась первая дочка, ему даже не пришлось заново знакомиться с малюткой! А теперь? Едва закончились первые пять недель беременности Евгении, Маша сразу же заявила: если Вадим ПОСЧИТАЕТ НУЖНЫМ, она не будет против. ОНА. НЕ БУДЕТ. ПРОТИВ. Слыхали, да? Эти слова он принял тогда, как руководство к действию. Обдумывал ситуацию не один день. Ни с кем не обсуждал. Только с собой, со своим внутренним "я". Каким образом заняться сексом с женщиной, беременной твоим ребёнком - раз, влюблённой в тебя – два, красивой – три, но при этом чужой, ненужной, с той, которую просто не хочешь? С привлекательной упаковкой одним словом… Ну, и каким же образом-то??? Можно, например, заставить себя. Можно. Отключиться от реальности, сконцентрироваться на ребёночке внутри упаковки… Махровый цинизм! Тут недолго и возненавидеть себя за такое отношение к человеку, который столько для тебя, прямо сейчас, делает!… Думал он так, думал, дни и ночи напролёт, понимал, чувствовал, что всё возможно, что, ради малыша, сможет "закрыть глаза" (все тут отлично знают папино "героическое прошлое"), но… В любом случае, с какого бока не глянь, выходило, что все эти мысли – действительно лишь оголтелый цинизм, напропалую прущий из всех щелей. Кроме цинизма - ни малейшей доли желания ради очень благих намерений изменить жене, с которой, между прочим, венчан, которую любишь... Не смог. Точнее – смог бы, но не стал. И выкинул из головы. Максимум, что делал при встрече с беременной Женей – клал руку на постепенно округляющийся  животик подруги своей жены. Общался с будущим малышом при этом (почти всегда) мысленно, устраивал телепатические сеансы, и как не удивительно – непременно получал отклик. Либо дубасили кулачком или пяткой, либо просто тихо шевелились под его рукой. Женя, которая на "сеансах" обязательно прикрывала глаза (наводя на определённые мысли), удивлённо констатировала: его слышат, его чувствуют, ему отвечают!...
     -Только не молчи, - сказала она, настолько неожиданно возвращая к реальности, что он внутренне слегка вздрогнул.
     И сама же продолжила:
     -Который час?
     Приподнял рукав куртки, чтобы взглянуть на часы:
     -Почти одиннадцать.
     -Маша ждёт, - кивнула Женя, глядя на рукав, который он уже опустил.
     -Она знает, где я, с кем я, а потому не тревожится за мою судьбу. К тому же, наша сегодняшняя встреча произошла непосредственно под её чутким курированием.
     -Она тебя заставила?
     -Да нет, не заставила, она только передала мне твою просьбу. Кстати, почему ты позвонила именно ей, а не мне?
     -Подумала, что так будет надёжней.
     -Чем же?
     -Ты бы нашёл причины отказать мне. Маше ты отказывать не будешь. Я же права?
     Он улыбнулся и кивнул:
     -Права. Ты неплохо нас всех изучила за время знакомства.
     -Уверяю тебя, я не стану продавать эти материалы жёлтой прессе.
     -Спасибо.
     Засмеялись.
     -Вадим, а Маша была в курсе того, что ты… Или это – вообще её идея?
     -В курсе чего?
     -В курсе тех… встреч.
     Вадим помолчал.
     -Извини, но я никак не могу понять, что именно ты имеешь в виду.
     -Ты хочешь, чтобы я назвала всё своими именами, не нарезая круги?
     -Хотелось бы, Жень.
     -Я имею в виду наши с тобой встречи, когда ваша с Машей Даша находилась во мне. Ты вырывался с работы, когда я жила на половине твоих родителей. В доме было пусто, Эмма в садике, а мы – только втроём – ты, я, и твоя, ещё не рождённая дочь…
     Вадим слушал её, понимал, что ожидал сейчас именно этих слов, но всё равно как-то не получалось найти равновесие.
     -Это какой-то бред... – вырвалось у него.
     -Что именно?
     Он помедлил.
     -О чём ты? – повторила она.
     Кашлянул. Опустил глаза.
     -Я не спал с тобой. Никогда.
     -Понимаю. Твоя позиция – такая? Ты постарался всё вычеркнуть и я тебя вполне понимаю…
     -Это - вообще не позиция.
     -Ну, а как же тогда быть мне? Те воспоминания – едва ли не самые важные для меня, я не смогу их вычеркнуть. Самые важные, самые трогательные, - произнося это она придвигалась всё ближе, пока не коснулась его. - Твоя рельефная родинка на запястье, формой и размером, как косточка сливы, которую ты стесняешься и называешь уродством, а потому постоянно закрываешь ремешком часов… Такие малости трогают до слёз, они не забываются, потому что доказывают – ты не человек-скала, ты, на самом-то деле, милый, застенчивый и твоя жена права… Смог сам - помоги и мне забыть что ли. Скажи что-нибудь, сделай… - она запрокинула голову и посмотрела в упор.
     К концу монолога, снова шагнув вперёд, Евгения подошла уже вплотную. Настолько близко, что стоя так, как стоял Вадим, опустив глаза, не смотреть на неё стало уже не возможно.
     Тогда он, молча, чуть развернулся, чтобы не ткнуть девушку локтем, отстегнул заклёпки, рывком расстегнул молнию и снял с себя куртку, повесив затем себе на руку. После – поднял рукав джемпера, обнажив коричневый ремешок часов на крепком запястье. И пока спутница удивлённо наблюдала за его действиями, расстегнул так же ремешок часов. Зажав часы в ладони, показал Жене своё запястье – с тыльной стороны, а потом - с внешней. Никаких родимых пятен на этом запястье не наблюдалось - это можно было прекрасно разглядеть в свете уже включившихся фонарей. Она схватила его руку и приблизила к глазам (с внешней стороны).
     -Не может быть, - пробормотала она. – Не может… Что это?
     -Ты просила доказательств. Это – они.
     Она отбросила его руку так, словно это был ядовитый гад. И отскочила.
     -Не может быть, - снова сказала Женя. – Ты что-то сделал, ты избавился от родинки, так тебе докучавшей. Электрокоагуляция? Такое делают в косметических салонах! Не остаётся ни малейшего следа!
     Он опустил рукав, надел куртку. Удивился:
     -Такое в самом деле делают? Я и не знал…
     А потом продолжил уверенно:
     -С тобой что-то происходит. 
     -Не говори так, Вадим. Не перечёркивай этой сказки в моей душе…
     -Перечеркну. Я – человек-скала.
     Он вытащил мобильный и стал листать адресную книгу.
     -Кому ты собираешься звонить? – спросила она с вызовом.
     -В клинику. Я не очень в курсе, но, по-моему, тебе там помо…
     -Прекрати, - она схватилась рукой за сенсорный экран, там всё куда-то переключилось, а телефон перекочевал в руку девушки.
     -Эй! – возмутился Вадим. - Это не шуточки, Женя. Спроси хотя бы у Маши. Она – эксперт в делах, касающихся нервных срывов, для неё они, к сожалению, не фантастика и не теория, а быль.
     -От кого ты собрался меня спасать? От себя?
     -Да от кого угодно, - сказал он и протянул ей руку, призывая отдать телефон. – Тут попахивает навязчивой идеей, знаешь ли. Ты меня уже эпатировала, дальнейшее – перебор, честное слово. Отдай, пожалуйста, телефон.
     -Считаешь, что это будет справедливо – я в психбольнице? – она посмотрела на его ладонь, но телефон не отдала.
     -Просишь доказательств в том, что я – человек скала?
     -Да!
     -Для доказательства тебя необходимо оскорбить? Избить? В кровь изнасиловать? Какая мерзость из вышеперечисленных станет для тебя достаточным доказательством?
     -А ты можешь такое сделать?
     -Я просто хочу позвонить доктору. На мой взгляд, это вполне равносильно, для твоей психики, в сложившейся ситуации.
     Какое-то время она молчала, сжимая в руке его телефон. Даже не пыталась спрятать – держала так, словно только и ждала, чтобы он начал отбирать свой гаджет. Но он по-прежнему стоял, сунув руки в карманы куртки, и не совершал никаких поползновений.      
     -Я всё испортила? – спросила она, в конце концов. – Теперь ты окончательно понял, что по мне плачет психбольница, да?
     -Абсолютно нормальных людей не бывает. Это тебе любой, даже самый замшелый психиатр скажет.
     -А ты?
     -Я всегда солидарен с профи.
     -Выходит, я бог знает сколько живу утопией?...
     -Мне неприятно тебя в этом убеждать, поверь, но… Я слишком много размышлял о том, что ты сейчас сказала мне. Ты должна понять - мне близко всё, о чём ты говоришь, но в реальности между нами ничего не было, Женя. Ничего. Извини… Очень тебя прошу – поехали завтра к врачу. Ну, в самом деле. Я лично тебя отвезу. Тебе назначат лечение… Если хочешь, Маша ничего не узнает.
     И Маша тогда ничего не узнала. Вадим не рассказывал ей о том, что у суррогатной мамы их Дарьи приключился послеродовой психоз. Женя, пройдя курс лечения, сама рассказала подруге о том, что посчитала нужным. Как Вадим и Женя загладили шероховатости в отношениях? Да как-то само собой всё у них вышло, цивилизованно, вполне современно… По крайней мере так всегда казалось Вадиму. По всей вероятности, он ошибался…

* * *
     Вадим наклонился к ноутбуку и молча выключил песню. Маша посмотрела так, словно он совершил кощунство. Как раз в тот момент зажёгся экран смартфона Вадима. Звонила замдиректора. Вадим вышел с телефоном на балкон, мысленно поблагодарив звонившую за услугу…
     Вполуха слушая, о чём говорила ему зам, Вадим вдыхал прохладный воздух оживающего сада. Все эти весенние запахи… Любимое время года – что точно, то точно… Завуча тревожили вопросы организационного порядка, решить которые вполне можно за полчаса – не понятно, что её так взволновало. Вадим аргументировано успокоил нервничающую девушку, пообещав детально обсудить вопрос в понедельник, в самом начале дня. Завуч успокоилась и даже, судя по всему, заулыбалась (убеждать он умел). Отлично. Сноровки не растерял. Вадим тоже улыбнулся и, пожелав хорошего воскресенья, распрощался с ней. Он ещё немного постоял возле перил, смакуя это удивительное ощущение лёгкости и ожиданий всего самого-самого лучшего, несмотря на горестное событие.
     Кто для него была Женя? Подруга его жены? Мешающий душевному равновесию элемент?... Да вроде бы нет (он даже плечами пожал), она ему совершенно не мешала, не лишала равновесия и всё такое, прочее. Нормально к ней относился. До такой степени нормально, что зачастую воспринимал её присутствие как необходимость, данность… Стоя на балконе и раздумывая о ситуации, он отнюдь не посыпал голову пеплом. Лишь думал, раскладывал… Раскладывалось. Всё правильно делал. Ни в чём не виноват. Ура?
     Невесело усмехнувшись мыслям, Вадим открыл балконную дверь гостиной и, войдя… услышал, что ТА САМАЯ песня снова звучит в колонках. Маша стояла напротив стоящего на журнальном столике ноутбука и, обхватив себя за локти, смотрела в экран невидящими глазами.  Тут же в памяти всплыла сцена из первой части фильма "Паранормальное явление".
     -To bullshit! – вырвалось у него непроизвольно, словно констатация увиденного-услышанного. – Маша, ты в своём уме?!
    Дальше он уже ничего не анализировал. Включились отработанные на тренировках у Феди навыки. Стремительно шагнул к журнальному столику и, по-самурайски пригнувшись, неуловимым движением руки, прицельно ударил в ноутбук двумя первыми костяшками пальцев. Точнёхонько в переднюю панель. Радионяня осталась стоять на столике, как ни в чём не бывало, а бедолага ноут не спасся. Он, по Машиной традиции, помещался сверху  сумочки для себя же, так что противоскользящие резиновые ножки ему совсем не помогли. Машу нервировала необходимость постоянно поднимать со стола ноут, если требовалось его передвинуть, а стоя поверх сумки, по стеклянному столику он прекрасно передвигался… Так вот – если бы компьютер стоял ножками на стекле, то от удара в переднюю панель, пострадал бы только сам Вадим, его рука. Не исключено, что пальцы были бы либо вывихнуты, либо сломаны (так подумалось Маше, но не факт, не факт!), а ноут (в самом худшем для него варианте), просто свалился бы на пол. И не случилось бы этого стремительного полёта, который всё-таки состоялся! От полученного удара компьютер отлетел на несколько метров, стукнулся о стену, под телевизором на той же стене, и всё-таки упал на пол. Причём из него в полёте выскочили все-все проводкИ, а при ударе о стену почти отвалился дисплей (мышка  - вот кто разбился практически вдребезги!)… Ноут, естественно, отключился. Видимо, уже навсегда… Маша ахнула, а Вадим развернулся и снова вышел на балкон. Там он опёрся о перила, стиснув их в руках, и склонил голову вниз. Сколько так прошло времени – никто из них не знал. Ни Маша, которая стояла на прежнем месте и тихо плакала, ни, тем более, Вадим. В саду пели весеннюю песню птицы, и это было единственным звуком…
     -Прости, Димка. Прости, слышишь? Ну, прости, – это Маша обняла, выйдя из гостиной.
     Она обнимала его сзади, крепко прижимаясь лбом к его спине.
     -Прости, мой хороший, - прошептала она в который раз, и потёрлась носом.
     -Истеричка, - тихо и устало сказал Вадим.
     -Да, ты прав. Я - истеричка…
     -Ты тоже меня прости, я не должен был…
     -Мой ноут очень красиво умер.
     -Это был именно твой ноут, не мой? – Вадим повернулся к ней и обнял за талию.
     Она кивнула и всхлипнула.
     -Значит, это ты меня прости, - сказал Вадим со вздохом.
     -Наплевать. Тебе же известно, что я не хранила важную информацию в компьютере.
     -Тем не менее…
     -Дима, я – больная извращенка…
     -С чего бы такой вывод, Маш? Купим мы тебе новый ноут, завтра же. Не убивайся так.
     -Я не по ноуту убиваюсь, Дим. Отнюдь.
     -Так. В чём же дело? – он тихонько взял её за подбородок, и приподнял ей голову. - Я уже ко всему готов. Не тяни, Маш.
     -Из-за твоей агрессивности, я теперь тебя хочу. Как самая больная извращенка. Прямо здесь хочу, немедленно…
     -Но… я не могу физически… Маш, не обижайся… Во-первых, удар по психике от Жени, а во-вторых… тут элементарно холодно… Кстати, пошли отсюда, не то ты у меня заболеешь, - он обнял её одной рукой за плечи.
     -Да, пойдём, - согласно кивнула Маша, прижимаясь к нему и по-прежнему всхипывая. – Он меня не только как женщину изуродовал, он мне лоботомию сделал. Смерть близкого человека не может возбуждать. И горе не может возбуждать. Правда же? Вот тебя произошедшее с Женей адекватно печалит, а меня… Меня нужно лечить… Мои мозги нужно лечить…
     -Дурочка ты моя, - сказал Вадим так проникновенно, что Машино сердечко тут же куда-то провалилось.
     Он усадил её на диван, подставил подушку, развернул плед, висевший на диванной спинке, укрыл замёрзшую жену.
     -Спасибо, Дима, - прошептала Маша.
     Всхлипывая и вздрагивая она завернулась в плед.
     -Тебе успокоиться нужно.
     -Да, нужно…
     -Давай я сейчас Дашку, когда она проснётся, накормлю, соберу,  и мы с ней уйдём гулять, а ты тут поспишь. Как идея?
     -Хорошая…
     -Подходит? Отлично, Солнце, - Вадим поцеловал её в щёку.
     -У тебя всё-таки невероятный голос, муж мой, - проговорила Маша и впрямь успокаиваясь, нежно погладила его по руке. – Без лекарств лечишь, без валерьяны успокаиваешь…
     -Вот видишь, как у нас всё отлично складывается? Ни о чём не думай и постарайся заснуть.
     -Постараюсь… Но я всё равно тебя хочу…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КАК ЖЕ Я БЕЗ ТЕБЯ?
     Похороны состоялись во вторник. В колумбарии. Так решили родители Жени. В произошедшем с Женей полиция не стала слишком долго разбираться. Что тут искать, если налицо самоубийство? Родители Вадима так же присутствовали на похоронах, а потому Дарью пришлось взять с собой. Она хныкала и тянула Вадима, державшего её за руку, на улицу, куда они, в конце концов, всё-таки вышли, не дождавшись окончания. После – Ефим Львович уехал по делам, которые отложил для того, чтобы попрощаться с Женей. Домой с поминок собирались ехать вместе с Идой Александровной, в такси. Вадим чувствовал, что мама на него сердита. Причём очень сердита. Он даже знал причину. Мама наверняка считает сына единственным виновным в произошедшем… Да что там – он сам знает, что виноват, правда никак не может понять, в чём же всё-таки его вина…
     -Не мучайся так, - шепнула ему Маша, когда шли к такси. – Не нужно, Дим. Хотя бы ради меня. Не могу на тебя такого смотреть – сердце разрывается...
     -Можно я напьюсь, Маш?
     -Можно, - вздохнула она. – С кем только? Барби сейчас далеко, Федя не пьёт…
     -Я и один неплохо справлюсь.
     Вадим держал Дарью на руках, а когда стали садиться в такси, передал её Маше.
     -Тебя не ждать? – спросила она, уже сев на сидение.
     -Да, пожалуй.
     -Ты только живым вернись.
     Вадим молча поцеловал в щёку её, Дашку и, распрямившись, захлопнул дверь такси.
     -Куда это он? – спросила Ида Александровна, глядя на то, как Вадим, оставшийся на обочине дороги, сунул руки в карманы куртки и повернулся спиной к отъезжающему такси.
     -Диме нужно побыть одному, - сказала Маша, снова вздохнув.

* * *
     Барбара теперь стала столичной жительницей. Неприятная история, участницей которой она невольно оказалась около двух лет назад, вынудила её сменить место обитания. По программе защиты свидетелей ей предложили новые документы, и новый город, в котором, как предполагалось, она обустроится и обживётся. Новые документы Барбару больше чем устроили, но ехать "в какой-то Мухосранск" (так, разом, она обозвала все предложенные ей города) – нет уж! Как говорит мудрая поговорка – если хочешь что-то спрятать, то прячь на самом заметном месте. И она поехала в Москву. У неё там имелись какие-то друзья и какие-то "хорошие перспективы"… Вадим не вникал. Правда Федя, услышав о её выборе, покрутил пальцем у виска, но как тут не согласишься – ценности нужно прятать на самом видном месте. Ладно. Её жизнь, её решение… Жаль, конечно, что уехала. Сегодня он непременно отправился бы к ней в гости. Поговорить… Видимо, всё-таки Барбара является для него лучшим другом, потому, что и в горе и в радости его всегда тащит именно к ней. Ну, а если не к ней, то…
     Ноги сами привели в клуб "Flash", где три года назад познакомился с Женей. Когда понял, куда его занесло, удирать с позором уже не имело смысла. Принял решение сурово подчиниться провидению. Бармен, которому, видимо свыше дадена феноменальная память на личности, сидящие за стойкой, вспомнил его в лицо и поинтересовался, как у него дела с той красноглазой брюнеточкой, с которой тогда ушёл. Да, действительно – у Жени в тот вечер были контактные линзы красного цвета… Ответил бармену: "Теперь она уже очень далеко". Тот, разумеется, понял по-своему, но разубеждать его ни в чём не хотелось…
     Вадим провёл за стойкой ночного клуба "Flash" часов десять, никак не меньше. Отсмотрел почти все номера дневной и ночной программы, после чего искренне порадовался тому, что эта самая программа тут поменялась в лучшую сторону. Со сцены пели девушки с очень неплохими голосами, качков у шеста значительно поубавилось (там теперь царили спортивного вида парни, которые просто хорошо танцевали), плюс ко всему, в какой-то момент на коленях у него внезапно материализовалась красотка топлес, с выбритыми висками и чёрными верёвочками, имитирующими стринги. Вадим сразу же честно сообщил ей, что денег у него нет – только банковая карта, и бармен быстренько отогнал прелестницу. Как все бармены, этот тоже был заправским психологом и сразу понял, что клиент не расположен к приключениям… В результате – почти подружились. Теперь Вадим знал, что расторопного и не лезущего в душу бармена, зовут Ярик. Пообещал непременно заходить на огонёк "Вспышки"…

* * *
     Уже давно не напивался. Очень давно. Повода не находилось. Но, несмотря ни на что, автопилот, никогда доселе не подводивший, исправно довёл до дома и на этот раз. Вадим, насколько мог в своём состоянии, тихо поднялся на второй этаж. Поскольку сил и возможностей сходить в душ, уже не обнаружилось, устроился на диване в гостиной. Но! Прошу отметить - обувь снял в прихожей, а, ложась на диван, даже избавился от брюк! Правда эти брюки, на следующее утро, Маша обнаружила живописно лежащими возле двери гостиной (они цеплялись за эту дверь, при её открывании, словно умоляли их отсюда забрать, дабы не осквернять имя ни в чём не повинного дизайнера Tommy Hilfiger). Маша подошла на цыпочках, заглянула в лицо Вадиму, убедилась, что муж жив, здоров, но спит, забрала брошенные на произвол судьбы брюки и просто позволила доводчику закрыть за ней дверь…
     Первое, что сказала Маша Вадиму, когда он, уже побывав в душе, спустился в комнату с камином, было слово "кофе".
     -Кофе? – спросила она.
     Дарья в этот момент ползала по полу, на который Маша постелила извечный "детский коврик", и деловито крутила разноцветные крышки маленьких пластиковых бутылочек. Увидев папу, она радостно взвизгнула.
     -If it is no bother, - сказал Вадим, а потом подумал и перевёл:
     -Если не трудно.
     Издалека он помахал дочке рукой:
     -Привет тебе, звёздочка моя ясная!
     И сказал Маше:
     -Это деструктивно, когда запах отца у ребёнка ассоциируется с запахом перегара, а потому я останусь от вас на почтительном расстоянии.
     Маша кивнула:
     -Если я смогу удержать твою энергичную дочь. Голова?
     -К счастью, с похмелья у меня никогда не болит голова… Сиди, Маш, я сам сделаю кофе.
     Он ушёл в кухню, а вернувшись с чашкой чёрного кофе, сел в кресло, которое стояло довольно далеко от места дислокации его девчонок. Дарья, снова увидев его, немного поскандалила, когда её опять не подпустили к папе. Впрочем, скоро всё улеглось и Дарья продолжила, под маминым надзором, ползать по коврику и заниматься своими игрушками.
     -Как ты? – спросил Вадим у Маши, тоже, как и она, глядя на Дашку. – Я вчера настолько малодушно свалил…
     -Не выдумывай, я всё верно поняла и ничуть не обиделась. Ида Александровна – вот кто очень недоволен твоим поведением, так что будь готов.
     -Мама редко бывает довольна мной. Не привыкать… А настроение твоё как?
     -Стараюсь не поддаваться… Тебе звонили с работы.
     -Вторая часть твоего ответа на мой вопрос менее всего волнует Вадима Ефимовича с похмелья.
     Маша засмеялась, но засмеялась она грустно.
     -Терпеть не могу, когда ты начинаешь вот так говорить, - сказала она, садя малышку себе на колени.
     -Знаю, я сейчас казённо говорю, - кивнул Вадим.
     -Не свойственным тебе стилем.
     -К примеру, на работе, я только так и разговариваю, - пожал плечами Вадим.
     -К счастью, я с тобой не работаю.
     -Exactly! //Именно!// – воскликнул он, улыбнувшись.
     Помолчав, снова заговорил, прищурившись, вероятно для того, чтобы без очков разглядеть лицо Маши:
     -Солнце, и всё-таки ты как-то не так выглядишь.
     -Не так? Не так как всегда или не так, как должна выглядеть? – уточнила Маша, не давая Дарье любовно дёргать маму за волосы.
     -Не так, как всегда, Маш.
     -Я просто устала, а тут ещё Даша сегодня проснулась в семь утра…
     -Понял. Я сейчас приведусь в состояние стояния, и возьму Дарью на себя.
     Маша отмахнулась:
     -Ей всё равно скоро спать – вот я и отдохну.

* * *
     По большому счёту, ничего не изменилось в их доме после смерти Жени. Разве что мама всё время сердилась, хмурилась и молчала в присутствии Вадима. А он до сих пор так и не мог взять в толк, почему, собственно, впал в немилость. Объяснение у него находилось лишь одно – мама считает, что это именно её сын косвенно довёл Женю до суицида. Такие подозрения подтвердила Маша. Она призналась, что в день похорон проговорилась перед родителями Вадима о том, что Женя была сильно влюблена в её мужа. Теперь-то уж - сожалей не сожалей о содеянном, без разницы.
     На девятый день родители всех потрясли: они заявили о своём намерении стать опекунами Эммы. Признаться, Вадим и Маша тоже об этом подумывали, ведь своему отцу девочка была совсем не нужна, его родители от опеки отказались, а родители Жени, кстати, не приехавшие на похороны, слишком уж старенькие… Вот на этом, по-сути, всё и закончилось, хотя мама по-прежнему, с месяц, наверное, смотрела на Вадима достаточно сердито. Вадим так и не смог вытянуть из неё, чем вызвано недовольство (ну не умел он применять к своим родным всякие психологические приёмчики, которыми так часто пользовался на работе!). "Вряд ли она ратует за то, чтобы я изменял жене, - размышлял Вадим, - скорее всего мама считает, что я уделял этой девушке недостаточно внимания, прекрасно зная о её чувствах. Эмпирически, вроде бы, не сомневаюсь, что очень скоро меня реабилитируют, но это ничуть не умаляет моих собственных умозаключений по поводу случившегося. Я однозначно ощущаю за собой вину, несмотря на то, что Маша полностью на моей стороне и постоянно подбадривает…" Он мог бы ещё долго рассуждать на эту тему и ломать голову, ведь мама и её мнение, как все тут знают, имели для него едва ли не наипервейшее значение в жизни. Вот сердится она – и душа не на месте…
     К счастью, времени для самокопания у Вадима оказывалось очень немного, а то накопал бы столько, что мало не показалось бы никому, и ему самому в том числе. Очень хотелось поговорить, обсудить проблемы, но времени не находилось. Он постоянно откладывал и разговор с женой о её самочувствии, которое мало-помалу стало его сильно тревожить. Маша не то чтобы замкнулась, но она стала как будто чужой, отстранённой. Вроде бы ничего не изменилось: как обычно, дни напролёт проводила с Дарьей, вставала по ночам при первом же хныканьи из радио-няни, перезнакомила с ней весь ЦТЮ… Тревожила она прежде всего тем, что у неё враз куда-то подевались все слёзы. Вадим настолько привык, что жена его чуть что – плачет, а тут – как подменили её… Жутковато. О жути этой тоже тянуло поразмыслить, причём подольше, но, к несчастью, получалось воплотить лишь фрагментарно. Постоянно вклинивалась работа, отвлекала и уводила от сути. Работа пёрла со всех сторон, изо всех щелей, как ядовитый газ. Все в доме давно уже знали, что в конце учебного года Вадима жёстко накрывают дела, совещания, а потому никто не рисковал нарушать установленный порядок, все молчали. Молчала и Маша… Ради участия в совещаниях, Вадиму часто приходилось ездить в другие города области, а дела заставляли порой возвращаться домой заполночь… И на это Маша молчала, только дежурно-грустно улыбалась. А глаза – совершенно сухие!… Еле выкраивая себе выходные, дабы не быть окончательно погребённым в делах, бумагах и мыслях, Вадим брал с собой Машу, Богдана и Дашу, они ехали в цирк, дельфинарий, аквапарк… Разумеется, в таких вот паузах тоже не до серьёзного разговора… А поговорить нужно. Очень нужно…

* * *
     На последнем звонке снова объявилась съёмочная группа. Они, с некоторых пор, сильно мозолили глаза на всех, сколько-нибудь значащих событиях в школе. Группа состояла из трёх молодых людей (оператор, фотограф и звукотехник), которых всегда вызывала лично замдиректора. У школы существовал сайт в интернете (требование времени), от которого никуда не денешься. Вадима это всё сильно нервировало, и он возложил заботы по "пиаризации" на замдиректора. А она и рада стараться! Вскоре директор уже сильно сожалел о том, что возложил эту обязанность на своего зама, но, вместе с тем, прекрасно знал: у него бы ни за что не хватило бы времени на эти заботы. Так что приходилось мириться с обстоятельствами, и он окончательно смирился с частым присутствием вышеозначенной троицы. Несмотря на назойливость, продукт они выдавали очень даже качественный. Против фактов не попрёшь…
     А тут ещё, в мае, нагрянул день рождения Маши… Подарил ей новый набор акварельных красок и пучок разнокалиберных беличьих кисточек. Расцеловала и… разревелась. Плакала очень долго, что одновременно обрадовало и расстроило. Кстати, Дарья тоже расплакалась. Вот так и сидели, понимаешь, рядышком друг с дружкой, ревели, а папа долго ходил вокруг и, как мог, их успокаивал. Изо всех сил, изо всех своих умений… Успокоил. Дарья заулыбалась и принялась играть, Маша отвлеклась на новый ноут…
     Пора экзаменов пришла, и миновала. Вот и аттестаты вручены, и ЕГЭ остался позади… Все вокруг заговорили об отпуске. Секретарша, например, говорила только о Египте, причём всегда примерно одно и то же. Так что Вадим вскоре прекратил её слушать, только кивал. Доверять Оле какие-то ответственные действия он, в этот момент, тоже избегал – где гарантия, что под каким-либо документом не появится факсимиле Сфинкса вместо положенной печати или чего-то там ещё? Так что некоторые обязанности секретарши (например, шлёпанье печати) стал исполнять сам. А что? Ему же не трудно. Главное, что на душе от этого спокойней.
     Очень часто Вадим разговаривал по телефону или Скайпу с Лизой. Чем больше разговаривали, тем сильней убеждался, что ехать в столицу ему всё равно придётся. А ехать-то не хотелось совершенно. Главное – не хотелось оставлять тут Машу, одну, с егозой Дашкой… Лиза постоянно чего-то не договаривала, уходила от ответов, перескакивала с темы на тему. Сначала это просто раздражало, а потом тоже стало всерьёз тревожить. А тут ещё Ира откуда-то взяла, что у Лизы завелась в Москве несчастная любовь! Автоматом этот довод подействовал на Вадима лучше, чем какой бы то ни было. Именно тогда он понял окончательно, что от поездки в столицу уже не отвертишься. Лиза слишком похожа на отца, а отец знал, насколько важным органом у него является сердце… Решил не откладывать поездку в долгий ящик, и заказал билет на 29 июня, с таким расчётом, чтобы тридцатого утром уже быть в столице, а через неделю – благополучно (или не очень – смотря по обстоятельствам) оттуда исчезнуть.
     Москва, как таковая, Вадиму не то чтобы нравилась или не нравилась. Она была ему интересна. Навещал столицу много раз (и по работе, и по другим, частным делам), часто общался с москвичами – коренными и с теми, которые понаехали. Ощущение, что Москва – отдельное государство со временем только крепчало. Люди – другие, жизнь – другая… даже дворники на улицах совсем не те, что обычно водятся в России. Вот например в Санкт-Петербурге всё не так. Проще. Интеллигентней. Духовней… Но в Питере физически ощущается вокруг некий налёт, словно пыль осевший буквально на всём. Налёт провинциальности. По какой-то причине именно в Питере этот налёт осязаем, ощущаем и почти виден глазу. Великий город словно затаился, спрятался под этим налётом, притих, затёр свой блеск и пригасил величие. Благородный жест? Да кто ж знает эти столицы… Не в одной из них не жил дольше двух недель, да никогда и не тянуло жить в той же Москве, например. Ни почему. Вот не тянуло и всё. Другое дело, если едешь на какую-нибудь конференцию, тогда это уже необходимость, которая многое списывает. Такая поездка, пожалуй, даже интересна. Тем более если учесть и без того загруженный график, и вечный, неизбывный цейтнот… Чаще всего, до той поры пока Лиза не поступила в МГИМО, Вадим ездил туда исключительно с ней. Теперь он ездит в столицу один, но уже к дочери, которая живёт в районе Сокол, у дяди Геннадия. Этот радушный дедуля (дядей он приходится Вадиму, по линии мамы, но Лиза, не желая плутать в родственных связях, тоже называет его дядей) сразу же согласился принять у себя дочку племянника. Впрочем, если сказать "принять у себя", значит не совсем верно выразиться. Дело в том, что большую часть года дядя проводит на даче, в очень неплохом домишке, в окружении трёх собак и пяти кошек. А вот Лизавета – его любимейшая племянница (…), и потому он отписал ей ту самую квартиру на Соколе… Приезжай и живи – тут всё твоё. Вот как-то так.
     Если же говорить о том, по какой надобности Вадим вообще посещал и посещает Москву с частными визитами, то дело тут в том, что дочь – его личный кутюрье, уже много лет. Маша в эти дела давно не влезает, потому, что у Лизы уж очень хорошо получается подбирать для папы гардероб. Сам-то Вадим ни черта не смыслит в вопросах моды и одежды (его воля – круглый год ходил бы в футболках и слаксах), а потому Ида Александровна, в своё время, настояла на том, чтобы Лиза "взяла папу на себя". Причём раньше, в бытность завучем, Вадим не располагал обширными средствами для покупки брэндовой одежды, которую выбирала для него Лиза, и, следовательно, приходилось сначала брать в долг у… мэра, а потом отдавать. Но отдавал он всегда, иного варианта не признавал. Лизу уж очень увлекало это дело – поиск и покупка гардероба для папы. В какой-то степени оно стало её хобби. Никогда не ошибалась ни в модели, ни в размере! Ни разу! Более того, Лизе безумно нравилось, как ей завидуют продавщицы в бутиках! Ещё бы, эта девушка выбирала одежду на идеальную мужскую фигуру, придирчиво рассматривала манекены, и иногда говорила: "Нет, не пойдёт, у нас плечи чуть шире" или "Слишком облегает, он такое не носит", или "Да-да-да, оливковый, под глаза! Этот цвет подходит!" – и так далее. Теперь Вадим, став публичным человеком, уже просто обязан хорошо одеваться, и Лиза упивалась своей (почётной) обязанностью. И "упивала" ей Вадима на всю катушку. Маша только посмеивалась над ними… Посмеивалась?
     А вот в последний раз, едва речь зашла о поездке в Москву (дело было около недели назад), Маша опять разрыдалась. Всё повторяла: "Димка, как же я без тебя?" Сначала-то Вадиму, вроде бы опять полегчало (она прекратила быть чужой и каменной, она снова стала плаксой), но когда прошло несколько дней, а Маша, не унималась, всё плакала и плакала, он встревожился ни на шутку. У неё распухли глаза и она всё время вытаскивала носовой платочек, чтобы вытереть каплю под носом… Утром он оставлял её такой, а возвращаясь вечером с работы видел, что ничего не поменялось. До поездки оставалось всего ничего. Самое время разорваться в противоречиях: ехать или остаться тут, с Машей, которая безостановочно плачет по неизвестной (неизвестной?) причине.
     Вадим никогда, ни минуты не заблуждался в том, кто его жена и не строил никаких иллюзий. Он знал, что в любую секунду, от чего угодно (пусть даже оттого, что споткнулась, заходя в комнату), у Маши запросто может "сорвать резьбу", и она превратится в чужого человека, который никого и ничего здесь не помнит. Такое уже случалось… Больше всего Вадим опасался, что однажды "Доктор Хайд", находящийся в голове его жены, может одержать победу. Нет, он не считал Марусю сумасшедшей или психованной (знал, что это не так), но был уверен в том, что ей хорошо бы почаще наведываться к психиатрам. В целях профилактики, скажем так. В прошлом у неё – серьёзная черепно-мозговая травма. Как написано в интернете: "Осложнения в виде амнезии, снижения работоспособности, упорных головных болей, вегетативных и эндокринных нарушений могут наблюдаться у большого числа больных, перенесших черепно-мозговую травму легкой и средней степени тяжести". Вообще-то раньше Вадим считал, что в голове у его жены стоит какая-нибудь титановая пластина. Не задавал прямых вопросов только из соображений этичности, но недавно Маша сама подняла эту тему. Оказалось, что никакой пластины в её голове нет, ведь травма, по большому счёту, открытой не являлась. Она поднесла его руку к своей голове, в том месте, где когда-то находились несколько ран и трещинок. Вадим раздвинул её волосы. Там виднелись лишь тоненькие белые шрамчики. Всего-то. Так что всё у нас, выходит, в относительном порядке. И именно поэтому он обязан не ехать в Москву, а остаться тут, с женой, возить её к врачу, на всякие процедуры… Лечить свою Марусю, без которой, вот уже несколько лет, себя не мыслит... Да, Вадим почти уже решил, что отменит поездку. Точнее – перенесёт недели на три. Машу немного подлечат, она будет много отдыхать, а её муж, будучи в отпуске, в это время наконец-то от души позанимается с Дарьей. Чёрт возьми, очень даже неплохая перспективка! Вот на неё-то и будем равняться.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ЧЕМ ПАХНЕТ ЛУНА?
     За весь день еле-еле выкроил полчаса на обед и, естественно, совершенно не успел разобраться со сдачей билета в Москву. Пока ехал домой, решил заняться этим завтра, прямо с утра… Надо сказать, день-то сегодня был знаменательный, в своём роде. Чем же он оказался знаменателен? Да очень просто: Вадим Ефимович, наконец, уходит в отпуск, всех избавляя от своего навязчивого присутствия в директорском кабинете – подчинённых, секретаршу… себя…. На дворе стояли последние деньки июня. Дожди прекратились, тепло, солнечно. Ему удалось досрочно завершить все свои директорские дела, оперативненько раздать аттестаты, разложить по местам документы, позвонить, решить, навести порядок на рабочем столе в кабинете и в шкафу. Теперь всё! Закончено! Finished! Теперь вот предстояло самое неприятное: поездки с Марусей по врачам, а потом - визит в Москву… Кстати, это последнее и есть самое неприятное из предстоящего. Но разобраться со столицей он собирался очень-очень быстро, а там уж – по полной программе ОТПУСК! Вадим твёрдо решил провести его дома. Только с женой и дочкой, абсолютно никуда и не на что не отвлекаясь. Вот именно! Последние месяцы и без того выдались трудными, не поддающимися никакой логике, никакому контролю, а тут ещё Лиза… Да уж, расслабиться в нирване и смаковать чУдные летние деньки, судя по всему, у него всё-таки не получится. По крайней мере, в ближайшее время. Уже начал сам себя накручивать. И весьма успешно, чёрт возьми. Манипуляции с собственными нервами Вадиму всегда хорошо удавались. Во всех смыслах… Да, пусть столица немного подождёт. Лиза в курсе, что его визит к ней пока откладывается – Вадим успел, во время обеда, набрать дочери SMS, где сообщил, что поездка непременно состоится, но уже не известно когда…

* * *
     Сидя в гараже, в закрытой машине, занимался медитацией. Ну, сложить ноги по-турецки, в брюках сложновато (сделал то, что получилось – просто скрестил щиколотки), а вот мудры руками сделал. Так советовал Федя. Всегда помогало. Вадим знал только три или четыре мудры, но они всегда ему помогали. Сегодня это была мудра Улыбающегося Будды, которая борется с лишними эмоциями - беспокойством, депрессией, нетерпением, гневом, страхом… Насколько мог, сконцентрировался на Третьем глазе и мысленно повторял, как положено: Са Та На Ма (Са – Бесконечность, Та - Жизнь, Существование, На - Смерть, Ма - Перерождение, Свет)... Отлично. Как всегда помогло. Минут через двадцать.
     -Девчонки, я дома! – сообщил Вадим, снимая обувь в прихожей.
     Поначалу ответила ему только тишина, и он уже решил, что все в этом милом доме слишком заняты, чтобы слышать приветственные возгласы, и, тем более, отвечать на них. Банный день – дело серьёзное, тем более, если папа припозднился со своим приходом с работы и опять опоздал к началу. Пару часов назад, по телефону, Маша заверила его, что не будет ничего страшного в том, если Дарью сегодня помоет только мама, без папиной помощи. В самом деле – девочка у них вполне самостоятельная (это вам не ляля-маляля какая-нибудь) и мыть её теперь не так уж сложно – год и три месяца! Не шухры-мухры, паанимаешь! Тем более, Дашка обожает игры в ванне. Уточки, мячики, кораблики – всё это дружно плавает и плещется вместе с Дарьей. Она не любит только процесс намыливания головы, но недавно через какой-то интернет-магазин добыли специальную шапочку (похожую на балетную пачку розового цвета, но не кружевную, а пластиковую), и проблема отпала сама собой. Теперь Дашке даже нравится наблюдать за тем, как капли, опережая друг друга, срываются с краёв смешной шапочки, не попадая ей в глазки…
      Минуло не более двух минут с тех пор, как Вадим перешагнул порог дома. Едва он направился к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, ему на встречу почти выбежала Маша.
     -Дима, Дима, - в панике повторяла она, судорожно хватаясь за перила и задыхаясь (от ужаса?). – Посмотри, Дашка жива? Сходи, посмотрии! Я боюсь! Дима!
     -Ты что несёшь, Маша? Что у вас тут произошло?
     -Прости меня…
     Пауза, которая понадобилась Вадиму, чтобы перестроиться с медитативного, отпускного спокойствия, в которое он упорно погружал себя, сидя сейчас в машине, была очень короткой.
     -Where? – только и спросил он.
     Маша, по выработанной за несколько лет привычке, разобралась быстро, почти не вникая в вопрос. Тут же ответила:
     -В ванной… Мы купались и… ты же знаешь, она любит задерживать дыхание, смотреть через слой воды… Я… я держала её под водой. Дима, я хотела её убить! Хотела, чтобы она захлебнулась. Я действительно этого хотела!
     Маша медленно осела на ступеньку и закрыла голову руками. Вадим, обогнув сидящую на ступеньке жену, взбежал по лестнице и в момент был возле двери в ванную. Дверь закрыта... И тут же его буквально пригвоздило к полу. Он понял, что повернуть сейчас дверную ручку – задача невыполнимая для нормального человека. Развернулся спиной к двери и почти впечатался в неё. Сердце бешено колотилось, а в голове проносились воспоминания. Он словно увидел ретроспективу недавних событий: Маша и её пребывание в больнице, её слёзы, когда окончательно выяснилось, что никакого малыша у них никогда не будет. Тот день, удивительный день СВЕРШЕНИЯ, и словно бы снова почувствовал лёгкий ветерок, гулявший в листве над его головой, когда он, сидя на скамейке, ждал звонка от Маши из клиники. А потом – ночь в машине, когда вокруг нежно пахло какими-то цветами… Нет, это не ночь, это всего пара часов, но те часы растянулись в вечность… И тот день, когда встречал Машу из роддома, откуда она вышла с Дарьей на руках, сияющая и такая счастливая, что не описать!... А сейчас… Началось? Нагрянуло то, чего он так долго ждал, отслеживая и анализируя каждый Марусин шаг?... В голове, сами собой, рисовались великие множества вариантов того, что может ожидать за этой самой дверью… Это что у нас? Истерика? У кого? У него? Словно у какой-нибудь замшелой домохозяйки? И стоит он тут сейчас ну очень даже подходяще – прижавшись тылом к двери, словно дамочка из бразильской мыльной оперы… Да ладно! Стоп. Хватит суматохи. Остановка сознания… А вдруг Дашке нужна помощь? Вот, прямо сейчас! А он застыл истуканом возле двери! Идиот!... Как не странно, время, судя по всему, на этот раз не растянулось, а спрессовалось, и куда сильнее, чем показалось вначале. В общей сложности, с момента появления Вадима дома, минуло минуты три, не больше, а казалось, что возле двери проторчал все полчаса…
     Ворвался в ванную комнату так, словно был участником группы мгновенного реагирования. Стремительно и, вместе с тем, очень тихо. Без грохота. Вообще беззвучно. Фёдор остался бы доволен, наверное…
     Дарья тоже довольнёхонька – она не сразу даже поняла, что на пороге, в полной тишине, материализовался папа. В данный момент малышка сосредоточенно копошилась в ванне с любимой своей уточкой. Уточку подарил дед и являлась эта игрушка раритетным экземпляром – жёлтая птичка сопровождала каждое купание её папы, когда тот был маленьким карапузиком…
     Узрев, наконец, пришедшего, Дарья подняла над головой ручки (в ручках у неё в тот момент находилась та самая уточка, с игрушки капала вода, прямо на темечко малышке) и провозгласила радостное:
     -Эээээ!
     Кстати, да. Папу она теперь упёрто называла "Эээ"! Мама у неё была "Ам", бабушка "Баа"… Но почему, собственно, папа для неё "Э" – так и оставалось загадкой… Вообще-то Дарья много и подолгу говорила, но на своём, загадочном языке. Язык этот довольно неплохо понимала и переводила Маша, но вот "Э"… "Э" и для мамы тоже оставалось неразрешимой загадкой…
     Вадим быстро подошёл к дочери, осмотрел. Никаких признаков асфиксии и того, что ребёнок только что пребывал при смерти, не нашлось. Она плескалась в воде точно так же, как и всегда. Во все стороны полетели брызги, потому что Дашка, что есть силы начала радостно колотить по воде кулаками и своей любимой уточкой. М-да, чем бы дитя не тешилось… Уворачиваясь от брызг, "Э" обнял её и поцеловал в мокрый лоб.
     -Маша, - сказал Вадим, посмеиваясь над расшалившейся Дашкой, - тут всё нормально. Все живы, здоровы, бодры и веселы! Заходи, не бойся.
     На ходу он стянул с себя пиджак и бросил его на стиральную машину. Одной рукой ослабил галстук, снял и бросил вслед пиджаку. Точно так же, на ходу, закатал рукава рубашки.
     -Дима, - услышал он из-за чуть приоткрытой двери, - ты домой её сам, пожалуйста… Я… Прости, я не могу…
     В голову снова полезли всякие, совершенно абсурдные мысли.
     -Марусь, но… - начал Вадим.
     -Покорми её, там, в кухне, всё для вас двоих готово, и… Позвони, пожалуйста Иде Александровне…
     Дверь закрылась.

* * *
     -Мама, всё потом, - сказал Вадим и положил трубку.
     Тут же он набрал номер врача Маши. Нет, девять двадцать вечера не поздно для экстренного звонка. Вообще-то, в подобных случаях, когда у тебя появляются внезапные мысли о суициде или, того хуже – убийстве, полагается немедленно вызывать "скорую"… Машин психиатр Игорь Палыч лично взял с Вадима обещание, что, если у Маши проявятся какие-то тревожные (прописные) симптомы тот немедленно звонит, ему (нет, не в "скорую"). Все эти симптомы Вадим помнил наперечёт, потому почти маниакально стремился не допускать стрессовых ситуаций для Маши. Например, три года назад, когда врачи вынесли свой вердикт, подтвердивший её физическую неспособность стать матерью, серьёзно опасался, что события станут роковыми для нервной системы его жены. Не спускал с неё глаз, прислушивался к каждому слову, к любой смене интонаций и настроений, но… Сия чаша тогда их миновала. Маша и сама неплохо следила за своим самочувствием. Особенно весной и осенью. Она умела расслабляться, временами посещала сеансы иглоукалывания, с удовольствием, время от времени (под влиянием Жени), занималась йогой… Вадим не встревал. Напротив – в том, как правильно и, главное, плодотворно, заниматься йогой советовался с женой своего друга Фёдора, которая уже много лет числилась главным инструктором по йоге во дворце спорта… Девушку звали Алёна и она, уже несколько раз, приходила в гости к Маше, приносила видеоматериалы, проводила занятия… Короче говоря, у них всё шло достаточно ровно. А с тех пор как на свет появилась Дарья, Маша совсем перестала нервничать (разве что только за Дашку переживала, когда та, например, подхватила зимой какой-то вирус). Гибель Жени, судя по всему, и явилась тем самым спусковым крючком, той ситуацией, которую Маша уже не смогла не закидать, не задушить. Вадим даже не пытался оправдывать себя – в последние месяцы он действительно упустил жену из виду. Бесконечные совещания в школе и в управлении образованием, беседы (иногда длительные) с родителями учеников и будущих учеников, бумаги, документы, подписи, печати… Ффу (сдуваем с глаз кудрявую чёлку)!… Зашился. Дома бывал только для того, чтобы сходить с душ и поспать. Дашку практически не видел, Машу – забыл, когда в последний раз поцеловал… Между тем, малявка-то у них уже совсем большая, вот-вот начнёт разговаривать!...
     Двигаясь как автомат, запущенный по программе, Вадим только что покормил дочь. Сам он не ужинал и поставил приготовленную для него Машей снедь в холодильник. Марусе пригодится, а ему сейчас совершенно не до ужина. Держа Дарью на руках, разговаривал с мамой, а малышка в это время общалась с плюшевым медведем. Вела с игрушкой какую-то очень серьёзную беседу и постоянно предлагала "Э" присоединиться. Ну, то есть, не конкретно предлагала, а вела диалог с мишкой так, словно папа принимает в этом диалоге более чем деятельное участие. Она то и дело "спрашивала" мнение папы по тому или иному поводу, а он, каждый раз, одобрительно кивал…
     Вадим никогда особо не жаловал спешку как таковую, всегда говорил, что жизнь в цейтноте не для него. Но если же вдруг приходилось жертвовать спокойствием во имя какой-то (великой) цели, старался как можно скорее с этими самыми жертвами завязать. Ещё довольно свежи в памяти дни, когда получал второе высшее в политехе, на кафедре "Государственное и муниципальное управление". Те деньки отложились в памяти кромешным адом – во всех смыслах. Метался, понимаешь, между институтом, школой, молодой женой… Но на этот раз спешка оказывалась качественно иной...
     Машин психиатр по телефону сказал ему вот что: "Срыв, который произошёл у Маши только что, конечно, в какой-то степени можно объяснить пресловутой черепно-мозговой травмой, но суть всё равно окажется той же самой. Ваша супруга, Вадим, считает маленькую дочь источником всех несчастий. Раз – гибель подруги, два - обострение депрессии. Выход тут может быть лишь один – временная изоляция Маши от дочери как от основной причины. Вплоть до выхода Маши из состояния срыва. Вы понимаете меня, Вадим?" Не убавить, не прибавить. У Маши имелись нужные лекарства, которые могут облегчить её состояние, и потому  Игорь Палыч взял с Вадима слово, что завтра, с самого утра, тот привезёт Машу на приём. Иначе врач вынужден будет предпринять решительные меры. Вадим предпочёл не выяснять, что за меры тут имелись в виду, ведь всё более чем понятно. Дамочка спятила. Не исключено, что ум у неё окончательно зайдёт за разум, и она ринется всех подряд убивать.
     ЧТО
     ЭТО
     ЕЩЁ
     ЗА
     БРЕД???

* * *
     Спешка, в этой ситуации, сами понимаете, граничила с паникой и полным отсутствием здравого смысла. Дело даже не в том, что необходимо срочно решить – а всё-таки ТЕПЕРЬ-то мы едем к Лизе, или как? Напоминаю: билет не сдан до сих пор… Раз уж тут такое дело, то ехать в Москву, выходит, НУЖНО, и ехать однозначно с Дарьей.. Чтобы враз обрубить все нити Машиной болезни. Исчезнуть самому, и убрать с глаз долой ПРИЧИНУ. Далеко запрятать. Будем самостоятельно разгребать, как оно всегда было.
     Он редко пускал родителей в свою личную жизнь. Разве что по великим праздникам вроде свадьбы или венчания… Но сегодня отойти от традиций придётся. Переночевать им с Дарьей нужно у дедушки с бабушкой, как тут не сопротивляйся. И пооткровенничать с ними тоже придётся…
     Помимо прочего, необходимо выяснить как можно скорее – пустят ли его в самолёт по тем же самым билетам, но уже с Дарьей, чем кормить ребёнка в дороге, и вообще – тьму тьмущую вещей. Неотложных, важных, громадных по своей значимости… Звонил, консультировался, и всё это на бегу. Маша во время суматошных сборов на глаза не показывалась. Скорее всего, сидела в спальне и плакала. Вадим одел Дашку в один из её любимых летних костюмчиков, побросал в дорожную сумку пакеты, в которые наскоро сложил свои вещи, Дашкин рюкзачок, где хранилось самое необходимое… А после церемонии сборов, направился "к маме", словно обиженная супруга. Только сказал на пороге громко: "Мы все ушли, Марусь" (чтобы параллель с обиженной супругой не была полной).
     Вадим снова взял малышку на руки и вышел из дома в сопровождении Генриха. Ребёнок после ванны, не простудить бы… Постарался не задерживаться в саду, хотя Даша изъявляла желание походить с папой за ручку. Объяснил дочери, что прогулки у них будут завтра и послезавтра, а теперь уже девять вечера – спать пора. Сейчас он уложит её у бабушки, расскажет сказку… Дашка в общем-то не возражала, хотя сделала попытку немного поворчать и даже поинтересовалась, куда это запропастилась "ам". Вадим не нашёл ничего лучше как сказать, что мама устала и уже спит… Генрих радостно сопровождал путешественников. Да, пёс совершенно не ревновал, и воспринимал Дарю так же, как и Богдана: ещё один, совсем маленький, член стаи, в которой вожак – его хозяин.
     Между прочим, Эмма уже довольно долго жила у родителей Вадима. Все формальности по опеке уладили в самый краткий срок. Интересно, что Генрих, похоже, разбирался что тут к чему – Эмму он не опекал, а скорее покровительствовал ей. Он разбирался ещё и в том, что, будучи у родителей хозяина, находится в гостях, потому вёл себя соответствующе. Поначалу, правда, пытался охранять Богдана от "посягательств" Эм, с которой мальчик частенько играл, но после – привык, притерпелся, тем более, что девочка вела себя тихо и мирно, а Богдан постоянно отчитывал Генриха за неподобающее взрослому псу поведение. Так вот и жили. Двумя стаями...
     Упущу долгий разговор, который ожидал Вадима после того, как Дашку благополучно уложили в детскую кроватку и усыпили сказкой. Кроватка в доме родителей стояла там же, где её установили четыре года назад, для маленького Богдана. Теперь-то Богдан уже вырос из неё, да и для Эм она уже маловата... Вадим и Маша никогда не оставляли малышку у дедушки с бабушкой и, вроде бы громоздкая деревянная конструкция должна порядком докучать домочадцам, но никто не спешил от неё избавиться. Мама объясняла присутствие детской кроватки тем, что та навевает ей приятные воспоминания, да и кто его знает, авось когда-то эта штуковина пригодится тут ещё не раз. Вадим не возражал (действительно, кто знает?), ну а Маша - то ли была равнодушна к этому вопросу то ли старательно скрывала свои настоящие чувства… И вот поди ж ты – мама оказалась права!... А ещё, мама немедленно взяла на себя все проблемы с едой в полёте и усадила сына ужинать… Как раз в это время, на пороге появился Ефим Львович. Нужно ли говорить, что прежде дедушке потребовалось принять нитроглицерин (сын, как это ему было свойственно, ёмко и информативно обозначил всеобщий map of the problematique), а потом мэр сразу же применил свои возможности и связи…
     Теперь точно: Дарья летит в Москву с папой.

* * *
     Богдан, как истинный джентльмен, не стал возмущаться тем, что в детской (всего на сутки) появился новый жилец, хотя это обстоятельство явно грозило ему определёнными проблемами. Лишний раз не пошумишь, а Данька и Эмма как раз обожали вместе носиться по дому, распевать песни во всё горло и даже, возможно, выстукивать ритм понравившейся песенки… В самое ближайшее время родители предполагали разделить довольно большую детскую на две части, но пока Богдану приходилось делиться своим жилищем с Эммой, а теперь вот – ещё и с младшей сестрёнкой… Вадим, пронаблюдав за тем, как горько вздохнул сын, взглянув на закрытую дверь своей детской (там спала Дашка), поманил его за собой (Эм и Ида Александровна смотрели телевизор). Позвали и Генриха, погулять (конечно же, не отказался!). Вышли в сад, сели на изящную садовую скамейку (на половине Вадима имелась точно такая же скамейка), пёсик копошился поблизости...
     -Не расстраивайся, это всё не долго. Эм, примерно через месяц, от тебя слегка отделят, и нас с Дашкой тут не будет… - сказал Вадим Богдану.
     -Я знаю, пап… Маруся заболела, да?
     -Немного. Даже, я бы сказал, не "заболела", а приболела.
     -Ты увёл оттуда Дашуню, чтоб не заразилась вирусом?
     -Нет, по другой причине. Выслушай меня, пожалуйста, и не перебивай.
     -Это взрослый разговор? – уточнил мальчик.
     -Очень взрослый.
     -Я слышал, как на тебя ругалась бабуля. Что ты сделал не правильно, папа?
     Вадим улыбнулся.
     -Вообще-то говорить "на тебя ругалась" не верно, Дань. Верно будет: "повысила голос" или что-то вроде того.
     -За что на тебя бабушка повысила голос, папа? – поправился Богдан.
     -Она считает, что это я запустил Марусину болезнь.
     -А ты её запустил?
     -Да. Ты же знаешь, я всё время на работе.
     -Тебя нельзя за это ругать, на работе ты зарабатываешь деньги. Для Маши, для Даши и для меня. Ведь да?
     -В целом ты прав. Но… Я не про меня и мою работу хотел с тобой поговорить. Я хотел поговорить про Машу.
     -Про Марусю? – удивился мальчик. – Давай поговорим про Марусю. Люблю про неё говорить.
     -Я могу попросить тебя, какое-то время, заботиться о ней?
     -Вместо тебя?
     Вадим кивнул.
     -Я, вроде бы, слышал, что ты поедешь к Лизе, в Москву. Только не поверил.
     -Совершенно точно – я еду к Лизе.
     -А как же Дашуня? Ведь ты сказал, что Маруся болеет, значит к ней нельзя… Где Даша будет жить?
     -Она едет со мной.
     -Ого! Здорово! Я бы тоже хотел поехать с тобой в Москву, к Лизе!
     -А Маша? Кто будет о ней заботиться?
     Мальчик задумался.
     -Это будет долго? – спросил он наконец. – Ты уедешь к Лизе надолго?
     -Примерно на пару месяцев. Может быть, меньше. В зависимости от того, насколько прогрессивным окажется Марусино лечение.
     -А как Маша тут без тебя?
     -Ну, с ней же будешь ты. Мы будем созваниваться по Скайпу, говорить по телефону…
     -Всё равно грустно, - вздохнул Богдан. – Ты вернёшься к моему первому классу?
     -Думаю да.
     -А если честно?
     -Если честно, то я не знаю…
     Сказав так, Вадим призадумался. Если, вдруг, ничего не утрясётся, то придётся, чего доброго, руководить школой через Скайп, летать самолётом туда-сюда с документами… Брр! Вадим покрутил головой. Чур меня, чур! Будем надеяться, что всё закончится гораздо раньше.
     -Мне отправляться прямо сейчас к Маше? – поинтересовался Богдан, выводя из задумчивости.

* * *
     Вадима разместили в той же самой (гостевой) комнате, где жила Женя, будучи беременной Дарьей. Несмотря на свою усталость, он так и не смог заснуть в ту ночь. Слишком взбудоражены мысли, слишком много событий… Просто лежал, смотрел в потолок, думал…      
     Балкон в их доме широкий (метра полтора) и длинный (Вадим не примерялся, но если ходить по нему из пункта "а" в пункт "б", то есть, из конца в конец, шагов намотаешь прилично и заодно зарядкой позанимаешься). Более того, балкон общий. На две семьи. Он ничего не разделяет и его ничего не разделяет – одно сплошное воссоединение. На углах этот балкон услужливо огибает все выпуклости и выступы, ведёт тебя к цели буквально по прямой (а заканчивается он пожарной лестницей, выход на которую надёжно перекрыт решётчатой дверью, запертой на замок). Под ногами - керамическая плитка, которая при свете дня имеет молочный цвет. Теперь же, в сумерках июньской ночи, да ещё в полнолуние, она кажется чуть голубоватой. Часы на стене гостиной показывали два часа ночи. Вадим зашёл в детскую,  усадил там полусонную Дашку на горшок, после чего она мгновенно заснула снова… Родительская половина дома чуть больше. Не нарочно получилось – тут виной общая планировка которая, в своё время, не позволила поделить строение строго пополам. Но тогда Вадим и представить не мог, что в будущем у него образуется большая семья, которой может элементарно не хватать места. Вот так и получилось, что Богдан оказался прикомандирован к дедушке с бабушкой. Ему даже нравилось общаться с папой по телефону и Скайпу, будто живут они не в одном и том же доме, а на разных концах света. Как долго такая странноватая деталь может устраивать  ребёнка? Не известно. Настоящие проблемы начнутся, едва возраст Даньки начнёт приближаться к подростковому. Вадим уже сейчас начал раздумывать на эту тему, и понемногу приходил к выводу, что придётся немного ломать стены. Расширяться за счёт родительской части дома, ведь Богдану действительно вот-вот понадобится своя комната, и не у дедушки с бабушкой, а у папы. В связи с этим, пожалуй, нужно оперативно посоветоваться с родителями и попросить их не торопиться с разделением детской на две части. Ну или, по крайней мере, попросить ещё раз хорошенько взвесить необходимость столь радикальных действий…
     Вот такие мысли лезли Вадиму в голову, когда он шёл по тёмному балкону. Ни о чём больше не думалось, кроме распроклятой перепланировки!... Под ногами мельтешили тени, отбрасываемые листвой деревьев, над головой пели свои ночные песни птицы. Вадим остановился возле перил, опёрся о перекладину и вдохнул ночной воздух. Как не странно, он уже успокоился и мог вполне здраво, не торопясь, рассуждать, обдумывать ситуацию. Нет, он ни за что не отменит свою поездку. Он поедет. Непременно. И обязательно с Дашкой… О болезни Маши думать не хотелось. Точнее, не хотелось рассматривать произошедшее как болезнь. Нервный срыв. С кем не бывает?... Однозначно, ей нужно подлечиться. Она так упорно обходит психиатров и, скорее всего, делает это совершенно напрасно.
     Постояв ещё немного возле перил, Вадим повернулся к балконной двери. Не закрыта. Ну конечно же – лето на дворе, ненастье прекратилось. Маша недолюбливает кондиционеры, и правильно делает. За что их, собственно, любить? За то, что ребёнок под ними в два счёта засопливит? Глаз да глаз, чтоб воздух из кондиционера дул куда нужно… Вадим чуть подтолкнул стеклянную дверь и окунулся в мягкий сумрак, в котором, благодаря лунном свету, всё было видно.

* * *
      Маша спала на кровати, съёжившись, словно замерзала. Свет луны падал на её распущенные волосы, и они казались фиолетовыми. Вадим сел рядом, провёл рукой по простыне, укрывавшей жену. Плечо, рука, бедро… Маша сонно вздохнула.
     -Димка, - прошептала она. – Ты так припозднился из-за Дарьи? Опять не хотела ложиться?
     -Караулил момент, чтобы посадить её на горшок.
     -Мог бы подгузник на неё надеть…
     Приподнялась и обняла его.
     -Так жарко же, Маруся. Жаль было малявку. Эти подгузники, что бы там не говорили про "дышащий материал" всё равно клеёнка клеёнкой. Ты сама постоянно это твердишь.
     -Никогда не слушай меня…
     -Я и не слушаю. Сам, время от времени, соображаю.... Как дела? Как чувствуешь себя? Помогли таблетки?
     -Как-то чувствую… Точно не знаю… Таблеток наглоталась, и смогла заснуть…
     -Кстати, мне полагается сейчас сидеть с тобой рядом и караулить, не вознамеришься ли ты теперь причинить вред себе…
     Маша поморщилась. 
     -Методы какой-то борьбы разрабатываешь?
     -Какие методы, Вадим? С чем? – отстранилась Маша. – Я плакала весь вечер…
     -И это все твои дела?
     -Не знаю… У меня странный ступор. Будто заморожено всё вокруг.
     -Это после таблеток. Тебя срочно нужно проветрить.
     -Что?
     -То.
     Вадим откинул с неё простынь и легко подхватил на руки. Маша только пискнула от неожиданности.
     -Ты чокнутый. Зачем тащишь меня на балкон? Я почти голая! Вдруг у твоих бессонница и они тоже решат проветриться?
     -Мои все спят. Даже если кто-то выйдет на балкон, то ничего не разглядит – светотени работают покруче любой маскировки. К тому же – я тоже не в смокинг одет.
     -Ночная вечеринка в нижнем белье? Кстати, твои боксёры прикрывают несравнимо больше, чем мои френчи.
     -Зато твои "французы" – гораздо красивее.
     Маша даже улыбнулась, но сказала грустно:
     -Ты всегда умел меня рассмешить, - и поцеловала в щёку.
     Он опустил её на пол возле самых перил. Маша почувствовала босыми ногами приятно холодящую ступни керамическую плитку. Глубоко вдохнув ночной воздух, прикрыла глаза и закинула вверх голову, положив руки на деревянную перекладину.
     -Сегодня как раз тот случай, когда не нужно оставаться в одиночестве, - сказал Вадим, глядя на тонко очерченную линию её шеи. – Даже если очень хочется, чтобы тебя оставили в покое. Все. А особенно я.
     -Ты?
     -Разве нет?
     -В том, что случилось, ты виноват меньше всех. И вообще, возможно, виновата только я…
     -Интересно. Это чем же ты виновата?
     -Тем, что привела ЕЁ сюда…
     -Верно, её привела ты, - кивнул Вадим. – Но не забывай - прежде я влюбил её в себя в том чёртовом клубе.
     -Дима, не надо…
     -Ну почему же – я продолжаю ёрничать в твоём стиле, только и всего.
     -Я сейчас снова разревусь…
     -Так, всё. Прекратили обоюдную истерику. Мы её прекратили?
     -Прекратили.
     -Точно?
     -Да.
     Маша проглотила комок в горле, обняла Вадима и продолжила:
     -Ты говорил с  доктором, как я знаю. Мне он звонил после разговора с тобой. Сказал, что вы достаточно откровенно поговорили.
     -Да, но не могу сказать, что из беседы с ним я вынес что-то новое. Вполне себе прописная беседа у нас с ним приключилась. У меня даже сложилось впечатление, что говорил он это всё только для галочки.
     -Вполне может быть. Но, тем не менее, он попросил меня без утайки рассказать о происшествии. Выслушал очень внимательно и сказал, что у меня, по всей вероятности, посттравматическое стрессовое расстройство, а это лечится. Ты был прав – нервный срыв… Надеюсь, что меня не запрут в психушке…
     -А мне он не сказал, что тебя могут там запереть.
     -Он сказал, что сначала нужен детальный анализ состояния, беседа… Ещё какая-то чушь нужна… Кучу таблеток велел принять – вот я и слопала их, и успокоилась… Знаешь, а он уверен, что с Дарьей я ничего не сделала. Это произошло лишь в моей голове.
     -Вот и не пори горячку.
     -Галлюцинации…
     -Маш, прекрати, не то я сейчас же отсюда уйду.
     -Не уходи…
     -Конечно – нет, - он вздохнул, помолчал. - Куда я денусь?... Мы теперь с тобой как скалолазы – одной верёвкой связаны. Вот где мы раньше были оба? Особенно я. Зашился на работе, закопался в делах и чужих проблемах, а ты в это время наплевала на себя, день и ночь бесконечно думала, думала, думала… Не о том думала. И не так, Марусь. Я, в общем-то, всё видел и понимал, но понадеялся на русский авось. Всё же нужно, хотя бы иногда, припоминать былые времена, когда мы с тобой часто сидели тугейзером и просто разговаривали, расставляли, понимаешь, разнообразные точки… Сегодняшнее происшествие и твоя болезнь – результат нашей легкомысленности. Моей, по большей части. Гром грянул и креститься уже совсем поздно… Всё-таки я гораздо более русский, чем мне всегда казалось…
     -Мой русский, обрезанный муж, ты завтра отвезёшь меня к доктору?
     -Да, конечно. Он назвал тебе конкретное время?
     -Сказал: чем раньше приеду к нему, тем будет лучше. Работает с девяти утра и назавтра у него не запланировано ничего срочного.
     -Теперь, насколько я понимаю, пациент со срочной и неотложной проблемой у него появился.
     -Видимо, да.
     Стояли возле перил, обнявшись и чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Машу это движение почти усыпляло, и она, уютно пристроившись головой на плече Вадима, даже прикрыла глаза. Он говорил очень тихо, в самое её ухо, успокаивающе, умиротворяющее, а потому безумно хотелось простоять так всю оставшуюся жизнь.…
     -Маша, родная, ты только не замыкайся снова в своей скорлупе. Я, если помнишь, когда с Женей это случилось, делал попытки с тобой говорить, вразумлять, но ты меня не слышала. Тебе нравилось ходить в трауре. С твоими нервами нельзя относиться к себе так наплевательски. Нужно себя любить. И не немножко, не самую малость, а по полной программе. Любить, заботиться… Все мои усилия идут прахом, потому что ты не принимаешь ничего. Ты ненавидишь себя, брезгуешь сама собой, и это для тебя – самое главное. Всё остальное уходит на задний план. Более того, Дашка для тебя теперь не больше, чем причина Жениной смерти. Ты вдумайся. Это Дашка-то ПРИЧИНА? Дашка, ради появления которой на свет ты готова была на всё, что угодно!
     -Не на всё! – вдруг вскрикнула Маша, оттолкнув его.
     Её крик не разнёсся по ночному саду и не вспугнул поющих птиц. Листва приняла его в себя и загасила, превратив в неясный звук. Но Вадиму вполне хватило этого звука, чтобы покончить с собственной несдержанностью. Ведь то, что он сказал только что, Маше ни в коем случае нельзя слышать! Он замолчал.
     -Не на всё, - повторила Маша тихо. – Могу назвать десяток вещей, которые я не стала бы делать, будь они условием появления на свет Дарьи. Перестань. Прекрати немедленно говорить мне это!
     -Не ори, - спокойно сказал Вадим. – Я и сам уже понял, что не в меру разговорился. Мысленно держу себя за язык. Прости, но у меня иногда тоже сдают нервы.
     Маша некоторое время молча, и по-прежнему отстранившись, смотрела на него, а потом закрыла лицо руками и тихо заплакала. Вадим снова обнял её и прижал к себе.
     -Сам-то как теперь? Хотел же к Лизе ехать… - сказала Маша глухо, потому что прижал он её к себе довольно сильно.
     -Я и поеду к Лизе. Но с Дарьей.
     -С Дарьей? – Маша подняла голову и вытерла глаза ладонью.
     -С Дарьей.
     -Один, в чужом городе, с ребёнком, которому чуть больше года… Ты с ума сошёл?
     -Думаешь, это мне не по силам?
     -Сказать по правде, я думаю, что тебе по силам абсолютно всё, - рассеянно сказала Маша.
     -Спасибо, - он пожал плечами.
     -Ужас. Что мы обсуждаем…
     -Обсуждения на злобу дня, что называется. Всё лучше, чем молчать и дуться друг на друга, или, того хуже, кто-то из нас начнёт ненавидеть…
     -Чёрт тебя возьми, Вадим! Что ты вообще несёшь? – нахмурилась Маша и снова упёрлась ладонями ему в грудь, отталкивая.
     Он чуть отстранился.
     -Так ли уж я не прав? Маш, нельзя прятать голову в песок. Больше – нельзя. Хватит. Давай прекращать жить утопиями. Это чревато. Не согласна?
     -Согласна, - шепнула Маша и снова заплакала. – Ты – жуткий, жестокий тип, но я с тобой согласна…
     И Вадим опять обнял её. Теперь-то она уже просто всхлипывала, без истерик...
      -Хуже всего то, что я всегда знала о происходящем с Женькой. Видела, как сильно она страдает из-за тебя, но не хотела принимать всерьёз. Думала, что у неё всё утрясётся и само пройдёт. Ну не может она влюбиться в тебя намертво! Это только Я способна так влюбиться, потому, что всё происходящее в моей жизни – единственно-настоящее, а остальное как элемент необязательной программы. Скажи мне честно – мы с тобой чересчур афишировали перед ней то, что нам хорошо вдвоём, что мы счастливы – да? Мы поступали как эгоисты, не хотели признать того, что кому-то сейчас плохо? Я ДОЛЖНА БЫЛА ОБЯЗАТЬ тебя регулярно спать с ней? Дима, да? Ты осуждаешь меня, что я не сделала этого, что не заставила тебя?
     Он погладил её по голове.
     -Всё, всё, Маш, мы больше не обсуждаем это. Стоп.
     -Я же всё равно не успокоюсь до тех пор, пока не получу ответы, - сказала Маша с отчаянием в голосе. – Ты сам, две минуты назад, сказал, что нам пора восстановить старую традицию длинных разговоров, которая когда-то у нас с тобой была.
     -Исключительно после того, как ты пройдёшь курс лечения.
     -Я не вынесу.
     -Вынесешь. Ты снова грызёшь себя. Выкинь из головы. Немедленно. А то, ненароком, ещё сильнее себя накрутишь, и тогда уж точно в дурку загремишь.
     -А, по-твоему, я туда ещё не загремела?... Да, мыслей у меня слишком уж много. И я никак не могу вылезти из этого болота.
     Вадим помолчал, подумал, вздохнул. Сказал тихо:
     -Ты же не держала меня насильно. Я сам не шёл к ней. Я не хотел туда идти.
     -Но ведь ты тоже грызёшь себя за то, что… не сделал. По голосу слышу…
     -Не грызу. И, что самое главное, не должен.
     -Иногда я представляю себе мир, в котором ты подчинился бы обстоятельствам и спал с Женей, когда она носила Дарью…
     -Ну и как он тебе, тот мир?
     -Мне было бы… не комфортно в нём, в том мире. Но ради Даши… Знаешь, я даже пыталась тогда злиться на тебя за то, что ты ни разу не… Это было как… Ну, например, малышка просит её поцеловать, а ты просто уходишь.
     -Что не сделано, то не сделано и я не жалею, что вёл себя именно так.
     Маша задумалась.
     -Ты прав, конечно. Мне никогда не забыть это чувство, которое было у меня, когда ты прикасался к Женькиному животу, а в нём была наша Дарья. Я никогда тебе не говорила, но меня каждый раз будто взрывали изнутри. Было… больно… Я не ревновала. Просто было больно. Ты делал мне больно. Впервые в жизни, Дим…
     Вадим взял её за плечи и чуть встряхнул:
     -Слушай, всё. Прекращай давай. Обсуждать наши жертвы, сделанные или не сделанные ради Даши – неблагодарное занятие. Они тебя доканывают. Ты превращаешься в невротичку с навязчивой идеей.
     -Ладно. Ладно! Молчу.
     -Завтра, если тебя не положат в больницу…
     -И не завернут в смирительную рубашку… - вторила Маша.
     Вадим, нахмурившись, погрозил ей пальцем. И продолжил:
     -К тебе сюда переберётся Богдан. Я уже поговорил с ним. Ты же знаешь, он ещё тот врачеватель. Спасёт и поможет.
     -Весь в папу, - улыбнулась Маша и всхлипнула. – Я уже по тебе скучаю. Кошмар. Ты ещё не уехал…
     -Есть Скайп, есть телефон… Я буду всегда на связи.
     -Только по Скайпу ты всегда звони сам, когда она уснёт – не нужно, чтобы Дарья меня видела. И чтобы я её видела.
     -И ты уверена в этом.
     -Да, уверена, врачи скажут точно так же. У меня есть… опыт. Я уже знаю… Ты купил новые билеты?
     -Билет. Он тот же самый. На послезавтра, вечером. Пришлось, правда, с помощью папы, слегка утрясти некоторые формальности, но зато Дашка теперь преспокойно может лететь в столицу на моих коленях.
     -А до Краснодара как доберётесь? На машине?
     Он кивнул:
     -Я уже обо всём договорился. Ребята отведут Импрезу из аэропорта к себе в гараж, там она и постоит до моего возвращения.
     Замолчали. Теперь стояли рядом, одинаково опершись о перила балкона и одинаково смотрели чуть вверх, на то, как поблёскивает сквозь листву полная луна. Голубоватые, фиолетовые и нежно-сиреневые  отсветы вспыхивали то здесь, то там, переливались, струились… Самозабвенно пели птицы…
     -Как красиво, - шепнула Маша и погладила его по руке. – Завораживает… Что ты как чужой?
     Он повернул голову, улыбнулся чуть виновато:
     -Я думаю про твои таблетки. В моём понимании тебе сейчас должно быть не до чего.
     -Удивительно, но нет. Быть может, просто-напросто, у нас с тобой долго не было никаких "взрослых" дел и то обстоятельство, что я соскучилась, сильнее транквилизаторов…
     -Да, пару недель у нас с тобой ничего не было. Действительно, давно. Приходил домой и падал замертво, от усталости… А теперь – я, честно сказать, немного тебя побаиваюсь. Точнее, твоей реакции. Дурак?
     -Дурак, - кивнула Маша и улыбнулась, протянув к нему руки. – Это ты-то побаиваешься? Совсем потерял сноровку, "Скорпион"? Тогда, у сына своего учись.
     -Ну, допустим, не потерял. Просто зашился на работе… Постой, это в каком смысле и чему мне у Даньки учиться?
     Маша тихо рассмеялась, обнимая его голову.
     -Догадайся! Сам же только что говорил об этом.
     -Да к чёрту всё. Ты пахнешь по-другому… Ты пахнешь… этим садом… Розами и луной…
     -А чем пахнет луна, Вадим?
     Целовались медленно, глубоко, как когда-то. Слишком привыкли к цейтноту, к жизни набегу и дежурным поцелуям вскользь, а потому сейчас обоим казалось, что они погружаются во что-то ирреальное… Вадим взял Машу за запястье и потянул за собой, в дом.
     Спустились по лестнице на первый этаж (щёлкнули выключателем – и лестница озарилась слабым сиянием светильника, который висел тут именно для того, чтобы освещать, по необходимости, ступеньки ночью), вышли из дома в сад, держась за руки.
    
* * *
     Лунный свет просто правил бал. Он отражался в каждом листе, голубел на каждом стволе, раскрашивал белую садовую скамейку в неверные, призрачные оттенки, отчего она казалась плывущей в невесомости. Маша очень любила эту скамейку. Много часов провела здесь, за этюдником, и результатом стали великолепные акварельные работы, которые так восхитили ценителей на том самом легендарном благотворительном аукционе. Аукцион устраивал Костя Станиславский на городском Бродвее, год назад, в пользу детского дома. Там, в качестве лотов, выставлялись картины городских художников. Все пейзажи, написанные Машей, ушли с молотка мгновенно, и цены на них выросли значительно, по сравнению со стартовыми…
     Тяжелые соцветия колыхались прямо над головой, источая колдовской аромат, а лунный свет… Лунный свет нашёптывал какие-то тайны и открывал секреты… С Вадимом, вопреки всем мечтам, до сей поры так и не пришлось тут побывать. То не могли выкроить время, то стеснялись чужих глаз… Поняв, что мечты, кажется, начинают исполняться, Маша счастливо заулыбалась. Сидели вот сейчас на скамейке и самозабвенно целовались!
     -Что ты смеёшься? – спросил Вадим.
     -Я не смеюсь, а улыбаюсь. Знаешь, в лунном свете ты похож на героя глупой девчоночьей книжки, по которому малолетки с ума сходят.
     -А ты? Бэлла, да?
     -Ой, только не это. Ты - не Эдвард. Ты больше – Дмитрий Беликов, - рассмеялась Маша и по-змеиному вползла к нему на колени. – Вот только ты теперь, уже больше трёх лет, без косички… Слабо привести другой пример с девушками?
     -Вот прямо сейчас – слабо… А твои таблетки не сильно тебя транквилизировали?
     -Опасаешься, что засну у тебя в руках? Не-а, ни за что и никогда, Дима.
     Она держала ладонями его лицо, целовала всё, что попадалось, даже волосы и уши. Теперь улыбался Вадим, обнимая её за талию, отвечая на поцелуи, и точно так же целуя куда попало, в зависимости от того, как она поворачивала голову.
     -Люблю тебя, мой хороший, - шептала Маша. – Ты меня там не забывай, ладно? Я буду стараться, буду полностью подчиняться командам докторов, чтоб всё как можно скорее закончилось… Веришь мне?
     -Конечно. Я всё знаю, Маш, знаю…
     Его руки проскользили ниже и, в который раз, поразили неуловимой лёгкостью, и ловкостью. Он настолько хорошо ориентировался в любом женском белье, что без труда справлялся с чем угодно – с колготками, с крючочками на бюстгальтере, с кнопками на боди… с нежной ластовицей бикини или, узёхонькой, этих невесомых хлопковых френчей, которые сейчас могут запросто порватся в его руках… А вот интересно, все ли мужчины знают, каким образом можно заняться любовью, не снимая с девушки её трусиков? Этот - тооочно знает. И Машу обстоятельство это ну ничуть не задевало никогда. Ну, почти не задевало… Во всяком случае, по этому поводу она не испытывала каких-то неприятных ощущений. Напротив – ей невыразимо нравилось, что у её мужа столько определённого опыта. Это обстоятельство тем более актуально, если принять во внимание ужасы, случившиеся в прошлом Маши. До Вадима она ни о чём подобном даже думать не могла без содрогания, без спазмов тошноты, подступающих к горлу. А вот теперь - непреодолимо, до одури, тянет к этому мужчине! Словно заколдовал или приворожил, или… Ох. Он, словно кукловод, подхватив её бёдра руками, приподнял, притянул к себе, и опустил - так легко и, как всегда, на диво, незаметно… Нет, не вошёл и тем более не ворвался. Он словно впитался, но она давно уже знала, что, прямо сейчас, тут же, с ней таакое начнёт происходить! Это просто полёт, настолько стремительно! Ведь его руки всегда – именно там, где очень, очень нужно. Сильные, но бережные… Маша хватала ртом пропитанный ночными звуками и запахами этот чудесный воздух и чуть двигалась в такт своего дыхания. Медленно, очень медленно, и очень долго… Едва слышно ахала оттого, что испытывала не выразимое ничем, потрясающее, расслабляющее, обволакивающее чувство – полностью находиться в ЕГО власти. А его руки продолжали нежно, но властно прижимать к себе, проскользнув под френчи, сзади, и поэтому казалось, что он проникает в неё сразу с двух сторон, хотя сзади-то были лишь пальцы. Но пальцы у него удивительные, и это Маша давно уже уяснила. Он целовал её грудь – так целовал, что уже не ахать и постанывать хотелось, а закричать во весь голос!
     -О, боже, кошмар. Сделай что-нибудь, чтоб я всех сейчас не перебудила, - полуобморочно, задыхаясь и трепеща, пробормотала Маша.
     Вадим, одной рукой, опустил ей голову и, чуть потянувшись вверх, погасил готовый вырваться крик,  глубоким поцелуем. И очень вовремя, потому что им обоим в тот момент явно требовалось хорошенько зажать рты. Крик превратился в совместное неясное мычание и совершенно потрясающий поцелуй…
     …Прямо там, на скамейке, сидя верхом на коленях у Вадима и уткнувшись лицом ему в темечко, Маша расхохоталась. Улыбался и Вадим, обнимая её.
     -С каждым разом ты меня всё сильнее поражаешь, - проговорила Маша, ещё не отдышавшись. – Мой муж – фантастический любовник. Фан-тас-ти-чес-кий! Сама себе завидую. Помимо всего прочего, он как-то умудряется контролировать весь процесс от и до… Это у нас сейчас снова было одновременно, как в книжках пишут, да?
     -Ну, допустим, не совсем синхронно, но… Стремление к эталону бесспорно ощущается. 
     -Богатый опыт у тебя, Вадим Ефимович, ничего не скажешь…
     -Это - сарказм или что-то другое? – поинтересовался Вадим, разгребая её волосы со своего лица.
     -Вообще-то это был вопрос.
     -Правда? Тогда отвечу. Не совсем опыт, Маш. Если дело касается контролирования процесса, то дело тут, скорее, в годах упорных тренировок… Кстати, любопытный факт: никто, ни разу ещё, меня в этом саду не… Вот это самое.
     -Тебя? Ты хочешь сказать, что это Я тебя сейчас? Я?
     -А то кто? И ты сейчас была первая, кто меня тут, Марусь.
     Маша сделала вид, что хочет дать ему затрещину. Он чуть отклонил голову и добавил:
     -Я больше скажу: если мы с тобой оперативненько сходим в душ, у нас с тобой, пожалуй, останется пара-тройка часов на утренний секс в супружеской постели. Ты за? А то – уже светает.
     Маша закинула голову, посмотрела в небо, выглядывающее через листву. Действительно – никакой луны и фиолетового полумрака вокруг. Только розовые кусты качают пышными шевелюрами…

* * *
     Домой в то утро он вернулся через балконную дверь. Оделся, вышел из комнаты. Дарья, Богдан и Эмма уже сидели в гостиной на старомодном ковре и дружно рисовали пальчиковыми красками. Точнее, рисовала Дарья, а Данька и Эм добавляли разные цвета в её рисунки.
     -Долго спишь, папа, - сказал Богдан, помахав ему измазанной в красках рукой.
     Дарья издала своё коронное "Эээ" при виде отца, и подняла вверх ручки, Эм весело сказала: "Доброе утро!".
     Вадим подошёл, поцеловал дочь в макушку и она сосредоточенно вернулась к своими делам.
     -А бабушка с дедушкой где? – спросил он у Богдана, потрепав его по кудрявому чубу.
     -Бабушка уехала в магазин с дядей Славой и его семьёй, а дедушка кипятит в кухне молоко, - бодро отрапортовал Богдан.
     -Упс, - сказал Вадим удивлённо, и отправился в кухню.
     -Доброе утро, - сказал он, заходя. – Не доверяешь домработнице такой ответственный процесс как кипячение молока? Оно слишком много знает?
     -Доброе, - откликнулся мэр, который и вправду караулил молоко, в кастрюльке, на плите. – У домработницы выходной, а Дарья требует молока. Богдан расшифровал мне её просьбу и я решил совершить героический поступок.
     -Да уж, молоко она обожает.
     -Я не понял, а что знает наше молоко?
     Вадим засмеялся.
     -Это – бородатый анекдот, папа. Мама, молоко убегает! Держи его, сынок, оно слишком много знает.
     Мэр, хмыкнув, засмеялся:
     -Не слышал… Как там у нас Маша?
     -Привет не передавала, - он пожал плечами садясь за кухонный стол. - Она не знает, как себя вести в нынешней ситуации. Считает, что все мы её ненавидим. Через час поедем на приём к врачу.
     -Мама без того очень сердита на тебя, а ты ещё усугубляешь, - покачал головой мэр. – Например, ты вполне мог бы поставить нас в известность, прежде чем исчезать ночью. Нам пришлось что-то несусветное насочинять Богдану, когда утром, увидев Дашу на руках у бабушки, он ринулся к тебе в комнату.
     -А что именно вы насочиняли с мамой? Ну, чтоб мне не проколоться, в случае чего.
     -Сказали, что ты спишь, потому что устал.
     -Понял. Вообще-то, папа, у меня радио-няня всегда с собой. Мы с Машей слышали, как проснулась Дарья, как вы зашли к ней, и как унесли её - тоже… Ну, пойми, не мог я уехать от жены, не попрощавшись.
     -Значит, всё-таки не раздумал уезжать… - вздохнул Ефим Львович.
     -Напротив, укрепился в решении уехать.
     -Хочешь выиграть время?
     -Я вообще не хочу выигрывать. Это как… ну, как неизбежность что ли. Мы решили, что так будет лучше. Маша меня поддержала.
     Молоко в кастрюльке благополучно вскипело. Мэр накрыл его крышечкой, отставил на другую конфорку и выключил плиту.
     -Пойдём-ка ко мне в кабинет, Дима, - поманил он.
     -А мелкота как же?
     -На несколько слов всего, - обнадёжил Ефим Львович. – Просто мне тут не комфортно.
     Богдан, судя по всему, уже подустал от общения с девчонками. Он попытался привлечь к себе внимание дедушки и папы, когда они проходили мимо, в дедушкин кабинет. Дедушка вообще не обратил внимание на жесты внука, ну а папу, как видно, сильно впечатлило то обстоятельство, что сын приставил с горлу "рогатину", сложенную из двух пальцев.
     -Easy! – сказал Вадим Богдану и сделал успокаивающий жест. - A couple of minutes. Do you survive?
     -Yes dad, - с печальным вздохом сказал Богдан, заставив деда удивлённо оглянуться.
     -Э! Э! Э! – восторженно сказала Даша, безумно довольная своими разноцветными шедеврами и призывая папу порадоваться тоже.
     Вадим помахал ей рукой, приложил палец к губам и показал на рисунки. Дашка всё поняла, заулыбалась и Вадиму показалось, что она даже кивнула при этом.
     -Впечатляет, - сказал Ефим Львович, когда вошли в дверь кабинета. – Что ты сказал Даньке?
     -Попросил у него ещё пару минут. Ему нужна практика в английском. Я его слегка натаскиваю, ведь уже в сентябре предстоит заниматься языком вплотную и хорошо бы иметь какую-никакую практику разговорного английского.

* * *
     -Присаживайся, - мэр показал на плетёное кресло, а сам устроился за письменным столом.
     Его кабинет обустроен не без роскоши, но сдержанно, даже строго – кожаная и дубовая мебель, писчие принадлежности престижных, именитых марок, ноутбук, принтер, телевизор, большущий аквариум на стене, в котором шелестели пузырьки и плавали толстые, оранжевые "попугаи"…
     Вадим сел в кресло и посмотрел на аквариум.
     -Хоть немного спал сегодня? – спросил мэр. – У тебя усталый вид.
     -Нет, не спал. Абсолютно. Мы много и напряжённо разговаривали с Марусей. Дважды чуть не разругались…
     -Сын, что между вами творится? Ты можешь мне внятно объяснить? Отчего всё-таки у Маши произошёл этот срыв?
     - Я её прошляпил. Мама всё верно говорит. Нужно было сразу же, как только с Женей это случилось, отправить Марусю к врачу, чтоб за ней наблюдали специалисты… Зашился на работе, а она сидела дома и методично накручивала себе нервы. Справилась, накрутила. Это не так сложно сделать, нужно лишь иметь свободное время и мужа - такого болвана, как я. Кстати, до сих пор так и не понял – она действительно чуть не утопила Дашку вчера или это ей лишь показалось…
     -Думаешь, вылечат?
     Вадим посмотрел долгим взглядом. Ефим Львович под этим взглядом слегка сжался. Ещё бы – вы тоже, уверяю, не смогли бы долго выдерживать такой "скорпионий" взгляд. Ну, а мэр, хотя давно знал о том, как иногда способен смотреть его сын, пожалуй, исключительно под этим взглядом мог спасовать и даже стушеваться… В данный момент он, например, понял, что "ляпнул не того"…
     -Я не обсуждаю тему Марусиных проблем с нервами, пап, - сказал Вадим, отведя глаза.
     -Но мама мне сказала, что вчера ты был более критично настроен.
     -Вчера говорила и обличала меня в попустительстве исключительно мама. Я молчал.
     -Что, совершенно?
     -Да. Потому, что я во всём согласен с её словами. Никаких мне оправданий и, соответственно, никаких от меня возражений.
     Ефим Львович покачал головой сокрушённо.
     -А как Машино самочувствие в данный момент? – спросил он, чуть помолчав.
     -Плачет. Она в растерянности. Я, как мог, её успокаивал, но это мало помогает – в моём присутствии она, вроде бы прекращает лить слёзы, но уверен: вот сейчас сидит дома одна и ревёт. Я не психиатр, а тут нужна квалифицированная помощь. Та беда, что стряслась с Женей, сильно Марусю потрясла…
     -Уверен, в "той беде" ты тоже склонен обвинять исключительно себя.
     -К сожалению, иногда гороскопы не врут, - согласно кивнул он. - Общеизвестна "Скорпионья" тяга к самобичеванию, - улыбнулся Вадим. – Но иногда это бывает полезно.
     Ефим Львович вздохнул и продолжил через паузу:
     -Какие у тебя мысли насчёт вашего с Дарьей проживания в Москве?
     -Я собирался в гостинице поселиться, но ведь там никаких условий. С… печально известной тебе особой посоветовался, она считает, что для нас с Дашкой лучший вариант – снять квартиру. И да – она верно советует. Вызвалась помочь.
     -Ты Барбару имеешь в виду?
     -Разумеется. Она теперь – столичный житель, и, более того, должница. Я ей звонил вчера, уже отсюда. Мы поговорили на тему и она обнадёжила меня, сказав, что у неё имеются хорошие варианты. В данный момент ищет лучший. Позвонит, как только найдёт.
     -Завидую твоему спокойствию.
     -Серьёзно? – удивился Вадим.
     -Па-ап! – раздался из гостиной голос Богдана. – Даша дерётся!
     -Извини, труба зовёт, - Вадим поднялся с кресла.

* * *
     День, как и предполагалось, прошёл в суматохе. В половине десятого были у врача. Точнее – Маша там была, а Вадим два часа проспал в машине. Сны не снились. Он лишь словно провалился куда-то, глубоко и в темноту… Когда Маша вернулась с приёма, то несколько минут просто просидела с ним рядом, на соседнем сидении, рассматривала родные черты, и понимала, что скучает всё сильнее и сильнее. По нему, по Дашке… Снова они расстаются, и это уже факт, и надо это всё как-то пережить… Снова…
     После долгой беседы с врачом Маше действительно было о чём поразмышлять. Отвечала на все вопросы психиатра, без утайки, и он подтвердил свои вчерашние слова о том, что, скорее всего, никто не пытался утопить малышку. Была всего лишь проекция в мозгу. Машу так тяготила смерть подруги, что ноша стала неподъёмной. Необходимо было гораздо раньше обратить внимание на тревожные симптомы, которые у Маши, что называется, налицо. Словно из учебника. Плакала по поводу и без. Зачастую, кормила Дарью кашей и плакала, чем-то оправдываясь (чаще всего валила на ПМС) и даже улыбалась, чтоб успокоить мужа, а для себя решила: справится сама, это просто небольшой невроз… Внезапно прекратившиеся, на время, слёзы (событие поначалу обрадовавшее Вадима), так же не свидетельствовало ни о чём позитивном. Несколько лет с любимым человеком, полная гармония в семейной жизни убедили Машу в том, что все её проблемы с нервами сошли на нет, и никаких нехорошестей уже просто не может быть. Как бы не так!… Ну а когда к вернувшимся слезам добавились уже не на шутку испугавшие перепады настроения, беспокойство, тревожность и даже страх, Маша поняла, что происходит. Она знала, что ей нужно быстрей бежать к врачу, но… Боялась признаться, скрывала от Вадима, от его родителей. Не хотелось прослыть психованной, чокнутой… Вот и доскрывалась. Теперь рекомендовано исключить все факторы, губительно влияющие на её психику, не думать, не вспоминать, говорить себе "стоп", как только мысли пойдут в "запрещённом" направлении… Антидепрессанты, беседы с врачом… Ей настоятельно порекомендовали, на какой-то срок, изолировать себя от дочери, как от главной (на её взгляд) причины всех бед. А также, хорошо бы, изолироваться от мужа, поскольку он – также ПРИЧИНА, и, скорее всего, гораздо бОльшая, чем ребёнок, против которого Машина психика так ополчилась… Нужно ли говорить, что во время беседы с психиатром она плакала. Причём так плакала, что врачу пришлось тут же и провести первый сеанс когнитивной терапии…
     Сейчас нужно съездить за прописанными медикаментами и… расставаться. Чем скорее – тем лучше. Вадиму сегодня предстоит уйма дел, плюс ко всему он должен наведаться в парикмахерскую, чтобы дать смертный бой своим отросшим "оттопырышам"… Огромное количество мелочей, которые уже доконали бы кого-то другого, а он умудряется улыбаться и сохранять своё извечное спокойствие. Как справится со всем, что на него свалилось по её милости? Опять виновата во всём, опять… Бедный Димка…
     -Я так тебя люблю, так люблю… - проговорила Маша и обняла его, спящего рядом в автомобильном кресле…
     Вадим, конечно, тут же проснулся.
     -Слёзы… - сказал он, не поднимая головы с подголовника. – Сколько они у тебя могут литься? Так ты запросто обезвоживание получишь, Марусь… - а про себя отметил: "Опять плачет! Это хорошо! По крайней мере – более привычно, чем абсолютно сухие глаза"
     -Ну и пускай, - ответила она. – Снова у тебя проблемы из-за меня. Димка, зачем ты со мной связался…
     -Да ты знаешь… люблю я тебя. Дуру, - улыбнулся Вадим, пожал плечами и вытер ей слёзы рукой. – Вот, как-то так.
     -Всё ещё любишь? – всхлипнула Маша.
     -Сам в шоке от этого, сказать по правде. Любить такую, знаешь ли, словно пахота…
     -Ты какой-то… святой. Терпишь меня, любишь меня, всё понимаешь…
     -Маш, прекрати пожалуйста, не то я разозлюсь, а нам с тобой нельзя ссориться сейчас. Расставаться, разругавшись, это не из нашей с тобой истории. Будешь спорить?
     -Нет, не буду, - покрутила головой Маша, и ещё крепче его обняла.
     -Вытирай, давай, лицо и нос. Тебе дать платок?
     -У меня их полные карманы. Запаслась, потому что реву по поводу и без…
     -Я и не заметил, - возразил Вадим.
     Целовались отчаянно и долго, а, в конце концов, начали опасаться внимания заинтересованных в соблюдении порядка товарищей. Что, станешь доказывать кому-то свою невиновность? Объяснять, по какой такой причине некая парочка в машине полчаса целуется, пожирая друг друга? Ну уж, дудки! Утритесь, господа хорошие! Портить расставание поездкой в аптеку тоже не стали. Рванули туда, куда доехать было отсюда ближе всего. Домой.
     Вадим не заблуждался: со стороны Маши всё это их бурное расставание в несколько этапов – истерика. Ну, а с его стороны - попытка "загрузиться под завязку". Впитать её вкус, её запах, запомнить прикосновения, нежные, до мурашек, любимые до боли, до дрожи… О, Боже! Как же он не хотел от неё уезжать! Как не хотел бросать её тут, одну, один на один с болезнью… Маша пообещала тут же съездить в аптеку, на троллейбусе, и сразу начать принимать всё, что выписал врач (у Маши в сумке – ворох рецептов). Вадим с трудом заставил себя никуда больше с ней не ехать, ведь это грозило очередной обоюдной истерикой и очередным пониманием того, что уехать куда-то, именно сейчас, просто невозможно. Она сама всё купит, и позвонит потом на сотовый, чтоб рассказать. Да, только так и никак иначе.
Нужно остановиться.
Разомкнуть цепь.
Разжать руки.

* * *
     Поздно вечером, в понедельник, Вадим с Дашкой уехали.

ГЛАВА ПЯТАЯ
СТОЛИЧНЫЕ ЖИТЕЛИ
     Путь в столицу начался с того, что он посадил сонную Дарью в детское кресло, махнул рукой родителям, и… Не покидало странное чувство – постоянно вспоминались рассказы Маши о том, как она летела сюда ночным рейсом... Вроде бы, теперешние обстоятельства рисовались с чуть более позитивной стороны, нежели те, давние, когда впереди ей столько всего предстояло, но, если как следует разобраться… И теперь, и тогда - ни хрена позитивного. Всё более чем фигово. Полная неизвестность, плюс – малюсенькая дочка которая спит сейчас себе на заднем сидении и ни о чём не подозревает… "Куда я еду? Зачем? Я должен был остаться, поддерживать, помогать ей справиться с проблемой…" – постоянно говорил себе Вадим, но вместе с этим знал, что обязан был уехать и, главное, увезти Дашку как можно дальше. Во имя Маши, её выздоровления, возможности жить нормальной жизнью...
     Вадим не собирал чемодан. В чем был, в том и поехал. Он намеревался прикупить мини-гардеробчик уже в Москве. В сумке лежали лишь пожитки Дарьи, её любимые игрушки. Ещё у него имелась удобная, складная детская коляска-трость. На том, чтобы он взял с собой коляску, настояла мама. В самом деле – постоянно таскать малышку на руках, даже если она малюсенькая и практически ничего не весит, совершенно не годится. В конце концов, обе руки вполне могут понадобиться, но а вдруг Дарья, как раз в этот момент, будет дремать у папы на плече?… Вадим подумал, и согласился с мамиными доводами, хотя таскать с собой коляску совсем не хотелось. В Краснодар прибыли уже ночью. Вадим, без труда, нашёл ту самую платную парковку, о которой говорили ему друзья. Ребята прибудут сюда завтра утром, и отведут Импрезу в гараж, где она станет терпеливо дожидаться возвращения хозяина. Гараж принадлежал одному из бывших однокурсников Вадима. Дело в том, что тот не пользовался гаражом летом, и до октября строение пустовало. Однокурсник сам предложил эту дружескую услугу, причём совершенно бесплатно. Вадим и Маша как-то раз навещали краснодарцев, и те теперь считали семью Лапиных полноправными членами их "круга"…
     Вадим пересадил Дарью в коляску, закрыл машину и, перебросив через плечо сумку, отправился на такси к аэровокзалу (ключи любезно, и за умеренную плату, взялся посторожить охранник). Малышка спала, но пришлось её разбудить, потому что, во избежание неприятностей, полагалось сменить подгузник в… комнате матери и ребёнка. Вообще-то Дарья уже довольно давно не писалась, всегда сама просилась на горшок, и уж тем более она не делала ничего в штанишки… но… форс-мажор, как вы понимаете. Потому, ещё дома, было сделано всё возможное для того, чтобы не случилось "приключений" в поездке. Всё возможное, по бабушкиной методике, вплоть до массажа детского животика. "Всё возможное" увенчалось успехом. А теперь, под уважительными взглядами окружающих дам и присутствовавших тут мам-пассажирок, Вадим серьёзно, буднично и быстро расправился с детским подгузником, после чего накормил Дарью. В термосе имелась мамина пшеничная каша с мясом. Кашу изобрела Маша, а Дарья, к счастью, очень её полюбила. Вадима едва ли не аплодисментами наградили, когда он уходил из комнаты матери и ребёнка. Пришлось обернуться с лёгкой улыбкой, и чуть склонить голову в лёгком поклоне.
     Регистрацию прошли тоже довольно быстро. Дарья держалась молодцом. Она с интересом вертела головёнкой по сторонам, трогала, цапала и царапала всё, что попадалось под руку, очень эмоционально беседовала с окружающими. Её беседы, правда, сводились к восторженным "Ой!" и "Ай!", но окружающие охотно поддерживали диалог… Дарья лишь немного похныкала, когда пришлось ждать посадку, но потом успокоилась, ведь папа теперь держал её на руках (коляску благополучно сдали в багаж)… Она опять охала и ахала при взгляде на красавцы-самолёты, виднеющиеся за окнами, обсуждала с папой увиденное на своём тарабарском, а после - спокойно заснула, наконец устав от впечатлений. Заснула она очень быстро, как и обычно - эта полезная черта досталась ей от папы 
     В самолёте Дарья также спала (к счастью). Вадим предчувствовал, что если дочь снова проснётся, то ему и окружающим не избежать её слёз и скандала, а потому он, предельно осторожно, обращался с малышкой... Не проснулась. Ура! Им досталось место у окна. Вполне уютно устроились… Вадим, пристроив Дашку, уж очень похожую на пупса в розовом комбинезончике, на своём плече, после взлёта откинул спинку кресла и очень быстро уснул сам. Измотавшийся тридцатисемилетний папа, для которого нынешняя ночь выдалась уже второй бессонной…

* * *
     Маша не находила себе места. Она каждую минуту смотрела на часы и мысленно прикидывала, что сейчас происходит у Вадима и Дарьи. Он уже звонил, раз десять – сообщал буквально о каждом шаге. В последний раз связывались перед началом посадки. Договорились о временном прекращении сеанса связи, потому что Дашка заснула, и папа опасался её разбудить. К тому же появились дополнительные сложности, связанные с посадкой в самолёт, с самим полётом… Было решено, что, по прибытию, Вадим оперативно обзаведётся местным номером и позвонит. Причина смены номера, в общем-то, одна. Нет, не экономия средств (хотя и она, конечно, имела место) – так он отключал себя от неконтролируемого количества звонков, связанных с работой. С нужными людьми (например, со своим замом, которая будет выполнять обязанности директора при первой же необходимости), как и с Машей, собирался поддерживать связь через новую сим-карту, а всем остальным сказал: "Не ищите. Я в отпуске" и, по своему обыкновению, лучезарно улыбнулся… Маша сидела словно на иголках всё то время, пока её "любимки" находились в воздухе, вплоть до момента, когда Вадим прислал ей сообщение о том, что всё у них в порядке, они в Москве. С нетерпением ждала момента, когда он обзаведётся новой SIM, и позвонит, как только та заработает. Сообщение было прислано с другого номера, который Вадим называл "резервным". Дома он использовался этим номером лишь в экстренных случаях, и знали его лишь самые близкие, а также - замдиректора. Резервный номер у него остался, ведь в телефоне предусматривались две сим-карты…
     Ну, вот и заработал новый номер, Маша зафиксировала его у себя в телефоне. Почти сразу распрощались. Вадиму предстояло прежде всего заехать к Лизе, а потом обустроиться… Обещал позвонить "Как только, так сразу". Стала ждать.
     Она уже исполнила все предписания врача, и легла поспать, потому что в сон от новых препаратов клонило просто нереально. Кстати, она не спала, почти как и её Вадим, две ночи… Телефон положила рядом с собой, на тумбочку.

* * *    
     -Ты же сказал, что, не приедешь! – это была первая фраза, услышанная Вадимом от Лизы, едва она увидела отца на пороге. - Зачем ты всё-таки приехал, да ещё с Дашей?
     Ни тебе "Здрассте, папа, здрассте, Даша", ни, хотя бы, "Привет"! Вадим не стал разводить высокопарную полемику на тему, что, дескать, негоже так с отцом разговаривать. Слишком устал для этого. Недосуг было позвонить ей, предупредить о приезде. Его вполне устроила информация от вездесущей Барби, что утром тридцатого июня Лиза точно будет дома. Он не нашёл ни минуты, чтобы позвонить старшей дочери из аэропорта. Дашка проснулась (к счастью, случилось это уже на выходе из самолёта) и начала хныкать – всё внимание тут же перешло к ней… На такси до Сокола добрались довольно быстро, а Дарья, сидя в детском кресле на заднем сидении в машине (папа сидел рядом с креслом и отвлекал малышку разговорами), к радости Вадима, всё-таки заинтересовалась большими домами и обилием автотранспорта за окном. Капризничать прекратила и стала, по своему обыкновению, удивляться увиденному… Что же касается Лизы, то она помнится, выразила некоторое разочарование по поводу того, что папа в столицу не приедет. Потому Вадим и не стал особо зацикливаться на реакции старшей дочери по поводу того, что он всё-таки ничего не отменил. Да, конечно, нужно было сообщить Лизе о визите, но… Не успел. Совершенно не успел! Вы-то понимаете, почему так… Воля ваша, всё же не очень понятно, отчего это вдруг Лиза сменила свою лояльность на недовольство. Скорее всего, у неё что-то стремительно поменялось. Какие-то обстоятельства, которые от неё не зависят, и тут (как раз, блин, вовремя) нагрянул задрот-папа, который запросто докопается до… Спрашивается: а чего плохого-то? У тебя проблемы – вот папа в них и разберётся… Чёрт! Ты же у нас взрослая теперь, и проблемы у тебя подросли, тоже взрослыми стали, не папиного ума дело. Ты же у нас теперь самостоятельно разрулишь любую проблему… Ты это серьёзно, да?
     Как и обещала Барби, Лиза сейчас оказалась не где-то, а дома. Сидела в интернете и, судя по всему, с кем-то "чатилась" в социальной сети. На столе в дядиной гостиной стоял ноутбук и Лиза, временами, косилась в его сторону. Вадим опустил Дарью на пол и поставил сложенную коляску возле входной двери. Лишь после этих манипуляций, так и не дождавшись от дочери проявлений гостеприимства, самостоятельно закрыл входную дверь и снял с плеча сумку (поставил на тумбочку здесь же).
     -Хочешь, чтобы мы сейчас повернулись и валили обратным маршрутом? - спросил он. - Не нервничай, по большому счёту я не из-за тебя приехал.
     -Разве? - хмуро поинтересовалась Лиза. - У меня, например, стопроцентная уверенность, что вы с мамой, услышав какой-то звон, посовещались и определили, что исходит он из столицы. И вы оба уверены, что произвожу этот звон я. Скажешь, это не правда? Давай, завали меня аргументами, пап.
     Лиза встала к стене, скрестив руки на груди. Дарья, тем временем, засмущалась незнакомым интерьером, да и Лизу она давно не видела – отвыкла. Нерешительно стояла там, где поставили.
     -Для начала - здравствуй, Елизавета, - сказал Вадим.
     Он вытащил из сумки пакет с домашними тапочками. Переобулся сам, а потом снова подхватил на руки Дашу, снял с её маленьких ножек уличные башмачки и надел на их место домашние. В который раз подумал при этом, что мама, как всегда, права, она всё предусмотрела, ведь ему и в голову не могло бы прийти, что, по приезду, ребёнка необходимо сперва переобуть!
     -Здравствуй, - буркнула Лиза тем временем.
     -Дядя Геннадий в отлучке? – с Дарьей на руках он прошёл в гостиную и сел в кресло.
     Малышка чинно пристроилась у него на коленях.
     -Да, он на даче. Ты не в курсе? Он постоянно на даче, летом и зимой.
     -Нет, я не в курсе. Кстати, и мама, и дедушка тоже не в курсе. Все мы почему-то думали, что его посещения дачи носят цикличный характер. Это что, ваш с дядей Геннадием персональный заговор?
     Лиза хмыкнула.
     -И давно ты проживаешь тут одна?
     -Папа, мне двадцать лет! Это так, к слову, если ты вдруг забыл.
     -Спасибо, что напомнила: мне - 37. Ты - моя дочь, и с тобой происходит какая-то чушь. Раз уж я всё-таки тут, то вопросов на злобу дня тебе не избежать. Ты можешь, наконец, объяснить, что стряслось? С глазу на глаз. Откуда, например, взялась идиотская идея бросить университет? Мать себе места не находит. Ты просила не звонить дяде Геннадию. Она не звонит. Я тоже не звоню. Заметь - мы с ней выполняем обещания. Теперь выясняется, что дядя Геннадий, в данный момент, вообще отсутствует в Москве. Кстати, как давно он уехал?
     -В мае, - нехотя ответила Лиза. – Очень скоро должен приехать, навестить... Вы надолго?
     -Как получится. Что с сессией?
     -Сдала досрочно, - отмахнулась Лиза. - Зачётку показать?
     -А покажи-ка.
     Она вышла в соседнюю комнату, принесла зачётку. Вадиму было не то чтобы очень интересно - он прекрасно знал, что зачётка в полном порядке, но пристально вгляделся, полистал, ненавязчиво отводя руку с Лизиным документом от пальчиков Даши, которая норовила потрогать незнакомый предмет... Тянем время. Ага.
     -А где вы будете жить? Тут? - поинтересовалась Лиза нарочито равнодушно.
     Вадим взглянул на неё поверх зачётки.
     -Ты имеешь что-то против? – погрозил пальцем Дарье.
     -Нет, - Лиза пожала плечами и покрутила головой. Даже отошла в сторону, посмотрела по сторонам...
     -Колись, - предложил Вадим. - В чём дело? Ты в курсе, что я действительно – сверх-задрот и не отвяжусь.
     Пауза.
     -Влипла в историю?
     Лиза поморщилась.
     -Нет, - сказала она нехотя. – Просто в какой-то момент, мне стало… Не до учёбы.
     -В двадцать лет всем не до учёбы, уж поверь мне.
     -Ты не понял…
     -Да где нам понять! – отмахнулся Вадим. – Ладно. Нужно накормить Дарью, и мы, пожалуй,  поехали дальше. С тобой позже разберёмся.
     -Поехали? Куда? – оживилась Лиза.
     Дарья, тем временем, сползла с папиных колен и отправилась исследовать незнакомое пространство, вертя головой и, для подстраховки, придерживаясь за стены, гладкую поверхность дверец шкафа, за диван и покрывало на нём... Вадим наблюдал за малявкой, сидя в кресле.
     -Там, на уровне её роста, ничего колющего-режущего нет? Она не напорется?
     -Откуда, пап, ты чего?
     Вадим не мог не отметить – Лиза точно так же, как он, пристально следит за продвижением Дарьи и готова в любое мгновение бежать на помощь сестре. А малышка, тем временем, перемежая свои традиционные "ох" и "ах" пространными рассуждениями на чистейшем тарабарском, продолжала экскурсию по комнате.
     -Барбара нашла для нас подходящий вариант с квартирой. Отсюда недалеко, - сказал он, улыбнувшись мыслям. – Я даже няню уже нанял, опять же, с помощью Барби. Она хорошо разведала обстановку. Можно, мы руки вымоем?
     -Что ты спрашиваешь, как не родной?
     Лиза последовала за гостями в ванную.
     -Кормить-то чем её собираешься? – Лиза наблюдала, как они моют руки.
     Сначала Вадим поставил Дашу на пол, вымыл себе руки, а потом, взяв на руки дочь, вымыл ручки и ей тоже. И так у них всё это отлажено!
     -У нас есть коробка с детской кашей, и ещё - сосиски. Сосиски и каша только что куплены у вас в супермаркете…
     -Сосиски!
     -Она их обожает, между прочим.
     -А ты знаешь, что сосиски – яд?
     -В наше время, Лиз, всё – яд. Стоит покопаться в списке ингредиентов любого продукта, и вот оно! Мы не слишком увлекаемся сосисками. Это, так сказать, дорожный вариант.
     -Не станешь возражать, если, в придачу к сосискам, я сварю ей пюрешку?
     -Wow, - удивлённо отреагировал Вадим. – Кроме шуток?
     -Пап, ну я же третий год живу самостоятельно!
     -И тем не менее, я по-хорошему удивлён… Кстати, Дашка устала. Ей бы на боковую – для неё это первое путешествие… Мы тебя не сильно потревожим, если в гостиной разложим нашу коляску и расположимся на ней?
     -Да нет проблем. А что, эта коляска у вас ещё и раскладывается?...

* * *
     Удивляя папу, Лиза лихо приготовила картофельное пюре. У неё нашлись все нужные продукты – и картофель, и молоко, и сливочное масло… Вадим, пока готовилось пюре, с младшенькой на руках, ходил по квартире и показывал ей все закоулки "нового Дома Лизы". Параллельно они поменяли подгузник, а потом вышли на балкон и простояли там довольно долго, ведь в Москве, по мнению Даши, даже голуби выглядят по-другому и листья на деревьях колышутся совсем не так, как у них в саду! А потом малышка за милую душу уплела всё, предложенное ей сестрой, и благополучно заснула у папы на руках, нахально забравшись туда и не приемля возражений. Лиза помогла переложить её в коляску, которая действительно раскладывалась и превращалась в некое подобие детской кроватки… Потом она предложила папе вместе позавтракать яичницей с ветчиной, и папа, конечно же, сделал вывод, что к его приезду всё же готовились, и прохладный приём действительно вызван, скорее всего, какими-то сторонними причинами…
     -Слушай, - сказала Лиза, когда сидели за столом и пили кофе, - почему ты тут с ней? Один! А где же мама ваша?
     -Там сложности… Я решил, что мне будет правильным поехать вместе с Дарьей.
     -Сложности? Что ты имеешь в виду?
     -Ну, она заболела. Последствия черепно-мозговой травмы, да и не полностью пока оправилась от того, что случилось с Евгенией… Лечится дома, а мы с Дашкой – тут. Собираемся решать твои проблемы. Возражаешь?
     -Да нет… Особенно я не возражаю против участия Даши. Но тебе же будет очень трудно с ней одному!
     -Я не пропаду. Ты меня знаешь.
     -Да уж знаю, - улыбнулась Лиза. – Ты у нас – суперпапа, как говорит мой любимый братик Данька.
     -Возражений не имею.
     Лиза засмеялась и потрепала его за рукав.
     -Всё-таки она такая красивая, ваша с Машей Дашка! Я только теперь как следует рассмотрела. Прямо ребёнок с рекламного постера или билборда…
     -Заговариваешь зубы?
     -И в мыслях не было, пап. Она действительно супермалышка суперпапы.
     -Спасибо. Но ты не отвертишься. Я всё-таки спрошу о насущном. Расскажешь, что стряслось, дочь?
     Лиза отвела глаза, стала царапать ухоженным ноготком скатерть. На ноготке – рисунок чешуйки (кажется, это змеиная шкурка!). Три пальца у неё с блестящими, чёрными ноготками, два – с "чешуйками". И точно так же на другой руке, только пальцы с чешуйками на руках разные…
     -Ты уверен, что что-то стряслось? – спросила она через паузу.
     -Уверен. Ещё бы я не был уверен – ты заявила, что бросаешь МГИМО и уходишь в какую-то жуть жуткую.
     -Какая же это жуть? Экономист – это…
     -Экономист, Лиза, это, по большому счёту никто, а у тебя была серьёзная цель, которой ты достигла. Поступила. Лиза, ты поступила на бюджет, куда до чёрта народа лезет, но они не попадают, а ты добилась. Как отец, я вполне могу тобой гордиться. Но если ты, золотая медалистка, сейчас всё бросишь и пойдёшь учиться на экономиста, то, извини, это уже позор. Лузерство.
     -Тебя очень задевает то, что скажут об этом люди?
     -Нет. Меня задевает вопрос, смогу ли Я тебя уважать после такого финта ушами.
     И снова Лиза замолчала. Вадим проверил почту через смартфон, отключил интернет в смартфоне и подумал, что нужно бы заглянуть в Скайп, пообщаться с Машей и Богданом. На сердце было как-то неспокойно. Когда ещё устаканится проблема интернета в квартире, найденной для него Барби! Вдруг долго ждать придётся? Хотя... Лиза не дала доразмышлять.
     -Хорошо, - решительно сказала она. – Я колюсь.
     И снова замолчала.
     -Ну так давай же, колись, - сказал Вадим и подпёр рукой щёку.
     -Мне очень… нравится одна девушка.
     -В смысле чего? – не понял он.
     -Не знаю в смысле чего. Просто она мне нравится.
     -Ты хочешь сказать, что…
     -Погоди, я сама скажу.
     -Гожу.
    
* * *
     Собравшись с духом, Лиза начала рассказывать. С девушкой этой она познакомилась на концерте. Вместе скакали в танц-партере, вместе фоткали на свои айфоны – сначала сцену, потом друг друга... Само собой как-то всё сложилось. Орали друг дружке в уши, а потом, после концерта, разговорились. Новую знакомую звали Ксения. Ксо. Она сказала, что очень любит эту группу, но никогда не поделится этим друзьям. Они не уважают мейнстрим и сравняют Ксо с дерьмом, если узнают о том, что она ходит на такие концерты. А сама Ксо – ненавидит своих приятелей за то, что они хипстеры. Ходят в линялых и дырявых шмотках за которые плачены непомерные бабки, но при этом у всех есть айфоны, молескины и "зеркалки". Смотрят заунывные артхаусные фильмы, одеваются в дорогущих магазинах, торгующих дрянной, безвкусной одеждой, дружно презирают известные бренды типа Dolce & Gabbana и меряются жуткими фотографиями с "Хольги" в модном стиле "ломография"… Ксо давно уже порвала бы с этой компанией, но, вроде бы, влюблена там в одного типа. Мечтает уйти сама и увести его. "Он не такой кретин, как остальные!" Ксо работает в музее. Она - искусствовед. Очень много знает о художниках, музеях разных стран и обо всём подобном. С ней элементарно интересно. Эта девушка – из другого мира, её папа работает актёром, мама костюмером. В театре "Равноденствие". В самом начале дружбы, Лиза слушала Ксо с открытым ртом, настолько новой была для неё, интеллектуалки с техническим складом ума, новая информация. (Насчёт абсолютно технического склада ума своей дочери Вадим, как вы знаете, мог бы поспорить, но промолчал) Дальше – больше. Лиза и Ксо вместе ездили отдыхать, ходили в театр, где работают её родители, а так же подруга детства Ксо… Оказывается, Ксо затащила в тёплую компанию хипстеров даже эту свою подругу детства. Но подруга оказалась более стойкой – например, отказалась пересесть на велик и упорно гоняет на… мотоцикле. У неё Ямаха. Клёвая и достаточно новая, двенадцатого года. На Лизин взгляд – внешне это совершенно мужской мотоцикл. Такой… цвета графита. Но "подруга детства" на нём смотрится потрясающе. Запросто управляется с ним, хотя он - тяжеленный монстр, а она - малюсенькая и худенькая. Ну прямо как Макс из "Тёмного ангела", только эта рыжая… "Я бы тоже так хотела, но… В общем, в будущем тоже заведу себе байк".
     -Мне можно морально готовится? – не выдержал Вадим.
     -Что? – Лиза, в запале, прослушала.
     -Я говорю, пора морально готовится к тому, что ты скоро станешь байкершей?
     -Всё может быть, папа…
     -И ещё один вопрос – так в какую из подруг ты, всё-таки, влюблена? В Ксо или рыжую байкершу?
     -Почему ты всегда ищешь в моих словах второе дно? - порозовела Лиза. 
     -Хорошо, хорошо, продолжай, - кивнул Вадим.
     И она продолжила. Ксо (всё-таки Ксо, а не байкерша) всегда её восхищала. Сначала – бесшабашностью и стремлением на всё иметь своё мнение, а потом Лиза вдруг заметила, насколько красивая фигура у её подруги. Талия 60, а грудь – "D"! Позавидовала и…
     -Чёрт побери! Я в неё действительно влюбилась! Или мне так показалось… Иногда дико хочется её поцеловать – ты не представляешь, сжать обеими руками эту тонкую талию…
     -Представляю, - поправил Вадим задумчиво.
     -Ах, да, извини… Очень хорошо, что ты меня понимаешь.
     И снова молчание.
     -А что же дальше? – поинтересовался Вадим.
     -А должно быть что-то дальше?
     -Ну, конечно. Расскажи, например, как ты проводишь досуг в мечтах о ней, хочешь подстричься под мальчика, носить мальчишечью одежду, начать говорить на октаву ниже. А ещё – ты хочешь заниматься с ней сексом, а при необходимости, если она попросит, пристегнуть фаллоимитатор и доказать, что ты лучше, предупредительней и нежнее любого парня. Я правильно разобрался?
     -Папа…
     -Что? Или ты не хочешь стричься?
     -Пап, не нужно так…
     -Как бы там ни было, и что бы там ни было, Лиза, подобные желания должны быть естественными и идти вот отсюда, - он положил ладонь на солнечное сплетение, - а не из правого полушария, и уж, тем более, не из левого. Ты не должна стесняться своей сути, как не должна думать о том, что подумают о тебе окружающие. Чужое мнение всегда на последнем месте, если дело касается любви. Любовь, при любом раскладе, права. Ты понимаешь меня, дочь? Так как же, исходя из вышеизложенного, ты поступишь?...
     Лиза опустила голову, сидя за кухонным столом.
     -Странно, что ты молчишь, между прочим, - резюмировал Вадим. - Тогда сейчас скажу я, как ты всё-таки разрешишь сложившуюся ситуацию. Сказать?
     Лиза кивнула, не поднимая головы.
     -Раз - не под каким видом не станешь коротко стричься, два – не наденешь мужскую одежду (кроме, разве что, джинсов boyfriend), три – не станешь заниматься любовью с девушкой и уж, тем более, не станешь себе ничего пристёгивать. Как бы эта девушка тебя не восхищала, как бы ты не ненавидела парня который так её не ценит, козёл!... Или… постой… Что это вообще за парень и сколько их в вашей компании?
     Лиза сидела, теперь уже обхватив голову руками и даже зажмурившись. Вадим поначалу никак не мог понять, что за эмоции она скрывает от него, закусив нижнюю губу так, что та побелела. Он даже почти испугался, что опять чересчур разговорился. Но… Как иначе? У девчонки крышу сорвало и она, вероятнее всего, в усмерть влюбилась в кого-то не очень для этого подходящего. Впервые в жизни… Нужно бы, конечно, быть чуть покороче и не таким жёстким… Хотя… Это Вадим ещё порядком смягчил то, что хотел ей сказать. Он дико устал, он перенервничал, он… Больше всего на свете, начиная с позавчерашнего вечера, когда всё случилось, ему хочется как следует проораться. Уехать куда-нибудь в дикие горы, встать на утёс и заорать над бездной благим матом!... Он подумал о том, что завтра же отправится не к тому тренеру, которого ему присоветовал Фёдор, а станет добиваться возможности позаниматься тут ватерполо. Непременно! По старой памяти. Ибо очень хорошо помнит, насколько это жёсткий и энергозатратный вид спорта. Полчаса - и как новенький! Точно – он непременно отправится туда и только туда...
      Лиза вдруг отняла руки от головы, рывком поднялась на ноги и, шагнув к Вадиму, обняла его, прижавшись как в детстве, почти припечатавшись. Стояла она при этом неловко согнувшись. Он поднялся, обняв дочь, а она, в ответ, ещё сильнее прижалась. На этот раз – поднявшись на цыпочки.
     Что-то тяжело капнуло ему на руку, понял – плачет. Беззвучно.
     Когда прошло довольно много времени, в течение которого Вадим просто стоял рядом с Лизой и ни о чём не думал, она вдруг спросила:
     -Ты нам поможешь?
     -Нам?
     -Да, мне и Ксо.
     -Я не могу ничего обещать, потому что я, к сожалению, не всесилен. К тому же ты не всё мне говоришь....
     -Он как паразит присосался. А мне так её жалко…
     -Да кто и куда присосался? – вздохнул Вадим и устало потёр переносицу. - Раз уж взялась, то давай, выкладывай начистоту.
     Лиза снова села за стол, вытаскивая из столового прибора новые салфетки и промокнула лицо. Вадим стоял рядом, сунув руки в карманы.
     -А себя-то тебе не жалко? – спросил он.
     -Да что я? Я ни с одним из них не сплю, слава Богу…
     -Но недалёк тот час…
     -Всё может быть, - кивнула Лиза, всхлипнув. - Ксо вчера сделала аборт. От парня, с которым живёт. Ваня хотел этого ребёнка, он даже собирался сделать ей предложение, советовался на этот счёт со мной и Анютой… Но вдруг появился этот фотограф и сказал, что дети в жизни только мешают. К тому же, он не переносит того, что, как он говорит, "является для всех общепризнанными ценностями". Если как следует разобраться, Ваня гораздо лучше этого фотографа, хотя он – хипстер... Но Ксо словно заболела фотографом. Всё прощает. У него куча баб, он её, по-моему, бьёт и… пользует в какой-то извращённой форме. Из всего света - только нам троим и не наплевать на происходящее. Мне, Анюте и Ване. Но мы ничего не можем сделать с ней. А я… Я не знаю, что со мной, пап. Хочу выбросить Ксо и её жизнь из головы, и не могу…
     -Что за фотограф? Откуда взялся?
     -Ксо где-то его подцепила. Он, тогда же, моментально сказал ей, что она – воплощённая героиня его новой фотосессии и Ксо растаяла. У него студия есть где-то в центре, безумное количество побед в каких-то конкурсах, уйма клиентов из High society…
     -Как зовут, кто таков? – поинтересовался Вадим быстро.
     -Зовут Андрон. Никто о нём ничего не знает. По-моему, Ксо просто заинтригована его "пустынной" репутацией и потому так быстро сдалась. По всем статьям сдалась. После первого свидания с ним, сутки молчала, а причину так и не сказала…
     Вадим задумался. Отошёл к окну. Этаж тут шестой. За стеклом маячит непонятная московская погода образца 30 июня 2015. Всё то же, довольно безрадостное, небо - через просветы между крон деревьев и крыш виднеется голубой краешек. Серые облака, в разрывы которых изредка заглядывает тонкий солнечный лучик… Из форточки не по-летнему задувает… Он с тоской припомнил, как провожал их солнцем и теплом Краснодар, а ещё с бОльшей тоской вспомнил тёплый фиолетовый сумрак в розовом саду… Лучше уж просто разговаривать с Лизой. Ни на что не отвлекаться…
     -А что это за Ваня? Работает? Учится? – спросил Вадим, отвернувшись от окна.
     И… Ха! Даже сел на подоконник. Подоконники тут широкие – подпёр спиной оконное стекло. Только потом сообразил, что это – кухня и Маша, например, не одобрила бы такого пассажа:  в тех самых джинсах, в которых летел в самолёте? Ты б ещё на стол в них уселся! Но Лиза никак не отреагировала, она – не Маша...
     -Ваня - архитектор. Они с Ксо одногодки… У меня есть его фото, - сказала она, всхлипнув. - Сейчас.
     Вот так, всхлипывая, ушла в комнату и вернулась со своим айфоном. Пока ходила, Вадим успел пожалеть о том, что снова сел. Дорога, нервотрёпка, недосып, два с лишним часа в авиационном кресле – всё это дало знать о себе сильной болью в пояснице. Встал. Лиза, вернувшись, ни о чём не спросила, должно быть, поняла.
     -Вот, - она показала ему экран телефона. – Это их looks из Facebook.
     Стройная, достаточно высокая, миловидная брюнеточка в чём-то чёрном, облегающем (неглиже плюс леггинсы – два в одном комбинезоне), на тонюсньких лямочках. Из под лямочек виднеются бретели бюстгальтера, которые никто  не попытался скрыть (это и не получилось бы, даже при большом желании). Балетки, красивые волосы, фигура – действительно "умотаться". Грудь просто неимоверно выпирает и смотрится довольно диковато (но всё равно красиво и, что немаловажно, дерзко) при таком астеничном телосложении. На носу – очки Ray-Ban (скорее всего, искусная подделка), на плечах – объёмный кардиган, сумка…
     -Ксо, - понял Вадим без пояснений. – Стильная красотка. Как я и предполагал.
     -А это – Ваня, - Лиза перелистнула фотографии.
     Ваня – худющий парнишка, по-видимому очень высокий. Если бы не рост и белёсая, не очень аккуратная  бородка, вполне сошёл бы за вполне милую девушку. Объёмная стрижка, светлые волосы, большущие очки на носу в оправе красного цвета, узкие и короткие брючки в крупную, разноцветную полоску, кеды, а через плечо – большая чёрная сумка.
     -Клоун какой-то, - не удержался Вадим.
     -Он нарочно так вырядился, для look. Обычно так не одевается. Чаще всего на нём майка с принтом и узкие джинсы. Как в песне "Би-2"…
     -И это фото-шоу они называют "look"?
     -Да, луком они называют свои фотографии. Там нужно стоять особым образом. Как дебил, в общем… Пап, спаси…
     Вадим слегка наморщил лоб:
     -От Вани? От фотографа? От Ксо и её подруги? Или мы всё-таки спасаем Ксо?... Так кого и от кого?... Я запутался…
     -А это как получится. Я только на тебя могу надеяться. Остальные… просто не въедут. А ты… Я вижу, что ты уже всё понял.
     -Я понятия не имею, что это за люди. Ты предлагаешь мне войти в их круг?
     -Ты же профессионал…
     -Я - учитель. А на сегодняшний день – завхоз.
     -Но ты ещё и хороший психолог.
     -В широком смысле этого понятия. По большому счёту - никакой я не психолог, Лиз.
     -Я расскажу тебе о хипстерах. Мы пороемся в интернете – там собрана куча информации… Пап, я никогда не просила тебя о такой серьёзной помощи. Пожалуйста, помоги.

* * *
     Просидели, возле Лизиного ноутбука часа два (пока не проснулась Дарья). Вадима слегка "вырубало" от размеренности голоса дочери, но он упорно не расслаблялся. Много узнал об этой, новой для себя, субкультуре, так много, что очень легко смог тут же идентифицировать её приверженцев в своей школе. Идентифицировал, и удивился открытию. В самом деле – когда такое бывало, чтобы апологеты того или иного культа вели себя так смирно и практически незаметно. Они будто варятся в своём собственном соку, никуда не встревают, а лишь ненавязчиво выражают свой взгляд на различные вещи (на моду и кулинарию например). Тихонько что-то там фотографируют, ведут блоги, заседают в Starbucks и фанатеют от "яблочной" темы… Пожалуй, больше всего его зацепил факт, что в Европе хипстеры, как субкультура, впервые появились в Англии. И никаких, понимаешь, тебе обведённых чёрным глаз, или ирокезов… Вполне можно провести какие-то параллели с хиппи, но, опять же, условные. Для полноты картины Лиза дала послушать музыку, в том числе и Ивана Дорна (в наушниках, через свой айфон), а потом ещё "порадовала" Вадима сообщением, что стрижка у него "очень даже хипстерская". В довершение всего Лиза пообещала подобрать отцу новый, подходящий к сути момента гардероб. "Готовься, он будет весь в стиле "оверсайз", потому что эти атлетические формы выглядят, мягко говоря, не по-хипстерски, нам придётся твои рельефы прятать. А ещё – как ты относишься к кедам?" Вадим, как оказалось, был активно против кед и не приемлющим возражений тоном сказал: "Максимум на что я согласен, это – лоферы или слипоны". Лиза только вздохнула, но ничего не сказала, хотя её немного удивили внезапно обнаружившиеся  у отца познания в названиях видов модной обуви…
     Ещё до пробуждения Дарьи успел поговорить с Машей по Скайпу (ушёл с ноутбуком в кухню), предупредил её о том, что, по всей вероятности, у них, до поры до времени, останется пока лишь только телефон, ведь не известно, как обстоят дела с интернетом в новом обиталище (Барбара не проинформировала, а сам он упустил этот нюанс). В любом случае, предстояло обзавестись хоть каким-нибудь ноутбуком, поскольку компьютер необходим ему так же и для связей по работе… По лицу жены определил: уже меньше плачет! Отлично. Грустная, но не заплаканная. Скрестим пальцы на удачу.
     Кстати, от Лизы совсем не укрылся факт того, что её папа сегодня на ходу засыпает. Она даже попыталась предложить ему прямо сейчас лечь и поспать. Если бы тут не присутствовала Дарья, которую нужно чем-то поминутно занимать, он с радостью принял бы это предложение. Но нет – собрал, ещё остающиеся у него силы в кулак, и отказался со вздохом.
          На том и попрощались – дел у гостей столицы сегодня ещё масса намечалась. Договорились о встрече назавтра. Лиза как бы давала Вадиму возможность всё обдумать, а потом сказать своё "да" или "нет". Думаю, не стоит пояснять, что со стороны Вадима обдумывания носили лишь формальный характер, потому что он согласился бы помочь в любом случае, даже если бы был уверен в провале операции…

* * *
     Квартира, которую отыскала Барбара, находилась в общем-то у чёрта на куличиках. Метро Войковская, переулок Михалковский. По московским меркам, недалеко от Сокола, где живёт дядя Геннадий, а значит, недалеко и от теперешнего места нахождения Лизы. Можно сказать, это было основным пожеланием Вадима – попасть куда-то, где до Лизы рукой подать.
     Хозяйка квартиры (симпатичная женщина чуть за сорок), как и было условлено, ждала их возле дома.
     -Нина? – спросил Вадим, поравнявшись с ней.
     -Вадим? – обрадовалась хозяйка, обернувшись. Она приложила ладонь к груди:
     -Задумалась немного. Ой, простите, я ждала, что вы подойдёте ко мне с другой стороны…
     -Мы на трамвае приехали, не на такси. Дарье нравится трамвай.
     -Привет, - хозяйка помахала рукой Дарье, гордо сидящей в своей коляске.
     Малышка в ответ дежурно улыбнулась (она так умеет).
     Поднялись на третий этаж. Параллельно Нина рассказала о домофоне и его коде, всё, что знала о современном лифте, который не так давно установили… Интернет имеется, предстоит лишь позвонить в техподдержку и попросить продлить приостановленный договор. Квартира двухкомнатная. Одна из комнат поменьше – она и была представлена, как детская. Канапе, симпатичный, небольшой деревянный столик, маленькие стульчики и два больших кресла… А через стенку находилась гостиная. Везде - достаточно хорошая мягкая мебель, в гостиной присутствовал шкаф купе… Санузел совмещённый, что удобно… Вадим ходил по комнатам с Дашкой на руках (она хваталась за все подряд косяки и вообще за всё, что могла ухватить) и прикидывал, что им удобно и привычно, а к чему придётся привыкать (например, привыкать придётся к тому, что Дарья теперь спит на канапе, а не в детской кроватке). Выходило, что практически всё здесь их с дочкой устраивает. Особенно понравилось то, что, в соответствии с характеристикой Барбары, хозяйка квартиры действительно "сдвинута на чистоте" – и квартира буквально блестит. Он сразу же поверил утверждению Нины, что она, в ожидании новых жильцов (естественно, Вадима с Дарьей), лично вымыла тут все обои (они оказались моющимися, что вдвойне хорошо) и поддающуюся влажной уборке мебель, "Локом"… Пахло кстати тоже хорошо – свежестью и чистотой. Ну что ж, добавим ко всему аромат лаванды?

* * *
     К счастью для Вадима, Дарья сегодня довольно рано утихомирилась. Даже без ставшей уже традиционной сказки! Он подставил к канапе одно из кресел, спинкой вперёд. Отошёл назад, чтобы проанализировать на глаз надёжность конструкции. Вполне себе ничего получилось. По крайней мере ребёнок точно не упадёт во сне на пол. Взял со стола радионяню и отправился в душ. По идее, требовалось ещё перестирать в стиральной машине всё, в чём они сегодня приехали, тем более что Дарья извозила свой комбинезончик черешней, которой её угостила Лиза. Вадим ограничился лишь тем, что налил на следы от ягод купленный в супермаркете (присоветованный Лизой как супер-пуперский) пятновыводитель и оставил отмокать до завтра, потому что силы уже реально закончились. Выйдя из душа, он только и смог, что взглянуть на часы. Те показывали 20:48. Отлично. У нас на сегодня всё. Отрубаемся, товарищи.

* * *
     Следующим утром Лиза приехала в гости. Первое, что она сказала, увидев папу в дверях:
     -Ну, наконец-то наш Вадим Ефимович отдохнул, снова помолодел и похорошел!
     В руках её имелись две объёмные сумки. Оказывается, сегодня, с раннего утра, она проехалась по магазинам где, по традиции, выбрала и купила для отца всё, что посчитала нужным. Подобные её авантюры традиционно заканчивались успешно, а потому она, с полным правом, брала на себя покупки одежды для папы. Тем более, Вадим эти магазинные примерки (да и вообще, любые примерки) ненавидел…
     При встрече, сёстры сначала поприветствовали друг друга (Дарья, на правах хозяйки, сразу же полезла к Лизе в сумки), а потом старшая немного осмотрела новое жилище Даши и папы. Кстати, ей понравилось. Она даже предложила иногда "сидеть с Дашкой" (конечно, в случае большой-пребольшой необходимости), на что Вадим, естественно, согласился даже не раздумывая. А после всех церемоний, Лиза стала, словно иллюзионистка, распаковывать свою поклажу (Дарье так и не удалось справиться ни с одной из сумок), приведя отца в некоторое уныние. В сумках находился проанонсированный "оверсайз". Имелись там три клетчатых рубашки и пара кардиганов (один из которых, по мнению Вадима, полное уродство, но Лиза была от него в восторге). На вопрос "куда мы денем этот гардероб, когда маскарад завершится?", дочь ответила: "Не бери в голову". Во-первых, оказывается, за покупки она расплачивалась со своей карточки (…), а во-вторых, у неё уже есть кандидаты, и они чуть ли не в очередь стоят за этими вещами, которые обещаны им в безраздельное пользование (дешевле, чем в магазине, но переждите месяц-полтора). Прикинув, что цена гардероба, находящегося сейчас в сумках, порядочно "кусается", Вадим сделал вывод, что дочь исправно трудится на каникулах в том самом гипермаркете, в который пристроила её Барби, и, для студента, неплохо там зарабатывает…
     От себя Лиза добавила кожаный браслет. По её словам, браслет этот был приобретён ею по случаю, он нигде не засвечен (потому что Лиза так и не придумала, с чем ей его носить), и не один из её друзей никогда не идентифицирует его как имущество Лизы. Браслет скреплялся кнопками и представлял из себя несколько рядов плоского шнура тёмно-коричневого цвета. Когда Лиза застегнула кнопки на запястье у Вадима, он тут же понял, что полученная композиция ему что-то напоминает…
     -Так-так, - оценила Лиза. – Мне сказали, что браслет – женский, но на твоей руке он почему-то ассоциируется с гладиаторами…
     Вадим хмыкнул, припомнив один из постеров фильма "Гладиатор", на котором запястья Рассела Кроу обмотаны кожаными шнурами. А ведь точно – именно этот фильм ему и напомнил браслет!   
     -Будешь носить? – прищурилась Лиза.
     -Буду, что с тобой поделать, - пожал плечами Вадим. – Только прежде назови цену, которую ты за него заплатила, а то, боюсь, после моего юзания, он придёт в абсолютную негодность…

* * *
     Несмотря на то, что уже давным-давно был знаком с Барбарой, Вадим обычно предпочитал проверять любое её заверение. Именно потому, что давно знал этого человека. Теперь она заявила, что няня, которую нашла для Дарьи, лучшая в столице. По привычке вычел из слов подруги процентов 60, а увидев эту няню воочию, убедился, что, видимо, был прав в своей предупредительности. Девушку звали Люся и, вроде бы, она слишком уж молода для того, чтобы по-настоящему являться лучшей в столице. Вполне возможно, что, со временем, ей предстоит такой стать, но… наверняка не теперь.
     Вчера Люся провела с ними, в общей сложности, часа три. Зная в каком положении находится её новая подопечная, няня принесла с собой целую сумку различных штук. В сумке имелись цветные нитки  разноцветные же крупные бусины и пуговицы, леска, мозаика, какие-то плюшевые зверушки, кубики и пластмассовые пирамидки с цветными кольцами… Например, дома Дашка очень любила собирать пирамидки из кубиков. Должно быть, она очень заскучала по этому занятию, потому что с восторгом (визгом, писком и фирменными своими возгласами) приветствовала кубики в сумке у Люси. Буквально тут же – выпотрошили сумку и принялись играть. Вадим наблюдал за ними довольно долго и в конце концов сделал вывод, что Дарье няня очень даже понравилась. В конце концов, возможно Барбара не так уж и не права. Что ж, отлично. Погода пока не радует, и гулять (так, как привыкла Дашка – с сосредоточенным копанием в песочницах (если таковые найдутся)) не рекомендуется. Завтра-послезавтра (так говорят синоптики в интернете), наступит жара – вот тогда и погуляем! А сегодня, помимо Люси, к ним снова пришла Лиза (для подстраховки, ведь малышку впервые оставляют на попечение няни). Ещё бы Лиза не пришла! Как-никак, распланирован ознакомительный вояж к месту тусовки, в которую она просит внедриться, а потому – будь любезна, дорогая дочь, делай папе ответные уступки. К счастью, Дашка радостно встретила обеих – и Лизу, и Люсю. О существовании папы было временно забыто. Так что из дома удалось смыться без проблем.
     Девушки убедили, что и накормят малышку, и уложат спать. Так что Вадим отправился по делам со вполне спокойной душой. Из дома вышел в половине одиннадцатого, совершенно не представляя, сколько ухлопает времени на дорогу… Люся сегодня заставила легка поволноваться - она чуть припоздала (что-то произошло с трамваем, на котором ехала)… Спрашивается – вот какого чёрта сидел и дёргался, как домохозяйка, возле телефона? Возможно, свою роль сыграла его некоторая взвинченность, имевшая под собой довольно прочную почву – начиная с няни, плюс авантюра, на которую подбила Лиза… Именно на "авантюру" он сейчас и направлялся (после всего будет ознакомительная встреча с тренером по ватерполо – который посмотрит, оценит и вынесет свой вердикт…). Ну да, немного нервничал. Это же не возбраняется! Разумеется, пришлось одеться по-хипстерски, и более того – в оверсайз. Чтобы не испугать потом тренера своим внешним видом (и мифическими лишними килограммами), под клетчатую рубашку и (самый уродский из имеющихся) кардиган, Вадим надел футболку по размеру. Ко всему прихватил дорожную сумку через плечо, в которой лежала куртка "милитари". Собирался, покончив со Starbucks, содрать с себя весь оверсайз и поменять его с курткой местами…
     Чтобы немного успокоиться, в то время, когда бежал на трамвай (на трамвае полагалось ехать к метро), позвонил Маше (подкаблучник?). Наудачу позвонил, потому что был уверен – её телефон отключен, потому что она непременно на каких-нибудь мудрёных процедурах или сеансах чего-нибудь. Оказывается, ошибся. Маша, в тот момент как раз шла от врача. Между прочим, именно этот нюанс – оба они в пути, подействовал на Вадима успокаивающе. На какой-то момент даже представилось, что Маша сейчас находится рядом… По её просьбе не стал вдаваться в подробности насчёт Дашкиных занятий с няней. Рассказал только о том, что его, скорее всего, сегодня же примут в команду по ватерполо. Там безвыходная ситуация, ушёл один из игроков и его совершенно некем заменить… Говорил, а сам очень отчётливо чувствовал, что Маша расстроена, хотя не подаёт вида… Договорились созвониться вечером по Скайпу (ура, у них с Дашкой теперь есть интернет!), как только малышка заснёт.

* * *
     Кофейня оказалась вполне себе просторной и достаточно дорогой. Надо сказать, что ничего особенного ожидать, в общем-то, не приходилось, но в Starbucks, как выяснилось опытным путём, имелся очень вкусный кофе – и тут уж не поспоришь. Удалось прийти к присоветованному Лизой времени – в час пополудни (кто-нибудь из девчонок всё равно зайдёт). Меню долго не изучал (нужно было, во что бы то ни стало, создать видимость бывалого посетителя этой сети. Взял чизкейк с малиной и кофе латте (так велела Лиза). Сел, куда договаривались, вытащил "Lomo" и сделал вид, что ремонтирует его. Найти сломанный фотоаппарат этой марки не представляло труда, потому что вещица весьма древняя, раритет, а раритетам работать не обязательно. Этот фотоаппарат нашёлся у дяди Геннадия и уже авансом был сломан, так что задача состояла лишь в том, чтобы не потерять музейный экспонат. Вадим параллельно следил за электоратом. Ту самую брюнеточку, виденную на фото, с (карикатурными?) формами он заметил сразу же. Девушка сидела за столиком с каким-то парнишкой (не с тем, который на фото). Этот был с длинными волосами, но примерно такого же бородато-чахоточного вида, как и парень, чей look позавчера демонстрировала Лиза. Они, похоже, кого-то очень ждали, но всё-таки не дождались. Точнее, ждала брюнетка. Правда, ожидание совсем не мешало ей, время от времени, стрелять глазами в Вадима (мы-то с вами знаем, что Америки никто тут не открыл и девушка, всего-навсего, чутко уловила флюиды, направленные на неё). А вот стрелять-то тут, собственно, кроме Вадима и не в кого было. Полупрозрачная девчушка по соседству что-то сосредоточенно рисовала в блокнотике, пара (мальчик и девочка) сидела, уткнувшись носами в свои планшеты, ещё – какая-то компания оживлённо дискутировала… Вот и все посетители на этот час. Вадим, который (изо всех сил) изображал из себя скромнягу-недотёпу, сразу сориентировался в ситуации, и начал слегка опасаться, что брюнетка окажется чересчур "чуткой". Чего доброго, возьмёт и подвалит к нему прямо сейчас. Контакты не входили сегодня в его планы, посещение являлось ознакомительным, а потому он, не долго думая, подстраховался – отошёл к стойке и завёл с девушкой-приёмщицей разговор о погоде… О наблюдаемых тоже не забывал. Например, парень вёл себя подчёркнуто пофигистски по отношению ко всему вообще, и всячески подчёркивал, что у него есть более важные дела, чем сидеть тут, пить кофе в ожидании кого-то. Более того – ему поминутно звонили на айфон, но он сбрасывал звонки. Вторая подруга Лизы, судя по всему, сегодня тут не присутствовала, потому что никого, сколько-нибудь похожего на байкера (ну хоть чуть-чуть) вокруг не наблюдалось, как не наблюдалось и рыжих девушек… К невероятному облегчению Вадима, парочка провела в кофейне около сорока минут, а потом благополучно распростилась (пошли они в разные стороны). Уже выйдя на улицу, Вадим позвонил Лизе и оперативно доложил обстановку. Дочь поинтересовалась, как у него настроение после похода в кофейню. Честно ответил: оно там настолько улучшилось, что с девушкой у стойки разговаривал почему-то по-английски (это получилось само собой, Вадим иногда непроизвольно переходил на английский, а тут очень к месту получилось) но девушка, как это не удивительно, отлично его поняла и неплохо вела беседу (произношение у неё не очень, но Вадим понимал – это главное). Лиза засмеялась и сказала, что он даже в отпуске исполняет свои рабочие обязанности. Назавтра Вадиму снова предстояло проделать тот же путь: дом - метро Войковская - Starbucks и теперь уже постараться выйти на контакт с подругами Лизы. "Пап, ну ты же умеешь, как никто! Сделай какой-нибудь шаг к сближению, не сиди там сиднем!" Легко сказать… "Умеешь, как никто"! Хм. Вопрос: что делать, если совсем не расположен… к флирту? Озабочен, понимаешь, исключительно настроением младшей дочери и недомоганием жены… Ладно, постараемся выкинуть эти заботы из головы и вечером пойти с Дашкой на прогулку по району. Постараемся…
     Отдельный рассказ о том, как Вадим совершил превращение "типа из кафе" в себя-любимого. Не нашёл ничего более подходящего для этой операции, чем станция метро. Сел на лавочку и, не на кого не обращая ни малейшего внимания, методично снял с себя весь оверсайз - сначала кардиган (сложил вполне аккуратно, несмотря на то, что терпеть его не мог!), потом клетчатую рубашку (так же сложил). Собрал в стопку у себя на коленях, после чего вытащил из сумки куртку, надел, и положил в сумку, на её место, цветную стопку со своих колен.  Застёгивая молнию на сумке, вдруг увидел, что на соседней скамейке сидит тётенька, и очень даже удивлённо на него глядит. Улыбнулся невинно, закинул сумку на плечо, и поспешил к подошедшему поезду… Кстати, Лизин браслет на руке оставил.
     С тренером поговорили обстоятельно и содержательно. Вадим назвал имя своего наставника у которого занимался в юности, потом – имя тренера по водному поло… Удивительно, но имена эти оказались известны. Его осмотрели очень критически и, судя по всему, остались довольны. На послезавтра условились с тренером о первой тренировке. Вадиму предстояло подготовиться к визиту в бассейн, что он тут же и сделал в магазине спортивной одежды – плавки, полотенце, мыло, шапочка для плавания… Вечный джентльменский набор, понимаешь! Помимо прочего, требовалось подобрать форму для "сухопутных" тренировок – с этим тоже быстро и привычно управился. Вуаля! Теперь всё стоит на своих местах. Главное – наконец-то на своё законное место встали тренировки, без которых Вадим, достаточно давно, ощущает себя каким-то неполноценным… Команда приняла его в свои ряды вполне оперативно и отнеслась дружелюбно. По профессиональной привычке сразу же запомнил имена игроков, и не путался в них, даже в запале спортивных баталий – это добавило Вадиму очков. Уже через три тренировки он стал "своим в доску"… Жизнь начинала налаживаться.

* * *
     -Ты - хипстер?
     Поднял голову. Опа, та самая, вчерашняя, брюнеточка! Любопытно кстати - крашеная она или натуральная? В любом случае, выглядит вполне естественно. И даже вкусно пахнет. Чем-то цитрусовым. Нет, он совсем не пытался привлекать к себе её внимание – слишком уж задумался. И вообще не видел, что она пришла!… Минут пятнадцать назад никого из вчерашних, уже знакомых ему лиц, в кофейне не наблюдалось. Брюнеточка, без предупреждения, села рядом, словно материализовалась из воздуха. Никаких причин для "подсаживания", вроде бы, не складывалось. Более того – Вадим вообще ничего не предпринимал, просто сидел и, задумавшись, тупо смотрел в свою чашку…
     -Торчишь тут с этим "Ломо", второй день. Ремонтируешь что ли? - продолжала девушка, всем видом демонстрируя, что сдаваться не намерена.
     Она заглянула через его руку на фотоаппарат, стоящий на столе. Маленький такой аппаратик. Он запросто помещался у Вадима в ладони. Брюнетка насмешливо ухмыльнулась, наверняка почувствовав (или живо вообразив себе) замешательство собеседника. Надо сказать, девушка неверно расшифровала его реакцию... Вадим в тот момент подумал, что ему нужно либо срочно валить отсюда, либо столь же срочно что-то предпринимать...
     -Я ещё вчера тебя заприметила. Ты очень бросаешься в глаза потому, что в тебе есть такой, знаешь… лоск. Чистенький, ухоженный, с красивыми волосами. И потом - ты постарше, чем завсегдатаи, а вес у тебя слегка избыточный…
     -What? - спросил, он, наморщив лоб. - You are talking to me?
     -Ну тоочно, хипстер, - протянула девушка. – Спрашиваю: какого ты тут чёрта делаешь, и зачем строишь мне глазки, второй день?
     Это кто строит глазки? Вадим? Ха!
     Между прочим, в данный момент не совсем понятно и другое – она сердита, разочарована или заинтригована? Из её слов и, вроде бы, презрительно надутых губок, точного вывода не сделаешь, сколько не пытайся...
     -Ты сам-то понимаешь, что выглядишь мега-тупо и мега-глупо? - она просунула большие пальцы в шлевки своих узких джинсов.
     Весь её вид говорил о том, что девушка настроена очень серьёзно.
     -И вечно у вас эта стрижка под бессмысленным названием "Андеркат", - продолжала она.  - Но ты-то ещё ладно – не сбрил себе виски и затылок, на тебе это даже красиво смотрится, не сочти за комплимент. А, в общей массе, я вас терпеть не могу, корчите из себя не пойми что. Вот нафига ты сейчас изображаешь иностранца? Думаешь, тебя кто-то примет всерьёз (я, например)? Ты ж не пацанёнок какой-то! Взрослый мужик! Блин! Вот дурак!

* * *
     На протяжении всей тирады иностранец смотрел на неё, ничего не понимая. В глазах - только вопросы... Его очки прежде лежали на столике, перед ним, а теперь он даже надел их на нос, видимо для того, чтобы получше разглядеть пришелицу. А она безнадёжно вздохнула и даже отвернулась в сторону.
     -I do not understand you. You're talking very quickly. Sorry... //Я не понимаю тебя. Ты говоришь очень быстро. Извини…//- сказал англичанин.
     Девушка обернулась (на этот раз с интересом).
     -Ты придуриваешься? - спросила она снова, и, несмотря ни на что, нахмурилась.
     "Придуривающийся"  развёл руками, пожал плечами и повторил вкрадчиво, как бы для того, чтобы донести до девушки суть:
     -I'm sorry. I do not understand it. You are talking about many of the words, which I do not know. I understand in Russian. But I can't talk. Like a dog. You can talk to me in Russian, but speak slowly if you can. \\Мне жаль. Я этого не понимаю. Ты говоришь много слов, которых я не знаю. Я понимаю по-русски. Но я не говорю. Как собака. Ты можешь говорить со мной по-русски. Но говори медленно, если можно.\\
     И он обезоруживающе улыбнулся (последний и главный аргумент, да, Вадим Ефимыч?). Девушка несколько мгновений, должно быть, переваривала увиденное-услышанное, потому что на её лице нарисовалось некоторое замешательство вперемешку с серьёзной умственной работой (ну надо же!). Потом она вытянула вверх указательный пальчик, призывая, очевидно, помолчать. Ещё раз, в полном молчании, поизучала (на этот раз снова чуть нахмурилась). Потом вздохнула. Позвала негромко:
     -Анюта! Иди-ка сюда. Это по твоей части. Он отказывается говорить со мной по-русски, а я, как ты знаешь, принципиальный нелюбитель английского языка.
     Он обернулся в направлении слов, адресованных брюнеткой своей подруге. Вызванная Анюта снялась со своего места и нехотя села к ним за столик, держа в одной руке пластиковый стакан с кофе, в другой – красивый маффин, в котором, кажется, синели ягоды черники. 
     Странное дело – а как вышло так, что гость столицы её сразу не заметил? И главное – была ли эта невидимка тут два предыдущих дня? Маленькая, худенькая, белокожая и рыжая девочка. Нежная и свежая… Та самая! Она вся такая тоненькая, что, пожалуй, нет ничего удивительного в её незаметности на фоне яркой подруги…

     (Анюта слегка напоминала Иру, в то время, когда Вадим лежал в больнице с переломом позвоночника. Только эта самая Анюта раз в пять тоньше и гораздо ниже ростом… Призрачное сходство не то чтобы всколыхнуло что-то в душе, но от девушки вмиг повеяло родным и домашним. Взять хотя бы эти её ангельские, завитые локоны и две узких розовых ленточки в них… Но всё это – совсем не главное! Главное в её образе - байкерская "косуха", чёрные леггинсы и грубые чёрные ботинки. Куртку она небрежно бросила на стол, когда садилась. При всём при этом на ней ультра-короткое платьице цвета розового сорбета. Едва пересев, бросив куртку на столик и поставив кофе-маффин рядом с брошенной курткой,  она проделала ещё одно действие: вытащила откуда-то куклу (судя по всему, кукла переместилась сюда зажатой подмышкой).  Вадим теперь, с тех пор как появилась у него Дашка, обращал внимание на всех кукол мира. Анютина – явно дорогая, авторская… Чёрт побери, красивая до безумия! И, что самое главное – кукла была точной копией своей владелицы. Да-да! Точно такая же, рыжая и с розовыми ленточками в завитых волосах! Дашка, по малолетству, вряд ли оценила бы это чудо, но Маша, которая, как знает Вадим очень интересуется такими куклами (как художник), наверняка пришла бы в восторг!)

     Так вот, эта Анюта, судя по всему, прежде чем подойти сюда, размышляла о чём-то далёком и неблизком, а сейчас она с трудом въезжала в суть дела. Первым делом как бы зеркально отразив мимику брюнетки (ловила волну), сдвинула брови, но не убедительно. Одно ясно – она совершенно не похожа на байкершу – слишком уж нежная. Ну, или кто-то здесь имеет в корне неверное представление о байкершах (что маловероятно)… 
     -Вот, тот самый тип с "Ломо", о котором я тебе уже говорила.
     (Говорила? Правда?)
     -Мы видели его тут вчера, и сегодня – смотрю, снова сидит всё с тем же фотиком, - ткнула пальчиком брюнеточка. – Я подошла спросить, что за дела и почему он второй день строит мне глазки, а он минут двадцать уже втирает, что не понимает по-русски…
    -It is not! – англичанин ответно поднял вверх палец. - I told her: "I can understand Russian".  I did not say: "I speak Russian" \\Это не так. Я сказал ей: "Я понимаю по-русски. Я не сказал "Я говорю по-русски"\\
     Иностранец посмотрел на Анюту с надеждой. Та по-прежнему молчала и только разглядывала его. Правда, хмуриться она уже перестала.
     (Ладно. Чтоб никто тут не заскучал, я, местами, перейду на русский)
     -\\Что значит "втирает"? – спросил он, наконец, почти обиженно. - Где я могу потереть? Что мне втирать?\\
     Иностранец заметил, что слушая эту его тираду, Анюта еле сдержала смех, а улыбается она гораздо симпатичней, чем хмурится.
     -Если даже он и придуривается, то у него чертовски правильное произношение... - проговорила Анюта, наконец справившись со смехом.
     Голосок детский, звонкий, дикция прекрасная – колокольчик! И, вот так, звонко, она обратилась к иностранцу, теперь уже без излишней "зеркальности" (брюнетка всё ещё хмурилась):
     -You - Australian?
     -Oh, no, no! – он засмеялся. - I am an Englishman.
     -Sure, - она насмешливо хмыкнула. - London is your hometown?
     -No, - покрутил головой. - I was born in Cambridge. I live in Cambridge now.
     Анюта сделала брюнеточке большие глаза и сказала по-русски:
     -Я, конечно, не большой знаток внутрианглийских акцентов, но очень похоже на то, что он не врёт. Ты и вправду подцепила англичанина.
     Иностранец снова улыбнулся. Пока брюнеточка оценивала ещё одну его улыбку, Анюта убедилась, что он понял сказанное.
     -\\Ты сказала ей, что она… подцепила англичанина, - спросил он. - Ты имела в виду меня? Она подцепила меня? Подцепила? Каким образом это произошло?\\
     Анюта шумно вздохнула.
     -You know, for that I don't like British? \\Знаешь, за что я не люблю Британцев?\\
     -I don't know. For that?
     -All to you are bores. Ra-a-аre!
     Англичанин рассмеялся.
     -\\Ты неверно построила свою фразу\\ - оценил он.
     -Да что ты говоришь! – почти возмутилась Анюта по-русски и добавила на английском:
     -\\Но ты понял, что я хотела сказать. Это - главное. Да?\\
     -Agree, - он кивнул. – I give up.
     И добавил:
     -//Можно, теперь я спрошу?\\
     -Валяй, - разрешила Анюта по-русски.
     И он засмеялся:
     -\\Мне очень нравится, когда вы так говорите. Вы, русские.\\
     -\\Как мы говорим?\\
     -For example, you can say: "yes, no, probably. I realized that this means more "no" than "yes". "Felt" - a word from the same place? \\Например, вы можете сказать: "да нет, наверное". Я уже понял, что это означает: "Скорее "нет", чем "да". "Войлок" – слово оттуда же?\\
     -"Felt"? - пробормотала Анюта себе под нос. - "Felt" – это же, кажется, войлок… При чём тут войлок?
     -Yes, felt boots!
     -Валенки! – она рассмеялась, прижала к себе свою куклу и, хохоча, уткнулась ей в макушку. – Я немного ступила! "Валяй" \\– это слово у меня означало "говори"! Всего лишь! Это – слэнг. И… ты - настоящий сумасброд!\\
     Тут оба заметили, что брюнеточка, слушая их, не то чтобы скучает, почти не понимая (или не желая понимать) диалога на чужом языке, она... поглядывает с интересом, и… Анюта порозовела.
     -\\Как тебя зовут?\\ – спросила она, выглянув из кукольных волос.
     -Gregory. Greg. Your name is Anna, I heard.
     -\\Ты можешь называть меня Энн.\\
     -Thank you, Anne.
     -\\Мне всего 22 и я влюблена в Бенедикта Камбербэтча. Между прочим, в "Шерлоке" его волосы очень похожи на твои. Я говорю глупости, правда?\\
     -\\Кто тебе сказал, что это глупо? Всем нам когда-то было 22.\\
     -\\Да, но такие вещи всегда звучат глупо.\\
     -\\Не понимаю тебя. Извини... Это не катастрофа – любить грандиозного актёра\\
     (Он сказал "Grandiose" и Анюте такая характеристика любимого актёра явно очень польстила)
     -\\Забудь\\, - отмахнулась Анюта и снова спрятала лицо в макушке у куклы. - \\А что случилось с твоим фотоаппаратом, Грэг?\\
     -\\Он… Точнее я - большой дурак. Там села батарейка. Всего лишь. Но я подумал, что этот фотоаппарат пора выбросить. Он не мой. Это – русский фотоаппарат и мне его дала на время одна знакомая, тут в России. У меня есть зеркальная фотокамера – ею я и снимаю то, что хочу увековечить. А ломография просто очень любопытное занятие. Хозяйка этого фотоаппарата часто тут бывает. Это она и посоветовала мне это кафе. Тут уютно.\\
     -\\Девушка, о которой ты говоришь, часто тут бывает?\\ – оживилась Анюта. – \\Вдруг, это наша знакомая! Мы тут много кого знаем. Как её зовут?\\
     -\\Лиз. Её зовут Лиз.\\
     -Лиза? – неожиданно оживилась Брюнетка. – Лиза Лапина? Если я верно поняла, это её фотоаппарат?
     Она ткнула пальцем в направлении фотоаппарата и вкрадчиво спросила:
     -Лиза, да? Его хозяйка Лиза?
     -\\Вы обе её знаете?\\ – обрадовался Грэг.
     -Да, и очень хорошо!
     -\\Отлично! Значит, у нас есть общие знакомые! Я ещё ни разу не фотографировал таким русским фотоаппаратом и очень хочу поупражняться. Лиза разрешила мне это сделать.\\
     -\\А мне кажется, ломография – совершенно не интересное занятие, - сказала Анюта. - Ксо может со мной поспорить. Один её хороший знакомый – фотограф. Он обожает ломографию!\\
     -\\Я бы с радостью с ним пообщался. Это можно устроить?\\
     -\\Наверное можно, - Анюта покосилась на Ксо, - Вчера, к сожалению, он не явился сюда, хотя Ксо очень его ждала.\\
     -Послушайте, - не выдержала, наконец, Ксо, - а не достаточно ли вам ворковать? Пора и на меня обратить внимание, Анюта. Это ж я подцепила этого брита, в конце концов!
     -Ксо, он немного понимает русский, так что ты полегче… - шёпотом, из кукольных волос, предупредила Анюта.
     -Понимает? Тогда какого чёрта он…
     -\\Грэг, а почему ты не говоришь по-русски? Ты же, хоть немного, но знаешь язык, сам сказал…\\ - поинтересовалась Анюта.
     -\\У меня смешной акцент. Я стесняюсь\\.
     -\\Правда?\\ - Анюта хихикнула и сказала Ксо:
     -Он стесняется своего акцента.
     -\\Пока твоя подруга не растеряла последние силы: как вышло так, что ты хорошо знаешь английский?\\ - спросил Грэг у Анюты.
     -\\Ты только что сказал, что я не знакома с грамматикой английского языка\\.
     -\\Я сказал только, что ты не верно выстроила фразу. "To" вместо "for". Такое может произойти с кем угодно\\.
     -\\И с тобой?\\
     -\\И со мной, конечно!\\
     -\\Муж моей матери – человек с деньгами. Он решил, что будет неплохо, если я получу образование в Британии. "Met Film School". Всё, что связано с кино. Я прожила год в Лондоне, а в августе снова туда поеду, потому что, в театре "Barbican" будет "Гамлет", где в главной роли – Камбербэтч. Почти год назад мне достали билеты на этот спектакль и я счастлива… Кино – это всё-таки не моё. Я очень люблю театр, а так же Россию\\.
     -\\Ты – актриса?\\ - удивился Грэг.
     -\\Да. Я – актриса, как и моя мама. А её муж – кинопродюсер\\.
     -\\Неожиданно. Ты не обманываешь?\\
     -\\Какой мне смысл обманывать тебя?\\ Ксо, подтверди, я же не обманываю – моя мама – актриса, а отчим, дядя Яша – продюсер?
     -Она не врёт, - кивнула Грэгу Ксо и улыбнулась. – Анюта в "Равноденствии" работает. Играет в первом составе этого театра. Она там прима! – Анюта, услышав слово "прима", отмахнулась, а Ксо невозмутимо продолжила:
     -Приходи к ним на спектакль, если билет достанешь.
     -\\Слишком быстро. Я плохо понял\\, - сказал Грэг, наморщив лоб.
     -Говори медленнее, чтоб он вник, - пояснила Анюта Ксо и посмотрела на часы.
     -А ты возьми и пригласи его к себе на спектакль сейчас, чтоб он больше не задавал таких вопросов, - предложила Ксо.
     -У меня не спектакль, а репетиция, - смутилась Анюта. И сказала, обращаясь к Грэгу:
     -\\Ты не обидишься, если я уйду? Мне на работу нужно. У нас последние репетиции перед закрытием сезона\\.
     -\\Конечно. Но где я смогу тебя увидеть, Энн? Например, завтра\\.
     -\\Здесь, - сказала Анюта, улыбнулась и порозовела. - Я всегда бываю здесь в это время\\.
     -Perfect! I'll be here tomorrow.
     (Стоп. Это что, он свидание назначил что ли? Или я чего-то не понимаю?)
     -Пока, Ксо, - вдруг резко заторопилась Анюта и быстренько натянула свою винтажную куртку. - Bye! – сказала она Грэгу, но смотрела при этом… в пол.
     -Bye! – откликнулся он, задумчиво провожая её взглядом.
     Выходя из дверей кафе (кстати, у неё в руке каким-то образом материализовался мотошлем), Анюта слегка скосила глаза - увидев при этом, что Грэг смотрит ей в след, прибавила шагу и почти выбежала вон.
     -Ты правда понимаешь по-русски? – поинтересовалась Ксо.
     Грэг не услышал. Он всё так же задумчиво смотрел на закрывшиеся двери.
     -Эй, алё, гараж! Как тебя там? – Ксо помахала рукой у него перед носом и заглянула в лицо.
     -\\Что? Извини, я не расслышал\\.
     -Ты действительно понимаешь русский? – повторила Ксо свой вопрос.
     -\\Да, но совсем немного. Говори по-русски медленно, тогда я, возможно, пойму больше\\.
     -Слоули… - задумалась Ксо по-видимому изо всех сил вспоминая английские слова. – А! "Slowly" означает "медленно"! Да?
     Грэг кивнул и улыбнулся. Ксо обрадовалась, что нащупала хоть какой-то контакт.
     -Чёрт, у тебя всё-таки такая клёвая улыбка, - проговорила она себе под нос и добавила, громко, чуть ли не по слогам:
     -Как тебя зовут?
     -\\Я – Грэгори. А ты – Ксо. Как твоё имя звучит полностью?\\
     -Ксения, - поняла вопрос Ксо.
     -\\Ксения, ты тоже актриса?\\
     -Actress? Актриса? Нет, я искусствовед. Работаю в музее. Понимаешь?
     -Museum. Of course, I understood.
     -Ко всему, он ещё и сообразительный! Это хорошо. Ты, Грэгори, с ней, только не сильно… того… И не вздумай влюбиться, - вдруг вкрадчиво сказала Ксо. – В Анюту.
     -Why?
     -Не знаю, поймёшь ли ты по-русски… Она… только мозги тебе затуманит своей хорошенькой мордашкой. Больше от неё – никакого толку, - Ксо усиленно вспоминала, как будет звучать по-английски слово из названия оливкового масла "первого холодного отжима", как это обычно пишут на этикетке. Вспоминала, потому что совершенно точно знала, что это слово означает, если его произнести в повседневной жизни. Откуда знала – уже и не помнила.
     -Вёрджин. Правильно сказала? Ты меня понял? У неё никогда не было… ну, мужчины. И она… это… собирается в монастырь. Она мне по секрету сказала. Уф, как всё непросто…
     -Virgin, - кивнул Грэг. И поинтересовался:
     -\\Монастырь? Она хочет стать монахиней?\\
     -Да, монастырь, - Ксо зацепилась за слово, значение которого поняла: "монастери". Больше она ничего не поняла в его словах.
     -\\Но она же актриса…\\ - рассеянно вырвалось у него.
     На этот раз Ксо сообразила быстрее:
     -А что, актриса – не человек?

     (Вадим  вдруг сообразил, что разговаривать-то полагалось совсем на другую тему и совсем не с той девушкой… Нужно было всё это время говорить с Ксо, а он её практически проигнорировал! А всё почему? А потому, что с ним начало твориться странное. Анюта? Ей 22, она на всего на два года старше Лизы. Докатился! Ему осенью бабахнет 38, а ещё у него – жена, трое детей и пёсик… Жена с проблемами, старшая дочка с проблемами, а Дашка сейчас, конечно же, ждёт папу… Он покрутил головой в надежде прийти в себя. Не помогло… Самым разумным, в данный момент, будет уйти отсюда нафиг и никогда больше не возвращаться… Но уйти пока нельзя. Теперь необходимо выяснить, можно ли встретить тут эту Ксо завтра… И есть ещё надежда, что к завтрашнему утру его отпустит… Ага. Надежда умирает последней…)

     -\\Ксо, - сказал Грэг, - ты придёшь сюда завтра?\\
     -Томорроу? Завтра? Я? Здесь?
     Каждое своё слово Ксо сопровождала жестом, а Грэг каждый раз кивал, показывая, что понимает о чём речь.
     -Мы почти каждое утро встречаемся тут с Анютой, - сказала она. – Завтра, может быть, Ваня с друзьями придёт… Это наш хороший друг. Мой и Анюты.
     Ваня? Что, тот самый? Ого, выходит Грэг, несмотря на некоторую свою тормознутость, всё-таки втёрся в доверие!
     Попрощался с брюнеточкой, параллельно набирая на сотовом номер такси (второпях позабыл, с кем имеет дело!)… Ксо удивлённо встретила появление у него в руке этого телефончика – Philips Xenium. Непремееенно доложит друзьям. Любопытно, а она идентифицировала модель? Ну да, конечно, простенький смартфон, это вам не айфон какой-то! Как может хипстер из Великой, можно сказать, Британии, носить с собой такую беспонтовую хрень? А вот Вадима Ефимовича, например, отсутствие наворотов всегда более чем устраивало… Никак не отреагировал на её реакцию, торопился. Только сказал ей "Bye" и исчез из поля зрения.

* * *
     Дашка, едва его увидев, издала радостный вопль. В данный момент малышка сидела в подушках, держала в ручках бутылочку с чем-то молочным, и с удовольствием её насасывала, через соску. Так уж вышло, что будучи "искусственницей", то есть ребёнком, который не пробовал материнского молока, Дашка обожала все соски, без разбора. Вадима и Машу уверяли, что, в определённый момент, соска малышке надоест, и она её выплюнет. Пока не выплюнула. Пережевала их, кстати, множество, ведь молочные зубы растут не по дням, а по часам… Да что там соски!... В данный момент как раз подошло время полдника. Судя по всему, Дарья недавно проснулась. Обе няни, сообща, обихаживали её не хуже чем шамаханскую царицу, а внимание к себе малявка очень даже любила. (Неужто тоже в папу?)
     -Что пьём? – уточнил Вадим.
     -Биолакт, - вздохнула Лиза. – Пап, может быть ты уговоришь её съесть творог? Она активно от него отказывается. Соблазнилась только биолактом.
     Уговорил конечно, под восхищёнными взглядами обеих нянь. Когда с полдником благополучно покончили, Люся собралась домой. Дарья даже поцеловалась с ней на прощание (потёрлась носом, как представитель племени маори: но маори таким образом здороваются, а вот Дарья – целуется). Люся, судя по всему, уже усвоила ритуал и сразу же подставила щёку, ведь вчера они прощались именно так.
      В это время суток Дашке вообще-то не полагается ни молоко, ни молочная смесь – всё молоко у них, как правило, на ночь. Маша, с неделю назад, составила для дочки подробное меню. Она регулярно так делала: Дарья взрослела, рацион питания изменялся. Советовалась с педиатрами, записывала их советы, искала рецепты в интернете… Сейчас почти уже перешли на "взрослое" меню. Правда Дарья не очень жаловала мясные котлеты, которые очень нужны ей для здоровья, но зато обожала котлеты овощные, а особенно – морковные! Обычно (дома) Вадим, как образцовый папочка, маниакально придерживался меню дочки и её расписания приёмов пищи. Бывало и такое, что нарочно вырывался с работы, чтобы покормить Дашку лично. Маша только улыбалась, наблюдая, и не мешала. Папа хочет срываться с работы ради дочери – пусть срывается. Обычно ему не Маша мешала, а всяческие собрания и педсоветы. Он никогда ничего такого не отменял и не откладывал, но уж если заседаний не предвидится, то всё пойдёт по графику и Дашу будет кормить папа. А вот теперь, довершая известные трудности, связанные с суматошным отъездом и, соответственно, некоторой неустроенностью быта, все нюансы, связанные с меню, легли на папины плечи. Замечу: у Дашкиного папы сильные плечи. Сказал: "Прорвёмся!", и – скоро неделя, как он делом доказывает, что плечи у него в самом деле сильные.

* * *
     Сегодня на сеансе связи по Скайпу присутствовал Богдан. Наперебой, он и Маша, рассказывали о том, как продвигаются успехи в чтении, показывали папе новые рисунки, причём Данька комментировал своё слайд-шоу по-английски. Вадим сразу же включился и принялся поправлять сына, если им делалась ошибка. Маша наверняка мало что понимала в разговоре, но ей нравилось то, что происходит, нравилось, как они разговаривают. Об этом можно было легко догадаться при взгляде на её лицо, на то, как она улыбалась… Вадим засмотрелся, задумался, замолчал, теперь уж просто глядя в экран…
     -Что ты замолчал? – спросила Маша.
     Тот вздохнул и развёл руками:
     -Люблю я вас. Люблю и скучаю. По вам обоим, по каждому из вас в отдельности… Представляете?…
     Лечение Маши тоже продвигалось помаленьку. Вообще-то она предпочитала не сильно распространяться на эту тему, но кое-что всё-таки рассказывала. О сеансах у доктора, о занятиях по расслаблению и релаксации… о надоевших пилюлях, курс приёма которых довольно скоро уже закончится… О себе Вадим мало что мог рассказать. Вся его жизнь была заполнена Дарьей, а о младшей дочке Маша просила не упоминать. Вот и говорил (тупо) – о пакостной и прохладной погоде, о дождях, о том, что южанину тут достаточно зябко и неуютно… Теперь у него, правда, появилась ещё тема ватерполо, которого Маша немного побаивалась и постоянно просила Вадима быть осторожным на тренировках. Она почему-то считала этот вид спорта варварским… Передавал приветы от Барбары… Вот и всё в общем-то. А ещё – он не мог не прикасаться каждый раз к экрану, когда прощались. Касался её лица на мониторе, сам себе напоминая героя фильма "Без лица" и всегда в этот момент размышлял о всяких мелодрамах… "Маш, ты такая красивая! До сих пор не верю, что ты – моя жена. До сих пор…" – и всё на этом, его переклинивало. Он не то чтобы не умел говорить о любви – просто всегда старался говорить о ней как можно меньше пустых слов, а вместо этого совершать поступки. А вот здесь и сейчас, на расстоянии многих километров, которые пока не преодолимы, очень жалел о том, что не имеет опыта в произнесении трогательных любовных речей, которые, возможно, смогли бы чуть приблизить друг к другу… При этом Вадим не мог не отметить: Маша не плачет и глаза у неё, вроде бы не на мокром месте, хотя лицо грустное…
     Назавтра ему не удалось вырваться в Starbucks, Дарья не отпустила. Вадим, на которого очень повлиял вчерашний сеанс связи, не стал упорствовать. Растаял, растрогался, пожалел малышку, которая, бедняжка, скучает по дому и маме ещё пуще, чем он по саду и жене… Посетили детскую площадку о которой часто упоминала Люся (она же подробно рассказала, как туда добраться). Коляску Вадим брать не стал по двум причинам: до площадки нужно добираться на метро с его эскалаторами и, к тому же, дочка так трогательно обнимала его за шею, что совершенно не хотелось нарушать хрупкой идиллии. Самое главное, что дождя сегодня не наблюдалось, было сухо и светило солнышко! Ну как тут устоишь?

ГЛАВА ШЕСТАЯ
МЫ ПРОДОЛЖАЕМ!
     Грэг вошёл в кафе и огляделся в поисках знакомых лиц. Никого из этих лиц он не увидел. Правда, за одним из столиков сидела девушка с волосами, которые были точно так же небрежно собраны под заколку, как позавчера у Ксении. Но сидела она спиной к входу, и опознать личность оказалось проблематичным. Вот незадача! За столиком, кроме девушки, сидели трое молодых людей. Точнее, двое из них были, судя по всему, её ровесниками, а вот третий – явно постарше. Соответственно, и выглядели эти трое по-разному. Те, что помоложе – с (ой какими) стильными причёсками (у одного из них волосы до плеч, а у другого ассиметрично заплетены африканские косички и выпущены набок, словно длинная, до кончика носа, чёлка). Первый - в бело-зелёной клетчатой рубашке навыпуск, другой (красавчик-блондинчик) – в чёрной футболке с принтом, имитирующим обложку диска группы Pink Floyd "Delicate Sound of Thunder" (это та, на которой мужик увешан электролампочками). Опять же – один их них в очках, а рядом с другим на столе лежат "авиаторы". Возле "авиаторов", между прочим, чья-то шляпа. Забавно – этим юношам не чужды правила хорошего тона! А третий… Третий видимо не хипстер. Очень нетипично для завсегдатаев этого заведения коротко, аккуратно (и даже пожалуй, излишне строго) подстрижен. Возможно, метросексуал, потому что одет в розовую рубашку, на пальцах у него перстенёчки, а весь он такой холёный, чистенький и достаточно упитанный. По возрасту этот, скорее всего, немного помоложе Вадима, но то ли искусственно добивается визуальной прибавки себе дополнительных годков, то ли просто-напросто слишком уж "подержан" и обрюзг… На столе перед ним, кроме довольно внушительных размеров термокружки, помещалась толстенькая папка, содержимое которой видимо уже просмотрено… Судя по всему, беседа за столиком идёт компетентная и интересует она всех присутствующих. Личности мужского пола рассматривют какие-то фотографии. Девушка – тоже… Не долго думая, Грэг наудачу подошёл к интересному столику, и даже обошёл его так, чтобы увидеть лицо девушки…
     -Грэг! – внезапно и радостно воскликнула Ксо (это всё-таки была она), когда увидела возникшего перед ней Грэга. – Супер! Ты всё-таки появился! Мы с Аней ждали тебя вчера. Сит даун, плиз! Я думала, что ты форгет ас! Сит даун, сит даун!
     Грэг не стал возражать и сел на стул, на который показывала ему Ксо. Стул этот стоял на торце стола и позволял прекрасно видеть всех присутствующих.
     -Thank you. I couldn't be here yesterday. Sorry, that we didn't meet.\\Спасибо. Я не мог быть здесь вчера. Мне очень жаль, что мы не встретились.\\
     Ксо обратилась к своим приятелям, показав на Грэга:
     -Ребята, это - реальный англичанин (Анюта подтвердила). А пахнет от него - корицей! Не немытостью или перегаром, как от некоторых наших, а корицей! Умереть - не встать просто, какой приятный парень! Мы позавчера познакомились здесь.
     -Hi! – сказал Грэг и лучезарно улыбнулся.
     -Можете говорить с ним по-русски, но только не быстро. Он по-русски не говорит правда, но, если вы не будете торопиться со словами, то прекрасно вас поймёт.
     -Why is it so? \\Почему так?\\ – удивился длинноволосый.
     -Он стесняется своего акцента, - сказала Ксо, глядя на Грэга, и улыбнулась ему.
     Грэг, в ответ ей, кивнул и снова улыбнулся:
     -They are very cute girls. That's why I came here again once found free time. //Они – очень милые девушки. Потому я пришёл сюда снова, как только нашёл свободное время.//
     -Сенк ю! – сказала Ксо радостно.
     -Where is Anne today? \\Где же Энн сегодня?\\ – спросил Грэг у всех присутствующих, обведя их взглядом.
     -Anne at work, Greg. Humble yourself, as we all resigned, \\Энн на работе, Грэг. Смирись, как все мы смирились\\, - ответил за всех длинноволосый.
     -Yes, that's for sure - the work for her always primary, \\Да, это точно – работа для неё всегда первична,\\ - Вздохнул парень с косичками.
     -Мы, к сожалению, всегда на втором месте для неё, - вздохнула Ксо (не известно, поняла ли она фразу, но сказала в тему. – Ай эм спик эбаут ю, - продолжила она, обращаясь к Грэгу.
     -Правильней тут будет сказать: "I told them about you", - поправил её длинноволосый.
     -\\Это не важно. Я понял её\\, - успокоил Грэг.
     -Мит, - сказала Ксо и показала по очереди на всех, сидящих за столом:
     -Ваня, - (длинноволосый), - Боря (парень с косичками), - энд Андрон. Андрон – гениальный фотограф.
     Грэг, по мере представления ему людей, привстав, каждому подал руку (для того, чтобы "поручкаться" с Андроном, ему, например, пришлось тянуться почти через весь стол). Это вызвало улыбки у собравшихся.
     -\\Ксо сказала нам, что ты из Кембриджа?\\ - спросил Ваня. Да, у него неплохой английский. Хотя, в его случае, правильней было бы сказать "американский" или даже "Русский Американский". Но произношение вполне правильное.
     -\\Верно, Кембридж - мой родной город. А ты, как я понял, долго жил в Америке?\\ - в свою очередь поинтересовался Грэг.
     -\\Не долго. Два года. Балтимор, Мэриленд. Говорю, как американец?\\
     -\\Да, у тебя характерное произношение. Извините, сейчас я должен пойти и сделать заказ.\\
     Грэг отошёл к стойке.
     -Ну что, ты по-прежнему будешь утверждать, что он – самозванец? – посмотрев на Борю, приподняла одну и опустила другую бровь Ксо.
     -Он вряд ли притворяется, - вставил Ваня. – Я хорошо знаю этот характЕрный британский акцент. Очень отличается от любого другого наряду с русским, а этот ваш Грэг говорит, как нормальный, среднестатистический англичанин. Ничего русского в его речи не наблюдается даже с точки зрения моего пристального и ревнивого взгляда.
     -А кем работает-то? – поморщился Борис, как будто услышал что-то крайне неприятное.
     -Не знаю, - Ксо пожала плечами. – Мы не спрашивали. Для тебя это важно что ли?
     -Ну да как бы.
     -Вот сам и спроси. Со своим жутким русским произношением.
     -Оно не более жуткое, чем твоё.
     -Замечу, один нюанс: у Бориса более обширный словарный запас английских слов, чем у Ксо, - хохотнул Ваня.
     -У меня нет необходимости изучать разговорный английский, - сказала Ксо гордо. – Вот если бы я ежедневно встречалась и беседовала с нашим Грэгом, то, возможно, цель нашлась бы. А так – мне вполне хватает знаний для работы. Я не рвусь, как вы, в авангард.
     -Кстати, а у кого-то есть версии, что "наш Грэг" так долго делает у стойки, и по-каковски мило беседует с Леночкой? – прищурился Борис.
     Все посмотрели в  сторону стойки. Всё верно, Грэг стоял возле стойки и оживлённо беседовал с девушкой, которая сегодня принимала заказы. В данный момент у стойки никого больше не наблюдалось, так что ничто не мешало Леночке отвлечься, чтобы поболтать с обаятельным иностранцем.
     -Леночка, чтоб ты знал, - веско заметил Ваня Борису, - свободно говорит на английском, испанском и вполне может вести беседу на португальском. У неё папа – дипломат, а сама она учится в МГУ на факультете иностранных языков.
     -А Леночка – вообще супер, - подал голос Андрон. – Её я тоже пригласил на фотосессию.
     -Согласилась? – тут же спросила Ксо.
     -Во всяком случае, мою визитку она взяла. Не то что ваша Анюта, которая играет в недотрогу, и вообще не идёт даже на самый минимальный контакт с мужчинами. Среди вас есть кто-то, кто верит в то, что она – девственница? С её мордашкой и фигурой сложно сохранить себя в неприкосновенности до двадцати двух лет.
     Ксо, Ваня и Борис переглянулись.
     -Мы об этом как-то не разговариваем обычно… - сказала Ксо.
     -Не акцентируем внимание, - уточнил Ваня.
     -Тебе это интересно? – наморщил лоб Борис.
     -Постольку, поскольку, - ответил Андрон. – Красивая и самоуверенная. Мне, например, такие нравятся и я не понимаю, почему она так себя ведёт по отношению к мужчинам.
     -Ну так давай, вот ты и проверь. Потом расскажешь, - подбадривающее улыбнулся Ваня. – Анютка – девушка серьёзная. Лично мне совсем не хочется схлопотать по башке чем-нибудь увесистым – полезешь под юбку и непременно схлопочешь.
     -Не волнуйся, ты и так гарантированно получишь по башке, - серьёзно пообещала Ксо.
     -Да ладно тебе. Шуток не понимаешь? – тут же откликнулся Ваня.
     -Дурацких-солдафонских – не понимаю, - почти рассердилась Ксо.
     -Друзья мои, я откланяюсь, пока вы не передрались, (хотя очень хочется понаблюдать ваш поединок), - сказал Андрон, вставая и забирая со стола свою термокружку.
     -Мы подробнейшим образом рассмотрим все фотки, и попросим так же Аню заглянуть в твою папку, - пообещал Борис.
     -Надеюсь на то, что она вас послушает и всё-таки заглянет туда, - кивнул Андрон, удаляясь.
     В момент, когда он выходил из дверей кафе на улицу, к столику подошёл вернувшийся от стойки Грэг. Англичанин проводил Андрона взглядом.
     -\\Почему он ушёл?\\ - спросил Грэг.
     -\\Ты слишком долго любезничал с девушкой у стойки, а он – занятой человек.\\
     -\\Жаль, что он ушёл. Меня интересует фотография и я хотел немного с ним поговорить о ней. Он знает английский?\\
     -\\Вроде бы да, но плохо. Мы бы всё ему перевели, без вопросов\\, - сказал Ваня. - \\В следующий раз предупреждай.\\
     -\\Непременно.\\
     -\\Что ты себе взял?\\ - явно не без задней мысли поинтересовался Ваня.
     -\\Дарджилинг.\\
     -\\Это тот, который сладкий и холодный?\\ - уточнил Борис.
     -\\Именно. Я – не поклонник кофе и сегодня хотел взять просто какой-нибудь чай, но Леночка уговорила меня попробовать Дарджилинг.\\
     -\\А мне нравится фраппучино\\, - сказал Ваня. - \\Я, как правило, предпочитаю Мокка Фраппучино\\.
     -\\Латте – вот мой фаворит. И кофе, и чай. А иногда, дома, я сам делаю пряный чай Латте, если располагаю достаточным временем\\, - ответил ему Грэг.
     -Кстати, да, мне тоже нравится кофе латте, - улыбнулась Грэгу Ксо. – Грэг, и вот ещё, о свободном времени. Кто ты по профессии? Кем работаешь?
     -I'm psychologist. Mental illness and all that. Private practice. \\Я – психолог. Умственные болезни и всё такое. Частная практика.\\
     -Вау! – восхитилась Ксо. – Менталист? Анюта сказала мне вчера, что ты чем-то немного похож на молодого Саймона Бейкера, который снимался в сериале "Менталист". Я плохо помню "Менталиста", но Анютка говорит, что это он же играл моего любимого Райли в отвратительном ужастике "Земля мёртвых"! Фильм отвратный, а Райли оттуда – супер!  Вчера Анюта мне об этом сказала, и сегодня я вижу – да, ты на него действительно слегка похож.
     -Расслабься, он сказал не "менталист", а "ментал иллнесс", - сказал Ваня. – Это переводится как "умственные болезни". Грэг всего-навсего психолог, у него частная практика.
     Грэг, слушая его, кивнул с улыбкой, и как бы промыслил вслух:
     -\\У Энн вчера видимо день такой был – она развлекалась поисками различного сходства между людьми и киногероями. Хочется верить, это оттого, что её сильно впечатлило знакомство со мной.\\   
     А Ваня, обращаясь к англичанину, продолжил говорить на прежнюю тему:
     -\\У тебя очень серьёзная профессия.\\
     -\\Да, есть немного\\, - опять улыбнулся тот. - \\Только очень вас прошу – не обращайтесь ко мне за советом. Я здесь на отдыхе.\\
     Слово за слово – Ваня и Борис, перемежая русские слова с иностранными, поведали английскому гостю о том, что Ваня учится в МГИМО, а Борис – в МГУ. Оба, из всего городского транспорта, предпочитают велики. Так же Ваня намекнул, что нЕчего даже пытаться заполучить симпатию Ксо, ведь она – его девушка (эти слова, судя по всему, посвящались взглядам, которые бросала на Грэга Ксо). Борис недавно расстался с подругой, и ему не помешала бы помощь психолога (реплика принадлежала Ване, а Борис предпочёл никак не комментировать её). Хипстеров оба терпеть не могут, но, противореча себе, отметили, что предпочитают одеваться от Urban Outfitters и American Apparel, а Moleskine – суперские записные книжки. А ещё, у обоих, конечно же, имеются фотоаппараты, но не Holga (что в общем-то странно в свете перечисленного), а зеркалки. Немного обсудили ломографию, и Ваня с Борисом пообещали при случае ознакомить Грэга со своими творениями (таки да). После всего заговорили о Британской музыке (тут-то они и нашли общий язык!), а уж потом - снова вернулись к теме психологии. Грэг ни во что не углублялся. Он лишь выдвинул несколько тезисов в качестве моральной поддержки для Бориса, лишившегося девушки и порассуждал на общие темы перемежая свою речь словечками типа "когнитивный диссонанс", "гештальт", "экзистенциальная психология", "лого-терапия", не раз упомянул Фрейда и… Ну в общем, он полностью покорил и убедил слушателей, а в финале сорвал чуть ли не аплодисменты. Два часа мелькнули настолько незаметно, что всей компанией заказали любимый Грэгом латте, а потом очередь дошла и до горячих сэндвичей… Наконец, Грэг посмотрел на часы и сказал, что ему пора, его ждут.
     -Кто тебя ждёт? – ревниво поинтересовалась Ксо.
     -\\Друзья, которым я когда-то помог своими знаниями и умениями\\, - ответил, улыбнувшись, Грэг.
     -Там есть девушки? – снова спросила Ксо.
     -\\Конечно.\\
     -Не расстраивайся, я тебя приголублю, - пообещал Ваня.
     Ксо в ответ фыркнула.
     -Оп-ля! Вы поглядите, кто тут у нас! – вдруг воскликнул Ваня, глядя поверх голов.
     Все повернулись и увидели... Лизу!
     -Ты же терпеть не можешь Старбакс, - продолжил Ваня.
     -А я не в Старбакс, я за Ксенией, - невозмутимо сказала Лиза, подходя к столику.
     -Прости, Лиз, - закивала Ксо. – Просто, у нас тут был очень интересный собеседник, и я про всё забыла!
     И она обявила всем:
     -Мы сейчас идём на занятие по верховой езде!
     -Ой, а мне можно с вами? – снова вылез Ваня.
     -В другой день. Сегодня – только для девочек, - сказала Лиза и взглянула на Грэга. – Это он - ваш интересный собеседник?
     -Вообще-то я говорила о другом человеке, но Грэг - да! Он интересен прежде всего тем, что он - иностранец! – похвасталась Ксо, потянулась и похлопала Грэга по руке. Руки тот держал перед собой, на столе, как прилежный ученик. – Грэг – психолог, и он, помимо прочего, хорошо разбирается в музыке.
     -Мы знакомы, - Лиза протянула руку Грэгу. – Здравствуй!
     Тот привстал и поцеловал ей руку.
     -Ух ты, - сказала Ксо с завистью. – Точно! Я забыла, что вы знакомы. Грэг сказал мне об этом позавчера.
     -\\Я должен бежать сейчас\\, - сказал Грэг Лизе, и присутствующие не могли не услышать, что его голос при этом изменился, этот голос стал… ещё красивей. - \\Пожалуйста, пообещай, что обязательно будешь тут завтра!\\ - добавил он вкрадчиво, словно хотел, чтобы Лиза запомнила каждое слово.
     Лиза, ко всеобщему изумлению, смутилась и шепнула:
     -\\Я буду. Обязательно. Я тут случайно сегодня. Обстоятельства.\\
     Грэг улыбнулся ей, снова посмотрел на часы и, быстро встав из-за стола, покинул кафе. При этом ему пришлось обогнуть стоящую возле стола Лизу, а ещё – он не спускал с неё глаз.
     -Он в тебя влюблён, не иначе! – не без ревности подвела итог Ксо. – Впервые такое вижу!
     -А если он влюблён, то почему удрал так срочно? Мог бы и подзадержаться ради такого случая, отложил бы свои неотложные… - глубокомысленно изрёк Ваня.
     -Ксо, - строго сказала Лиза, не обращая внимания на комментарии.
     -Иду, Лиз! Чмоке, мальчики!!
     А Лиза ничего больше не сказала. И девушки убежали.
     -Ты что-нибудь понял? – хмыкнул Ваня.
     -Вроде, Лизу заприметил иностранец, - пожал плечами Борис. – Приходи завтра. Думаю, что будет вторая серия.
     -Ага, если Лиза не пошутила, что придёт сюда завтра. Я ей назначал свидание на первом курсе, между прочим. Не пришла. И я плюнул.
     -Ну, во-первых, ты не иностранец, чувак. Это – прежде всего.
     -Всё может быть…

* * *
     Объясняю: в данный момент Лиза должна была сидеть с Дарьей. Оттого Вадим отреагировал столь странно на её появление. Просто-наросто, из головы Лизы напрочь вылетело то, что они с Ксо сегодня идут к лошадкам. Она вспомнила об этом внезапно, позвонила наудачу Люсе и та, к счастью, не отказала… Когда Лиза и Ксо направились к метро из Starbucks, у Лизы зазвонил айфон.
     -Да, папа! – сказала она, едва взяв трубку и взглянула на в миг заскучавшую Ксо.
     -Растолкуешь? – без предисловий поинтересовался Вадим.
     -Всё в порядке. Не волнуйся, пап.
     -Лиза, надеюсь, тебе не нужно объяснять, что…
     -Не нужно. Ты дома всё поймёшь сам, - скороговоркой перебила Лиза. – Я же говорю, не волнуйся.
     -Хорошо. Я еду домой, - сказал Вадим и отключился.
     -Отец? – посочувствовала Ксо. – Даже на расстоянии тебя контролирует? Жесть! Я бы не смогла ужиться с такими строгими родителями, как твои. Удивительно, откуда ты у них такая взялась и не растеряла ничего с этим их жёстким воспитанием. Как ты умудрилась доказать им необходимость учиться в Москве?…

* * *
     Сегодня Дарья была в ударе. Наверное она чувствовала бы себя Пикассо, если б знала про такого дядьку. Но пока у неё всё впереди, и с Пикассо её сравнивает только папа. Она вдохновенно рисовала, ну прямо как подлинный живописец! Пальчиковые краски ей в этом незаменимо помогали. Сегодня плодом вдохновения Дарьи оказалось масштабное полотно, которое называлось… "Мел". Ну, просто "мел". Папа спросил, что рисуем и она бодро ответила: "Мел!" (ну или что-то типа того) и эффектно провела ручкой по своей щёчке. Там остались четыре цветных полоски. Пальчиковые краски Дарья обожала. Первое, что она ими нарисовала, это синие усы маме Маше (тогда Дарье только-только исполнилось полгода). Конечно же, Маше и принадлежит идея с красками. Несмотря на то, что Вадим тогда считал краски слишком ранним занятием для малютки, Маша упрямо выставила перед дочкой три баночки (с красной, жёлтой, синей красками) – и дело, на удивление, пошло! Рисунки, понятное дело, осмысленными пока (и до сих пор ещё) не были, но названия своим творениям Дарья (теперь уже) постоянно давала в обязательном порядке. Так что никто не сомневался – вкладывает, применяет и всё такое прочее. Перед занятиями малышку надлежало раздеть до трусиков, потому что боди-арт, судя по всему, со временем станет её очередным увлечением… Для того, чтобы Дарья могла упражняться с красками и в Москве, папа отыскал в магазине большой (3х3), тканый коврик, вроде тонкого гобелена с абстрактным рисунком, который легко стирался в стиральной машине. Машину эту, по настоянию Маши и её же инструкциям (в телефонной беседе конечно), Вадим вычистил до блеска, к тому же практически прокипятил там воду и теперь можно не опасаться за здоровье Дарьи (в паре с папой, между прочим)… А ещё – часто Дарья рисовала пальчиковыми красками на кафельной стене в ванной – это было и веселее, и удобней. Но сегодня она лично выбрала большущие листы ватмана и папа её поддержал, как он делал всегда.
     И теперь вот папа лежал на ковре-гобелене рядом с Дарьей, которая трудилась над очередным шедевром. Основой её картин всегда были разноцветные ладошки (в Москве к обычной троице цветов прибавилась салатовая), а потом ладошка обрастала деталями, вроде мазков и брызг. Подперев рукой голову, Вадим с интересом наблюдал за процессом. Сделал вывод: сегодня ладошки нет, но есть полёт фантазии и… в самый разгар этих искусствоведческих выкладок, у папы зазвонил телефон.
     -Что скажешь в своё оправдание? – спросил он в трубку, едва ответив на звонок, и продолжая наблюдать за Дарьей.
     На том конце провода, естественно, находилась Лиза.
     -Пап, ну прости за такой сюрприз! Я, со всеми этими делами и интригами, совершенно позабыла про наши с Ксо планы научиться держаться в седле. А билетик туда кусается, чтоб ты знал! Мы спецом подгадывали под отпуск Ксо, но когда время подошло – дружно об этом позабыли. У меня – ты и Дашка, у Ксо – любовные похождения… Меня сегодня прямо окатило ужасом, когда я вспомнила! И Ксо тоже, судя по всему, позабыла! Я сразу же давай звонить Люсе...
     -Ясно, ясно, - кивнул он. – Мне вот, по твоей милости, пришлось импровизировать, а я, чтоб ты знала, никудышный импровизатор.
     -Ой, да ладно! Поцелуй в руку меня реально покорил! – воскликнула Лиза. – Кстати, что он означал?
     -Я же сказал – никудышный импровизатор.
     -Тем не менее, у нас некоторые от тебя, как выяснилось, в восторге.
     -Однако не то было нашей целью.
     -А может оно и к лучшему.
     Дарья щедро поделилась – папа получил фирменные четыре цветные полоски, но поперёк лица. И засмеялся.
     -Даш, ну есть же бумага, - сказал он. – Смотри, какой большущий листок, и какая она белая, ровная!
     -Мне позвонила Ксо, - продолжала между тем Лиза. – Рассказала что там было, после того как все мы ушли. Ребята немного посплетничали и уверились, что Грэг на меня глаз положил, а потом торжественно позвонили Ксо и сообщили об этом.
     -Дай, догадаюсь. Всё потому, что он ошалело пялился на тебя?
     -Вот именно, - хихикнула Лиза.
     -На самом деле, дико хотелась тебя отшлёпать за внезапное вторжение и крах гениальных планов.
     -Не поверишь, но я это поняла.
     -Чем нам с тобой его влюблённость теперь грозит?
     -Да не чем, я уверена. Если продолжения не будет. Его же не будет?
     -Если бы ты сейчас стояла рядом, я изменил бы свои принципы и непременно отшлёпал бы тебя, дочь, - покачал головой Вадим.
     -Пап, я же шучу. А как тебе наши ребята?
     -Ваня и Борис?
     -Надеюсь, ты ничего не имеешь ни к одному из них? Насколько мне известно, тебя никогда не привлекали смазливые парнишки.
     -Ты хочешь сказать, что моя симпатия к Ксо, в данном случае, более реальна, чем влюблённость в кого-то из наших ребят?
     -Например.
     -Но ты же не веришь в мои лейсбийские наклонности!
     -Не верю, - подтвердил Вадим. – Как знаю и то, что ты не всё мне говоришь. Я не лезу к тебе в душу, и очень надеюсь на то, что когда-нибудь тебя всё-таки пробьёт на откровенность.
     -Ну, паап, - с укором сказала Лиза.
     -Всё. Затыкаюсь, - сказал Вадим. – Ты завтра действительно появишься?
     -Приеду на метро, чтобы обойтись без пробок и не преподнести тебе новых сюрпризов.
     -Надеюсь… Не то Грэгу придётся страдать от любви и тогда – выпутывайся, как знаешь…

* * *
     Вечером - снова Скайп. Уже привычно и традиционно. Поговорили, как обычно, поделились каждый своим днём, причём Маша рассказала о себе несравнимо больше. Вадим тоже мог бы много чего порассказать про то, как они с Дарьей сегодня рисовали, например, но старательно обходил детскую тему. Маша это, конечно же, понимала и лишних вопросов никогда не задавала, хотя так и напрашивалось…
     -Дима, - вдруг сказала она посреди разговора, - как ты отреагируешь на то, что я вдруг, не с того, не с сего, сообщу, что хочу прилететь к тебе в Москву, на несколько часов?
     -Положительно… Конечно, Солнце, чёрт побери, я буду вне себя от счастья! Но это не помешает твоему лечению?
     -Лечение, по сути, завершено. Игорь Палыч рекомендует пока воздержаться от свидания с Дарьей, чтобы закрепить результаты, и я с ним согласна. О тебе он ничего подобного не говорил… Я приеду? У меня есть немного денег…
     -Маш…
     -Не возражай – я хочу купить билеты на мои средства. Исключительно. Будем считать это терапией. Что скажешь?
     Вот это - прежняя Маша! Его Маша, та самая! Вадим не мог не радоваться тому, что видел и слышал, даже несмотря на то, что она снова начала выказывать свой характер. Разлохмаченная чёлка, чуть нахмуренные брови, блеск в глазах… Ура! Она вернулась!
     -Забыла? Когда ты такая, я тебе принципиально не возражаю никогда.
     -Какая? – Маша приблизилась к камере.
     -Колючая, Марусь.
     -Поговори мне ещё! – угрожающе произнесла она.
     -Вот-вот, я о том же, - кивнул Вадим, улыбаясь. – Когда тебя ждать?
     -Куплю билеты и сообщу о дате. Скоро.
     -Жду тебя. Колючка моя…
    
* * *
     Назавтра все были в сборе. На этот раз замешкался только Грэг, он пришёл минут на пятнадцать позже остальных (Дарья снова не отпускала папу). Тем временем, никто тут не терял драгоценных мгновений. Подходя к компании, можно было расслышать возгласы вроде:
     -Да ничего ты не понимаешь! Это – искусство. Подлинное, между прочим!
     Тезисы принадлежали Ксо. Она спорила с Лизой не на жизнь, а на смерть, и предметом их спора, как выяснилось, оказались откровенные снимки обнажённых девушек из той самой папки, которую оставил вчера Андрон на столике.
     -А вот и Грэг! – радостно воскликнула Ксо, увидев его. – Хай ю!
     Из молодых людей сегодня тут присутствовал только Борис, но и он, судя по всему, уже собирался уходить.
     -Hi, - откликнулся Грэг. - \\Почему вы так громко разговариваете?\\
     -\\Мы спорим\\, - сказала Анюта, которая тоже сидела за столиком, перед чашкой с Фраппучино. В руке у неё был всё тот же (на этот раз почти уже приконченный) черничный кекс. - \\Если ты умеешь спорить, то присоединяйся\\.
     -\\Я умею спорить, но не люблю шум\\, - сказал Грэг серьёзно.
     -Нойз? – не поняла Ксо.
     -Noise переводится как "шум", - пояснила Лиза. – Он не любит, когда шумят.
     -Как же тут не шуметь? – подхватила Ксо с возмущением. – Дипломированному искусствоведу говорят о том, что она ничего не понимает в искусстве!
     -\\Красивые девчонки в откровенных позах\\, - сказал Борис с кривоватенькой ухмылкой. - \\Ксо немного… Как бы это сказать подипломатичней… Ревнует. Она присмотрела этого Андрона для себя, а у него, судя по этим снимкам – гарем!\\
     -\\Я думал, что Ксо – девушка Вани\\, - сказал Грэг.
     -\\Ваня тоже так думает\\, - засмеялся Борис.
     -Вот посмотри, посмотри, - Ксо сердито выложила на стол, рядком, несколько снимков. 
     Грэг придвинул себе стул и сел, рассматривая фотографии.
     -Кто скажет, что он их тут же не оприходовал? Какой мужик это вынесет? А вот эта, - она небрежно ткнула пальцем, - вообще заснята непосредственно в процессе!
     Анюта собралась перевести, но Грэг тактично остановил её жестом, дав понять, что сам разобрался. Все присутствующие разом замолчали, наблюдая, как англичанин просматривает снимки. Даже Борис прекратил поминутно взглядывать на настенные часы. Трудно сказать, о чём думал в этот момент Грэг, жестом пресекая любую попытку комментариев со стороны Ксо. Он поперекладывал фотографии, рассмотрел некоторые из них вверх ногами, слева и справа (Лиза, в конце концов, наблюдая за его действиями, начала прятать в кулак хихиканья, видимо чтобы не рассмеяться в голос). В конце концов, он поднял голову (при этом, совершенно непреднамеренно, уткнулся взглядом в Анюту, и она, к удивлению наблюдавшей Лизы, порозовела). Сказал:
     -\\Я никак не могу припомнить это русское слово, а то непременно произнёс бы его, потому что аналогов в английском просто нет. Слово очень точное. Оно полностью отражает увиденное мною на этих фото\\.
     -Похабщина, – вдруг сказала Анюта.
     -Oh, yeah, right! It's true! \\О, да, конечно! Это правда!\\ – оживился Грэг. - It's the same word! I like this girl! \\То самое слово! Мне нравится эта девушка!\\
     -Now you have to marry her \\Теперь ты должен жениться на ней\\, - сказала Лиза.
     Ответили ей одновременно Грэг и Анюта.
     Грэг сказал:
     -With pleasure, but I am already married \\С удовольствием, но я уже женат\\.      
     А Анюта:
     -Лиза, дурочка, перестань щас же молоть чушь!
     Ксо зааплодировала, Борис хмыкнул.
     -Кто-то сейчас сильно обломался, - сказал он, непонятно кого имея в виду.
     -Боря, иди, а? Тебя весь универ уже заждался, - предложила Ксо. – Ты только что говорил о том, как сильно тебя там кто-то ждёт.
     -Иду, - заулыбался тот, вставая. – Всем присутствующим пламенный so long.
     -So long, – откликнулся Грэг (в единственном числе).
     Борис ушёл из кафе в полном молчании.
     -Я хочу ещё кофе, - неожиданно сказала Ксо, поднимаясь из-за стола.
     -И я, - согласилась с ней Лиза. – Greg, you order something?
     -\\О, нет нет, я зашёл лишь для того, чтобы вас всех увидеть.\\
     -Well, - кивнула Лиза.
    
* * *
     Девушки отошли к стойке, за которой сегодня снова хозяйничала Леночка. Стояла небольшая очередь и, прежде чем заказать любимый Феррапучино, подругам пришлось чуть подождать.
     -Ты откуда его знаешь? – спросила Ксо.
     -Кого?
     -Как кого? Грэга.
     -Случайно познакомились, разговорились про ломографию, - Лиза пожала плечами. – На вечеринке у моих однокурсников. Фотоаппарат дала ему только для того, чтобы он отвязался от меня с этой темой. Ну, хочется ему попробовать – пусть пробует. А сейчас я веду себя адекватно ситуации, только и всего.
     Компания перед ними в очереди, по всей видимости, впервые зашла в Старбакс, и принялась дотошно выяснять у Леночки, что она посоветует гостям столицы.
     -А почему же тогда он так пялился на тебя вчера? – покосившись на "гостей столицы" спросила Ксо.
     -Он на меня пялился?
     -Да уж, было дело. Все заметили, уверяю тебя, - тряхнула головой Ксо.
     -Так надо было у него спросить, - предложила Лиза. – Я не уверена, что сегодня он об этом помнит.
     Она обернулась на Грэга и Анюту, сидевших за столиком. Как раз в тот момент оба они придвинулись друг к другу и о чём-то говорили. Должно быть, Лиза слишком уж задержала на них свой взгляд, так что Ксо спросила, сощурившись:
     -Ревнуешь?
     -Не смеши меня, - передёрнула плечиками Лиза.
     -Тем не менее, причина для ревности уже вырисовывается. Ты заметила, как Анюта покраснела?
     -Нет. Не уводи меня в сторону, Ксо – давай говорить о тебе. Ты действительно согласилась пойти на фотосессию к сексуально озабоченному Андрону?
     -Почему бы нет?
     -Он заставит тебя раздеться перед объективом и что-нибудь этакое проделать. Например, сесть на бутылку из-под шампанского. Ты готова?
     -А что такого? Мне скрывать нечего. Тем более если бутылка будет от шампанского Moёt.
     -Ты, наверное, не фотосессию хочешь, а фотографа?
     -Я пока не знаю, чего я больше хочу.
     -А Ваня в курсе?
     -Дался вам всем этот Ваня, - проворчала Ксо. – Мама вот тоже: Ваня, Ваня! Видела его только раз в жизни!
     Тут у них подошла очередь…

* * *
     -\\Ты левша?\\ - спросила Анюта.
     -\\Почему ты так решила?\\
     -\\Стул себе подвинул левой, фотографии взял левой, перекладывал их тоже левой… Я ошибаюсь?\\
     -\\Ты наблюдательна.\\
     -\\Это у меня профессиональное.\\
     -\\Считается, что у таких как я одинаково развиты обе руки. Но это чересчур однобокое суждение. Могу писать левой, в зеркальном отображении. Могу – одновременно обеими руками. Но я не стал бы назвать себя левшой. Летящую мне в голову тарелку схвачу правой и, когда я пишу левой, получается некрасиво.\\
     -\\Жуть. Я верно поняла, ты можешь писать зеркально? Как Леонардо да Винчи?\\
     -\\Легко.\\
     -\\Напиши что-нибудь? Пожалуйста!\\ - Анюта была искренне заинтересована.
     Она пододвинула Грэгу салфетку и, к большому его удивлению, вытянула из кармана своей байкерской куртки, традиционно лежащей на столе, пластмассовую шариковую ручку с кнопочкой. Он взял в левую руку эту ручку и спросил с улыбкой:
     -\\Что мы пишем, Энн?\\
     -\\Напиши: "Любимая роль Энн – это Офелия".\\
     Он написал на салфетке нечто такое, что очень насмешило Анюту. Она повертела листочек в руке и… выудила из кармана той же куртки зеркальце. Тут уж засмеялся Грэг и даже показал ей большой палец. Анюта приблизила салфетку к зеркальцу и удивлённо прочитала:
     -"Ann's favorite role is Ophelia"… - и прибавила по-русски:
     -Вот же блин, а я думала, что ты просто болтаешь чепуху…
     -\\Ты мне не веришь? Я могу написать ещё что-нибудь.\\
     Он взял у неё ту же салфетку и написал на ней ещё что-то. На этот раз Анюта сразу же поднесла к салфетке своё зеркальце. 
     -"I want to see Anne during her conversion to Ophelia", – прочитала она. – \\Ты меня потряс до глубины души, знаешь? Это какой-то трюк?\\
     -\\Это – не трюк. Просто я - амбидекстр. Но это не так весело, как кажется. Это – множество проблем, с самого детства. Амбидекстр – тот, у кого два ведущих полушария. Эти полушария, как считается, действуют синхронно. Условно говоря, амбидекстр может руководствоваться и мужской и женской логикой.\\
     -\\Значит, тебе гораздо легче понять женщин, чем обычным мужчинам?\\ - разобралась Анюта.
     -\\Ну, в общем и целом, если смотреть с максималистичной точки зрения, то да.\\
     -\\Твоя жена – счастливая женщина!\\
     -\\Спасибо.\\
     -\\Ты будешь тут завтра?\\
     -\\На всё воля Божья.\\
     -\\В любом случае, я буду ждать тут встречу с тобой. С тобой интересно.\\
     -\\И ещё раз – спасибо.\\
     -\\Да ладно тебе, не иронизируй. Вообще-то я редко такое говорю мужчинам\\, - Анюта засмеялась и отмахнулась.
     Тем временем вернулись Лиза и Ксо.
     -\\Скажи мне честно – тебе понравились фотографии?\\ - сходу спросила Лиза у Грэга.
     -\\Я не все из них видел. Далеко не все\\.
     -\\Тогда держи\\, - она взяла со стола папку и протянула ему.
     -\\Подождите, я не понял – нужно посоветовать Ксо, что ей делать дальше? Поддерживать ли отношения с Андроном?\\
     -\\Ты – очень догадливый\\, - сказала Лиза коротко, с кривой ухмылочкой. - \\С точки зрения психолога: ты считаешь, что это нормально – толстая папка с фотографиями голых девушек?\\
     -\\А это – моё дело?\\
     Анюта снова спрятала смешок в кулак.
     -\\Ну, если ты по девушкам, тогда конечно\\, - сказала Лиза с вызовом и добавила по-русски:
     -Целая папка голых мальчиков – вот где клиника, тут я не задавала бы глупых вопросов.
     -\\Не соглашусь с тобой в оценках. Голые девушки – в любом случае очень красиво. Поверь, это понимают даже упёртые геи. Понимают и завидуют. Хотя девушек там, в наборе у Андрона, чересчур много, ты права. Но, возможно, с его стороны, это всего лишь проблемы с художественным вкусом.\\
     -\\Меня, Грэг, очень задевает, что моя подруга скоро станет одной из жертв его проблемного вкуса!\\
     -Вау! – заулыбалась Ксо. – Они ругаются! Из-за меня! Моя любимая подруга и кудрявый брутал из Британии! Анюта, смотри и завидуй!
     Анюта ничего не сказала. Она открыла папку с фотографиями и положила её перед Грэгом. Он сначала замолчал, прервав на полуслове спор с Лизой, а потом посмотрел на Анюту.
     -Sure? – спросил он.
     -\\Конечно. Я думаю, что у тебя есть, что сказать\\, - ответила Анюта.
     -Well, - сказал Грэг, пожав плечами, и придвинул к себе папку…
     А далее, не стесняясь в выражениях, он сделал детальный анализ снимков напополам с анализом психики фотохудожника (Лиза и Анюта, перебивая друг друга, переводили Ксо его слова). Впрямую Андрон не был назван больным на всю голову. Грэг сказал всего лишь, что автор снимков, вероятно, большой затейник, потому что (например) наряжать девушек павлином, лебедем и страусом, вставляя им птичьи перья куда не попадя, может только оголтелый креативщик и рок'н'ролльщик.
     -\\К сожалению, художником его назвать сложно\\, - добавил Грэг в финале. - \\Его удел – в лучшем случае порно.\\
     -А ты, выходит, знаешь много художников? – спросила Ксо, прилежно дослушав долгую речь Грэга (ей переводила Лиза).
     -\\Верно, я знаю достаточно много художников. Моя жена, например, тоже художник\\.
     Ксо крепко задумалась. Все вокруг сидели и смотрели на неё…
    
* * *
     Дома он теперь не ставил телефон на вибрацию, а включал режим "без звука", потому что Дарья до смерти боялась душераздирающих вибрационных сэмплов. Конечно, тут же обозначились сложности, ведь, при поступлении вызова, телефон не производил ни звука для привлечения к себе внимания. Включалась лишь подсветка экрана. Приходилось располагать смартфон так, чтобы экран его не выпадал из поля зрения.
     Вот и сегодня, Вадим положил телефон на самое заметное место – на подоконник, который находился совсем близко к импровизированной детской кроватке. Прямо в окно им заглядывали ветки старого куста черёмухи. Жаль, кстати, что теперь не весна и дерево не цветёт… Должно быть, Дарье очень нравилось, что вокруг так много зелени (прямо как дома) – она настояла на том, чтобы папа передвинул её канапе поближе к окну. Благодаря тому, что погода теперь позволяла (словно по заказу!), днём окно в детской практически не закрывалось уже два дня. Правда, опасаясь ночной прохлады, Вадим всегда закрывал эту раму на ночь… Вот и сегодня – шелестела листва, двор притих и уже начал погружаться в вечернюю тишь. Только что, усыпляя Дарью, Вадим рассказал ей какою-то бредовую сказку про принцессу из мармеладной страны (ребёнок ну очень любил мармелад), чьё королевство таяло от летнего зноя… Дашка, несмотря на то, что сказка всё-таки оказывалась сложноватой для ребёнка её возраста, слушала и даже как-то реагировала на сюжет. Сначала. А потом она, к счастью, заснула прежде чем папа иссяк, не в силах придумать, чем же можно спасти сладкую страну. Вадим выдержал ещё минут десять, проверяя сон малышки. Девочка спала, посапывая, и даже, кажется, чуть улыбалась. Светлые кудряшки серебрились на наволочке с изображениями цветочных букетиков, а Дарья безотчётно сжимала кулачок над одним из этих букетиков, словно хотела его поймать. Всегда, сколько бы не смотрел в это личико, убеждался – Дарья похожа на Машу. Как две капли. Но окружающие (и сама Маша в том числе) без устали доказывали ему, что девочка один в один - папа. В чём тут секрет, не известно… Закрыл окно, приглушил свет лампы на столике и осторожно пошёл к двери…
     Смартфон зажёг свой экран как раз в тот момент, когда Вадим выходил из детской (в одной руке - телефон, а в другой – радионяня). Не стал ни о чём спрашивать аппарат, только лишь поднёс его к уху.
     -Спит? - спросил телефон голосом Маши. – Если не спит, то я на лавочке посижу во дворе, а если спит – ничего не говори, просто открывай. Я прямо тут, перед вашей дверью.
    
* * *
     Дверь открылась и из полутёмной прихожей на неё дохнуло чем-то детским. Не то кашей, не то чистым бельём… Так пахнет в детских садах. Это как раз тот запах, по которому она так скучала, который бывает в доме лишь тогда, когда там живёт маленький ребёнок… Её мягко ухватили за запястье и втянули вглубь полумрака. Полумрак образовался в прихожей, судя по всему, из-за того, что солнце уже ушло за близстоящие дома – всё-таки вечер, десятый час. Дверь из прихожей в другие комнаты, похоже, была прикрыта…
     -Димка, почему у вас тут так темно? – шепнула Маша, едва оказавшись в полумраке.
     -Молчи, - ответил он ей так же шёпотом, и закрыл дверь в подъезд. – У нас с тобой нет времени на разговоры.
     -Соглашусь. Но я так долго была в пути, собрала на себя столько пыли…
     -Межзвёздной пыли? – уточнил Вадим, целуя её.
     -Всякой, - откликнулась Маша обнимая мужа. – Ну здравствуй, Дим! Ненавижу сотовый - он создаёт лишь эффект присутствия, и из-за него чувствуешь двойное одиночество!
     -А Скайп?
     -Ещё больше ненавижу – Скайп это вообще беспредел!
     -От тебя конфетами пахнет и губы сладкие…
     -Я "чупик" зачем-то купила на Киевском. Наверное, волновалась. А от тебя пахнет детскими кашками!...
     -Молчи, Маруся, молчи…
    
* * *
     За приоткрытым окном чуть слышно шелестели деревья. На маленьком столике светила точно такая же лампа с треугольным абажюром, как и в детской. Яркость света можно регулировать прикосновениями руки, а потому свет по комнате разливался самый приглушённый из возможных. Тут же, на столике, возле дивана, красовалась извечная беленькая радионяня и её динамик помалкивал. Рядом с радионяней помещались два крошечных (пустых уже) стаканчика-стопки и едва начатая бутылка текилы. Лежали обнявшись, и ничего не говорили. Вадим перебирал в пальцах спутанные волосы Маши, которые почти уже просохли после душа, и ни о чём не думал. Точнее – мелодраматично думал о том, что способен пролежать так, в абсолютно голом виде и с её головой на плече, не один год. Видя, что Маша посматривает на радионяню, Вадим сказал:
     -Я на Дашку подгузник надел. Она проспит часов до восьми, а если повезёт, то и до десяти.   
     -Устаёт так, что с ног валится от усталости? – поняла Маша. – Дома она не спала так долго.
     -Наверняка устаёт. Мы с ней уже половину этого района облазили. Ежедневно катаемся на трамвае, который у нас под окнами ходит. В нашем распоряжении детские отделы супермаркетов Москвы, парки, качели-карусели. Дома - регулярно в прятки играем, картины рисуем, мультяшки смотрим… А как она любит наводить "порядок" в кухонных шкафчиках!
     Маша смеялась:
     -Хозяйка наша…
     А потом погрустнела:
     -Как же я хочу взять её к себе на ручки! Она всё такая же, с твоими кудряшками?
     -Маш, прошло чуть больше двух недель. Дашка за это время даже обрасти как следует не успела после последней стрижки. Ты просила мастера сделать "покороче", - напомнил Вадим.
     -А мне кажется – прошла вечность. Без вас всё не так…
     -Пойдём, ты посмотришь на неё одним глазком?
     -Н-нет, - быстро покрутила Маша головой. – Нет, и не предлагай даже. Очень хочу, но не пойду.
     Она справилась с собой, спрятав лицо у него на груди.
     -Ты до сих пор доволен вашей няней? – спросила Маша глухо.   
     -Они пока не раздружились с Дашкой. Люся ей делает каких-то кукол разноцветных из фруктов, которых потом торжественно лопают. Я не встреваю. Дашке нравится – это главное. Она даже скучать начала по Люсе. Если та долго не приходит, спрашивает: "Ю?". Это "ю" у неё, правда, больше похоже на художественный свист.
     -А Лиза? Ты говорил, что попросишь её, если что.
     -И Лиза с нами бывает. У неё неплохо получается. Но я стараюсь пореже просить её о помощи. У неё полно дел и без нас с Дарьей.
     -Это какие же, интересно? – Маша подняла голову.
     -А ты не иронизируй, не иронизируй, - он поцеловал её в щёку.
     -Ой, боженьки! – охнула Маша, взглянув на него, и рассмеялась. – Кто это начесал твой буйный чуб, так, что он стал похож на ирокез? 
     Вадим сел, прислонившись к стене, и пригладил торчащую чёлку:
     -Неудачно просохла, только и всего… А вот твои волосы гораздо трудней будет расчесать, я думаю.
     -Ерунда, - отмахнулась Маша. – Растереблю их, и буду как ведьмочка из Блэр!
     Она тихо смеялась, а Вадим улыбнулся, отвёл глаза и посерьёзнел.
     -Маш…
     -Ага.
     -Извини за вопрос.
     -Извиняю. Ну? И? Что у тебя за вопрос, Дим?
     -Или я параноик, или… Как выглядит тот фотограф?
     -Тот самый?
     -Да, тот самый ублюдок, который...
     Маша помолчала. Повернулась на левый бок, посмотрела на Вадима снизу.
     -Если ты задался целью разыскать его в Москве, то ты – псих, Дима.
     -Псих – в смысле ставлю перед собой невыполнимую задачу или псих в смысле наличия у меня навязчивой идеи?
     -Да второе, Вадим, второе.
     -Тогда я тебя обрадую – твой муж не шизофреник, он не ставит перед собой невыполнимых задач, и у него нет навязчивой идеи.
     -Радостно слышать. Тогда что? К чему вопросы?
     -Меня тревожит, очень тревожит один нюанс из… теперь уже, выходит, из моей жизни. В Лизиной компании обрисовался индивидуум, фотограф, которого я назвал бы латентным порно-дельцом. Он продемонстрировал нам подборку фото. Красивые девушки, все до одной совершенно нагие. Смелые ракурсы, смелые образы, любопытные костюмы. Фантазия автора снимков зашкаливает за пределы разумного, неразумного и всех граней приличия. Голые девчонки то пьют у кого-то кровь, то предстают в виде ангелочков с черными крыльями, то не стыдливо, а нарочито выставляясь, прикрываются старинным мечом - иллюстраторы фэнтези нервно курят. Другие голые девчонки - выщипывают себе брови, бреют ноги и подмышки, подбривают линию бикини и всё такое прочее. Снимки сделаны настолько профессионально и так лихо обработаны в фотошопе, что хоть сейчас пихай их на разворот в гламурный magazine с порно-уклоном. Понятия не имею, есть ли у него предложения от прессы, но подозреваю - есть. А сейчас он ищет новых девчонок, желающих стать его валькириями. Зазывает девушек, демонстрируя свои труды, выбирая при этом самые из них откровенные. Уверен, что официальной прессе он показывает другую папочку, где ракурсы и сюжеты помягче.
     Маша смотрела серьёзно и даже чуть нахмурилась в процессе его монолога, когда скользнула взглядом вниз.
     -Димка, ты так негодуешь, но ты вообще в курсе, что с тобой происходит, когда ты говоришь мне всё это сейчас?
     -Ещё бы я не был в курсе, Солнце, - сердито сказал Вадим, и согнул в колене ногу, со стороны которой лежала Маша. – Это всё оголтелая мерзотина какая-то, рассчитанная на проявление самых наших дремучих начал. На его фотографиях повсюду тот самый "налёт засаленности". Мне активно не нравится, что меня зомбируют, причём зомбируют совершенно определённым образом. Я – не животное, я – цивилизованный человек, но даже я, как видишь, не в силах противостоять.
     -Опиши этого человека пожалуйста, - попросила Маша, приподнявшись на локте.
     Она взяла его за руку.
     -Не нервничай так. Я понимаю – ты всё вспомнил. И своё, и моё… Опять.
     Вадим посмотрел на её руку, сжимающую его пальцы. Чуть помедлив, склонился к ней, лежащей на подушке с точно такими же цветочными букетиками, как на маленькой подушечке Дарьи, и поцеловал. Маша нежно обхватила его голову, не отпуская. Помогло. Она буквально ощутила как побеждено растаяла нахлынувшая было на него пелена воспоминаний о "тёмных временах". Почти сразу успокоился, пришёл в себя. Да, точно – даже чуть улыбнулся. Потом погладил по щеке.
     -Я тебя люблю, - шепнула она в ответ, не расцепляя рук.
     Вадим снова улыбнулся, и Маше показалось, что он смахнул что-то со своих ресниц. Слёзы? Чёрт, а ведь действительно… Невероятное открытие оказалось настолько неожиданным, что она не успела мысленно схватить себя за язык, и брякнула:
     -Дима, это слёзы? Ты… плачешь?
     И замерла, глядя на него, ожидая всего возможного в этой ситуации (главным образом, ждала его обид, обвинений в том, что она видит только то, что ей хотелось бы увидеть в данный момент). Но он сказал, чуть помолчав:
     -Размяк, Маш. А может быть, я просто постарел…
     Маша, от избытка чувств, прижала его к себе.
     -Это лёд в твоём сердце тает, Димка. Окончательно тает, - сказала она, гладя его по затылку. – Но ты всё же включай его иногда, этот лёд. У тебя такая работа…
     -Да уж, у меня ТАКАЯ работа… Я многое понял, Солнце. Вот тут, один, в этой комнате, глядя в этот самый потолок. Смерть Жени всё-таки сильно на меня повлияла. Есть вещи, которые я сейчас воспринимаю иначе. В том числе мужские слёзы – это совсем не так стыдно, как мне всегда казалось. За две недели здесь, без тебя, всё так изменилось – мама дорогая!
     Маша тихонько стёрла блеснувшие в свете хитрой настольной лампы мокрые дорожки на его щеках.
     -Ты у меня такой трогательный, муж. Такой милый… Не слушай эти женские "ми-ми-ми". Это всё -  эмоции… Давай продолжим наш серьёзный разговор? Скоро рассвет.
     Вадим обернулся на квадрат окна. Ещё темно.
     -Давай продолжим, - сказал он.
      Снова сел, прислонился спиной к стене. Вздохнул.
     -Итак, - сказал он. – Блондин, лет тридцать пять. Рост… что-то около ста восьмидесяти. Глаза голубые, пухлые губы. Улыбаясь, зубы не показывает, а просто "расплывается". Неожиданно тонкая шея, ведь тощим его не назовёшь. И в заключение, вопрос: он может называть себя "Андрон"?
     -На моей памяти – он всегда был Андреем. Но не удивлюсь и Андрону, вполне в его стиле. Очень похожий портрет ты нарисовал. Особенно улыбка. И верно отметил – он расплывается! А голос, Вадим? Какой у него по-твоему голос?
     -Я не очень расслушал его голос, потому что мы с ним не говорили. К тому же, анализ мужских голосов – это к женщинам. Он, думаю, с девчонками строит из себя реального котэ. По крайней мере всё на этом сходится.
     -Бархатный, сладкий голос. Он ним почти поёт. Как такие голоса называются в музыке, я не помню… Драматический тенор по-моему…
     -Похоже, пока у нас с тобой всё сходится в описании?
     -Похоже на то…
     Тишина. Ночная, предрассветная… Она словно бы затопила собой комнату. Медленно, но верно пробралась в каждый уголок … Вадим смотрел на Машу, на то как поблёскивают её глаза из-под опущенных ресниц и ему стало не то чтобы жутковато… Он ощутил толчок в груди, и там всё сжалось в неизбывной печали, которая пробралась к нему из-под этих ресниц…
     -Маша, не молчи. Теперь - не молчи, не замыкайся, - попросил он.
     -Не молчу, - кивнула Маша. – Только ты его не убивай, Дим. Пожалуйста. Сидеть в тюрьме из-за такого недочеловека, да ещё ТЕБЕ – это вершина несправедливости, чудовищная ошибка!
     -Не буду, уговорила, - улыбнулся Вадим и обнял её. – Ради тебя я его убивать не стану.
     -Просто спаси от него этих девчонок, Лизиных подруг. Обещаешь?
     -Постараюсь. Но я не супергерой, к сожалению.
     -Он и на Лизу твою положил взгляд?
     -Похоже, нет, к счастью. Я видел его только один раз, но уже знаю, кого он выбрал. Похоже, что он заведомо выбирает тех, кто априори поведётся. Он их чует, как хищник добычу.
     -Ты встретишься с ним ещё?
     -Думаю, да. Он, кажется, сказал, что не появится до среды. Среда уже завтра. Я поинтересуюсь у Лизы, она должна знать…
     -Всё! Хватит о неприятностях. Быстро иди сюда, - Маша требовательно протянула к нему руки. – У меня самолёт через шесть часов!
     -Слушаюсь, капитан, - сказал Вадим.

* * *
     Лифт неторопливо полз между этажами и на щитке горела лампочка. Маша стояла возле этого щитка, смотрела на огонёк. В глазах у неё отражался красный блик. Вадим, который вышел, чтобы проводить жену хотя бы до лифта, стоял тут же, и тоже смотрел на лампочку. Они не спали сегодня ни минуты, а ночь мелькнула так быстро, что в пору сверяться с часами. Недосып? Разве ж это проблема? У Маши есть три часа в самолёте, в конце-то концов. А Вадим сейчас позвонит Люсе, и она посидит с Дарьей примерно до полудня, чтоб папа мог немного восстановиться, а там – малявка благополучно уснёт, папа – тоже, не менее благополучно, станет досыпать…
     -Сейчас уже нет часа пик, так что усядешься на трамвай с комфортом. Доберёшься до метро минут за десять-пятнадцать, - сказал он. – Не забудь – едешь до Белорусской, пересаживаешься на Кольцевую, а там – рукой подать до Киевской.
     -Я всё помню, - сказала Маша и грустно улыбнулась ему. – Не волнуйся за меня. Аэроэкспресс – надёжная и серьёзная штука – я вчера проверила…
     Двери лифта открылись и безрезультатно закрылись, потому что будущая пассажирка была занята поцелуем с мужем.
     -Всё, иди, Маш, а то нам с тобой сейчас опять не расстаться, - Вадим снова нажал кнопку вызова, которая уже было погасла.
     -Поцелуй Дашку от меня.
     -Обязательно.
     Уже входя в открывшиеся двери, Маша прошептала:
     -Четыре раза за свидание! Ты у меня всё-таки Бэтмен!
     -Кто-кто я? – удивился Вадим, но Маша только помахала ему в закрывающихся дверях.
     Он хмыкнул, с улыбкой, подождал, пока послышится снизу звук открывающегося лифта и хлопок закрывшейся внизу двери подъезда. Только после этого повернулся, направляясь в квартиру. Возможно, Дарья уже проснулась. С её стороны так долго спать сегодня и этим позволить родителям как следует… повидаться и попрощаться, было очень мило… Условились встретиться вечером в Скайпе, когда Дашка заснёт. Традиционно условились…

* * *
     …А с самого раннего утра среды Лиза таскала Вадима и Дарью по бутикам. Точнее, таскала-то она папу, а Дарья попала за компанию, "в нагрузку". Что тут говорить – Лизе тоже очень не нравился хипстерский оверсайз, который теперь (по её же милости) носит отец. А отцу-то, между прочим, до умопомрачения идут костюмы! Но одевать папу в костюм и галстук Лиза, конечно, не стала. Она заставила его перемерять кучу брендовой одежды (Дарья в этот момент сидела в кресле, на руках у сестры, и восторженно приветствовала каждое папино появление), к его огромному облегчению, старшая из сестёр очень быстро удовлетворилась, выбрав подходящее. Итог: теперь у Вадима, наконец-то имелась "человечья одежда"  (помимо джинсов, футболки и куртки в стиле "милитари" под громким лейблом "Alpha Industries", в которых приехал, а так же простенькой домашней одежды, коей обзавёлся по приезду). Две рубашки поло разных цветов, футболки (цвета тоже были приемлемыми), пара спортивных маек, светлые слаксы и ещё одни джинсы… Так что, возвращаясь домой, Вадим уже ощущал себя вполне нормальным и счастливым человеком, не смотря на то, что ехали в такси, с пакетами, и Дарья увлечённо рвала эти красивые бумажки, дёргала из них цветные ручки… Не известно было, что придётся предпринимать при выходе из такси, если от пакетов останется только сверкающий бумажный ворох…
     В дороге и в промежутках между примерками, естественно, обсуждали насущное. А именно – Андрона и его творчество. Вадима порадовало, что Лиза прекрасно во всём разобралась сама. Её спор с Ксо был всего лишь направлен на то, чтобы создать причину для обсуждения сомнительного творчества фотографа. Лизе действительно совершенно не понравилось увиденное и она не воспылала завистью к моделям, не захотела им уподобиться (таким красивым, таким раскрепощённым, сексуальным и смелым!). Лиза заявила, что этот самый Андрон ей сразу не понравился, а его фотографии любая феминистка в момент раздраконит и не оставит от них камня на камне…
     Не так давно, чуть больше года назад, Вадим посчитал нужным сказать дочери о том, что ей, как девушке не без фигуры и не без симпатичного личика, хорошо бы быть очень разборчивой. Разговор происходил в отсутствие Иры и Маши (Лиза приезжала прошлой весной на "кашу", посмотреть на крошечную сестрёнку). Маша как раз занималась с малышкой (там же присутствовала и бабушка, Ида Александровна), так что никто не помешал Вадиму увести дочь в гостиную и приоткрыть ей некоторые тайны их с Машей семьи. В тот день Лиза узнала, что Маша побывала в жёстком сексуальном рабстве и именно по этой причине теперь лишена возможности забеременеть. Вадим умел говорить так, что ровным счётом ничего вроде бы не было названо своими словами, но, тем не менее, собеседник понимал всё, без исключения. В такой вот манере он и говорил тогда с Лизой о трагедии Маши. Лиза была шокирована. Какие там книжки и фильмы, когда совсем рядом, с близким человеком, происходит такое, чего нигде не напишут и не покажут?! Долго не могла прийти в себя и задала Вадиму невероятное количество вопросов. После чего, сопоставив у себя в голове услышанное, заявила, что её отец – великий человек и она всегда это знала. А потом - побежала к Маше и Дарье, прообщалась с ними весь вечер…
     Так что теперь не пришлось долго объяснять, в чём он подозревает Андрона – Лиза тут же среагировала и поддержала. Это хорошо, значит появился сообщник и соратник в одном лице, лице дочери. Позитивный сдвиг. Очень кстати она тут же проинформировала, что в альбомах, которые демонстрировал Андрон ей и Ксо, фотографий Маши, нет, так что, вполне возможно, что тревога ложная. Андрон всего лишь обычный эротоман, метящий в гении. "Возможно" – согласился с дочерью Вадим. В самом деле, что тут лучше – возможность отомстить едва ли не главному своему врагу или – лишь констатация досадного совпадения, как показатель того, что едва ли не все фотографы "такие"? С другой стороны, отсутствие в презентациях Андрона фотографий Маши ещё ничего не доказывает... Уф, лучше об этом не думать. Так и самому спятить недолго…

* * *
     Сегодня пришёл в Старбакс позже обычного. Ну, так получилось после шопинга. Был уверен, что никого уже тут не застанет, но ошибся. Что увидел первым делом? Мизансцену. За столиком сидели и ворковали… Ксо и Андрон. Голова к голове, плечом к плечу. Андрон рисовал что-то на салфетке, а Ксо, задумчиво, внимала. О чём шёл разговор, не известно. Хотя, конечно, вполне можно предположить, что фотограф объясняет ей концепцию будущей фотосессии. Надо сказать, что выглядело увиденное весьма презентабельно и гламурно. В руке у Ксо красиво и тонко дымилась красивая чашка с кофе, на столе лежал планшет… Больше ни одного из знакомых лиц. Кроме… А! Привет, Леночка! Свет очей моих! Попытался даже перевести на английский эту фразу, ну, чтоб получилось нечто вроде стихов. Стихи не вышли, а вышел бред какой-то: "The light of the eyes of my". Но привередничать не стал, выдал ей прямо так, как перевелось. Засмеялась! Эх, как же мало нужно женщине для счастья! Стишки-нескладушки в корявом переводе – и она уже смущается, рассказывает тебе о том, что её кошка сегодня утром чуть не вывалилась из окна на восьмом этаже!

На восьмом этаже – пати в неглиже,
На седьмом этаже - соседи спят уже,
На девятом этаже – медведи Фаберже,
Этажом выше - спецназ на крыше…

     Хм. А вот это уже – диагноз!
     Прямо там, возле стойки, пока и остался. Не пялиться же на этих голубков с их салфеткой. Леночка, между делом, поинтересовалась, есть ли у него девушка. Есть. Конечно есть. Красивая? Конечно, да ещё какая красивая! Сам себе завидую. \\У тебя недавно было с ней свидание?\\ Было! Леночка, да ты - Шерлок Холмс! \\Я совсем не Шерлок Холмс, просто по тебе это заметно. Женщины всегда чувствуют такие вещи!\\ Поговорили о её молодом человеке, который, к сожалению, её не ценит. Пофилософствовал немного о жизни, процитировал ей несколько цитат Бодлера. "Бывают такие сильные соблазны, которые поневоле превращаются в добродетели" например, и "Бог — это единственное существо, которому для того, чтобы править, даже не нужно существовать"… Оценила до такой степени, что явно захотела уединиться за столиком, и поговорить как следует. К несчастью, посетители сегодня просто одолели. Грэг переместился за столик, находящийся неподалёку от стойки, и мирно устроился там, попивая свой латте, Дожидался появления в кафе кого-нибудь из "наблюдаемой тусы". Между делом улыбался Леночке, которая краснела всё пуще. А его это, блин, кажется, забавляло…
     В первом часу дня появился Ваня, едва завидев которого, Ксо скроила недовольную мину и нарочито повернулась к Андрону. Ваня по-свойски пожал руку Грэгу и проинформировал, что утром поругался с Ксо. Она, похоже, спятила на почве фотографии, причём фотографии цифровой, беспонтовой! Сел один, сердитый, съел и выпил что-то вкусное, после чего, недобро косясь на "голубков", ушёл из кафе, сделав вид, что роется в своём айфоне. Почти одновременно с его уходом появилась Анюта, кивнула "голубкам", подошла к столику за которым сидел Грэг.
     -\\Что ты тут один сидишь?\\
     -\\Я не один, я беседую с Леночкой. Молча.\\
     -\\А. Переглядываетесь. Поняла.\\
     Понятливо кивнула, взяла свой кекс, и отошла к "голубкам" в ожидании кофе. Андрон молниеносно удвоил свои старания и начал показывать разрисованную салфетку, Анюте. Она откровенно скучала и… временами косилась в сторону столика Грэга. Ждёт свой заказ? Ревнует Грэга к Леночке? Не то чтобы интересно, но очень уж скучно в этом гламурном заведении, когда ничего не происходит. Лиза сегодня отсутствует здесь, потому что сидит с Дарьей. Сама попросила, после того, как вернулись с утомительной прогулки по бутикам… Хм. К себе за столик Ксо и Андрон иностранца не звали, а хотелось бы... Что, если сыграть наивного дурачка, подойти и сказать, что Лена неумело флиртует, а ему это надоело… Ну или типа того… Как раз в тот момент, когда совсем уже собрался сняться со своего табурета и подсесть к компании с участием "голубков", те вдруг активизировались и принялись активно махать ему руками, подзывая. Подошёл.
     -Грэг, в прошлый раз тебе не удалось как следует пообщаться с Андроном. Я знаю, ты сожалел об этом, - торжественно сказала Ксо. – Андрон – гений. Гениальный фотограф!
     Анюта перевела. Грэг кивнул и сел за их столик.
     -Она слишком высокопарно говорит обо мне, - скромно потупился фотограф.
     -Нечего, нечего скромничать! – Ксо хлопнула его по плечу.
     -Я пригласил их в мою студию, в субботу, - сказал Андрон. – Но они почему-то боятся идти туда без сопровождения. Дружно заявили мне, что хотят, чтобы их сопровождал именно ты.
     Мурлыкает и выпевает… Разумеется, девчонок, ни в коем случае, нельзя отпускать одних…
     -Лиза тоже идёт с нами, - сообщила Ксо. – Мы только что ей позвонили и договорились.
     Ах вот как значит? Ну тогда от меня вам точно не отделаться!
     -\\Да-да, конечно. Это будет очень интересная экскурсия!\\ - закивал Грэг и сказал как бы между прочим:
     -\\Я – Грэгори, если вдруг не помнишь\\.
     -Наслышан, наслышан, - Андрон взглянул на переводчицу-Анюту. – Девочки мне говорили, что ты им очень нравишься.
     -\\Спасибо, девочки\\, - сказал Грэг Ксо и Анюте.
     Из двух подружек при этом порозовела лишь Анюта.
     -Ты рад, что мы позвали Лизу? – улыбнулась ему Ксо.
     -\\Очень. Меня ждёт много приятных минут\\.
     -И ты, выходит, будешь свободен в субботу? – продолжала Ксо.
     -\\Даже если меня станут догонять какие-нибудь дела, я скажу им: "Извините, не сегодня"\\, - ответил Грэг, мило улыбнувшись.
     На этом простились…

* * *
     В четверг разработали с Лизой стратегический план субботнего похода к фотографу. Главным было – держаться постоянно рядом (а не важно что и кто подумает!). У Вадима даже возникла идея проконсультироваться с Фёдором, как с главным стратегом, но, чуть поразмыслив, раздумал. Нужно сначала собрать всю имеющуюся информацию, а уж потом привлекать специалистов… Тем более, что пока что всё вилами на воде, ничего конкретного…
     В программе сестёр на сегодня значился визит на тренировку к папе. В бассейн. Идея Лизы. Вообще-то Вадим (опять же) считал, что ничего путного из затеи не выйдет, но, тем не менее, загодя договорился с тренером о присутствии малявки, которую не с кем оставить. Тренировка в бассейне всегда длилась час. Временно задвинув восточные единоборства, как выяснилось, Вадим ни в чём не прогадал. Его вполне устроили разминки, растяжки, устраивали и сами занятия водным поло – в меру энергозатратные и не лишённые изрядной доли азарта (между прочим, именно такие виды спорта психологи рекомендуют мужчинам, стремящимся к моногамии). Вадим даже всерьёз задумался продолжить занятия этим видом спорта дома, по возвращении (благо, есть такая возможность). Всё-таки к воде сильно тянуло, как не крути... Его девчонки сначала сидели на зрительских местах (Дарья восседала на коленях у старшей сестры, картинно ухватившись за поручни – их дуэт можно было оценить даже без очков – так что не только Вадим обратил внимание на парочку девчоночек). "Это чьи ж такие?" – спросил один из игроков с улыбкой. "Мои" – ответил Вадим. Лиза всё время пыталась показать Дарье папу в воде (тыкала пальцем в номер, написанный на его шапочке), но малышка никак не узнавала своего "э". Ничего удивительного – признать папу в толпе мокрых атлетов в специальных шапочках, с голыми торсами (причём  – разглядеть необходимо издалека), пожалуй, проблематично, если пока не знаешь цифры. Потом сёстры ходили вдоль рядов и рассматривали здешние интересности, а вскоре тренировка закончилась – словом, никто ничего не потерял, время прошло с толком… Вечером Дарья завалилась спать даже без сказки, а папа включил Скайп… С Машей проговорили часа полтора… Вадим старался не думать о предстоящем завтра. И Маше ничего не сказал. А незачем ей, лишний раз, волноваться и нервничать. Пересказал сегодняшний день, похвастался, что забил гол – тряхнул стариной, называется. Да, кстати, до такой степени хорошо тряхнул, что тренер предложил ему поучаствовать в соревнованиях через три недели. А почему, собственно, нет? С командой уже познакомился, стариной тряхнул… Согласился в общем. Маша поздравила и даже похвалила, хотя по-прежнему относилась к ватерполо с некоторой настороженностью…

* * *
     В пятницу снова провёл с Дарьей весь день. Малышка была очень довольна. Что там говорить, она действительно сильно скучала по маме и видела папу не так часто, как ей хотелось бы. Порой случалось, что Люся звонила ему и говорила, что Даша плачет.
     –Всё время спрашивает, когда придёт "э", - говорила няня. – Вы уж, пожалуйста, вернитесь сегодня пораньше…
     Да, Люся очень хорошо понимала Дашкин тарабарский и помимо всего, эта няня, как выяснилось - неплохой психолог. Вадиму никогда не требовалось дополнительных объяснений: услышав сообщение о Дашкиных слезах, необходимо моментально всё бросить и ехать домой так быстро, как сможешь… И вот, в эту пятницу, Дарья была абсолютно счастлива! Мало того, что папа никуда не исчез с утра – к нему снова прибавилась сестра. Лизу Даша называла "Иса".
     Несмотря на погоду "так себе", отлично прогулялись (у папы на руках). Закатились в какое-то детское кафе, где работали клоуны и некие "зверушки". Вадим считал, что такие развлечения для Дарьи, вообще-то, рановаты. Чего доброго, испугается. Но нет. Дёргала всех за волосы, хвосты, помпоны и яркую одежду, напилась молочного коктейля – осталась довольна. Ходили смотреть фонтаны… Хотели съездить в зоопарк, но посчитали, что это будет уже слишком для малюсенькой девчушки…
    
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
AFTERSHOCK 
     …Грэг не поверил глазам, когда обнаружил в Старбаксе Андрона, одиноко сидящего за столиком и попивающего эспрессо с какой-то "пироженкой". Огляделся. Да, сидит один, больше никого знакомых. Вот повезло так повезло! Какие именно бонусы сулит это уединённое свидание, Грэг пока не анализировал, но понял – удача. Подошёл:
     -Hi.
     -Hi. А где твои girls? Грэг, я не ошибся?
     -\\Да, именно Грэг. Думаю, девушки будут позже. Я сегодня слишком рано пришёл\\.
     -Позже будут? Б…я, я видимо время перепутал. Мне казалось, договаривались на двенадцать.
     -01:00 PM, - постарался напомнить ему Грэг. -
     Андрон, видно, плохо ориентировался в устном отсчёте времени на английском. Крепко задумался, соображая.
     -А, час дня, - наконец-то понял он. - Ладно, деваться некуда. Подождём.
     Грэг сходил к стойке, за которой принимали заказы. Попросил у бариста латте. Сегодняшняя смена оказалась исключительно мужской, потому долго у стойки Грэг не задержался. Когда вернулся за столик, ожидая готовности своего кофе, Андрон хмуро на него посмотрел.
     -Бодр и свеж, как всегда, - сказал Андрон. – У вас, у иностранцев, какой-то моторчик в задницу вделан? Столько раз уже наблюдал у вашего брата это щенячье, радостное настроение по утрам. Как вам только удаётся?
     Иии… Вот она, идея! Пришла мгновенно. И мгновенно обрела форму и содержание…
     -\\Не знаю, как у кого, а мой двигатель – это девушки. И чем больше их, тем лучше\\.
     -Девушки? – Андрон вновь усиленно соображал и переводил. – У тебя? – показал пальцем на Грэга. – Ты развлекаешься с русскими девочками и это – твой мотор?
     -\\О, да!\\
     -Чёрт, завидую. Сколько их было у тебя сегодня?
     Грэг повспоминал, позагибал пальцы (а на самом деле он оценивал ситуацию и примерные способности Андрона).
     -\\Три. Ну да, три\\.
     -Ух ты… А они только с иностранцами встречаются или - плати и поезжай?
     Грэг засмеялся.
     -\\Второй вариант. Могу поговорить с ними о тебе. Хочешь?\\
     -Очень обяжешь. Приму их в своей студии, с комфортом.
     -О'к. \\Готовь для них наличные.\\
     -Much as they like! - расплылся Андрон, выдав фразу, которую, видно, давно заучил наизусть потому, что не раз пользовался.
     Расчет был прост. Более того, расчёт с перспективой на будущее. Если даже сегодняшний поход в студию к этому затейнику не увенчается никакими результатами, то вполне реально договориться с Барбарой о встрече девочек из их "фирмы" с Андроном. Не всё ли им равно? Быть может, и Барбара поучаствует – это наилучший вариант. Навестят, посмотрят профессиональным взглядом и, быть может, сделают какие-нибудь интересные выводы. А потом – порасспросим девочек…
     В двери вошла Лиза.
     -Good morning, - сказала она, подойдя.
     -Здравствуй, красавица, - откликнулся повеселевший после разговоров с Грэгом Андрон.
     А Грэг просто сказал ей:
     -Hello.
     -Где все? – спросила Лиза.
     -\\Ещё не подошли\\, - сказал Грэг.
     -Ждём, - сказал Андрон.
     Лиза, долю мгновения помедлив, пошла к стойке для заказа. Грэг отправился за ней, тем более что его латте был готов. Сегодня заказы принимал совершенно новенький парень и никто не знал его имени… По причине духоты, Лиза заказала фраппучино с мятным сиропом а, как дополнение – маффин и чарующе улыбнулась пареньку. Грэг при этом улыбнулся своим мыслям.
     -Я всегда считал, что сладкое – не моя история, - шепнул Лизе Вадим, улыбаясь так лучезарно, что любой наблюдатель, а тем более Андрон, немедленно сделает вывод: это флирт. – Три недели тут тусуюсь и, как не удивительно, зубы мне пока не свело.
     Лиза засмеялась.
     -Смотри, пап, не пристрастись, - ответно шепнула она.
     -Андрон засёк-таки наши перешёптывания.
     -Так мы в расчёте на его внимание тут глазки друг другу строим?
     -И для этого тоже. А вообще-то у меня алиби – заказ готов, я за ним сюда и пришёл, - Вадим показал на свой кофе.
     -Зря стараемся - забудет.
     -Это вряд ли. Не тот типчик.
     Вообще-то они теперь очень интересно стояли: Лиза – спиной к стойке и лицом к Вадиму, а Вадим – лицом к Лизе, и упершись обеими руками в стойку – слева и справа от Лизы, что со стороны очень походило на некое подобие объятий. На самом деле, они вообще никак не соприкасались.
     -Уютненько, - прокомментировала пассаж Лиза, покосившись по очереди на обе его руки.
     -Тсс, - сказал Вадим.
     В кафе зашли Ксо и Анюта. Вадим тут же сделал вид, что, стоя спиной, не заметил вошедших. Ксо помахала рукой (Лизе), а Анюта отреагировала очень содержательно: отвела глаза и, вроде бы, сказала "пфф". Ей явно совсем не понравилось, что Грэг и Лиза стоят возле стойки, да ещё так близко друг к другу. Очереди совсем не наблюдалось. Должно быть, это самое спокойное время тут, что оказалось кстати…
     -Спалились по полной, надеюсь? – поинтересовался у дочери Вадим, не оборачиваясь.
     -И ещё как спалились! Я бы, для полноты картины, сейчас тебя поцеловала, - шепнула Лиза. - Если бы ты не был моим папой.
     -Чего-чего? – переспросил Вадим (с подобающим вопросу выражением лица).
     -Того-того, - продолжала улыбаться Лиза. – Иди, если хочешь, разруливай ситуацию. А я подожду тут – мой заказ ещё не готов.
     -Я тоже немного с тобой постою, усилю эффект, - сказал Вадим, по-прежнему опираясь руками о стойку.
     -Папочка, да ты у меня извращенец, - засмеялась Лиза.
     -Не рушь видимость, дочь, - откликнулся Вадим. – Мне и без того всё это трудно даётся.
     -Оч заметно, - оценила Лиза скептически, и измерила взглядом расстояние между собой и отцом. – Ты, по-моему, ни в какой ситуации не потеряешься… Девчонки к нам идут. Переходим на инглиш.
     -O'K, - улыбнулся Грэг.
     Руки он так и не убрал.
     -Мальчики, девочки, привет вам, - Ксо легонько постукала Грэга по спине.
     Тот, словно застигнутый врасплох, моментально убрал руки со стойки и взял свой латте, который только что поставили на стойку.
     -Wow! Hey you, Xo! Hey you, Ann, - обернувшись, сначала удивился, а потом приветствовал пришедших Грэг.
     А Лиза только улыбалась, глядя на него снизу вверх. В её глазах читалось: "Ну, папа, ну ты и ты супер у меня всё-таки!", но для всех остальных выглядело просто-напросто однозначным восхищением. Проходя мимо Анюты со своим кофе, Грэг краем глаза заметил, что та, по прежнему, старательно смотрит в сторону.
     -Хороша? – поинтересовался Андрон, когда Грэг садился к нему за круглый столик.
     -Liz?
     Тот кивнул.
     -\\И не спрашивай\\, - тряхнул головой Грэг.
     -Она тебе обещала?
     -What? – переспросил он, будто не расслышав.
     -Даст?
     Не сдержавшись, Грэг рассмеялся.
     -No comments, - сказал он.
     -Твою мать, я б такому тоже дал, - проговорил себе под нос Андрон, наверняка думая, что иностранец не расслышит.
     И добавил уже громко:
     -Секси. В ней есть шарм. Говорят, она, правда, еврейка, и родители очень строгие, но девочка – офигеть. Согласен?
     "Она-то секси, а вот ты – старый козёл, обломайся", - подумал Вадим.
     -No comments, - повторил Грэг и мило улыбнулся.
     Тут Андрон вдохновенно начал рассуждать о женских прелестях. Интересно, а что его больше вдохновило – перспектива общения с тремя девочками, порекомендованными иностранцем, или Лиза у стойки? Или то и другое, плюс пришедшие сейчас Ксо и Анюта? Слушая рассуждения Андрона, Вадим понял, что его воротит от всего, что говорит или делает сейчас этот дряблый и обрюзгший раньше времени блондин, похожий на пузатенького тараканчика. Хорошо, что он не носит никакой растительности на лице, а то впечатление было бы, пожалуй, полным…
    
* * *
     Прошло минут двадцать, прежде чем все вышли из кафе. Поддерживая имидж, Грэг держался всё время как можно ближе к Лизе. В Старбаксе ему не удалось освободить свои уши от болтовни Андрона так скоро, как он на то надеялся. У стойки собралась очередь, и Ксо с Аней встали поодаль, ожидая своих заказов, а Лиза находилась рядом с ними, за компанию (пару раз она оглядывалась, но не передавала никаких знаков), оживлённо болтала с подругами (а Грэг, всё это время, сидел за столиком в компании Андрона)… Дождавшись, девушки сели за длинный высокий стол возле стойки, на высокие же табуреты, потому что за маленьким круглым столиком, за которым сидели Грэг с Андроном, им троим всё равно не хватило бы места, да и не собирался тут никто долго сидеть. Помахали руками, позвали к себе Грэга, а его место за столиком заняла Ксо… Грэг, с облегчением, покинул Андрона (тот не обиделся, ведь Грэг, несмотря на фразу "я б такому тоже дал", – не девчонка, в конце концов).
     -\\Как ты его выдержал? Ведь почти десять минут! Рядом с Андроном это недолгое время – вечность\\, - выразила соболезнования Лиза.
     А Анюта ничего не сказала, молча кусая свой любимый черничный кексик…
     Автомобилем Андрона оказался большой белый автомобиль. BMW4 серии Кабриолет, насколько Вадим разбирался в тачках. Верх-трансформер был, к счастью, закрыт. На передних сидениях сидели, конечно же, сам Андрон и Ксо, а на заднем – Грэг и две девушки. Кто в выигрыше? Наверняка оба молодых человека в машине относили к себе положительный ответ на этот вопрос. Кстати, когда усаживались, Грэг нарочно пропустил обеих девушек вперёд, причём Анюту первой. Ему приходила мысль усесться посерёдке, но он не стал искушать ничьи мысли (в том числе и свои). Анюте такой вариант, кажется, не то чтобы не понравился… Она наверняка поняла, что Грэг подтасовал результат, чтобы сидеть сейчас рядом с Лизой – именно этот факт её нехорошо задел. Вадиму даже извиниться захотелось… Вот, чёрт!

* * *
     Студия находилась в районе старой Москвы. Вадиму такие районы нравились исключительно тем, что в них пока ещё ощущается дыхание Старой Москвы. Той самой Москвы, куда ездил вместе с родителями в детстве, к дяде. Он даже помнил запах в метро, помнил его именно таким каким тот был ТОГДА. В детстве этот запах казался как минимум чудом чудным. Хотелось стоять на перроне, вдыхать воздух, и… и всё. Больше ничего не нужно. Это сейчас, когда давно знаешь, что в метро пахнет ТАК из-за того, что шпалы просто-напросто пропитывают креозотом, сказка куда-то пропала, а тогда… Ещё он почему-то хорошо помнил автоматы с газировкой на улице Горького, хотя автоматы-то, помнится, имелись везде, даже дома. 3 копейки – с сиропом, и 1 копейка – без сиропа, с одними только пузырьками. Быть может, помнил потому, что ему всегда очень нравился вкус воды в Москве. Нигде такой воды не пробовал, только в столице… Сейчас тут всё слишком помпезно, величаво и дорого, хотя, конечно же, красиво, ничего не скажешь. Излишняя помпезность, в случае Андрона, компенсировалась тем, что через дорогу тут – бульвар, море зелени, люди на лавочках отдыхают, кругом какие-то памятники… Вошли во двор, огляделись. Не уютно. Вроде бы, кругом деревья, трава на газонах – всё на месте, но… эта природа бездушная и выхолощенная… Вадим подумал, что вряд ли смог бы тут жить. Даже временно, как, например, сейчас, на Войковской. Конечно, ничто не сравнится с садом, возделанным его отцом, но на Войковской, тем не менее, всё же ощущается непередаваемая атмосфера жизни, которая так знакома и любима дома… Ладно уж, закрываем глаза и ставим зачёт. Люди старались.
     Что находилось на первом этаже – не известно, туда не заглядывали, а вот пенаты Андрона занимали едва ли не половину второго этажа этого дома. Ого! Сколько шика! Двери, ведущие в студию, слегка вводили в ступор – железные, массивные, словно несгораемый шкаф. Потолки – по умолчанию высоченные… И нигде – ни малейшей выбоинки, царапины или скола. И-де-аль-но! Гости притихли и только лишь озирались. Явно гордясь произведённым эффектом, Андрон достал из рюкзака ключ. Нет, не так. Он достал КЛЮЧ! А ключ этот выглядел примерно как золотой ключик старины Буратино. О, да! Помимо ключа достал он и ещё что-то, сильно напомнившее пульт ДэУ. Далее произошло следующее: КЛЮЧОМ он отпёр ДВЕРИ, а за этими ДВЕРЯМИ находилось что-то, сильно напоминающее шторки фоаппарата, спирально закручивающиеся защитные лепестки-экраны (чёрного цвета) - лепестки послушно и беззвучно раскрутились по спирали, разъехались в стороны…
     -Пиипец, - сказала Ксо потрясённо.
     Вадим плохо рассмотрел (слишком уж неожиданной оказалась трансформация мажорного, но всё же весьма старомодного по своей стилистике подъезда в космический корабль), но, домыслив, понял, что эта красотень – всего лишь некое подобие рольставней, управляемых дистанционно. Любитель производить эффекты для девочек, мать его! Лиза тоже удивилась, хотя изо всех сил постаралась это скрыть, а Анюта, похоже, чуть было не осенила себя крестным знамением.
     За чуднЫми дверями царила темнота... Но это лишь в первый момент, из-за разницы в освещении и обилия солнца, заглядывавшего с улицы в огромные окна подъезда (погода окончательно налаживается?). Когда вошли и немного огляделись, поняли, что солнечный свет тут не очень причастен: стены студии Андрона выкрашены в чёрный цвет и дневные лучи, просто напросто, поглощаются чёрнотой. Едва гости шагнули внутрь, в прихожую (а как ещё это помещение назвать?), им стало понятно, что здесь имеется подсветка. То ли голубая, то ли светло-фиолетовая (или снова обман зрения, а подсветка просто белая?). Андрон, закрыл дверь на какую-то замудрёную задвижку, и "космический корабль" наглухо закрутил свои шторки.
     -Бункер? – полунасмешливо спросила Лиза, которой единственной из девушек, похоже, не изменило самообладание (она ж с папой сюда пришла, а папа защитит свою малышку от всех напастей!).
     -Нет, что ты, - Андрон заулыбался, довольный произведённым эффектом. – Всего лишь студия. Есть, правда, звукопоглощение – не люблю громкие звуки, когда работаю. Проходите.

* * *
     Вспыхнул свет. Чёрный пол, чёрные стены, чёрный потолок. Затягивающие, словно космос, бездонные пространства. Вокруг – софиты, провода, очень красивая и дорогая чёрная мебель… Стены испещрены многочисленными отверстиями – это и есть поглощение звука, о котором упомянул хозяин… Чёрный дворец. Окон тоже не видно – похоже, что они закрыты рольставнями…
     -Ты здесь живёшь? – спросила Ксо, озираясь.
     -Вообще-то я живу за городом. Но и тут бываю часто.
     -Здесь… страшно, - сказала Анюта и поёжилась. – Я бы не смогла…
     -А мне – нравится, - сказала Ксо.
     -Вы ещё не всё видели, - сказал Андрон. – Стойте тут, я сейчас.
     Он отошёл куда-то и исчез из глаз. "Ага, там какой-то проём в стене" – понял Вадим.
     -Вуаля! – послышался голос невидимого Андрона.
     По этой команде на стенах зажглись… билборды? Чёрт возьми, как такое называется?! От пола до потолка – громадные чёрно-белые панно вроде рекламных щитов на улицах, подсветка и стеклянный купол поверх. Студия в секунду превратилась… то ли в город, то ли в журнал… и на всех фото этих панно – огромные чёрно-белые женские фото. Они, каким-то образом, совершенно не были видны поначалу. Или это лишь потому, что гости не знали об их существовании? Первое панно, в которое упёрся взгляд – снимок со спины лежащей на боку, в луговых травах, девушки. Графичные линии – длинные, невыразимой красоты волосы, плечо, изгиб спины, бедро, ноги, теряющиеся в тенях… Вадиму отчего-то стало трудно дышать…
     -Смотрите, смотрите, - продолжал Андрон торжественно, раскинув руки. – Это – музей. Объект моего поклонения. Точнее – его воплощение. Идеальное женское тело, без изъянов. Нерукотворное творение божественного Пигмалиона.
     Далее, если идти по студии, вдоль стены, девушка, на всех снимках по очереди, постепенно оборачивалась (сначала она села, словно разбуженная, а потом начала оборачиваться). Лиза стояла спиной к Вадиму, лицом к противоположной стене студии. Её взгляду, судя по всему, предстал снимок, который является последним в серии этих фото. Лиза, едва слышно, охнула и, кажется, обернулась на папу. Где были в этот момент Ксо и Анюта – не известно. А Вадим, как загипнотизированный, двигался вдоль "билбордов". Девушка на фото всё ещё не обернулась… Но, наконец, вот… профиль… глаза… взгляд… приоткрытые губы… Изящная поза, словно у фарфоровой фигурки… На последнем фото, которое находится напротив того, которое увидел первым Вадим, она смотрит в камеру…
     Он дёрнулся. Кто-то ухватил его за запястье.
     -Shut up! No sound. No, - сказал Вадим ледяным тоном.
     -Я не могу. Я сейчас накинусь на эту сволочь и начну царапать ему рожу, - прошептала Лиза, прерывисто дыша.
     Вадим перехватил её руку и сжал в ладони пальцы. Сердце бешено колотилось. В ушах шумело.
     -\\Андрон, - сказал он в неизвестном направлении, потому что понятия не имел, где сейчас находится Андрон, и не хотел этого знать, - ей плохо. У тебя есть ванная здесь?\\
     -Голова очень кружится и тошнит, - пробормотала Лиза через силу.
     -Что-что? – послышался издалека радостно-безмятежный голос Андрона.
     К ним подбежала Анюта – она, как видно, находилась ближе всех.
     -Я помогу! Ванная, где у тебя ванная Андрон?
     Грэг поддерживал Лизу, едва стоящую на ногах. Анюта подхватила её с другой стороны, но Лиза была чуть выше, и понятно, что вдвоём девушки точно не управятся. Вадим жестом отодвинул Анюту и взял Лизу на руки.
     -Чуть влево от вас, в нише, вход в коридор, - пробудился Андрон, - идите по нему и сами всё увидите.
     Анюта первой нырнула в коридор, на который указывал Андрон. Уже уходя, Вадим услышал, как Андрон поинтересовался у Ксо:
     -Твоя подруга беременна или мне только показалось?
     В конце чёрного коридора маячил белый свет.
     -Однозначно – этот парень либо полный псих, либо – гений, - проговорила Анюта, когда шли в направлении света. Она шла впереди, словно прокладывая путь к свету.
     В светлом конце коридора нашлись две двери. Точнее, два дверных проёма. Туалет и ванная с джакузи. Чистота и красота… Дверей нет нигде. В ванной Вадим осторожно опустил Лизу на пол. Она тут же склонилась к крану возле раковины, открыла холодную воду и умылась, хорошо намочив при этом и шею, и чёлку. Грэг, который контролировал все её движения, тоже зачерпнул холодной воды - намочил девушке руки, начиная от плеч и ниже, до локтей… Анюта, стоявшая рядом, слегка удивлённо наблюдала ту нежность, с которой он прикасался к Лизе.
     -Спасибо, па… - начала Лиза, но сообразила, что тут находится Анюта и поправилась:
     -П… предупредительный ты наш, Грэгори… You are very attentive!
     -Not at all, my dear. Contact more.\\Не за что, дорогая. Обращайся ещё\\, - откликнулся Грэг, взглянув на Лизу. – How are you? \\Как ты?\\
     -I feel better. Мне лучше.- сказала Лиза. – Спасибо.
     -Do you not fall? Can I go? \\Не упадёшь? Мне можно уйти?\\
     -Не упаду. I'm fine.
     Грэг, без привычной уже улыбки, добавил:
     -Won't be not be an eyesore. \\Не буду мозолить глаза.\\
     -Yes, - улыбнулась за него Лиза и кивнула. С кончика носа у неё упала капля.
     Грэг тоже кивнул и ушёл из ванной.
     Лиза ещё раз умылась, выключила воду и огляделась.
     -Полотенце ищешь? – спросила Анюта, вертя головой.
     -Ну, нет, - невесело засмеялась Лиза. – Представляю, что за полотенца у него тут…
     -Бумажные! – Анюта увидела, отмотала хороший кусок бумажного полотенца, висевшего на стене и протянула подруге. – С тебя целый водопад течёт.
     -Спасибо, - Лиза промокнула руки и лицо.
     -Ты правда беременна?
     -Кто сказал? – непонятливо взглянула Лиза.
     -Андрон, когда тебе стало плохо.
     -Козёл, - фыркнула Лиза.
     -Кто?
     -Андрон. Он - козёл. Мало того - сволочь и живодёр. Нужно срочно Ксюху от него как-то отвадить.
     -Но ведь ты не от Андрона…
     -Анюта, - строго перебила её Лиза, – он глупость сказал, а ты подхватила. Хочешь заделаться в пустолайки?
     -Кстати тебе Ксо теперь спокойно жить не даст – она тоже слышала, так что готовься... Мне нужно знать только одно… Грэг?
     -Не от Грэга ли я залетела? – переспросила Лиза и было видно, что вопрос её развеселил (насколько вообще возможно веселиться в таком состоянии).
     -Он к тебе… как-то по-особенному относится. Выделяет из всех нас…
     -Ревнуешь? – прищурилась Лиза.
     -Нет, но…
     -Ревнуешь, - уверенно сказала Лиза. – Он ко мне действительно по-особенному относится, но я ни от кого не залетала. А тем более – от Грэга.
     И она отправилась обратным маршрутом, по чёрному коридору. Анюта заняла её место у зеркала, возле раковины. Включила холодную воду, побрызгала себе на лицо. Вздохнула и пошла вслед за Лизой…
    
* * *
     Первое, что захотелось сделать Вадиму, когда вернулся в студию из чёрного коридора – уйти отсюда нафиг, куда глаза глядят. К счастью, ждать, когда наговорятся Андрон и Ксо, пришлось не так уж долго. Всё это время Вадим, избегая смотреть на светящиеся панно с фотографиями, анализировал периметр. Получалось, что дверь тут (кроме входной, так поразившей всеобщее воображение) только одна. Эта тоже - укреплённая, сейфовая, наглухо закрытая (ненавязчиво подошёл к ней и подёргал). Лиза стояла в центре студии, и тоже, как Вадим, отводила взгляд от фотографий. Смотрела куда угодно – вверх, вниз, себе под ноги, но только не по сторонам…
     Едва выбрались на улицу и вдохнули не кондиционированный воздух с натуральным запахом уличной дряни, к которой примешался запах табака, Вадим вызвал такси. На русском. Но так как вышел он из двора первым, и тут же взялся за телефон, никто не услышал, о чём он говорит. К тому же – на улице шумно. Следом за ним вышла Лиза. Обменялись взглядами и поняли друг друга без слов. Обоих в момент перестало волновать то, что подумают о них остальные. Пригласившему в свой седан Андрону, Лиза коротко сказала, что поедет с Грэгом, который уже вызвал такси, а Грэг стоял в стороне, сунув руки в карманы, и молчал, глядя в сторону. Девушки, уходя за Андроном к стоянке, на которой тот оставил машину, сказали "Пока", а Анюта обернулась, уходя. Разумеется, такое поведение Лизы и категоричный её отказ от обратной поездки в шикарном авто, все расценили абсолютно однозначно. Наверняка Андрон, погрузившись в машину, сейчас рассуждает о том, что Лиза с иностранцем уже успела где-то плодотворно побеседовать и теперь они едут воплотить в жизнь свою беседу… И наверняка Ксо при этих его словах захихикала, а Анюта стала ещё серьёзней, чем была…
     -Папа, - сказала Лиза, подойдя. – Сейчас такси придёт… Ты как?
     -Что? – переспросил Вадим.
     -Ты такси вызвал. Помнишь? Не забыл? Куда подъедут? Прямо сюда?
     -Ах да, извини… Прямо сюда... 
     -Анютка в тебя влюблена.
     -Я знаю.
     -Будешь дяде Феде звонить?
     -Судя по всему да, но не сейчас…
     -Ты только не пей. Хорошо? Про Дашку помни.
     -Тогда ты сейчас поедешь со мной.
     -Папа, я нарочно тут с тобой осталась, чтобы ты не был сейчас один.
     -Спасибо.
     …С водителем подъехавшего такси говорила только Лиза, Вадим молчал на протяжении всей дороги. Молча отдал дочери карту "Visa", когда расплачивались, а там уж девушка действовала сама. Отцовская карта вообще-то регулярно попадала к ней в руки – Лиза знала пин-код… Вадим давно перестал контролировать в этом отношении свою старшую. Без спросу она чужого не возьмёт (даже если "чужое" принадлежит родителям) – это аксиома и одна из самых лучших черт характера Елизаветы…
     Сели на лавочку во дворе, потому что идти сейчас к Дарье, для Вадима не представлялось возможным. Деревья шелестели над головой, пенсионеры сидели с журнальчиками, разгадывали кросворды... Тут, в тени, уютно, тихо и спокойно. Сегодня чуть ли не первый безмятежно-солнечный день за всё Московское лето, без туч и дождя. Вадим откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза. Лиза ничего не говорила. Она только придвинулась поближе, и погладила его по плечу. Никто ничего не обсуждал. Все ЗНАЛИ. Просто ЗНАЛИ, и всё. Сколько вот так просидели – трудно сказать… Вадим посмотрел на часы.
     -Сейчас Люся и Дарья пойдут гулять, - сказал он. – Это часа на два. Есть предложение зайти сейчас ко мне и что-нибудь совместно приготовить.
     -Заесть стресс?
     -Ну да, если хочешь, можно и так назвать. Лично я в Сарбаксе только кофе выпил…
     -Мы с тобой не перестарались в кафе с "обжимашками", как ты думаешь?
     -Да мне плевать, если честно… Или тебя покоробил сам факт того, что ты залетела от Грэга?
     -А, так ты всё-таки слышал.
     -Пускай думают, что хотят. И говорят что хотят.
     -Идеи есть какие-нибудь?
     -Пока – абсолютно никаких. Насколько я понимаю, цель у нас с тобой сейчас только одна – сделать всё возможное, чтобы Ксо не влипла в историю.
     Лиза вздохнула:
     -Боюсь, что её уже не удержишь…
     -Давай-ка не строй мне тут пессимистические прогнозы. Ну, хочет, пусть себе спит с этой мразью, пусть он фотографирует её голой. Пусть, её, Лиза. А хочешь, открой глаза Ване на его пассию.
     -Она мне всё-таки не безразлична, папа. Когда они целовались сегодня в студии, у меня внутри всё клокотало.
     -Они целовались? – переспросил Вадим, приподняв брови. – Серьёзно? Я не видел.
     -Да ты многого не видел и не видишь. Анюта, по-моему, скоро с катушек начнёт съезжать на почве влюблённости в некоего Грэга, а ты внимания не обращаешь.
     -Лиза, я тебя очень прошу: не нужно сейчас про Анюту.
     -Но ты иногда хотя бы улыбайся ей. Ага? А то мне её жалко. Она хорошая девчонка…
     Вадим посмотрел исподлобья, чуть нахмурившись.
     -Молчу-молчу, - торопливо сказала Лиза. – Наверное это очень противно – целоваться с Андроном. Толстые, мокрые губы. К тому же, наверняка с языком… Брр… - она передёрнула плечами.
     Вадим набрал номер Люси. Как раз вовремя – нянечка с Дарьей выходили из квартиры. Сказал, что он и Лиза сейчас во дворе, но, как только няня и малышка выйдут – запрячутся за какое-нибудь дерево. Сказал, что ему нужно пообщаться со старшей дочерью. Пообещал молочный шоколадно-апельсиновый смузи, когда няня и Даша вернутся с прогулки. "Класс!" – сказала Люся (вероятно по поводу смузи)…
     Далее, уже в квартире, было решено, что завтра с Дарьей сидит Лиза, а Вадим отправится в Старбакс, разведывать обстановку. Больше всего Лизу интересовало, придёт ли туда завтра Ксо. Решили, что не станут больше опротестовывать версию про залёт Лизы от Грэга. В конце концов этим проще всего объяснить сегодняшние события в студии и совместный вызов такси… А ещё – Вадим всё-таки пообещал дочери, что не будет больше такой букой относительно Анюты… Он и сам понимал, что иногда слишком уж "игнорит" эту девушку, но… защитные механизмы продолжали срабатывать. Знал, что не может влюбиться в неё, но он знал о себе ещё и много такого, для чего влюбляться совершенно не обязательно… Постоянно гнал эти мысли от себя, но чем более беспощадно на деле обходился с чувствами Анюты, тем отчётливей звучала в его воображении песня:

Он - твоя иллюзия...
Он - бессонница
Не начавшись эта история -
И закончится
Закончится...

      Закончится?

* * *
     Утром велико было искушение не снимать с пальца обручальное кольцо и напялить на себя что-то типа майки, потому что день снова обещал быть очень тёплым, как и вчера. Но кольцо (на правой), и майка означали бы полное разрушение созданного имиджа. Потому Лиза (она приехала на такси, раным-рано), видя насколько жуткое у папы настроение и он, пожалуй, запросто может свести на нет все их совместные усилия по внедрению Грэга в хипстерскую тусовку, внимательно проследила за кольцом, а также оперативно и быстро отутюжила постиранную с вечера клетчатую рубашку. Сам-то Вадим, наверняка, не станет ничего стирать и утюжить – вчерашний день дорого дался обоим, а особенно папе... В довершение инспекции, Лиза лично привела в порядок папины волосы, потому что сегодня, вопреки обыкновению, он лишь небрежно причесался – не более, и "оттопырыши", как водится, активизировались не на шутку. Несколько волшебных взмахов руками, капля геля для волос – и глаз не отведёшь! Сама залюбовалась результатом: как выразились где-то в интернете (по другому поводу, правда) - "копна шёлковых кудрей, в которые так и хочется запустить пальцы"…
     В метро приятно обдувало. Вадим, сидя у поручня, рассматривал входящую и выходящую публику. В основном – студенты и пенсионеры. Несколько раз натыкался на заинтересованные женские взгляды и, как не прискорбно, на такие же мужские. Оно и понятно – сидит, понимаешь ли, тип, разглядывает с какой-то целью окружающих. С виду-то не разобрать, какой он ориентации, одно ясно – холёный, упитанный (Лизин оверсайз визуально прибавлял Вадиму килограмм десять – и не беда, что ты движешься совсем не как полноватый человек, такие детали мало кто замечает), на носу – "очечи", на физиономии – намечающаяся борода (уже не щетина, но всё же – пока и не борода! к слову, Лиза обзывала эту растительность "неделя в запое"), готовый улыбаться по любому поводу. Уступил своё место бабульке и так счастливо выглядел при этом, будто совершил невиданное благо. Бабулька попыталась завязать разговор – ответил по-английски. И тут все всё поняли. Стали вести себя чуть по-другому. Кто-то презрительно отвернулся, кто-то наоборот повернулся и начал оказывать какие-то знаки внимания (в основном это была, всё же, молодёжь – расчёт Лизы верен с самого начала!). Выходя из вагона на Вадима обязательно поглядывали – кто искоса, кто впрямую… А Вадим просто снимал этим театрально-цирковым представлением душевное напряжение, в котором пребывал. Ехать ему достаточно далеко, времени полно (бабулька вышла и он снова занял своё место)… Когда добрался до Киевской, уже вполне восстановил душевное равновесие. До сих пор, конечно, хотелось придушить Андрона (а там уж - трава не расти!), но теперь-то полностью понимал, что гораздо действенней тут будет вариант со спасением от беды ни в чём не повинной глупенькой Ксо, вместе с её карикатурной фигуркой и девичьей честью…

* * *
     В Старбаксе сегодня, помимо Анюты, присутствовали Ваня и Борис. Ксо до сих пор не появилась – друзья её разыскивали, а она даже на телефон не отвечала… Вчера она, как оказалось, осталась с Андроном. Грэг предпочёл ничего не обдумывать и не строить никаких предположений. Не до того ему было. С Анютой поздоровались суховато, словно находились в ссоре. Грэг – по причине своего чудовищного настроения, а Анюта… Да кто их, женщин, разберёт! Хотя… Выводы напрашивались. Но обдумывать и анализировать совсем не хотелось. Ваня и Борис прилежно слушали рассказ Анюты о вчерашнем походе в студию. Грэг присоединился. Сказал, между делом, что никто из них, почему-то, не прихватил с собой фотоаппарат, а снимки, между тем, могли бы получиться преинтересные! Анюта согласилась, добавив несколько восторженных характеристик антуражу студии и креативности Андрона. Нужно сказать, что говоря это она снова старательно отводила глаза и слегка игнорировала Грэга…
     Совершенно не ко времени в кармане завибрировал телефон… Маша! Быстро сбросил звонок, извинился и вышел из кофейни.

 * * *
     Здесь имелась летняя веранда, где за столиками сидела точно такая же гламурная публика, как внутри кофейни. Вадим отошёл от веранды и входа. Не оглянулся правда, и не оценил, на какое именно расстояние удалился. Так настоящие шпионы не поступают. Штирлица из него точно не получится… Ну да ладно. Тут же набрал номер Маши. Ну, то есть не совсем набрал конечно, но тут же. И она сразу ответила.
     -Димка, здравствуй.
     -Здравствуй, Солнце! Ты звонила. Всё в порядке?
     -В порядке. С момента вчерашнего свидания в Скайпе у меня чудовищный депрессняк. Понимаю, что нужно успокоиться, но никак... Снова глотаю успокоительное. Я вдруг слишком уж остро почувствовала расставание со всеми вами. Эти километры… словно прямо по мне прочерчены…
     Вадим понял, что на этих словах она грустно улыбнулась.
     -Ты с врачом советовалась по этому поводу? Если не путаю, ты была у него утром.
     -Провёл сеанс, предостерёг от нервотрёпок… У меня много позитивных сдвигов, он сказал…
     -А сама-то ты как считаешь – помогает?
     -Помогает. К несчастью, теперь другое навалилось… Доктор сказал, что нужно подождать ещё неделю-полторы, чтоб закончить курс… этой как её… терапии... Думаю, нам всем придётся как-то переждать ещё две недели… - она вздохнула. – А как там наш… Андрон? Бэтмен ещё не победил его?
     -В процессе, Марусь. Мы как раз обсуждали вчерашний визит в его студию, о котором я тебе по Скайпу рассказывал…
     -Помешала. Я так и думала.
     -Всё нормально, продолжай говорить, о чём говорила.    
     -Вчера заходила в ЦТЮ, - перескочила на другое Маша, дёрнув носом, - там новый спектакль. Костя дал почитать примерный сценарий. Читаю. Мне нравится… Как там Дарья?
     Хлопнула дверь кафе. И всё-таки напрасно не отошёл подальше. В опасной близости остановился, можно сказать - мало ли кто может выйти сейчас из этих дверей? Но не до здравых размышлений было, как вы понимаете, да и понадеялся, что "наши" все заняты разговорами, а потому никто сейчас не выйдет в открытый космос…
     - Когда я уходил сегодня, они с Лизой песенки пели про зайцев. Где-то в интернете Лизавета нашла мультфильмы про этих зайцев. Дарья в восторге... Ты оставила заколку – она вчера где-то нашла и опознала. Теперь постоянно тебя ищет. В лица заглядывает, а потом плечиками пожимает и ручками разводит. Я ей объясняю, что мамы пока нет рядом, она в другом городе. Не верит. Ищет тебя.
     -Я забыла у тебя спросить – так и не говорит ничего?
     -Ты будешь смеяться, но я, кажется, расшифровал это её коронное "Э". По-моему, она постоянно пытается назвать меня dad. Данька, наверно, постарался.
     Маша засмеялась.    
     -С кем поведёшься! – сказала она.
     Вадим, ощутив что-то неясное, обернулся. Оказалось, что он просто почувствовал взгляд. На пороге кафе стояла… Анюта. Точнее, она не стояла там, она, как видно, остановилась на ходу… С интересом смотрела и… слушала то, о чём он говорил… Возможно, слова не совсем разобрала (рядом находилась автодорога – машин на ней не так много, но всё равно шумновато), а вот то, что говорил он на чистом русском, наверняка уловила. Вадим снова отвернулся.
     -Клади трубку, Дима. Сама я никогда этого не сделаю. Не могу больше слышать твой голос! – сказала Маша
     -Я тебя люблю.
     -Знаю, но всё равно я – люблю тебя сильнее, - сказала Маша и опять дёрнула носом.
     -Не реви. Ладно?
     -Ладно…
     -Вечером в Скайпе?
     -Нет… Не знаю. Постараюсь себя победить… Напишу тебе SMS, когда уравновешусь. Ага?
     -Буду ждать.
     -Клади же трубку, Димка, чёрт тебя дери…
     Он нажал на "отбой" и повернулся к входу в Старбакс. У двери уже никого не было. М-да. Скорее всего, Анюта сейчас красочно описывает маленькое происшествие возле входа. И, вероятно, хохот в кафе стоит нереальный! Рассекретили шпиона! (а кто это у нас шпион?) Теперь, вероятнее всего, придётся как-то объяснять своё присутствие в их компании. На этот раз – на родном language, то есть - по-русски. И, наверняка, мгновенно заподозрят его в чём-то не очень хорошем. Вадим сунул руки в карманы слаксов, и вошёл в дверь.

* * *
     Его немного удивило, что все сидят, как ни в чём не бывало. Это что выходит – вести никого не впечатлили? Или у фальшивого Грэга слишком уж раздутое самомнение?...
     Анюта, при его появлении, и бровью не повела. Отвечала на дополнительные вопросы по поводу похода к Андрону. Сел, и тихо сидел, слушал разговор, ожидая развития ситуации. Но никакого развития почему-то не происходило. Минут через десять пришла и Ксо. Загадочная и какая-то, словно варёная. С небрежно, второпях, заколотыми волосами. С Ваней она по-прежнему не контактировала, а его это сильно раздражало. Сходила к стойке и заказала Американо. Сегодня снова хозяйничала мужская бригада, так что сидеть тут и далее, в общем-то, не имело смысла. Но стоило только Грэгу заикнуться о том, что он собирается отчалить, как Ксо неожиданно активизировалась и заявила, что хотела бы с ним посоветоваться. Андрон предложил фотосессию, но прежде хорошо бы придумать какую-то художественную концепцию для будущего великого произведения. Ничего не оставалось, как  попытаться посодействовать в поисках названия. Хотя бы потому, что Ваня демонстративно покинул компанию и за столиком остался только Борис.

* * *
     Ксо начала перечислять, что бы ей хотелось увидеть на фотографиях (цветочков и красивостей - хоть отбавляй). Борис сразу же заскучал. Ему-то мечталось увидеть Ксо в роли амазонки – не больше, не меньше. "Тебе самым невероятным образом пойдёт кожаная одежда!" – его главный аргумент. Грэг, кстати, с ним согласился, а Анюта обоих наградила при этом очень красноречивым взглядом. Оказывается, выходила она из кафе за тем, чтобы проведать, есть ли для них места на веранде. Погода наладилась и теперь нет надобности сидеть в душном помещении! Но мест на веранде не нашлось, а потому Анюта вернулась обратно не солоно хлебавши в совсем уж плохом настроении. Кстати, очень заметно, что всё сегодня Анюту раздражает (как и Грэга, надо сказать), да и Ксо особо не блистала, так что посиделки в Starbucks выдались достаточно скучными. Если как следует поразмыслить, то им следовало бы побыстрей распроститься, но они почему-то упорно сидели в кафейне сиднем, вяло поддерживая беседу. Время от времени на айфоны приходили всякие сообщения, Ксо и Борис здоровались с кем-то из пришедших, и только Грэг и Анюта ни с кем не контактировали. Между прочим, Анюта находилась за столиком точнёхонько перед Грэгом, но не обращала на него ни малейшего внимания. Ну или хорошо маскировалась. А его-то, между прочим, сильно интересовало, почему же всё-таки она промолчала. По этой причине он поминутно на неё посматривал, что, в конце концов, Анюте всё-таки надоело.
     -Грэг, - вдруг сказала она, совершенно не в тему разговора и, к тому же, по-русски, - а почему у тебя такой телефон?
     Ну, наконец-то! А то уже все было подумали, что наличие смартфона Philips у иностранца никого здесь не удивило! Грэг в ответ улыбнулся, вытащил из кармана только что названный гаджет, и спросил у Анюты:
     -This?
     Она кивнула.
     -\\А почему он тебе не нравится? Простой, хорошо держит заряд. Мне подарила его одна русская подружка и я оценил такой телефон по достоинству. Ты хочешь видеть в моей руке айфон?\\
      -Да не слушай ты её! – встряла Ксо. – Я вот например, как только увидела у тебя этот смартфон, сразу сказала: "Он выбрал функциональность. Поставил её выше престижа". Я уважаю чужие вкусы.
     -\\Ты очень правильно сказала!\\ - одобрил Грэг и убрал телефон обратно в карман. - \\Мне пора идти.\\ - продолжил он и даже почти уже встал.
     -Погоди! Стой, - спохватилась Ксо. – Я же главного не сказала! Андрон предложил мне свою концепцию фотосессии и, наверное, я соглашусь именно с его мнением, но никак не с вашей амазонкой в коже!
     В концепции Андрона предполагалось много воздуха, света и природы. Но природа, несмотря на наладившуюся погоду и возможность поехать куда-нибудь загород ("на пленер"), предполагалась так сказать "подфотошопленная", то есть, подставная (точно как на тех панно у него в студии, где голая девушка сидит в траве на лугу). Будут качели из лиан (!), цветы, река, солнце, олени, птицы (странно – как это тут обошлось без змей?)… И во всём этом – обязательный эротический подтекст. Тут Ксо выхватила откуда-то давешнюю салфетку на которой рисовал Андрон и Грэг увидел, что на этой салфетке – "платьице для модели". Между прочим, слово "платьице" абсолютно условно, потому что Ксо-модель будет одета… в шёлковые ленты. Если, конечно, вообще уместно поместить сюда определение "одета". Очень скоро Грэг начал хмуриться, хотя беседу, вроде бы, поддерживал и оценил концепцию фотосессии и костюм Ксо как "интересные"… Точнее сказать, он определил концепцию и "нарядец" словом "curiously", что означает скорее "странно, необычайно", хотя, "интересные", как подстрочник, тоже подойдёт. Ксо, похоже, польстило именно такое определение…  А вот желание Грэга продолжать участвовать в сегодняшних посиделках, сами понимаете, мгновенно улетучилось. Через очень короткое время он сослался на дела и традиционно извинился за свой уход… Говорил по-английски и всё произнесённое им воспринималось как всегда, так что уже можно сделать окончательный вывод: Энн действительно ничего никому не сказала. Вопрос: это почему же она всё-таки промолчала?...   
   
* * *
     Выйдя на улицу, Вадим выдохнул, чтоб перевести дух. Никого не ждал, просто чуть замешкался, и дверь кафе снова открылась. Анюта. Чуть отошла от двери, чтоб никто не увидел её в окно, и остановилась, склонив голову к плечу, глядя на Вадима. Он подошёл к ней. На улице шумели авто, так что приходилось говорить чуть громче, чем тогда, когда разговаривал с Машей.
      -Твою ж, - сказала Анюта с улыбкой, когда он подошёл, словно ни к кому не обращаясь. – А я-то, ворона, уже готова была изменить своё мнение о бритах. Колись давай, соотечественник. Надеюсь, дословного перевода слова "колись" тебе не потребуется, и ты не станешь сейчас пудрить мне мозги, рассуждая о том, что колоть можно только дрова, а пудрить – исключительно нос?
     -You speak too fast. I'm not quite understand your words, - сказал он серьёзно.\\Ты говоришь слишком быстро. Я не совсем понимаю твои слова.\\
     А потом посмотрел на Анюту и засмеялся.
     -Мне необходимо было как-то попасть в вашу компанию.
     -В компанию к Ксо, – уточнила Анюта. – Ну, попал ты в неё. Что дальше?
     -Там посмотрим.
     -Ты журналист? Наверное, пишешь статью о хипстерах.
     -Не угадала.
     -Слушай, ну я поняла бы ещё твоё рвение, будь тебе двадцать. Романтика, тяга приобщиться к субкультуре и всё такое…
     -Не ломай голову, всё равно не скажу.
     Анюта хмыкнула.
     -Ты можешь хотя бы дать ответ на очень интересующий меня, в данный момент, вопрос: как вышло так, что ты идеально говоришь на английском, без малейшего акцента (кроме кембриджского)? Это единственное, что меня по-настоящему заботит. Ведь не один британский учёный ни за что в жизни не догадается, что ты – русский. Пишешь на английском, да ещё левой рукой, в зеркальном отображении… Эти твои… синхронизированные полушария всё-таки трюк?
     -Это не трюк. Я на самом деле амбидекстр. В детстве из-за этого было много проблем. Теперь – уже нет. Меня научили ими управлять.
     -И кто же?
     -Мама.
     -Ладно… Тогда ты, наверное, долго жил в Британии?
     -Я не совсем русский, кстати, - заметил Вадим. – Но русский язык для меня – родной. И про моё проживание в Британии ты не угадала. У меня там живёт сестра, но сам я был всего пару раз. Выучил язык, а Кэтрин, моя сестра, помогла отточить произношение. Несколько лет билась.
     -Кошмар, - определила Аня. – И я купилась! Непостижимо! А "не совсем русский" – это как?
     -Примерно на одну треть с половиной, еврей… Ты меня рассекретишь?
     -Я подумаю.
     -Можно попросить тебя молчать, до поры до времени, или это – нереально?
     -Говорю же – подумаю.
     Анюта лукаво прищурилась.
     -Выглядишь ты тоже по-западному, несмотря на свои восточные корни,- сказала она.
     -Спасибо,- откликнулся Вадим, пожав плечами.
     -Ужас, - заулыбалась она. – Позор на мою голову! Позор, позор, позор!
     Развернулась и пошла обратно в кафе, но с полпути вернулась:
     -Погоди! Я забыла! Меня же послали за тобой вдогонку! Ксо сегодня выдаёт информацию в час по чайной ложке. Оказывается, Андрон пригласил всех нас в гости, в свой загородный дом.
     -Всех нас? Это кого?
     -Грэга, Ксо, Лизу и меня. Грэг поедет?
     -Если завтра, то увы.
     -Нет, не так скоро. Через две-три недели.
     Взвешивая свои возможности сопровождать девчонок в поездке к предполагаемому извращенцу, Вадим внезапно сообразил, что они с Аней стоят очень близко друг к другу, и она заглядывает ему в глаза… с надеждой? Голубые, чистые, ясные, как небо в летний полдень, её глаза. Веснушки на носу и даже на губах, чёрные, пушистые ресницы, рыжие пряди, беспорядочно падающие ей на лицо, всё время лезущие на глаза – хотелось их отодвинуть, убрать… Уф… Хорошо, что Лизы нет сегодня – неровен час, заподозрила бы в чём-нибудь…
     -Погоди, погоди, - он чуть тронул её за плечо, - давай немного отойдём в сторону, а то на нас тобой прохожие натыкаются.
     -Ой, - оглянулась Анюта. – Да, точно, они натыкаются…
     Слегка сместились в сторону кафе.
     -А со мной ты туда ехать не боишься? – поинтересовался Вадим. – Выдавал себя чёрт знает за кого, делал это с неизвестной тебе целью. Не логично. Вдруг я какой-то проходимец?
     -Ты знаешь… - она подняла на него свои небесные глаза, посмотрела задумчиво. – Тебя я почему-то не боюсь. Совсем… Сама не понимаю, отчего… Так ты поможешь нам?
     -Ещё ни разу не приходилось выступать в качестве личного телохранителя для трёх симпатичных подруг, - он пожал плечами. – Пожалуй, это будет приключение. Я в деле.
     -Ура! – сказала Анюта и радостно заулыбалась. – Я передам Ксо!
     Подразумевается: а Лизе ты сам это передашь? Ну-ну…
     -See you, Greg!
     -Take care, - сказал Вадим на автомате.
     А Анюта опустила голову, улыбнулась каким-то своим мыслям, пробормотала себе под нос: "Ну, ты даёшь!", и пошла обратно в Старбакс.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
АГЕНТУРА
     Когда он зашёл домой, чтобы переодеться, Дашка как раз спала. Лиза сидела в интернете, в кухне.
     -Что-нибудь разузнал? – спросила она, когда Вадим повесил в шкаф ненавистный оверсайз. Хлопковые слаксы, конечно, оставил. Натягивая оливкового цвета майку, завернул к Лизе.
     -Обалдеть, - тут же отреагировала Лиза. – Я знала, что этот цвет тебе пойдёт. Под глаза.
     -Твоя обожаемая Ксо объявилась около часа назад. Только что её видел. А до того момента Анна и Иван безрезультатно разыскивали её по Москве.
     Лиза покачала головой.
     -Я так и думала… Значит, жива-здорова?
     -Насколько я знаю – да, с ней полный порядок. В подробности меня не посвятили, как ты понимаешь. Сама расспросишь, если будет интересно.
     -Да, я ей сейчас же позвоню. Ты надолго исчезнешь?
     -Для экономии времени, поеду на такси. Думаю, что к моменту, когда Дарью нужно вести гулять, буду дома. Ты сама предложила посидеть сегодня с ней, Лиза. Вполне можно было договориться с Люсей.
     -Нет-нет, всё в порядке, пап… Что ты намерен предпринять?
     -Намерен предпринять расследование.
     -Сам?
     -Обижаешь. Как Остап Бендер, привлеку агентуру. Именно к агентуре сейчас и направляюсь…

 * * *
     К условленному времени Вадим всё-таки чуть опоздал.
     -Ну, наконец-то, - приветствовала его Барбара, пропуская в двери. – Я уже думала, что две эти идиотки меня со свету сживут.
     -Давай по-быстрому, а то мои девчонки сегодня слишком уж долго вдвоём. Боюсь, как бы Лиза не наскучила Дарье и та не закатила бы вселенский скандал.
     -Бедняжечка, – вздохнула Барбара, пока шли до гостиной. – Когда вы уже обратно?
     -Не сыпь соль на рану. Маруся в Скайпе каждый вечер с глазами на мокром месте. Надеюсь, что уже скоро они увидятся.
     -А ты? Здесь пока останешься?
     -До выяснения некоторых подробностей – да, останусь.
     -Совет на сейчасный момент, - сказала Барбара делово, - помалкивай до тех пор, пока я не просигнализирую, и не улыбайся, а то Юляша устроит нам тут шапито под названием "Бешенство матки". Она обожает спортсменов и низкие баритоны – ты идеально ей подходишь.
     …В гостиной находились две фурии (иначе и не скажешь). Эффектные, фигуристые, длинноногие… Андрону должны понравиться.
     -Вау, - сказала одна из них, увидев Вадима.
     Она расхаживала по комнате с треугольным бокалом мартини, в котором плавала оливка. Фурия зачем-то размешивала мартини трубочкой для коктейля. Должно быть, развлекала сама себя, глядя на то, как зелёная оливка кувыркается в бокале.
     -Какой к нам красавчик пришёл! Яркий и стильный! – продолжила она свою мысль. – Ты сам добавляешь кантик к своей растительности на лице или для этого каждый раз посещаешь личного стилиста? Если сам, то…
     -Юляша, отвали, - устало сказала ей Барбара.
     И Вадиму:
     -Присаживайся куда-нибудь.
     Вторая смирно сидела в кресле. Она была в очень коротком трикотажном платье бордового цвета на бретелях-спагетти – вроде бы больше ничего сногсшибательного, но впечатлила Вадима более всего именно она. Так что, если бы он был клиентом, повезло бы, видимо, ей, а не Юляше…
     -Наташа, - сказала эта вторая, кивнув Вадиму, когда тот садился в кресло напротив.
     Он ответно кивнул ей, без улыбки, и не представился. "Юляша" тоже подошла, но садиться не спешила. Пока Барбара замешкалась где-то, прочувствованно провела ладонью по плечу Вадима.
     -Этот мужчина в моём вкусе, - сказала она. – С клиентами никогда так не везёт. Может быть договоримся, и ты станешь приятным исключением из правил? Сделаю большую скидку…
     -Убери от него свои грязные ручонки, - это вошла Барбара.
     С быстротой гепарда оказавшись рядом, она протянула Вадиму красивый стакан с водой, в котором звякал лёд (Вадим, приняв от неё стакан, тут же философски подумал, что Барби прекрасно изучила его за годы знакомства).
     -Этот парень не про твою честь! - и она демонстративно сняла руку Юляши с плеча Вадима.
     -Не иначе – твой личный эксклюзив? – поинтересовалась Юляша.
     -Он – вообще эксклюзив, - без запинки парировала Барбара (Вадим улыбнулся бы, слушая их, но ситуация требовала выдержать серьёзное лицо).
     А потом Барбара всё-таки обратилась к Вадиму:
     -Не слушай нас. Мы бредим. Говори.
     -Да без проблем, - откликнулся он.
     Юляша не преминула отреагировать и на звук его голоса, а Барбара, предупреждающе, показала ей кулак.
     -Ваша задача – разглядеть как можно больше деталей, - сказал Вадим, обращаясь ко всем собравшимся сразу. – Это не так просто, как кажется. Студия изнутри имеет радикально-чёрный цвет. В ней всё чёрное: пол, стены, двери. У вас будет ощущение, что фона нет, он стёрт. Основная цель – узнать, что находится за дверью слева. Найти её просто, но необходимо сначала всмотреться, как следует.
     -Там что, только одна дверь? – уточнила Наташа.
     -Всё остальное – проёмы. Их достаточно, и все они куда-то ведут.
     -Куда же? Ты в курсе этих деталей? – спросила Юляша.
     -Бар, туалет, джакузи, - ответил Вадим всё так же серьёзно. – Но дверей на них нет.
     -Туалет без двери? – поразилась Юляша.
     -Как-то так, - пожал плечами Вадим.
     -Пфф, - она скроила презрительную мину.
     -Мы живы-то останемся? – поинтересовалась Наташа у Вадима. – Судя по твоему выражению лица - хозяин студии – то ли извращенец, то ли маньяк, а у меня – двухлетний сын, который будет ждать маму с работы.
     -Живы останетесь, гарантирую.
     -Почему ты так уверен? – спросила Юляша.
     -Вас ему порекомендовал иностранец, с которым вы знакомы лично. К тому же – этот парень непременно захочет с вами повидаться ещё не раз, ему не интересно вас убивать.
     -Ты так уверен, что он захочет повторить свиданку с нами? – уточнила Юляша.
     -Здесь я полностью полагаюсь на мнение о вас Барбары.
     -Иностранец? Что ещё за иностранец? – спросила, в свою очередь, Наташа.
     -Иностранец – это я. Меня зовут Грэгори.
     -Ты? Ты иностранец? – расширила глаза Юляша.
     -I would show my passport, but now forgotten it at home. Sorry. \\Я показал бы мой паспорт, но сегодня забыл его дома. Простите\\, - сказал Вадим и пожал плечами.
     Барбара зааплодировала.
     -Прекрасно говоришь по-русски. Совсем без акцента, - сказала Наташа. – А твой паспорт нам тут совсем ни к чему.
     -Спасибо, - кивнул ей Вадим. – Да, забыл предупредить – если он захочет вас сфотографировать…
     -Это по желанию! – встряла Барбара. – Если решат сфоткаться – флаг им в руки.
     -Терпеть не могу, - фыркнула Наташа.
     -А я – за. Почему бы и нет, за отдельную плату? - закивала Юляша.
     -Ты, как я понял, будешь с ними, Барби? Нам нужны трое, – Вадим запрокинул голову, глядя на Барбару, которая стояла за спинкой его кресла (то ли охраняла добродетель друга, то ли не была уверена в том, что сам он станет себя вести подобающим образом – обе эти версии Вадима сильно веселили и даже настроение у него немного наладилось).
     -Да, конечно. Чтоб эти вот, - она показала на обеих девушек двумя руками, - не скучали.
     -А этот, твой протеже, - он такой гигант, что потянет нас троих? – спросила Наташа.
     -Насчёт гиганта ничего сказать не могу, свечку не держал. Но точно одно: чувак - большой затейник, что многое компенсирует. Человек, судя по всему, сильно стосковался по экзотике, и, готовьтесь, вам придётся соответствовать.
     Юляша расхохоталась и потёрла руки:
     -Я всё-таки была права – этот парень пришёл к нам предложить интересную работу! А давай я тебя прямо сейчас, бесплатно, клёво трахну на столе, в качестве бонуса?
     -А вот, кстати, - поддержал её Вадим, - если он поинтересуется, что я и вы втроём вытворяли – не возбраняется применить при описании любые, даже самые дикие фантазии.
     -"Дикие" – это в каких смыслах? – уточнила Наташа.
     -Во всех, - сказал Вадим и улыбнулся, поднявшись на ноги. - God bless you, girls!
     Он пошёл к выходу, провожаемый бурной реакцией Юляши на его улыбку.
     -Опасный парень, между прочим, - сказала Барбара очень загадочно, ткнув пальцем в след Вадиму и понизила голос до шёпота:
     -К счастью, не гигант, но у него, между прочим, имеется размерчик очень даже "вполне". И главное – размерчик в нужных местах умело используемый.
     И подмигнула.
     -Издеваешься! – сморщилась Юляша. – Спала с ним, да?
     -Нет, но наслышана, - засмеялась Барбара. - Запасные стринги прихватила? – к слову поинтересовалась у Юляши Барбара. – Совет: срочно поменяй их, а то очень некомфортно ходить в мокром белье, как я подозреваю!
     И, посмеиваясь, направилась в прихожую, провожать Вадима.

* * *
     С улицы, прямо от подъезда, Вадим позвонил Андрону. Нарочно оттуда, чтобы шумно. С Андроном говорил по-русски, добавляя какой-то дурацкий, совершенно не английский, акцент. По-русски потому, что Андрон сейчас должен был наверняка понять всё то, что ему говорили. Девочки согласны, трое. Ждут только одного – какое время для встречи назначит Андрон. Фотограф, конечно же всё понял и сильно обрадовался. Сказал: "Да хоть сейчас!" Грэг обещал перезвонить, чтобы записать адрес студии, который потом передаст девочкам. На это Андрон восторженно ответил: "Жду звонка, амиго!" Амиго? Хм. Тамбовский волк тебе амиго…

* * *
     Поперёк кнопки звонка его съёмной квартиры была приклеена скотчем записочка: "Стучите. Здесь живёт маленький ребёнок". Записочка – целиком и полностью идея Люси. Сам-то Вадим вряд ли до такого додумался бы – он больше чем полжизни прожил в частном доме и как-то не привык, что любой встречный-поперечный сосед в любой момент может безапелляционно вторгнуться в твою жизнь. Хотя бы с помощью перфоратора или молотка… Итак, в дверь постучали. Аккуратно, костяшками пальцев, и, главное, коротко. Так: "Тук-тук-тук". Вадим посмотрел на часы – время детское, половина десятого. Ещё только каких-то пятнадцать минут прошло с тех пор, как Дашка заснула. Сегодня он рассказывал ей сказку про обманщицу-козу. Дашка очень эту сказку любила (Маша уверяла, что дочке просто очень нравятся иллюстрации, потому что для её возраста сказка пока сложновата) и постоянно норовила выхватить книгу, чтобы почитать сама. И выхватывала. Соответственно, страницы в книге, оставленной дома, ну очень много чего повидавшие! Читать эту сказку Дашке доводилось настолько часто, что оба они, и Вадим, и Маша, знали произведение назубок и могли бы воспроизвести вслух с любого слова...
     На пороге стояла… Анюта.
     -Как ты меня нашла? – не поверил глазам Вадим.
     Он совершенно не был готов к её материализации на этом пороге, особенно после сегодняшнего свидания в Старбаксе.
     -Позвонила Лизе, - Анюта дёрнула бровками. – Не очень-то уж ты засекретился, между прочим. Вот только Войковская твоя находится далековато от Старбакса. Таксист кучу бабок с меня срубил.
     -Таак. Что именно теперь знает Лиза?
     -Это ты о чём? – она, с интересом, рассматривала его.
     К чему бы этот интерес? Ах, ну да, он же сейчас не в хипстерской, а в человечьей одежде. Более того, в той самой майке, которая сильно впечатлила проститутку Юляшу. Читай: он сейчас был одет так, что даже при большом желании не получится никуда запрятать ни спортивную фигуру, ни широкую грудную клетку, ни отсутствие представительного животика, который они с Лизой тщательно прорабатывали, подбирая одежду для Грэга…
     -Я о том, насколько далеко зашёл твой разговор с Лизой, – пояснил Вадим.
     Анюта засмеялась:
     -Расслабься. Я сказала ей, что ты оставил в Старбаксе очки, а они, скорее всего, дорогие. Когда ты снова появишься – не известно, а потому нужно их как-то вернуть.
     -А я оставил там очки? – он по инерции взглянул в сторону столика, где эти очки обычно лежали.
     -Оставил.
     Очков на столике не было, и Анюта действительно протягивала ему их. Осторожно, как реликвию. Ну, конечно, сегодня ему было совсем не до того, чтобы караулить наличие очков на своём носу – слишком много мыслей…
     -Держи. И не забывай их нигде больше.
     -Как там твоя Ксо? – спросил он, взяв в руку сложенные очки.
     -Не знаю. Мы простились, когда вышли из кафе, и я с ней больше не говорила. И с мальчишками тоже. Пусть все катятся к чертям.
     -Уверена?
     -Слушай, а не заткнуться ли тебе?
     -Выходит, я не имею права поинтересоваться, с какого перепугу ты вдруг решила бросить на произвол судьбы свою подругу, которая ничего не смыслит в том, что происходит, а потому, как дура, лезет на амбразуру? Ведь ты догадываешься, что тут где-то зарыта собака. Тебе есть, что сказать ей, но ты молчишь.
     -Право ты имеешь. Но не таким менторским тоном.
     -И это всё, что ты можешь сказать мне по поводу?... Почему же всё-таки ты молчишь, Аня?
     -А вот мучайся. Не скажу больше ничего, - Анюта сложила руки на груди и опёрлась спиной о дверной косяк. - Я вообще такая – молчаливая и "себе на уме", а ты, сразу же, как только меня сейчас увидел на своём пороге, начал говорить в отвратительной манере. Это, между прочим, уже наводит на определённые мысли.
     -И твой визит также порождает целый хоровод всяких отвлечённых мыслей, - заметил ей Вадим.
     -Правда что ли? – сыронизировала Анюта и поморщилась.
     -Счёт один-один, - оценил Вадим прикрывая дверь и оставляя этим Анюту на лестничной клетке:
     -Одну секунду подожди здесь, пожалуйста.
     Анюта хмыкнула.
     Вадим положил очки на тумбочку в прихожей, на которой уже стояла радио-няня и, методично вышагнув из домашних тапочек, надел серые слипоны, в которых обычно ходил по улице. Он вышел к Анюте, прикрыв дверь уже за собой (к счастью, собачку на дверном замке можно зафиксировать так, чтобы дверь не захлопывалась) и с радио-няней в руке. Дарья запросто проснётся от громких голосов, а потому лучше подстраховаться…
     Анюта будто бы и не заметила этой (наверняка непонятной для непосвящённого человека), паузы. Была порядком взбудоражена – сложно сказать, чем… А вот интересно, идентифицировала ли она радио-няню?…
     -Ксения считает себя очень взрослой и умудрённой опытом, - заговорила Анюта без малейших предисловий. - Я уже устала читать ей морали. Конечно – ей-то у нас уже 26, а мне - только 22! Соплячка! Да и ты вот тоже – не принимаешь меня всерьёз. Ну никак! Знаешь, как это выбешивает?
     -Знаю, - сказал Вадим. – Например, мои родители начали принимать меня всерьёз и прислушиваться к моему мнению только два года назад.
     -А вот моя мама, чтоб ты знал, даст таким как ты и твои родители, сто очков вперёд. Она всегда СЛУШАЛА и относилась ко мне, как к личности. Даже тогда, когда мне было шесть!
     -Завидую. Серьёзно.
     Анюта посмотрела с недоверием и даже нахмурилась. Не доверяет. Считает, что над ней подшучивают.
     -Ты с цепи сорвалась? – поинтересовался Вадим, склонив голову набок.
     -Да достали меня все… - проворчала Анюта и вздохнула. – И ты – вместе с ними. Что, Лизе тоже врёшь про Кембридж? – спросила она с нарочитым пренебрежением. – Не очень-то симпатично, с учётом последних событий.
     -Что за "последние события"? – не понял Вадим.
     -Она тебе ещё не сказала?
     -Ты имеешь в виду то обстоятельство, что она, якобы, залетела от меня?
     -Ага! Ты, оказывается, в курсе! Расскажешь, где её впервые увидел и когда "пропал"?
     Где? Как это где? В окне роддома, откуда Ира гордо демонстрировала родственникам и ошалелому малолетнему папаше невзрачный свёрток с ещё более невзрачной, сморщенной и спящей мордочкой.
     -Если я тебе скажу, когда и где я "пропал", ты очень удивишься, - сказал Вадим. – Но я её люблю – тут уж не отвертишься.
     Прозвучало не то чтобы буднично, а как-то… Как само собой разумеющееся. Анюта, конечно же, поняла эту фразу по-своему.
     -Значит, можешь не нервничать по поводу того, что именно ей известно. Зачем бы я сюда не приходила, я ухожу, - сказала она сердито, развернулась и пошла к лифту.
     Стоп. А это… что значит? Это то, на что он сейчас подумал, или воображение не в меру разыгралось? Неужто сия  юная красотка пришла к нему сюда с определённой целью? Тащиться на Войковскую, чтобы отдать малознакомому мужику (старикану) забытые "очечи"? Или она пришла порассуждать о жизни и о том, насколько окружающие, во главе с подругой детства, её достали? Я вас умоляю! Да ты тормоз у нас, Лапин! Такой тормоз, что можно только диву даваться. Как всегда, слишком погряз в своих мыслях, и пропустил главное: эта девочка не просто влюблена, она считает тебя, дурак, идеальным кандидатом для того, чтобы… М-даа. Упустил нить повествования. Стареешь? Нет, не то… Его голова действительно занята далеко не поиском и анализом причин и следствий. Более того, Вадима, в известном смысле, никогда не интересовали ровесницы его дочери. Ну, ни разу!
     Некоторое время он лишь молча и бессмысленно наблюдал, как Аня идёт, как нажимает кнопку вызова (ту самую кнопку, на которую несколько дней назад смотрела Маша)… Должно быть, лифт уже кто-то перехватил, потому что двери не открылись сразу же, а лишь загорелась эта кнопка на панели вызова. Анюта стояла и… да-да, сверлила глазами кнопку.
     -Анют, - сказал он, подходя, но та перебила:
     -Анюта сама не понимает, нафига сюда припёрлась, хотя догадывалась, как на самом деле обстоят дела. Просто… ей показалось, что… между ней и неким субъектом происходит… химическая реакция и… стоит ей нарисоваться у него на пороге, как сразу случится что-то сногсшибательное… Волшебство!... Забудь, не вспоминай, всё чепуховина какая-то, фантазии неопытной, малолетней дурочки  – ты был чертовски прав со своим менторским тоном.
     -Но ведь Анюта уже уходит и не вернётся никогда потому, что тут сейчас не произошло никакого волшебства, - продолжил мысль Вадим.
     -Боишься, что раскрою тебя перед тёплой компашкой? А главное – перед Лизой? – с вызовом посмотрела Анюта, встретившись глазами, а потом снова голову опустила и продолжила сверлить легендарную светящуюся кнопку.
     "Чёрт, - подумал в этот момент Вадим, - а ведь она не за приключениями пришла сейчас. Малышку-то реально угораздило, а я… Я – идиот, наступивший на те же самые грабли!"
     -Не особо я этого боюсь… - сказал он мягко. – Тем не менее, предложу тебе пойти на мировую. Без всякой химии. Будешь чай?
     -Чай? – переспросила Анюта, сбитая с толку, вмиг теряя свою решительность и пофигизм. – В каком смысле?
     -В прямом. Предлагаю посидеть и выпить чаю. Не в каком-то там Старбаксе, а у меня в кухне. Чай, правда, не Bernley. Bernley не увлекаюсь.
     Анюта улыбнулась.
     -Что это ты вдруг так смягчился и переменился? – поинтересовалась она, снова оторвав глаза от кнопки лифта и снова не выдержав его взгляд.
     (А ты почему?)
     -Ну, если честно и откровенно, то я просто соскучился по полноценному женскому обществу, - сказал Вадим.
     Двери лифта гостеприимно, тихо открылись. И… тактично переждав обоюдное молчание стоящих тут людей (понимающий тут лифт, ничего не скажешь), тихо закрылись снова, через некоторое время.
     -Что означает это твоё "соскучился" и "по полноценному"? – спросила Анюта, безучастно пронаблюдав за дверями, и обернулась. – А Лиза?
     -Ну, если хочешь, "это моё" действительно означает посиделки за чаем, разговор по душам… А Лиза… Лиза – это Лиза.
     -Выходит, она - неполноценное женское общество? – Анюта прищурилась и на этот раз с честью, по закону жанра, выдержала взгляд. Должно быть, включилась актёрская выучка.
     -Прекращай свои попытки подловить меня, - улыбнулся Вадим. – От тебя это всё странно слышать.
     -Вот именно, именно "странно". Я бы сказала, что это слово проходит красной нитью по всему времени нашего с тобой знакомства. Ты – тайна и загадка. Ты – необычный. Потому, видимо, на тебя нельзя не обратить внимание. Без разницы, на каком языке ты разговариваешь. Кстати, даже лучше, что ты из Раши.
     -Это из-за моих странностей ты решила сегодня прийти сюда?
     -Ну, да, в какой-то степени… Ко всему прочему, ты так и не признался мне, к чему комедь с переодеванием и выдаванием себя за англичанина. Из-за Лизы? Или ты просто человек авантюрного склада?
     -А ты меня ни о чём таком и не спрашивала, - заметил ей Вадим. - Хочешь, открою одну из тайн?
     -Да, конечно.
     -Там, в квартире, через стенку, сейчас спит моя дочь, - он показал Анюте радио-няню. – Дочь зовут Дарья, ей год и почти уже четыре месяца. Порядок вещей должен быть неизменным. Постоянным. Константой. Как его не выворачивай.
     Анюта так удивилась, что несколько раз моргнула.
     -Так это не шутка – записочка на двери? А штука у тебя в руке – настоящая радио-няня? Я подумала, что кто-то над тобой пошутил… Твоей дочке всего годик? Но тогда где же её мама? Почему вы сейчас не вместе, почему ты стоишь с некоей Анютой возле лифта и рассуждаешь о порядке вещей? Почему не гонишь взашей девицу, которой внезапно пришло в голову ОСЧАСТЛИВИТЬ тебя собой?
     Вадим опять улыбнулся, но ничего не сказал. Сказал только:
     -Долгий разговор. Долгий и малоинтересный.
     -Ты считаешь?
     -Я считаю.
     -Надеюсь, ты не скажешь мне сейчас, что та дочка, которая там спит, это дочка не только твоя, но и Лизы?
     Теперь уж Вадим не просто улыбнулся, а хмыкнул, еле удержав смех.
     -Не скажу. Сто процентов.
     По-видимому, его ответ вполне понравился Анюте, и она, вопреки всем ожиданиям и предположениям, вдруг сказала:
     -А я-то считала, что ты носишь оверсайз потому, что считаешь себя полным, и прячешь это. Оказалось, что пребывая в компании долговязых, тщедушных юнцов, ты прячешь совсем другое и в реале носишь Smart Casual… Каким видом спорта занимаешься?
     -Под настроение.
     -А чай у тебя какой? В пакетиках?
     -Молочный улун из Шри-Ланки. Basilur White Magic. Россыпью. В пакетиках его не нашёл, но он по-моему хорош в любом виде.
     -Лаконичный ответ.
     -Я старался.
         
* * *
     Сидели в кухне и разговаривали. Анюта, по возможности незаметно, оглядывалась вокруг, но от Вадима ничего не укрывалось. В конце концов, прятать ему тут совсем нечего: светлая кухонька, с клетчатыми занавесками. Всё имеется. В том числе и многочисленные подтверждения того, что в доме – маленький ребёнок (на подоконнике, например, лежит сегодняшний Дашкин шедевр, выполненный пальчиковыми красками, а радио-няня заняла сейчас почётное место во главе стола)… Вадим, взглянув на своё временное жилище Аниными глазами, в который раз, подумал о том, что очень правильной идеей было выбрать квартиру с мебелью, домашней техникой и утварью. Вот например, что бы он делал без этих милых кастрюлек, которые необходимы для того, чтобы что-то сварганить для Дашки? Не будешь же беспрерывно кормить годовалого ребёнка сосисками?! Ну, а по поводу мультиварки, которую приобрёл тут, уже по необходимости, давно решил: едва закончатся у них с Дашкой "дни изгнания" и они уедут домой, умный горшочек перейдёт к Лизе. Такая малость ей наверняка тоже очень пригодится…
     Помимо чая у Вадима имелись конфеты "Алёнка", которые Аня, к счастью, не отвергла. Она им обрадовалась ("Ой, как я их люблю! Наши, не какие-то там, западные! Устала я от всяких изысков!"). Если бы он готовился к приёму гостей, то непременно притащил бы из ближайшего супермаркета свежую выпечку, а так… Словом, пришлось довольствоваться конфетами, которые обычно покупал для няни Люси. Люся не могла жить без конфет и тоже, как Анюта, обожала фабрику "Красный октябрь". Судя по всему, фабрика тоже обожала и Люсю, и Анюту, поскольку стабильно радовала своей продукцией… Анюта ничему не удивлялась и ни о чём не спрашивала. Более того, Вадиму показалось даже, что она осталась довольна тем, что здесь увидела. Трудно сказать конечно, что именно она ожидала увидеть и пережить, направляясь сегодня к… Кстати, она ведь даже не знает его реального имени!
     -Ты так вошёл в роль англичанина, что у тебя даже ройбуш припасён. Я знаю, как иностранцы его уважают, - заметила Анюта очень к месту.
     Ройбуш она увидела на кухонной полке, в неподписанной стеклянной банке. Раз так – стало быть, знает, как он выглядит…
     -Agree, - кивнул Вадим. – Давно спросить хочу, как у профессионала: я не переигрываю в роли англичанина?
     -Нет, отнюдь. Ты, на удивление, очень органичен. Потому я даже немного в ступоре. Начинает уже казаться понемногу, что ты на самом деле из Кембрижда, но очень хорошо знаешь русский и морочишь мне голову. Говоришь, что… - она искала определение. – Словом ты врёшь о том, что всё нам наврал.
     -С какой стати?
     -Ну, я не знаю. Возможно, ты пишешь что-то вроде диссертации о психологии русских. Ты же психолог. Вот и изучаешь нас… Или ты не психолог?
     Вадим всё-таки рассмеялся.
     -Так. Поняла. Ты – не психолог, - кивнула Анюта, как бы соглашаясь со своими мыслями. – Тогда кто ты? Кем трудишься?
     -А по мне не видно? – продолжал улыбаться Вадим.
     -Ты мастерски всех обманул, вот что я скажу. У моих догадок – зависание. Нужна перезагрузка данных.
     -В крайнем случае, Escape, - согласился Вадим.
     -Вот именно! – подтвердила Анюта. – Ну так? Спасёшь, приоткроешь страшную тайну?
     -Спасу. Я – учитель. Историк.
     Теперь уже Анюта расхохоталась и туго прикрыла себе рот ладошкой, чтобы не разбудить Дашку в соседней комнате (Вадим это отметил, как позитивный нюанс в характере Анюты).
     -Ты ведёшь уроки на английском? – сквозь смех поинтересовалась она.
     -У нас английская спецшкола. Вполне могу вести урок на английском и выставлять беднягам оценки за знание языка.
     -Ну, а зовут-то тебя как? Григорий… Петрович? Александрович? Сергеевич? Пантелеймонович?...
     В ответ на все предположения, Вадим, с очень серьёзным видом, отрицательно качал головой. Это обстоятельство ещё сильнее веселило Анюту. Когда она перебрала едва ли не все русские отчества и стало уже не так весело потому, что дознание затянулось, Вадим спасительно сказал:
     -Не мучайся.
     -Иваныч?
     -Ефимычем величают.
     -Григорий Ефимович?
     -Не Григорий я, Анюта. Грэгори – первое имя, которое тогда пришло мне в голову. Только и всего.
     -Ага? Тогда Доктор Хаус, наверное, рулит.
     -I think so. Мне все говорят, что это – моё любимое телешоу.
     -Я тоже так подумала.
     -А в оригинале меня Вадимом зовут.
     -Чтоо? Нет! Ты – Вадик? – она показала на него пальцем и покатилась со смеху (не забывая, впрочем, о спящем неподалёку ребёнке). – Только не это! Ты опять мне наврал?
     -Значит, не веришь?
     -Просто ты не Вадик. Вот ни разу.
     -А я и не сказал, что я – Вадик. Меня всегда называли или полным именем "Вадим" или уменьшительным - Дим. Чаще – Дима.
     Теперь Анюта задумалась.
     -Вадим Ефимович? - сказала она. И повторила раздумчиво:
     -Вадим Ефимович…
     -Совершенно точно.
     -Тебе подходит… И ты правда этот… Ну тот, кто одинаково хорошо владеет обоими своими полушариями?
     -Амбидекстр. Но я бы не сказал, что это тот, кто одинаково хорошо владеет обоими своими полушариями. Скорее – это полушария владеют амбидекстром. Но не бери в голову, это всё – лишь психологические заморочки, которые, по большому счёту, не таят в себе какой-либо особой значимости. Ну, амбидесктр и амбидекстр. Паритет полушарий головного мозга - нюанс, от которого никому не тепло, не холодно.
     -Ну, не скажи. Вот я, например, левша. Ты заметил?
     -Да, конечно.
     -Иногда мне очень мешает эта моя особенность, иногда она – совершенно лишнее. И тогда я действую правой… Меня всегда очень интересовали подобные особенности людей, но про амбидекстров слышу впервые.
     -Я рад, что открыл тебе глаза.
     Анюта, без пауз и переходов, перескочила:
     -А вот интересно, что же всё-таки у тебя с Лизой, Вадим… Ефимович?
     -В смысле чего?
     -Ну, кто из вас двоих больше влюблён – ты в неё или она в тебя? Одно точно – там у вас с ней безумная любовь. Вы же были вместе сегодняшней ночью?
     Вадим не нашёл ничего лучше, чем сдержанно улыбнуться (справедливости ради отмечу: эта его улыбка больше похожа на загадочную, чем на сдержанную).
     -Не поняла, - констатировала Анюта. – Это что, выходит из-за Лизы тебя выгнала жена?
     -Выгнала? Слушай, что вообще за бред ты городишь?
     -Разве ж любовь - это бред? Я видела не только то, как ты на неё смотришь, но и то, как Лиза на тебя смотрит… А вчера – ты так трогательно заботился о ней, когда ей стало плохо в студии… Кстати, как у неё дела с этим её трансвеститом? Ты, конечно, уже давно свёл его с дистанции?
     Должно быть, на этот раз лицо у Вадима выразило нечто странное. В любом случае, Анюта опять неверно истолковала эмоцию, которую увидела в тот момент у него на лице.
     -Повтори, пожалуйста, ещё раз последнее предложение, - попросил Вадим, замерев.
     -Что? А! Я поинтересовалась, как у Лизы дела с её трансвеститом... Или ты не в курсе?
     Он резко встал из-за стола, бестолково постоял, и сел обратно, потому что бежать сейчас куда-то и что-то с кем-то выяснять не годилось. Просить Анюту повторять снова, тоже бессмысленно. Ну да, он верно понял. Всё так…
     -Это что, шок для тебя? – старалась вникнуть Анюта. – Но Лиза, вроде бы, не делала тайны, все наши в курсе и даже уже не обсуждают… Или тебя она держит в неведении потому, что относится к тебе по-особенному?…
     -Слушай, я уже сыт досужими домыслами… Чёрт!
     Он снова встал на ноги, но на этот раз сунул руки в карманы и отошёл к окну.
     -Прости, - сказал Вадим через полминуты, глядя на пейзажик за окном. – Я не должен был…
     -Мне уйти?
     Он обернулся на неё:
     -Мне не хотелось бы, чтоб ты уходила…
     -Тогда объясни, что это ещё за сцена. Объясни мне… Вадим. Я жду и моё терпение не резиновое.
     Вадим вернулся за стол и допил свой чай, остававшийся в чашке. Он приложил ладони к лицу, провёл ими вверх, запустив обе пятерни себе в волосы, посидел так несколько секунд, склонив голову к столешнице, и сказал, наконец, сложив локти перед собой:
     -Просто Анют, всё неожиданно встало на свои места. It never crossed my mind… \\Мне никогда не приходило в голову…\\. Я вёл себя, как дурак, не знал чего-то важного и, что самое главное, не очень хотел его знать. Я был так поглощён своими собственными семейными проблемами, что всё время упускал ещё одну, очень важную, деталь. Три недели назад она сказала мне, что ей, кажется, нравятся девушки – и я уже приготовился это переварить.
     -Ей только двадцать. У неё в голове – полный сумбур, можешь мне поверить. Я знаю, что говорю. Трансвестит – разве это серьёзная преграда для тебя? Какой-то жеманный придурок! А ты… Блин, да у тебя такие плечи…
     Вадим посмотрел на Аню, словно только что проснулся.
     -Ой, - сказала она. – Я только хотела тебя подбодрить, а получилось, что сморозила пошлость…
     -Забудь и не парься, - отмахнулся Вадим. – Лиза – моя дочь.
     -До-очь? – теперь Анюта подскочила на ноги. - Она твоя…
     Анюта, стоя возле столешницы, медленно постигала суть ситуации.
     -Кошмар. Тогда же… Я же, выходит, провокатор… Засланный казачок. Ох… Очень хочется с позором сбежать…
     -Кто-то должен был мне сказать, и я где-то очень рад, что этим "кто-то" оказалась ты.
     -Теперь я отчётливо вижу, что ты ведёшь себя именно как её отец… Почему раньше не замечала?
     -Раньше ты принимала меня за ухажёра, от которого Лиза залетела. Люди слышат только то, что хотят слышать, и видят то, что хотят видеть. Всё остальное пропадает зря. Поспоришь?
     -Нет. Ты прав…
     -Ты можешь сесть?
     Анюта плюхнулась обратно на стул.
     -Спасибо, - сказал Вадим.
     -Это сколько же тебе лет сейчас? Я-то думала, что не больше тридцати пяти...
     -Чуть больше. Мне 37. Лиза родилась, когда нам с её мамой только-только исполнилось по 18.
     -"С меня при цифре 37 в момент слетает хмель. Вот и сейчас как холодом подуло", - процитировала Анюта задумчиво.
     -Да уж. "Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль, и Маяковский лёг виском на дуло"… Мне напиться захотелось. Реально.
     -Но нельзя.
     -Нельзя, - он кивнул в сторону комнаты, в которой спала Даша. – Что ещё ты знаешь о Лизе и… её трансвестите?
     -Да и знать-то там нечего, по большому счёту, - пожала плечиками Анюта. – Только вот что – я думаю, эти Лизины заявления о том, что ей-де, кажется, нравятся девушки, начались именно с этого человека.
     Для наглядности Анюта даже вытянула указательный пальчик и гневно ткнула им несколько раз перед собой, в кого-то незримого и эфемерного, но, видимо, очень уж докучливого.
     -Да и я, пожалуй, теперь уж понял в чём дело и откуда взялись все её заявления, - согласно кивнул Вадим.
     -Выходит, ты с трансвеститом этим знаком, я правильно поняла?
     Вадим посмотрел долгим взглядом, хорошенько обдумывая, стоит ли сейчас вываливать на эту симпатичную девчушку "тайны мадридского двора". Сказать по правде, ему порядком надоело прятать столько тайн в своей голове и совсем не хотелось плести интриги, тем более, что ни черта не смыслишь в них… Он уже два года честно старался перестроиться, заставить себя, для себя самого, мысленно, называть Барбару не "другом", а "подругой", честно играть свою роль… Но теперь, как выясняется, играть-то нужно по совсем другим правилам. И чёрт знает по каким! Эх сюда бы кого-нибудь из девчонок – Иру или Машу (а хорошо бы обеих сразу), наверняка распутали бы тугой клубок, наставили на путь истинный! В этой ситуации, Вадим обязательно послушал бы их. Послушал и принял все советы, как руководство к действию! А так… Путь он видит только один. В корне неверный, но, чего уж там, уже как-то раз испытанный на практике…
     -Знаком, - ответил ей, наконец, Вадим, чуть хрипловато. – Раньше он был моим лучшим другом.
     -Ты дружил с трансвеститом? – не поверила Анюта.
     -Он не всегда был трансвеститом. Неплохой парень, со съехавшей крышей. Бисексуал, который, почему-то, чаще всего, хотел быть девушкой. До последнего сомневался, делать ли ему операцию по перемене пола, ведь его приятель предпочитал мальчиков. Потом они разругались и, в отместку, он всё-таки сделал эту операцию. Я никогда не воспринимал его как девушку, для меня он всегда был парнем… Да он и остаётся парнем по сей день. Ты в курсе подробностей про него и Лизу?
     -Немногих.
     -Думаю, ты догадываешься, что теперь тебе придётся пересказать мне всё, что знаешь по этой теме?
     Анюта горестно вздохнула.
     -Догадываюсь… Ты – точно школьный учитель, Вадим. Никаких сомнений. Некуда деваться от тебя…
     -Позволь заметить - ты сама виновата. Проболталась.
     -Да знаю я, знаю… - она снова вздохнула. – Насолить хотела. А получилось, что насолила-то сама себе… Лиза говорила мне, что восхищалась этим трансом, как девушкой. Он что, хореограф?
     -Есть немного…
     -И красавчик?
     -Насколько я могу судить о мужчинах – да.
     -Она его заподозрила случайно. Выходит, ещё до операции. Что-то подозрительное увидела и задала вопрос "на тему". Ну, ты же знаешь Лизу, на какие вопросы она способна и как ловко может докопаться до истины.
     Вадим мрачно кивнул.
     -Это естественно, что она его запросто расколола. Через некоторое время сообщила, что раз уж ей теперь всё про него известно, то незамедлительно начнёт его шантажировать. Он, вроде бы, попытался превратить всё в шутку, потому что надеялся договориться с ней. Например, исполнить какое-нибудь заветное желание. Наивный у тебя приятель! Лиза мгновенно подхватила идею про заветное желание и заявила, что уже давным-давно (а теперь – тем более!), на занятиях в танц-классе, ловит себя на том, что хочет своего хореографа. Прямо там, у балетного станка, и хочет. Естественно, транс кинулся отказываться, говорил, что Лизин отец его убьёт… Он же про тебя говорил!... Ох… Прости, у меня до сих пор не укладывается в голове.
     -Ты можешь не извиняться…
     -Дело было вечером, после того, как в танцклассе все отзанимались и он опустел… Извини, но она очень подробно рассказала мне, как они начали целоваться, как твой друг транс вдруг, неожиданно, признался в любви, и… Ну, короче говоря, Лиза лишилась девственности в танцклассе, возле этого самого балетного станка, с человеком, у которого были грудь, удлинённая женская стрижка, макияж, и… невероятные умения… Ещё раз извини.
     -Невероятные умения, - кивнул Вадим, думая о своём.
     -Что-что? – переспросила Анюта не расслышав.
     -Забудь. Сколько ей было лет, когда это произошло? – фраза прозвучала достаточно холодно и даже равнодушно.
     Анюта посмотрела с некоторой опаской. Она мгновенно уловила перемену в его поведении.
     -Можно, я пойду?
     -Ответь мне, пожалуйста, на вопрос.
     -Ты меня пугаешь…
     -Уверяю тебя, что нет причин меня бояться.
     -Но ведь ты не станешь его убивать?
     -Два раза за прошедшую неделю меня спросили, не собрался ли я стать убийцей, - усмехнулся Вадим. – Прогресс или падение? У меня настолько устрашающий вид, что действительно можно подумать, будто я могу кого-то убить?
     -А разве нет? У тебя такое лицо сейчас… По-моему ты вполне готов к убийству…
     -Я… - начал он и запнулся. Потом продолжил:
     -Я просто очень разозлился сейчас. Но не бойся, убивать никого не стану. Не думаю, что два обсуждаемых события равносильны. Предательство друга и убийство его же, вряд ли уравновесятся. Первое – это, конечно, простое, житейское свинство, но второе… Второе, вероятно, благородней, но оно абсолютно неприемлемо для меня. Душераздирающего зрелища не будет, увы…
     Некоторое время Анюта продолжала с испугом коситься на него, а потом сказала:
     -Насколько я знаю, Лизе тогда было пятнадцать. Почти шестнадцать…
     У неё зазвонил сотовый.
     -Это мама. Извини, - она посмотрела виновато.
     Пока Анюта разговаривала со своей мамой, Вадим старался успокоиться. Изо всех сил старался, между прочим. И даже попробовал прислушаться к разговору, но… не помогло. Разговор он слышал конечно, а вникнуть не получалось. Все мысли съезжали на Лизу и её проделки. Попытался раскладывать по полочкам ситуацию… Ситуация не раскладывалась. Слишком неожиданно. Запрещённый приём. Ниже пояса.
     -Я должна идти, - сказала Анюта, не двигаясь с места. – Брат где-то простудился и сильно заболел. Маме нужно помочь, потому что дядя Яков сейчас в отъезде.
     Вадим сидел и просто смотрел на неё, пожалуй, впервые по-настоящему постигая странный факт – эта маленькая рыжая девочка, непостижимым образом, близка и понятна ему… Он пока не совсем собрался с мыслями, ничего не взвесил и не понял, но… чёрт, именно так, наверное, завязываются… романы? Романы старых мужиков и неопытных девушек…
     -У тебя, конечно же, бывало в жизни такое, когда вдруг понимаешь, что этой действительности у тебя могло бы не быть? - продолжала она. - Тогда начинаешь более бережно относиться к происходящему… Ради того, чтобы мой брат Серёжа появился на свет, мама и дядя Яков решились на суррогатное материнство. Это – запредельная штука, ты даже не представляешь. Запредельная и очень дорогая. Дядя Яков заплатил за собственного сына, потому что очень его хотел и очень любит маму… Зачем я тебе это рассказываю? Не бери в голову мою трескотню…
     -Сколько лет твоему брату? – спросил Вадим.
     -Почти шесть. А что?
     -Просто спросил. На кого он похож?
     -На маму… Ты не просто так спросил.
     -Тебя ждут.
     -Да. Я убегаю.
     На пороге, уже уходя, Анюта обернулась:
     -Тебе лучше?
     -Да, пожалуй.
     -Вижу по твоему лицу, что да, тебе действительно лучше. Знаешь… Я, пожалуй, никому ничего не скажу про твою тайну. Точнее – про ВСЕ ТВОИ ТАЙНЫ.
     -Спасибо. Значит, теперь мы – конгломерат заговорщиков. Ты, я и… моя Лиза.
     -Но ты же ничего не задумал? Посмотри мне в глаза и скажи: "Я ничего не задумал".
     Вадим посмотрел на неё.
     -И что? – спросила Анюта.
     -Мне просто нужно переварить ту новую информацию, которую ты принесла сюда сегодня. Требуется время… Но я обещаю, что никто, от моих рук, не умрёт.
     Анюта сощурилась на него.
     -Да, ты, пожалуй, действительно не убийца.
     -Прости, что напугал, - сказал он и улыбнулся.
     -Верю. Убийцы так не улыбаются.
     -Знаток убийц всех мастей, - констатировал факт Вадим.
     -Не иронизируй. Я знаю, что говорю, - сказала Анюта и пошла к лифту. – Заходи к нам в театр "Равноденствие", пока мы все ещё там, а не в отпусках. Если интересно, конечно.
     -Кого мне там спросить?
     Она рассмеялась:
     -Зяблицеву спросишь. А Зяблицева - это я.
     -Понял.
     -See you, Greg!
     -See you, Ann… \\Увидимся, Энн…\\
     -Thank you for your tea. He was amazing! \\Спасибо за твой чай. Он удивительный!\\
     -Amazing? – переспросил Вадим и опять улыбнулся. – Хорошо, я запомню. И пусть теперь кто-нибудь скажет что-то в пику. See you. I have a serious conversation for you... But not today. \\Увидимся. У меня к тебе есть серьёзный разговор… но не сегодня\\.
     Двери лифта закрылись, а Вадим подумал: "Второй раз за неделю от меня на этом лифте уезжают просто невероятные девушки! Чёрт, если я сейчас не выпью грамм пятьдесят текилы, то реально съеду с катушек…"

* * *
     Поразмыслив, в конце концов он решил, что идти прямо сейчас учинять разборки с Барбарой будет как-то уж чересчур по-шизоидному. Да и не реально это - на сегодняшний поздний вечер запланирована встреча Андрона и троих "очаровашек". Девочки любезно подкорректировали свои "графики", посовещавшись с "начальством".  Ещё бы их начальство не обрадовалось новому клиенту - Андрон приглашал минимум на 10 часов и сулил симпатичную сумму за услуги!... Куда правильней – расслабиться сейчас и постараться хоть немного успокоиться. Успокаиваться принялся буквально, после пятидесяти грамм текилы. В своей комнате сел по-турецки на диван, соединил указательные и большие пальцы на обеих руках… "Я един со Вселенной". Мудра "Ом". Эта мудра "очень хороша, когда ваша жизнь нуждается в мире и спокойствии". Оомм. Я спокоен. Спокоен. Я ооочень спокоен, твою мать… Проверенная годами штука. Помогает. Всегда. В конце концов, между Лизой и Барбарой (он усмехнулся) всё уже произошло. Причём, произошло это, так называемое "всё", довольно давно, ещё прежде чем в его жизнь вошла Маша и Барби отсекла себе "прибамбасы". Ничего не изменишь. Ни-че-го. Нужно принять, как данность, ведь когда-то должно было случиться… то, что случилось. Так захотела Лиза, это её жизнь, в конце концов – хочет, чтобы её первым мужчиной стал бисексуал, и она его запросто получает… Нет, блин, но каков цинизм! Такого удара под дых, со стороны Барбары, он совсем не ожидал. Снова захотелось пойти и немедленно набить обидчику морду. Хотя… Кто у нас обидчик? Ситуация, по большому счёту, анегдотична: пятнадцатилетняя пигалица совратила с пути простого российского транса, который подрабатывает проституцией! Вадим даже усмехнулся. Называется – достойная дочка своего папаши, который когда-то мог за одну ночь удовлетворить пять-шесть девчонок, а, под настроение, даже больше. Причём ни одна из них не симулировала – обмануть его даже не пытайся, не на того напали. Девчонки (все как на подбор, глаз не оторвать) ходили за ним строем, в глаза заглядывали, гладили, целовали… дрались… Избаловали. Да ещё как избаловали! Что было, то было… Вадим вздохнул. Это у него уже зависимость была от секса, как от наркотика, причём от тяжелого. Достаточно долго избавлялся. За уши себя вытягивал, потому что вовремя понял: невозможно остаться нормальным человеком, ведя такую жизнь... За два года "приключений" пресытился до такой степени, что от женщин стало подташнивать. Тут и ориентацию запросто поменять можно, пожениться, понимаешь, с той же Барбарой, и поживать себе… Но, к счастью, с ориентацией у него тогда всё осталось так же, как и было изначально. Ко всему, нормальной семьи захотелось, детей. Как раз тогда с подругой порвал, и только потому, что она решила сделать аборт… А она-таки не сделала никакого аборта, как выяснилось через несколько лет. Теперь на свете есть Данька!…
     Анюта поинтересовалась, как у Лизы с её трансом дела. Выходит, отношения либо продолжались до недавнего времени, либо до сих пор не прекратились… И снова захотелось немедленно пойти, накостылять этой скотине с сиськами нулевого размера. Реально остановило лишь одно: Барбаре вот-вот предстоит поработать. Причём поработать по его просьбе, с субъектом за которого никто поручиться не может... Я спокоен… Я совершенно спокоен… Со-вер-шен-но… И ведь помогло. Он даже смог вполне здраво рассудить, что давно пора звонить по Скайпу Маше. На часах уже половина одиннадцатого… Звонил ей каждый вечер. Иногда – ночью. В зависимости от того, когда появлялся дома. И целый день потом думал об этом звонке, как о коротком, странном свидании... Привёл себя в себя, и позвонил… Очень-очень старательно привёл, не то проницательная жена не поверит, что у них с Дарьей всё в порядке…

* * *
     Гипермаркет оказался именно таким, как ожидалось – брат-близнец всех остальных, ему подобных. Заходя в автоматические двери, с Дарьей на руках (он нёс дочку, пристроив её, крошечную, на правой руке), Вадим даже почувствовал некоторую скуку, потому что ровным счётом ничего экстраординарного тут не увидел. Всё, как всегда, как положено, как обычно - магазин большой, светлый, с множеством бутиков, салонов оптики, дамских сумочек, обуви и всего такого прочего. Едва поставил дочь на ноги, как она потянулась к красивым штукам в витринах. Ведь всё хочется пощупать! Ой как хочется!... Но папа не проявил никакого интереса к тому, к чему накрепко приклеился взгляд малышки, и потому она оперативно изготовилась громко зареветь, о чём свидетельствовали её писки и всхлипы (раньше-то папа, стоило только сделать вид, что вот-вот заревёшь, всегда бросался на помощь дочке и выполнял все-все капризы). Однако сегодня предупреждающие катастрофу похныкивания, никого из присутствующих не впечатлили (присутствовали: собственно папа и какая-то, мимо проходившая тётка (лет двадцати пяти), которая попалась навстречу и хищно стрельнула глазами в папу, а он (тут уж как обычно) сделал вид, что ничего не заметил). Дашка, можно сказать, удивилась папиному равнодушию к её "предупреждающим сигналам", и потому не заревела. Папа, как оказалось, ставил Дарью на ноги для того, чтобы взглянуть, кто ему, в данный момент, звонит. Виброзвонка тут совсем не было слышно (и это хорошо, потому что звук этот жутко ненавистен Дарье – она могла бы, чего доброго, на весь гипермаркет закатить скандал из-за немузыкальных завываний папиного смартфона). Папа сбросил звонок, поймал Дарью, и снова поднял к себе на руки…
     Дело происходило в полдень вторника, чуть более чем через сутки после того, как заходила Анюта. Понедельник, весь от начала и до конца, Вадим провёл с Дарьей (на улице разразился жуткий ливень!). Звонки от Лизы он сбрасывал со спокойной совестью - знал, что "старшая" не свалится ему, как снег на голову, потому что у Иры день рождения и Лиза (утром понедельника) улетела на два дня (вернётся только в среду к вечеру), поздравить маму. Сам он, конечно, уже отзвонился своей бывшей – это святое (…), но, правда, ничего ей РАССКАЗЫВАТЬ не стал. То есть, вообще ничего. Просто стандартно поздравил, и тут же попрощался, сославшись на дела…
     Нельзя сказать, что новости, о которых поведала Анюта, не давали ему покоя. То есть, покоя, они, конечно, не давали, но за прошедшее время Вадим успел, в какой-то степени, свыкнуться с фактами. Настолько свыкся, что смог достаточно спокойно выдержать "джентльменский срок" длиной более чем в сутки тишины, так сказать. Звонки Барбары он так же сбрасывал, а она звонила ему, между прочим, начиная со вчерашнего дня, уже раз пять. Выходило, что оттрудившись у Андрона положенные часы, она немедленно начала обрывать Вадиму телефон. Какие-то сногсшибательные вести?... Он не поставил её в известность о том, что увидел в студии Андрона, но вполне возможно, фотограф всем своим гостям демонстрирует "билборды" на стенах студии, тогда понятно, что у Барби за срочность… Разумеется, Вадиму было о чём её спросить, но взять себя в руки настолько, чтобы хладнокровно выслушать пересказ подвигов Андрона с проститутками, было выше сил. Потому он просто тупо игнорил звонки… Пусть Барби думает, что хочет… Пусть.
     К счастью, долго искать Барбару в гипермаркете не пришлось. Вадим поинтересовался о предмете своих поисков (искал мерчандайзера по имени "Лана" (теперь Барбару звали именно так), "Знаете такую?") у какой-то девушки с бейджиком (чёрт, и эта пигалица, поглядите на неё, тоже стреляет глазами в нашего Диму! они тут все сговорились? он же сегодня даже не в майке, он в рубашке-поло, уймитесь вы!) и тут же (в сопровождении ослепительной улыбки, расцветшей над бейджиком) был направлен в нужном направлении. Для верности, ненавязчиво, заглянул в район магазина, на который указала девушка, увидел, что Барбара действительно там сейчас. Она, и ещё две девушки (все с бейджиками) ходили между полок и что-то записывали в свои блокнотики на пружинке. Очень кстати (словно специально в расчёте на Дарью, обожающую всех на свете медведей) неподалёку находился механический медведь. Около полутора метров ростом, лохматый такой, с бочонком мёда. Медведь являлся зазывалой в отдел, где продавалось всё, что имеет любое (даже самое отдалённое) отношение к чаепитию. Лохмач сидел на берёзовом полене, демонстрируя публике коричневые, гладкие пяточки. Он макал лапу в свой бочонок с надписью "Мёд", а потом с удовольствием её облизывал. И, что самое невероятное, мишка что-то при этом пел (примерно таким же голосом, как зайцы в любимом Дашкином мультике!). Возможно потому она его не испугалась. Заинтересовалась! Возможно, в другое, более подходящее время, Вадим тоже заинтересовался бы оригинальной, искусно сделанной живой (и довольно симпатичной) игрушкой, но на этот раз ему оказалось не до неё. Он поставил Дарью на ноги, на пол, перед поленом, на котором сидел мишка, и она, как заворожённая, открыла рот, задрала кудрявую головёнку, глядя на большого, мохнатого сладкоежку. Попробовала даже протягивать к нему ручку, чтобы потрогать, но дотянуться, к счастью, не могла. Это всё означало, что у папы имеется как минимум 2 минуты форы. За медведем вполглаза следил парень с точно таким же бейджиком, как у всех здешних работников. Вадим показал ему жестами: на пару минут отойду, "эта" будет тут торчать, как соляной столб, не тревожься, и, ещё прежде чем парень справедливо возмутился, исчез из виду.

* * *
     -Какие люди без охраны! – восхитилась Барбара, едва завидев Вадима. – Почему телефон не берёшь, многодетный папаша?
     Он, ничего не говоря, стремительно подошёл и крепко, по-киношному, врезал ей в нос. Правда, удар был не киношный, а самый настоящий и, видимо, неслабый, потому что Барбара, получив его, осела, завалившись на витрину. Вадим подхватил подругу за плечи, удержав от падения, и поинтересовался:
     -Жива?
     Барбара схватилась за свой нос обеими руками и несколько раз суматошно кивнула.
     -Это хорошо, - удовлетворённо кивнул Вадим. – Это – очень хорошо.
     Он рывком отпустил её, а потом повернулся и пошёл обратной дорогой.
     -Что это было? – пискнула одна из девчонок, с которыми Барбара только что ходила между стеллажей.
     -Тебя избили прямо на рабочем месте? – вторила другая.
     -Нужно милицию, ой, полицию немедленно!
     -Павел Костантинович, Лану…
     -Да замолчите вы обе! – охнула Барбара, зажимая нос. – Лучше принесите вату, бинт или тампоны какие-нибудь! У меня кровь хлещет, я тут всё залью сейчас. Он мне нос сломал, кажется…
     -Нужно же заявить на него!
     -Ты его знаешь?
     С этими словами обе унеслись в подходящие секции магазина. Не больше чем через минуту они вернулись с целым ворохом бумажных платочков, салфеток, гигиенических тампонов и прокладок. Вид у девушек был такой отчаянный, словно они спасают раненного на поле боя.
     -Как можно – так зверски избивать женщину? – возмутилась одна из девушек.
     -Что за мужики пошли? – снова поддакнула вторая.
     -Ничего другого от него ожидать было нельзя, - проворчала Барбара, выбирая окровавленными руками из ассортимента принесённых товаров влажные салфетки.
     -Откуда ты знаешь это чудовище?
     -Да не чудовище он. Я заслужила… Ой как заслужила! Признаться, давно ждала, когда он эти мои "подвиги" раскроет. Обычно он не решает проблемы кулаками по мордасам, но, на этот раз я превзошла самоё себя, о чём прекрасно знаю.  Один тип однажды уже имел неосторожность сделать ему плохо, но типу повезло – Дима тогда врезал стене. У него хорошо поставлен удар правой, прямо любо-дорого как хорошо поставлен, - горестно вздохнула Барбара, зажимая нос. – А сегодня - знаю, что произошло, за что он меня ударил…
     Она, конечно, не анализировала свои слова. Если б проанализировала, то поняла, что несёт бред.
     -Тебе в больницу нужно.
     -Заслужила? – продолжала кипеть первая девушка. – Бить женщину – в любом случае свинство. Даже если она сто раз это заслужила!
     -Хотела бы я только знать, откуда он всё узнал… - в свою очередь раздумывала Барбара, параллельно доставая мобильный.
     -Ты куда звонишь? В органы, надеюсь? – поинтересовалась одна из девушек.
     -Какие  органы, ты что? У нас же есть тут охрана. Давно нужно было туда обратиться, "этого" сразу бы взяли…
     -Цыц! – прикрикнула Барбара. – Уймитесь. Я доктору звоню!...

* * *
   Вадим теперь вечно везде запаздывал - Дарья не отпускала. Причём ей было совершенно безразлично, кто сегодня няня – Люся или Лиза. Папа куда-то собрался – стало быть, нате вам, няньки, симпатичный скандальчик! Малышка, вроде бы, радовалась встречам с нянями, но это обстоятельство совсем не мешало ей вцепляться в папу и не разжимать кулачков довольно долгое время. Вадим уговаривал дочку, как мог. Приходилось обещать ей, что завтра они снова пойдут гулять по городу, обязательно навестят тех самых клоунов в кафе, покатаются на лошадке в парке… А сейчас (к примеру) – Дарья и Люся пойдут гулять на детскую площадку и Дарья от души сможет полазать там по всяким штуковинам… Вообще-то ни Лиза, ни Люся особо не верили, что все эти разговоры с годовалым ребёнком не пропадают впустую. Люся, например, много раз уже говорила Вадиму, что он напрасно тратит столько времени, объясняя что-либо дочке. Конечно, беседы он вёл в доступной малышке упрощенной манере, но слишком уж серьёзные моменты там обсуждались! Так считала Люся. В эти ответственные моменты папа всегда держал дочь на коленях и тихонько говорил ей что-то. Говорил, объяснял, иногда даже показывал в лицах, с помощью Дашкиных игрушек, фруктов из вазочки… Зачастую Дашка лишь сидела, обняв папу, насколько хватало крошечных ручек, и молчала, слушая, а на ресницах у неё блестели слёзки. Как не удивительно, переговоры заканчивались всегда-всегда полным согласием и перемирием. После переговоров Дарья шла к Люсе или Лизе без скандала и мирно дожидалась папиного возвращения (зато, когда он приходил, уже не слазила с рук)… Что именно Вадим говорил дочке, какие знал волшебные слова для убеждения такой крохи – тайна. Но знал, умел и убеждал… После разборок с Барбарой, появились дома уже около часа дня (доехали на такси) и Вадим тут же накормил дочку обедом, а сразу же после - уложил спать. Дарья, под впечатлением от поездки (ещё бы – такой большой и живой мишка!), быстро заснула, и Люся, которая в то время, когда они выходили из магазина, была уже в метро, заняла папино место быстро и незаметно для малышки. Вообще-то, Дарью предупредили, что, проснувшись, она не застанет папу дома, но от скандала никто не застрахован, а потому Люся могла позвонить в любой момент и лучше не расслабляться…
     Ни о чём и не о ком думать не хотелось. Ни о Лизе, ни о Барбарае, ни об Андроне. Не хотелось анализировать, дискутировать… Пока искал "Равноденствие" (пару раз поинтересовался у прохожих, в верном ли направлении идёт), позвонил Маше. Подробно рассказал, чем сегодня обедала Дарья (уже можно говорить с ней о дочке, она теперь сама этого просит!)… Конечно, все без исключения элементы меню для малышки разрабатывала исключительно Маша. Она переслала мужу на электронную почту тьму всякой информации по этой теме, так что теперь он без труда мог проинформировать всех желающих, чем же нужно (а главное – можно) кормить годовалого (с небольшим) малыша… Прошло около недели с момента свидания, но столько всяких событий в эту самую неделю понапихалось, что казалось, будто миновал, по меньшей мере, месяц с той встречи, длиною в ночь... Он ничего Маше не сказал про студию и про панно, чтобы не волновалась лишний раз. По поводу Андрона сказал только "копаю", и перескочил на другое. А что говорить?...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
РАВНОДЕНСТВИЕ
     В театр Вадим, кажется, поехал совершенно сумбурно и без причины. Просто, в определённый момент понял, что должен туда поехать – ему необходимо чем-то себя занять, хоть каким-то разговором…. Вроде бы, только потому, что Анюта предлагала зайти в таинственный театр "Равноденствие" (поначалу-то зазывала она туда, естественно, Грэга)…  Хотя нет, причина, наверное, всё же была. ЕМУ НЕПРЕМЕННО НУЖНО УВИДЕТЬ СЕЙЧАС АНЮТУ. Точнее не так. Он хотел просто увидеть кого-нибудь из этих девушек, с которыми ощущает себя собой – или Машу, или Анюту… Хорошо бы, конечно, всё-таки увидеть сейчас Машу, но… сами понимаете. В общем, как-то так… Сразу же отмёл вариант со Старбаксом, как местом встреч, потому что там наверняка сидит Андрон, и ждёт появления Грэга, чтобы поблагодарить за… совет и описать ему яркие моменты. Вадим совсем не был уверен, что сможет сохранить подобающее лицо, а потому предпочёл, на какое-то время, самоустраниться. Номер телефона, который известен Андрону (номер Грэга) был номером второй сим-карты смартфона Вадима, и эта сим-карта теперь благополучно вынута из аппарата, чтобы никакие Андроны перед носом не вертелись. Да, конечно, Вадим прекрасно понимал: абстрагировавшись от этих проблем, он поступает в корне неверно, как страус, засунувший голову в песок. Да и замдиректора может в любую минуту позвонить шефу – она, между прочим, уже вышла на работу в качестве ИО директора… Всё так. Но он понимал и другое: ошалело носиться среди одновременно рухнувших на него проблем, не есть достойный вариант. Необходимо по-буддистски промедитировать, и разложить всё по полочкам, по мозможности избежав кучи малы. Промедитировав, понял, что должен сейчас увидеть хотя бы Анюту. Вот просто должен, и всё. Выход в такой ситуации напрашивался лишь один – нужно попытаться найти эту девушку у неё на работе…
     Этот её театр находился в очень красивом районе. Вадиму доводилось бывать тут и раньше – Новодевичье, монастырь… А когда-то даже удалось попасть на незабываемый концерт группы MUSE в Лужниках, постоять в танц-партере, в пяти метрах от фронтмена, игравшего на с красной гитаре (вообще-то инструменты Беллами постоянно менял – красную гитару на чёрную, чёрную на акустическую, да и вообще – временами садился за клавиши, но в память врезался именно красный перламутр)... В середине октября дело было, и в столице тогда выпал апокалипсический какой-то снег, который потом долго тиражировали во всевозможных телесериалах. Красиво, конечно – все эти жёлтые кленовые листья в снегопад… Ноги промочил, насморк и ларингит заработал! Есть что вспомнить в общем…
     Театр, как таковой, отыскался достаточно быстро. Кстати, недалеко от Старбакса, в котором Грэг уже успел стать своим человеком. Теремок с чёрно-белым геральдическим символом на фронтоне. Вахтёр, конечно, не был в курсе возможного визита Вадима. Точнее не так – вахтёру даже не намекнули, что некто, возможно, сподобится посетить "Равноденствие" с дружеским визитом. А скорее всего (решил Вадим), приглашая, Анюта была уверена, что он не придёт, потому не сделала попыток составить мало-мальский словесный портрет. А Вадим-то пришёл, вот. Псих.    
     Вахтёр… Какой же это вахтёр?... А кто он тут? Консьерж? Вадим решил не заморачиваться, и мысленно называл мужичка на служебном входе просто сторожем. Откуда ж ему знать, как правильно называется эта должность в театре? Так или иначе, мужичок оказался словоохотливым, и сразу же весело поведал о том, что "Неизвестных личностей не пускаем". Вадима всё это мало интересовало. Если откажут – сопротивляться не будет и уйдёт, погуляет по окрестностям, тем более что посмотреть тут есть на что. Но, как не удивительно, сторож проникся доверием. Для проформы поинтересовался, не фанат ли Вадим. По-видимому, ответ на вопрос, и тон его, сторожа вполне удовлетворили. Гостя ещё раз придирчиво оглядели, прищурились… Сторож даже сделал какую-то попытку позвонить Анюте Зяблицевой… Её телефон, как понял Вадим, не ответил. Тогда сторож ещё раз прищурился и зачем-то предложил Вадиму описать Анюту. Тот описал. Благо, внешность этой девушки изобиловала яркими деталями, такими например, как рыжие волосы. Вадим добавил сюда ещё цвет глаз, красивую дорогую куклу, копию владелицы, и мужской мотоцикл. Сторож заулыбался и милостиво пропустил… За всей этой суетой, Вадим поздно сообразил, что не поинтересовался, где же, собственно, тут можно эту самую Анюту Зяблицеву отыскать. Возвращаться к вахтёру, понятное дело, и не подумал. Не ровён час, строгий сторож осерчает и не пустит больше внутрь – словесными портретами юных красоток уже не отделаешься…

* * *
     Вадиму ещё ни разу не приходилось бывать за кулисами театра, а потому в самом начале он просто озирался по сторонам и заглядывал за каждый выступ. На стенах висели рисунки. Детские. Судя по всему, их авторам очень немного лет. Рисовали малыши, по всей видимости, сцены из виденных здесь спектаклей… Даньку тоже увлекла бы идея… Так, незаметно, вышел к пустующему гардеробу… Между прочим, очень странно видеть этот полумрак, слышать, как отдаются под потолком твои, и только твои, шаги…
     -Извините, а вы кого-то ищете? – неожиданно прозвучал откуда-то женский голос.
     Поначалу оказалось довольно трудно понять, откуда именно этот голос доносится. Сильно сбивала с толку пустынная акустика. Вадим покрутил головой и увидел невысокую темноволосую женщину. В руках она держала какой-то свёрток – как показалось в полумраке, это ткань, что-то большое, объёмное и, вроде бы, бархат… Ну да - тёмно-синий бархат, и то тут, то там из этого бархата виднеется белое кружево…
     -Да! Добрый день! Ищу Анюту Зяблицеву. Это очень проблематично – найти её сейчас?
     -Да нет, никаких проблем. У Зяблика только что репетиция закончилась. Она где-то в районе гримуборных, должно быть…
     -Если честно, то фраза "где-то в районе гримуборных" звучит для меня примерно как координаты Сидонийского Сфинкса: у вас тут настоящие катакомбы.
     Он уже разглядел, что у собеседницы, с бархатом в руках, через плечо переброшена красивая коса, ей лет сорок на вид… Или чуть побольше… Она вежливо улыбнулась, слушая его.
     -Что это ещё за Сфинкс? Никогда не слышала о таком, хотя давно интересуюсь Египтом.
     -Этот Сфинкс находится не в Египте. Когда-то, на Марсе, это сооружение заснял спутник. Случилось сие эпохальное событие в местечке под названием Сидония.
     Она с интересом взглянула, склонив голову на бок.
     -Вы - астроном?
     -Нет. Я - любитель производить впечатление.
     Засмеялась.
     -Самокритично, - заметила она и снова всмотрелась. – Пойдёмте что ли, я вас провожу до гримёрок. Мне не туда, но вы меня и впрямь заинтересовали.
     -Спасибо. Я старался, - кивнул ей Вадим.
     -Вы - актёр? – спросила она, когда поднимались по лестнице.
     -Школьный учитель. А похож на актёра?
     Она улыбнулась:
     -Как вас зовут, господин неактёр?
     -Вадим.
     -А я – Марина. Здешний костюмер.
     -Сразу понял, что вы – большой человек.
     Она обернулась через плечо и снова странно посмотрела.
     -Вы разыскиваете Анюту с какой-то конкретной целью? Она ждёт вас? Или вы – настырный поклонник?
     -Не думаю, что ждёт. Она просто сказала: "Заходи ко мне в театр, если тебе интересно". Мне интересно. Я зашёл.
     -С ума сойти! – вдруг воскликнула Марина. – Просто обалдеть!
     Она остановилась на ступеньке, повернувшись к Вадиму. Он смотрел на Марину непонимающе.
     -Не удивляйтесь моим странностям, - костюмер покрутила головой, словно отгоняя какую-то навязчивую мысль. – Просто у меня сейчас фантастическое дежавю… Вы точно не актёр?
     -Я бы об этом знал, уверяю вас!
     -Просто вы мне кое-кого напомнили. Полное ощущение, что очень удачно подражаете…
     Вадим только развёл руками.
     -Не принимайте близко к сердцу, - отмахнулась Марина.
     Они уже преодолели лестницу и шли по светлому, освещённому лампами дневного света, коридору. Под ногами – паркет, двери старомодные, сверкающие. Этого и следовало ожидать – он сразу определил, что здание театра старющее, несмотря на некоторые детали, свидетельствующие о том, что тут неоднократно проводился ремонт, в том числе и капитальный… Марина постучала в какую-то дверь и отдала кому-то невидимому свой бархатно-кружевной свёрток. Тут навстречу попались две девушки, увлечённо обсуждающие что-то, увиденное в планшете, который держала в руке одна из них.
     -Молодёжь, вы не знаете, где, на данный момент, находится наша новая прима? – спросила Марина.
     Девушки дружно отвлеклись от планшета и, как по команде, скривили носики.
     -Прима? Это вы о ком, тёть Марина? О Зяблике что ли?
     Марина засмеялась:
     -А, заметили меня всё-таки! Значит цель достигнута.
     Девушки вежливо заулыбались.
     -Так где же Анюта?
     -Анюта ушла минут двадцать назад. Убежала раньше всех. У неё какое-то мероприятие. Кажется, день рождения младшего братишки… Как обычно, чтоб быстрее добраться до своего "Моти", вылезла из окна в женском туалете на первом этаже. Ненормальная – там до стоянки идти-то всего ничего, завернуть за угол от служебного входа. Ей просто нравится глупо себя вести.
     -Да, точно-точно, я вспомнила, - вступила в разговор вторая. – У Серёжи день рождения сегодня. Десять лет! Катерина Александровна говорила.
     -М-да, жаль, что вы не застали её, - Марина посмотрела на Вадима. – Она частенько так смывается, когда, например, возле входа толпа поклонников, а у неё нет настроения раздавать автографы. Я лично несколько раз закрывала за ней оконную раму в туалете. Даже зимой. Сегодня она, вероятно, просто опаздывала.
     -Ничего страшного, - успокоил Вадим. – Я в другой день зайду.
     -Вы – поклонник? – спросила одна из девушек.
     -Если вы имеете в виду что я поклонник таланта, то нет – ни разу не видел Анюту на сцене.
     -Тогда – вы, значит, просто поклонник?
     -Хороший знакомый. Просто, - поправил Вадим, сделав ударение на слове "просто". - Именно такое определение.
     Вадим сказал так и подумал, что никогда в жизни ещё не разговаривал с… живыми актрисами. А Анюта… Анюта тут не в счёт. Почему-то.
     -Вы не просто знакомый, - убеждённо заговорила девушка с планшетом. – Анюткины "типа знакомые" все как на подбор смазливые дрищи-малолетки. А вы – взрослый брутал атлетического сложения, и вам как-то даже и не годится быть "типа знакомым".
     -Между прочим – да, Илона, ты права - поддакнула вторая и хихикнула, смерив Вадима взглядом. – Брутал. А голос у вас – просто супер. Вы – актёр? Судя по низкому тембру, в рекламе работаете. Верно? 
     -Увы, - улыбнулся Вадим. – Мимо.
     Девушка, однако, не сдалась. Она обошла Вадима и приблизилась почти вплотную. Должно быть, чтобы лучше слышать.
     -Но голос-то какой-то… достаточно знакомый, согласись Илона, - сказала она. - К тому же - поставленный, нас не обманешь, даже если кто-то очень захотел бы это сделать.
     А на вторую, похоже, сильно подействовала улыбка брутального атлета.
     -Мне кажется, его голос сильно напоминает голос Павла Сметанкина, который много работает в рекламе и озвучке – вот и весь секрет. Ну, помнишь, например, фильм "Цветы войны"? - выдала она. – Авторский текст – это же Сметанкин!
     -Ах да, да! Помню, – обрадовалась девушка с планшетом. – Интересничаете? Знаете, что ваш голос похож на один из лучших голосов России, а потому слегка подражаете?
     Марина, с весёлым интересом, наблюдала.
     -Голос у меня поставленный, это точно, - подтвердил Вадим, пожав плечами, но это было единственное, что он ответил.
     -Хорошо, допустим, мы вам поверили - вы не актёр, не работаете в рекламе, озвучке, никому не подражаете, и все наши предположения – лишь совпадения. Но тогда, быть может, вы - официальный голос какой-нибудь радиостанции или телеканала, - не сдалась девушка с планшетом. – Такое тоже бывает. Я права?
     -Бывает. Только не со мной. Извините.
     -Ну вот же – упёрся! – вздохнула девушка с планшетом. – А мы, между прочим, могли бы предложить вам маленькое сотрудничество с нашим театром. В дирекции совсем недавно что-то говорили про какую-то креативную идею, связанную с записью в нашей тон-студии дикторского голоса. Обсуждали кандидатов…
     Илона снова хихикнула и посмотрела уж очень заинтересованно.
     -Чучундры, - обратилась к ним Марина, - а не достаточно ли вам мучить человека? Отвяжитесь вы от него.
     -Но Марина Анатольевна, - обиженно начала девушка с планшетом.
     -Всё. Пожалуйста. Отстаньте, - она сделала жест, будто разгоняет мелкую мошкару.
     Девушка с планшетом фыркнула, а Илона заулыбалась Вадиму.
     -Марина Антольевна, брутальные красавчики лет на двадцать вас младше – не ваш стиль, - мстительно заявила девушка с планшетом.
     -Откуда ты знаешь, Илоночка? – с улыбкой склонила голову к плечу Марина.
     -Я сам по себе, не ссорьтесь, дамы, - примирительно вставил Вадим. – К тому же – уже занят.
     -Анюткой? – поинтересовалась девушка без планшета.
     -Анюткой, Анюткой, - подтвердила Марина и, ловко подцепив Вадима под руку, повернула к выходу. – Только не оглядывайся, - шепнула она ему.
     -Вот так рождаются диффамации, - резюмировал Вадим, когда они шли в обратном направлении.
     -Да я Анюте всё запросто объясню. За это не тревожься. Илонка с Инкой – две главные сплетницы "Равноденствия". Имена у обеих как на подбор, да? Их у нас давно уже прозвали "И-квадрат". Обе страшно завидуют Анюте – бесшабашная, красивая, талантливая, а они – правильные и церемонные, во втором составе. Сегодня у них добавился ещё один повод - ты, и я очень даже рада, что мы с тобой вышли на них. Анюта меня поддержит – она тоже не выносит их … Кстати, ничего, что я с тобой на "ты"? Ты же помладше, чем я, а старушке-ветерану простительно такое панибратство…
     -В смысле? – приостановился Вадим. – Кто старушка-ветеран? Вы? То есть…
     -Я, - она засмеялась. – С самого основания театра тут работаю. Ты обращайся ко мне тоже на "ты" – старушке будет приятно.
     Вадим кивнул с улыбкой:
     -Я всегда за то, чтобы женщине было приятно, даже если она, по известной только ей причине, почему-то считает себя старушкой.
     -Наш человек, - одобрила Марина, любовно погладив его плечу.
     Вышли на лестницу. Марина, которая так и вела Вадима под руку, сказала:
     -Раз уж ты пришёл, и раз у тебя теперь имеется свободное время по причине отсутствия Анюты, не хочешь ли немного в нашем буфете посидеть?
     Вадим засмеялся:
     -Ты проницательна.
     -А то?

* * *
     Артистический буфет оказался довольно просторным помещением, в котором за столиками сидели человек десять – кто парами, кто по одному… Марина помахала кому-то рукой.
     -Тут неплохой кофе, с разными финтифлюшками вроде корицы и карамели. Я не поклонница кофе, но иногда всё же позволяю себе оттянуться, в охотку. Говорят, что запах кофе хорошо влияет на женщин. Ну, там, настроение повышается и ты ды. Если ты проголодался – у них есть и пирожки, и пицца, и салат – всё свежее, ручаюсь…
     -Я не голодный. А кофе – выпью.
     -К кофе возьми фирменное пирожное, с цукатами. Советую.
     -Обязательно, - кивнул Вадим.
     Буфетчица, молодая и румяная, приняла заказ на два кофе и два пирожных. Пока ждали возле стойки, Вадим осмотрелся. Большое помещение с тяжёлыми столами и стульями, с тёмными сенами. Пол тоже тёмный, возможно чёрный (трудно рассмотреть, потому что освещение приглушённое)… Кстати, столы и стулья – белого цвета. Тут вообще-то всё чёрно-белое. Едва только Вадим начал осматриваться в театре, отметил, что, судя по всему, чёрно-белый у них тут корпоративный цвет. А ещё примечательно, что в двухцветном буфете никто не курит. Странно, между прочим. Неужели поборники борьбы с курением? В театре? Чудеса!
     -Ты вообще здешний? – спросила Марина.
     -Нет, я издалека.
     -А как попал в столицу?
     -По делам приехал, как и многие. Не турист. В своё время обошёл и облазил Москву вдоль и поперёк, теперь уже ничего нового и интересного не осталось. Приезжаю только по делам.
     -Ага, понятно. Сюда – по делам, а за впечатлениями куда? В Питер?
     -Не могу назвать Питер любимым городом. В этом мы с моей женой очень сходимся и говорим практически одними и теми же словами. Питер - просто не наш. Нам там холодно и неуютно, хотя именно в этом городе я сделал предложение своей будущей жене.
     -Ого! Скажи ещё, что делал предложение на крыше Исаакия, и я обзавидуюсь твоей супруге!
     -Не поверишь, но именно там.
     -Всё, заавидую! Чёрной завистью! Самой чёрной!... И ты хочешь сказать, что после того, как ты сделал предложение в таком фантастическом месте, она у тебя недолюбливает этот город?
     -Да, - просто ответил Вадим. – Она вообще не вписывается ни в одни рамки. С одной стороны это – ура, но с другой… Сложно.
     -Согласна! Долго притерались?
     -У меня всегда было ощущение, что мы с ней изначально из одного стручка, будто горошины. Если какой-то жизненный этап характеризуется как сложный, то сложно на нём бывает не одному, а обоим. Как-то так.
     -Какой мужчина! – восхитилась Марина. – Ни за что не подумала бы, что встречу тебя в родном театре! А детишки у вас есть?
     -Дочь. Год и четыре почти.
     -Как зовут?
     -Дарья.
     …С полчаса потом просидели в буфете, обсуждая всё подряд, и у Вадима сложилось стойкое впечатление, что гримёр театра "Равноденствие" смакует их беседу. Ей будто музыкой звучит каждое его слово, но это не просто женская симпатия, это сродни какой-то ностальгии… Вадим, конечно же, знал все свои плюсы, и знал, какое действие может возыметь на женщину (к примеру) его голос, но происходящее с Мариной сильно смахивало на клинику. На какую конкретно, ещё не разобрал толком, но отчего-то казалось, будто он сильно напомнил Марине её любимого… дедушку, и теперь она, в какой-то степени, проецирует всю свою… родственную любовь и нежность. Что это ещё за чёрт, собственно?...
     -А сколько тебе лет, Вадим? – поинтересовалась между делом Марина.
     -Тридцать семь. А что такое?
     -Хорошо выглядишь – я была уверена, что не больше тридцати трёх. Кстати замечу: "И-квадратики" совершенно не правы. Разница у нас с тобой всего 10 лет, но для Анюты ты всё равно староват.
     -Согласен, - кивнул Вадим. – А я и не претендую. Мы с Анютой действительно просто друзья.
     -Это хорошо, что не претендуешь. Слыхал, что она собирается в монастырь?
     -Да, но я не понимаю, какие у неё к этому предпосылки. Ты в курсе?
     -В курсе предпосылок? – уточнила Марина.
     -Да, мне, пожалуй, был бы интересен краткий синопсис. Она производит впечатление лёгкого в общении человечка. Не без "таракашек", конечно, но монастырь тут, по-моему, перебор или он шутка. Я не прав?
     -Обычно Анюта объясняет это тем, что за двадцать два года своей жизни не встретила ни одного парня, который стал бы ей однозначно интересен. Тебя такие заявления не задевают?
     -Абсолютно нет.
     Марина посмотрела на его обручальное кольцо. Вадим этот взгляд перехватил.
     -Это не антураж, - сказал он, тоже посмотрев на своё кольцо. – Я действительно ни на что не претендую.
     Он мог бы долго ещё рассуждать о том, что изречение "дружбы между мужчиной и женщиной не бывает" вещь, в общем-то, достаточно спорная. Мог бы. И, скорее всего, тут же подписался бы под диагнозом "влюблён"… Ну, по крайней мере, именно такой вывод непременно сделает Марина… Додумать мысль Вадиму не дали.

* * *
     -А кто это тут у нас? – услышал он вдруг сверху мужской голос.
     Когда поднял голову, увидел слегка лысоватого субъекта в джинсовой куртке. Субъект улыбался и излучал всевозможное дружелюбие.
     -Дин, - представила Марина. – Муж мой. С ним ты тоже можешь на "ты".
     -Я не сторонник официоза, - добавил Дин и, садясь за столик, протянул Вадиму руку.
     -Никогда с актёрами не общался. Ваш демократичный стиль общения – норма или вы с Мариной нарочно эпатируете? – спросил Вадим, пожимая протянутую руку. – Вадим.
     -Что-что мы с Маришкой делаем? - виновато переспросил Дин, не поняв сложного слова.
     -Актёры все настолько демократичны, или вы – отступление от правил? – пояснил Вадим, очень стараясь говорить попроще, поскольку уже понял, что замороченные словесные обороты этой обаятельной парой не приветствуются.
     -Увы, мы – некоторое отступление от правил. Если хочешь побольше демократии, то держись нас.
     -Я учту.
     -А Вадим, между прочим, Анюткин поклонник, - кивнула на него Марина.
     -Ух ты! У неё и такие есть?
     -Сальников, ты сейчас схлопочешь, - предупредила Марина.
     -Скорее, я просто её хороший знакомый, - поправил Вадим.
     -Ладно, ладно, не ерепеньтесь, - успокоил Дин. – Шутка. Красивая девчонка, не поспоришь.
     -Сальников, а ты ничего не замечаешь? – поинтересовалась Марина.
     -Что я должен заметить? – Дин повертел головой по сторонам.
     -Ну вот балда же! – почти возмутилась Марина. – Не смотри, а слушай! Уши навостри, Сальников!
     И она обратилась к Вадиму:
     -Ты говорил, что в Москву ездишь только по делам. Вот в данный момент ты очень занят?
     Он слегка пожал плечами. Конечно, вываливать всю правду-матку первым встречным вроде бы не годится да и не в его характере, но… Было что-то в новых знакомых, отчего сразу же захотелось с ними подружиться. Вадим сам не понял, в чём дело, но, возможно, просто устал сражаться с обстоятельствами один на один. Так-так. Это что, рыцарь поднял забрало? Рыцарь? Поднял? Забрало?
     -Решаю личные проблемы своей взрослой дочери, - сказал он почти честно. – Она, будучи на втором курсе МГИМО, внезапно заявила, что хочет бросить учёбу. Приехал и вправляю ей мозги.
     -Уж не дружит ли твоя дочь с Анютой? – сделала открытие Марина.
     -Бинго, - сказал Вадим. – Не уверен, что дружит, но они общаются.
     -Тогда и Ксюху нашу твоя знает, - кивнул Дин. – Одна компания всё-таки.
     -Ксо? – переспросил Вадим.
     -Да, точно, её так друзья называют, - улыбнулась Марина. – Именно Ксо. Дурацкое прозвище.
     -Хипстерское, - как само собой разумеющееся вставил Дин. – Давно пора смириться, что наша дочь – хипстер. Твоей-то сколько?
     -Двадцать.
     -А уж не та ли она маленькая, фигуристая шатеночка, а-ля Джессика Альба? – вскинула брови Марина. – Лиза.
     -Лиза, - подтвердил Вадим, с интересом наблюдая за их реакцией.
     -Лиза твоя дочь? – сделал большие глаза Дин.
     -Вот это да! – весело резюмировала Марина, переглянувшись с мужем. – Никогда бы не подумала. Вы не похожи совсем. Разве что только цветом волос…
     -И тянешь ты максимум на её старшего брата, - заметил Дин. – Это ж во сколько лет ты её запроектировал?
     Вадим засмеялся:
     -В семнадцать.
     -С ума сойти! У него и улыбка та же самая! – пробормотала Марина себе под нос. – Что за наваждение…
     И продолжила громче:
     -Сальников, а ты помнишь, как Ксюша и Лиза с тарзанки прыгали прошлым летом?
     -Я чуть не поседел окончательно, когда увидел те фото! – покачал головой Дин. – Ещё бы не помнить! У тебя рисковая дочка.
     -С тарзанки? – переспросил Вадим.
     -Да что там тарзанка – прошлой зимой они вдвоём летали на Урал. Ты тоже не в курсе?
     -Абсолютно… А на Урал-то что их позвало?
     -Проруби. У нас тут практически не было снега, а девчонкам захотелось открыть купальный сезон в Крещение. Договорились с кем-то, и на несколько часов улетели в Екатеринбург. Мы не знали ничего.
     -Меня, например, известили таким образом: "Папа, я в Домодедово. Ты можешь сейчас нас с Лизой отсюда забрать?" – хохотнул Дин.
     Вадим только головой покачал. Ему тут же стало совершенно ясно, почему Лиза не рассказывала ему о той поездке. Она считала, что любую новость о дочке папа непременно расскажет маме. Папа-то переживёт и, скорее всего, поймёт, а вот мама, как обычно, получит потрясение. Выходит, Лиза бережёт нервы Ире? Ага. А про Екатеринбург вообще ясней ясного – она выбрала именно этот город потому, что Данька ей прожужжал все уши о том, какой большой это город, и какое красивое метро на родине Маши. Да и находится Екатеринбург куда ближе, чем Сибирь, скажем. Так что вопросов, куда именно податься, чтоб искупнуться в проруби, для Лизы не стояло. Всё ясно, как день, но от этого его, родительский, шок особо не уменьшился…
     -Никогда не думал, что у моей старшей обнаружится тяга к экстремальным увлечениям, хотя… Мы с её мамой давно перестали удивляться всему, что связано с Елизаветой, - сказал Вадим для того, чтобы хоть что-то сказать.
     -Ты правда не знал про тарзанку и прорубь? – Марина взглянула на Дина. – Прямо уж и не знаю, стоит ли открывать тебе глаза на всё подряд …
     -Раз уж начала, то давай уж, вещай, - сказал Дин. – Открой глаза отцу. Может, всыплет ей по первое число.
     -Это вряд ли, - вставил Вадим. – Девчонок я даже не шлёпаю.
     -А зря, - понимающе вздохнул Дин. – Иногда очень нужно бывает им всыпать, люди говорят.
     -Вот сам ты это и проверь, хотя бы раз! - сказала Марина. - Нашей-то двадцать шесть уже. Направь её на путь истинный, скажи, что внуков хотим. Давай, папаша, шлёпни дочку пару раз по мягкому месту!
     Вадим всё ещё не мог как следует переварить известие об экстремальных замашках Лизы. Внезапная новость не то чтобы потрясла, озадачила или напугала, но она его сильно задела. Это что ж, значит Лиза, общепризнанная папина дочка, таковой вовсе не является? А папочка, лопух, по сей день живёт в счастливом неведении и ни сном, ни духом не ведает, на что способна его взрослая дочь? Ну, с известием о лишении девственности в танцевальной студии и о мифических лесбийских наклонностях он, пожалуй, сможет мирно сосуществовать сам, и легко успокоит Иру на этот счёт… А вот экстрим с тарзанкой, например, из области того, чем она с папой всегда делилась, о чём он узнавал в самую первую очередь! Кто и что сотворил с этой девчонкой?
     -Выходит, есть ещё какие-то достижения с её стороны, о которых я не знаю? Что там было, кроме тарзанки и проруби? – спросил он.
     -Да много чего, - сказала Марина. – Например, сноуборд.
     -Как позапрошлой зимой, так и этой, - поддакнул Дин. – Они год назад начали.
     -Ну, тогда они действительно только начали. Чуть-чуть попробовали, - согласилась Марина. – А вот нынешней зимой - продолжили уже по-крупному. Едва снегопад – девчонки мчатся к сноуборду, который у каких-то там друзей на даче…
     -Сноуборд и прорубь - это экзотика для неё, пожалуй, - размышлял Вадим на ходу. - Пробовать новое и незнакомое – Лизин конёк. По большому счёту, я ничему в этом плане давно не удивляюсь. Она на Черноморском побережье выросла, у нас там снега практически не бывает, а в Крещенские морозы - плюсовая температура. Я бы не удивился её экстравагантным закапываниям в сугроб, а вот стопроцентный экстрим… Машиной порулить она с детства просила, это точно. И рулила. На велике гоняла по двору - вечно коленки разбитые, как у пацанёнка. Я не причисляю сюда наши с ней заплывы за буйки – несколько раз плавали в Кабардинке, и она ни в чём мне не уступала, хотя ей тогда лет пятнадцать было, а я, на минуточку – в прошлом мастер спорта.
     -Опа, - сказала Марина. – Круто. Ты похож.
     -Выходит, в общем и целом, ты всё же одобряешь такие выкрутасы? – наморщил лоб Дин.
     -Ни боже  мой. Просто я особо не удивляюсь вашим рассказам, потому что давно знаю Лизу. Удивляюсь другому – она ничего мне не рассказала. Ни про тарзанку, ни про поездку на Урал…
     -Она ещё альпинизмом, говорят, занимается, - добавила Марина. - Ну, знаешь, этим, в помещении. Там стоит скала со специальными, искусственными подставочками, а сумасброды, в альпинистском снаряжении, карабкаются по ним вверх. Кучу детективов и фильмов с этой "скалой" видела. Люди силой искусства сильно вдохновляются.
     Вадим снова покачал головой.
     -Вы с ней не из Новороссийска случайно? – поинтересовался Дин.
     -Нет. Но это близко, да и город у нас чем-то похож, хотя размером немного меньше и нет бетонного завода, который пылит. Всё это рядом, по соседству.
     -Лиза – твоя первая дочь. Есть ещё кто-то? – уточнила Марина.
     -Есть. Я, можно сказать, многодетный папаша. У меня их трое. К несчастью, все от разных мам.
     -К несчастью? – подключился Дин.
     Марина слушала, посматривала на мужа как-то странно, и Вадиму почему-то всё время казалось, что она чего-то ждёт. То ли реакции мужа на что-то, то ли чего-то ещё…
     -Дважды в своей жизни разводился, дважды сожалел об этом… Моногамия – моя цель, но… боюсь, что прицел безнадёжно сбит.
     -А в данный момент…
     -В данный момент – женат. Причём очень-очень глубоко.
     Вадим показал ему кисть своей правой руки, повернув её тыльной стороной. Кольцо на безымянном при этом традиционно блеснуло, а Дин заулыбался. Они пожали друг другу руки под лёгкие аплодисменты Марины.
     -Приятно видеть, когда мужчины находят общий язык, - сказала она. – Приходи к нам в гости? Я сделаю плов в казане.
     -Опа! Моя жена делает просто офигительный плов в казане, - сказал Дин. – Не вздумай отказываться, если она приглашает на свой плов. Мужиков Маришка приглашает крайне редко, чтоб ты знал.
     -А что? – с вызовом посмотрела на мужа Марина. – Этот парень мне понравился. Симпатичный и обаятельный. Правда, постоянно смотрит на все часы, которые ему попадаются.
     Вадим действительно минут пятнадцать назад взглянул на настенные часы, а теперь вот – взглянул на них снова (а ещё чуть раньше смотрел на свои наручные). Через сорок минут ему необходимо явиться домой, потому что подошло время полдника, а у няни заканчивается рабочий день… Он кивнул Марине:
     -Да, мне пора бежать, к сожалению.
     И пожал плечами.
     Обменялись телефонами.
     -Ты на метро? – почему-то спросил Дин, когда прощались.
     -Сегодня – да, - кивнул Вадим. – Иногда езжу на такси. Но редко.
     -Учительская зарплата, - посочувствовала Марина, а Вадим только улыбнулся в ответ.
     -А тачка твоя где? – не унимался Дин, уже на пути к выходу из буфета. – Я так понял, она у тебя всё-таки есть.
     -Тачка дома. Никогда не езжу в столицу своим ходом – нет сноровки, нет стимулов… И потом, не желательно долго сидеть, после старой травмы.
     -Ох, - сказала Марина. – Обязательно приходи в гости. Мы тебя вопросами завалим. Особенно я.
     -Теперь-то он точно к нам не придёт, когда знает, что его ожидает, - хохотнул Дин.
     -Непременно приду, - сказал Вадим, выходя за двери буфета. – Я не из пугливых.
   
* * *
     Вадима проводили почти до служебного выхода. Провожали до тех самых пор, пока он сам не сориентировался и не опознал дорогу, которой сюда пришёл…
     Когда гость благополучно скрылся за поворотом коридора, ведущего к служебному выходу, Сальниковы остановились.
     -Маришка, я чота не понял, - Дин почесал макушку. – Это вообще что за парень? Он на самом деле учитель или всё-таки актёр?
     -Я тоже подумала сначала, что он актёр. Но нет. Если верить его словам (а я верю), он – действительно учитель. Школьный учитель. Оттого у него поставленный голос, и такая дикция. А улыбку эту ты заметил?
     -Улыбку я позже заметил, и подумал, что она – уже перебор. Он же и говорит, и улыбается – один в один как Серёга! Интонации, манера складывать фразы… Мимика очень похожа. Даже голос немного. Только пониже и без трещины…
     -Да уж, этот голос, к счастью, не сорванный... Но ты тоже должен помнить, какой голос у Серёжки был раньше, до того, как он его сорвал. Много общего. Ведь правда?
     -Да, пожалуй…
     -Можешь себе представить мою реакцию, когда я только-только с ним заговорила? Решила, что он – виртуозный подражатель.
     -К счастью, внешне – ничего общего.
     -Да уж. Кроме улыбки, по большому счёту, ничего. Хотя и этот – красавец-мужчина. Я бы, на месте нашей непутёвой Ксо, в него влюбилась, наконец…
     -Уверяю тебя, найдись внешнее сходство, лично у меня сомнений не осталось бы – подражатель. А тут имеет место…
     -Что имеет место?
     -Имеет место феномен!
     -Согласна!
     -Я прям заинтригован, - вынес вердикт Дин. – Давай сегодня же вечером ему позвоним и договоримся о плове?

* * *
     В то время, пока Вадим ещё шел от "Равноденствия" до метро "Спортивная", состоялся телефонный разговор, из разряда совсем уж неожиданных. Позвонила Юляша. Да-да, та самая. И начала она с того, что её звонок не стоит расценивать как нечто экстраординарное (да Вадим и не собирался) потому, что номерок ей дала Барбара (месть?). Сообщила: есть разговор. Очень так серьёзно и официально сообщила – сразу же, едва он ответил. И выбрала, надо сказать, очень верную тактику, потому что иначе Вадим наверняка поспешил бы с ней распрощаться, даже не выяснив толком, зачем девушка ему звонит. А Юляша, между прочим, назначила ДЕЛОВОЕ свидание. Прямо сейчас. Именно ДЕЛОВОЕ, касаемое их с девочками ВЧЕРАШНЕГО ВИЗИТА – это ею подчёркивалось. Ничего не оставалось, как согласиться, что бы она там не называла деловым свиданием. Местом встречи явилась "Манежная площадь, возле перил, с видом на Александровский сад". Сдержанно пообещал не заблудиться…
     Вадиму удалось довольно быстро добраться до Манежной. Вышел на станции Охотный ряд и посмотрел на часы. Люся обнадёжила его по телефону: вроде бы никто пока не скандалит. Дарья улыбается и, похоже, очень хочет рисовать. Ладно, понятно чем малышка хочет заняться, и это хорошо, значит скандала действительно не предвидится…
     Он встал возле перил. За спиной журчал фонтан… как такие называются кстати, когда вода течёт по некоему подобию ступеней?... Давно тут не был. Если судьба закидывала его в Москву, то, чаще всего, не хватало времени на то, чтобы посетить этот (исторический!) район города. Не станешь же каждодневно посещать какой-либо музей, пусть даже такой, в котором прекрасно себя чувствуешь. Ну, например, "Русский музей" в Питере. Помнится, Вадим обошёл чуть ли не весь "Эрмитаж", побывал там даже в "Особой Кладовой", но "Русский музей" и по сей день является едва ли не единственным пунктом Питерской культурной программы, который прочно завладел его сердцем. Тем не менее, бывая в городе на Неве, он не стремится каждый раз, в обязательном порядке, посетить "Русский музей"… Так и тут – Александровский сад, Могила Неизвестного Солдата, Арсенальные Башни Московского Кремля, понимаешь… Ну, видел их пару-тройку раз в жизни – и достаточно вполне, для общего развития…
     -Ты охренителен, мезоморф! – услышал Вадим и обернулся.
     -Классическое, атлетическое телосложение. Обожаю мезоморфный тип! – Юляша как раз в этот момент подходила к нему. Длинноногая красотка, блондинка. На вид ей что-то около двадцати пяти. Короткая юбка, лёгкий топик… Вадим невольно оценил её руки (не только ноги и талию), локтевые сгибы изнутри – не похоже, что на наркоте сидит. Деловая женщина? Хм… Очень деловая. И свидания под стать назначает – деловые…
     -Наше деловое свидание будет на тему того, как мезоморфу сохранить тонкую талию? – поинтересовался он. – Если да, то я опаздываю, извини. Или никакого дела у тебя ко мне уже нет?
     -В том-то и дело, что оно есть, - Юляша огляделась. – Мы будем прямо здесь с тобой стоять?
     -Чем не вариант?
     -Хорошо, - она пожала плечами и опёрлась о парапет, глядя на деревья в Александровском саду. – Это реально клёво, постоять тут с красивым мужиком. Ведь вся страна видит… Но я выбрала Манежную ещё и потому, что она – один из лучших ориентиров для гостей города.
     -Я понял, - кивнул Вадим. – А сейчас – весь внимания.
     -Про ту дверь, на которую ты просил обратить внимание, - торопливо, словно внезапно испугавшись, что он сейчас повернётся и уйдёт, проговорила Юляша. И даже выпрямилась, опершись руками о парапет. – Тебя всё ещё интересует, что там?
     -Конечно. Иначе не стоило бы вас туда засылать.
     -Мы неплохо время провели кстати.
     -И?
     -У него за этой дверью какая-то подружка живёт. Девочки, когда я им сказала, подняли меня на смех, а я ВИДЕЛА!... Ты уже говорил с Барбарой?
     -Пока нет. Недосуг было. Закрутился, - сказал Вадим, чуть подумав.
     -Значит, ты не в курсАх. Барбара сказала, что опишет тебе всё в самых ярких красках. Она - хорошая рассказчица, так что я ограничусь только своими наблюдениями… Мне сухо изложить информацию, или ты у нас – любитель клубнички?
     -А будет какая-то принципиальная разница в твоих рассказах, в зависимости от того, что я ожидаю в них услышать?
     -Ну, могу по-разному изложить, в деталях, без деталей...
     -Тебе не обязательно делать шоу из своего рассказа. По-сути, меня интересуют одни лишь факты.
     -Поняла, - кивнула Юляша и отдала честь, как в кино это делают американские военные. – Излагаю: мы пробыли у клиента, в общей сложности, 12 часов. Он нас угощал хорошим шампанским, жареными морскими гребешками, фруктами… С шампанским по-моему, переборщили, потому что, через шесть часов работы, все дружно и хорошо так "поехали". Если он, конечно, ничего нам не подсЫпал. Думаю, это как раз очень даже возможно. Потому девочки ничего и не увидели – не до того было. Кипучая деятельность, сам понимаешь. Его стояк – что-то не реальное. Вот точно нажрался чего-то! А уж про его "кукурузину" я вообще промолчу. Мы сначала обрадовались, когда такое добро увидели, но потом дружно разочаровались, потому что пользоваться этой своей "кукурузиной"  он совсем не умеет. Просто суёт во что не  попадя. В самый разгар отвлёкся, и вдруг сказал, что у него тут подружка живёт, за дверью, и ей, вероятно, тоже хочется посмотреть. Прямо так, со стоячим, открыл замок на той самой двери, про которую ты говорил, и привёл оттуда за руку девочку. Молоденькую, лет пятнадцать, абсолютно голую, с волосами как у русалки, ниже попы. Я сначала вообще ничего не поняла – зачем тут дети? Мы тогда уже совсем пьяные были. А он погладил малолетку по головке, усадил в кресло возле стены, и говорит ей ласково: "Смотри и учись, детка" – только что попкорну не дал, папуля. Она два часа, я думаю, просидела. Потом он её снова увёл и дверь за ней запер… Понятия не имею, почему это заметила только я… Ты знаешь, кто эта девочка и что она там делает?
     Молчание.
     -Почему ты сразу же заговорил про эту дверь? Если бы не твои слова, я бы, пожалуй, как и все, не обратила бы внимания, что он нам зрителя привёл…
     Вадим по-прежнему не слышал её, напряжённо думая.
     -Эй? Мезоморф, ты здесь?
     Но он снова не слышал вопроса. Тогда Юляша толкнула его в плечо:
     -Эй!
     Вадим пришёл в себя и посмотрел на неё.
     -Извини, не слышу. У меня бывает.
     Юляша усмехнулась и повторила:
     -Ты сразу же сказал мне про ту дверь. Знал, что кто-то там должен быть? Кто эта девушка вообще, Мезоморф?
     -Называй меня, пожалуйста, Димой, сделай одолжение. А то я себя чувствую какой-то Diva Plavalaguna, честное слово.
     -Кем-кем? – удивилась Юляша.
     -Забудь, - отмахнулся Вадим со вздохом. – Я понятия не имею, кто эта девушка, которую ты видела… Лишь предположил, что она может там находиться. Ей действительно так мало лет?
     -Ну, это ребёнок – точно. Быть может, и пятнадцати нет… Стоит только подумать, чего эта бедняжка натерпелась, когда её, в таком нежном возрасте, дефлорировал этот неумелый мутант своей кукурузиной – сразу же придушить его хочется! – Юляша даже кулачки сжала. – Или кукурузину ему отрезать тупым ножом!
     -Гиганты, практически всегда, гомосексуалисты, - задумчиво сказал Вадим.
     -Значит, я не ошиблась, - энергично кивнула Юляша, подтверждая. – Он был так доволен, когда Барби от души отделала его своим страпоном!… А разве ты не иностранец?
     -Нет, увы. Нам необходимо было вас убедить в том, что я - иностранец.
     -Тебе удалось. Но ты же не из КГБ?
     -И даже не из ФСБ.
     -Мне, по большому счёту, начхать, но раз дело запахло уголовщиной, то я требую объяснений.
     -Объяснений? От меня? Я тебя умоляю, - усмехнулся Вадим.
     -Ну, а делать-то чего? Он эту девчонку развращает и истязает. Я бы сказала, что ЛЯЛЮ нужно оттуда вытаскивать. Во всяком случае, не похоже, что она – лолитка и её очень радует происходящее вокруг.
     -Ты сможешь опознать эту девочку, если что?
     -В морге?
     -Вероятнее всего, по фотографии.
     -Думаю, смогу. Пока она там сидела, я всё время боялась, что твой приятель попросит нас ей заняться. Не попросил, к счастью… Отвратный тип он, кстати. У меня такой подход к клиентам – стараюсь всех любить, но этот - мерзющий…
     -И показания дашь? – снова спросил Вадим.
     Юляша кашлянула, подумала…
     -Дам, была не была. Хотя, конечно, смешно – я и полиция… Слушай, а ты, оказывается, такой Джеймс Бонд! Реально. Столько в тебе тайного, незаметного на первый взгляд… Как айсберг. Ни за что не догадаешься, чего у тебя там таится в душе!
     Вадим посмотрел на часы.
     -Сколько? – спросил он.
     -Свидание назначаешь? – тут же отреагировала Юляша.
     -Сколько хочешь за информацию? – повторил Вадим, совершенно не изменившись в лице.
     -Я ведь и обидеться могу, Ди-ма. Позвонила тебе потому, что мне девчонку жаль. Барбара уже проинформировала, что ты далеко не гей, но с тобой всё равно нечего ловить. Многодетный папа, идеальный муж, и так далее... Ты можешь этой ЛЯЛЕ помочь?
     -Я надеюсь ей помочь, - помолчав, сказал Вадим.
     И уже когда совсем прощались, Юляша вдруг спросила:
     -А ты правда что ли когда-то был кем-то вроде нас? Мужчина-проститутка?
     Он усмехнулся.
     -С той разницей, что я на этом не зарабатывал.
     -Вообще никак? – не поверила Юляша.
     -Никак.
     Она покачала головой:
     -Зря не зарабатывал, мезоморф-Дима. Фигею с тебя просто не по-детски. Представляю себе, каким спросом ты пользовался... Позвонишь, когда хоть что-то выяснится про девочку?
     -Позвоню. Но, скорее всего, ты через полицию всё узнаешь…
         
* * *
     Только лишь вечером, сочиняя Дарье сказку на ночь (про дождик), Вадим в полной мере почувствовал: денёк-то сегодня выдался сверх-насыщенный. После того, как распростился с Юляшей, он вспомнил, что ему хорошо бы не отощать окончательно тут, в столице, без Машиного надзора. В результате, по традиции, которая у него, с некоторых пор, завелась, пообедал в неплохой и сравнительно недорогой сетевой кофейне, после чего направился на тренировку по водному поло. Добирался примерно час, так что вполне уложился во все нормативы, связанные с режимом спортивного питания. После тренировки – точно такая же кофейня, но уже в другом районе… Дома был к детскому ужину, который, кстати, сегодня приготовила для Дарьи Люся. Едва увидев папу, Дарья напрочь отказалась от помощи няни – накормить её ужином должен непременно папа! Так что Люсе пришлось дипломатично откланяться…  В девять малышка уже спала, а Вадим, давя в себе дикое желание сесть и поразмыслить над сегодняшними событиями, включил ноутбук и открыл Скайп… Поговорил с Машей. Её голос, её улыбка, её тонкие запястья и пальцы… В который раз убедился, что скучает по жене просто нереально. Проговорили часа два, не заметив их. Она пообещала, что через неделю снова приедет, на этот раз уже за Дарьей. Будут теперь водиться с малышкой на пару с Богданом, который тоже, кстати, заждался возвращения папы и сестрёнки… Вадим заснул бы прямо там, в кресле, если бы спина не стала настойчиво напоминать ему о себе. Уж очень не хотелось расставаться с Машей, несмотря на усталость… Выключил компьютер и в двенадцать заснул, как убитый, видимо, просто-напросто свалился. Думать про завтра совсем не хотелось. Он решил вовсе не говорить Маше про Андрона, про билборды на стенах фотостудии, про девочку из секретной двери… Правильней всего завтра позвонить Фёдору и изложить всё ему. Вообще-то с ним уже говорил про наличие пресловутых билбордов, как главного элемента идентификации, Фёдор всё понял. Информация, полученная от Юляши сегодня, требует подтверждения, но это уже не голословные, притянутые за уши, обвинения на основе каких-то, возможно левых, панно на стенах. Это – свидетельские показания, от которых можно танцевать, как от печки (фраза из репертуара Фёдора)… Так что, до завтра.

* * *
    Утром, едва покормив Дарью завтраком, Вадим набрал номер Фёдора. Было только 9 утра, но Фёдор уже успел и как следует посидеть на тренажёрах, и позаниматься в зале. Подтвердил, что теперь, когда имеются свидетельские показания, можно начинать двигать дело. Фёдор копнёт туда, куда нужно, дёрнет за подобающие ниточки… "Жди теперь звонка из "органов", - резюмировал приятель… На том и попрощались.
     У Вадима родилось очень странное ощущение. Так, наверное, происходит с судном, намертво севшим на мель. Его с мели снимают (по крайней мере, пытаются снять) – всё трещит, скрипит, песок сыплется, и мешается с волной, морская капуста цепляется за ватерлинию, крабы расползаются в разные стороны… Как бы там ни было, но стало даже почему-то легче на душе. Несмотря на то, что путь пока далёк, но за то цель уже ясна. И, хорошо бы, таковой оставалась…

* * *
    А вот вам ещё один пример джентльменской выдержки и не менее джентльменского молчания. Вадим позвонил Барбаре утром, в среду, как только отпустила Дарья. А малышка его быстро отпустила, потому что, как видно, у неё сегодня было неплохое настроение. Она даже согласилась с тем, что Люся, а не папа покормит её обедом, а потом, возможно, уложит поспать перед полдником. После полдника у них предполагался поход на детскую площадку… В общем, все, вроде бы, остались довольны положением вещей. Прилёт Лизы ожидался только к вечеру. Вадим ещё вчера поговорил со своей старшей, объяснил "сбросы звонков" тем, что Дашка неимоверно раскапризничалась и капризничала целые сутки (давайте, валите всё на Дарью!)… Лиза вполне удовлетворилась таким ответом, и отстала с вопросами, потому что твёрдый (папин) характер сводной сестрёнки был хорошо знаком и ей тоже…
     Барбара уже вся извелась неизвестностью. Она сидела дома, на больничном. Точнее, не сидела, а ходила из угла в угол. Операция ей не понадобилась. Нос просветили рентгеном, но от операции отговорили – повреждение оказалось, если можно так сказать, щадящим. Перегородка, в общем-то, цела, но вот хрящи изрядно пострадали… Вправили, ещё раз сфотографировали с помощью рентгена, наложили специальную фиксирующую повязку, и отправили домой… Посмотрев утром в зеркало, Барбара А – сильно себя испугалась, Б – утвердилась во мнении, что правильно поняла причину рукоприкладства Вадима. Тут уж никаких сомнений. Но он, несмотря ни на что, судя по всему, точно распределил силу своего удара, чтобы не уничтожить этот нос, а только сильно подпортить внешность подруги… Лицо Барбары превратилось в нечто круглое, распухшее, с фиолетовыми синяками под глазами…
     -Как чувствуешь себя? – спросил по телефону Вадим, без приветствий и предисловий.
     -Ты гад, Лапин, - сказала Барбара устало. – Ты - самый гадский гад.
     -Считаешь, что это был незаслуженный тобой самосуд? Серьёзно?
     -Ты меня изуродовал.
     -Верно.
     -Дима, ты мог просто как следует врезать. В челюсть или в живот даже. Не возражаю, заслужила, но…
     -Но?
     -Я теперь похожа на какое-то чучело. Моё лицо, как диванная думка. Это – слишком.
     -Слишком, но временно. Согласись, лицо теперь - самое твоё больное место, если не брать в расчёт имплантаты. Имелся большой соблазн ударить как раз в импланты, но они, несомненно, ни в чём не виноваты и даже НЕ ПРИЧАСТНЫ. К тому же – если лопнут, то, пожалуй, ты хлопот не оберёшься в медицинском плане. Логичней было бы врезать тебе по фаберже, но от них ты, к твоему счастью, вовремя избавилась. Потому, за отсутствием у тебя основного предмета конфликта, я подпортил нос. Знаю, какие бывают последствия у такой травмы и потому признаЮ: поступил жёстко, да. Но извиняться не стану. Не жди.
     -Стервец… Ты где сейчас?
     -Подхожу к твоему дому.
     -Один?
     -С Господином Алкоголем. Встречай.

* * *
     Прямо с порога, едва взглянув на Барбару, Вадим расхохотался.
     -You are fine! Superb! Perfect! – сказал он. – Все эпитеты только в самой превосходной степени, подруга!
     -Дурак, - оценила Барбара.
     С этими словами она развернулась и пошла в комнату.
     Вадиму, по приезду в столицу, уже пришлось побывать тут. Конечно же, с квартирой Барбара не продешевила и на этот раз. Теперь она снимала небольшую, но дорогую квартирку, недалеко от центра Москвы. Вадим не очень понимал, зачем ей шик и блеск, ведь, в положении беженки, нужно бы забиться в щель, а не лезть в фешенебельные районы. Что ж, это её дело. На вкус Вадима – райончик так себе (точно, как в случае с Андроном), зелени мало, пафоса много, но, в конце концов, не ему же здесь жить…
    
* * *
     -Дарья с няней? – спросила Барби, когда они сидели в креслах, в гостиной, за журнальным столиком из красного дерева и пили коньяк.
     Часы показывали только-только час дня. В таких случаях Вадим всегда цитировал любимый Машин сериал и говорил: "Где-то в мире сейчас наверняка час ночи"…
     -С няней Люсей, - кивнул он. – А няня наша Лиза вернётся только к вечеру. Дашка смирилась, хотя ей гораздо больше нравится оставаться с сестрой…
     -А я думала, что ты притащишь с собой Лизу на разбор полётов…
     -Я не такой изверг, чтобы демонстрировать Лизе твою разноцветную физиономию с комичной повязкой на носу. Ты же вот даже не сообщила ей о своём незавидном положении. Могла бы пожаловаться на моё поведение.
     -Дима, послушай, - заговорила Барбара виновато. – Ты прости меня, пожалуйста, вот за это, за всё… Я надеюсь, что хоть немного компенсирую свои провинности тем, что немного разъясню для тебя этого фотографа…
     -Я подумаю, - сказал Вадим серьёзно. – Давай про фотографа чуть позже поговорим. Сейчас о насущном: что за отношения у тебя с моей дочерью, на сегодняшний день?
     Она опустила голову, разглядывая узоры "огурцы" на своём шёлковом халатике в пол. Сидела в кресле и этот халатик очень красиво обтекал её точёную фигурку. Если бы не подпорченное синяками и отёками лицо, пожалуй, можно даже залюбоваться идеальной работой пластических хирургов.
     -Мы встречаемся, - сказала Барбара, не поднимая головы. – Не часто. Как видишь, она даже не посчитала нужным сообщить мне о том, что уедет.
     -У её мамы – день рождения. Она поехала, чтоб поздравить, - пояснил Вадим. – В каком смысле вы встречаетесь? Встречаться можно по-всякому и во многих смыслах.
     -Именно в этом смысле мы и встречаемся. По-всякому.
     -Ты вообще соображаешь, что делаешь?
     -Дима, я люблю твою дочь.
     -Ты мою дочь что?
     -Да.
     -А ты знаешь, чёртова girl in love, что ты вынесла ей мозги до такой степени, что она теперь решила бросить МГИМО и податься в лесбиянки?
     -Она же не всерьёз.
     -А я думаю, что всё как раз очень серьёзно. И не говори мне сейчас, что поторопилась, оскопившись, что сожалеешь об этом шаге и мечтаешь всё вернуть.
     -Я именно поторопилась.
     Замолчали. Вадим взглянул на понурившуюся Барбару, а потом налил себе коньяка, не поморщившись выпил, поставил на стол пустой стакан (такой же как в американском кино – из них там обычно пьют виски), и сложил руки на груди.
     -Злишься? - спросила Барбара, так и не поднимая на него глаз.
     -У меня нет слов, - сказал он. – Ты превратила свою жизнь в паноптикум, и целенаправленно толкаешь к тому же и Лизу.
     -Лиза очень… ну, в общем, она… сводит меня с ума. Буквально. Я не могу устоять перед её бешенным напором, который, я уверена, она унаследовала от тебя… Но мы – не лесбиянки. С ней я – парень, в силу всех своих сегодняшних способностей.
     -А можно папочке поинтересоваться? Можно? Спасибо. Раз с ней ты парень, то, собственно, что же является главной движущей силой в ваших отношениях? Разумеется, в данном контексте папочка имеет в виду секс, а не чувства. Ты, выходит, используешь с ней свои многочисленные гаджеты, которыми ублажаешь клиентов? В таком случае, у Лизы не имеется ли теперь ВИЧ или гепатита С?
     -Очумел? – оскорбилась Барбара. – Да, я использую с ней твои нелюбимые "гаджеты", да! Как мне теперь без них быть с девушкой? Я не хочу быть с ней лесби, я хочу быть парнем! Блин, у меня даже простата до сих пор есть, а если слезу с гормонов, сразу начнут расти усы! Я, спецом, для Лизы, купила новейшие "гаджеты", как ты их называешь. Только для неё, для нас с ней! А в первый раз, в тот самый первый, за который ты мне нос сломал, был презерватив. Он на мне был, Дима, не сомневайся.
     -За-ши-бись, - подвёл черту Вадим посреди разразившейся тишины. – Силиконовый страпон и двусторонний стимулятор для пар – теперь лучшие друзья Лизы? Двадцать первый век на дворе, понимаешь, твою мать. Было ли у меня такое в голове, когда я её, по старинке "проектировал"? Отстал от жизни…
     -Ты же не будешь сейчас меня убивать, Дима? – робко сказала Барбара, и ещё более робко добавила:
     -Мы всё ещё друзья?
     -Таких, как ты, друзей, нужно именно убивать. Чтоб сразу и без проблем, - процедил он сквозь зубы. – Понятия не имею, на каком языке мне теперь разговаривать с дочерью, как начать с ней разговор на злободневную тему…
     -Так Лиза не знает, что тебе всё известно? – прозрела Барбара.
     -Нет. Ищу слова. С тех пор, как я всё узнал, мы с ней ещё не виделись.
     -Тогда кто тебе всё рассказал? Я сначала подумала, что сама Лиза…
     -Знаешь, заткнись, сделай милость.
     -Только ты не напивайся, ладно?
     Вадим отставил бутылку коньяка и посмотрел, сколько выпили. Не так уж много… Подумал… и не стал себе больше наливать.
     -Ладно. Всё на сегодня, - сказал он. – При условии, если ты прекратишь сейчас морально издеваться надо мной.
     -Я не буду больше. Обещаю…
     -Теперь - Андрон, - без вступлений припечатал Вадим далее. – Вещай, бывший друг, а ныне – подруга со страпоном.
     Барбара немного помедлила. Должно быть, предыдущая тема являлась для неё слишком актуальной, а потому быстро преодолеть крутые виражи в беседе пока было не реально. Вадим тоже выдержал паузу (куда деваться?), хотя совершенно не расположен был помалкивать на тему, которая засела в голове, как гвоздь. Лиза и силикон. Силикон и Лиза … Вот две мысли, от которых ему никак не удавалось избавиться. Лучший друг Лизы теперь – цветной силикон…
     -Чёрт побери!  - не выдержал, наконец, Вадим. - Говори ты хоть что-нибудь. Уже всё равно что.
     -Твой фотограф… - торопливо проговорила, наконец, Барбара. – Где ты его такого откопал, хотела бы я знать…
     -Дальше, - подогнал её Вадим, предчувствуя, что сейчас она снова замолчит.
     А молчать с ней нельзя. Невозможно! Ну же.
     -Во-первых, это – скрытый гомосек. Стопудово. Я достаточно повидала их брата. Внешне – ты был прав -  просто отвратный какой-то типчик, но это ты его ещё голым не видел! - (на этой фразе Вадим поперхнулся и закашлялся) – Не по-детски тащится от сцен лесбийских утех. С них он нам предложил начать. Мои подружки на этом собаку съели, а потому клиент дико возбудился от их шоу, пристраивался то к одной, то к другой... Нажрался он по-моему чего-то перед нашим приходом. Боюсь предположить, но возможно, сидит на метамфетамине – на двенадцать часов секса его хватило в лёгкую. Зрачки расширены, не в меру разговорчив, потеет всё время. Я не впервые встречаю подобное. За мою долгую карьеру я видела ты знаешь сколько всяких красавцев. А инструментище у него, скажу тебе! Мы с девчонками назвали "это" кукурузиной. Похож. Без всяких преувеличений! Девочки мои клиента упахали, и я от себя ещё добавила… легендарным "гаджетом" самого крупного калибра, от души, несколько раз. Орал, как тарзан, чтоб его…
     -Всё, не могу больше, - оборвал её Вадим. – Уймись.
     Повисла пауза.

* * *    
      Сидели ещё часа два. Барбара без умолку говорила, а Вадим, по большей части, молчал, полностью уйдя в мысли. Не всё слышал из того, о чём рассказывала Барбара, но некое подобие диалога у них всё же получилось. Главный вывод: необходимо позвонить Фёдору, а там уж по обстоятельствам… Камнем преткновения оказывалось присутствие в студии той девушки (привели, увели, незаметно защёлкнув за её спиной замок). То, что там была какая-то девушка, Барбара впрямую не поняла, но ощутила чьё-то присутствие. Просто в какой-то момент стало совсем уж некомфортно, и захотелось всё прекратить. Вроде бы без причины... Лишь позже, послушав Юляшу, она восстановила в своей голове образ какой-то сюрреалистичной чёрной дверцы в стене и припомнила голую девочку с длинными волосами... Совершенно точно - все гостьи находились под кайфом, потому что реальность превратилась в полубред и фантасмагорию, где всё возможно… Сказать по правде, Вадим очень надеялся, что за пресловутой дверью никого не окажется… А ещё, слушая Барбару, он всё время ждал, что она заговорит о "билбордах" на стенах студии… Промолчала. Значит, не включал, не демонстрировал своё сокровище… И это хорошо.
     Заодно, как бы между делом, Вадим узнал и о теперешней жизни Барбары. Да, она пыталась начать тут новую жизнь, но… зарплаты мерчандайзера, конечно, не достаточно для того, чтобы жить в столице так, как привыкла. Выходит, обстоятельства вынудили её вернуться к старому своему занятию, обновить прежние связи. Да и куда деваться, если это "старое занятие" – чуть ли не единственное дело, занимаясь которым Барбара чувствует себя "как рыбка в воде"! Новые боссы обрадовались ей так, как она и не ожидала. Девушка, в свои тридцать выглядящая на двадцать с небольшим, оказалась в таком бизнесе очень даже к месту. Опыт, в совокупности с юной внешностью (отчасти – гормоны, отчасти - куча пластических операций, отчасти – спорт) делали её совершенно неоценимым работником. Она не пила, не кололась – даже курить почти бросила, никогда не забеременеет – идеал! Ни у кого из её сегодняшних боссов не возникало мыслей о том, чтобы (каким-то образом) с ней расстаться. С полным правом можно сказать, что Москва вцепилась в ценного работника мёртвой хваткой. Тут её по-другому называли, молчали о том, откуда и почему она приехала, а слово "транс" по её адресу, теперь не произносилось вовсе. Она позиционировалась как "талантливая во всех отношениях юная богиня секса". Между прочим, понемногу начала работать моделью для интернетовских секс-шопов. Очень удачно! А когда "боссы" узнали о том, что она "по трагической случайности сломала нос", то пришли в восторг и попросили сообщить о снятии повязки – найдётся множество извращенцев, которые с руками оторвут девушку в синяках! Тут Вадим вставил непечатное слово, потому что его со страшной силой воротило от рассказа…
     -Если вдруг Лиза позвонит, мне помалкивать, не говорить о том, что тебе всё известно о нас с ней? – спросила Барбара, когда он уходил.
     -Да, молчи. Я отыщу слова для разговора и поговорю с ней сам.
     -Постарайся понять…
     -Стараюсь. Пока не выходит.
     -Да, и ещё… Когда речь заходит об этом фотографе, у тебя неизменно бывает такое лицо… Я знаю, что это за симптом. Это симптом того, что дело вплотную касается одной из твоих любимых женщин – Маши или Лизы. Так… кого же из них коснулся своей кукурузиной наш амфетаминщик, Дима?
     Вадим развернулся и ушёл не прощаясь, оставив Барбару стоять на пороге.

* * *
     Трудно сказать, как отреагировал бы Вадим, увидев Андрона в Starbucks (он и сам этого не знал). К счастью, фотограф сегодня отсутствовал. К вечеру должен прилететь Фёдор, с подачи которого уже завертелся "полицейский маховик" (словечко из лексикона Феди). Оперативно-следственные мероприятия по делу можно считать открытыми… Вот с такими мыслями и пришёл Вадим сегодня в кофейню. Не анализировал, не предвосхищал, хотя вполне можно было отвлечься и подумать, например, об Анюте, которой наверняка уже сообщили, что вчера её разыскивал в театре некий недобритый поклонник… У прилавка сразу же увидел Леночку, но, едва улыбнулся ей, как на него буквально налетела Анюта, собственной персоной и, схватив за рукав, потащила на улицу.
     -Ксо! – взволнованно сказала она, едва вышли. – Ксо пропала!
     -"Пропала" в фигуральном смысле или…
     -Её телефон не отвечает, а Ваня ищет её со вчерашнего дня.
     -Она ни на что не намекала?
     -В том-то и дело, что нет. Была у меня в гостях, на дне рождения моего братика Серёжи, уехала оттуда на такси, часов в восемь, но дома так и не появилась. Ваня звонил мне вечером, спрашивал, когда её ждать, а она... – Анюта задохнулась от избытка чувств.
     -Ты говорила, что знакома с её родителями. Они тоже ничего не знают?
     -Я не стала им звонить, чтобы не пугать раньше времени.
     -Напрасно ты не звонила её родителям.
     -Я боюсь, что они тоже не знают, где Ксо!
     -Послушай, вместо того, чтобы сеять панику подумай хорошенько над ситуацией. Лично я практически уверен, что знаю где она запропала. Сосчитай до десяти и глубоко вдохни несколько раз. Давай.
     -Но…
     -Даавай.
     Анюта послушно отсчитала до десяти, параллельно старательно вдыхая. Вадим стоял рядом с ней и контролировал, насколько она старается. К счастью, помогло. В конце концов даже вернулись за круглый столик, где стояла Анютина чашка с белой пеной. Латте.
     -//Я пойду, возьму тебе чая. Не пей ты этот кофе – без него дёрганная//, - сказал Вадим по-английски.
     Фраза снова предназначалась публике, потому что тут, как не крути, его все знали, как англичанина. Анюта кивнула и отодвинула от себя белую кружку с белой пеной… Леночка пыталась завести разговор о жаре, которая уже начинает всех доставать, но Грэг ограничился лишь несколькими общими фразами и дежурно улыбнулся. Себе он тоже взял чай, уже проверенный "Дарджилинг", а для Анюты – "Зен". "Зен" посоветовала Леночка как напиток, служащий успокоению мыслей. Что ж, мята и лемонграсс, пожалуй то, что нужно сейчас Анюте. От себя он добавил также черничный кекс, который, как сказала Леночка, Анюта сегодня не брала…
     Увидев, что он принёс, Анюта порозовела, а, отпив чай, спрятала глаза и тихонько сказала:
     -Ох… Это именно то, что доктор прописал… Ты умеешь ухаживать за девушками – вот что я скажу.
     -На здоровье, - ответил на это Вадим по-русски, но с нарочитым иностранным акцентом.
     Анюта засмеялась. Далее - почти шептались. Говорили очень тихо, чтобы никто их слов не разобрал. Беседовать по-английски, в целях конспирации, конечно, возможно, но не хотелось почему-то…
     -Тебе лучше? – спросил Вадим.
     -Значительно. Так ты, значит, думаешь, что она снова поехала к Андрону вчера?
     -Именно.
     -Мне это почему-то даже не пришло в голову.
     -Паникёрша, - сказал Вадим. – Вот-вот твоя Ксо объявится. Где-нибудь.
     Сказал он так, и тут же подумал: "Слишком много народа знают про приглашение на фотосессию. Какой бы туфтой всё это не было, он не станет так рисковать… Надеюсь, что не станет... Если он не полный псих."
     Как раз в этот момент зазвонил Анютин айфон. Она схватила телефон и нахмурилась. Потом показала экран Вадиму. Звонила Ксо.
     -\\Отвечать\\? – спросила Анюта по-английски.
     -Спроси, как ей понравилось, - посоветовал Вадим шёпотом, улыбнувшись.
     Анюта снова нахмурилась, на этот раз по адресу его совета, но всё-таки ответила на звонок.
     -Ты что творишь? – спросила она, первым делом. – Мы с Ваней тебя обыскались!... Что? Это мы глупые? Мы?... Совести у тебя нет. Сама - дура!
     Она нажала отбой, бросила телефон на стол и отвернулась в сторону. Вадим снял очки, положил их перед собой. От жары они всё время ползли по носу и приходилось постоянно их поправлять – это слегка раздражало, но зато ему нравился этот чай. Особенно летом… А ещё ему нравилось, что к прилавку Леночки и её коллег понабежала целая толпа и стало довольно шумно. Это значит, что сейчас можно вполне беспрепятственно говорить по-русски…
     -Ты всегда такой? – спросила Анюта, не поворачиваясь.
     -Какой?
     -Позитивный и спокойный…
     -Да, но не так часто, как хотелось бы.
     -Не представляю тебя, мечущим молнии…
     Вадим засмеялся.
     -Это ты меня плохо знаешь.
     -Правда? – Анюта даже повернула голову.
     -Истинная… - он сидел, подперев голову и глядя на Анюту сбоку. - Ты куда сейчас? Наверное, снова на работу?
     -Да, точно. У меня уже была одна репетиция сегодня. Через полчаса – вторая…
     -Всё время хочу спросить – почему ты до сих пор не в отпуске? Насколько я знаю, летом театры не работают.
     -У нас в "Равноденствии" сезон обычно заканчивается в конце июня - начале июля, но летом в отпуск мы, как правило, не уходим. До августа репетируем новые спектакли. А новый сезон начинается в середине октября. Это традиция… Послушай, я очень глупо себя вела, когда начала сумасбродные поиски Ксо, не подумавши, и не взяв в расчёт… главное обстоятельство?
     -Вроде того, - Вадим улыбнулся. – Но тебя это не портит.
     Она покраснела.
     -Я пойду, хорошо? – сказал он, посмотрев на часы. – У меня есть одно дело, важное и неотложное. Должен сейчас встретить Лизу в аэропорту.
     -Хорошо, - кивнула Анюта смущённо и полезла в карман шорт. – А чай и кекс ты…
     -To you. Tea, cake, - Вадим улыбнулся. – И не ищи ничего в карманах, сделай одолжение Грэгу.
     -Thanks... – шепнула Анюта и снова залилась краской.

* * *
     Встретил Лизу в аэропоту.
     -Что у вас тут новенького? – спросила она, поняв, что папа снова не совсем в настроении.
     Взял её сумки.
     -Как там город? – спросил, не отвечая.
     -СтоИт. Ты всё-таки зря со мной не поехал. Мама рада была бы.
     -Не до светских визитов, Лиз. Успею ещё всех навестить. Кстати, маму я поздравил по телефону. Думаю, она не в обиде.
     -Когда я была там, звонила Маруся, поздравляла маму. Весёлая. Ну, или очень старалась такой казаться…
     -Она скоро приедет за Дарьей.
     -И, заодно, к тебе – на свиданку…
     -И ко мне, - согласно кивнул Вадим. – Не соскучилась ещё по сестре?
     -Ты хочешь предложить мне поводиться с Дашуней?
     -А у тебя – дела сегодня, - продолжил Вадим.
     -Нет, я свободна. Когда?
     -В пять вечера.
     -У тебя мероприятие?
     -Меня пригласили в гости.
     -Кто? – удивилась Лиза.
     -Не поверишь – родители Ксо.
     -Я тебя недооценивала, пап. Ты перевыполняешь план!
     -А то, - хмыкнул Вадим. – Кстати, твоя Ксо сегодня снова переспала с Андроном.
     -Значит всё-таки да, они начали встречаться… - вздохнула Лиза. – А Ваня?
     -Анюта говорит, что он, бедняга, её всю ночь разыскивал. Позвони, спроси.
     -Позвоню, спрошу… Пап, ты сердишься на меня из-за чего-то?
     -Нет. Совершенно не сержусь.
     -Что тогда?
     -Настроение паршивое. Не принимай на свой счёт… Вечером дядя Федя приедет. Органы начинают оперативно-следственные мероприятия по делу Андрона.
     -Звучит как-то угрожающе…
     -Всего-навсего будут собирать информацию и улики. Не беспокойся, тебя это не коснётся. Кстати, про приглашение на дачный уикэнд можешь сразу же забыть.
     -Но я же хотела ехать, помогать в расследовании…
     -Это элементарно опасно, я не могу тебе позволить так рисковать.
     -А девочки? Ведь им-то ты не запретишь ехать?
     -К сожалению, - вздохнул Вадим.
     -Папа, ты не можешь…
     -Это не обсуждается, Лиза. И пожалуйста, сделай милость – придумай себе достоверную отмазку.
     -Но па…
     -Я всё сказал, - перебил её Вадим.
     В такси сели молча. Причём на заднее сидение. Не сговариваясь. Некоторое время Лиза просто смотрела в окно, а потом вдруг сказала:
     -Прости, пап.
     Вадим повернул голову и посмотрел непонимающе.
     -Тебе и так очень трудно, а тут ещё я со своими друзьями и проблемами влезла… Вижу, как ты устал, как тебе это всё надоело…
     -Ты немного ошибаешься, Лиз, - сказал он. – Твои друзья и твои проблемы тут совсем не главное. Это - как бы сопутствующее и неотложное. Не парься. Разгребу я всё. И твоё, и своё. Дарья уедет с Машей – отосплюсь и не буду больше на тебя рычать. Быть может.
    
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
СВОИ ЛЮДИ
     Орехово-Борисово. Район, в котором ещё ни разу не доводилось бывать. Вадим вышел из подземного перехода метро, и почти упёрся в павильон под названием "Мир цветов" (там же, рукой подать, находятся блага цивилизации в лице "Евросети", "Связного" и "Мегафона"). Остановился, огляделся. Ну, буквально - просто тупо стоял и вертел головой. Неподалёку, через дорогу – парковка. Через парковку - нечто большое, жёлто-синее, под названием "Ярмарка" (второе слово разглядеть так и не смог, даже в очках - плохо видно потому, что здание стоит боком, но, судя по всему, там написано "Домодедовская"). Чуть дальше ярмарки ещё интересней – "Домодедовский торговый центр" (опять же, если правильно разглядел). Не дать, не взять воплощённый патриотизм отдельно взятого района! Названия, которые пестрели на той стороне дороги, где Вадим сейчас стоял, показались почему-то интереснее. Например, кроме "Мира цветов" и пункта обмена валюты, чуть в отдалении (но значительно ближе домодедовской ярмарки и торгового центра) маячило нечто совсем уж загадочнное – "Галерея Водолей". Что это такое – оставалось догадываться. Фасад из красного кирпича, а сверху – "шапка" имитирующая волны. Должно быть, ночью этот упрощённый до абсурда авангардизм сюрреалистично светится неоном…
     Видимо, стоял Вадим там, возле парапета подземного перехода, достаточно долго для того, чтобы прохожие начали обращать на него внимание. Не исключено, что его принимали за иностранца, поскольку в роль Вадим, что называется, уже давно вошёл.
     -Can I help you? – поинтересовался у него парень, весьма хипстерского вида.
     Парень сильно напомнил Ивана Дорна (видимо, удачно подражает и даже перекрашивается в блондина). Вадима разобрал смех. Ну надо же так втереться в доверие к этой тусовке! На раз за своего принимают, никак иначе!
     -Oh, no, thank you. You don't need to worry about me. \\О, нет, спасибо. Вам не стоит беспокоиться из-за меня!\\ - ответил он, улыбаясь парню по полной программе, потому что иначе начал бы хохотать.
     И одновременно подумал, что, к счастью, сейчас с ним не девушка говорила – после такой улыбочки, пожалуй, не избежать проблем. Презрительное Машино "плейбой" вряд ли охарактеризует эту бездну обаяния. Подумав так, Вадим понял, что всё-таки вот-вот расхохочется, и, не глядя салютнув парнишке (а вдруг там, чего доброго, нетрадиционная ориентация?), пошёл к светофору на перекрёстке Орехового Бульвара и улицы Генерала Белова…
     На первый взгляд, наверное, ничего особенного. Москва как Москва. Суета, обилие мелких деталей, продуктовый магазинчик с черепичной крышей и бочонком пива на ней, супермаркет "Фея" (опять же сине-жёлтый, будто сигнальная ракета), "Пиццбург", итальянский ресторан "Бенвенуто", и - тачки, тачки, тачки… Несмотря на цветовую чехарду, способную доконать необстрелянного приезжего, Вадим (пока шёл от перекрёстка, по улице Генерала Белова) понял, что ему тут, пожалуй даже нравится. По Московским меркам, очень зелёный район. Клёны… Наверное осенью, когда желтеют листья, окрест очень красиво…
     Нужный дом отыскался без труда – длинючая, блочная девятиэтажка, нежно-салатовая, с вкраплениями белого (обделана керамической плиткой)… Вадим уже видел подобные дома. Их строили в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века. Вроде бы, уже не хрущёвки, но где-то очень близко к ним… Двор тоже оказался зелёным, но с плохим асфальтом и обилием припаркованных машин… Набрал на домофоне номер квартиры Сальниковых и вошёл внутрь… Ну, супер-пупер лифт – тема, конечно, интересная и он собрался задать хозяевам несколько вопросов "по теме". Надо сказать, "интересная тема" тут же вылетела у Вадима из головы, едва, поднявшись на девятый этаж, он увидел дверь секции, за которой располагалась квартира Марины и Дина.
     Нечто подобное уже доводилось, конечно, видеть (например, в доме Булгакова), но, в данный момент, поражала, прежде всего, ТВОЯ ЛИЧНАЯ ПРИЧАСТНОСТЬ к увиденному. Вот идёшь ты такой чубатый очкарик в гости, с бутылкой дорогого Чилийского вина, и натыкаешься на расписанный от потолка до пола иконостас… Надписи тут разноцветные - сделанные разными почерками и с помощью всевозможных приспособлений, от маркера до баллончика и каких-то ещё штук, которыми пользуются мастера граффити. В избытке – и обычные рисунки, и граффити… Какие-то портреты, цитаты (одна из них, как не странно, оказалась из Чехова)… Если бы из двери секции не выглянул Дин, Вадим ещё долго стоял бы тут, разглядывал затейливую роспись. Дин выглянул, увидел Вадима, удивлённо застывшего на лестничной площадке, и засмеялся.
     -Заходи давай, - сказал он, - иначе гарантированно проторчишь тут до вечера.
     -Это что у вас? – Вадим, всё ещё озирался по сторонам. – Генезис новой веры? Или вход в мемориальный комплекс?
     -Да какой там мемориальный комплекс, - поморщился Дин. – Мы уже несколько раз закрашивали эту хрень. Её восстанавливают, а до кучи ещё - новенькое добавляют. Как в подъезд проникают – загадка… Да ты заходи, Вадим. Сейчас расскажем тебе всё.
     -Ничего себе "хрень", - сказал Вадим, входя в дверь секции. – Не дать, не взять – языческое капище.
     -Вот-вот, - подтвердил Дин.

* * *
     В квартире вкусно пахло. Должно быть, это и есть тот самый плов. Марина встретила Вадима, словно дорогого гостя (они даже обнялись и расцеловались "в щёчку"), а Дин (Вадим заметил) очень уж обрадовался Чилийскому вину… Две плюшевых "британки" в миг принялись курировать гостя. Пока хозяева не усадили его в кресло, кошки дружно ходили кругами. Когда же Вадим сел – столь же дружно попытались забраться к нему на колени. Марина строго пресекала их поползновения, но "британки", по-видимому, не собирались следовать приказаниям. Вадим не очень умел общаться с кошками, потому что всю свою жизнь провёл бок о бок с собаками, а потому предпочёл придерживаться нейтралитета. В конце концов британки всё-таки утихомирились (хозяйка бдительности не теряла) и улеглись подремать на диванчике, но в непосредственной близости от гостя.
     Марина и Дин, в точности как и обещали, подробно, не без удовольствия, поведали о своём друге, который когда-то жил с ними в одной секции, в соседней квартире. По их словам, парень был очень хорошим актёром. Гениальным. О нём и в "Равноденствии", и в училище, в котором учился, по сей день ходят легенды. Своей игрой на сцене буквально с неба звёзды доставал. В кино он тоже снимался – вот оттуда и пошла эта истерия идолопоклонничества. А около десяти лет назад парень попал в страшную автоаварию. Дело было в Париже, где он тогда жил…
     -И это всё? – Вадиму история показалась уж очень банальной. – Талантливый актёр гибнет в зените своей славы. Притча во языцех!
     -Не, не всё, - покрутил головой Дин. – Его тела не нашли. Вообще. Он словно испарился.
     -Испарился? – не понял Вадим. – Выходит, не погиб? Просто исчез, скрылся?
     -Это маловероятно, - вздохнула Марина. – Он как раз ехал в аэропорт, собирался в Москву, к детям и своей любимой девушке. Дверцу машины заклинило, он не смог бы выбраться, даже если б ему пришло в голову прятаться. Серёжа очень необычный был. И ушёл необычно. Его гражданская жена, например, утверждает, что он жив, что его "забрал" кто-то куда-то…
     -И народ, который занимается граффити на вашей лестничной площадке, в это верит?
     -Да кто так.
     -Однако эти, художники с лестницы, точно верят в сверхъестественное, - кивнул Вадим.
     -Маришка, кстати, тоже верит, - "сдал" жену Дин.
     -Согласись – то, что мы встретили Вадима – тоже из области сверхъестественного, - чуть нахмурилась Марина.
     -Да уж… - протянул Дин, и озвучил свой ответ на вопросительный взгляд Вадима:
     -Ты нам очень Серёгу напомнил. Не внешне. Манерой говорить, жестами, мимикой… Улыбаешься, например, в точности как он… Скучаем мы по нему. Маришка, а что если Вадима познакомить с Катей?
     -Зачем это? – снова нахмурилась Марина.
     -Не за тем, о чём ты подумала, - примирительно засмеялся Денис.
     -Катя, кстати, мать Анюты, - сказала Марина. - В студенческие годы Серёжа и Катя были парой, да и потом ещё долгое время встречались…
     -Так Анюта – его дочь? – резонно спросил Вадим.
     -Нет. У него – близнецы, они пока учатся в школе, и ещё есть сын. Дин, сколько лет Илюшке, я забыла?
     -Он чуть помладше Ксении. На год по-моему.
     -Илюшка – сын Серёжи, которого ему родила одна театральная прима. Илья – очень талантливый режиссёр. У нас уверены, что он скоро прогремит на весь мир. Жаль, что теперь он мало похож на Серёжу, хотя в детстве – да, очень походил. Анюта тогда была слишком мала, чтобы хорошо Серёжу помнить, но вот наша Ксо – помнит и уверяет, что он – единственный мужчина, в которого она была по-настоящему влюблена.
     -Соплячка совсем, а пыталась глазки ему строить, - подтвердил Дин. – Серго всё видел конечно, и обращался с ней, как с хрустальной вазой. Боялся навредить. Понимал, какая на нём лежит ответственность.
     (При словах "хрустальная ваза" Вадим непроизвольно дёрнулся)
     -А вот всё равно он навредил. Одним своим присутствием в её жизни, - вздохнула Марина. – Трудно с таким соревноваться в чём-то, он был ПОБЕДИТЕЛЕМ по своей натуре. Был лучшим…
     Прошло совсем немного времени, и "Маркиза де Каса Конча" отставили в сторону неоткрытым, как ценный подарок (Дин, любовно улыбаясь ему, убрал бутылочку в сторонку), и своё место на столе заняла водка…
     Да уж, не только изумительному плову пришлось в тот день отдать должное. Вадим услышал удивительную историю человека, которому посвящён готический иконостас при входе сюда. Грех не проникнуться эмоциями – Сальниковы, мало того что рассказывали, они показывали фотографии, которых имелось у них великое множество (знаменитый фотоальбом управителя ЦТЮ побеждено выцветает на фоне этих снимков)…

* * *
     На фотографиях (коллективных, на пару с Дином, в компании Дина и Марины, сделанных на спектаклях и капустниках, за границей и просто посреди зелёной равнины, с двумя малышами - светленькой девочкой и тёмненьким мальчиком…) Вадим увидел человека, которого, совершенно точно, никогда ранее не видел (несмотря на то, что парень этот, говорят, в своё время был очень популярным актёром). Удивил неожиданный факт того, что лицом этот Сергей сильно смахивает на кукольного Кена. Худощавый (скорее даже слегка жилистый, спортивного склада), широкоплечий, высокий блондин с длинной чёлкой и открытой улыбкой… Между прочим, удивительно, что, в своё время, его приняли в театральный (Вадим, со своей тягой к кинематографу, немного разбирался в вопросах сценичности). У него настолько правильное, словно медальный оттиск, лицо… Быть может, помимо Кена, в его внешности есть ещё что-то общее с молодым Василием Лановым. Но времена Ланового всё-таки были иными, там требовался Герой без примесей, а в наше время границы сильно размыты. Людей с таким вот идеальными, почти ангельскими лицами, теперь, должно быть, вовсе не берут в театральный. Что делать на сцене с этой фактурой? Им дорога, разве что, на подиум… Сергей напомнил Вадиму ещё и одного из героев некогда любимого Машей сериала, только наш… пографичней, пожалуй, будет. Ярче, твёрже… И, при всём, абсолютно не похож на "русского ивана"… Да что там, он весь будто бы нездешний какой-то. Кажется, что ему ничего не стоит взлететь, если захочет…
     Общее впечатление от фотографий и рассказов Марины с Дином складывалось в общем-то не совсем то, которое Вадим ожидал получить. А ожидал он, между нами говоря, что ему придётся вежливо соглашаться с хорошими людьми, чтоб не обидеть их, с сардонической усмешкой кивая на все "а помнишь" или "он был таким-таким-таким, короче самым-самым"… В реальности получилось, что, после всматривания в разнокалиберные снимки, и выслушивания Сальниковых, весь имевшийся у Вадима скептицизм, растаял, словно лёд на солнце. За кукольной, декоративной оболочкой обрисовывался очень сложный характер много повидавшего и пережившего человека, который всю свою боль трансформировал в гениальные театральные работы… Особо Вадима зацепил тот факт, что по трагическому стечению обстоятельств у парня умерла крошечная дочка. Девочка родилась со сложным пороком сердца и медики просто не успели её спасти. А ещё этот Сергей искренне верил в таинственное проклятие, вроде бы висевшее на нём – все женщины, которых он встречает на своём пути и в которых влюбляется, неминуемо умирают. Именно для того, чтобы разорвать порочный круг, он уехал во Францию, женившись на француженке, которую совсем не любил. Сбежал от любимых, можно сказать. Тут остались (как назвала её Марина) гражданская жена и двое близнецов, мальчик и девочка – Оля с Колей…
     -А как он пел! – охнула Марина. – Ты просто не представляешь! Слышал Франсуа ФельдмАна когда-нибудь? Очень похоже, между прочим. Особенно более ранние песни Фельдмана, где у него голос помоложе  - "Лэ мал де туа" или "Мажик бульвар"… Что, правда ничего из Фельдмана не слышал?
     -К сожалению, ничего, - развёл руками Вадим.
     -Так я сейчас включу тебе, для примера, мои любимые песни!
    Она встала и пошла к ноутбуку на столе.
     -Ты-то случайно не поёшь? – поинтересовался, вторя жене, Дин.
     -У меня слуха нет, - честно сказал Вадим. – Абсолютно. Я как глухарь на токовище.
     -Жаль, - сказала Марина. – У тебя очень красивый голос. Серёжка-то свой сорвал. Самому ему, кстати, сильно не нравилось, что в его голосе появилась (модная теперь) трещина…
     -И на солнце тоже есть пятна, - понимающе кивнул Дин по всем поводам сразу.
     Марина тем временем открыла свои аудиозаписи в сине-белой социальной сети и нашла музыку, о которой говорила.
     Зазвучали очень красивые песни – это смог оценить даже Вадим. "Le Mal De Toi", "Magic Boulevard"… Он подумал, что Маша это обязательно оценит, и запомнил оба названия.
     -А неужели ты не видел тот сериал по телеку? – поинтересовался Дин.
     -"Дождь", - подсказала Марина. – Нашумевший был фильм.
     -Это в каком году он нашумел? – уточнил Вадим.
     -В двухтысячном.
     -Мне тогда было 22-23… нет, не помню. Сериалов наших никогда не смотрел, а тем более в том возрасте. О чём он? Детектив или lovestory?
     -Лавстори, - кивнула Марина.
     -Потому и не смотрел. Что-то выдающееся?
     -По большому счёту – нет. Незатейливая вещица. Основную роль в ней сыграли красивые пейзажи и не менее красивые актёры, - сказал Денис. – Сын мэра влюбляется в продавщицу и женится на ней. А она, знаешь, странная такая…
     -Красивая, - вздохнула Марина. – Лора, которая сыграла главную роль, была похожа на Мишель Пфайффер… Лора – это Серёжина жена, первая. Она с детства шизофренией болела, а Серёжа не знал ничего…
     -Да никто не знал… Эй, ты в порядке? – озадаченно заглянул на Вадима Дин. – На тебе лица нет.
     Марина тоже посмотрела в сторону Вадима и всполошилась:
     -Тебе нехорошо? Побледнел…
     Вадим, который пребывал в некотором шоке от беглого пересказа сюжета сериала, действительно не сумел вовремя спрятать эмоции. Расслабился тут, с этими людьми, потерял бдительность…
     -Действительно был такой сериал? – спросил он, совладав с эмоциями.
     -Ну да, - Марина переглянулась с Дином. – У нас он весь есть на видео. А ещё у нас есть три Серёжиных спектакля, и несколько фильмов. Захочешь – всегда можешь посмотреть…
     -Возможно… - Вадим всё ещё балансировал на самом краю своих эмоций. С одной стороны ему до дикости хотелось разузнать всё об этом сериале, а с другой… Чёрт его знает – с другой стороны он готов был сам себя на смех поднять. Посмотрите на него – он уже решил, что про него кино сняли! Да не просто кино, а кино пророческое, поскольку вышел фильм намного раньше его знакомства с Машей…
     -А чем же закончилось это ваше кино? – спросил, кашлянув.
     -Она, вроде, уехала, - неуверенно проговорил Дин.
     -Не "вроде", а уехала, - назидательно сказала Марина. – Оставила свою фотку на камине, подписала её красивыми словами.
     -И она не вернулась?
     -Там вообще-то открытый финал. Она уезжает к своим родителям, узнав, что её папа болен.
     Вадим сейчас вряд ли смог бы вести полноценный разговор, но Марина к счастью, и не ожидала от него ответа.
     -Главного героя зовут Игнат, - проинформировала она. -  Обожаю это имя.   
     -Не оттого ли ты его обожаешь, что оно – имя твоего любимого актёра? – съязвил Дин.
     -Может быть, - не поддалась Марина и обратилась к Вадиму:
     -Ты знаешь, кто такой Игнат Холодный?
     -Кажется… наша восходящая кинозвезда? – кашлянув, чтобы скрыть замешательство, сказал Вадим.
     -Верно. Между прочим, Игнат играет в той же манере, что Серёжа и точно такой же улыбчивый мальчик. А когда я с тобой познакомилась, мне сразу на ум Игнат пришёл. Вы, все трое – настоящие "люди-Солнце". Улыбаетесь так, что вокруг теплеет. А с фамилией у Холодного вообще мистика! Когда-то смертельно больная девушка напророчила Серёже успех, и в театральный привела его тоже она. Все говорили, что девушка очень похожа на Веру Холодную, звезду немого кино. Серёжа сорвал голос, когда, с простуженными связками, исполнял со сцены песню "Ваши пальцы пахнут ладаном" на девятый день после её смерти…
     Дин вздохнул, слушая жену.
     -Звучит, словно претенциозный сюжет из кино, - заметил Вадим.
     -Да, красиво. Но всё так и было, - ответил ему Дин. - Катя, мать Анюты, запросто всё это тебе подтвердит, потому что она – прямой участник событий…
     -А пойдём с нами в "Равноденствие", на вечер Серёжиной памяти? – спросила Марина, немного помолчав. – Он погиб в этот день, несколько лет назад.
     -Когда состоится этот ваш день памяти?
     -Да через два дня, в нашем театре. Катя там тоже будет…
     -А ещё, говорят, что Игнат, возможно, станет ведущим вечера.
     -Ой, помолчи, - замахала на Дина Марина. – Сглазишь!
     -А время? – снова уточнил Вадим.
     -Да что-то около шести вечера. Ты занят?
     Вадим кашлянул в раздумьях. Рассказать им про Дашку? Про то, что сегодня с ней сидит сестра, эта "опасная девочка" Лиза? Рассказать? Или не надо?
     -Ребят, я вообще-то не один приехал в Москву. С дочерью…
     -O-la-la! – восхитилась Марина. – С младшенькой? Сколько ей?
     -Год и четыре.
     -Крохотулечка! А кто с ней сидит?
     -То няня, то… Лиза... Можно сказать, что передвигаюсь я по городу короткими перебежками.
     -А жена-то где твоя? – резонно удивился Дин.
     -Сальников, - строго сказала Марина. – Не лезь не в своё дело, а?
     -Спасибо, - сказал Вадим, благодарно улыбнувшись. – Если смогу, я обязательно с вами пойду. Мне любопытно. Ни разу не принимал участие в театральных событиях.

* * *
     Партер был полон, и ложи почти блистали, но зрительный зал оказался намного меньше размером, чем представлял его Вадим. И сцена не такая высокая… Да уж, не частым он был гостем в современных театрах! Попытался припомнить на вскидку, и… вспомнил только театры кукольные, которые посещали с Данькой в Краснодаре и своём родном городе. Их городской театр был маленьким, аккуртненьким, с выставкой кукол в фойе… Несмотря на то, что они сейчас вошли не куда-то, а в партер, зрительских кресел в нём не наблюдалось. Неужели тут перед каждым капустником разбирают партер по кирпичику, вывинчивают из пола винтики, скрепляющие конструкцию, которая держит на себе зрительские кресла? Или у них всё продумано, и кресла каким-то образом сдвигаются к стенам?... Вадим не успел проверить свою теорию, потому что зал, заполненный гостями и столиками под клетчатыми, чёрно-белыми скатертями, взорвался аплодисментами. Обернувшись, Вадим увидел, что в двери входит какая-то знакомая личность. Именно эту личность все сейчас и приветствовали…
     Марина держала обоих своих кавалеров под руки – Денис шёл справа, а Вадим – слева. Если учесть, что, по чистой случайности, оба как бы олицетворяли собой корпоративные цвета "Равноденствия" (Дин – в чёрной фирменной футболке театра, где слева светилась небольшая белая надпись "Равноденствие", а Вадим – в ослепительно-белой рубашке от какого-то знаменитого бренда), выход у них получился достаточно эффектным.
     -Растерялся и нервничаешь? – поинтересовалась у Вадима Марина.
     -По причине чего? – не понял тот, всё ещё силясь вспомнить, почему "вошедшая личность" кажется ему чем-то знакомой.
     -Народу тьма. Вот Серёжа вечно нервничал.
     -А что, ты тоже болезненно реагируешь на большое скопление людей?
     И Вадим нарочито обеспокоенно добавил:
     -Хочешь об этом поговорить?
     Марина засмеялась и шутливо ткнула его кулачком в плечо.
     -Да уж, Серёга терпеть не мог, когда собирается много народа, и сам он при этом не на сцене, а в своей собственной жизни, - поддержал жену Дин.
     -Тогда я понял, - кивнул Вадим, - проблема лежит глубже. Тут сублимация чистой воды.
     -Вадим, прекращай умничать, - покачала головой Марина. – Я давно уже поняла, что у тебя – ума палата, а словарный запас такой, что мозги заворачиваются.
     -Сублимация здесь, просто-напросто – некая подмена понятий, замещение одного другим. В данном случае – настоящего предполагаемым, - объяснил Вадим.
     -Обалдеть, - оценила Марина, взглянув на него нарочито расширенными глазами. – Я теперь буду тебя бояться.
     Дин рассмеялся.
     -Вот наш столик, -  сказал он, показав на столик, расположенный у самой сцены.
     На столике, как домики, по соседству с красивыми (но бумажными) тарелками, на которых помещались виноград, апельсины, груши и даже яблоки, стояли две картонки, согнутые пополам, сгибом кверху. На одной стороне картонки написано "Марина Сальникова", на другой - "Денис Сальников". Вторая картонка оказалась повёрнута к Вадиму таким образом, что видел он лишь одну её сторону, с надписью "Катерина Рыжова". Тут же лежало и меню.
     -Выходит, я займу чьё-то место? – Вадим остановился возле столика. Стульев – четыре, на картонках четыре имени…
     -Ты займёшь своё место, а не чьё-то, - проговорила Марина веско. – Все здесь, и мы, естественно, имеем полное право пригласить за наш столик своего хорошего знакомого. С нами должна сидеть Тая, но она за кулисами с детьми. Сказала, что если выйдет в зал, то сядет не с нами, а со своими ребятишками, в глубине зала. Кстати, это именно те самые близнецы, Серёжины. Коля сегодня будет петь, а Оля – читать Гумилёва…
     -Да уж, если бы народец знал, что мы сюда сегодня привели, по-сути, двойника Бежина, то столпотворения у нашего столика не избежать, - Дин обвёл взглядом зал и публику. – Вижу, что даже Игнат здесь.
     -Видимо, он всё же посчитал день памяти интересным событием, и согласился вести программу, - сказала Марина, озираясь. – Где ты видишь Игната?
     -Он прямо за нами вошёл, между прочим, - Дин, почти секретно, показал жене направление, в котором нужно смотреть и сказал Вадиму:
     -У нас есть все его фильмы. К счастью их не так много, а то я уже был бы банкротом, ведь моя Маришка без ума от Игната…
     -Ой, - сказала Марина и Вадим понял, что она готова сейчас спрятаться под стол.
     Не успел он задать какой-нибудь наводящий вопрос, как все непонятности разрешились. У столика возник этот самый Игнат собственной персоной. Высокий, стройный, широкоплечий, в костюме и при галстуке. Вадим, чья неожиданная амнезия благополучно закончилась, конечно же вспомнил этого молодого актёра. За плечами у того были работы в нескольких заметных фильмах и, среди них, даже имелось несколько забугорных. Практически все эти кинокартины обсуждались на киноклубе, а Вадим считал этого актёра одним из самых перспективных в России. Причины так думать у него имелись и он, выступая перед членами киноклуба, вполне мог поставить имя Игната Холодного в один ряд с Андреем Мироновым например…
     -Добрый вечер! – дружелюбно сказал Игнат, протягивая руку Дину и с улыбкой кивая Марине. – Вы не будете против, если я составлю вам недолгое соседство? Дина Иосифовна желает, чтобы я базировался в центре зала, за её столиком, но там – снова папарацци, а сюда-то их точно не пропустят.
     -Прячешься от папарацци? – уточнил Дин, сделав приглашающий жест.
     -Да уж, - с лёгким вздохом посетовал Игнат, садясь за их столик. – Поклонникам никогда не отказываю, но эти – настоящие злобные монстры…
     -Извините, мы, кажется, с вами не знакомы, - обратился он к Вадиму. – Я – Холодный, Игнат.
     Тот кивнул и улыбнулся:
     -Это не страшно. Я и так вас узнал. Вадим Лапин.
     -Лапин? – Игнат был заинтересован и даже, судя по всему, заинтригован. – Это что, какая-то идея организаторов, о которой меня не предупредили?
     -Ты - Лапин? – несказанно изумилась Марина. – Не шутишь?
     -Ну да. А в чём дело?
     -Сальников, мы с тобой круглые идиоты!
     -Да уж, - подтвердил Денис с удивлённой улыбкой.
     -У меня паспорт есть, - Вадим показал на карман брюк. – Продемонстрировать?
     -Не нужно, ты чего! – засмеялась Марина.
     -Мы всего лишь привели на день памяти нашего друга, парня-однофамильца самого "звёздного" его киногероя, даже не догадываясь ни о чём, - вторил ей Денис. – Мы, понимаешь ли, понятия не имеем, какая фамилия у твоей дочери! Она у тебя тоже Лапина?
     -Да, конечно.
     Марина и Дин переглянулись.
     -Действительно – удивительная история и невероятное совпадение, - согласился Игнат. – И я бы сказал, что отсутствие при нашем разговоре папарацци, лишает Вадима перспективы попасть на страницы светской хроники, а кого-то из журналистов – интересного нюанса в репортаже о капустнике в "Равноденствии".
     -Одно хорошо – я не рвусь на страницы светской хроники, - пожал плечами Вадим. – Но журналистов – реально жаль.
     Все засмеялись.      
     -Ты просто обязан посмотреть "Дождь"! – сказала Марина Вадиму.
     -Да, я уже это понял, - кивнул он. – Вернусь домой, и мы с женой его посмотрим. Ради такого случая нарочно выделю время!
     "Час от часу не легче, - подумал Вадим и усмехнулся, - это мистика чистой воды! Вы бы тут ещё сильней удивились, братцы, узнав то, что об этом сериале недавно узнал я. До сих пор обтекаю, между прочим. При мысли о совпадениях некоторых событий в этом вашем сериале с моей собственной жизнью, мне становится не по статусу жутковато, а в голову назойливо лезут мысли о параллельных мирах".
     -Привет-привет! – услышали все звонкий голос и дружно задрали головы.
     -Катерина Александровна, я вас не заметил. Вы здесь давно? – Игнат, видимо как самый молодой в компании, тут же вскочил на ноги.
     -Только что пришла, - улыбнулась Катерина Александровна. – Извини, но ты прав – это действительно моё место.
     Она приподняла со столика вторую картонку и показала надпись: "Катерина Рыжова".
     -Я в курсе, - сказал Игнат с улыбкой.
     А Катерина Александровна невозмутимо заняла стул, который уступил ей Игнат. Высокая (Вадим прикинул и решил, что ростом актриса примерно с Машу), явно следящая за фигурой, неопределённого возраста… Чёрт, вот её-то он сразу узнал! Вновь прибывшая гостья - довольно известная актриса, чьё лицо частенько украшало обложки различных таблоидов и тоже появлялось в нескольких отечественных кинобестселлерах… Катерина Рыжова! Кто-то из девчонок в том же вездесущем киноклубе, обожает её! Совсем недавно, перед каникулами, был разговор – и даже не просто разговор, а презентация на тему "Почему мне нравится эта актриса"… Игнат, как того совсем не ожидал Вадим, демократично и независимо сунул руки в карманы, да так и остался стоять рядом с их столиком…
     -Катя, ты представляешь… - начала Марина, но договорить ей не удалось.
     -А я вас знаю, - вдруг обратилась Катерина Александровна к Вадиму. – Моя дочь в вас влюблена. Вы же Вадим?
     -Вадим,- подтвердил Вадим, слегка обескураженный обилием событий вокруг него. – Только как вы…
     -Да очень просто догадалась! Во-первых, Анюта Зяблицева – это моя дочь, а во-вторых она вас замечательно описала! – она начала загибать пальцы:
     -Красивый, элегантный шатен, с хипстерской стрижкой, намечающейся бородкой и хорошей фигурой, в дорогих очках, очень похож на иностранца. Я, как только вас увидела рядом с Сальниковыми, сразу же опознала. Они, помимо прочего, уже успели попенять на то, что вынуждены были, в Анино отсутствие, развлекать её же приятелей, которые пришли в "Равноденствие" исключительно с целью повидаться с ней!
     -Кать, а вот это – форменное враньё, мы так не говорили, - оскорбился Дин.
     -Точно-точно, не говорили, - поддакнула Марина.
     -Но суть была именно эта, - не сдалась Катя.
     -Кать, ну нельзя же так…
     -Не ссорьтесь, - примирительно улыбнулся Вадим. – Всё нормально. Что бы они там не сказали.
     -И, помимо всего прочего, как мы только что выяснили: его фамилия - "Лапин", - сказал, как бы между прочим, Игнат, а Вадим мысленно отметил: "Замял возможный конфликт. Помимо того, что этот парень – несомненный талант и "звезда", он ещё и хороший дипломат"
     -Правда? Невероятно! – чуть экзальтированно изумилась Катерина Александровна, снова обратившись к Вадиму. – И вы сюда нарочно пришли, чтобы быть в тренде?
     -Пришёл исключительно потому, что меня пригласили Марина и Дин. Будь я в курсе того, какая у меня легендарная для сегодняшнего события фамилия, вообще-то вряд ли появился бы тут, - Вадим пожал плечами.
     -Ну и хорошо, что ты этого не знал! – оценила Марина. – Иначе мы бы тебя больше и не увидели никогда.
     -Вы так мило смущаетесь, - прищурилась на Вадима Катерина Александровна. – Надо сказать, вам хорошо удаётся "держать лицо", но вы совсем не такой непробиваемый, как хотите показаться.
     -Кать, ну перестань же! – проворчала Марина и обратилась к Вадиму:
     -Ты только не принимай ничего всерьёз. Она ведёт себя как светская дура нарочно, чтоб прозондировать почву. На самом деле она другая.
     -Всё потому, что она - хорошая актриса, - вставил Игнат с улыбкой Мефисто.
     -Ой, ребята, да с вами совсем не интересно! Вы между строк читаете. А мне, между прочим, хотелось быть неблизкой и загадочной! Вдруг я его будущая тёща?
     -Я женат, - снова пожал плечами Вадим. – Простите великодушно.
     -А вот это – реально жаль, - вздохнула Катерина Александровна. – Я-то на полном серьёзе сказала, между прочим.
     -Аналогично, - кивнул Вадим.
     -А вы - правда хипстер?
     -Абсолютно нет. Я – вполне адекватный школьный учитель.
     -Изучаете проблему изнутри?
     -В какой-то степени. Но я не вижу у хипстеров явных проблем, кроме любовных. Пожалуй, эти ребята мне даже нравятся.
     -А эта их странная манера одеваться, фотографировать еду и повсюду делать "луки"? По-вашему, это нормально?
     -У всех свои слабости: тараканы, клопы, прочая живность. Им это нравится, они считают это модным, оригинальным, красивым, ну и пусть их развлекаются. Чем бы дитя не тешилось.
     -Вот, кстати, Вадим, - опомнилась Марина, - а твоя дочь – хипстер?
     -Нет, Марин. Насколько я понял, не это её конечная цель. Говорит, что луки – глупость, одеваться в "Urban Outfitters" и "American Apparel" её не заставишь даже под пистолетом, а "Молескин" можно успешно заменить любой записной книжкой, несравнимо дешевле.
     -Анюта сказала тебе, что Вадим – папа Лизы? – повернулась Марина к Катерине Александровне.
     -Ко всему прочему, он ещё и папа Лизы? – та с удвоенным интересом взглянула на Вадима. – Тысяча чертей!
     -Да, именно, - улыбнулся тот.
     -Не похожи вы с дочкой…
     -Она похожа на свою маму.
     -Вашу жену?
     -Мою первую жену. Вы хорошо знакомы с Лизой?
     -Просто знакомы. Анюта нас познакомила. Лиза как-то раз приходила на спектакль… Она… как бы сказать… девчонка на миллион. Про таких кино снимают.
     -Блокбастеры или артхаус? – Вадим был заинтересован.
     -Я бы сказала, "блокбастеры с уклоном в артхаус".
     -Интересный жанр.
     -Ваша Лиза, Вадим, несомненно очень необычная и интересная девочка. У меня, к сожалению, не было такой подруги юности. А хотелось бы.
     -Анюта тоже прыгала с тарзанки?
     -Нет, она трусиха. Очень боится высоты.
     -Извините, влезу в беседу, - сказал Игнат. – Чтобы восстановить справедливость, скажу, что боязнь высоты ничуть не мешает Анне падать с двухметровой декорации в "Гамлете".
     -Офелия? – спросил Вадим.
     -И фантастическая! Я – фанат этой её работы. Обязательно сходите на спектакль, если до сих пор ещё не видели… Прошу прощения, мне пора!
     И Игнат быстро ушёл куда-то, в направлении сцены.
     -Ну, вот так всегда, - вздохнула Катерина Александровна. – Едва кто-то начинает лить елей, как моментально что-то ему мешает. Особенно приятно, если работу твоей дочери хвалит Игнат Холодный.
     Вадим улыбнулся:
     -Мне это знакомо. Только моей Лизой редко восхищаются. В школе она бесконечно конфликтовала с учителями.
     -По причине?
     -Думаю, её "зажимали" и не давали развернуться по полной. По той же самой причине она считает, что я – деспот. Всю жизнь – контролирую её, страхую, читаю нотации, талдычу прописные истины. Но мне она не сопротивляется.
     -Она тебя боится?
     -Не думаю. Скорее её просто нервирует тот факт, что приходится задумываться, взвешивать, и только потом кидаться куда-то со всей своей дури. После раздумий, "со всей дури" у неё уже не выходит. Именно это обстоятельство и делает нас с ней, в какой-то степени, антагонистами. 
     -Вот, Сальников! Учись у молодёжи! – воскликнула Марина. – Я давно тебе говорю, что по нашей Ксении ремень плачет!
     -Повторюсь: никаких ремней! – сказал Вадим.
     -Я в том смысле, что папа должен себя правильно и жёстко поставить. Раз и навсегда. А Денис лишь сюсюкает.
     -Я не сюсюкаю, - обиделся Дин.
     -Сюсюкаешь!
     -Золотая середина между кнутом и пряником – ты это подразумеваешь? – разобрался Вадим.
     -Очень может быть! – воинственно заявила Марина. – Но я настаиваю – кнут, в девчачьем воспитании, всегда должен присутствовать!
     -В крайнем случае, он должен висеть на стене и исполнять роль того самого легендарного Чеховского ружья, - продолжил мысль Вадим.
     -Мужчина моей мечты! Вот скажи, где ты ошивался, когда я выходила замуж за Сальникова?
     -Думаю, я тогда учился в начальной школе…
     Катерина Александровна засмеялась, тронув Вадима за рукав кончиками пальцев, а Дин криво ухмыльнулся.
     -Слушайте, вы неподражаемы, все, трое, - покачала головой Катерина Александровна. - Если бы Вадим жил в Москве, вы несомненно сдружились бы. Я просто уверена.
     -Скорее всего. У нас с ними на троих три дочки, - сказал Вадим. - Это объединяет. Своего рода клуб, сообщество.
     -Так вас две дочки? – снова удивилась Катерина Александровна, и теперь уж впрямую развернулась к Вадиму.
     -Младшей – год с небольшим, и она тоже сейчас здесь, в Москве, - веско вставила Марина. – Представляешь, Кать? Он тут один, с такой малявой!
     -Можно сказать – нет, не представляю… С ней сидит няня?
     -В данный момент с ней сидит Лиза, - сказал Вадим. – Вполне можно было бы попросить няню прийти, но если с Дарьей сидит именно Лиза – у меня на душе спокойней за обеих девочек.
     -Вы настолько доверяете Лизе?
     -Я знаю её двадцать лет, а няню – три недели.
     -Не поспоришь, - одобрил довод Дин.
     Катерина Александровна посмотрела на Вадима взглядом, который тот не сумел идентифицировать. Ну, то есть, никто и никогда на него так не смотрел ещё, и он понятия не имел, что означает такой вот взгляд…

* * *
     Его мысли оборвал начавшийся капустник.
     При том, что Вадим всегда был сильно далёк от театра, начавшееся на сцене действие явилось для него едва ли не откровением. В капустнике принимали участие артисты "Равноденствия" и, насколько Вадим разобрался, даже те его работники, которые, обычно, на сцену не выходят. Билетёрши, уборщицы, монтировщики сцены, осветители… Сцены из спектаклей, эпизоды из жизни театра, фрагменты фильмов с участием Бежина, а потом – на сцену вышла девочка и прочитала удивительные стихи:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф…

     А, следом за ней, на сцене появился мальчик с гитарой. Или нет, он как бы появился откуда-то из-за кулис, проступив силуэтом из темноты, позади девочки начал подпевать ей, стихам, но в его исполнении в стихах появилась мелодия, которая постепенно превратилась в отдельное звучание и совсем другой уже номер… Красиво, эпично… Публика просто неистовствовала – сначала встречая девочку, потом – мальчика, а после уж – провожая их обоих. Игнат Холодный тоже читал стихи, танцевал, вместе с актёрами чечётку, и видно было, насколько всем, кто работает сейчас на сцене, нравится царящая вокруг атмосфера. Актёры буквально упивались тем, что делали. Много музыки, какого-то особенного, молодого задора, присутствовала и лёгкая грусть… Вадим подумал, что это всё хорошо бы увидеть Руслане Вахидовой, которая в их школе является режиссёром всех мероприятий. Она бы смогла много чего почерпнуть для себя… Ну вот, опять он о работе. Может быть enough, а? Или это уже не реально? Куда как лучше, например, смотреть на детей известного актёра, и думать о своих собственных… В этот момент Вадиму пришла в голову лишь одна мысль – о том, что он не переносит слОва "отпрыски" и он решил ни о чём больше не размышлять, а просто сидеть, смотреть капустник. Дин, между делом, припомнил другой капустник, новогодний, на котором Сергей Бежин исполнял роль… Снегурочки. Дедом Морозом тогда была крошечная актриса (она сейчас тут не работает) и, соответственно, представляли они собой супер-комичный дуэт. В Бежине – 185, плюс огромные каблуки (!), а актриса едва дотягивала до 150… Денис и Марина хохотали, припоминая зрелище. Вадим улыбался, слушая их, а потом вдруг заметил, что Катя еле сдерживает слёзы. Никто из Сальниковых ничего не видел, они были слишком поглощены рассказом и действием на сцене, к тому же, Катя, как видно, хорошо умела скрывать то, что не хотела никому показывать. Вадим заметил лишь по причине своей неизбывной въедливости и привычки анализировать внутреннее состояние ближнего. Возможно, на него, ко всему, сильно повлияли несколько лет жизни с Машей. Возможно. В любом случае для него, единственного за столиком, не стало сюрпризом то, что Катерина Александровна вдруг соскочила со своего места и сказав: "Простите", быстро пошла к выходу. На сцене как раз работали музыканты, а потому приходилось разговаривать довольно громко.
     -Что такое? – не поняла Марина, оглядываясь в след Катерине Александровне. – Что стряслось?
     -Не знаю, - удивлённо пожал плечами Дин.
     -Расстроилась, - сказал Вадим, тоже посмотрев в сторону выхода.
     -Мы перестарались, Сальников, - сказала Марина, покачав головой.
     -Пойти за ней… - Дин даже привстал уже из-за столика.
     -Я схожу. Хорошо? – Вадим поднялся на ноги. – Тем более мне вредно много сидеть.
     -Обязательно возвращайся, - напутствовала Марина.
 
* * *
     …Катерина Александровна стояла в театральном фойе, возле окна, и смотрела на улицу. Там колыхались зелёные ветки. Вадим в который раз подумал, что это – потрясающий район Москвы, здесь столько зелени и вся она такая благородная, с достоинством. Как седой старик, умудрённый жизнью... В театральном фойе висели портреты актёров. Вадим поискал глазами и быстро нашёл Анюту. Крупный план, макияж… "Чёрт, - подумал он. – А у добродетельного отца семейства должно ёкать в первой чакре, когда он видит красивое фото красивой девушки? С точки зрения всех нормальных мужиков – там просто обязано ёкнуть, и всенепременно должно произойти то, что положено… А если не валять дурака, взять и посмотреть под другим углом, для проформы? Общечеловеческим углом, так сказать… Подвергнуть остракизму мужские предрассудки!... Ого, как путано мы заговорили, Вадим Ефимыч. Может быть хватит трусить, юлить, упражняться в философствованиях, поступить по-мужски и уже признаться, хотя бы самому себе?... ТЕБЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ ДЕВУШКА, ЧЬЯ МАМА СЕЙЧАС СТОИТ ПРЯМО ПЕРЕД ТОБОЙ…
     -Катерина Александровна…
     Обернулась.
     -Вадим, прекратите меня навеличивать. Не люблю этого.
     -Извините, не знал…
     -Называйте меня просто Катей. Такое, с вашей точки зрения, возможно?
     -Я буду стараться… Вам трудно там присутствовать? – он чуть кивнул в сторону закрытых дверей партера.
     -Я вообще не хотела сюда сегодня идти. Меня нервирует, когда из Серёжки пытаются вылепить идола, а его дети на сцене – вообще какая-то насмешка над его памятью.
     -Мальчик действительно неплохо поёт, - отметил Вадим.
     -Это в папу… Но знали бы вы, чего стоил Серго его талант! Он мучился этим, он по-настоящему страдал. Заработал болезнь сердца, потому что всё пропускал через себя. Больше всего на свете любил театр, и больше всего на свете его ненавидел. Не думаю, что он хотел бы видеть своих двойняшек на сцене… Коля, правда, сказал, что мечтает стать музыкантом… Ох, надеюсь. Он слишком похож на отца…
     Неожиданно она прочитала:

     Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
     Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
     Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
     Что такое тёмный ужас начинателя игры!
     Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
     У того исчез навеки безмятежный свет очей,
     Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
     Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

     Чуть прикоснулась к глазам, смахнула слезинки и улыбнулась Вадиму.
     -Гумилёв. Любимый поэт Серго… Вы всем напоминаете Серго. Сальниковы вас просветили?
     -Да, мне сказали. Если честно, я посчитал это заблуждением и не отнёсся серьёзно. Сальниковы показали фотографии, переслали по интернету фильмы… Вы тоже считаете, что у нас с ним есть что-то общее?
     -Общее безусловно есть. Тут уж не поспоришь. Когда я слышу вас, у меня возникает дежавю. Признайтесь вы действительно никогда ничего не слышали о Бежине или в ваших словах есть доля кокетства?
     -Никогда, ничего. Честное слово. В те времена, когда о нём говорили и писали, я мало интересовался нашим кино, а на отечественные телесериалы меня и по сей день не заманишь. Большой минус театра в том, что он, извините, слегка однобок и сиюминутен. Фиксируется лишь минимум спектаклей и большинство гениальных театральных находок просто уходят в небытиё. К примеру, эпохальная "Принцесса Турандот" с молодыми Борисовой, Ульяновым, Лановым… Я видел этот спектакль по телевидению. Качество записи удручает, но сам спектакль – просто чудо. Реально. К сожалению, стабильно все театральные чудеса видят лишь столичные жители, а те, кто находится на периферии, попадают на спектакли либо выдержав смертный бой за билеты, либо по знакомству, либо вообще ничего не видят и лишь читают сообщения приобщившихся счастливчиков в социальных сетях. В этой связи, ваш поклонник Игнат Холодный убивает тьму тьмущую зайцев. Честь ему и хвала за то, что, помимо театра, не забывает и о кино. Другими словами – о поклонниках, которые живут далеко от центра.
     Катерина Александровна искренне зааплодировала.
     -Браво, Вадим! Готова подписаться под каждым словом этой пламенной речи, кроме фразы "ваш поклонник", - сказала она улыбаясь.
     -Я имел в виду то обстоятельство, что Холодный явно перед вами преклоняется. Извините, если подобрал неправильное слово. Ни в коем случае не имел в виду ничего дурного. Боже упаси. Но вы же меня верно поняли, Катя.
     - Игнат – очень воспитанный мальчик. Не знаю случая, когда кто-то уличил бы его в непочтительности к товарищам по цеху.
     -Не в воспитанности тут дело. Он искренен – это главное, что я увидел.
     -Работает в точности как и Серго, на разрыв. Наш худрук именно потому и попросила его вести этот вечер. Она не так давно сказала мне по секрету, что мечтает работать с Холодным и чёрной завистью завидует худруку его театра… - Катерина Александровна вздохнула. – Давайте о насущном.
     -Давайте, - сказал Вадим и слегка напрягся, поняв вдруг, о чём сейчас пойдёт речь.
     Катерина Александровна посмотрела на него и рассмеялась.
     -Я не считаю, Анюту – центром вселенной, не тревожьтесь, - сказала она.
     Вадим промолчал.
     -Моя дочь изменилась. Внезапно, как по волшебству. Примерно недели три назад. Перестала бесконечно говорить об уходе в монастырь. А твердит она об этом с шестнадцати лет. Год назад стала послушницей и мы с Яковом очень загрустили, а вместе с нами загрустило множество людей, театралов, её поклонников…
     -Вас удручает такое её решение?
     -Если честно, то да. Я мелодраматично хочу внуков.
     -Катя, ну а всё-таки, почему на горизонте вдруг возник монастырь? Для молодой девушки это как-то… странно.
     -Она была очень кругленькой в детстве. В меня. Я всю свою сознательную жизнь, борюсь с лишним весом. Анюту дразнили. Ходила в изгоях, класса до пятого. Сильно по этому поводу переживала. В основном мальчики дразнили, насколько я знаю. Но потом, когда взросление началось уже по полной программе, стремительно преобразилась, и уже никто не говорил, что она "в маму" потому что, каким-то чудом Аня пошла по другой линии, по отцовской. Теперь она – почти полная копия своей бабушки, матери её отца. Маленькая и худенькая. Яша, мой муж, был потрясён метаморфозой и, чтобы, как он выразился, "закрепить эффект" настоял на том, чтобы Анюта занялась спортом.
     -Спортом? Каким видом?
     -Рвалась в тяжёлую атлетику. Я не шучу. Не смейтесь. Яша отвёз её к своему приятелю, который занимается теннисом с детьми. Тот посмотрел на Анюту, плечами пожал и сказал: "Ноги длинные. Потянет". Втянулась, ещё сильней преобразилась… В четырнадцать мальчики начали звонить. Я ждала, что вот-вот СВЕРШИТСЯ, в киношку пойдёт, на дискотеку, а она: "Никому не верю. Жирдяйкой и жиртрестом обзывали, а теперь они же звонят, на променад приглашают. Двуличные". Мне кажется, что все её достижения после окончания школы направлены только на то, чтоб всем доказать: она не хуже, чем другие. В театральный поступила только потому, что кто-то из одноклассников когда-то посмеялся и сказал буквально следующее: "Да таких артисток, как наша сдоба-Анюта, давно на том свете с фонарями ищут". Пошутил. Очень неудачно пошутил. Зло. А Анютка – очень мнительная. Назло всем свою цель не поменяла. Потом – Англия. Оттуда вернулась совсем уж худющая и молчаливая. Год назад. И сразу же стала послушницей. Я думала, что у неё случилась какая-то романтическая история в Британии, надеялась… Но нет. Разоткровенничалась она как-то, всё мне рассказала… Не везёт ей. Ну никак. С кем попало, говорит, себя не уважать. А по душе никого не встретилось… Вся в работе, вся в театре. Да ещё девчонки-подружки. Ксения и ваша, Вадим, Лиза… В интернете сидит, кино смотрит, в церковь, в монастырь ездит – вот и весь её досуг.
     Катя вздохнула:
     -Что-то я разнылась не в меру. Это капустник меня так растрогал. Не берите ничего в голову.
     -Вы хотите, чтобы я её остановИл? – спросил Вадим через паузу.
     Она подняла на него глаза, снова долго смотрела.
     -А вы… можете её остановить? – спросила Катерина Александровна.
     И добавила с надеждой:
     -Можете?
     -Я не знаю… Моя жена утверждает, что у меня иногда получается врачевать души, но… Я не волшебник, к сожалению.
     -А вы очень похожи на доброго волшебника. Это правда.
     -Катя…
     -Стоп. Тихо, - перебила Катя. – Вы можете сейчас выполнить одну просьбу?
     И, не дожидаясь ответа:
     -Возьмите меня за руку?
     Она протянула к нему руку, и закрыла глаза с точно таким выражением на лице, с каким маленькие дети зажмуриваются в ожидании чуда.
     - Пожалуйста. Мне очень нужно, - добавила Катя, не открывая глаз и, кажется, даже прекратив дышать.
     Вадим помедлил немного, и сжал в ладони её пальцы.
     -Спасибо, - сказала она, улыбаясь с закрытыми глазами. – Ой, мамочки… Я даже и не ожидала настолько мощных эмоций… У вас такие же сильные руки, как у Серёжи. Оказывается, я скучаю по нему гораздо сильнее, чем мне всегда казалось… Только не принимайте мой бред близко к сердцу. Речь о другом. Точнее, о другой. Я вижу, чувствую, что происходит с моей Анютой. Уверена, вы тоже всё это знаете, видите – вы не мальчишка, у вас дети, взрослая дочь… Если. Вдруг. Произойдёт что-то, то… пожалуйста, не давайте ей никаких надежд. Скажите всё, как есть. Чтоб сразу… Вы же меня понимаете, Вадим?
     -Могу гарантировать, в моём случае, лишь одно – врать ей точно не стану никогда.
     -Ещё одно спасибо.
     -Катя, у меня действительно тоже имеется  взрослая дочь, которая, в последнее время, чёрт-те что вытворяет... Конечно же, мне понятны ваши чувства. Недавно я, например, набил морду парню, который, несмотря на наши с ним дружеские отношения…
     -О, боже! - воскликнула Катя, перебив. – Он совершил то, о чём я подумала?
     -По просьбе моей дочери. Настаивала и даже шантажировала. Такая уж она у меня. Если что-то ей втемяшится, то намертво…
     -Есть в кого? – улыбнулась Катя.
     -К сожалению, - кивнул Вадим, несмотря на то, что его не видела собеседница.
     -А вы считаете, ваша дочь одобрит ваши действия?
     -Маловероятно. Поэтому, она ничего о них не узнает.
     -Я не стану драться, уверяю, - тут же предупредила Катя. – Я буду только "за".
     К своему удивлению, Вадим смутился. Он тут же подумал: "Хорошо, что Катя меня сейчас не видит".
     В тот самый момент внезапно послышались голоса. Возле входа в партер, который находился довольно далеко от того места в театральном фойе, где стояли Вадим и Катя, из-за арки внезапно материализовались Анюта и Ксо. Они шли, судя по всему, от лестницы, по коридору, и направлялись на капустник. К счастью, Вадима увидела только Анюта, а Ксо что-то увлечённо ей рассказывала, жестикулируя, и не обернулась. Он приложил палец свободной руки к губам и покачал головой отрицательно. Анюта ответила быстрым жестом, который Вадим расшифровал как: "Встретимся внизу" и "Не говори маме, что я тут!". Она торопливо утянула подругу в зал.
     -Мы договорились? – спросила Катя.
     -Теоретически, - откликнулся Вадим, кашлянув.
     -Разумеется, - кивнула она.
     Помедлила и открыла глаза.
     -Вадим, я могу вас попросить вызвать мне сейчас такси? – она смотрела в сторону.
     -Без вопросов, - согласился Вадим…

* * *
     Повинуясь какому-то неясному, но очень настойчивому импульсу, Вадим завернул за угол театра и вышел к автомобильной стоянке. "Внизу" – понятие очень даже растяжимое. Кто знает, что именно имела в виду Анюта? Машин на стоянке присутствовало не так много, как можно было бы ожидать. По-видимому, большинство гостей отнюдь не придерживались абсолютно трезвого образа жизни, и рассчитывали ехать домой на такси. Нужный мотоцикл нашёлся очень быстро, хотя Вадим видел его впервые в жизни. Не то чтобы чёрный, скорее цвета мокрого асфальта, спортивный байк с тонкой, даже, пожалуй, изящной тёмно-красной… оторочкой, и красной же полоской на колёсах… Вадим не был поклонником мотоциклов, но этим искренне залюбовался. Должно быть потому, что тот словно сошёл с рекламного постера, и пыли на нём почти не имелось…
    С резонными вопросами подошёл служащий стоянки. Вадим пояснил, что ждёт Анюту.
     -Так она ж только что приехала, - сказал человек в форме (комбинезон его имел нарочито яркую нашивку, изображавшую эмблему Равноденствия, изобиловал лентами со светоотражающим эффектом, да и вообще сам этот служащий походил на героя какого-нибудь безвкусного фатасмагорического фильма, но держался при этом строго и слегка сурово).
     -Да, я знаю, но она попросила подождать её тут, - сказал Вадим уверенно.
     "Человек из кино" посмотрел недоверчиво, но не стал чинить препятствий, рассудив видимо, что угонять байк Вадим вряд ли станет.
     -Шлемы, если что, у меня, - предупредил человек с автостоянки непонятно для чего.
     Вадим кивнул, и прислонившись к краешку сидения Анютиного байка, скрестил руки на груди, приготовился терпеливо ждать.
     Но уже очень скоро послышался знакомый и весёлый голосок:
     -Матерь Божья! Да ты просто зашибательно смотришься с ней, да ещё в рубашке от которой больно глазам! Готовый лук для Инстаграма! Словно нарочно репетировал!
     -С кем это "с ней"? – не понял Вадим, поднимаясь и оглядываясь на байк.
     -С моей Ямахой! – смеялась Анюта. – Красавица?
     -Есть немного. Прости за тупизм.
     -Хочешь, прокачу?
     -Спасибо, но нет. У меня трое детей, - улыбнулся Вадим.
     -Трое? – округлила глаза Анюта. – Ещё вчера их, вроде бы, было двое.
     -По серёдке там ещё сын имеется. Поговорить о нём как-то не случилось повода.
     -И у всех – разные мамы?
     -Yes of course, - ответил Вадим, пожав плечами.
     -Dude, well, you're cool! \\Ну, ты крут, чувак!\\ - сказала Анюта всё так же весело, и дружески боднула его своим маленьким кулачком в плечо.
     Она поманила за собой со стоянки. Сегодня Анюта совершенно не по праздничному и не по-"тусовочному" оделась. Дерзкие байкерские леггинсы, ботинки на высокой шнуровке и розовый топ со спортивной спинкой. Волосы небрежно заколоты где-то на макушке… "Все парни – слепые идиоты, - подумал Вадим. – Они избалованы красивыми русскими девчонками, не иначе. Как можно, скажите, пройти мимо такой вот? Я просто обязан осчастливить кого-нибудь из этих слепцов. Эх, жаль, что Данька ещё не дорос!" И он улыбнулся мыслям.
     -Ни к чему чужие глаза и уши, - пояснила Анюта их срочный уход с стоянки. – Сашок у нас – известный сплетник.
     -Это тот, который в киношном прикиде?
     Анюта хихикнула и обернулась на работника автостоянки.
     -Ага, - сказала она. – Главное, чтобы он не услышал твоей характеристики этого комбинезона. Жутко им гордится потому, что сам разрабатывал.
     -I have an idea. We need to return to your bike and speak English. \\У меня идея. Нужно вернуться к твоему байку и говорить на английском.\\ - сказал Вадим, и добавил:
     -Only. \\Всего лишь.\\
     Анюта остановилась на углу здания театра и сказала:
     -Я не хочу говорить с тобой на английском, Вадим. С тобой я хочу говорить исключительно на русском.
     -Хорошо, без проблем. Говорим исключительно на русском, - согласился Вадим, стараясь отвлечься от мыслей, которые вдруг набежали на него гурьбой после того, как Анютин голосок только что так неожиданно и так эмоционально дрогнул…
     Для того чтобы как можно скорее и сильнее отвлечься, он посмотрел в сторону.
     -А о чём это ты там беседовал с моей мамой? – всё-таки спросила Аня. – Вы будто медитировали – стояли у окна, взявшись за руки.
     Вадим помолчал, соображая, что бы ей ответить…
     -Меня, в последнее время, все сравнивают с человеком, памяти которого посвящён сегодняшний вечер в "Равноденствии", - сказал он. – Кстати, я думал, что ты будешь участвовать в капустнике.
     -Тебя сравнивают с дядей Серёжей? – не поверила Анюта.
     -Говорят, что я похоже разговариваю и что-то там ещё…
     -Ты точно так же, как он, улыбаешься, - кивнула она. – Ничего себе, а я-то думала, что это всё сугубо мои измышления! Значит, нет, я ничего не придумываю, а мои детские воспоминания не такие уж бредовые. Мама рассказывала тебе о нём и попросила взять её при этом за руку?
     -Вроде того. Она скучает очень. Это была не медитация, а как бы сеанс у медиума. От меня не убудет.
     -Действительно, вряд ли убудет, - Анюта посмотрела немного странно. – Послушай, ты же не прикалываешься? Твоё отношение к женщинам и их психологии настолько… - подбирала слово, - настолько трепетно?
     -Только не говори, что я, судя по выше приведённым фактам, чертовски мил. И, тем более, не прибавляй к этому своё "мяф", очень прошу.
     -Не буду.
     -Спасибо.
     -Ты снова ударяешься в свою менторскую манеру, - заметила Анюта.
     -Защита нападением, Энн. С моей стороны это – всего лишь естественная реакция.
     -Реакция на меня?
     -Если я стану утверждать обратное, ты же не поверишь?
     -Уже – нет.
     -Что и требовалось доказать, - Вадим развёл руками. – Давай лучше поговорим сейчас про Ксо и её фотосессию у Андрона, на его даче.
     -Что? Тебя это реально волнует? – Анюта слегка нахмурилась даже. Перемена темы разговора на углу "Равноденствия" пришлась ей не по вкусу.
     -А тебя нет? Не волнует?
     -Мне, по большому счёту, плевать на Ксо и её дурацкую страсть к приключениям. Её вечно куда-то тянет и больше всего её тянет на что-то "с душком". Я с ней с самого детства мучаюсь, а недавно твоя Лиза подключилась. Лизе удаётся переводить тягу Ксо в мирное русло, она сильная. Смогла переориентировать Ксо с мечты о работе стриптизёршей и порноактрисой, на экстремальные увлечения. А теперь вот – новая проблема. Этот чокнутый фотограф подвернулся! Мне надоело с ней возиться, она неисправима! Ну, пусть Андрон её зафотает в самом непотребном виде, пусть она переспит с ним прямо под софитами – мне плевать. Пусть, наконец, сделает то, о чём мечтает. Она до сих пор выговаривает мне свои претензии за то, что в прошлом году, в ночном клубе, я отпугнула от неё чернокожую лесбиянку, которая набивалась в близкие подруги. Вдруг это судьба была, а я – такая-растакая! Подруга называется. Ни себе, ни людям.
     Она даже ногой топнула от избытка чувств. Вадим в общем-то не хотел ничего говорить. Он хотел сейчас просто свалить отсюда по добру, по здорову, потому что пора бы уже сменить Люсю и заняться с Дарьей рисованием на белом кафеле в ванной. Но, неожиданно для самого себя, произнёс вслух то, о чём думал. Вот по истине, язык мой – враг мой…
     -А ведь ты тоже, как и Лиза, завидуешь ей, - сказал он. - Её бесшабашности и сумасбродности. Пытаешься по-своему подражать, но она – журавль в небе, Анюта. А ты – изначально другая. Особенная. У тебя всё не так будет. И журавль твой совсем не в ту сторону летит, ты не там его ловишь…
     Анюта залепила ему пощёчину так же вдруг, как он сам только что промыслил вслух. Без предисловий залепила, а после - повернулась, и побежала прочь.
     -Ну и отлично, - сказал Вадим, отвернувшись, чтобы не провожать её взглядом. – Всё хорошо, что кончается ещё лучше.
     Крепко она ему врезала, между прочим. Наверняка всплывёт красное пятно, а то и вся пятерня… Должно быть, рассерженная Анюта сейчас уже почти добралась до зрительного зала и вот-вот присоединится к Сальниковым, которые, бедолаги, понятия не имеют, что задумала их неудержимая дочь… Вадим постоял немного всё на том же углу театра, глядя на ветки вековых деревьев, чуть колышущихся от лёгкого летнего ветерка. Ни о чём не думал. Ну, разве что о том, что действовать теперь придётся без союзников (пусть формальных союзников, но всё же) прямолинейно и достаточно жёстко. Лезть всем под кожу, доказывать Ксо и себе самому, что… Он обернулся. Оказалось, Анюта так и не дошла до входа в театр. Она стоит неподалёку, на полпути к дверям служебки, закрыв лицо руками. Вадим вздохнул. Мастер житейских тупиков, Вадим Ефимович Лапин. Собственной персоной. Он уже до артисток добрался, называется…
     Подошёл, по-братски обнял за плечи. По-братски потому, что обнял он её сбоку. Нарочно так сделал, чтобы не провоцировать никого на прямой контакт. Одно плечо Анюты упёрлось Вадиму в диафрагму, а её волосы, зацепленные на макушке, слегка щекотали подбородок под дуновениями ветерка.
     -Ты правду сказал, - проговорила Анюта. – Я ей завидую чёрной завистью и неуклюже подражаю… Извини за рукоприкладство. Веду себя как дура. Самая обычная дура, которая никак не может найти своё место в жизни. Начать с того, что припёрлась к тебе домой, от-дава-ать-ся, осча-стли-ивить, выказать этим свою симпатию. А разве так выказывают симпатию? Нужно прекратить заниматься ерундой, да? Быть взрослой, не гнаться за призрачными идеалами и никому не подражать… Как скажешь, так и будет. Ты же – супер-папа. Мне б такого…
     Вадим ещё раз вздохнул, склонил голову, поцеловал Анюту в темечко, при этом на секунду зарывшись лицом в рыжие пряди, которые шевелил ветер.
     -Мне идти нужно, - сказал он негромко. – Да и тебя тоже ждут в театре.
     -Мы увидимся завтра?
     -Не знаю. Скорее да, чем нет. Андрон не даёт мне покоя. Буду разъяснять его по полной.
     -А можно, я буду тебе в этом помогать? – оживилась Анюта, повернула к нему голову и посмотрела с надеждой.
     Вадим улыбнулся.
     -Связь через Лизу, - сказал он, выпуская её.
     -Ясно, - энергично кивнула она. – Неясно только – кого спасаем. Кого, Вадим? Не верю, что тебя настолько тревожит судьба Ксо.
     -Не исключено, что спасаем меня, Энн.
     -Тебя? – переспросила Анюта, хлопая мокрыми ресницами. – Но в каком смысле?
     -До встречи, - сказал Вадим, и пошёл к метро.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ФИОЛЕТОВАЯ ФОТОСЕССИЯ
     -Ты настолько уверен во мне и моих способностях? – спросил Вадим.
     -Да на все сто! - ответил Фёдор серьёзно.
     -А если я тебе напомню тот прискорбный эпизод, когда мне наподдали коленом, после чего пришлось принять ряд любопытных процедур в физ-кабинете поликлиники?
     -Напомни, - разрешил Фёдор. – И я отвечу.
     -Давай, - разрешил Вадим.
     -Всё просто: все неприятности тогда произошли из-за твоей Лизаветы. Ты не знал, чего можно от этих людей ожидать и чем для неё может обернуться твоё возможное геройство, а потому – осторожничал. Если бы ты знал, что девочка в двух шагах от твоего дома и найти её – раз плюнуть, ты вёл бы себя иначе. Нарочно поддался, сыграл беспомощность. По необходимости. Скажешь – нет?
     Вадим задумался.
     -Если я верно понял… - начал он.
     -Именно. Ты в два счёта раскидал бы этих индюков, но твои руки были связаны. Ты не за свою жизнь боялся, а за жизнь своей малышки.
     -А катаны? Не исключено, что они, как Маклауд, носят оружие подмышками. Мы не отрабатывали технику противостояния холодному оружию…
     -Ой ли? – прищурился Фёдор. – Ну, давай, давай, думай. И вообще, если помнишь, я тогда обещал разложить тебе ситуацию по кирпичику, что не сделано по сей день, между прочим. Вот что бы ты стал предпринимать в том случае, если бы похитили какую-то другую девочку, а не твою Лизу? Припомни – ситуация, диспозиции… Давай. В кое-то веки.
     Фёдор уселся в кресле поудобней и вытащил свою Lumia.
     -Я… - сказал Вадим, но осёкся, крепко задумавшись.
     -Ты не шутишь? – спросил он, помолчав.
     -О нет, старик, я не шучу. Я ни в жизнь не стану шутить, когда дело касается тебя и твоих способностей…

* * *
     Вадим, насколько мог, скорректировал дату визита в дом Андрона и предполагаемой там фотосессии. Необходимо было дождаться приезда Маши, а уж потом, со свободными от присутствия дочки руками, ехать за город. Никто не знал, сколько может продлиться "визит" к фотографу, и чем хозяину придёт в голову разукрасить этот визит, а потому готовились к (ориентировочно) суточным бдениям. Во время этого самого визита, органы проведут то, что называется "оперативно-следственные мероприятия". А именно:  студию профессионально вскроют и не менее профессионально обследуют. Загвоздка лишь в том, что таинственной девочке, которая предположительно является узницей чёрной дверцы, придётся терпеливо ждать спасения. После проведения операции, студию вновь закроют "как было" и станут дожидаться возвращения в неё хозяина. Таков порядок. Как только периметр обследуют, Вадиму необходимо быстренько смыться" с дачи и непременно прихватить с собой обеих девушек. Фёдор объяснил нервничающему Вадиму, что нервничает тот верно. Не попусту. Ему предстоит находиться "на передовой", и только на него стопроцентно ляжет ответственность за судьбу двух девушек, с которыми, ни в коем случае, не должно случиться ничего плохого. Деваться некуда, Вадиму пришлось повидаться с Андроном, и давя в себе спазмы ненависти и отвращения, обсудить с ним "детали пребывания". Обсудили. Грэг даже дипломатично поулыбался. Вадим сделал лишь одну уступку себе – с Андроном виделся в парке, на скамейке. В Старбаксе его, пожалуй, "сорвало" бы, а так – сдержался в лёгкую. Просто смотрел всё время немного в сторону, а голос собеседника порядком заглушал автотранспорт. Узнал, между прочим, что на Анюту у фотографа тоже имеются некоторые планы. Нет, отнюдь не ещё одна фотосессия! Он однозначно хотел Анюту в свой будуар. Исключительно. Рассуждал так: иностранец, пока хозяин дома будет занят с Ксо, "порезвится" со второй подругой, а там уж подарит обработанную "рыжую" Андрону (подразумевалось, что Ксо, в это время, перейдёт в прямое пользование Грэга – Вадим это быстро понял. "Ну не люблю я девственниц, Грэг! Они мне, в своё время, костью в горле встали! Считай это капризом художника." Костью? Бьюсь об заклад, что кость эту зовут Машей… Вадим подумал так и почувствовал, что ему мучительно хочется придушить выродка. Предпочёл быстро сослаться на дела и оперативно слинять, чтоб, чего доброго, не натворить непоправимостей…
     С Анютой провёл детальный инструктаж (в другом парке, и даже не в парке, а на Патриарших, которые выбрала она сама). Сидели на скамейке в параллельной Малой Бронной аллее, и девушка постоянно критиковала "менторский тон" в котором с ней беседовали (а сменить-то тон он не мог – слишком уж серьёзна поставленная задача). Ну, не догадывалась "Рыжая", что над ней нависло! Вадим не стал углубляться и цитировать откровения Андрона, чтобы не пугать её изнасилованиями и тому подобными (отвратными) принуждениями. Проинформировал только, что это у них будет отнюдь не увеселительная прогулка, а серьёзнейшее дело, в результате которого хорошо бы вывести "порнодельца" на чистую воду. Анюта согласилась на (как она это назвала) "авантюру" почти с восторгом. Лишних вопросов не задавала, хотя очень хотела (Вадим заметил). Основной её задачей было исполнить роль крепко запавшей на иностранца "штучки", оттуда и решили оттолкнуться. А если Ксо вдруг заподозрит неладное и поинтересуется, отчего её недотрога-подруга вдруг в корне переменилась, та ответит (Анюта сама придумала и озвучила это), что Грэг – предел её мечтаний и она всю свою предыдущую жизнь ждала, как выяснилось, только его. Теперь ей хочется совершать с ним безумства и быть его женщиной! Вадим промолчал, никак не откомментировал (сделал вид, что ничего не заметил), хотя присматриваться и анализировать не требовалось – Анюта более чем искренне, всё это произносила. В конце концов она, правда, назвала предстоящее "новой ролью", но Вадим (хотя ему и очень хотелось) не повёлся. Он просто сделал вид, что принял её правила игры…

* * *
     Маша прилетела тем же рейсом, что прилетала и в первый раз. Дашка уже спала. Но теперь, едва войдя и скинув босоножки в прихожей, Маша на цыпочках прошла в детскую, склонилась над дочерью. Долго смотрела, как та спит. Эти льняные локоны, этот пухленький розовый ротик, маленькие пальчики, ресницы, которые наверняка вот-вот станут длиннющими и пушистыми, как у папы… Вадим, стоял рядом и улыбался. В конце концов, он всё-таки стал опасаться, что малышка может сейчас проснуться и, чего доброго, испугаться. Тронул Машу за плечо.
     -Она что, в бусах? – спросила Маша шёпотом, обернувшись.
     -Это у нас – новое увлечение. Сама сделала, - кивнул Вадим. – Очень гордится. Не расстаётся с ними. Лично выбирала бусинки, таскала меня в специальный магазин.
     Маша, едва слышно, засмеялась:
     -Ты говоришь о ней, как о взрослой.
     -Так и есть. Мы даже многие цвета уже знаем, между прочим. Видишь – бусины разноцветные? Это неспроста!
     -Любимки мои, - вздохнула Маша и стёрла каплю под носом. – Как же я по вам обоим соскучилась! Особенно – вот по этой малявочке…
     Она протянула руку к дочери. Вадим поднял вверх палец.
     -Я не прикоснусь, - прошептала Маша и провела пальцами по воздуху, сантиметрах в пяти от щёчки Дарьи.
     -Пойдём, я тебя чаем что ли напою. Мы с Дарьей выбрали в кондитерской самый красивый торт для тебя, Марусь. Точнее – его Дарья выбрала, лично. Не знаю, какой он на вкус, но реально – очень красивый. Розовые и голубые розы – это, знаешь ли, фантастика!
     Маша смеялась, зажав себе рот рукой (и этим очень напомнила Вадиму Аню – вот и приехали! у тебя вторичные ассоциации уже держат верх над первичными!).
     -Ты, значит, сказал ей, что я приеду?
     -Конечно. И сказал, что когда она проснётся завтра, мама будет рядом.
     -Какой же ты… Димка, я так тебя люблю, так люблю, - тут Маша заплакала от избытка чувств (чем снова напомнила Вадиму Аню). – Даже и не знаю, что со мной было бы, если б не ты, не твоя поддержка…
     Вадим прижал её к себе, не переставая улыбаться.
     -Значит, мы с тобой квиты, Солнце, - шепнул он.
     Долго целовались, так и стоя в детской, возле спящей Дарьи. Ну, просто не могли оторваться друг от друга! А когда стало ясно, что из детской нужно, как можно скорее, убираться, Маша убежала в душ и Вадим, конечно же, присоединился… До торта добрались только часа через два – снова взлохмаченные и в банных халатах (свой Маша привезла, в дорожной сумке), под которыми ничего не было. Тортик оказался вполне вкусным, чай – ещё вкуснее (правда, назывался этот чай просто жутко – "Шамаханская царица", но, к счастью, на вкус название совсем не влияло). В купаже имелись кусочки персика и розовые бутоны… А помимо тортика, в основном меню имелся "тот самый умопомрачительный лагман", которым Вадим уже как-то раз блеснул - Маша заказала его мужу, когда тот поинтересовался, чем её угостить по приезду… И разговаривали, разговаривали… Новостей у Маши имелось не так уж много, а некоторые из них Вадим слышал не в первый раз, но это всё не имело значения. Словом, всю ночь снова не спали, потому что не до сна было, как все понимают… На главный Машин вопрос о том, когда же Вадим намерен вернуться домой, ответа пока не поступило. Одно ясно – директор тридцатой школы наверняка поспеет к первому сентября. Немного поговорили про его переговоры по Скайпу с подчинёнными… Вадим редко посвящал жену в свои рабочие дела, но тут, хочешь не хочешь, а приходилось что-то ей рассказывать, ведь его отсутствие бумерангом бабахнуло во всех, без исключения. Из школы постоянно звонили на домашний – доблестные работники, вплоть до уборщиц, ученики… секретарша. Не звонила туда только замдиректора, которая в курсе всего, но свято хранит тайну телефонного номера Вадима Ефимовича и, в случае необходимости, звонит директору лично… Все прочие считали своим долгом поинтересоваться у супруги директора, когда вернётся САМ. Слушая Машин рассказ, он в который раз подумал, что очень правильным решением было не сообщать никому свой московский номер…
     На этот раз, Дарья проснулась совершенно не вовремя. Ну вообще! Хотя… Сказать по правде, она поспела прямо тютелька в тютельку! Только-только успели, что называется. Другое дело, что маме и папе пришлось тут же, в самом спешном порядке, одеваться и… всё остальное, прочее. Заходя в детскую, Маша, что есть силы, пыталась выровнять дыхание.

* * *
     Дарья, увидев запыхавшуюся маму и не поверив глазам, очень засмущалась. И даже расплакалась! Вадим, услышав громкий рёв, поспешил на помощь к дочери. Взял её на руки, а она прижалась к нему так, словно кто-то её у него отбирал.
     -Даш, ты чего ревёшь? Это же мама! – сказал Вадим. - Она к тебе приехала. Ты её так ждала, baby!
     -Ам? – спросила у него Дарья.
     -Мама, Даш, не сомневайся.
     -Ам, - повторила за ним Дарья полушёпотом. И почти крикнула:
     -Мама!
     Маша обняла малышку, сначала на руках у Вадима, а потом взяла её сама. Обе всхлипывали, Вадим обнял их обеих, разом. Первое слово у нас, стало быть, есть. Это слово "мама"…
     Пока Маша возилась с Дарьей, рассматривала всё, что показывала ей малышка (в том числе и свои бусы), параллельно складывая в сумку всё, что пока оставалось не убранным (всего-то чуть-чуть мелких пожиток, появившихся у малышки уже в Москве) пока кормила её завтраком (любимая каша из мультиварки, которая ждала своего часа с вечера, а сварилась всего несколько минут назад), Вадим привёл себя в порядок в ванной. Даже волосы посушил феном Маши, который она привезла сегодня с собой. Обычно, собираясь в Старбакс, он, как следует, причёсывался, для чего мочил волосы, ибо расправиться с кудрявым чубом возможно было лишь таким, радикальным способом (поэтому очень часто Грэг появлялся в кафе с влажными волосами), подстригал то, что мама Анюты метко назвала намечающейся бородкой… Сегодня он ничего не подстригал – всё уже сделал вчера, в ожидании приезда жены, когда Дарья спала днём…
     -Она так выросла, - сказала Маша, когда он зашёл в комнату, надевая футболку. – А ты – немного похудел. К чему бы?
     -Не спрашивай, Солнце, - Вадим подошёл и поцеловал её в уголок губ (действительно, ведь второпях забыл свою традицию!). Лучше спроси, в каком виде я каждый раз добирался до подушки.
     -Ну и в каком? – засмеялась Маша.
     -Да практически не в каком. А тут ещё на носу висит товарищеский матч по водному поло – он из меня все соки выпил уже.
     -Когда он?
     -Через три дня.
     -Ну ничего, теперь тебе будет полегче.
     -Даже и не знаю, рад ли я тому, что Дарья уезжает…
     -Это стимул для тебя будет – раньше приедешь.
     -Согласен.
     Про Андрона они сегодня не говорили вообще. Вадим занялся дочерью, позволив Маше заняться собой…

* * *
     …Встречу назначили (разумеется) возле Starbucks. Когда Вадим подъехал туда на такси, у дверей его никто не ждал. В кафе – то же самое. Ещё бы - опоздал почти на сорок минут (провожал своих любимых девчонок в аэропорт)… Он снова вышел на улицу из кофейни и посмотрел на часы. Вот, чёрт! Совсем не хорошо будет, если компания всё же уехала без него. Спокойно, Грэг, не истери. Ты позвонил, ты предупредил о том, что задерживаешься и Андрон бодро ответил почти по слогам: "ОК, Грэг. Мы тебя ждём". А если припомнить разговор с Анютой, то она решительно заявила, что никогда и никуда не поедет с этим мерзким фотографом… У фразы ещё имелось продолжение, о котором Вадим старался не думать. "По собственной воле" – добавила она. Анюта не поедет с ним по собственной воле... Да нет же, абсурд. У Андрона не могло быть каких-то сторонних целей. Он слишком боится ответственности, потому и держит своих жертв в полной изоляции от мира. Типы вроде Андрона вряд ли станут делать свои грязные делишки у всех на виду. Анюта (экспортный вариант), в любом случае, первоначально предназначалась Грэгу (o, my God, как политкорректно ты сказал!). В крайнем случае, можно предъявить свои претензии. В крайнем случае? А что у нас крайний случай?... Вадим, конечно, надеялся, что предъявлять ничего никому не потребуется, но нужно же, блин, взвесить все возможные варианты… Позвонил Фёдору, вкратце обрисовал непонятную ситуацию. Тот ответил:
     -Всё пучком. Без твоего сигнала всё равно не выдвинемся. Жди там. Наверняка он сейчас объявится.
     И как раз в тот момент, когда Вадим собирался ему ответить что-то вроде "Всё остаётся в силе", на нём, с радостным возгласом, повисли (сзади) и, быстро шепнув в ухо:
     -Подыграй, Вадим! – и в это же ухо поцеловали.
     Вадим едва успел дать отбой телефону. Это Анюта повисла на нём. Лёгкая, пахнущая какими-то фруктами. Он, как и положено никудышному импровизатору, не совсем понимал, что тут можно придумать, чтобы половчее подыграть. Тем не менее, вполне красиво и ловко подхватил за талию крепко висящую на нём девушку (она тут же раскинула руки в стороны, словно взлетела), поставил её на землю и погладил по щеке (нужно бы ещё поцеловать, это да, но… excuse me, всего час назад он прощально поцеловал Машу… рад подыграть, но лучше не выглядеть при этом артистом из погорелого театра). Раздались аплодисменты (невдалеке стояли Андрон и Ксо), а Анюта сделала им реверанс, хотя весь её вид презрительно говорил Вадиму: "Халтурщик!" На ней - милое белое платье Baon, без рукавов, узкое, приталенное, коротенькое, с вышивкой ришелье, а на ногах – золотисто-коричневые босоножки на массивной платформе "под дерево"… Вадим (это все знают), не отличался продвинутостью в отношении женской моды (и моды вообще), но ему понравилось, как выглядит сегодня Аня.
     -You look very cute, - сказал он нарочно погромче, чтобы зрители не прослушали.
     -Thanks, you, - откликнулась Аня и дежурно улыбнулась. - \\А мы нарочно спрятались и следили за тобой – будешь ли ты нервничать.\\
     ("Ну ещё бы мне не нервничать, шутники! Там, понимаешь, серьёзные люди ждут сигнала, а вам тут, видите ли, захотелось поразвлечься!")
     -\\Надеюсь, вам понравилось, как я начал терзать свой телефон?\\
     -\\Да, ты премило разволновался! Ты вообще – милый!\\
     ("Какой-какой я? Ты это серьёзно?")
     Грэг уж очень глупо выглядел сейчас рядом с Анютой и её трендовым платьем. Синяя клетчатая рубашка (которую, как обычно, пришлось застегнуть, чтобы не разрушать мешковатость силуэта), узкие джинсы и синие лоферы "на босу ногу" совершенно не вязались в пару к девушке, пахнущей фруктами.
     -Не обижайся, дружище, - сказал Андрон, когда они с Ксо подошли.
     ("Дружище? Я тебя умоляю!")
     -All right. I didn't take offence, - сказал ему Грэг, премило улыбнувшись.
     -Он не обиделся, - перевела Анюта. Она держала своего кавалера под руку. – Он вообще – очень милый.
     Ксо шагнула к Анюте и шепнула ей на ухо:
     -Поделишься потом этим парнем? Мне он тоже нравится. Только никому об этом не говори! Особенно - моему.
     Разумеется, эти слова услышала только Анюта. Она ничего не ответила, только изобразила на лице улыбку. Зато Вадим расслышал, как она проворчала себе под нос, едва только Ксо отошла: "Швабра!" Но в тот момент ему было совсем не до выяснений обстоятельств дела "швабры" – пока шли к машине, которая стояла где-то в переулке, он, как и было условлено, набрал Фёдора. Набрал и сбросил. Фёдор, в ответ, прислал SMS "Вас понял.Мы выдвигаемся". "И всм неам удачит", - ответно набрал Вадим (коряво получилось, потому что второпях общаться с клавиатурой андроида ни в коем случае нельзя – ерунда напишется). Андрон и Ксо шли впереди (прежде, Грэг демонстративно показал им жестом: "Только после вас!") и это позволило совершить все нужные манипуляции с телефоном. Анюта при этом следила за впереди идущими и, по возможности, заслоняла Вадима с его непослушным андроидом… Такой вот синдикат…

* * *
     Своё шикарное авто Андрон оставил в некоем подобии походного гаража. Этакая дизайнерская стеклянная будка. С одной стороны, конечно удобно – всё видно и в светлое время суток освещение не требуется, а с другой – это всё равно стекло, пусть даже дюралевое… Ворота тут тяжёлые и засов на них – мощный. Как только компания миновала эти ворота, Андрон собственноручно задвинул засов (интересно, а кто следил за воротами, пока хозяин отсутствовал? Тут ведётся видеонаблюдение?) Затейливый домик в современном стиле. Зелёненькие газоны, повсюду - листва, цветы… Вадиму было не до разглядываний окружающих красот, но он не мог не заметить – над имиджем сада работают, возделывают… Разумеется, занимается зелёными насаждениями не Андрон. Скорее всего, уют тут блюдут доблестные гастарбайтеры. От Вадима не укрылось: Анюте ну очень хочется восхищаться всем, что её сейчас окружило и это навязчивое впечатление порядком его раздражало именно тем, что Анюта в восторге от "вражеской территории". Но, между прочим, Анюта себя сдерживала, причём очень сильно. Практически, держала в узде… А вот по поводу безоговорочной принадлежности фотографу этих красот и дома, Вадим очень сомневался. Скорее всего, тут - аренда на какой-то срок, возможно, лишь на нынешнее лето.
     Ксо на всём протяжении дороги из города до этого дома, висела на Андроне. Пока ехали до дачи, "брюнетка" сидела на переднем сидении, рядом с Андроном, который рулил своим авто, и, при каждом удобном случае (светофор или зебра) лезла целоваться. Целовались они очень физиологично, широко раскрывая рты (кстати, обнаруживая этим полное своё неумение целоваться) и причмокивая, отчего к горлу подкатывала тошнота. Потому (да и не только поэтому впрочем) Грэг предпочитал просто сидеть и смотреть в окно. Анюте, которая выбрала кошачью тактику (потереться, погладить по плечу и даже облизнуться при этом), тоже явно не нравилось зрелище и она, в конце концов, обхватив руку Грэга и прижавшись щекой к его плечу, стала смотреть в то же окно, в которое смотрел он. В отличие от Ксо и Андрона, Анюта и Грэг, конечно, не целовались. Грэг вёл себя отстранённо и всё время молчал (Вадим дико хотел спать!), но это обстоятельство безоговорочно убедило всех остальных (кроме, пожалуй, Анюты которая была не в курсе таких нюансов), что девушка рядом сводит его с ума и он вот-вот готов на неё накинуться. Несмотря ни на что, Анюта с блеском сыграла свою роль. Актёрское чутьё не подвело её ни в чём, так что даже сам Вадим, в конце концов, поверил в то, что она ждёт-не дождётся уединённого свидания с ним. Нюанс: вполне возможно, что, по большому счёту, она почти ничего не играла - так оно и было, но у Вадима как-то не имелось ни желания размышлять на эту тему, ни каких-то дополнительных сил для этого. Он, мало того, что после бессонной сегодняшней ночи задрёмывал при каждом удобном случае – мечтал лишь об одном: добраться до комнаты, любезно предоставленной им с Анютой хозяином, и заснуть на энное время… А вот кстати,  интересно бы узнать, сколько часов займёт фотосессия, ради которой они сюда приехали. Андрон не говорил ничего определённого. Муза – особа непредсказуемая, кто знает, что ей заблагорассудится! Так что, вероятнее всего, свистопляска может продлиться вплоть до завтрашнего утра. Конечно, так долго тут сидеть никто не собирался – Вадим сразу же решил, что после звонка Фёдора, вне зависимости от результатов, он забирает Анюту, они испаряются из этого местечка нафиг и, по возможности, прихватывают с собой Ксо…
     Фотограф, между делом и не без гордости, намекнул, что условия пребывания на этой даче в качестве гостя, могут с блеском удовлетворить потребности любого, даже самого взыскательного индивидуума, как минимум на пару дней. Выходит, что слишком скорого возвращения в Москву, действительно не ожидается… Но кто знает. В любом случае нужно оставаться начеку и, чуть что, звонить Фёдору и Ко, предупредить о спонтанном возвращении… Вот такие мысли роились в голове у Вадима, пока шли по заасфальтированной (асфальт? в саду? что за…?) дорожке до дачного дома.
     -Эй, - шепнул Грэгу Андрон, когда парочка собралась подниматься на второй этаж, к своей комнате, - тебе лубрикант нужен? Откупоривание целок – целая наука. Они ж сами, б…я, ничего не могут!
     ("Ты кому об этом говоришь, сцуко? Мне?")
     Грэг, улыбнувшись, отказался, и, хлопнул себя по заднему карману (который был закрыт рубашкой), намекнул, что у него всё уже припасено, хотя карман джинсов был, естественно, совершенно пуст. В ответ Андрон карамельно заулыбался…

* * *
     Ещё прежде чем ввернуть гениальную мысль про лубрикант и его необходимость для Грэга на сегодня, Андрон сказал:  "Ваша дверь – лиловая". Так и есть - двери, пол, потолок, шифоновые занавески на окнах, кровать, застеленная шёлковым покрывалом, плотная римская штора, мебель, посуда, холодильник (словом всё, что тут вообще присутствовало) были лилового цвета. А про римскую штору "хозяин" сказал, что ею очень удобно пользоваться в том случае, когда с тобой рядом – милая девушка, которая боится яркого дневного света. Анюта, несмотря на свою гениальную игру, заметно смутилась, услышав это (ещё хорошо, что она не слыхала слов Андрона про смазку, потому что он, к счастью, прошептал на ухо!), а Грэг вынуждено скабрезно ухмыльнулся, давая понять хозяину: до иностранца "допёрло"… Уговор был такой: ни при каких обстоятельствах Грэг и Аня не выходят ни из дверей своей комнаты, ни во двор до особого распоряжения (а никто и не рвётся, между прочим, глядеть на утехи Андрона с его новой… моделью!). Выходит, после "особого распоряжения" девушки в парах действительно должны поменяться местами. Хм… Любопытно, как же он это себе представляет, зная характеры обеих подруг?… Кстати, вы уже знаете, что со стороны Ксо возражений не последовало бы, но вот с Анютой обязательно будут проблемы… 
     А пока – Вадим и Анюта стояли на пороге лиловой комнаты и озирались по сторонам. Когда они поднимались по лестнице, Андрон, в которой уже раз, повторил, что в их комнате имеется всё, что может понадобиться парочке: ванная, микроволновка, холодильник (набитый вкуснятиной), телевизор… В процессе выслушивания краткого инструктажа (а уж тем более, после откровений про девственниц), Вадиму снова, в который раз за пару последних недель, очень захотелось вернуться и дать в морду Андрону. И он, между прочим, расценил очередной этот порыв, как положительный нюанс, поскольку апатия, посетившая с момента памятного визита в студию, ему не очень нравилась. "Эффект сдавливания" грозил вылиться во что-то глобальное и непоправимое. Он хорошо себя знал и догадывался на что способен, поскольку Фёдор считал его едва ли не лучшим своим учеником в науке единоборств. Тот удар, сломавший Барбаре нос, явился для него самого некоторым сюрпризом – слишком чисто, слишком мощно и точно сработано. Поэтому, честно говоря, Вадим всерьёз ОПАСАЛСЯ. Опасался за то, сможет ли он сдержаться в случае чего…
     Кровать, которая прижималась изголовьем к стене лиловой комнаты, явно относилась к разряду "сексодромов". Любопытно, такие тут в каждой комнате (Вадим насчитал прямо по коридору ещё пять разноцветных дверей – притон-с?) или это эксклюзив для особых случаев? Возможно, Андрон считает, что, кроме обязательного использования смазки из секс-шопа, лишать девочек невинности следует исключительно на таких вот "монстрах"...
     Анюта, едва за ними закрылась сиреневая дверь сиреневой комнаты, стала очень рассеянной. Маска моментально слетела с неё, и "кошка" превратилась в испуганную девочку, которой она, судя по всему, и была сегодня, с самого момента встречи возле Старбакса.
     -Можешь называть меня извращенцем, - сказал Вадим, оглянувшись на неё, стоящую в нерешительности, - но, следуя логике вещей, тебе сейчас хорошо бы как следует покричать. С тем расчётом, чтобы это услышала сладкая парочка, которую мы оставили сейчас этажом ниже.
     -Нужно очень громко орать? – ещё более испугалась Анюта.
     -Наверняка, - улыбнулся Вадим. – Уверен, что ЭТА публика по достоинству оценит громкие вопли. Она только их сейчас и ждёт. Если Ксо станет допытываться, скажи, что Грэг накинулся на тебя сразу, как только вы вошли сюда.
     -Ой… Боюсь, что у меня не получится…
     -Опирайся не на житейский опыт. Опирайся на актёрскую школу… Тут я бессилен, сама понимаешь. Мы разыгрываем фарс, и атрибуты должны соблюдаться.
     -Сделай что-нибудь, - попросила Анюта почти с мольбой.
     -Что именно? – не понял Вадим.
     -Ну, ты мужик или нет?
     Не говоря ни слова в ответ, он быстро шагнул к ней, едва уловимым, лёгким движением ухватил обеими руками (спереди и сзади) узенькую юбочку её трендового белого платьишка из тонкого текстиля, и дёрнул кверху. Намеренно не смотрел, что там у неё, под этим платьицем, но, тем не менее, результат не заставил себя долго ждать – Анюта, прежде всего, ойкнула, точно так же, рывком, но уже в обратном направлении, дёрнула юбочку, и закричала. Точнее нет, она завизжала! Причём этот визг был таким исконно-физиологичным, что только аплодировать и истошно вопить "браво!". По причине большой разницы в росте, выполняя сей финт, Вадиму пришлось порядком наклониться, чтобы ухватить её юбочку. Спонтанно вышло, что склонился он к её груди, а не к пояснице. Спонтанно? Не совсем спонтанно наверно, но точно - по Фрейду. Анюта, по инерции, в погоне за этой же юбочкой, так же рывком наклонилась вперёд, и угодила подбородком прямёхонько Вадиму между лопаток. Он услышал, как при этом лязгнули её зубы.
     -Прости, - сказал он.
     А Анюта, параллельно со всеми этими происшествиями, вопила уже что-то невообразимое и голосок её вибрировал оттого, что она не стояла статично - несколько раз присела. Вадим, ко всему, снова внезапно, подхватил её на руки и почти перевернул вверх ногами, как какую-нибудь куклу. В воздухе Анюта тоже визжала, но теперь уже от страха, когда внезапно почувствовала, а потом и увидела краем глаза, что он, по-сути, держит её только одной (левой) рукой, а правой лишь слегка придерживает колени, которые находятся возле его плеча. От кульбита, который был совершён далее, когда Вадим вернул девушку на пол, она завизжала и вовсе пронзительно.
     -Ой! Ой! Мамочки! Мамочки! Оой-ой! – и так далее.
     Анюта продолжала исправно вопить до тех пор, пока Вадим не показал ей скрещённые руки:
     -Enough!
     -Перестаралась? – шепнула Анюта, еле-еле переводя дух.
     -В самый раз, - засмеялся Вадим. – Даже я, пожалуй, поверил бы. Зубы целы, язык не пострадал?
     -Всё цело, кажется. А тебе-то не больно? – она потёрла подбородок.
     -Ты мне попала, судя по всему, в трапециевидную мышцу. Талантливо попала. Если бы в ребро угодила – было бы гораздо чувствительней для всех.
     -Да ладно, - отмахнулась Анюта со смехом. – У тебя за мышцами рёбер не найти по-моему, физкультурник.
     -Как знать, как знать.
     -Акробатический трюк получился на пять с плюсом!
     -Главное в нём – не уронить девушку, - откликнулся он и стянул с себя хипстерскую клетчатую рубашку, оставшись в оливковой футболке и джинсах.
     -Не возражаешь? – спросил он.
     -Конечно, нет.
     Вадим повесил рубашку на спинку единственного в комнате кресла и, сняв очки, сунул их в карманчик на рубашке. Отдышались.
     -И извини за детские шалости с твоим платьем, - сказал он, невинно пожав плечами.
     -Ничего страшного, - Анюта спрятала глаза. – В нашей профессии тоже нужно иногда что-то подобное вытворить, чтобы партнёр "включился". Так что ты действовал вполне профессионально.
     -Спасибо… - он снова огляделся. – А мы чего тут с тобой стоим?
     -А нужно что-то ещё делать? – Анюта тоже огляделась.
     -Насколько я понимаю, у них, внизу, это надолго.
     -Ты можешь предложить альтернативу?
     -Есть не хочешь? – он показал на холодильник.
     -Пока – нет.
     -Погоди-ка, давай проверим, - Вадим осторожно подошёл к окну и заглянул в него сквозь лиловую штору, прислонившись спиной к стене. – Андрон сказал, что будет снимать Ксо в главной аллее? Эту аллею прекрасно видно из нашего окна, и там пока никого нет.
     -Что это означает?
     -Боюсь, что они всё ещё в доме, и нам хорошо бы ещё пошуметь. Кстати, говори тише, потому что, судя по всему, через дверь могут подслушивать.
     Анюта закусила нижнюю губу.
     -Может быть, я на кровати попрыгаю? Это будет к месту? – спросила она.
     -Я хотел предложить то же самое. Только чуть переждём. Дадим нашему Грэгу восстановить силы – он всё-таки не подросток.
     Анюта хихикнула. Поправила на себе платье и собрала в хвост разлохмаченные после акробатики волосы. Вадим, кстати, при этом отвёл глаза в сторону (упс)… Просидели на лиловом покрывале ещё минут двадцать, перебрасываясь короткими фразами о всякой ерунде...
     -Не пора ещё? – спросила Аня.
     -А давай, - махнул рукой Вадим.
     Она кивнула и, оставив на полу свои золотистые туфли, забралась на покрывало.
     -Как можно спать на такой кровати? – огляделась она и несколько раз чуть-чуть подпрыгнула. – Будто на площади стою…
     -Эта кровать не для того, чтобы на ней спать, - сказал Вадим, вытянувшись вверх, чтобы заглянуть в окно. - Come on, Ann.
     Анюта ещё раз подпрыгнула, потом громко айкнула, ойкнула, ахнула.
     -А мне нравится! – сказала она Вадиму, который до сих пор продолжал сидеть на краю кровати. – Этот сексодром шикарно амортизирует! Присоединяйся. Или ты – серьёзный дядя?
     Она увлечённо скакала, перемежая свои подпрыгивания вскриками, которые, при скачках ей особенно хорошо удавались. И Вадим, сняв свои лоферы, присоединился. Ему всегда нравилось дурачиться с Богданом, и сегодня это замечательно пригодилось.
     -Главное в происходящем то, что если мы с тобой сейчас к чертям разнесём эту многострадальную кровать, нам за это ничего не будет, - сказал он.
     Запыхавшаяся Анюта рассмеялась и прокричала:
     -I want more! More!
     -Yes I do! – помог ей Вадим.
     -You - an animal!
     Анюта споткнулась и чуть не упала. Вадим поддержал её.
     -I like it! Love it!
     -Baby, you are super! – вставил Вадим.
     Далее всё смешалось в нечленораздельные звуки и в стену полетели лиловые подушки. Более того, Анюта начала дубасить в эту стену руками. Вадим опять заглянул в окно, когда матрац сексодрома, в очередной раз подбросил его кверху. Он увидел, что главная аллея всё-таки ожила. Причём ожила она мужской голой задницей, которая бежала вслед за женской – в тенях и солнечных бликах. И было очень даже понятно, чем всё там сейчас закончится, потому, что женская фигурка повернулась и прислонилась к дереву. Вадим сел на кровати по-турецки, в сбитых складках сиреневого покрывала. Его пару раз слегка подбросило от Анютиных скачков.
     -Шапито закончено? – поняла Анюта.
     -Если хочешь, то можешь ещё немного попрыгать, в своё удовольствие. Мы с тобой отлично подзадорили этого эротомана-извращенца. Уверяю тебя, в главной аллее сейчас происходит нечто эффектное. Не подходи к окну.
     -Ты ведёшь себя, как классный руководитель. Сам замечаешь это? – запыхавшаяся Анюта упала на покрывало рядом с Вадимом, пытаясь заглянуть в окно, но, сидя на кровати, с её росточком там точно ничего не увидишь.
     -Не в этом дело, Анют. Если очень хочется, то подойди, посмотри, но…
     -Но? – весело спросила Анюта.
     -Тебе с другого нужно начинать, - серьёзно сказал он, и показал на окно:
     -То, что происходит там – wrong side of, the reverse side //изнанка, обратная сторона// – как угодно обзови, но суть не изменится. Это всего лишь изнанка. Это неправильно. Так не должно быть.
     -Тогда… как было у тебя? Ну, впервые. У тебя всё было правильно?
     -Думаю, да. У нас обоих это было впервые. И мы любили друг друга. Очень. Долго готовились, книжки читали на тему.
     -Ты не шутишь? Насчёт книг.
     -Я вообще никогда не шучу, если разговор заходит в эту область.
     Анюта встала на ноги и, подойдя к окну, никуда не заглядывая, опустила римскую штору так, чтобы окно было прикрыто почти полностью, но снизу оставался маленький зазор, сантиметров десять. Комната сразу же погрузилась в лиловый полусумрак, слегка разбавленный солнечным светом. Всё верно – не сидеть же человеку в (почти) тёмной комнате.
     -Зачёт от классного руководителя, Анют, - сказал Вадим, пронаблюдав за действиями Анюты, и лёг на спину.
     Анюта улыбнулась ему и сказала:
     -Пить хочу. Я, когда скакала на этом секс-батуте, видела в мини-баре много пластиковых бутылок с водой. Принести и тебе тоже?
     -Если не трудно… Тебе есть чем заняться сейчас? А то я вот-вот вырублюсь, как убитый – вероятность сто процентов.
     Лёжа на лиловом покрывале, он нащупал подушку, подложил под голову, а потом ещё вытащил телефон из заднего кармана и пристроил его рядом с собой.
     -В моей сумке всегда лежит планшет… - Анюта подошла к бару (он слабо светился в полумраке крошечными галогеновыми лампочками), взяла две небольших бутылочки, принесла, протянула Вадиму:
     -Не выспался? Крепко и долго спишь, как и все люди с чистой совестью?
     -Спасибо. Не всегда очень крепко сплю, но сегодня я ночь не спал по абсолютно объективной причине. Мои Маша и Даша улетели домой…
     -Так мама всё-таки приехала за твоей лялей-малялей? - обрадовалась Анюта. – Ура! Я так рада за всех вас! – они чокнулись бутылками – Вадим, лёжа на спине, а Анюта - присев на кровать. – Теперь я поняла, почему ты сегодня опоздал…
     -Да, именно поэтому.
     -А я на тебя, между прочим, из-за этого злилась. Извини.
     -Забей.
     -Забила, Вадим.
     -Ты - хорошая девочка. Не то, что моя Елизавета.
     -Это ты сломал нос её трансу?
     -Тебе кто сказал про нос?
     -Лиза.
     -Давно?
     -Несколько дней назад. Транс не признался, правда, кто это сделал. Сказал, что на косяк наткнулся спьяну. Но я поняла, что этот нос напрямую связан с моей болтовнёй. Он пьёт?
     Вадим засмеялся.
     -Он – мой друг, Анют. Уже хрен знает сколько лет.
     -Так вы с ним вместе пьёте? – почти удивилась Анюта.
     -Всё, на этом я демонстративно засыпаю, малышка. И не мешай классному дяденьке, пожалуйста… - Вадим заложил руки за голову. – Нашего транса, между прочим, зовут Виктор. Чаще он – Барбара.
     -Учту, - сказала Аня. – Спи, дяденька. А я тебя посторожу, классный руководитель.

* * *
     Вадим и вправду заснул почти мгновенно (было у него такое умение). Анюта немного удивилась, потому что замолчал он буквально на полуслове. Девушка тихонько достала из своей сумки планшет (сумка стояла в кресле, на спинке которого висела сине-белая клетчатая рубашка Вадима), сунула его подмышку и немного постояла в нерешительности – где бы обосноваться? Вроде бы лиловый сексодром был и вправду внушительных размеров, и если сесть на его правый или левый краешек, в изножье, будешь находиться достаточно далеко от человека, который спит почти на середине большущей кровати… Анюта ещё немного поразмышляла, и… всё-таки села в кресло. Кресло тут тоже лиловое. Плюш… Очень мягкое и уютное… Забралась на него, поджав босые ноги (лиловый ковёр на полу позволял ходить босиком – он даже призывал к этому!) и пристроив на колене свой планшет. Поверила наличие WiFi… Отлично!... Андрон не обманул и сообщил верный пароль для входа! Она просидела в своей любимой соцсети примерно час. Всё это время ощущала лёгкие прикосновения запаха лаванды. Ну очень приятный запах… Сначала решила, что происходит это от достаточно близкого присутствия Вадима, ведь от него всегда чуть-чуть веет лавандой, но потом сообразила: тут, на кресле, висит его рубашка! Неужели, он регулярно поливает себя чем-то, пахнущим лавандой? Но вроде бы совсем не похож на прожжённого метросексуала, чтобы настолько щепетильно относиться к запахам. Вадим, конечно, неискоренимо элегантен всегда и это, судя по всему, врождённое качество, но, вместе с тем, в нём имеется и изрядная доля небрежности к тому, как он выглядит (а вот это – уже выработанное годами качество, тоочно). Удачный (в нужных пропорциях) симбиоз двух этих качеств, судя по всему, является главной составляющей его обаяния, которое, с первого взгляда, так всем бросается в глаза. Если б в нём не проглядывала нарочитая (очень брутальная!) небрежность, он производил бы слишком уж рафинированное впечатление, заполированное ослепительной, голливудской улыбкой и совершенно потрясным голосом. А вот интересно – голос он нарочно себе тренировал или родился с таким? Пожалуй, родиться с таким голосом, при наличии яркой внешности и неоспоримого обаяния, будет перебором - если взглянуть на всё с театральной стороны… Анюта внезапно сообразила, что давно не смотрит в экран планшета, а рассматривает Вадима. Она заполошно поправила съехавший с колена компьютер, и начала листать ленту новостей соцсети… Но лавандой-то, чёрт возьми, настойчиво пахнет! Снова отвлеклась от экрана, принюхалась к сине-белой рубашке... Да, пахнет от неё. Это точно! Протянула руку, прикоснулась… Тонкий хлопок… Провела ладонью… Потом, уже смелее, прощупала нагрудный, клетчатый карман. Карманчиков имелось два, и из одного из них торчали сложенные очки. Те самые, в чёрной оправе… А во втором кармане… Да, тоже что-то есть. Анюта посмотрела на Вадима. Не отводя глаз и соображая, чем будет оправдываться, если её сейчас застанут на месте преступления, запустила два пальца в кармашек и вытащила оттуда маленький, зелёного стекла, пузырёк. Надпись на этикетке уже чуть поистёрлась, но сохранилась прекрасно: "Лаванда. Эфирное масло"… Хм… Как интересно… Анюта открутила крышечку и понюхала… Вот-вот, да, именно это… А потом она опомнилась, торопливо вернула всё на места и поняла, что ей жутко стыдно. Жжжутко! Влезла во что-то личное. Очень личное… Нужно будет задать ему какой-нибудь вопросик про лаванду. Что ответит?... Ой, не лезь человеку в душу, сделай одолжение! Но… так хочется узнать о нём что-то ещё более интересное, чем то, о чём он уже рассказал! Ей хочется знать о нём как можно больше, хочется слышать его голос и постоянно ощущать этот еле-еле осязаемый запах лаванды ведь она в него, вот уже месяц как… Ой! Аня мысленно зажала себе рот, словно нечаянно произнесла вслух то, что говорить нельзя, и зажмурилась… А потом открыла сначала один глаз, потом второй… Мама говорит, что самое главное во внешности мужчины – отсутствие живота. И тут его нет. Через тонкий трикотаж зеленоватой футболки отчётливо видно, что вместо живота "тут" имеется идеальный, и даже очень сильный пресс, широкая грудная клетка. Что особенно заинтересовало Анюту – у него почти отсутствуют намёки на "накачанность" и нет этой пресловутой груди, которая по-женски выпирает у всех качков. У него всё нормально, как и должно быть у мужчины. Без деформаций, без лишних гипертрофированных рельефов, плечи - и те прямые. Идеальные! Ну да, выделяются разве что только широкие плечи и достаточно внушительные бицепсы, которые отлично видно сейчас из-под коротких рукавов футболки и ноги – явно не бессильные-худосочные! Он до сих пор так и не поведал, каким спортом занимается. А он точно чем-то занимается… Анюта остановила себя на разглядывании пряжки ремня его джинсов, и взялась за планшет с удвоенным рвением…
     Просидела в интернете ещё, наверное, часа три. Зацепились с подругой языками. Так заболтались, что даже до буддизма добрались. И… страшно есть захотелось. Сходила к холодильнику, нашла там очень вкусный (главное, не вонючий) сыр. Вернулась к планшету. Ещё немного поболтали и распростились. Почитала новости, поиграла в игры… От долгого сидения в не очень удобной позе разболелись и затекли ноги. Снова встала, понаклонялсь, несколько раз присела, поразмыслила немного и пошла к кофеварке, которую только что рассматривала возле бара. Тут же стоял и пакетик с молотым кофе. Она раскрыла его понюхала… Очень и очень неплохо! Ей всегда нравилась именно арабика, а не рабуста. Анюта быстро управилась с кофеваркой (тем более что фильтр для воды в этом доме встроенный – открываешь кран и получаешь чистенькую струйку!) и села на табурет возле бара, ожидая, когда закипит кофе. Запрещала себе поглядывать на спящего Вадима… Странно, он не храпит. Почему-то всегда считала, что спящий на спине мужчина просто обязан храпеть. По статусу. Это как непременный, обязательный атрибут. Вот дядя Яков – храпит. Мама неоднократно жаловалась. Они даже к врачу ходили. Помогло, но до конца от храпа не избавило. Дядя Серёжа тоже не храпел совсем, мама говорит. Ну, совсем. Как и Вадим… Всё-таки, видимо, у них действительно много общего… Анюта налила кофе в чашку и сидела, раздумчиво дуя на горячущий напиток. Добавила сахар, сливки, которые заблаговременно вытащила из холодильника… Сколько Вадим ещё проспит, интересно?.. И тут… она увидела, что сматрфон Вадима, поставленный на беззвучный режим, зажёг свой экран. Кто-то звонит. Вадим говорил, что ждёт звонка от человека, который сейчас "Занят нашим делом", но почему же не поставил телефон хотя бы на вибрацию? Ведь они могли прокараулить этот важный звонок!

* * *
     -Вадим! – сказала Анюта, подскочив с места. – Просыпайся! Тебе звонят! Извини, но ты – балда! Кто ещё выключает у телефона звук тогда, когда ждёт звонка?!
     Она говорила это, подбегая к кровати. Не добежала – Вадим уже ответил на звонок.
     -Да, Федя, - сказал он и прокашлялся, остановив Аню на полпути и показав ей жестом – "садись, не стой". Сам он сел, придвинувшись к стене, и прислонился спиной. Ему что-то говорили в трубку, отчего он хмурился. Анюта села на край сексодрома с кружкой в руках. Теперь она смотрела в окно, стараясь расслышать, что гворил мужской голос в телефоне у Вадима. За окном виднелось совсем чуть-чуть – немного зелёной листвы и немного солнца, которое уже начало уходить… Судя по часам в микроволновке, сейчас почти пять вечера…
     -Мы не можем взять и свалить отсюда, - сказал Вадим в трубку. – Тут остаётся человек, которого я не могу бросить на произвол судьбы… Не имеет значения. То что было прежде, происходило без моего непосредственного присутствия, Федя, но сегодня-то я здесь… Понятия не имею, где она сейчас…  Да, погоди секунду.
     Он быстро встал и, подойдя к окну, приподнял римскую штору.
     -В саду никого… Нет, мы даже и пытаться не будем сейчас вызвонить её. Возможно, просто пошлём SMS, хотя вряд ли что-то получится… Понял тебя.
     Он нажал на "отбой", вернулся, сел, переключил на смартфоне режимы и отбросил телефон в сторону. Тот подскочил на спружинившем матрасе.
     -Я действительно балда – со своим недосыпом забыл включить вибрацию. Отключал, чтобы Дарью не пугать, она терпеть не может эти недо-звуки. Спасибо, что не пропустила звонок… Да, Анют, пожалуйста, пошли Ксо сообщение и попроси позвонить, как только у неё появится возможность. Нужно отсюда сваливать.
     Анюта улыбнулась, взглянув на него и не ответила.
     -What?
     -У тебя - милый, заспанный видок, - сказала она. – Крепко спал?
     -Ты не представляешь насколько, - Вадим покачал головой и подвигал затёкшими плечами.
     -Я сейчас пошлю ей SMS.
     Вадим кивнул и пошёл умываться, а Анюта сказала вдогонку:
     -Будешь кофе?
     -Буду.
     -Чёрный и несладкий, как и все бруталы?
     -Нет, - засмеялся Вадим. – Сахар и молоко, если есть. Я сам добавлю нужное количество. А кроме кофе в нашем распоряжении ещё что-нибудь имеется?
     -Имеется. В холодильнике полно всего, Андрон не соврал. Есть пицца, например. Штук восемь коробок, одна на одной. В ассортименте.
     -Годится.
     -Тогда я поухаживаю за тобой, разогрею пиццу. Разрешаешь?
     Анюта сказала так и тут же, непонятно почему, испугалась того, как именно он сейчас ей ответит. А что, собственно, он может сказануть? Любопытно, между прочим. "Мне будет очень приятно"? Или "Очень обяжешь"? Или, того круче: "Мило с твоей стороны"? Все эти варианты мгновенно мелькнули в голове и выглядели, как один – кто пошло, кто излишне церемонно, кто… А Вадим сказал:
     -Да, спасибо. Поищи там что-нибудь без кетчупа, пожалуйста. Я сейчас вернусь и расскажу тебе, что поведал мне Федя.
     У Анюты даже вздох облегчения вырвался.
     Пока Вадим умывался, она успела достать из холодильника пиццу (судя по всему, там у Андрона только дорогие пиццы, из итальянского ресторана (итальянцы кетчуп никогда не используют, они делают пиццу с традиционным томатным соусом), вытащить из коробочки (вау, большущая, тонкая, не разрезанная!) и положить на подходящую тарелку. Похоже, что это "Четыре сыра". Всё остальное проделали уже вместе с Вадимом – поставили в микроволновку и включили печку… Параллельно Вадим проинформировал о том, что "рейд" в студию Андрона закончился весьма плодотворно. За "чёрной дверцей" нашли пятнадцатилетнюю девочку, насмерть перепуганную. Едва услышав его слова, Анюта ахнула и замерла. Микроволновка звякнула, Вадим вытащил пиццу, поставил тарелку с ней на стол, а сам вытащил нож (из набора, который стоял тут же, в специальном пластиковом контейнере).
     -Тебя что-то удивляет? – непроницаемо поинтересовался он у Ани.
     -А тебя – нет?
     -Absolutely.
     -Ты всё знал заранее? – Анюта, в полном шоке, упала на табурет возле стола. – Но каким образом? Ты что, экстрасенс?
     -Не смеши меня, - улыбнулся Вадим и налил себе кофе. – Я заметил подозрительную дверь в стене его студии, а другой  человек сообщил, что за этой дверью у Андрона живёт подозрительная подружка…
     -"Подозрительная"?
     -В том смысле, что само её скрытое присутствие, в столь укреплённом редуте, вызывает подозрения. Станешь утверждать обратное?
     -Не стану. Это действительно подозрительно. А что за человек её там видел?
     -Много будешь знать – скоро состаришься, - сказал Вадим деловито. – Ты что сидишь? Разве не хочешь есть?
     -Я уже ела… сыр. Вадим…
     -Поклевала, как птичка, и кофе напилась, - не слушал её Вадим.
     -Я вообще мало ем…
     -Очень бюджетная девочка, - прокомментировал он. – Твоя мама рассказала мне о твоей лютой борьбе с весом, между прочим.
     -Ты считаешь меня маленькой? – Анюта почти рассердилась. – Да? Оттого не воспринимаешь всерьёз и мои слова, и мои мнения… вообще – моё существование!
     -Давай, пожалуйста, договоримся: не будем с тобой ссориться. Априори не будем. От того, что мы разругаемся, ничего не изменится. Вообще ничего. Тема сосуществования – вечная проблема, связанная с мировыми войнами, аннексиями и тому подобными территориальными притязаниями. Может быть мы с тобой не станем уподобляться разного рода диктаторам?
     -Но ведь это именно ты ведёшь себя, как диктатор. Навязываешь мне линию поведения.
     -А ты желаешь поступить иначе? Вот здесь и сейчас? Может быть, тогда спустишься в комнату к Андрону и Ксо, присоединишься к фотосессии?
     -Дурак! Ты передёргиваешь. Если я чего-то и хочу, так это только того, чтобы ты относился ко мне как к нормальному человеку, а не как к дефективной блондинке, которой, по твоему мнению, слишком мало лет! – выпалила Аня и отвернулась.
     Замолчали. Вадим, конечно, мог бы сейчас привести ей кучу аргументов, в том числе и тот, что его поведение, как таковое, всего лишь защитная реакция, смысла которой она ну никак не может понять в силу своей молодости и неопытности. Да, твою дивизию, у него кружится голова в её присутствии и да, он вынужден, определённым образом, настраиваться сейчас, сдерживаться, играть отведённую ему роль… Но он, конечно, ничего такого ей никогда не скажет. Из всего, опрометчиво сказанного или сделанного им сейчас, неминуемо придётся выбираться и, скорее всего, выбираться оттуда придётся, оставляя на Анютиной душе ментальные синяки и ссадины… Замкнутый круг какой-то. Очередной житейский тупик. Все помнят, к чему привела прежняя тактика? Целомудренно игнорировал, отмахивался, пускал на самотёк, давал понять, что никого, кроме любимой женщины, для него на свете не существует. Результаты? Весомые, но неутешительные. Умер хороший человек, Маруся заполучила нервный срыв, а сам он, с беднягой Дарьей, месяц провёл тут на правах ссыльного и неприкаянного. И… в конечном итоге всё это привело к тому, что порочный круг замкнулся, в Вадима снова влюбилась хорошая, милая и искренняя девушка. На этот раз – это и вовсе девочка. Что теперь? Снова попустительствовать, отворачиваться, наглядно демонстрировать ей, что она ошиблась, выбрала не того?... Это как это – "наглядно"? А ну-ка, ну-ка… Вадим вздохнул. Куда не кинь – всюду клин. Она или без ума влюбится, или напротив – возненавидит, но результат-то будет один и тот же – её уход в монастырь (остаётся надеяться, что на этот раз мы обойдёмся малой кровью). Вот же блин! У неё обязательно должна быть семья, дети, счастье! Ты посмотри на неё – какой монастырь? Она там зачахнет! Необходимо, прямо сейчас что-то сказать или сделать, чтобы совсем уж не загнать Анюту в угол на всю оставшуюся жизнь… Стоп, дяденька. Стоп! Ты слишком много на себя берёшь. Просто – говори сейчас с ней. По-человечески, без менторских перегибов, которые обижают её и вечно прут из тебя лишь потому, что тебя хронически к ней тянет. Чёрт, мало ли кого и куда тянет, в конце концов?... Но сейчас ты просто (по-человечески) дай понять, что действительно хорошо к ней относишься, что тебе не безразлична её судьба. Ведь так и есть! Она должна прочувствовать, проникнуться… Сколько ж можно, выворачивать на секс из любой жизненной ситуации, побеждено соглашаясь всё с тем же Фрейдом? А попытайся-ка пойти в совершенно другом направлении. Подключи оба полушария, чёртов амбидекстр! Давай. Флаг тебе в руки.
     -Помнишь билборды в студии Андрона? – спросил он, глядя в свою чашку с кофе.
     -Да, конечно, - откликнулась Анюта, ещё не поворачиваясь, но всё же уже помягче. – На них была нереально красивая девушка. Идёшь вдоль снимков, по порядку, словно загипнотизированный, и ждёшь, когда же она, неземное создание, обернётся, посмотрит на тебя… У Лизы была странная реакция на неё, да и ты тоже вдруг стал таким, словно находишься где-то не здесь. Я всё время хотела поинтересоваться, что же это с вами там такое произошло, но не решалась. Эти фотографии, они что-то вам обоим напомнили?
     Вадим поставил чашку на стол.
     -Напомнили, - сказал он. – На этих фотографиях – моя жена.
     Анюта вздрогнула. Медленно обернулась на него. Он по-прежнему смотрел в чашку, сложив руки на столешнице перед собой.
     -Но как она… туда попала? Или… Погоди… Я кажется поняла. Неужели ты знал, что за той дверью кто-то есть, потому что твоя жена тоже была в такой ситуации?
     Вадим поднял голову и несколько раз соединил ладони, как бы аплодируя Анюте.
     -О, боже… Боооже… - Анюта сжалась в комок.
     -Это было много лет назад. Андрон тогда жил в другом городе. Возможно, именно с Маши и начались эти его… фотосессии. Она вдохновила его на осуществление мечты. Запираешь в келье невинную девушку, воспитываешь её по своему разумению и, в результате, на выходе, получаешь Галатею… Он держал Машу в сексуальном рабстве несколько лет. Оплачивал коновалам чистки, которые кустарно, производились, когда она беременела. Много раз. Поэтому моя жена сейчас не может иметь детей. Вырваться из рабства ей помог один человек, который поверил записке с мольбой о помощи. Он обратился, куда следует. А Андрон, заподозрив измену "подруги", избил её до полусмерти. Спецназовцы чуть опоздали, но они нагрянули в самый драматичный момент – Андрон уже убивал Машу.
     Внезапно он замолчал. На лиловую комнату обрушилась тишина. Никто не шевелился и никто ничего не говорил, а Анюте мучительно нужен был хоть какой-то звук – она, почти физически, страдала в этой тишине. И, похоже, была очень напугана. Но Вадим молчал, хотя всё видел. Он молчал!
     -Как же ты… Как же ты смог это  выдержать? – проговорила Анюта, всё так же сжавшись. Ей хотелось схватить сейчас что-нибудь в руки и изо всех сил швырнуть об пол, чтоб разрушить тишину. Останавливала только актёрская выучка, которая запрещала шуметь "не по делу". Слёзы подступали, голос дрожал…
     -Это же… Это же кошмар наяву, Вадим. Улыбаться, сидеть за одним столиком в кофейне, пить латте… Как ты смог общаться с ним, зная, что это – монстр, который издевался над человеком, которого ты настолько любишь?… Вадим!
     Последний возглас относился, по-видимому, к внутреннему состоянию Анюты, которая, уже еле сдерживалась. Вадим, наученный несколькими годами жизни с художницей, чья психика, помимо прочего, получила сильнейший удар извне, уже безошибочно определял приближение критического момента. Он прижал к себе Анюту, сидящую на стуле, рядом. Как раз вовремя, потому что тут же у неё случилась истерика. Самая настоящая. Она плакала и кричала, вцепившись в футболку Вадима, а он только гладил девушку по спине и рыжей голове. Всё это он делал по-прежнему молча, потому что говорить, а уж тем более уговаривать Анюту успокоиться, не имело никакого смысла – это прекрасно известно. Как сверх-эмоциональная, артистического склада, натура, не выплеснув наружу всё, что накопилось, она просто не выдержит. Пойдёт трещинами, рассыплется в прах (уже доводилось реставрировать и восстанавливать шедевр, прикасаясь к реликвии лишь самыми кончиками пальцев). Пусть выплеснет. Пусть. И тогда – будет легче. Да, да, да – судя по всему, это именно тот случай, когда гасить взрыв нужно другим, встречным взрывом. Обычно, с Машей, всё так и происходило – но это же с Машей… На этот раз Вадим поступил совсем не так, как должно. А кто-то ждал от него иного? Ну расстреляйте его за это, уважаемая публика! Он не оправдал ваших надежд – просто сидел рядом, просто обнимал (снова - почти по-братски), просто молчал – и ничего больше...
     Скоро Аня совсем затихла и даже замолчала, убаюканная его прикосновениями. Она только чуть всхлипывала. А Вадим, обнимая эту тонюсенькую, крошечную девчушку, сидел и думал о Маше, с которой расстался всего несколько часов назад. Думал о том, насколько его жена и Анюта всё-таки, похожи. Потому, видно, и сблизился так с Анютой, что она, в разлуке, сильно напомнила ему его Марусю… До такой степени напомнила, что он уже начинает слегка путать двух этих девушек… Должно быть, Анюта именно такая, какой была его Маша, до встречи с чудовищем…
     -Я тебя люблю, - вдруг шепнула Анюта. – Можешь меня за это презреть и напрочь забыть. Но я всё равно тебя люблю. Ну, вот я и сказала… Не сердись на меня за это…
     -Я знаю, - откликнулся Вадим, подавая ей салфетки, которые только что вытащил из салфетницы, тут же, на столе. – Всё давно знаю, Анюта. Прости…
     -За что тебя простить?
     -Да за весь этот му…изм. За то, что не могу… не вправе переступить через себя. Это – всего лишь мифологическая раздача слонов. А веду я себя, подчас, реально отвратительно – мне уже, не раз, говорили об этом… Маруся говорила.
     Левой рукой (правой он обнимал всхлипывающую Анюту, зарывшуюся в салфетки) Вадим взял со стола свой телефон, открыл галерею с фотографиями…
     -Посмотри-ка вот сюда, - сказал он, отдавая Анюте смартфон.
     Она приняла у него телефон, долго смотрела, пока не погас экран. На фото запечатлены Маша и Богдан. Улыбающиеся и безмерно счастливые! Снимок сделан этой зимой, в феврале. На улице тогда случилось настоящее лето и Данька бегал по улице в одной лёгкой курточке, что очень пугало Машу. Ещё жива была Женя, а Дарье вот-вот должен исполниться годик… Казалось, ничто не омрачит счастья в маленьком семейном очаге и никакие подводные камни не способны уничтожить эту идиллию…
     -Уже совсем другая, очень счастливая, - проговорила Анюта, всхлипывая, глядя на фото. – Здесь она светится, как солнышко… Это, без сомнения, та же самая девушка, но… Тут она – уже твоя жена?
     -Снимок сделан нынешней зимой. Скоро исполнится четыре года с тех пор, как мы вместе.
     -Это чудо – такая метаморфоза. Ты сделал её такой счастливой?... Ты, выходит – действительно маг и волшебник, и мама моя права?… Мало кто из мужчин на такие чудеса способен. Я-то знаю. Ты только не спорь.
     -Хорошо, не спорю, - Вадим улыбнулся мыслям.
     -Какая же она красивая всё-таки… Если честно, я подумала, что на фото в студии Андрона – картинка, фотошоп, но тут-то у тебя точно нет никакого фотошопа… Вы обращались за помощью к суррогатной маме?
     -Что?
     -Ты сказал, что Андрон её испортил, и потому у неё теперь не может быть детей. Но у вас – маленькая дочка… Малышка на тебя похожа, и такая же красивая, как твоя Маша – я видела её фото у Лизы в соцсети… А мальчик на фото – это же брат Лизы, да?
     -Сводный. Они у меня все трое – сводные.
     -Мальчик – полная твоя копия. Многодетный ты папочка, - улыбнулась Анюта и опять всхлипнула. – Я, наверно, страшно зарёванная. Не смотри на меня. Запрещаю.
     -Не смотрю. Ты сходи, умойся. Будет легче.
     -Да, пожалуй, - согласилась Анюта и ушла в ванную.
     Пока её не было, Вадим сполоснул под краном свою тарелку и чашку. А вот не станет он по-хамски оставлять тут немытую посуду, как бы не был ему отвратителен хозяин дома!... Нужно оставаться человеком. Даже на территории врага. Коробку от пиццы, правда, пришлось оставить на столе. Но это – немного из другой области…
     Анюта вышла из ванной уже не с салфетками, а с бумажным полотенцем в руках. На волосах у неё блестели капли…
     -Ты, я думаю, влез в громадные долги с этой суррогатной программой, – сказала она с неподдельной озабоченностью. - У учителей же крошечная зарплата… Расплатился уже? Вкалывал день и ночь?… Хочешь, я попрошу дядю Якова о какой-нибудь ссуде или… нет – о безвозмездной помощи? Он очень уважает благотворительность и помогает всем, всегда, а уж на такое благое дело…Что ты улыбаешься?
     -Ты не оставляешь мне ни малейшего шанса для того, чтобы и далее сохранять свою загадочность, - заметил Вадим.
     -В каком смысле не оставляю? Много вопросов задаю? Или слишком проницательна?
     -И то, и другое. Я – школьный учитель, по образованию, но, вот уже два года с половиной, работаю директором школы. А папа мой, на минуточку, мэр нашего города.
     -И это - не розыгрыш?
     -Не-а. Мой отец всегда находился на какой-нибудь серьёзной руководящей должности. Так что я – мажор.
     -Ну, наконец-то он разговорился! – воскликнула Анюта и бросила в сиреневую урну скомканное бумажное полотенце. – Я тоже – мажорка! Моя мама – известная актриса, отчим - продюсер. Ура, у нас с тобой, оказывается, гораздо больше общего, чем мне всегда казалось!...

* * *
     И тут ожил Анютин айфон. Она, буквально только что, включила его звук (параллельно выбросила, не читая, уйму SMS, как успел заметить Вадим). Сейчас айфон лежал на краю стола. Заиграла какая-то мелодия в стиле даб-степ.
     -Ксо! – мгновенно отреагировала Анюта. – Отвечать?
     -Конечно отвечать, - кивнул Вадим.
     -Но как? Как мне с ней говорить? Томно? Я же… мы же с тобой… – в панике зашептала Анюта. Как видно, она совсем не подготовилась к такому скорому звонку Ксо.
     -Что-нибудь ответь. По тому, что и как она скажет, подстроишься, - посоветовал Вадим. - Забыла, чему тебя в театральном учили?
     Анюта одобрительно показала ему большой палец, а в трубку сказала:
     -Иу!
     Потом она надолго замолчала, слушая то, что говорит ей подруга и, только через некоторое время, просто произнесла:
     -Я в порядке. Да, хорошо, мы встречаемся через час, возле входа.
     -Главное – вы у меня обе живы, - сказал Вадим, увидев, что Анюта положила трубку. – Уже уезжаем?
     -Он её послал. На все три буквы. Отснял фотосессию, всю перепахал, и сказал "убирайся"… Сейчас он нажрался снотворного и спит, а она - идёт в душ, чистит пёрышки, и мы сваливаем. Это же – самый лучший вариант для нас всех, как я понимаю? Вообще-то она сказала: "Бросай своего иностранного ё…ря, и спускайся ко мне через час". Мне её жалко…
     -А она ожидала от Андрона чего-то другого?
     -Она, по-моему, пыталась в него влюбиться. Пыталась до тех пор, пока у неё с ним ещё ничего не было. А когда случилось, то она всё равно пыталась сохранить частицу своих предполагаемых чувств… Пыталась играть и притворяться, только по-моему не убедительно. Зачем-то, с деланным восторгом, рассказала мне о том, какой у него огромный… этот… Ну ты понял. А я-то ничем не могла ей на восторги ответить – она, наверное, зависти от меня ждала по этому поводу, - Анюта усмехнулась. – Глупая.
     Вадим ничего не говорил. Сложно сказать, ждала ли девушка от него каких-то резолюций. Как бы там ни было, почти сразу же после того как произнесла последнее слово, она вдруг воскликнула, словно её в минуту осенило:
     -Вадим, послушай! Но ведь, исходя из того, что ты мне сейчас рассказал, от него можно было ожидать и чего-то похуже, чем несколько часов сексуального марафона! Да?
     -Вряд ли он что-то позволил бы себе здесь. Мы – свидетели, пусть и не очень вменяемые, но свидетели. Сегодня он просто слегка поразвлёкся, с нашей помощью.
     Анюта обдумала и, как видно, мысленно согласилась. Успокоилась. Села на край сексодрома и задумчиво подпёрла голову. После примерно минутного молчания вдруг выдала:
     -А вот интересно, если у него "огромный", то это сколько конкретно? Ты можешь мне открыть тайну? А то все обычно показывают жестами и очень невнятно… – размышляла она вслух (нет, не провоцировала, действительно размышляла). – OMG!… прости… Ты мне рассказал о своей личной трагедии, а я какую-то дребедень тут горожу и… Ва-адим, прости-прости! – спохватившись, Анюта молитвенно сложила руки.
     Вид у неё был абсолютно виноватый. Вадим, взглянув на неё, даже улыбнулся.
     -Не мучайся, - сказал он. – Вообще-то женщины, вопреки расхожему мнению, ценят отнюдь не длину. Однозначно, этот параметр в рейтинге на последнем месте. Мало кто из девушек обрадуется "Кукурузине". Разве что чокнутая нимфоманка. К примеру, самые ходовые силиконовые dildo в секс-шопах имеют размер около 13 сантиметров в длину и 4 в диаметре.
     -Та-ак много? Кроме шуток? – Анюта сморщилась, по-видимому представляя и мысленно моделируя.
     -Кроме, - улыбнулся Вадим.
     -А "огромный", выходит, гораздо больше?
     -Да, думаю, эпитет "огромный", в данном случае, не аберрация и всем virgin (да и не только им, сказать по правде) лучше бы обходить его за версту. Объективно. И это – непреложная истина с которой необходимо смириться. Смеряться тут нужно мужчинам, Анют. Это только они увлечённо меряются длиной своих достоинств и собирают вырезки из газет, где обещают увеличить её до гигантских размеров. Но не пугайся - ты ни чем не рискуешь. Реально "огромных" на свете раз, два и обчёлся. Всё остальное - просто вымысел, бравада перед друзьями. Практически всегда женщины отнюдь не рады лишним сантиметрам. Для них это элементарно больно.
     -А у тебя сколько? – вдруг спросила Анюта в запале.
     И тут же опомнилась, порозовев:
     -Ой! Забудь!
     Вадим только рассмеялся. С одной стороны её вопрос был резонен и, выходит так, что он сам подвёл её к нему… Да ведь?
     -Андрон же… выходит, прежде всего, садист… Машу твою мучил… - сказала она. - Чему же тогда так радовалась Ксо?
     -Думаю, она действительно хотела перед тобой похвастаться своим новым приятелем, а ты – не поняла.
     -Конечно, не поняла, чёрт побери! В ПРИНЦИПЕ не поняла, а не только из своей неопытности! – насупилась Анюта. – Было бы чем хвастаться!
     -Я не стану сейчас филосовствовать и строить из себя бывалого сексолога, не провоцируй меня, - заметил Вадим с лёгкой улыбкой.
     Анюта помолчала.
     -А зря, между прочим, - сказала она через некоторое время. - Я уже, все говорят, засиделась в девках и хорошо бы всё-таки заглянуть на эту сторону человеческих отношений… Но мне это совсем не интересно. На свете же есть множество более интересных вещей!... Не согласен? По глазам вижу, что готов со мной спорить.
     -Я не максималист. Никогда не раскрашивал окружающую меня действительность в только чёрное и только белое. Так что тут я с тобой, можно сказать, вполне солидарен.
     -That's wonderful! Как приятно! Но… вот к тому, что ты, именно ты, говоришь, я бы прислушалась. И, судя по нашему разговору на очень щекотливую тему, впитала бы информацию на клеточном уровне, как говорит наша худрук. Возможно, всё дело тут в том, что ты – классный классный, и вообще, очень хороший педагог! 
     -Спасибо, - развёл руками Вадим и сдержанно улыбнулся. – Хотя я, по большому счёту, ничего тебе и не сказал… Только напугал раньше времени, выходит. Возможно, тебе повезёт, и твой избранник не дотянет даже до сексшопового размерчика, что гораздо более вероятно, чем гигантизм. 
     -Всё! Щекотливая тема снимается, - объявила Анюта далее, - а то я сейчас опять полезу к тебе с совсем уж нескромными вопросами.
     -I endorse, - кивнул Вадим. 
     -Извини ещё раз за то, что заставила тебя говорить о… О том, как этот садюга мучил твою Марусю…
     Ответом ей (опять, опять) было молчание и взгляд мимо.
     -А что нам с тобой теперь нужно делать-то? – нарочито бодро спросила Анюта, гениально изобразив небрежность. – Нужно продолжать играть свои роли? И к тому же - ты сейчас поедешь со мной и Ксо или останешься тут?
     -Вы пойдёте отсюда вдвоём. Ваша задача - прежде всего беспрепятственно пройти сейчас через этот чёртов сад. За воротами вас встретит, насколько я знаю, синяя Honda. Скажешь Ксо, что это – такси и ты вызвала его. Там – полицейский, который в курсе всего. Он довезёт вас куда скажете, так что не тревожься ни за что. Меня тоже ждут, но чуть погодя, после вас. Я немного вас прикрою, когда вы будете уходить. Да, вот ещё что - боюсь, нам с тобой придётся пока продолжить ломать комедию. До определённого времени нельзя допустить, чтобы Ксо раскололась перед Андроном.
     -Это что, значит я должна буду вести себя так, словно меня только что лишили невинности тринадцатью сантиметрами плюс-минус?
     Вадим, без улыбки, кивнул.
     -А чего делать-то нужно? Прихрамывать?
     Вопреки ожиданиям, он и теперь остался серьёзен.
     -Не перестарайся с этим, - посоветовал. – Садись осторожно – и, пожалуй, вполне достаточно.
     -Достаточно? – не поверила Анюта. – А окровавленная простынь?
     -Что за простынь?
     -Ну, как те, которые вывешивали на ворота в старину, чтобы показать, что невеста была девственницей.
     Теперь-то Вадим рассмеялся.
     -Ну и чего ты ржёшь, как типичный мужлан? – рассердилась Анюта. – Я же серьёзно спрашиваю.
     -Спокойно, Анют, - Вадим успокоил её жестом, выставив вперёд ладонь. – В реальности не бывает кровопролитий. Точнее, они бывают, но очень и очень редко. По статистике. На самом деле это – всего лишь капля. Ну, максимум, две. Неприятно и немного больно, но всё-таки достаточно бескровно.
     -Ты так говоришь, словно на твоём счету уже с десяток случаев, - всё ещё сердито сказала Анюта.
     Вадим пожал плечами и традиционно ничего не сказал. Взял со стола свой смартфон, сунул его в задний карман джинсов.
     -Что, действительно? – Анюта была не то чтобы удивлена, но она пребывала в лёгком шоке. – Это у всех мужчин так много… подобных случаев что ли?
     -Не у всех. Далеко не у всех, - неохотно ответил Вадим.
     -Так ты у нас, выходит, редкостный счастливчик?
     -Слово "счастливчик" тут слабо подходит. У меня немного… темноватое прошлое. Но только не причисляй меня сейчас к насильникам, очень прошу. Я был и есть – порядочный человек и принципиальный противник насилия. В жизни не ударил ни одной женщины.
     -Ну воот… А я-то уже подумала, что совершенно разъяснила твою тайную натуру… Не тут-то было, - разочарованно проговорила Анюта.
     -Да уж, я – Бэтмен. А ты и не знала… С Ксо веди себя, как ни в чём не бывало и помалкивай. Пожимай плечами, включай блондинку… Да что я тебе советую? Ты же актриса у нас…
     Анюта задумалась, но на раздумья времени особо не осталось. Вадим, чтобы не затягивать никаких новых пауз, предложил обменяться телефонами. Ведь необходимо быть на связи. Так что, несмотря на то, что он долго сопротивлялся неизбежному, аккуратно занёс в адресную книгу имя "Аня"… Договорились созвониться либо вечером, либо завтра утром - сообразят, как действовать дальше, исходя из того, что будет решено полицией. Да и нужно ли теперь действовать?...
      -А кстати, - сказал Вадим, когда Анюта уже собралась уходить (она только что поговорила по телефону с Ксо), - у меня послезавтра матч. Не хочешь поболеть за нашу команду?
     -Матч? – переспросила Анюта. – Ты не рассказывал.
     -И Лиза тебе ничего не говорила?
     -Нет. Не думаю, что она считает это интересным для меня…
     -А тебя вообще-то это интересует? Честно.
     -Честно – меня интересует всё, что касается тебя. Ты разве не понял этого до сих пор?... А что за матч? Ты так и не сказал мне, каким спортом занимаешься, позволь напомнить.
     -В последнее время, здесь у вас, в Москве, меня снова увлекло водное поло. Дома я перманентно занимаюсь восточными единоборствами и плаванием. Здесь - полтора месяца посещал тренировки по ватерполо, а на днях тренер предложил участие в матче. У них травмировался один из игроков. Тренер посчитал меня равноценной заменой. Я когда-то занимался водным поло, года четыре назад. На любительском уровне, конечно, ведь командные виды спорта – не моя история.
     -Так ты пловец? Ну, конечно же! А я-то уже всю голову себе сломала, в каком виде спорта выдают такие анатомически правильные фигуры! И у тебя даже есть какой-нибудь разряд?
     -В юности я получил мастера спорта.
     -Ого. Ну, а потом?
     -Потом была серьёзная травма.
     -Из-за неё ты и прихрамываешь…
     -Да. А ты заметила, что я хромаю?
     -Приятно думать, что иногда, со мной, ты расслабляешься, и начинаешь прихрамывать. Профессиональная наблюдательность.
     -Мне, в последнее время, очень везёт на проницательных девчонок.
     -А кто же ещё, кроме меня?
     -Маша.
     Анюта старательно улыбнулась.
     -Созвонимся, и ты скажешь, куда мне прийти, чтобы поболеть. Да?
     -Да, - согласно кивнул ей Вадим. – Давай, я позвоню вечером, спрошу, как у вас дела.
     -Лучше я сама тебе позвоню. Надеюсь, ты не возражаешь?
     -Мотивируешь чем-то свой вариант?
     -Легко мотивирую. Ты можешь позвонить в тот момент, когда я ещё не буду знать полной информации. Более того, твой звонок, возможно, будет не ко времени. Доведу свою сегодняшнюю миссию до конца и изложу.
     Вадим засмеялся:
     -Это шарж на меня? Талантливо пародируешь.
     -Пародия – это сатира. А я - лишь подражаю. Тебе.
     -Талантливо подражаешь, - пожал плечами Вадим. – Смотри, не перестарайся, играя результаты нашего свидания.
     Анюта хихикнула.
     -Так я сижу на телефоне и жду твоего звонка, - сказал Вадим напоследок.
     -Звучит – супер! – сказала Анюта и вышла за дверь.

* * *
     А сад-то, при пристальном ознакомлении с ним, тут так себе! Несколько старых берёз, сосна и какие-то стриженые кусты. Не смотря на несколько красивых и пышных клумб, это всё не идёт ни в какое сравнение с садом, который возделывает его отец… Пока девушки шли по дорожке сада, Вадим готов был в любое мгновение броситься им на помощь и тут уж совершенно точно – контролировать себя по части применения боевых приёмов никто не станет. Напряжён, как струна. Возле уха он держал телефон и, будучи на постоянной связи с Фёдором, комментировал всё, что в данный момент видел. Кто знает, чего можно ожидать от тутошней охраны – вдруг как она сейчас откуда-нибудь свалится? Вадим им, разумеется, ответит на любые поползновения, но вмешиваться в происходящее не желательно. "Клиент" не должен ничего заподозрить. В случае непредвиденного, девушкам всё-таки придётся пережить несколько неприятных минут… Но будем надеяться, что ничего такого не произойдёт…
     Вадим, в общем-то, полностью не знал ни один из видов восточных единоборств, хотя приоритетной у него всегда была японская Джиу-джитцу. По словам Феди она подходила Вадиму более всех других видов борьбы. Фёдор подбирал индивидуальный курс для каждого из своих воспитанников, варьируя, заменяя – умело жонглировал, одним словом. Вот кто был мастером – так это Федя! Потому-то Вадим и находился сейчас с ним на связи. Сегодня тот контролирует операцию (и это обстоятельство рождало в уме невольные предположения о том, что Фёдор по-прежнему является каким-то СОТРУДНИКОМ, несмотря на то, что, вроде бы, давно уже не работает в органах) и это невыразимо поддерживает боевой и прочий дух. Так что за девушек, едва те выйдут из ворот, можно уже не опасаться – там они попадут в надёжные руки. Главное, чтоб Анюта и Ксо туда добрались! Вадим пронаблюдал (для этого надел очки), как девушки вышли из дома и, пройдя по садовой дорожке, крытой асфальтом, дошли до ворот. Дойдя, отодвинули тот самый засов, который Вадим заприметил, заходя сюда. Ворота распахнулись (вид отсюда открывается не полностью, но по всему ясно – ворота именно распахнулись, и Федя, с другого конца провода, всё подтвердил). Изнутри засов задвинуть некому и калитку просто поплотнее прикрыли. Всё! Можно слегка расслабиться. Вадим снова подумал про видеонаблюдение. Что, все приключения Ксо в саду у Андрона зафиксированы на видео? Пожалуй, нет – наверняка Андрон выключил камеры, войдя с гостями в дом. Качество записей с видеокамер вряд ли удовлетворит его эстетские запросы. Хотя… От этого типа можно ожидать всего на свете. Хорошо бы, между прочим, Вадиму надеть сейчас шапку-невидимку, чтобы прошмыгнуть незамеченным мимо пресловутых камер… А плевать. Всё равно Грэг больше не появится на горизонте Андрона – его миссия закончена. Пусть фотограф думает, что хочет, увидев иностранца сваливающим отсюда, вслед за девчонками. Если больное воображение родит по этому поводу какую-то интересную фантазию, то это только к лучшему…
     Покидая гостеприимную лиловую комнату, Вадим снова вспомнил свой дом. Ну вот словно нарочно, для того, чтобы разрушить его мобилизованность и готовность в любую секунду принять удар, пришла мысль о том, что тут, вероятнее всего, стоит точно такая же сплит-система, как и у него. Эти кондиционеры очень нравились Вадиму тем, что не просто гоняли воздух по помещению, а действительно производили проветривание...
     По возможности осторожно ступая, чтобы не потревожить спящего хозяина, спустился на первый этаж. Там, возле входа, между прочим, валялся красный бюстгальтер с чашечками внушительных размеров. Наверняка это атрибут, принадлежавший Ксо. А возможно, бюстгальтер – часть фотосессии…
     Перед тем, как уйти из своей комнаты, в соответствии с инструкцией Фёдора, Вадим написал печатными буквами на белой салфетке: "Buddy! Sorry! Я, Ann и Xo уедем сейчас. Не с тобой. Надежда – ты понять нас". Изо всех сил старался передать и акцент, и корявость кириллицы в исполнении иностранца. Главное, чтоб в послании был смысл, который замажет глаза фотографу и поможет выиграть время … Присобачил салфетку скотчем (здесь, внизу, моток скотча, очень кстати, лежал на подоконнике) к месту, которое для Андрона позаметней – на стеклянную входную дверь. Эта дверь находилась прямо напротив комнаты, в которой, по словам Ксо, сейчас спал Андрон. Выйдя на порог этой комнаты, вероятно трудно не заметить листок, маячащий бельмом на глазу, на фоне светлой рамки оконного проёма. Будем надеяться, что Андрон его заметит…
     Вадим вышел в сад, осторожно захлопнув за собой входную дверь и ещё раз удостоверившись, что салфетка приклеена надёжно. Параллельно набрал номер Фёдора. Тот ответил: "Ждём тебя, Дим"…
      
* * *
     Лишь очутившись по ту сторону ворот, Вадим почувствовал, что, наконец, может нормально дышать. В этом доме будто что-то сдавливало его лёгкие… Фёдор, который сидел на месте водителя, пожал Вадиму руку:
     -Старик, то, что ты сделал – это ПОСТУПОК. Отвечаю.
     -Девушек увезли, всё благополучно?
     -Да, минут десять назад. Из них которая твоя? В белом платье? Я сразу её вычислил, едва увидел. Модели из плейбоя с громадными сисьманами – не в твоём вкусе. Поделись секретом – как тебе удаётся всегда привлекать к себе самых красивых девушек из ассортимента?
     -Федя, иди к чёрту, - отмахнулся Вадим.
     Пока ехали, позвонил Маше. Спросил, как дела у его девчонок. Очень хотелось услышать в трубке голосок Дарьи, но оказалось, Дарья сейчас спит (что совсем не удивительно, несмотря на шестой час вечера). Умаялась. Ещё бы. Столько событий, утрамбованных в один-единственный день, даже для взрослого тяжеловато вынести, а тут – малявка, которой ещё и полутора лет нет! Теперь, когда мама нашлсь, Дашка, наверное, везде будет искать папу. Маша подтвердила его мысли и сказала, когда прощались:
     -Возвращайся к нам скорее, чтобы Дашка перестала, наконец, расстраиваться из-за пропажи своих родителей. Она уже спрашивала у меня, куда запропастился "э"… Люблю тебя, мой Бэтмен!
     Хорошее напутствие.
     Фёдор, между делом, проинформировал, что студию Андрона "неусыпно наблюдают", как наблюдают и дачу Андрона. Санкция на обыск студии уже получена. Пленница умоляла побыстрей за ней прийти и спасение жертвы - сейчас главная задача. Личность девушки выяснили, маме с папой сообщили… Едва Андрон войдёт в студию, полиция нагрянет туда с обыском, а там уж… Теперь всё зависит от Андрона. Сколько снотворного он принял, когда соизволит проснуться и когда заявится в студию? Ага, проснётся, увидит послание на салфетке, поймёт, что его кинул даже Грэг и, что самое для него неприятное, иностранец завалился куда-то вместе с обеими девушками… Наверняка – взбесится и станет искать свои пропажи. Куда он направится первым делом - в Старбакс? Начнёт поиски по гостиницам, располагая лишь не очень точными приметами иностранца? (полноватый, глуповатый, в очках и клетчатой рубашке! – из всех этих примет единственно-верной является, пожалуй, только наличие очков и клеток на рубашке).
     То, про что думал в тот момент Вадим, буквально сразу, озвучил Фёдор – мысли у них оказались на диво одинаковыми. Про Старбакс, понятное дело, тут ничего сказано не было, потому что Фёдор попросту не был в курсе – Вадим быстро проинформировал об этом упущении. Узнав про кафе, как о месте тусовки компании, Фёдор оживился и попросил продиктовать адрес… на этом пока и распрощались… Вадим отправился досыпать.
     Хотя нет – прежде он пошёл в душ. Всё, что окружало его в лиловой комнате, вызывало острое желание вымыть руки, а уж сексодром, на котором пришлось достаточно продолжительное время прикорнуть, и вовсе никакого доверия не внушал… Проверив, включена ли вибрация на смартфоне, Вадим отключился в своей комнате, расправив аккуратно заправленный Машиной рукой диван… Он и телефон отключил бы, но может позвонить Анюта, да и у Фёдора, вполне вероятно, появится внезапная необходимость в разговоре…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЗАЩИТНИК, БУДЬ ЧЕЛОВЕКОМ!
     -Тебе, вдвоём с подружкой, сильно повезло, вот что я скажу, - это говорил водитель автомобиля, который увёз Анюту и Ксо подальше от дачи. - Ведь даже в том случае, если бы начались осложнения, у вас имелся хороший защитник… Фёдор мне какие-то совсем уж невероятные вещи про него говорил. Я б не поверил, да источник, как говорится, достоверный.
     -Это вы про какого ещё защитника? Там никого чужих не присутствовало. Только мы, второём…
     -Правильно – ты, твоя подруга, и этот парень. Его я и имею в виду.
     -Вадим? – несказанно удивилась Анюта. – Он был нашим защитником?
     -Не официально. Его попросили, он согласился.
     -Так он поехал, чтобы нас защитить? – сбитая со всех на свете толков Анюта пыталась хоть что-то сообразить. – Но, насколько я знаю, он поехал по личным мотивам…
     -И по ним тоже, - согласился водитель. – Но в сегодняшней поездке он, в основном, выполнял роль вашего ангела-хранителя.
     -Ого… - размышляя обронила Анюта.
     Водитель довёз до самого дома. Ксо уже давно вышла. Она наотрез отказалась от предложения проводить её хотя бы до подъезда, из чего Анюта сделала вывод, что водитель ей совершенно не понравился. Теперь машина остановилась во дворе дома Анюты, и водитель начал такой вот странный разговор…
     -А что за невероятные вещи говорит "достоверный источник"? – переспросила Анюта в замешательстве. – Невероятные они в каком смысле?
     -Ну, в частности, Фёдор говорит, что у парня врождённые бойцовские качества, а концентрация и владение собой – на самом высшем уровне. Получив от опытного инструктора многие навыки восточных единоборств, он превратился теперь уж в супер-солдата, который практически непобедим в ближнем бою.
     Анюта не поверила ни одному слову. Ей показалось, что её сейчас зачем-то разыгрывают.
     -Это всё шутка, да? – поинтересовалась она, прищурившись.
     -Нет, - сказал водитель. – Даже и не думал шутить… Выходит, что внешне это никак не проявляется? Ты ничего не заметила?
     -Интересно, а как это должно проявиться внешне? Он должен говорить по слогам и металлическим голосом? – почти рассердилась Анюта.
     -Не обязательно, - засмеялся водитель. – Просто я всегда думал, что такие вот уникумы должны как-то выделяться. Ну, там, к примеру, по-особенному двигаться, глядеть… Ему же дана такая власть над людьми и их жизнями. Не часто встретишь человека, который способен убить голыми руками, а то и вообще – без прикосновения…
     -Это вы о ком сейчас говорите? О… Вадиме?
     -Да, если его так зовут. Его инструктор мне, например, сказал, что у парня, помимо прочего, хорошо идёт энергетический удар. Контактный – просто идеально, безконтактный – довольно неплохо. Ты не смотри на меня так недоверчиво. Можешь сама в интернете порыться. Существует уйма книг и документальных фильмов по этой теме. Цигун, тайдзи-цюань и т.п.
     -Если вы знакомы с его инструктором, и если вас так интересует эта тема, что вас останавливает от того, чтобы самому всем этим овладеть?
     -Не всем дано, к несчастью.
     -А если я спрошу его об этом?
     -Попробуй. Но он вряд ли тебе ответит… Значит, говоришь, ровным счётом ничем не выдаёт себя эта его обособленность?
     Анюта пожала плечами.
     -Да нет, вроде бы… Но я заметила, что он очень сильный. И физически в том числе. Он сильный во всём. Например, никогда ещё не видела, чтоб настолько стойко человек держал удары судьбы. Неожиданные, против всех правил. Он выдерживает сам, и ещё поддерживает других. А физически… Однажды он просто взял и поднял меня одной рукой. Причём так легко, словно я из папье-маше. Но у меня, несмотря на внешнюю худобу, хорошая мышечная масса и тяжёлая кость…
     -Ага? –задумался водитель. – Вот как значит… Очень хотел бы я с ним познакомиться, с этим вашим суперменом…

* * *
     Анюта действительно позвонила, как примерный и аккуратный агент, около девяти часов вечера. Первым делом поинтересовалась, в каком состоянии сейчас Вадим. Он не совсем понял вопрос, но ответил: "Сидел, ждал твоего звонка", хотя проснулся примерно минут за пять до того, как телефон замычал и думал о чём угодно, но только не о грядущем Анютином звонке (а что бы это значило кстати?). У девушек всё хорошо, обе у себя дома… Ксо – ревёт, Анюта её, как может, утешает по телефону…
     -Андрон ещё не звонил Ксо? – спросил Вадим.
     -Нет, насколько я знаю. А он должен ей позвонить?
     -Возможно. Ты передай ей пожалуйста, что если он позвонит, нужно очень напористо хвалить Грэга. Грэг – сегодня герой, потому, что увёз вас с дачи, избавил от перспективы ехать до города автостопом.
     -И теперь мы, все втроём… - со смехом начала Анюта.
     -Именно! Зависли в одной из гостиниц. Можно к этому добавить напутствие Андрону валить восвояси. Но это – исключительно в случае, если он позвонит. Сама она – пусть сидит-посиживает, глотает обиды. Без самодеятельности.
     -А ты? Выбрался оттуда без приключений?
     -Без. Написал ему записку о том, что мы с вами обеими отправляемся за горизонт.
     Анюта снова хихикнула и решительно сказала:
     -Я сейчас её наберу и всё передам. Это же срочно, я правильно поняла?
     -Не настолько срочно и важно, но хорошо бы его оперативно выманить в город. Девушка в студии нуждается в скорейшей помощи.
     -Как она?
     -У неё был врач. Сильно напугана, но в остальном, судя по всему, с ней порядок. Пробыла там около трёх месяцев – по словам родителей. Хорошая девочка, королева красоты своей школы, пятнадцать лет. Кстати, не москвичка. Она из Нижнего.
     Анюта ойкнула болезненно.
     -Его надолго посадят, Вадим? – спросила она.
     -Судя по всему, да… Посоветуй Ксо провериться у венеролога. Это будет не лишним.
     -Она говорила мне про бесконечные резинки – у него их полные карманы…
     -Резинки часто рвутся. Особенно при таких размерах, как у него, и любви к разного рода экспериментам.
     Анюта на долгое время замолчала.
     -Ты ещё здесь? – спросил Вадим.
     -Ещё – да… Я ей передам… Вадим, послушай…
     -What is it, Ann?
     -Водитель такси, который вёз меня и Ксо с дачи, сказал, что мы там были под надёжной защитой некоего человека. Буквально каждое мгновение, проведённое с ним, тождественно гарантированной безопасности. Тот человек способен защитить без оружия. Более того, если вдруг сложится необходимость, он даже  способен убить врага голыми руками, отбросить на несколько метров каким-то энергетическим ударом. Он ведь про тебя говорил? Это ты – тот самый человек? Или там был кто-то ещё, незримо?
     -Анюта…
     -Нет, я требую, чтобы ты мне ответил.
     -Не по телефону. Хорошо?
     -Я сейчас позвоню Ксо, - быстро сказала Анюта и отключилась.
    
 * * *
     Некоторое время Вадим держал возле уха опустевшую, молчащую трубку. По большому счёту всё верно сказано. Давно и идеально отработаны с инструктором (ну, с Федей, с Федей, разумеется) приёмы рукопашного боя, связанные с болевыми и жизненно-важными точками человеческого тела. Вадим хорошо знаком не только с энергетическими ударами, но и с тактикой внутреннего штопорного удара, а Федя порой говорит, что не ожидал от своего старого школьного друга успехов такого рода… И, между прочим, ничего удивительного в том, что девочкам наблюдатели уже преподносят Вадима, как местного самурая без страха и упрёка. Ведь сам хотел всё постигнуть и изучить, как некую ступень, ведущую тебя к основной цели, к самосовершенствованию… Теперь, по всей видимости, настало время пожинать плоды.
     Слишком импульсивный и экспансивный, слишком подверженный движениям плоти человек, Димка Лапин… Ты уж очень стремился к умению стреноживать свои неуёмные желания, чтоб без срывов, стоически, благородно самому себя останавливать. И свеж ещё в памяти эпизод, когда в угол полетел ни в чём не повинный стул… Но всё же, этот стул – несомненно одна из побед Вадима над собой. Собой прошлым, который уже потерял всякую актуальность… Теперь он защитник слабых, говорите? Ха! А в лиловой комнате, с её сексодромом, будучи на территории врага, кто у нас прозаично и стопроцентно (позорно) вырубился после бессонной ночи с любимой девушкой? На несколько часов оказался беззащитен перед возможной опасностью, заснул мёртвым сном!... С первого взгляда - точно, так всё и было... Но нам предлагается другой, книжно-киношный вариант: воин крепко спит, одновременно всё видит и слышит, а в случае непредвиденных осложнений немедленно придёт в себя, встанет в боевую позицию и всех спасёт!... Нет, это что, серьёзно и кроме шуток? Вадим даже сел, чтобы лучше соображать. Только не нужно говорить здесь о том, что в его сознание, вероятнее всего, заложена бомба с часовым механизмом, и никто толком не знает, когда всё это может, к чертям, жахнуть!... Что ж, тогда Вадим, видимо, составляет своей Марусе более чем идеальную пару. Гораздо идеальней, чем всегда казалось...
     Сам себя обличив в цинизме, он снова лёг, и попытался рассуждать, по возможности, логически и, на этот раз, действительно спокойно, без нервов. Давай-ка прямо сейчас и проверим собственные мозги на предмет наличия там бомбы. Итак. Вопрос тебе на засыпку: чем, к примеру, занималась Анюта, пока ты спал? Ответ имеется? Как это нет? А если подумать, как следует? Она… Кажется, сидела в интернете. Да, точно: сидела в кресле со своим планшетом, водила пальцами по экрану. Немного погодя - залезла в карманы твоей рубашки. Смотрела и на тебя, спящего, пристально. Разве что не ощупывала… Хм… Пожалуй, вполне реально для него сейчас будет сориентироваться по минутам, когда именно что из вышеперечисленного девушка конкретно делала. Ты помнишь всё, ты знаешь что происходило в лиловой комнате, пока ты спал? Потому что не позволял себе расслабиться, постоянно находился на стрёме… Полундра? Что и требовалось доказать? Даже как-то страшно стало, честное слово... Снова заставил себя успокоиться и попытался разобрать хоровод мыслей на логические цепочки. Выходит, с ним всегда так бывает? Не спит, а лишь… (прикидывается?) Тут Вадим послал себя, причём весьма далеко. Да нет же. Невозможно. Он не Робокоп, что бы там не вложили в его голову восточные книжки и Фёдор… А вот  на Фёдора, в рассматриваемой ситуации, давай ничего не валить! Ведь никто не заставлял тебя насильно, ты сам всего добивался. Сам читал эти книги, и сам, для развлечения, сбрасывал потом эти же книги со стола – силой мысли сбрасывал, без всякой магии! Энергетические удары…
     А ну-ка, давай завязывай с мыслями, выводами и логическими цепочками. Стоп! Cut it out! Так ты Бог знает до чего можешь додуматься. Ты – ни в коем случае не машина для убийств и причинения увечий. Ты – лишь способный ученик… Всё как всегда. В сиреневой комнате ситуация требовала предельной концентрации. Ты знал об опасности внезапного вторжения, о том, что маленькой и хрупкой Анюте может грозить нечто отвратительное, унизительное, а потому не расслаблялся ни на миг. Даже во сне…
     Анюта… Едва увидев её в Starbucks, Вадим понял, что эта девушка из тех, кого он раньше ни за что не пропустил бы. Ни под каким видом! Уму не постижимо, сколько раз у них уже складывались бесконечные ВАРИАНТЫ и открывались ВОЗМОЖНОСТИ! Но теперь-то он прилежно уходит, уклоняется по всем законам джиу-джитсу, не чувствуя, кстати, удовлетворения своей тактикой. Что не так? Чем не верна тактика недавания ложных надежд влюблённой девушке? Анюта на него злится, обижается, теперь ещё и боится... Она не знает о его борьбе с самим собой. А если узнает – вряд ли оценит… Снова повторяется та же история. И точно так же страдает хороший человек. Только, на сей раз, по всей вероятности, дело закончится не колумбарием, а монастырём. Отлично. Оставайся тем же самым му…ом, каким был всегда. Флаг в руки, защитник.

* * *
     Вадим покрутил головой, стараясь привести мысли в порядок и обозвал себя истеричкой. Наверное, устал. Или, что называется, "сыт по горло". Как бы это не называлось – поездочка в Москву у него вышла на редкость… НА РЕДКОСТЬ. Много одиночества, мыслей, борьбы с самим собой… Сломал нос человеку, которого, если быть очень честным, хотелось, к чертям, убить. Бережно сломал, аккуратно – словно для учебного пособия. И, без сомнения, Барбара, которая в курсе его работы над смертельными приёмами боя, очень рада была тогда, что осталась жива. Он и сейчас помнит этот её взгляд, в гипермаркете... Вадим снова покрутил головой, сбрасывая ненужные мысли и воспоминания. Быть может, помедитировать, как обычно, или помолиться, согласно советам отца Алексия?... Завтра, с утра, тренировка в бассейне, перед матчем по водному поло. Вот там и помедитируем. А сейчас, пожалуй, хорошо бы чего-нибудь съесть, ведь после пиццы прошло уже довольно много времени… И он вспомнил сегодняшнюю ночь. Точнее – полночь…
     Свои размышления о восточных чудесах задвинул насколько мог подальше, и пошёл разогревать остатки лагмана (параллельно со всем подходящим, что имелось в холодильнике). А катись всё остальное в тартарары! И Анюта – туда же, если вдруг ей вздумается бояться и избегать его теперь. Да пожалуйста! Пусть. Он только рад будет.

* * *
     Утро началось со звонка по Скайпу Маше. Каково было удивление и радость, когда, помимо Маруси и сидящей у неё на коленях Дарьи, на экране появился Данька и радостно завопил: "Hi, dad! When you will be back?!" Дарья махала руками, что-то неразборчивое говорила, и манила папу к себе.
     -Дима, ты был прав, - сказала Маша. – Она очень чисто произносит "dad". Данька был в шоке, когда услышал. Даже переспросил у неё: "What?"…
     -Daааd! – завопила тут же Дарья, услышав от мамы любимое слово, протянула ручонки к экрану и добавила что-то длинное, но снова неразборчивое.
     У Вадима аж слёзы навернулись.
     -Вот, видишь, - засмеялась Маша. – Мы все – скучаем и ждём. Так когда же всё-таки домой, Вадим Ефимыч?
     Вопрос, конечно, интересный, ничего не скажешь… Вот если бы всех сюда – Машу, Дарью и Даньку, то, пожалуй, и не вернулся бы. Прижился что ли? Странно, ведь никогда не замечал за собой задатков столичного жителя… Помимо всего, Маша сказала, что мама Вадима, как логопед, была не очень-то рада, узнав, что внучка называет папу по-английски. Оказывается, в том случае, если пытаться с рождения обучать малявку двум языкам одновременно, малявке гарантированы проблемы, в том числе и запоздалое развитие этой самой речи. Успокоил. В самом деле – никто не пытается сходу привить ребёнку задатки полиглота. Даже папа! Возможно, она услышала слово "дэд" от Богдана и оно ей, по какой-то причине, понравилось… В общем, с иностранными языками пока завязываем. До поры, до времени…
     …Анюта никак и ничем не обнаруживала себя, вплоть до вечера. Вадим благополучно, без каких-либо проблем, побывал на тренировке. Кстати, в который раз, обнаружил, что занятия восточными единоборствами, помимо всего прочего, благотворно повлияли на его травмированную спину. Несмотря на вынужденный месячный перерыв в интенсивных занятиях с Федей, он продолжал заниматься дома. Это был лишь необходимый минимум упражнений, но и они, судя по всему, оказывались очень даже эффективными. Нагрузки, которые Вадиму приходится нести на тренировках по водному поло, уже не действуют на него так убийственно, как то было раньше, до единоборств. Тренер знал о травмированном позвоночнике Вадима, а потому поначалу старался не очень нагружать его, как игрока. Однако, очень скоро, всё стало происходить с точностью до наоборот. Вадим, как бы не берёг его тренер, регулярно оказывался в апогее всех атак, а вскоре – стал одним из ведущих атакующих игроков. Дело дошло до того, что после одной из тренировок тренер сказал: "Как же я буду без тебя тут, Дим? За месяц порядочно привык к твоему профессионализму и напору. Команде будет не хватать тебя ". Да уж, тут есть о чём задуматься, тем более в свете того, на какие размышления навёл вчерашний звонок Анюты…
     Она снова позвонила, в половине девятого вечера.
     -Привет.
     -Привет, Анют. Есть новости?
     -Новостей нет. Ксо никто не звонил и она никому не звонила. Злится… А ты?
     -Что я?
     -Обиделся на меня?
     -Это обязательно – обижаться?
     -Просто я была слегка… в шоке от всех этих событий, от наших приключений, от… слов того водителя… Извини. Ладно?
     -Ладно, - сказал Вадим, пожав плечами.
     -Ты можешь мне сейчас сказать что-нибудь такое, что ободрит и успокоит?
     -Это зависит от того что ты хочешь услышать. От твоего настроения, скажем.
     -Настроение моё – так себе. Отхожу от приключений, морально готовлюсь к визиту в Британию и потихоньку знакомлюсь с новой пьесой…
     -Чтение детерминирует вербальную аддитивность, - сказал Вадим задумчиво.
     -Чего-чего оно делает? – переспросила Анюта.
     -Что?
     -В твоей фразе про чтение я поняла лишь одно слово: "чтение", - рассмеялась Анюта.
     -Оно просто увеличивает твой словарный запас.
     Анюта продолжала тихо смеяться.
     -У тебя потрясающая манера разговаривать, - сказала она. - Обязательно скопирую её, работая над какой-нибудь подходящей ролью.
     -Я больше не монстр? – поинтересовался Вадим.
     -Если ты и монстр, то совсем не страшный… Во сколько и где мы встречаемся завтра, чтобы идти на твой матч?
     -Ого, - отреагировал Вадим. – Я, выходит, и вправду реабилитирован.
     -Выходит так… Но ты, я слышу, совершенно не рад этому?
     -Записывай адрес. Встречу тебя возле центрального входа…

* * *
     Вообще-то Вадим не был стопроцентно уверен в хорошем поведении Анюты во время матча. Что греха таить, он не так уж хорошо её знал, чтобы что-то там утверждать… Кто же может с уверенностью говорить, что девушка станет смирно сидеть на трибуне и вести себя так, как это положено прописному болельщику? Прошу учесть, что в поле её зрения всю игру будут находиться штук двенадцать атлетов, на которых из одежды – лишь плавки да специальные шапочки с ушными протекторами и номером игрока. Чем не испытание для девушки? Вадим, когда встретился с Анютой возле дворца спорта, где должна состояться игра, в общих чертах обрисовал суть того, что будет происходить и сказал, что его номер – "3". В ответ на его рассказ, она лишь охнула и пообещала болеть за него, что есть сил. Что же, на самом деле, кроется за этой её реакцией, оставалось лишь догадываться.
     А на деле… На деле всё прошло, как надо! Да-да! Анюту усадили на трибуну, возле поручня. Ещё до того момента, как в зале начала собираться публика и Вадим пошёл в душ перед выходом на поле, он лично проводил её до места, а потому, ему не составило труда (даже без очков) вычислить местонахождение девушки. Она прилежно и, судя по всему, "всамделищно", болела за "белые шапочки", даже помахала Вадиму рукой во время очередной остановки игры, как раз в тот момент, когда он обернулся на неё. Анюта, каким-то образом (каким-то? а про номер ты позабыл?), идентифицировала его (несмотря на дурацкую шапочку и не всегда полностью различимый номер), безошибочно узнавала. Хм… Настолько хорошо рассмотрела, когда он спал в сиреневой комнате? Видимо, да, хотя - чему, собственно, удивляться-то? Девушка влюблена, как тут не сомневайся и не при против упрямых фактов. Ответно махать рукой не стал. Сознательно. До сих пор не решил, как ему следует вести себя с Анютой. Тем более в свете того телефонного разговора…
     Водное поло – игра, для которой характерны частые замены игроков запасными и за матч Вадиму пришлось несколько раз посидеть на скамейке запасных, несмотря на то, что он отличился и дважды забрасывал мяч в ворота соперника... Сидя среди запасных, старался не смотреть в сторону Анюты. Изо всех сил. Их команда побеждала, зрители вопили, что есть мочи – всё, как надо. И, в полном соответствии с жёсткостью игры, где-то в середине четвертого периода, его крепко приложили локтем в голову, причём мяча у Вадима не было. Атака в отношении игрока, не владеющего в данный момент мячом, расценивается как нарушение правил. Игру остановили, Вадима вновь отправили на скамейку запасных. Врач сразу же примчался, отметил ссадину на лбу, которая, судя по всему, непременно превратится в хороший синяк, и явные признаки лёгкого сотрясения мозга (зрачки у Вадима оказались разного размера – это и оказалось одним из признаков травмы). Вадим не стал драматизировать, ведь нечто подобное с ним уже как-то раз приключалось на тренировке у Фёдора. Так что в ответ на призывы обратиться в больницу, он лишь улыбнулся.
     Ему, конечно, не позволили вернуться в игру, и пришлось досиживать на скамейке до конца матча. Голова всё-таки немного болела и Вадим, прежде всего, хорошенько растёр лоб ладонью, чтобы синяк получился менее заметным. Потом он приложил к голове грелку со льдом, которую любезно предоставил тот самый доктор… Анюте, судя по всему, не позволили подобраться поближе - Вадим теперь совсем её не видел… К счастью, игра закончилась минут через тридцать. Команда победила, и это не могло не радовать! Едва добравшись до своего телефона в раздевалке, Вадим позвонил Анюте. Оказалось, не напрасно торопился, поскольку его гостья находилась почти в панике.
     -Ура! – воскликнула она, взяв трубку. – Ты жив! Я так волновалась, а меня к тебе не пропустили и насильно усадили где-то сбоку, где не видно ни тебя, ни игру!
     Попросил её больше не делать глупостей (если бы сидела на прежнем месте, то всё видела бы), и выйти сейчас в вестибюль или в парк, к центральному входу, где смирно ждать его. Анюта радостно пообещала…
     -Вадим, ты герой! – возбуждённо заявила она, прыгая вокруг него, когда он, через двадцать минут, с мокрой ещё головой, вышел из здания бассейна. – Забил два гола! Получил ранение! Я так там вопила – ты бы слышал!
     -Могу себе представить, - засмеялся Вадим.
     Увидев ссадину у него на лбу, Анюта сострадающе ахнула и, по инерции, протянула к ссадине руку. Должно быть, хотела коснуться, немного облегчить нежным прикосновением его боль… Наверняка, с её стороны, всё было совершенно безотчётным, но сути-то не меняло. Вадим почти ощутил её прикосновение, эти токи, эту… нежность и… своё желание отдаться этим ощущениям, раствориться в них… (домой тебе пора, Лапин, к жене!) Вадим молча, слегка отвёл голову, избежав неминуемого прикосновения. Анюта сообразила, что тут сейчас было, и словно проснулась.
     -Ой, прости, - сказала она, чуть порозовев. – Я безотчётно. Просто – отметина у тебя будь здоров. За что тот тип на тебя так окрысился? Из-за того, что ты им забил?
     -Он не окрысился. Случайность. Парень даже извинился.
     -Никакая это не случайность! – возмутилась Анюта. – Я всё видела же! Он нарочно заехал тебе в голову! Думаю, его целью было совсем вырубить тебя, но ты не вырубился… Ох, ка-ак мне хотелось его там же и прибить, урода!
     Вадим только молча улыбался.
     -А тебе не захотелось его убить? – спросила Анюта.
     -Я ни разу в своей жизни не фиксировал у себя это желание – кого-то убить, - сказал он, через некоторое время.
     -А… Врач что тебе сказал?
     -Лёгкое сотрясение. Немного болит и кружится голова, но это скоро пройдёт.
     В тот вечер он посадил её в такси и пожелал ей поскорее справиться со спортивным возбуждением – иначе не уснёт сегодня. Анюта согласно кивнула, но Вадим сразу понял, что она сейчас же, из такси, как только прибежит домой, кинется описывать подружкам только что закончившийся матч. С одной стороны, конечно же, приятно, но девчонке точно не заснуть до утра…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ЛОВИМ КРЫШУ
     Андрон вернулся в свою студию через день после того, как "Грэг с девочками его кинул" (утром того дня, когда состоялся матч по ватерполо). Как проинформировал Фёдор, фотограф и вправду пытался отыскать по Москве следы своего обидчика. Конечно, ничего и никого он не нашёл, но искал довольно долго и, судя по всему, упорно, поскольку сильно припозднился со своим возвращением. Все его уже заждались. Но закончилось хорошо – девочку освободили, а фотографа, наоборот, взяли под стражу... Так что на следующий день после матча, с утра, Вадим побывал на допросе у следователя… Вообще-то, следуя указаниям врача, ему надлежало, вместо этого, лежать дома с холодным компрессом на голове, но поехал и дал показания. А потом вернулся домой, лёг, положил на лоб мокрое полотенце, после чего незаметно для себя заснул, часа на два, никак не меньше… Разбудил его звонок сотового.
     -Вадим! – взволнованно кричала в трубку Анюта. – Ты где сейчас, не дома случайно?
     -Случайно дома. Слушай, не кричи так, пожалуйста, я слышу тебя, - поморщился Вадим, взглянув на часы. Почти два часа по полудни…
     -Отлично, Лиза не ошиблась! - продолжала вопить Анюта. – Ксо! Ксо собралась покончить с собой. Нужна твоя помощь. Тебя она послушает!
     -Послушай, это что ещё за бред? Я должен ей помочь, чтоб половчее на себя руки наложила? Ты вообще хоть что-то соображаешь?
     -Да не до рассуждений! Она вот-вот сбросится с крыши!
     -Чтоо? – поразился Вадим. – По какому поводу у вас суицидальный флэшмоб? Уж не из-за того ли, что её ненаглядного закрыли в полиции?
     -Да! Как раз по этому поводу! Завтра её вызвали на допрос, и она свихнулась! К тебе Лиза уже едет сейчас.
     -Как далеко вы все находитесь?
     -В трёх кварталах от дома Лизы. Я тоже тут живу. Пожалуйста! Помоги!...

* * *
     Он не стал дожидаться, пока Лиза доберётся до его квартиры. Спустился вниз, к подъезду. По пути созвонился с дочерью, и её такси лихо остановилось прямо перед его носом… Лиза, как выяснилось, тоже мало что понимала. Она не знала, например, почему Ксо собирается прыгнуть с крыши именно Анютиного дома. Версию выдвигала лишь одну: как только "эта ненормальная" узнала, что Андрон в полиции, у неё совсем помутился разум и она, не помня себя, кинулась к Анюте, как к лучшей подруге, чтобы от души выплакаться. А потом чувства взяли вверх и она не реветь решила, а покончить с собой – это же гораздо круче! "С неё станется, - сказала Лиза. – Вечно вытворяет всякую фигню! Потому и нравится мне "… Когда Лиза это говорила, такси уже мчалось к нужному дому. Пробок на пути, к счастью, не встретилось (видимо для них ещё рановато) и доехали практически беспрепятственно...
     Услышав от дочери последнюю фразу про то, что Ксо ей нравится, Вадим посмотрел взглядом из тех, которые Лиза терпеть не могла. Нет такой взгляд не означал, к примеру, "ремень по тебе плачет, дочь", а просто говорил о том, что отец не очень-то ею доволен. Лиза не любила моменты, когда папа принципиально с ней не соглашался. Таких моментов, в общем-то хоть отбавляй, и перечислять их, если упомнишь хоть малую часть, дело совершенно не благодарное. К слову, с тех пор как папа (запросто, словно само собой разумеющееся) вошёл в их круг общения, он почему-то напрочь замолчал о том разговоре, в котором Лиза всерьёз заявила о своих симпатиях по отношению к Ксо. Быстро разобрался во всём сам или нашёлся таинственный доброжелатель, который… Да-да, она уверена, что папе, каким-то образом, стало известно о ней и Барбаре. Он знает теперь, откуда в Лизиной голове появились мысли о влюблённости в девушку, а потому уже совершенно не принимает её симпатию к Ксо за клиническое проявление нестандартной ориентации… Неужели тихушница Анюта ему насвистела про Барби? Он с этой актриской как-то слишком уж сильно сблизился в последнее время. Настолько сблизился, что пора, судя по всему, начинать бить в тревогу и готовить колокола к набату… Но эти меры – из другой немного области. Если Анюта и мечтает соблазнить её папу, то ей вряд ли придёт в голову действовать через Лизу. Разве что кто-то в её любимом театре что-то ей посоветовал. Сама-то она – не болтушка, не сплетница... Чёрт, папе такие всегда нравились… Теперь Лиза взглянула на отца. Он сидел и смотрел в окно (кстати, почти уже приехали).
     -Ничего не говори, - вдруг сказал Вадим. – На эту тему я больше ни слова не желаю от тебя слышать.
     -Ты мне не веришь? Не веришь, что у меня всё серьёзно?
     -Дело не в том, верю я во что-то или нет. Дело в том, веришь ли ты в это сама. Ты совсем забыла наш разговор месяц назад?
     -Так много всего произошло с тех пор… Мне было некогда как следует поразмыслить о том нашем разговоре… Пап…
     -Пожалуйста, лучше помолчи.
     -Папа!…
     -Я не собираюсь ничего сейчас обсуждать. Уволь.
     -Твой сотряс, - проворчала Лиза, - подействовал на тебя сильней, чем я предполагала. Папочка. Ты у нас всегда был невыносим, но теперь – бьёшь собственные рекорды.
     Когда вышли из такси, рассерженная Лиза быстро пошла вперёд, не оглядываясь. Вадим улыбнулся и направился следом, параллельно набирая на телефоне номер Маши. Сказал, что их традиционный сеанс связи через Скайп сегодня, скорее всего, не состоится и пообещал обязательно перезвонить завтра. Маше ничего не оставалось как согласиться с ним, хотя она вряд ли поверила словам о том, что всё в порядке….

* * *
     Анюта выбежала навстречу из двора дома, к которому они подъехали. Этажей - восемь, бордовая черепичная крыша…
     -Скорей! – крикнула Анюта. – Ксо на крышу попёрлась, я не смогла её уговорить, потому, что она совсем меня не слушает.
     -У вас чердаки что, не закрывают? – поинтересовался Вадим, когда шли к подъезду.
     -Про чердак я ничего не знаю, но выход на крышу всегда открыт. У нас в подъезде живёт художник, который вечно устраивает всякие столичные перфомансы, а для вдохновения ему необходимо ощущение полёта. Вот он и добился возможности выйти на крышу в любое время. Летом тут вообще ничего не закрывают…
     Несмотря на своё "мажорное" воспитание, Вадим не был искушён во всяких там элитных постройках. Его всегда искренне поражали и даже восхищали дома, в которых имелись, скажем, репродукции картин великих живописцев, развешенные по стенам. В этом доме, например, имелись и картины, и цветы в горшках... Создатели тутошнего уюта развесили на стенах не репродукции, а реальные полотна. Правда, полотна принадлежали кисти совершенно не известных миру авторов, но от этого совершенно не менялась острота восприятия: в данный момент ты приобщаешься к искусству! Более того, витражи на окнах (да, тут ещё и витражи!) невольно вызывали ассоциации с костёлом… А вот любопытно, что сказала бы сейчас Маша (спазм в груди – Вадиму вдруг мучительно захотелось домой, гораздо сильнее, чем обычно!)? Сказала бы наверно, что этот подъезд– образец китча и пошлости… А, быть может, она оценила бы и прониклась? Вадим слабо разбирался в живописи, просто ему хотелось сейчас думать о Маше… Помимо всего, в подъезде разбит целый зимний сад, отчего моментально вспомнились заросли возле кабинета биологии, разведённые Нелли Яновной, учителем этой самой биологии. Вспомнил он их, и снова ощутил такую острую тоску по дому и родной тридцатой школе, что где-то что-то защемило… (Это душа или сердце? Или и то, и другое разом?)
     На верхний этаж поднялись на лифте. Выход на крышу маячил распахнутым окном в другое измерение, не иначе (мгновенно всплыл в памяти старый фильм "Окно в Париж"). Тут – замершая аура с цветными бликами от витражей на белых стенах, а там - в рамке дверного проёма беззвучно колышутся ветки деревьев… Вадим, неожиданно даже для самого себя, сделал девчонкам знак стоять на месте.
     -Я один туда пойду. Никто не входите, - сказал он это так, что и Лиза и Анюта даже не помыслили протестовать…
     Обе девушки беспрекословно остановились. Вадим поднялся по лестнице и вышел на крышу.
     -По-моему, он слишком много на себя берёт, - слегка озадаченно проговорила Анюта, глядя на пляшущую листву, которую хорошо видно сквозь распахнутую дверь на крышу.
     -Поверь мне – ты ошибаешься, - сказала Лиза и села на ступеньку металлической лестницы, ведущей на крышу. – Я знаю его почти 21 год, а он – всегда знает, что делает, - вздохнула, - это же – мой папа…

* * *
     Крыша оказалась этакой ребристой и вычурной, как спина дракона. Нет, увы, не годится такая для пикников! И что в ней нашёл тот чувак, который сыплет тут перфомансами? Вот идиот идиотский!
     Ксо стояла возле перил ограждения. Стояла и смотрела вниз. Почти у самых её ног плескалось зелёное море… У Вадима слегка кружилась голова. Видимо, всё ещё давал знать о себе тот самый легендарный сотряс, который никому тут не даёт покоя. А ничего удивительного – доктор сказал "две недели", стало быть, нужно брать во внимание головокружение. Потому Вадим не пошёл слишком далеко, хотя имелось неслабое искушение, пока Ксо его не видит, подойти сзади, собрать в охапку и выкинуть в дверь, через которую сюда пришёл. Пусть летит вниз по ступенькам, раз уж очень хочет откуда-нибудь свалиться… Остановился метрах в трёх от Ксо. Ну, чисто из осторожности. Нам тут супергерои не нужны, детка!
     -И что теперь? – спросил Вадим громко, стоя за спиной девушки.
     Справедливости ради надо сказать, что когда он говорит громко, то включаются по максимуму все краски, присущие его голосу. Впечатляет всех и всегда. Безоговорочно. Впечатляет ещё и потому, что обычно Вадим говорит достаточно тихо, и мало кто, в общем-то, ожидает от его голоса такой ровной, безупречной мощи. Но, тем не менее, что имеется, то имеется. Жаль, слуха у Вадима нет, а то, пожалуй, мог бы стать неплохим вокалистом… Ага, новым Магомаевым!
     В данный момент результат превзошёл все ожидания. Ксо вздрогнула и обернулась. Так резко обернулась, что в пору было опасаться, удержится ли на ногах.
     -Теперь, выходит, ты задумала, в очередной раз, порадовать нашего Андрона? Если твоя конечная цель – доставить ему как можно больше удовольствия, то ты выбрала кратчайший путь к её осуществлению. Ты даже не представляешь себе, сколько ещё радости можешь доставить этому человеку, шагнув сейчас с крыши, - Вадим говорил громко, медленно и вкрадчиво. Почти гипнотизируя.
     Ксо, подчиняясь, обмякла, поникла головой… Но это совсем не означало, что она уже не способна сделать шаг за ограждение. Вполне способна. Тут восемь этажей. Даже если не погибнет, получит жуткие травмы и никогда уже не сможет ходить. Причём "не сможет ходить" – это, пожалуй, наименьшее из зол, которые могут ей грозить…
     -Он будет счастлив узнать, что теперь девушки бросаются из-за него с крыш, - продолжал Вадим. - Ты, конечно же, уверена, что он немедленно впечатлится твоим великим поступком, капнет слёзкой на нары, после чего немедленно начнёт строчить во все инстанции убедительные просьбы о том, чтобы ему позволили посетить твои похороны, где он мог бы взглянуть на тебя в последний раз? Такую красивую, бледную, всю в макияже… Как романтично! Окружающие, глядя на душераздирающую сцену, все поголовно станут рыдать… А послушай, Ксо, ты уверена, что он поймёт, насколько был неправ, когда увидит тебя в гробу? Мне жаль разочаровывать, но вряд ли он будет что-то такое делать. Ему глубоко безразлична ты, и твоя судьба, его интересует исключительно он сам. Только он. Если ты и сделаешь кого-то несчастным, умерев – так это твои родители и твои друзья. У тебя потрясающе обаятельная мама и мужественный папа, которые очень за тебя тревожатся. А Лиза? А Аня?... Да и Ваня тоже... Чем Ваня-то провинился, я не могу понять, ведь, судя по всему, он тебя всё-таки любит. Парню с тобой реально не повезло. А тебе – не повезло без Вани. Скажешь, я ошибаюсь? Тобой воспользовались. Пошло воспользовались, Ксюх. Прими это уже за данность. Прими и забудь. (пауза) Да все будут рады как можно скорее ЗАБЫТЬ. Даже я, чёрт побери. И никто, никогда не обмолвится ни единым словом – можешь мне поверить. (пауза) Все мы поддались этому фотографу, все без исключения, а он, как пиявка, напитался чужой энергией – и отвалился. Сытый и довольный. Почти уже отправился искать новые жертвы. И он бы их нашёл, если бы его не остановили. (пауза) Ты ни в чём не виновата. Ты – тоже жертва, которой впрыснули парализующий яд. Быть жертвой совсем не стыдно. Это просто очень сложно. Не все могут. Но ты сумеешь, Ксо. У тебя достаточно сил для того, чтобы начать жизнь заново. (пауза) Поверь мне. (пауза) Я - вижу, я - знаю…

* * *
     …Подъезд, тем временем, жил своей жизнью. Снизу, время от времени, слышались голоса, погромыхивали двери лифта, щёлкали дверные замки… И никто-никто не имел ни малейшего понятия о том, что происходит на крыше их обиталища! Не дай Бог что – этот дом станет, на какое-то время, одной из столичных достопримечательностей! Анюта пораздумывала немного на эту тему и поняла, что совершенно не желает своему дому такой популярности. От Вадима сейчас зависит куда больше, чем жизнь Ксо. Он прямо как мессия для отдельно взятого Московского дома …
     -Лиз, я должна попросить у тебя прощения, а ты – должна меня простить, - сказала Анюта, пока девушки сидели на лестнице и, в тягостном ожидании, слушали гулкие звуки подъезда.
     -За что? – спросила Лиза, и чуть нахмурилась, потому что настроение у неё было – хуже не придумаешь.
     -Это Я проболталась твоему отцу о тебе и твоём трансе. Это так странно – то, что Вадим твой отец… Когда уже брякнула ему это, у меня в голове только-только выстроилось, что я тебя заложила… Совсем не нарочно, правда…
     -Не нарочно? Серьёзно? – не поверила Лиза. - Так значит это из-за тебя у меня проблемы, тихушница ты наша? А я всю голову сломала – кто же у нас "павлик морозов"! Чем странно то, что он – мой отец?
     -Странно в том смысле, что он изначально-то был как бы посторонним иностранцем, и тут вдруг стал твоим папой… Неожиданно. "Странно" – тут неправильное слово, соглашусь…
     -Анюта, ты так меня достала! Когда тебя, наконец, кто-нибудь трахнет, чтобы ты перестала видеть в каждом встречном кандидата в свои дефлораторы?
     -Не тревожься, на твоего папу я не претендую.
     -В самом деле?
     -Да, – просто сказала Анюта, и опустила глаза. Не смотреть на Лизу сейчас не слишком-то сложно – та сидела на ступеньку выше…
     -А мне как раз кажется, что для своих целей ты выбрала именно папу. Он в твоём вкусе, да? Умный, душевный, красивый, заботливый… А ещё я тут узнала, что папа приглашал тебя на матч по водному поло. Впечатлило? Хорошо разглядела его в спортивных плавках?... Но ты вряд ли осуществишь свою мечту – папа венчан – раз, по уши влюблён – два, в семье у него полное взаимопонимание - три. Лучше не трать драгоценное время, ведь, через год-другой твой товар станет уже безнадёжно залежалым.
     -Это ты мне мстишь так? – поинтересовалась Анюта. – Или пар выпускаешь?
     Лиза промолчала, ничего не сказала, насупившись…
     Вадим появился на лестнице совсем беззвучно. Лиза, к счастью, вовремя его увидела и не сболтнула ничего лишнего. А Анюта, так же вовремя, заметила как подруга, сидя на ступеньке, вся подалась вверх, к двери на крышу. Заметила и поняла в чём дело.
     -Что там? – взволнованно спросила Лиза, когда он сел на пару ступенек выше, чем сидела она.
     -What? – эмоционально вторила ей Анюта.    
     Ступеньки принадлежали металлической лестнице, которая тянулась с чердака, словно трап из самолёта. Разве что была она чуть уже трапа, и состояла из дырчатых полотнищ, покрашенных в цвет белого кофе, напоминая даже не трап самолёта, а конструкцию из фантастического фильма.
     Вадим не прислушивался к тону девушек. Он не желал знать, о чём они сейчас говорили и что ожидают услышать от него…
     -Понятия не имею, - сказал он.
     -Ты оставил её там? Пап, ты нормальный вообще? – Лиза напряглась.
     Анюта испуганно втянула голову в плечи и тоже спросила:
     -Ты хочешь сказать, что она сейчас вполне может…
     -Вполне. В зависимости оттого, насколько Андрон препарировал ей мозги.
     -Но мы же так на тебя надеялись, папа! А ты поступаешь как… Как "кю"! - воскликнула Лиза, с горячностью (она никогда не произносила нехороших слов в адрес отца – такие слова у неё не выговаривались, но вот любимое ругательство из "Кин-дза-дза!" всегда воспроизводилось за милую душу), подскакивая на ноги и явно собираясь рвануть на чердак.
     Точно так же поступила и Анюта. В тот момент, когда обе совсем уже было "рванули" мимо Вадима, он спокойно поймал обеих за руки.
     -Стойте. Вы уверены, что не напортите ничего, толпой ворвавшись сейчас туда? – он спокойно посмотрел на них, вверх, сначала на Лизу, потом на Анюту.
     -Но ведь она же…
     -Успокойтесь обе, - твёрдо сказал он. - Немедленно сядьте и не нервничайте. Дайте ей время.
     Анюта шумно вздохнула.
     -Нет, ты – определённо что-то. Или это твой сотряс за тебя говорит? – сказала она.
     Вадим усмехнулся, но промолчал в ответ. Только сделал жест рукой: "Садитесь". Девушки, чуть помедлив, вынужденно вернулись каждая к своей ступеньке, и сели. Вадим подумал, что этот "перфоменсмейкер", должно быть ходит по своей "кофейной" лестнице в домашних тапочках, потому-то она идеально чистая. Единственные, чуть заметные, следы на ней ставили сейчас он и девчонки, носясь туда-сюда. Если да, то у чувака будет достаточно много работы по очистке этой лестницы…
     Прошло минут пять, в течение которых просто сидели и молчали. Думали при этом, кажется, об одном и том же. Ожидание уже начало затягиваться. Настолько, что даже Вадим начал проявлять признаки беспокойства (в конце концов всё-таки, обернулся на распахнутую дверь чердака). Молчать с Лизой и Анютой - это совсем не то, что молчать с Машей. Особенно его всегда тяготило молчание с Анютой. Если, вдруг, замолкали, Вадиму обычно становилось… скажем так – не комфортно. Не по себе. Он ощущал себя не в своей тарелке и сразу начинало дико хотеться куда-нибудь свалить. Вообще-то, как вы знаете, Вадим никогда не ловил себя на том, что его смущает женское присутствие. Ну, разве что, такое случалось давно, где-то в ранней юности. Лихорадочно ищешь слова, и не находишь. Не находишь ещё и жестов, и не можешь придумать для себя каких-то действий. Ничего. Всё разом будто останавливается. Более того – с некоторых пор его вновь преследует навязчивое ощущение какой-то вины… Блин, да в чём дело-то?...
     И вот, наконец,  сверху послышался первый звук. Это Ксо зашагнула на лестницу, приостановившись на самой её вершине. На этот раз Вадим сделал девушкам на лестнице предостерегающие жесты указательными пальцами обеих рук, но никак больше не пошевелился и даже не обернулся, хотя не мог не слышать шаги. На звук обернулись только его девушки. Они верно расшифровали знак, сделанный Вадимом, и ничего не стали говорить. Заговорила Ксо.
     -Сейчас произошло чудо, - сказала она, осторожно спускаясь со ступенек. Голосок её в этот момент показался очень торжественным. – Наш Грэг говорил со мной, там, на крыше, и я понимала всё-всё-всё.  Вы представляете? Наверное это какой-то информационный портал открылся. Со мной такое впервые. Переведите ему, скажите, что я поняла каждое его слово. Он был очень убедителен. И ещё – у него тааакой шикарный голос, оказывается!...
     -Он понимает всё, что ты говоришь, Ксо, - сказала Анюта и посмотрела на Вадима.
     -Я знаю, что он понимает, но вы всё равно переведите ему.
     -Зачем? – искренне не поняла Лиза.
     Ксо, тем временем, уже спустилась к ним (лестница–то совсем не длинная), и села на ступеньку, которая находилась чуть выше той, на которой сидел Вадим. Она положила руку ему на плечо (причем Анюта при этом ощутила пренеприятный укольчик где-то под ложечкой), и он, наконец, повернул голову в её сторону, а она - заглянула ему в глаза.
     -Ой, они у тебя, оказывается, зелёные, - сказала Ксо.
     Честно сказать, вела она себя не очень-то адекватно, слишком уж походила на сумасшедшую и говорила этак медленно, певуче…
     -Неожиданно… - продолжила Ксо свою неясную речь. – Знаешь, я хорошо подумала – там, - показала на открытую дверь, в которой плескалась зелёная листва, - и согласна с тобой. Ты во всём прав, а я – просто дура набитая… Ты понял, что я сказала, Грэг?
     -Я всё понял, Ксо. И всегда понимал. Извини, - вдруг сказал Вадим.
     Он добавил, оглянувшись на остальных:
     -Девчонки, давайте прекратим, наконец, балаган, ведь уже стало даже как-то не забавно. Пожалуйста объясните вашей подруге в чём дело.
     -Что? – тупо переспросила Ксо.
     -Он не англичанин, - сказала Анюта, снова покосившись на руку Ксо всё так и лежащую на плече Вадима.
     -А кто? – Ксо была до такой степени ошеломлена событиями, что, похоже, вообще ничегошеньки не соображала.
     -Он - точно такой же россиянин, как и мы все, - сказала Лиза.
     -Русский?
     -Почти, - сказала Анюта. - Но он ни разу не англичанин, уверяю тебя. К тому же, он – папа Лизы.
     -Лизы? – пролепетала Ксо, посмотрев на Лизу.
     И, практически сразу, она вдруг сложилась пополам, параллельно завалившись на Вадима. Тот подхватил её, сидя на ступеньке. Девушки сначала вообще ничего не поняли и расценили этот пассаж очередным не очень умным поступком подруги. А та – просто-напросто лишилась чувств. Сразу всех.
     -Упс, - сказал Вадим, придерживая Ксению. – Мы с вами ухайдакали Ксо. Что делать-то будем?
     -Ты имеешь в виду, что… - начала Анюта, соображая.
     -Я имею в виду, что Ксо хлопнулась в обморок. Нашими с вами стараниями, между прочим. Ты всё-таки зря сказала, что я – Лизин отец. Узнать это именно теперь – для неё явный перебор.

* * *
     -Мама с Серёжей уехали к бабушке, в Одинцово. Дома сейчас только дядя Яков, - Анюта открывала ключом входную дверь.
     Дверь тут, разумеется, была красивая, из тех, что называют бронированными. Вадим нёс Ксо на руках. Рядом шла Лиза и следила, чтобы он никак не травмировал свою ношу, поскольку её папа всё-таки чуть нетвёрдо стоял на ногах и запросто мог случайно, например, стукнуть Ксо обо что-то головой. На взгляд Лизы, он слишком уж легко держал девушку на руках, и слишком запросто двигался, несмотря на свою ношу, а потому доверия ему никакого не проявлялось. А напрасно, между прочим, она так думала – Ксо оказалась неожиданно лёгкой, легче, чем Анюта, которая, между прочим, сантиметров на пять ниже… Вывод только один – у Анюты гораздо больше спортивных нагрузок в театре, чем у Ксо в музее и, следовательно, у Ани так же выше мышечная масса. Следовательно, Анютина фигурка гораздо красивей, несмотря на четвёртый размер Ксо… Чёрт! Это реально сотряс говорит и думает за него, потому что никогда, на своей памяти, Вадим не оценивал девушек по таким вот параметрам (но выводы-то верные сделал, Анюта, помнится, тоже упоминала свою мышечную массу)… Он даже головой покрутил, чтобы избавиться от наваждения.
     Едва вошли в квартиру, как под ноги бросился смешной серый котёнок. Анюта ойкнула и взяла его на ручки.
     -Дурачок, - сказала она, - мы же затопчем тебя!
     -Смешная кроха, - улыбнулся Вадим, взглянув на кота. – Лапы короткие. Манчкин?
     -Ты знаешь про манчкинов? – не поверила Анюта.
     -Моя секретарша все уши о них прожужжала. Мечтает о таком, у мужа требует на день рождения. Как зовут мужчину?
     -Да он котёнок ещё. Четырёх месяцев нет. Зовут – КулИчик. Родился перед Пасхой, потому и Куличик.
     Квартира оказалась белой. Точнее – белые в ней стены и потолок. Пространство, дающее дизайнерской мысли ту волю и простор, которых, увы, не имеется в обычных квартирах со сколько-нибудь типовым (и пусть даже очень современным) ремонтом. Прихожая, например, тут имела уютный бежевый оттенок, гостиная – дерзкий фиолетовый… Эффекты таких оттенков достигались присутствием деталей определённого цвета. Посреди белых стен прихожей присутствовали, например, бежевые вешалки для одежды, бежевые же шкафчики, полочки, телефон (в ретро-стиле)… А на столе в гостиной лежала скатерть в мелкую фиолетовую клетку, стояли фиолетовые цветочки в белых горшочках, имелось множество деталей, полагающегося цвета…
     Вадим, едва сделал шаг в гостиную, огляделся, с Ксо на руках, чуть замешкавшись от некоторого удивления. 
     -Пап, не тормози, пожалуйста, мне пора уже бежать, - сказала Лиза.
     -Куда нести вашу подругу? – поинтересовался Вадим у обеих девушек разом.
     -Ко мне в комнату неси, на диван, - Анюта показала направление.
     Вадим кивнул, и тут откуда-то появился узколицый, длинноносый, лысоватый субъект, ростом почти с Вадима, но с небольшим животиком, и посмотрел заинтересованно. На субъекте надеты домашние тапочки и гавайская рубашка невообразимой расцветки ("чтоб засекли со спутника"). Поверх рубашки наблюдался кухонный фартучек.
     -Таак, что здесь происходит, молодые люди? – спросил субъект.
     -Дядя Яков, Ксо хотела сброситься с нашей крыши! – отрапортовала Анюта.
     -А теперь она – в обмороке, - добавила Лиза, взглянув на часы.
     -Ой-ой-ой, скверно-то как! – всплеснул руками "дядя Яков". – Неужели это она по поводу…
     -Да, Яков Нойевич, она хотела прыгнуть именно по этому поводу, - быстро подтвердила Лиза и, перешагнув порог комнаты Анюты, сделала Вадиму жест, который можно было расшифровать только как: "Заходи, чего ты застрял?" – Пап, я действительно опаздываю, ну ты же знаешь.
     -Здравствуйте! – приветливо улыбнувшись, сказал Вадим, проходя мимо Якова Нойевича.
     Тот мгновенно сообразил:
     -Так вы – тот самый Вадим? – изумлению человека в гавайской рубашке не было предела.
     -Дядя Яков, он – тот самый Вадим, Лизин папа, и он только положит Ксению на диван в моей комнате, хорошо? – сказала Анюта.
     -Да-да, конечно, извините, я всего лишь весь в великом изумлении!...
     Анютина комната имела синий оттенок. Пока Вадим осторожно клал Ксо на диван цвета индиго, а Лиза ему помогала, Анюта быстренько подошла к небольшому столику, на котором помещался ноутбук, и сунула в ящичек стола какую-то бумажку, очень похожую на фотографию. (По секрету и только вам: это был распечатанный на принтере кадр из сериала "Шерлок". На ней крашеный в шатена Бенедикт Камбербэтч сидит перед белым микроскопом, а кудрявая его шевелюра… Ну вот что хотите делайте - кто угодно сейчас в этой комнате (пожалуй, кроме Вадима) мог бы подтвердить: шевелюра на фото и отросшие волосы Вадима абсолютно идентичны! Наверняка, спрятала фото Анюта лишь потому, что не хотела никаких параллелей…)
     Яков Нойевич стоял рядом с Вадимом, готовый в любую секунду прийти на помощь.
     -А что с ней, ребят? – спросил он. – Ей плохо? Быть может в "неотложку" позвонить?
     -Я как раз хотела попросить тебя позвонить Илье Александровичу. Он наверняка дома сейчас и не откажет, - казала Анюта.
     -Верно, девочка. Как я раньше не сообразил? Половина десятого – он точно ещё не спит, – Яков Нойевич вытащил телефон из кармана на шортах и пошёл в гостиную, звонить.
     -Не иначе, Илья Александрович какой-то врач? – оглянулся Вадим на Анюту.
     -Да, и наш сосед, - кивнула та.
     Лиза, всё это время стоя на коленях возле дивана, сначала контролировала процесс возложения Ксо, а потом - проверяла, насколько удачно её уложили. Убедившись, что всё в порядке, она поднялась на ноги:
     -Пап, я побежала. Пожалуйста, позвони мне, как только что-то прояснится. Пока, Анют!
     Лиза поцеловала Вадима в щёку и убежала.
     -Куда это она? – спросила Анюта, проводив подругу глазами.
     -Дядя Геннадий рано утром приедет с дачи, а у Лизы ещё ничего не готово. У них уговор, основанный на том, что Елизавета устраивает дяде райскую жизнь, как только он оказывается дома, ну, а он за это разрешает ей жить в своей квартире. Она готовит, пироги печёт. Его покойная жена, Тётя Нинель, была прирождённым кулинаром. Лиза старается соответствовать. Пока дядя ей доволен, хотя пироги без косяков там не случаются, - добавил Вадим с улыбкой.
     -Не знала, - сказала Анюта сочувственно. – Она ни с кем не делилась.
     -Это и понятно, - пожал плечами Вадим. – Лиза обихаживает дедулю. Предвижу, что за вопросы могут у вас появиться, после обнародования данной информации. Как именно она его обихаживает? Только ли пироги печёт? И больше ничего не делает?... Мне бы, например, тоже не захотелось ничего рассказывать, на её месте.… Вы, по-моему, разругались, пока сидели на лестнице?
     -Немного.
     -По поводу?
     Анюта промолчала.
     -Не моё дело. Я понял, не напрягайся ты так, - кивнул Вадим. – У неё сейчас настроение – не очень. Тесто подошло, перекиснуть может - раз, дядя приезжает – два, я с нравоучениями – три. Забудь всё, что она наговорила под горячую руку. Если обидела тебя, извинится. Она такая. Правда, если не считает себя виноватой, извинений ты от неё не дождёшься. Это, к сожалению, в папу.
     Анюта собралась что-то ему ответить, но тут пришёл дядя Яков.
     -Илья Александрович сейчас поднимется к нам, - объявил он и добавил без всяких переходов:
     -Вадим, так радостно вас, наконец, увидеть собственными глазами, - и протянул руку, которую Вадим тут же пожал. – Ну, поговорите со мной, поговорите о чём-либо! Говорят, у вас колдовской голос.
     -Дядя Яков, ты прям как маленький, - сокрушённо вздохнула Анюта и даже руками всплеснула. – Я пойду встречать Илью Саныча...
     Уже у самого выхода из комнаты, чуть задержавшись у двери, Анюта пояснила:
      -Вадим, ты, пожалуйста, не сильно впечатляйся и удивляйся – дядя Яков у нас кино-продюсер, во всеми, из этого вытекающими.
     И ушла.
     -Я понял – вы Анютин отчим, - наконец-то разобрался Вадим.
     -Да, всё верно,- одобрил Яков Нойевич. – Так жаль, что Катюши нет сейчас, она расстроится. Очень много про вас говорила, между прочим. Да про вас все много говорили – Сальниковы, Анютка… Данные у вас, как я сам сейчас начинаю убеждаться, действительно очень даже щедрые. В кино не хотите сняться, Вадим? Кроме всяких шуток.
     -Никогда не думал об этом, - сказал Вадим и улыбнулся, заметив на стене кварцевые часы, на которых изображён Гомер Симпсон в героической позе. Подпись снизу гласила: "The just perfect man"… М-да уж, вот тебе и пища для размышления: девушка, в комнате которой висят такие часы, с говорящей подписью "Идеальный мужчина", видимо уже потеряла всякую надежду… И сразу стало грустно… Если не размышлять, а лишь констатировать факт, то картинка на часах и подпись под ней, конечно, забавны, но, судя по всему, в Анютиной комнате всё не зря. Синий цвет, цвет, несущий спокойствие… Должно быть, придя сюда после спектакля, зачастую сложно успокоиться, освободить голову, стать собой... Вот тогда и приходит на помощь синее… Углубляться не стал. Тем более когда… Увидел пришпиленный к (белой) стене чёрный флаг с белой надписью-логотипом "MUSE" И ниже: The (голубым) 2nd (жёлтым) Law (красным)". На флаге – та самая разноцветная "бомбошка" с альбома, и преобладает на "бомбошке" синий цвет!... И тут так же Вадим не стал делать выводы. Ну да, чёрный флаг на белой стене, пришпиленный, скорее всего, совсем не по указанию дизайнера… Очень похоже на демонстрацию какого-то протеста… А что? Всё нормально!
     Тем временем, Яков Нойевич продолжал:
     -Вам, Вадим, в рекламе можно работать, с вашим-то голосом и дикцией, в дубляже… Что-то я как-то не о том, простите. Анюта верно сказала, что я - продюсер на всю голову, моя профессия словно болезнь.
     -Должно быть, живи я в Москве, то принял бы ваши слова за манну небесную, - заметил Вадим. – Но у меня уже есть работа, семья… С одной стороны – жаль, конечно, отказываться, заманчивое предложение.
     -А вы не отказывайтесь, не отказывайтесь. Я же вижу – вам любопытно. И поверьте моему профессиональному чутью – у вас получится. Знаете ли, при желании сняться в кино можно и вахтенным методом, а рекламные ролики записывать дистанционно…

* * *
     Старенький доктор по имени Илья Саныч уверенно заявил, что пациентку тревожить ни в коем случае нельзя. После пережитых волнений включилась защита нервной системы, и теперь девушка просто спит. Другое дело, если шок оказался слишком силён, и разбудить её не удастся – тогда может потребоваться квалифицированная помощь. "Что ж, подождём", - сказали все в голос, совершенно не сговариваясь. Кроме дивана, на который уложили Ксо, в комнате имелось канапе, и именно на нём Анюта всегда спит, так что ютиться по углам ей не придётся…

* * *
     Оказывается, в тот момент, когда с крыши принесли Ксо, Яков Нойевич готовил в кухне очень оригинальное блюдо, которое называлось "Паста-салат с тунцом". Именно им он и принялся потчевать падчерицу и её гостя. А потом – пили чай и хохотали, слушая бесчисленные рассказы продюсера о своих подопечных. Рассказывал он умело, в лицах… Вадим упорно прилагал все силы, чтобы ни в коем случае не встречаться глазами с Анютой, а она, похоже, только этого и добивалась. Это было похоже на какую-то странную дуэль. Кто терпеливей, тот и победит… Иногда заглядывали к Ксо. Она так и спала – безмятежно посапывая, совершенно не навевая своим видом никаких тяжелых мыслей о коме и тому подобных ужасах.
     Между делом снова упомянули о невероятном "не внешнем" сходстве Вадима с актёром по имени Сергей Бежин. Оказалось, что Якова (он настоял на том, чтобы Вадим называл его именно так) и Катеньку, маму Анюты, поженил именно этот самый легендарный Бежин, о котором Вадим, по странному стечению обстоятельств, раньше ничего не знал. Яков пообещал внести свою лепту в ознакомление с этим актёром и добавить в копилку записи телепередач с его участием... Вадим не отказывался – ему давно любопытно всё это, наконец, увидеть. Он даже предвкушал сейчас, как они с Машей будут сидеть в гостиной и смотреть сериал, в котором так много мистических, необъяснимых совпадений с их жизнью…
     Яков оказался очень интересным собеседником. Например, смог-таки заинтересовать Вадима предложением немного поработать с театром "Равноденствие". Как оказалось, с момента своего основания этот театр придерживался, скажем так, классических методов работы. Например, перед началом спектаклей там традиционно звучат три звонка, а о том, чтобы зрители не забывали выключать свои сотовые, сообщают программки и многочисленные надписи (то здесь, то там они пестреют). Теперь же, когда сотовые имеются чуть ли не у малявок вроде Дарьи, сигналы гаджетов приобрели масштабы всеобщего бедствия, и руководство театра решило всё-таки наступить на горло "собственной песне". Традиционные три звонка решено убрать и заменить дикторским голосом. Тот же голос должен призывать выключать сотовые перед спектаклем. Но! Одно только "НО", но до такой степени глобальное, что оно повергает руководство в состояние, близкое к истерике. Легко сказать "Дикторский голос", но совсем другое – воплотить идею на практике! Однозначно, голосом этим не хотели видеть (слышать) любого актёра из своего театра, дикторов из телерекламы и так далее. Все сходились на том, что голос должен принадлежать Сергею Бежину, как своеобразному символу "Равноденствия", но… А вот и "НО". Кто-то даже советовал найти хорошего подражателя, но худрук, Дина Иосифовна Дубенко гневно отвергала крамолу… Вот и топтались на месте, уже сполгода. Задача не имела решения и ситуация грозила повиснуть мёртвым грузом. Сами понимаете, внезапное появление Вадима всех заинтриговало. До такой степени заинтриговало, что вездесущие "И-Квадрат", которые, если помните, уже успели пообщаться с Вадимом, решились подойти к худруку и намекнуть, что нашёлся "Кандидат". Как это не странно, Дина Иосифовна живо заинтересовалась предложением, и "И-Квадратам" сильно досталось за то, что не познакомили её с Вадимом в тот памятный день, когда он, если помните, заходил в театр и присутствовал на юбилейных торжествах, посвящённых Бежину…
     Всё это поведал Вадиму Яков, и добавил, что Дина Иосифовна действительно очень увлеклась слегка сумасшедшей идеей привлечь к делу совершенно "необстрелянного" в театральных делах, человека. Худрук, оказывается, уже говорила об этом и с Катюшей, и с Сальниковыми… Теперь вот мечтает повидаться с самим Вадимом и заполучить к новому сезону оригинальное звуковое оформление своего подопечного театра, который она, ко всему прочему, сама же и создавала… Слушая Анютиного отчима, Вадим не вытерпел:
     -Значит, ты тоже в курсе была, Анюта?
     Та кивнула.
     -А молчала почему?
     -Побаивалась, что ты будешь не очень-то доволен таким поворотом, и мне опять достанется от тебя, как от строгого классного руководителя. Мы договорились с мамой, что на эту тему с тобой должна говорить не я, а она. Ей ты не станешь читать морали, - сказала Анюта и невинно улыбнулась. – Она должна была позвонить тебе послезавтра и поинтересоваться, а не желаешь ли ты нанести визит худруку "Равноденствия".
     Вадим только головой покачал, а Яков засмеялся:
     -Женщины! Они без интриги жить не могут. Хочешь, съездим с тобой к Дубенко прямо сейчас?
     Вообще-то слова Анюты о том, что она побаивалась каких-то очередных его моралей, Вадима задели, и потому он сказал:
     -А легко.
     И, не без удовольствия, отметил, как Анюта удивлённо приподняла брови.
     -Отлично, - обрадовался Яков. – Я сейчас же ей позвоню. Она рада будет.
     -Это вряд ли, - скептически поморщилась Анюта. – Дина Иосифовна всегда занята.
     Но Яков набрал номер худрука "Равноденствия", снова достав телефон из кармана и включил громкую связь…
     К всеобщему удивлению, худрук, едва только Яков начал объяснять цель своего звонка, быстро сказала в трубку чуть надтреснутым, красивым голосом: "Приезжайте немедленно в театр. Оба". И отключилась.
     -Я даже как-то занервничал, - сказал Вадим, посреди разразившегося молчания.
     -Всё верно, - сказал Яков, - в присутствии таких женщин, как Дина Иосифовна, мужчины всегда немного нервничают.
     -Там одних пластических операций – штук двадцать. А уж сколько ботокса… - сказала Анюта, сделав вид, что ни к кому не обращается.
     -Попрошу без ревности, девушка, - сказал Яков. – Дина Иосифовна – дама без возраста и ботокса – дай Бог тебе, в её годы, так же выглядеть…
     Анюта не ответила и только проворчала, что ей, из-за этой Ксо, теперь из дому не выйти… Едва только Яков ушёл в соседнюю комнату, чтобы там "надеть штаны поприличней", его телефон зазвонил. Это была Дина Иосифовна…
     -Хорошо, хорошо, понял, - бодро откликнулся Яков, возвращаясь всё в тех же шортах. – Ждём тебя…
     Оказалось, что худрук задвинула все свои дела и направляется прямиком сюда.
     -Сююуда? – воскликнула Анюта, вскакивая и зачем-то озираяясь.
     -Именно, - гордо ответил Яков.
     -Дядя Яков – но ты же никогда не берёшь работу на дом!
     -Правил без исключений не бывает. Анют, принеси, пожалуйста, коньяк. Там, в кухне, на полочке…
     -Я помню, где у нас коньяк, дядя Яков, - вздохнула Анюта и направилась в кухню.
     -Дина только коньяк пьёт, - пояснил Яков Вадиму. – А ты-то как к нему?
     Почему-то Вадиму стало стыдно признаваться в том, что всем горячительным напиткам он тоже предпочитает именно коньяк.  Пришлось только пожать плечами и коротко сказать:
     -Вполне.

* * *
     -Здравствуй, Анюточка, солнышко ты наше незакатное! – провозгласила худрук, появляясь на пороге.
     Тонкая, хрупкая брюнеточка, черноглазая, с правильными чертами лица, в узких джинсах и кроссовках… Анюта открыла ей дверь, а потому сразу же попала в поле зрения.
     -Добрый вечер, Дина Иосифовна, - сказала она.
     -Не заскучала ещё по Дубинушке? Она сама к тебе примчалась, на всякий случай!
     И худрук продолжила без переходов, обращаясь уже к хозяину дома:
     -Яков! Я порчу погоду - бросила курить!
     -Дина Иосифовна, я всегда говорил, что ты – сильная личность и у тебя всё получится.
     -Ты был прав, - она картинно обняла его, пока Анюта закрывала за ней дверь. – Обожаю тебя, старый хрыч!
     -Взаимно, дорогая моя!
     Вадим наблюдал за обменом любезностями, стоя чуть поодаль в дверях гостиной, и изо всех сил старался не выглядеть озадаченным идиотом.
     -Это – он? – спросила Дина Иосифовна заглянув через плечо Якова, когда обнимались.
     Смерила взглядом Вадима. Должно быть, ответить ей должен был Яков, но ответил Вадим:
     -Видимо, да. Он уже давно тут стоит и мало что понимает в происходящем.
     -Хох. Похоже. Очень. И, какая фактура, однако! - выдохнула Дина Иосифовна.
     Без предисловий, обогнув Якова, она быстро подошла к Вадиму. По мере своего движения поднимала голову, потому что, судя по всему, не хотела отводить взгляд, а Вадим был намного выше.
     -Крепкий орешек, - определила Дина Иосифовна. – Узнаю этот разворот плеч, этот взгляд… уверена, что ты – или пловец, или ватерполист!
     -Почти в точку, - улыбнулся Вадим. – Ватерполо – одно из хобби.
     -К тому же – он у вас ещё и секси… – озадаченно оценила улыбку Дина Иосифовна.
     -А вас никто не поставил об этом в известность? - неожиданно посерьёзнел Вадим, а окружающие поголовно притихли – кто-то из них молчал непонимающе, кто-то удивлённо... 
     Вадим продолжал точно так же, строго:
     -Это – серьёзное упущение и непростительная недоработка. Необходимо срочно связаться с людьми, которые могут оперативно поправить ситуацию.
     Анюта прыснула от смеха. Она быстрее всех сообразила, что к чему, но, вероятно, лишь потому, что лучше, чем любой из присутствующих, знала Вадима. Он был – ну оочень убедителен сейчас! А Дина Иосифовна неожиданно как-то стушевалась и с вопросом посмотрела на Якова. Тот тоже мало что понимал. Профессионально-деловой тон Вадима сбил всех с толку.
     -Я снова тебя боюсь, - объявила Вадиму Анюта, посреди секундного замешательства.
     И обратилась уже ко всем присутствующим:
     -Всеобщая проверка чувства юмора! Да будет вам известно, Вадим Ефимович у нас, на минуточку, директор школы.
     Дина Иосифовна уже хохотала и, кивая Анюте, грозила Вадиму пальцем.
     -Силён, братец, - выдала она. – Силён и убедителен. Даже я поддалась. Снимаю воображаемую шляпу.
     Она обернулась на Якова:
     -Вот что мне с тобой делать, Гольдштейн? Почему ты всегда-всегда приводишь мне тех, кто, в данный момент, нужен? Именно ты, финик с горы Сион!
     И снова повернулась к Вадиму:
     -Это чудо, что ты свалился нам всем на головы – должно быть, кто-то на небе, наконец, услышал мои слёзные мольбы. Я намерена склонить тебя работать в моём театре. Теперь уже стану на этом настаивать!
     -Не уверен, что вытяну, но – спасибо за вашу настойчивость. Благодаря ей я, вероятно, соглашусь.
     -О, поверь мне, ты ещё не знаешь моей настойчивости! – заверила Дина Иосифовна.
    Относительно коньяка и странного поведения Якова всё разъяснилось достаточно быстро. Едва только Дина Иосифовна увидела коньяк на столике в гостиной, она расхохоталась и сообщила Вадиму доверительно, что Яков – убеждённый трезвенник. Коньяк этот наверняка припасён им для "подобных случаев" и ещё худрук поинтересовалась у Вадима – а он-то с ней выпьет? На что Вадим ответил, что конечно – да. При этих словах Яков посмотрел на него так, как смотрят, должно быть, на того, кто вызвался закрыть собой амбразуру – уважительно и слегка скорбно. Напрасно. Вадим, между нами говоря, понял ещё до похода на крышу, что ему необходимо "чуть набраться" сегодня, потому как события последних дней, слишком уж плотно, плечом к плечу, без зазоров взявшие в кольцо, нещадно колотили его по голове. Возможно, конечно, что голова у него просто слегка болела, вследствие травмы, но исключать мы, ребята, ничего не будем. Ага?…

* * *
     Сидели в лёгких креслах (плюшевые, достаточно комфортные по конструкции, даже для спины Вадима), а столик, на котором помещался чайник с чёрным чаем (чай пили хозяева), имел маленькие колёсики, за счёт которых его можно было передвигать по своему разумению. Как оказалось, хозяевам за несколько минут удалось собрать на стол много чего к чаю (выпечка явно свежая) и шоколад, с которым обычно пила чай худрук "Равноденствия". Так что получилось этакое смешанное чаепитие. Не знаю, как кого, но Вадима всё очень даже устраивало… Особенно его устраивало то обстоятельство, что, похоже, ему теперь нет необходимости придумывать себе занятие для того, чтобы скоротать остатки московской поездки, кроме обязательных визитов в полицию… Дина Иосифовна сидела в кресле, которое стояло рядом с креслом Вадима, а Яков и Анюта – напротив, тоже рядом друг с другом. Негромко играла музыка. Вадим лишь через некоторое время вслушался и разобрался, что это – радио, "Ретро-ФМ". Должно быть, канал находится в приоритете у худрука, а вкус у неё вполне себе хороший (что впрочем, и так ясно, стоит лишь взглянуть). Атмосфера начала понемногу приобретать характер релаксации. Вадим расслабился настолько, что быстро перестал воспринимать худрука "Равноденствия" как небожительницу. Теперь она стала для него лишь приятным собеседником.
     -А вот – я вижу, что на лбу у тебя ссадина, и ты, между прочим, еврей, - заявила Дина Иосифовна, когда распробовали коньяк (тот оказался – что надо). – Не в водном ли сражении заполучил шишак?
     -В нём, вчера, - кивнул Вадим. – Но еврей я – лишь формально. Меньше чем наполовину.
     -Но тебя же, тем не менее, обрезали? – она подняла вверх палец, давая понять, что задала очень важный вопрос. - Не разочаровывай!
     (Анюта порозовела, Яков всполошился)
     -Не разочарую, - улыбнулся Вадим.
     -Диночка Иосифовна, нуу что это, дорогая моя? Чтоо это за вопросы такие? – протянул Яков.
     -Яша, не нуди, - отмахнулась худрук. – Я должна знать об этом человеке всё, что можно узнать. К тому же всегда приятно, согласись, встретить соплеменца. Да и Анюте полезно послушать наш разговор.
     -Дина Иосифовна, ваш намёк не имеет значения - Вадим женат и у него трое детей, между прочим, - проинформировала Анюта, строго.
     -Трое? – поразилась худрук, посмотрев на Вадима.
     -Трое, - он пожал плечами.
     -Ты не представляешь себе, Вадим, как быстро растёт моё желание поработать с тобой, - заявила Дина Иосифовна. – У тебя грудь волосатая?
     -Практически нет, - ответил Вадим серьёзно. – Вы будто ведёте набор в гренадёрский полк. Я вписался в каноны или - увы?
     Анюта фыркнула от смеха.
     -Вписался-вписался, - сказала Дубенко и тоже засмеялась. – Не люблю мужчин с волосатой грудью, но, справедливости ради - иногда и среди них попадаются неплохие экземпляры… Вот Анюта надо мной хихикает, а позволь спросить – ты видел, как она танцует? Нет? Много упустил, драгоценнейший! Эта девочка у себя на курсе, между прочим…
     -Дина Иосифовна! – почти простонала Анюта.
     -Ты волшебно танцуешь, Анюточка. Незачем своё умение скрывать перед достойными молодыми людьми. Обещай, что восполнишь пробелы?
     Анюта посмотрела на Вадима. Он, в ответ, чуть улыбнулся и, едва заметно, пожал плечами, что означало, по-видимому… А Бог знает, что это означало! Вадим и сам толком не знал…
     Далее говорили уже более конструктивно. На фоне песен Сандры, Юрия Антонова, Риккардо Фольи,  Дюран Дюран, Бананарама, других, не менее известных и знаменитых. Через какой-то час Вадим уже знал вкратце, что от него будет требоваться в театре и теперь даже захотелось попробовать себя в качестве… театрального звонка (так, упрощённо, он назвал для себя то, что ему предлагали). А ещё он узнал, что регистр его голоса называется "бас-баритон" и это обстоятельство сильно повеселило, поскольку он никогда не предполагал, что говорит каким-никаким басом. Басом для него всегда были Шаляпин и Хворостовский… Оказалось, что бас-баритон это не совсем то, на что он, дурак, думал. Это, например, закадровый голос в "Цветах войны", которые уже упоминали И-квадратики, или менталист Патрик Джейн, каким он неожиданно стал в российском теледубляже… Договорились с худруком о встрече через день. Дина Иосифовна хотела бы повидаться раньше, да дела ей не позволяли…
     Тут зазвучала песня, на первых аккордах которой, Анюта неожиданно и громко объявила:
     -Моя любимая!
     Она отложила в сторону чуть надкушенный кусочек плитки шоколада и шагнула в сторону от своего кресла. И Дина Иосифовна, и Яков на Анютино объявление отреагировали совершенно одинаково: приняли некое подобие "стойки" – вытянулись в струнку… Песня была "Where The Wild Roses Grow" в исполнении Ника Кейва и Кайле Миноуг…
     А Анюта, тем временем, медленно и задумчиво раскачивалась в такт мелодии, закрыв глаза и обняв себя за плечи. История про то, как некий тип взял да убил, влюблённую в него красивую девушку, сказав при этом: "All beauty must die". А почему, зачем… Должно быть лишь для того, чтоб получилась хорошая песня. Вадиму эта самая песня никогда не нравилась. Должно быть, из-за её содержания… Но то, как двигалась сейчас в танце Анюта, пожалуй, вполне могло бы заставить его поменять своё мнение! Она изгибалась, словно гуттаперчевая кукла, на ходу сочиняя свой изящный и красивый танец-полёт. Движения были так легки, что казалось, будто танцовщица не касается ногами пола. Яков прибавил звук через дистанционный пульт. Балет Вадим тоже никогда особо не понимал и не интересовался языком танца, несмотря на то, что много лет уже дружит с хореографом. Но, именно сейчас, каждое движение этой маленькой и тонкой, как стебелёк, девочки, виделось ему преисполненным таинства, какой-то невозможной, почти нечеловеческой пластикой и экспрессией.

And I said, 'Do you know
Where the wild roses grow
So sweet and scarlet and free?

     Выводили певцы, а Анюта кружилась опавшим лепестком на ветру, на расстоянии вытянутой руки от Вадима. Выгнувшись, она сделала знаменитую "ласточку", больше напоминающую гимнастический трюк, чем танцевальное па. Так получилось, что сделала она это па прямо над креслом Вадима. Тот машинально поддержал её за руку, чтоб, чего доброго, девушка не упала. Случайно ли Анюта сделала свой трюк именно над креслом Вадима? Хм… "All beauty must die" – хрипел Ник Кейв, а Анюта, словно бы увлекаемая всё тем же ветром, отступила на несколько шагов, превратилась в изломанный, хрупкий стебелёк, беззвучно упала на пол, поникая головой и тонкими руками.

For my name was Elisa Day…

     Стих последний аккорд, сменился чем-то другим, более позитивным… А в комнате, в ту же секунду, раздались восхищённые возгласы и аплодисменты Якова, пополам с Диной Иосифовной. Анюта, улыбаясь, поднялась на ноги и шутливо раскланялась. Вадим так же несколько раз хлопнул в ладоши. Он, как загипнотизированный, смотрел на Анюту, стараясь разобраться в чувствах, вдруг нахлынувших на него и, надо сказать, мало что понимал в происходящем с ним… Точнее, понимал-то он всё преотлично, слегка смущало лишь собственное поведение – например, что заставило его поучаствовать в этом танцевальном этюде? Неужели… любовь?... Да нет, вроде бы…
     -Неплохой дуэт, - заметила, между делом, худрук. – Я бы не останавливалась. Чувство партнёрства у вас, судя по всему, уже есть…
      С Диной Иосифовной попрощались в девять вечера. На прощанье она по-свойски расцеловала и заставила Вадима дать ей обещание ни в коем случае не пересматривать "Цветы войны" ("Ты обязательно начнёшь перенимать манеру этого парня – но у него за спиной школа-студия МХАТ, а у тебя – всего лишь схожие с ним голосовые данные. Не старайся прыгать выше головы, выкинь из мозгов всё, что требуют от тебя в ватерполо - мне нужен твой оригинальный голос, и та манера, в которой ты разговариваешь со мной сейчас. И ничего из Бежина тоже не смотри – ты достаточно на него похож (сто процентов!), всё остальное станет уже перебором"). Вадим пообещал ничего не смотреть и никому не подражать, но тут же решил обязательно найти в интернете хотя бы фильм "Цветы войны". Худрук "Равноденствия" плохо его знает, и совсем не в курсе джиу-джитсу и кун-фу… Спокойно, Дина Иосифовна – я ни с кем не стану мериться бицухой и не пойду на прямое противостояние. Зачем? Гибкая ветка ивы всегда распрямится после бури…
     После ухода Дубенко разговорились о театре. Ну, настроение такое вдруг нагрянуло. Хозяева  выудили альбомы с фотографиями, и Вадим, наконец, смог увидеть Анюту на сцене. Пять главных ролей… Оказывается, это – довольно много для актрисы её возраста. А если брать во внимание роли второстепенные, то можно уже, пожалуй, говорить об Анюте как о приме "Равноденствия". Последнюю фразу бросил Яков, причём Анюта тут же на него замахала руками. А чего махать?...
     Куличик уже давно свернулся калачиком и спал у Вадима на коленях. Яков удивился, увидев это, а Анюта сказала:
     -Куличик не любит чужих. Ты для него отчего-то не чужой…
     Будучи, как оказалось, совершеннейшим жаворонком, Анюта принялась зевать и, около десяти вечера, почистила зубы в ванной, после чего отправилась спать. Вадим тоже решил, что пора закругляться с визитом и вызывать себе такси, но Яков решительно этому воспротивился.
     -У тебя что, семеро по лавкам? – спросил он.
     -Да, но не в Москве, - честно ответил Вадим. – А хотя нет – одна-то у меня теперь тут живёт. Лиза. Но, к счастью, в другом районе.
     -Не считается, - решительно заявил Яков. – Ты остаёшься тут, и завтра я тебя, без всякого такси, отвезу, куда скажешь. Кстати, даже выдам новую зубную щётку…

* * *
     Куличик не отходил от Вадима. Тот, несмотря на то, что всю свою жизнь, вроде бы считал себя собачником, не смог устоять против обаяния этой малявки, которая всю ночь дрыхнула и мурчала возле его уха, пристроившись в этом промежутке – ухо и плечо. Заботливый хозяин Яков Нойевич, помимо зубной щётки, выдал гостю пару большущих простыней, одной из которых накрыли симпатичный удобный диванчик, в гостиной. Вместе с подушками накрыли - так Вадим предложил. Во-первых, не хотел создавать хозяевам лишних проблем со стиркой наволочек, во-вторых – уже испытано (когда приходилось, по какой-то причине, дома ночевать в гостиной, то поступал он именно так)…
     К тому времени, когда гость устроился на ночлег, Анюта, вероятно, уже крепко спала, и это обстоятельство, к счастью, избавило Вадима от прокручивания в уме различных вариантов развития событий, скажем так. Хотя, чего уж там – отдельные мыслишки, тем не менее, всё равно пробегали, куда от них деваться… Но заснул он в ту ночь с единственной мыслью: "Если что-то ВДРУГ – ни в коем случае не обидеть её. Не хамить и не оскорблять. Цивилизованно объяснить, почему "нет"… В полной уверенности, что у него всё это (в случае чего) получится, заснул. Постарался выбросить из головы дикие розы… Успешно.

* * *
     Проснулся рано. По привычке. Дарья просыпалась всегда, в самом лучшем случае, в половине девятого, а он вечно открывал глаза чуть раньше её – около восьми. А сегодня, ко всему, ещё и очень хотелось пить. Вчерашний коньяк, понимаешь… В комнате, чуть подсвеченной утренним солнцем, вполне себе темновато и уютно по причине опущенных бамбуковых римских штор. Вадиму понравилось тут. Даже этот мурлыка под ухом не испортил общего впечатления. Вадим почесал Куличику пушистое пузико, и, посмотрев на часы, прикинул, что пора бы уже собираться, если не хочешь утренних посиделок с хозяевами (а он их совершенно не хотел)... Сложил простыни и повесил на спинку дивана. Римские шторы поднимать не стал – попробуем без самоуправства (и без того достаточно)! Умылся в ванной и отправился в кухню, попить, параллельно пытаясь припомнить, какой тут у них дверной замок, и возможно ли уйти самостоятельно, если хозяева до его ухода не проснутся. Насколько знал такие двери, замок на них должен захлопнуться. Ладно, будем считать, что всё так и есть… Из окна кухни открывался вид на миленький дворик. Почему-то подумалось, что девушка, подобная Анюте, может жить только в таком вот милом дворике. Дворик, в котором жила Маша в своём родном городе, чем-то напоминал этот. Только в Машином росло великое множество старых деревьев, и их никто никогда не подстригал, а здесь…
     -Коньяк - вечером, а утром – вода? – услышал он.
     Обернулся. Анюта. В маечке, шортах и вьетнамках. Истинный жаворонок – потому что уже причёсана и не заспанна, не то что он – помятый (должно быть), с лёгким похмельем, небольшим головокружением и, к тому же - босиком…
     -Доброе утро, - сказала ему Аня. – Надеюсь, по утрам ты не свиреп?
     -Доброе. По утрам я обычный, - улыбнулся Вадим. – Уровень свирепости у меня повышается прямо пропорционально дневным событиям, а утром – я лишь похож на сонную сову.
     -Ты, значит, сова? А чего тогда так рано подскочил?
     -Как говорится – вот такая я хреновая сова. Обычно приходится рано вставать. К тому же – Даша рано просыпается… Привык. Анют, накорми, пожалуйста, своего Куличика – он требует у меня поесть, а я не в курсе тонкостей.
     Анюта засмеялась и достала из шкафчика кошачий корм для котят…
     -Он с тобой спал? – спросила она, присев возле штуки, которая, должно быть, носит гордое название "профессиональной кормилки и поилки для кошек". Красивые плошечки, не грубые-металлические, как для собак. Изящные даже…
     -Всю ночь мурчал так, словно Яков и его тоже угостил своим коньяком.
     Анюта посмотрела снизу-вверх, сидя на корточках возле уплетающего за обе щеки Куличика:
     -Он у меня действительно никогда не идёт к чужим, а тебе – проходу не даёт. Знаешь, что это означает?
     -Нет, не знаю. Что это означает?
     -Это означает, что ты – очень хороший человек.
     Вадим пожал плечами:
     -Спасибо, Куличик. Что я ещё могу сказать…
     -Я тоже никогда не иду к чужим. И – тоже не даю тебе проходу.
     -Послушай, давай мы не будем сейчас…
     -Скажешь – нет? – перебила Анюта. - Лизу это бесит. Она вчера дала понять. И я считаю, что она права… но ничего не могу с собой поделать. Всё время о тебе думаю, как дура. Возможно, имеется какой-то рецепт, чтоб прекратить думать о тебе? Если знаешь, то, быть может, поделишься, спасёшь?
     -Поройся в Сети. Существует очень много методик разных психологов. Выбери из ассортимента самую для тебя приемлемую и спасёшься.
     -А ты, как психолог, ничего не посоветуешь?
     -Ты же знаешь – я не психолог.
     -Не верю, - помотала головой Анюта.
     -Это – твоё дело, - он пожал плечами.
     Рецепт, конечно же, есть. Он, на удивление, прост. Спокойно, Вадим. Это – всего лишь утро. Оно быстро пройдёт. Всем известно. Потому – стой там же, где стоишь, и не дёргайся. "Блин, тебе скоро 38! Сколько ж можно-то? Утихомирься уже, плейбой! Вообще-то, пора на покой, в твоём-то возрасте"… (Так подумал Вадим, и сам же послал себя к чертям собачьим)
     Анюта поднялась с корточек, шагнула к нему. С носка шагнула, словно в танце. Должно быть так её учили в театральном, на каком-нибудь сцендвижении. Подтверждая эту мысль, она согнула руки в локтях, выставила вперёд ладошки и он (снова! вот наказание!) почти уже ощутил их лёгкое, вздрагивающее прикосновение к своей груди. Трудно сказать, ждал ли он вообще этого прикосновения. Вадим (опять же) и сам был как-то не очень в курсе. Просто… Чёрт, а наверное ему было бы приятно это её прикосновение. Главное, что оно, само по себе, не сулило никаких последствий. Несомненно… Тишина, царившая кругом, Вадиму тоже нравилась. Он успел уже сильно отвыкнуть от таких эпизодов своей жизни: чужой дом в котором девушка, утро… Судя по всему, успел соскучиться по такой романтике. Это что значит? Значит, пора начинать с Марусей ролевые игры?...
     Не успел довести мысль до логического конца, а Анюта так и не коснулась ладонями его груди - со стороны кухонной двери-купе внезапно послышался заспанный голос:
     -Анюта, я сейчас где? У тебя в гостях? Ничего не понимаю. Что это всё значит? Откуда тут у тебя Грэг?
     Ксо!
     -Ксо! – воскликнула Анюта радостно и запрыгала на месте. – Ура! Сама проснулась! С ней всё хорошо!
     Анюта побежала к подруге, а Вадим, не оборачиваясь на них, прикрыл глаза, чтобы стряхнуть с себя наваждение…
     Пока между девушками шёл разбор полётов, допил воду, методично сполоснул керамическую кружку из которой пил, и повесил на специальный крючок, рядом с разноцветными её собратьями. Только после всего - повернулся к подругам.
     -Ничего не помню! – говорила между тем Ксо. – Позор! Я что, напилась вчера?
     -Только без нервов, хорошо? Доктор сказал, что ты перенервничала и потому твой организм отключился, - говорила Анюта радостно. – Идём, я тебя буду угощать.
     -Какой ещё доктор?
     -Хороший доктор. Наш сосед. Он велел накапать тебе валерьянки, когда проснёшься…
     -А что, Грэг теперь у тебя живёт?
     Этот диалог, судя по всему, мог бы продолжаться бесконечно.
     -Вчера ты решила свести счёты с жизнью, путём сбрасывания себя с крыши, - сказал Вадим, запросто перекрыв девичье щебетание. – Мы отговорили тебя от этого глупого шага. А Грэг здесь не живёт. Кстати, он даже не существует.
     Девушки враз замолчали и уставились на него: Ксо - ошарашено, Анюта - чуть смущённо.
     -Ксо, это – Вадим, - пробормотала Анюта, глядя в пол.
     -Вы извините, девчонки, но если я ещё немного тут постою, то опоздаю на тренировку. Рад, что ты жива-здорова, Ксо. Увидимся!
     Он обогнул стоящих на его пути подружек, обулся в прихожей, а потом беспрепятственно захлопнул за собой дверь… Услышав этот звук, Ксо повернула голову в направлении звука, но сказала, как и прежде, заторможено:
     -Ничего не поняла. Вадим? Какой ещё Вадим?
     -Вадим Лапин, папа нашей Лизы.
     -Чтоо? – округлила глаза Ксо. - Ты трахаешься со стариком?
     -Вот безмозглая-то! – Анюта, хохоча, замахала на подругу руками. – Папа Лизы – не старик! Папа Лизы – это бывший Грэг. На самом деле его зовут Вадим. По просьбе Лизы он помог разобраться с твоим дурацким, озабоченным фотографом. Чтобы внедриться в нашу компанию, ему пришлось, как в кино, поработать под прикрытием и выдать себя за англичанина. Ему это не сложно было – у него идеальный английский. Даже я поверила! Лиза попросила с нами познакомиться потому, что раньше всех поняла – с Андроном не всё ладно. Вадим не хотел нам врать, выдавая себя за иностранца, но мы сами его к этому подтолкнули и всё вышло само собой. Как оказалось, никто от этого не прогадал. Вадим и Лиза вчера буквально стащили тебя с крыши, с которой ты хотела сброситься. А потом дядя Яков оставил Вадима ночевать, потому что дядя Яков всегда всех оставляет ночевать. Наш гость спал на диване в гостиной, слушал мурлыканье Куличика.
     Ксо сильно-пресильно задумалась.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ЗВОНКИ
     Какая, к шуту, тренировка? Это с сотрясом-то? Ну-ну. Вождь краснокожих! Быстро – домой, мокрое полотенце на голову, спать. И чтоб без всяких мыслей о молоденьких, талантливых актрисах! Так и сделал. Даже уснуть получилось, между прочим.
     Через пару часов его разбудила Маша. Позвонила.
     -Как самочувствие нашего  сотрясённого? – спросила она.
     -Сплю, - честно ответил Вадим. – Привет, Марусь.
     -Ой, извини! – искренне испугалась Маша. – Я-то думала, что ты уже должен проснуться, нарочно высчитывала даже.
     -Всё нормально, - Вадим улыбнулся. – Просто, вчера одна из Лизиных подруг едва не бросилась с крыши многоэтажки. Меня вызвали на место событий, а потом оставили ночевать, так что вчера вечером и сегодня утром мне пришлось решать чужие проблемы, задвинув свой сотряс подальше. Теперь я – использую накопленные бонусы.
     -Как же долго я буду тебя расспрашивать, когда ты, наконец, вернёшься! Жаль, что не удалось этого сделать во времена моих наездов…
     -Ну, во время твоих наездов, у нас с тобой не находилось времени на долгие, отвлечённые беседы. По объективной причине, - заметил Вадим.
     -Да уж, - засмеялась Маша. – По самой-самой объективной!...
     И спросила тихо, как бы между делом:
     -А сейчас ты один?
     -В смысле? Ты хочешь знать, один ли я тут сплю?
     -Дима…
     -Слушай, что за бред? Извини конечно, но это – именно бред.
     Кто тут хочет констатировать, что мысли Вадима начали понемногу оседать на его голосе, как осадок из минеральных солей оседает на морское дно? Ха. Вы, пожалуй, правы! Вот и Маша, без особого труда, лишь по голосу вычислила, что с Вадимом что-то не так…
     -Не сердись, пожалуйста, но с тобой что-то творится, – сказала она. - Ты какой-то… не ты стал в этой поездке. А ещё - я, по-моему, тебя ревную… Ты там так долго… Скажи, что я - дурочка.
     Вадим отшучиваться не стал.
     -Ты – дурочка, - сказал он. – Я, конечно "тут", но непосредственно под твоим надзором. Или ты не в курсе, Солнце?
     -Неужели ты хочешь сказать, что если когда-нибудь решишь мне изменить, то обязательно спросишь разрешения?
     Он расхохотался.
     -А что, здесь есть рациональное зерно, - сказал Вадим, отсмеявшись. – Не находишь?
     -Нет, не нахожу, - сердито ответила Маша.
     -Я, как подлинный и убеждённый подкаблучник, пожалуй, действительно спрошу у тебя разрешения, прежде чем сделать подобный шаг.
     -Ты не подкаблучник, Вадим, - сказала Маша, со вздохом. – Ты просто хочешь, чтоб окружающие тебя таким считали (в том числе – и ты сам), но - увы, увы, увы.
     -Хорошо, отсечём "подлинного", - согласился он. – Но я же могу оставить себе хотя бы вторую часть моего заявления? "Убеждённый" меня тоже вполне устраивает. Тебя, надеюсь, тоже.
     Маша опять вздохнула.
     -Мило, когда есть к чему стремиться, - ответила она. – Но ты – слишком самостоятельный, чтобы залезть под какой-нибудь каблук. Не знаю только, хорошо это или плохо.
     -Не под какой-нибудь, Марусь. Под твой. Исключительно. И влез я под него очень самостоятельно.
     -Уже близко к истине, - одобрила Маша. – Давай прощаться. Дашке пора спать.
     -Передай, что я соскучился.
     -Передам… Когда вернёшься, Дим?
     -Остались небольшие формальности с правоохранительными органами. Недели через две, я думаю.
     -Его надёжно засадят?
     -На этот раз, надеюсь, да. Девочка даёт показания… Федя говорит, что в сумме всё потянет лет на десять…
     Маша вздохнула.
     -Герои вы мои…
     -Нам очень помогли. Без помощи доблестных Лизиных подружек вряд ли что-то получилось бы, ведь это дело – исключительно женское, деликатное. Мы с Федей в данном конкретном случае – лишь грубая мужская сила.
     -И ты в этом женском деле – как рыба в воде, - подтвердила Маша.
     -Я тебя люблю. Не забывай.
     -Не забываю, но я – всё равно люблю тебя сильнее. Это ты тоже не забывай.
     -Помню, помню, Солнце. До связи? Дашку поцелуй.
     -Поцелую. Скажу, что от папы и проанонсирую свидание по Скайпу. До связи.

* * *
     Утро выдалось хмурым, моросящим и ветреным. М-да. Хорошо ещё, что вчера на крыше так не задувало, а то, ненароком, Ксо и не пришлось бы прыгать самой – сдуло бы!
     К театру подошёл, как и просила Дина Иосифовна, в полдень. Она пообещала, что его обязательно встретят, чтобы сопроводить туда, куда нужно, но никого возле служебного входа он не увидел. Никого, кроме Анюты. Она поднялась с бело-чёрной скамейки навстречу Вадиму.
     -Привет, - сказал он. – Так мой гид – это ты?
     -Привет. Это - я, если ты не против.
     -Против? С чего бы?
     -Ну… я опасалась, что после вчерашней нескладухи у меня дома, мы уже не друзья с тобой и ты не захочешь меня вовсе видеть.
     -Не понял тебя. Что ты имеешь в виду, говоря о нескладухе? Внезапное появление Ксо и возможные сплетни на отвлечённые темы?
     -Нет, я имела в виду то, что было до её появления…
     -А что там было? – Вадим искренне удивился.
     -А разве ничего не было?
     Он улыбнулся:
     -Ну, если бы мы с тобой были школьниками, то, по всей вероятности, после вчерашней беседы в твоей кухне, начали бы дружить, и, по дороге домой, я таскал бы за тобой твой портфель…
     -Но, по твоему лицу вчера в кухне, читалось, что дело-то как раз не шуточное, - сказала Анюта, то ли слегка обиженно, то ли смущённо.
     -Конечно не шуточное. Ты сама упомянула утреннюю свирепость, если помнишь.
     -Но мне отчего-то всё равно кажется, что я должна перед тобой извиниться...
     -Хочешь, открою очередной секрет?
     Анюта посмотрела, на этот раз, почти испуганно. Вадим чуть поманил её к себе и когда она слегка вытянула к нему шею, сказал полушёпотом:
     -Если я верно понял то, на что ты намекаешь, скажу: там вчера всё равно не было никаких условий. Для ТЕБЯ их не было. Второпях эти дела не делаются. Не парься, Ань, и не забивай себе голову. Всё нормально.
     А потом добавил, ещё раз улыбнувшись:
     -Тема закрыта?
     -Я кажусь тебе глупым ребёнком, - вздохнула Анюта.
     -И мне это не кажется, - подтвердил Вадим. – А хочешь – честно про Ксо?
     -Очень хочу…
     -Вся эта "бывалость", её апломб и бесспорная привлекательность, на твоём фоне отступают далеко на задворки. Ты – настоящая, Анюта, живая, искренняя. Таких, как ты, сейчас очень мало на свете, поверь. Take care. Когда твоя "детскость" улетучится (а она улетучится), ты будешь жалеть. Deeply. 
     -Так помоги же мне, пожалуйста, сделать всё, как надо, - прошептала Анюта. – Ты же можешь, я знаю. Чтоб ничего не потерялось…
     Вадим не ответил. Он сунул руки в карманы куртки, и шагнул к двери служебного входа…

 * * *
     По закулисью шли молча. Возле входа на второй этаж их встретила лично Дина Иосифовна.
     -На тебя уже делают ставки, - объявила она Вадиму, когда свернули к студии звукорежиссёра.
     -Кто и на предмет чего? – поинтересовался он.
     -Наши доблестные звукари. Едва они узнали о моей задумке, как объявили о полной её несостоятельности. Уверены, что ты не справишься с задачей. Принимаешь вызов?
     -Формально. Между нами говоря, лично я на себя никогда не поставил бы, в данной ситуации.
     -А вот зря! Зря! – Дина Иосифовна сдвинула брови. – Ты в курсе, что я никогда не ошибаюсь, когда делаю ставку на какого-либо актёра?
     -Один маленький нюанс: я не актёр.
     -Не важно, Вадим, - строго ответила худрук и отвернулась от него, как от назойливой мухи.
     Он обратил внимание, что, внимая их разговору, Анюта заметно нервничала. Должно быть, Вадим вёл себя в корне не верно и неправильно разговаривал с Диной Иосифовной. Причину он пока не понял, потому что с худруком почти не был знаком. Но, в любом случае, прогибаться ему, вроде бы, нет причины… Или уже есть?
     Далее, Дина Иосифовна выдала следующее:
     -Анюта, спасибо за помощь по доставке. Если у тебя имеются какие-то дела, то быстренько отменяй их. Я сейчас буду укрощать этого необъезженного жеребца, и ты мне поможешь.
     И, подцепив Вадима под руку, куда-то повела. Анюта немного постояла в нерешительности, соображая, а потом побежала следом.
    
* * *    
     Вадим имел некоторое представление о том, как выглядит пульт звукорежиссёра. На работе не раз доводилось участвовать в радиопередачах, согласно должности. Студия в Равноденствии была очень такая… как бы обозвать её, чтобы никого не обидеть… Компактная, одним словом. Квадрат, примерно пять на пять, посреди студии стояло несколько плетёных (!) кресел, а за стеклом помещался, собственно, сам звукорежиссёр. На вопрос, зачем вообще драматическому театру подобная студия, Дина Иосифовна рассмеялась и сказала, что, во-первых, иметь звукозаписывающую студию, в наше время, менее затратно, чем где-то, у кого-то её снимать. А сама студия очень даже нужна для работы – тут пишут и шумы, и музыку для спектаклей…
     -Мы – современный театр, и запросов у нас много. Например, шум прибоя или выстрелы. Или, скажем, актёр сегодня не в голосе, а ему предстоит петь. У нас обширная фонотека, голоса практически всех актёров, занятых в репертуаре. Это, как заявление о приёме на работу. Как только приходишь сюда работать – будь добр зафиксироваться в фонотеке. К тому же у нас есть и музыкальные спектакли, между прочим, с лёгкой руки Бежина. Целые арии для них записаны.
     -Арии в исполнении Анюты у вас тоже есть? – он обернулся на Анюту, которая вошла в студию вслед за ними.
     -Их немного, - ответила Дубенко. – Она у нас, как и её кумир, противник всего этого. Чего бы ей не стоило, всегда будет петь вживую. По крайней мере, она так утверждает. Садись, пожалуйста – говорят у тебя сотрясение мозга.
     -Спасибо. А кто у нас в России кумир? – полюбопытствовал Вадим, опять обернувшись на Анюту, и сел в предложенное кресло.
     -Дядя Серёжа. Бежин, - сказала она и тоже села, в кресло рядом.
     -Кумир и, в какой-то степени, учитель, - подтвердила Дина Иосифовна. – Он играл Фердинанда в "Коварстве и любви" Шиллера. В новом театральном сезоне мы реанимируем тот спектакль, а Анюта там играет Луизу. Она уже все старые видео с этого спектакля наизусть выучила.
     -Их очень немного, к сожалению, - смутилась Анюта. – И все – очень эпизодичные, отрывочные. Очень мало там можно почерпнуть для себя …
     -Но суть ты уловила, можешь мне поверить, - подбодрила Дубенко. – Я уже говорила тебе об этом, и повторять не устану. Бежин был бы доволен тобой, как партнёршей.
     -Я надеюсь, - сказала Анюта.
     Дубенко отошла за стекло, к звукорежиссёру. Очевидно для того, чтобы дать какие-то указания. Вадим и Анюта остались в студии наедине.
     -Я вижу, ты нам не веришь? – спросила Анюта у Вадима, который так и продолжал, с интересом, озираться по сторонам.
     -В чём?
     -Ну, во-первых, в успехе затеи, во-вторых, в том, что я могу хоть что-то из себя представлять на сцене…
     -Откуда такой вывод?
     -Смотришь недоверчиво.
     -Ты неверно расшифровала. Я, всего лишь, со скрипом, пытаюсь всё это себе вообразить.
     -И не выходит, - кивнула Аня.
     -А я даже объясню тебе, почему.
     -Ну-ка, ну-ка?
     -Проще простого. Никогда в своей жизни не сталкивался с театром напрямую. Не видел его изнутри. Я, если хочешь, полный профан в этом смысле. Актёры для меня – инопланетяне. Вы – другие.
     -И я?
     -И ты. Ты – это вообще космос.
     Анюта наморщила лоб.
     -Не поняла. Космос – это хорошо или плохо? В твоём понимании?
     -Метафорически. Космос – это бесконечность. Непостижимая бесконечность.
     -А я?
     -И ты. Аналогично.
     Она замолчала, раздумывая. И тут, как раз, появилась Дина Иосифовна в сопровождении какой-то джинсовой компании.
     -Други мои, - объявила Дубенко, - спешу уведомить, что микрофоны включены, и все слышали ваш милый диалог
     Анюта посмотрела на Вадима. Он вообще никак не отреагировал.
     Звукорежиссёра звали Витя, а его помощника – Шурик. Они пожали Вадиму руку и охотно-весело поведали о том, что в "Равноденствии" их прозвали "Винтик и Шпунтик".
     -Мы поспорили на счёт идеи Дины Иосифовны, - проинформировал Витя. – Я – сомневаюсь, а Шурик уверен в успехе.
     -Ты спроси у него, на что они спорили, - поморщилась Дубенко. – Меня немного обидело.
     -Витёк мне купит макзавтрак, - торжественно сказал Шурик.
     -Даже не мечтай, - вставил Витя. – Это ты будешь несколько дней подряд регулярно приносить мне в студию Венский кофе!
     -Это они про Макдональдс, - пояснила Дина Иосифовна с изрядной долей презрения в голосе.
     -Самый лучший кофе, - нравоучительно начала Анюта, а продолжили они уже хором с Дубенко:
     -В Старбаксе!
     -Вы оба продешевили, чуваки, - кивнул Вадим с улыбкой, подтверждая.
     И, к огромному удивлению Анюты, Дина Иосифовна с Вадимом, не сговариваясь, стукнули ладонью о ладонь.
     -Но – к делу, - скомандовала Дубенко.
     Винтик и Шпунтик взяли под воображаемые козырьки и покатились обратно, за стекло.
     -Вот, посмотри. Это – твой текст, - худрук протянула ему листок бумаги с распечатанным на принтере текстом.
     Вадим пробежал глазами, поднял голову, посмотрел на Дину Иосифовну.
     -Твои резолюции? – полюбопытствовала она.
     -Поток сознания, - сказал Вадим, изучая листок с текстом.
     -На том и стоим, - подтвердила Дубенко.

* * *
     В тексте было вот что: "Здравствуйте, дорогие гости! Добрый вечер! Доброе утро! Внимание, внимание! Это - первый звонок!". Далее, под абзацем: "Звонок номер два! Вы ещё успеете забежать в буфет!" И третье: "Последнее предупреждение: третий звонок". А ещё ниже – "Уважаемые зрители! Пожалуйста, отключите сотовые телефоны!"
     -Это всё? – он заглянул на обратную сторону листка.
     -Дополнишь? – заинтересовалась Дубенко.
     -Текст уже утверждён? – уточнил Вадим.
     -Нет. Это – набросок. Я надеялась, что ты внесёшь свои коррективы. Внесёшь?
     -Внесу, - кивнул Вадим. – Если можно, один нюанс: я могу, для затравки, прочесть это по-английски?
     Из-за стекла послышались оживлённые возгласы.
     -Делай, что хочешь, - сказала Дина Иосифовна. – Будем считать, что это – твой бенефис. Анюта помешает?
     Анюта сделала умоляющее лицо. По-видимому, очень не хотела вставать со своего кресла.
     -Ничего личного, - сказал он ей в ответ на взгляд.
     -Пойдём, пойдём, - поманила её Дина Иосифовна. – Ты всё увидишь и услышишь.
     Когда Вадим остался в студии один, перед микрофоном, первым делом, отложил в сторону листок с текстом…
     -Action! – скомандовал он – то ли Винтику со Шпунтиком, то ли сам себе… И продолжил по-английски:
     -I wish you all a good evening! Do not be afraid and do not be surprised -this is just a tribute to the theatrical tradition. The first bell is ringing.
     Если бы Вадим наблюдал за происходящим за стеклом, то увидел бы бурную реакцию на свои слова. Винтик и Шпунтик враз завопили. Дубенко погрозила им пальцем, а Анюта сидела, замерев, на своём стуле, а щёки её полыхали оттого, что в данный момент она как раз постигала эпохальность момента и испытывала небывалую гордость за то, что, по сути, появлению в театральной тон-студии ЭТОГО человека, "Равноденствие" обязано только ей.
     Но Вадим ни на кого не смотрел, он продолжал, уже по-русски, без пауз и пояснений:
     -Всем доброго вечера! Не пугайтесь и не удивляйтесь: это - всего лишь дань театральным традициям. Звенит первый звонок. Пе-ервый!
     Далее Вадим снова говорил на английском:
     -You will have time to go to the buffet, but please, do not be carried away by there! Already ringing the second bell, - сказал он и тут же перевёл сказанное:
     -У вас будет время зайти в буфет, но, пожалуйста, не увлекайтесь там! Уже звенит второй звонок.
     Вадим не видел, как потрясает руками над головой Шурик, потому, что смотрел только перед собой.
     -The third bell. To the attention for those, who are not yet in auditorium: now is the time to get in there. I believe in you. \\Третий звонок. Для тех, кто ещё не в зрительном зале: сейчас самое время войти туда. Я верю в вас.\\
     Дина Иосифовна вскочила со своего места, видимо, чтобы бежать куда-то, но Анюта предупредительно ухватила её за руку и худрук никуда не побежала.
     -ladies and gentlemen! Please, turn off the volume all your devices. They can seriously interfere with the actors on the stage... I could trust you. Thank you for your understanding! \\Уважаемая публика! Пожалуйста, отключите звук у всех ваших девайсов. Они могут сильно помешать актёрам на сцене... Я знал, что могу вам доверять. Спасибо за понимание!\\
     Худрук появилась на пороге комнатки, отгороженной от студии стеклом, совершенно внезапно. Ничто не предвещало того, что сейчас последует. Вадиму сперва показалось, что она возникла там, возмущённая его самоуправством. Он даже приготовился к тираде, которая должна последовать. Должно быть, входи он в число служащих "Равноденствия", душа его ушла бы в пятки.
     Но худрук, вопреки ожиданиям, без лишних слов и пояснений, рванула к Вадиму и обняла его.
     -Ты – гениален! Ты – гениален, Вадим! Где делают таких, как ты? Фантастика! Тебе даже дублей не понадобилось! Я-то приготовилась к долгой и утомительной работе с "непосвящённым", а ты оказался профессиональней, чем многие мои актёры после месяца репетиционного периода. Можно я тебя поцелую?
     -А я - хочу от тебя ребёнка! – возопил Шурик тоненьким голоском.
     Дубенко, вопреки всем, даже самым смелым предположениям, трижды расцеловала Вадима в щёки.
     -Мне просто необходим такой человек, как ты! – заявила она. – Пиши заявление о приёме на работу. Немедленно!
     -О приёме на работу в качестве кого? – уточнил Вадим серьёзно, а потом улыбнулся.
     -Там решим. Ты, главное, напиши его.
     -"Официальный голос Московского театра "Равноденствие", - проговорила Анюта.
     -Сууперрр! – восхитился Витя. – Ты звучишь охрененно. Именно так и пиши в своём заявлении: "Официальный голос". Жаль, что я в тебя не верил – теперь вот заказывать моему сподручному Шпунтику эту дурацкую жрачку из меню для школьников.
     -Че-воо? – оскорбился Шурик. – А ну, повтори!
     И они удалились в комнатку за стеклом, чтобы там выяснить отношения. За закрытой дверью ничего слышно не было, но догадаться вполне можно…
     Вадим пронаблюдал за "застекольной" сценой, и сказал:
     -А они – неплохая пара.
     -Как ты понял? – хихикнула Анюта.
     -Да тут и понимать нечего, - пожал он плечами.
     Дубенко всё это время молчала и только стояла чуть поодаль, сложив руки на груди.
     -У тебя есть какой-то секрет? – спросила она, наконец, у Вадима.
     Тон её уже совершенно поменялся. Сейчас худрук была, скорее, грустна.
     -Никакого секрета, - ответил Вадим. – Я просто привык выступать перед аудиторией, и соображать чем быстрее, тем лучше.
     -Представляешь всех в этой аудитории голыми? – поинтересовалась Дина Иосифовна.
     -Вы быстро меня раскусили, - рассмеялся Вадим, и следом за ним все тоже начали смеяться.
     -Меня тоже представил, бесстыдник? – спросила сквозь смех Дина Иосифовна.
     -Я только публику, к которой обращался, представлял, Дина Иосифовна, - ответил Вадим.
     Она снова погрозила пальцем.
     -Ну так что, ты принимаешь предложение?
     Он кивнул:
     -В целом принимаю, но с некоторыми оговорками.
     -Поясни. Что это за оговорки?
     -Во главе угла там стоит финансовый вопрос. Как я понимаю, в театре мне нужно будет появляться не чаще, чем раз в три месяца, а то и реже. В том случае, если я сейчас напишу заявление и вы официально зачислите меня в штат, с меня каждый месяц станут вычитать НДФЛ. При означенных выше нюансах работы у вас, мне элементарно не выгодно оформляться в "Равноденствие" официально. Тут подойдёт только фриланс – сто процентов.
     -Ты прав, - сказала на это Дубенко, размышляя. – Я не подумала, была слишком впечатлена. Сейчас мне порядочно стыдно…
     -Ничего страшного, вы – художник, а не директор или, скажем, бухгалтер. Кесарю – кесарево.
     -Напомни-ка ещё раз, что за образование у тебя? Сальниковы предупреждали, что ты – серьёзный товарищ…
     Вадим засмеялся.
     -Второе высшее у меня с кафедры "Государственное и муниципальное управление", - сказал он просто. – Это - менеджмент, правовые основы государственного и муниципального управления, кадровое обеспечение, социология, этика управления, деловые коммуникации, техника ведения деловых переговоров…
     -Я в ауте, Вадим. Не продолжай, - оповестила Дубенко. - Пойдём-ка сейчас ко мне в кабинет и ещё раз обсудим проблемы.
     Они удалились из студии вдвоём (Дина Иосифовна аккуратно держала Вадима под руку).  Анюта осталась одна. В полной растерянности…

* * *
     Однако, Дине Иосифовне всё-таки очень хотелось, чтобы Вадим написал хоть какое-нибудь заявление о приёме на работу в её театр. Писчую бумагу принесла секретарша – принесла и удалилась из кабинета. Довольно крупная, с косой – типичная русская красавица. Вадим не смог не посмотреть ей во след… Чтобы сделать приятное Дубенко, согласился написать вожделенное худруком заявление, но не по форме, а формально, лишь изложив суть вопроса, без указания в правом верхнем углу "Кому" и без своей подписи в конце. Дину Иосифовну всё это устроило. Она даже посулила поместить его заявление под стекло, экспонатом… "Прошу принять меня фрилансером на работу в театр "Равноденствие" в качестве официального голоса". Дине Иосифовне понравился документ и она с удовольствием его рассматривала некоторое время…
     -Никогда бы не подумал, - сказал Вадим.
     -О чём?
     -Да вот обо всём, об этом, - он сделал жест кистью руки, как бы обводя всё вокруг воображаемой окружностью.
     Кабинет Дубенко был строг и даже, можно сказать, "пуританен". Дорогая, мебель, пресс-папье на столе худрука, строгие, приглушённой расцветки шторы (шторы!) на окнах, воля ваша, никак не вязались у Вадима с театром. Он вполне ожидал увидеть в этом кабинете что-то вроде ваз с павлиньими перьями, вереницу цветных снимков, на которых худрук выплясывает канкан с актёрами из своего театра… Хотя нет, поправка: снимки на стенах имеются, но, в подавляющем своём большинстве, чёрно-белые. Отсюда не видно, но на них явно не канкан, и даже не вечеринки. Всё чинно, официально…
     -А, ты об этом, - повела рукой Дина Иосифовна. – Я тут, большей частью, отдыхаю от суматошности. Например, Бежин ненавидел мой кабинет.
     -При нём он был таким же?
     -Скажем так, с течением времени этот кабинет постепенно обрастал деталями. Взрослел. При Бежине всё начиналось, и начиналось с банального стола и стульев… Сейчас…
     Она легко поднялась из-за стола, подошла к снимкам, сняла со стены один, в деревянной рамочке. Подошла и подала Вадиму в руки. Он, теперь уже без комментариев, опознал того, кто был запечатлён на фотографии. Тот самый Бежин. Синий камзол, косичка… Взгляд не оторвать – реально, даже если принять во внимание, что ты – мужик, которому под сорок. Бежин очень уж напоминал героя из вестернов, этакого "белого вождя", кумира мальчишек. М-дааа. Публика, по всей вероятности, с ума сходила. А рядом кто? Не Анютина ли мама?
     -Мой любимый спектакль с ним – "Безумный День или Женитьба Фигаро". Спектакль был восстановлен учителем Серго, Первушиным Борисом Борисовичем, царствие ему небесное. Изначально - диплом курса, на котором учились Бежин и Катерина, Анютина мама, - Дубенко любовно поместила фотографию себе на стол. – Давно хотела поставить её сюда, но всё время забывала. Ты всколыхнул.
     -Обращайтесь, Дина Иосифовна, - сказал Вадим.
     -Слушай, ну я же до сих пор не могу очухаться от твоих "звонков"! Как тебе удалось? Так быстро, так чисто…
     -Да ничего особенного. Главное – знать, что от тебя ждут, и то, что масса людей на тебя надеется. У нас в школе всегда так: импровизируем, кто как может.
     -Но не поверю, что все преподы на такое, как один, способны.
     -Справедливо, - одобрил Вадим. – Но я ведь всё-таки директор.
     -Предельная концентрация, освобождённый разум… - продолжила Дубенко тем же тоном.
     -Да, - сказал Вадим просто. – Я немного поработал над собой, прежде чем заявиться сегодня сюда. Очень не хотелось вас, Дина Иосифовна, расстроить.
     -А знаешь, мне такое знакомо. Восточные практики. Медитируешь?
     -Случается. Я занимаюсь единоборствами – джиу-джитсу, кунг фу… Раньше инструктор советовал иногда заглядывать в себя – теперь делаю это сам, когда есть время. Остановка сознания, Tabula rasa и так далее.
     -Охо-хо, - покачала головой Дина Иосифовна. – Космос-то не Анюта, космос – это ты, вот что я тебе скажу, Вадим. А чувствуется, кстати, что ты такой, сверхъестественный весь. У Бежина это тоже было. Вы с ним словно братья, которые вот там где-то породнились, - она ткнула пальцем в небо. То есть, в потолок. – Потому и похожи. Не внешне.
     -Мне трудно судить.
     -Да, конечно, к сожалению, - вздохнула Дубенко. – Но… Пора о бренном и земном. О неземных материях, надеюсь, мы ещё не раз поговорим с тобой. Сегодня всё гораздо прозаичней.
     -Согласен.
     -У тебя ко мне есть вопросы касательно сути твоей работы здесь?
     -Их так много, что боюсь заблудиться в формулировках. Можете перечислить основные из моих обязанностей?
     -Легко. Сейчас такое время, когда кругом главенствует реклама. В нашем случае – звуковая. Метро, радио, телевидение. Твой голос станет мелькать в спектаклях – то здесь, то там. Звонки будут меняться от сезона к сезону. Я намерена превратить тебя в мистера икс, которого, если кто-то и знает в лицо, то всё равно будет молчать. Об этом молчании я позабочусь лично. И наверняка найдутся те, кто станет утверждать, будто твой голос синтезирован компьютером!... Чёрт тебя возьми, Вадим, я влюблена!
     -Спасибо, - сказал Вадим и улыбнулся.
     -Со мной такое не часто случается, - продолжала Дубенко, - так что цени. Если я влюбляюсь в своих актёров, это неспроста. У меня чутьё. Яша Гольдштейн, например, говорит, что в моём лице мир потерял гениального продюсера…

* * *
     В кабинете у худрука они провели около пятидесяти минут, а вышли оттуда, болтая, как старые знакомые… Кто мог знать, что Анюта все эти пятьдесят минут проведёт, сидя на пуфике в артистическом фойе?! Едва Дина Иосифовна и Вадим появились из-за поворота коридора, ведущего к кабинету Дубенко, как девушка вскочила на ноги и запустила в появившихся целой стопой пластиковых стаканчиков от кулера. Кулер с обоймой этих стаканчиков стоял рядышком с пуфиком и никого не трогал. В фойе, в тот момент, присутствовали какие-то люди, которые, по-видимому, совсем не ожидали от Анюты такого поступка. Все переполошились... Впрочем, в том, что в Вадима и худрука полетели именно стаканчики, поначалу мало кто разобрался. Вадим инстинктивно (коротко и несильно) оттолкнул Дубенко, а сам повернулся боком относительно траектории летящих объектов. "Объекты" прозрачно, почти неуловимо глазом, просвистели возле самого его носа и, чпокнувшись о стену, рассыпались в разные стороны, издавая при этом весёлый пластиковый галдёж. А Анюта быстро и гордо удалилась из фойе.
     Дубенко плюхнулась на диван (тот стоял у стены, в окружении двух или трёх монстер, по другую сторону кулера) и потёрла плечо, которое ушибла, когда Вадим её толкнул.
     -Не рассчитал силу? – спросил он. – Извините, Дина Иосифовна. Времени на расчёты у меня было в обрез.
     -Ерунда. Просто у меня – костлявые плечи, - сказала она. – А реакция у тебя, однако, как у ниндзя.
     Он только улыбнулся.
     -Моя школа, - удовлетворённо улыбаясь, ткнула пальцем в след ушедшей Анюте, Дина Иосифовна. – Женись на ней.
     -Я уже женат, - Вадим пожал плечами.
     -Тогда – сделай ей ребёнка. Анюта засиделась в девках! Прямое доказательство этого – только что виденная всеми нами сцена.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
     Ей очень хотелось, чтобы Вадим позвонил. Чтоб прощения просил, чтоб пытался объяснить что-то… Анюта даже заготовила для себя текст, который скажет ему по телефону… Но, вместо Вадима позвонила Дина Иосифовна. Позвонила и сказала, что у Зяблика не все дома и её "западание" на одного парня с буйными кудрями, начинает уже угрожать окружающим. "Пей валерьянку и не бузи" – посоветовала ей худрук. - "Мы с ним разговаривали, я приняла его в "Равноденствие" в качестве фрилансера. А за свои нездоровые фантазии, думаю, тебе хорошо бы у него прощения попросить. Он со дня на день уедет – не годится расставаться с хорошим человеком, будучи в ссоре". Задумалась. Знала, что скоро Вадим уезжает, но тут, внезапно и очень остро, ощутила неизбывную пустоту в душе и сердце, которая, когда его уже не будет в этом городе, непременно атакует её всю, отравит, убьёт заживо… Минут сорок нарезАла круги возле своего айфона, а потом, вдруг, схватила его в руки и нажала на "вызов" возле имени "Вадим" в адресной книге.
     Почудилось, что своим звонком она его разбудила. Даже на часы взглянула: всего-то восемь вечера…
     -Что стряслось? – спросил он без предисловий.
     -Звоню, чтобы извиниться за своё поведение, - сказала Анюта смущённо.
     -Забудь и не парься. С кем не бывает…
     -Ты, видимо, уже спал, я тебя разбудила…
     -Меня сотряс методично доканывает. Стараюсь побольше лежать. Кстати, спасибо, что позвонила – я заснул, но телевизор работал. Не люблю перенапрягать чужую технику…
     -Что у тебя завтра? Занят?
     -Попытаюсь сходить в бассейн, на тренировку. И потом – послезавтра я улетаю, нужно немного собраться, хотя бы для приличия… Слышу по голосу, ты можешь вставить в мою программу ещё что-то?
     -Я просто хотела пригласить тебя к нашим звукарям. Again. Это уже моя личная просьба…
     -Не спрашиваю о сути этой просьбы.
     -Я всё тебе объясню завтра.
     -Не сомневаюсь… Слыхал, завтра у тебя допрос…
     -Да. В девять утра.
     -Однако…
     -Я – жаворонок, плюс – у меня подобие отпуска… Ты согласен встретиться со мной в три?
     -Вполне.
     -Ура! Значит, могу договариваться с Винтиком и Шпунтиком? – обрадовалась Анюта.
     -Думаю, да.
     -Спасибо! Тогда завтра, в три, жду тебя возле входа в театр?
     -Да, конечно. Я буду, Анют.
     -Ещё раз извини, что разбудила.
     -Извиняю, - сказал он.
     И положил трубку.
     Нет, вы представляете?!

* * *
     Когда Анюта вышла от следователя, то моментально поняла, что её порядочно подташнивает от беседы. Болезненно хотелось чем-нибудь заесть этот допрос. Лучше бы сладким… Особенно воротило от вопросов на тему того, домогался ли её Андрон, склонял ли. Следователю очень хотелось, чтобы и домогался и склонял, но как раз тут Анюта ничем ему не могла помочь… Даже если что-то и было у Андрона в мыслях, то он делился ими с кем угодно, но только не с ней.  Интересно, а с Вадимом, то есть, с Грэгом, он не поделился?... Сегодня опять стояла жара. Анюте, после допроса, было вдвойне душно и очень-очень жарко… Фраппучино изволите? Нет, ей бы просто мороженого… И чтоб кто-нибудь до этого мороженого довёз, потому что она не в состоянии сейчас куда-то ехать сама, да ещё – "Мотя" сегодня остался на стоянке, потому что денег на бензин кот наплакал… Эхх…
     Тут кто-то взял Анюту за плечо и она чуть не подскочила от неожиданности.
     -Волосочек, у тебя будет время для меня? – спросил приятный баритон.
     Если бы такой странный вопрос задал ей сейчас кто-то другой, то она немедленно ответила бы, что времени нет ни минуты. Но… Спрашивал, как выяснилось, тот самый мулат, который, помнится, сильно поразил воображение Ксо, когда удирали с дачи Андрона. Дрэды до плеч, спортивная фигура, рост – у него всё это имеется. К тому же – он ну просто какой-то невероятный красавчик! Удивительно, странно и непривычно – ведь чёрный же… Анюта немного замешкалась, потому что совсем не ожидала сейчас подобного явления.
     -Привет, - глупо брякнула она. – Вы как меня назвали, я что-то не поняла?
     -Не обращай внимания, - белозубо и дружелюбно улыбнулся ей мулат. – Это у меня присказка такая. Ты тоненькая, как волосочек. Я – Фёдор. Мы с тобой не успели тогда познакомиться.
     -Анюта, - сказала Анюта.
     -Мне это известно, - кивнул Фёдор. – Я сразу же, с места и в карьер, чтоб не рассусоливать: какие у вас отношения с ним?
     -С кем? – кашлянув спросила Анюта.
     -С Лапиным, - ответил Фёдор так, словно это – сама собой разумеющаяся вещь.
     -Вполне себе дружеские, - Анюта пожала плечами.
     -Что, до сих пор, и кроме шуток?
     -Кроме. А что? Неужели вы хотите проинформировать меня о том, что Вадим – женат и у него трое детей?
     Фёдор рассмеялся.
     -Ты мне нравишься, - объявил он. - Нет, там всё круче. Дело не в амурах. С амурами всё схвачено: Дим и амуры - лучшие друзья-товарищи. Между прочим, он - единственный из тех, с кем я лично знаком,  кто действительно, без дураков и условностей, способен влюбить в себя ЛЮБУЮ представительницу противоположного пола – даже на спор. Вообще любую. Возраст, статус - это мелочи, которые для него не существуют. В этом он уникальный, между прочим. Но я никогда не слыхал, чтобы он этим похвалялся, между нами говоря… Про другое хотел поговорить. Тебе интересно?
     -Смотря о чём вы "хотели". Но мне не нравится то, с чего начался наш разговор.
     -Давай-ка, начнём с того, что ты прекратишь мне "выкать" – терпеть ненавижу. Договорились?
     Анюта никак не могла разобраться, как нужно относиться к этому Фёдору. С одной стороны, бесспорно, очень привлекательный мужчина, но с другой-то стороны…
     -Артём мне покаялся, что в машине чересчур разговорился и выболтал тебе то, что не должен был говорить. Про Диму, - спокойно и очень серьёзно продолжил Фёдор.
     -Выболтал? – соображала Анюта, сбитая с толку таким напором. – Он, вроде бы не говорил чего-то странного, или… Имеется в виду то, чему его обучил инструктор? Восточные единоборства?
     Фёдор, едва уловимо, покосился по сторонам.
     -Давай начнём с того, что я, и его инструктор – одно и то же лицо.
     -Ого… Так вы… ты, выходит, точно такой же? Знаете и умеете ровно столько же, сколько он?
    Фёдор поднял вверх палец, призывая больше ничего не говорить, и хмыкнул.
     -Я понял. Ты действительно в теме, - кивнул он. – Найдёшь для меня час свободного времени, чтобы я мог немного тебя успокоить? Ну, или… загрузить – тут уж смотря как ты настроена воспринять инфу.
     -У меня отпуск, - согласно кивнула Анюта. – Я ничего не планировала на сегодня, так что мы очень даже можем поговорить.
     -Отлично, - одобрил Фёдор. – Мороженое? Пирожное?

 * * *
     На улице действительно распогодилось ни на шутку. Если вспомнить обилие туч нынешнего лета, то, вполне можно сказать: "Ну, наконец-то!" И уже не слегка очумевшее солнышко, которое, совершенно по-хулигански то прячется за тучи, то стреляет в упор яркими лучами. Теперь уж наступила настоящая жара и настоящее лето! Немедленно нужно ехать куда-нибудь загород (например, к маме на родину), расположиться там на берегу речки, и смаковать нирвану дней пять, вдалеке от цивилизации. Буквально вчера мама звала к бабушке, и очень мило описывала подобный досуг – с речкой, птичками, полями полевых цветов… Но Анюта догадывалась, что в ближайшее время ей, увы, не будет покоя, как бы далеко не сбежала, как бы не пахли там полевые цветы и как бы не пели птички! Точнее, она не найдёт этого покоя, даже если станет упорно его искать. Без особых на то причин. Честно. Она, словно герой Харуки Мураками, почти реально ощущала, как, несмотря на упорное сопротивление, в её сознании льёт дождь. Он лил там, не взирая на яркое солнышко в реальном мире, на героические попытки разогнать мысли. В сердце было сыро, ветренно и… Да уж, деваться некуда…
     Сидели с Фёдором в Starbucks (да-да, именно там, а совсем не в Orso Bianco!). Кстати, достаточно далеко от кофейни, в которой обычно сидели с... друзьями. Если Анюта когда-то и говорила, что, дескать, Starbucks надоел хуже горькой редьки, то теперь в ту же самую кофейню её манило так, словно подсела на неё, как на наркотик. Теперь их компания перестала собираться – мальчики разъехались кто куда на каникулы (все отметились у следователя, после чего благополучно свалили), Ксо депрессует со страшной силой… Тьфу! Больше всего на свете Анюте хотелось снова посидеть в Starbucks с Вадимом… До безумия хотелось! И хотя совесть шептала о том, что она совсем обнаглела – Вадим и без того делает ей бесконечные уступки, хотя ему полагается, с сотрясом, отлёживаться дома, твёрдо решила попытаться зазвать его на завтра в кофейню. Скажем так – попрощаться…
     Фёдор взял себе Американо и чизкейк, а Анюта не смогла устоять перед любимым черничным маффином и… фраппучино… Слушала Фёдора, смотрела в окно. Ни о чём не думала, просто слушала и всё… Впрочем, нет – она думала о том, откуда в её сознании взялся дождь…
     -Так вот, значит, ближе к телу, - сказал Фёдор, когда сели. - Бодяга с вашим маньячистым фотографом, а точнее то, что ей предшествовало, напрямую касается Маши, жены Вадима. Дима о ней заботится, как кошка о котятах, пылинки сдувает и никому не дозволяет обращаться с ней как-то иначе. Есть причины (какие – думаю, ты, судя по всему, тоже должна быть в теме).
     Анюта кивнула, подтверждая, и тут же ощутила сильнейший зажим. Она, вроде бы, не рассказывала ничего этому Фёдору, не выкладывала ему свои мысли и чувства, но сейчас казалось, что этот человек в курсе всего на свете, и нет никакой необходимости о чём-то ему рассказывать. Более того, он сам тебе расскажет, причём тут же и расставит все знаки препинания в истории дурочки, насмерть втрескавшейся в папу своей подруги… Кстати, любопытно было бы послушать, как выглядит вся история в восприятии Фёдора и его же пересказе. Но у Анюты никогда не хватит духу поинтересоваться…
     А Фёдор, тем временем, снял пробу со своего американо (удовлетворённо крякнул) и чизкейка. Судя по удовольствию, нарисованному у него на лице, остался доволен всем. Продолжил говорить:
     -Так вот. Начну с главного. У Димы прямое увлечение восточными премудростями началось, когда он внезапно решил бросить курить. По его словам, просто захотел Марусе понравиться, чему я охотно верю. Они тогда ещё только-только познакомились и Дима по ней с ума сходил. Он по ней и сейчас, впрочем, оттуда сходит, но сейчас это уже меньше заметно. Научился скрывать. Вообще, внешнее хладнокровие - его фишка по жизни. Для себя я называю эту его особенность "чтоб никто не догадался". Причём никаких специальных усилий он не прилагает – просто такой характер у него. Чтоб Дима отделался от табака, я свёл его со сведущими ребятами из Башкирии. Они ему посоветовали попробовать медитацию, и различные восточные практики. Он попробовал. Ребята дали ещё перечень книг, которые можно почитать, и он весь обложился литературой, которую смог отыскать. Всё, без разбора, читал, разные вопросы мне задавал по теме, так что не раз приходилось консультироваться по Скайпу у этих узкоглазых ребят из Китая, которые приехали, вроде бы, погостить, но обосновались у нас в Сибири до такой степени, что о женитьбе поговаривают. Они сильно удивлялись, но были очень рады, что кто-то так серьёзно приблизился к сути самосовершенствования. Дима потом тоже с ними подружился и, по-моему, до сих пор иногда общается через инет. Я всегда говорил, что самое главное - определить цели. Он определил их для себя очень чётко, а потому действительно достаточно быстро избавился от пристрастия к табаку. В общей сложности у него на всё про всё ушло недели две. Выбросил все антитабачные снадобья за ненадобностью. Без таблеток обошёлся, хотя всем (и Маше в том числе) до сих пор говорит, что бросил курить исключительно благодаря фармакологии. Почему молчит об истине – фиг знает. Вот не хочет, чтобы кто-то знал, и всё тут.
     -А тебе, выходит, он сказал, что остальным врёт про таблетки?
     -Он мне это сказал, чтоб я не проговорился.
     -Зачем же ты мне, в таком случае, всё выложил? Он не хочет, он молчит, а ты… Проболтался всё-таки?
     -Преднамеренно, - Фёдор посмотрел на Анюту очень говоряще.
     -А узкоглазыми ты назвал своих знакомых китайцев тоже преднамеренно?
     Фёдор рассмеялся:
     -Обиделась? Нет, я не расист, Волосочек. Совершенно. Посмотри на меня – это же смешно, быть расистом с моей чёрной рожей. Все, кто меня давно знают (в том числе и эти китайцы), прекрасно проглатывают слово "узкоглазый" из уст черномазого. Так что ты тоже гляди сквозь пальцы на мой лексикон. Договорились?
     Анюта молчала и разглядывала улицу в рамке окна. Там, в солнечном свете, шли люди – в тёмных очках, в шортах и сарафанах, на ногах – шлёпки… А в сознании у неё эти же люди шли с зонтами по мокрой улице, капало буквально отовсюду, и с зонтов, и с крыши… и с носов… Мокрые автомобили, огоньки сквозь капли… Дождь… Анюта отпила ещё немного своего фраппучино, поковыряла в стаканчике ложечкой… Пожалела, что не взяла сейчас латте. Вадим так часто заказывал именно латте... У него хороший вкус… А этот Фёдор уже начал сильно её злить. Намёки, недосказанности… Но ведь есть какая-то причина, по которой интеллектуал Вадим дружит с этим Фёдором?
     -Слушай, я не совсем понимаю – к чему всё это? – сорвалась она в конце концов. - Что ты пытаешься сказать мне сейчас? Вокруг чего всё время ходишь?
     -А  сама – не догадываешься? – прищурил Фёдор один из своих карих, блестящих глаз.
     -Извини, но как-то не очень…
     -А мне вот кажется, что ты как раз обо всём догадываешься. Тебя только терпелка сильно подводит. Время ещё есть, Волосочек, не шебуршись ты раньше времени. Всё тебе будет.
     Фёдор вделал паузу, словно отделил сказанное запятой.
     -Ну так и вот. Я продолжу про восточные чудеса, с которых и начал. Когда Дима, с такой лёгкостью, победил свою пятнадцатилетнюю тягу к табаку, я сильно заподозрил, что у него есть СПОСОБНОСТИ. Попробовал приоткрывать ему азы восточной философии, но все эти азы, как оказалось, ему и без меня известны уже. Из книжек, которые прочитал по совету наставников. Он всегда верно настроен, потому и запросто даётся ему всё, за что берётся. Я теперь-то уж понимаю, что слегка перестарался, когда (где-то год назад) из него, одно за другим, посыпались достижения. На тренировках начал вдруг всё проходить без помарок, легко. Техничность тогда, правда, немного прихрамывала, но теперь мы почти преодолели такой недочёт. Точнее – техничность у него не то чтобы хромала – просто он всё делает (и всегда делал) по-своему, и этого у него не отнять. Мы отрабатывали приёмы. Каюсь – ничего ему не объяснял, просто давал умения, подчинившись азарту, когда неожиданно нарвался, в его лице, на супер-ученика. Речь шла не о применении приёмов на практике, а только лишь о знаниях. Ему нравилось работать на стыке философии и единоборств, а мне нравилось, что у него всё получается. Дело пришло к тому, что Вадим легко сопоставил, проанализировал, и понял: знания, которыми я делюсь с ним, далеко не безобидны, и многое из изученного запросто можно применить в бою. И даже - убивать голыми руками, а иногда – совсем не утруждая себя прикосновениями к жертве. Останавливаться-то нам уже совсем поздно было. Больше всего он опасается, что Маша узнает, чем он занимается в свободное время. Что касается тактики боя, разведки, Дима никакой, а вот касательно ближнего боя, особенно, если дело доходит до причинения непоправимого вреда, то тут уж я не рискнул бы встретиться с ним на узкой дорожке… Тут он способен на многое. Очень на многое. Ты поосторожней с ним. Он иногда сам не понимает, что происходит в данный момент. Просто в нём что-то как бы щёлкает, и он идёт по программе, как автомат. Смотрела фильм "Эквилибриум"? Вот, тот парень точно так же переключается в конце фильма, как наш общий друг Дима…
     Анюта давно уже не смотрела, отстранённо, в окно. Она смотрела на Фёдора во все глаза. Немного испуганно, но заинтересованно.
     -Он – буддист? – спросила она, проглотив ком в горле.
     -Насколько мне известно – нет. В широком смысле слова – не буддист. Знаю, что он продолжает посещать своего духовного наставника в православии, отца Алексия, а на все вопросы по этому поводу отвечает, что Бог - один. И он прав.
     -А ты?
     -Вот я – буддист. Убеждённый. Тысячу лет. И жена моя, и сынок мой.
     Анюта кивнула.
     -Я уверена была, что на этот вопрос ты мне ответишь утвердительно, - сказала она. – Послушай… В него действительно часто влюбляются, да? Все подряд?
     Фёдор снова расхохотался. А потом показал на свой пустой бумажный стакан с зелёной эмблемой Starbucks, и сказал:
     -Отличный кофе.
     А потом добавил:
     -Думаю, даже гораздо чаще, чем я знаю. Обаятельный, чертяка, до неприличия. Вроде бы не должен таким быть по гороскопу, а вот поди ж ты. Маша его – спец по этой премудрости, и она же мне сказала, что нарочно рылась в малейших нюансах его гороскопа, искала ОБЪЯСНЕНИЯ для такого ФЕНОМЕНА. Там написано, между прочим, что Дима-де – демон-искуситель. Для гороскопа какая-то карта составляется, Маруся умеет её составлять на компьютере. Говорит, что нашла много совпадений. Я запомнил очень немного конечно… Сейчас… Тщеславие, творческие возможности, импозантная  красота, воля, упорство, дружелюбие, терпение, активный ум… Часто там повторяется, что у него тяжёлый характер, а так же - достижение высокого положения. Что да, то да.
     -Он, ко всему, ещё и хороший директор? – спросила Анюта, притихнув.
     -Я слыхал, что да, очень хороший… Но это всё – совсем не важно. Не главное оно. Ты одно запомни, Волосочек: Дима сильно любит свою Машу, и никогда в жизни не бросит, даже в ущерб самому себе.
     Анюте вдруг смертельно захотелось разреветься. Всё, что сказал ей сейчас Фёдор, превратилось в её голове в какую-то вязкую кашу, но одно точно – страх, если он и имелся, ушёл, растворился. Сумбурно и напористо, но Фёдор, тем не менее, дал ей покой и надежду. Вадим – не стратег, он – тактик, который не станет сотрясать воздух. Скоропалительных действий и поступков от него не дождёшься. Он тот, кто решает… Тем более, если обстоятельства требуют серьёзного и взвешенного подхода. Уф, как же сложно… Анюта, конечно, не имела понятия о том, что за мысли доканывали Вадима, не знала она и о причинах-следствиях… Быть может, и хорошо, что не знала…
     Фёдор посмотрел на часы.
     -Ох, прости, у меня самолёт.
     Анюта промолчала и только смотрела, как он, хлопает себя по карманам в поисках чего-то (паспорта?), как вешает на плечо спортивную сумку, как протягивает ей руку, прощаясь.
     -Ты обращайся, Волосочек. Я помогу, чем могу, - он сунул ей свою визитку. – Звони. У меня, в отличие от Димы, есть WhatsApp.
     Фёдор удалился, выбросив вверх согнутую в локте руку, оставив Анюту в полной прострации…

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
UNSUSTAINABLE
     Когда Анюта вышла из дверей служебного выхода, то, к большому удивлению, увидела, рядом со скамейкой, Вадима.
     -Ой, привет, - сказала она удивлённо и, от неожиданности, порозовела. – Не думала, что ты придёшь сюда так рано.
     Торопливо поправилась:
     -Гораздо раньше того времени, на которое мы с тобой договорились…
     -Привет, - сказал он немного хмуро. – Сегодня утром вдруг обнаружил, что начинаю торопить время. Подстёгиваю и хлещу его наотмашь.
     -По причине? – Анюта присела на скамейку и, запрокинув голову, посмотрела снизу-вверх.
     -Не поверишь – домой тянет. Очень болезненное ощущение… С тобой не случалось?
     Вадим посмотрел на неё и… отвёл глаза.
     -Ты про Британию? – уточнила Анюта.
     -Про неё, родимую, - вздохнул, непонятно что имея в виду.
     -Настроение, я смотрю, у тебя незавидное.
     -Есть немного. На чёрта нам сейчас переться в эту студию, Ань? Жарко, я завтра уеду… Пойдём, где-нибудь в парке посидим, у воды. Например, на Патриарших снова…
     -Ты уедешь и я буду скучать… Хочу, чтобы хотя бы твой удивительный голос был всегда со мной, - Анюта совсем потерялась.
     -Мне придётся начитать тебе что-то вроде аудиокниги? У тебя все дома? 
     Анюта, довольно натянуто, рассмеялась
     -Расслабься, - сказала она. – Ты наговоришь мне сэмплов на телефон. К примеру: "Вам смс" и так далее.
     -А с чего ты взяла, что я соглашусь?
     -Но ты же не можешь отказать.
     -Чёрт, ты права, - сказал Вадим, и подумал: "Видели бы меня сейчас подчинённые! А самое главное – слышала бы Маша этот трогательный лепет!"
     Да уж, ему, пожалуй, очень не хотелось бы посвящать Машу в собственные московские приключения. Ну, вот просто не хотелось бы, и всё. Без особых на то причин…
     Без особых? Тут же роман. К гадалке не ходи. И не важно, что этот роман абсолютно лишён всякой подоплёки или потенции. Роман - скопец, кастрат. Кастратище… Немного грустно это понимать…
      Пошли в студию и записали целый ворох глупостей. Всё, что просила Анюта, Вадим, на полном серьёзе, проговорил. Думал он, в тот момент, кстати, об актёрах, которым приходится сниматься во всякой лабуде и использовать для этого разного рода средства, которые (скажем так) помогают абстрагироваться от действительности. Наверняка Анюта в курсе таких тонкостей. Но никаких вопросов задавать ей не стал, хотя ну очень хотелось… В момент, когда уже прощались, девушка робко спросила, как он отнесётся к идее посидеть завтра в Старбаксе (на прощание). Причём там будет присутствовать и Ксо, которой, оказывается, ну очень хочется пообщаться с Грэгом по-русски… А почему бы и нет? Сказал, что придёт, чем неимоверно обрадовал Анюту. После  - улыбнулся, и… пошёл к метро нарочно не обратив ни малейшего внимания на то, что она явно хочет продолжить сегодняшнее общение. А просто - злился. Очень злился. На себя. За то, что допустил всё это, за то, что Анютка так в него влюбилась и, главное, за то, что ему-то это, похоже, очень даже нравится! Как в юности… Ничего не анализировал, ни во что не вникал. Давил в себе какое-то недоброе предчувствие. А пропади всё пропадом! Гори ясным пламенем! Проваливай к чертям собачьим!…
     Вот как-то так.

* * *
     В Скайпе сегодня Вадим еле дождался, когда ему ответят из дома. Сначала Маши просто не было в сети. Позвонил. Оказалось, что она, Дарья и Богдан гуляли по морскому берегу. На улице – изматывающая жара, а потому очень хочется глотнуть свежести, весёлого ветерка с моря… Про ветерок Маша поведала уже по Скайпу. Её рассказ то и дело прерывался то Дарьей, то Данькой. Дарья пищала от восторга, лицезрея папу на экране монитора, а Богдан пытался делиться тем, как проходит его подготовка к школе.
     -Ты завтра, наверное, уже ночью приедешь? – спросила Маша посреди этого гвалта.
     -В Краснодаре заберу у ребят Импрезу – и сразу домой. Да, по всей вероятности, уже перевалит за полночь.
     -Я дождусь, - пообещала Маша.
     Вадим предупредил, что связь у них теперь будет только через телефон, потому что тутошний интернет заканчивается…
     И, когда совсем уже прощались (малышня как раз занялась своими делами), Маша вдруг сказала:
     -Ты вправду какой-то немного не ты стал. Или я отвыкла…
     -Мой сотряс всё ещё в силе, - заметил Вадим.
     -Ой, Дим, ну не надо меня в сторону уводить (тебе известно, что я и так очень переживаю за тебя из-за этой травмы). Ты определённо изменился. Я всё сильнее убеждаюсь…
     -Марусь, ты каждый вечер слушала отчёты о том, как прошёл мой день.
     -Ну, ты же не всё мне рассказывал – начнём с того.
     Вадим засмеялся.
     -Я в курсе, что моя жена – Шерлок Воплощённый,  – сказал он. - Маш, пойми правильно, я нарочно не посвящал тебя в нюансы работы над проблемой помещения за решётку нашего общего знакомого потому, что лишний раз не хотел волновать. Приеду – отвечу на любые твои вопросы.
     -Прямо вот так на все, на все?
     -Absolutely.
     -Ловлю на слове.
     -Лови, Солнце, лови, я тебя не боюсь…

* * *
     Погода на дворе, словно в насмешку, всё ещё стояла жаркая и летняя. И это после того, как довольно лолго мёрзли и мокли, а вот теперь – уезжать даже как-то и не хочется. Маша вздыхает, что дома тоже стоит жара, которая сильно достала… Что ж, это лучше, чем жуткий летний холод, который, по словам, опять же Маши, второй год доканывает Урал. Кстати, нынче там ещё и порядком дождливо…
     Ещё с вечера Вадим навёл в квартире порядок, собрал всё, что не увезли Маша с Дашей (не так уж и много скарба накопилось за полтора месяца) и сложил в свою сумку. Даже пыль везде протёр! Уже уходя, утром, традиционно сел, на дорожку, в кресло и мысленно поблагодарил эти стены, которые гостеприимно приютили их с малышкой на целый месяц. В сумке у него, помимо всего прочего, лежал ноутбук, купленный в Москве, нарочно для того, чтобы была связь с Машей по Скайпу. Этот ноут обещан Богдану на первое сентября и Вадим уже обдумывал, каким образом нужно обустроить на нём всё то, куда можно, и куда нельзя заглядывать ребёнку семи лет… Да, да, да – всё возвращается на круги своя. Часов через двенадцать хипстер Грэг окончательно превратится в Димку, а завтра, с утра, в Вадима Ефимыча… Он живо представил, как замдиректора отчитывается о своей работе, как предъявляет кучу документов… Представил, улыбнулся и даже пожал плечами. Завтра-послезавтра необходимо поговорить с Вахидовой на тему Дня знаний, да и вообще – дел у него до чёрта! Сложно вынырнуть из московской жизни, но все сложности, возможно, всего лишь видимость. Стоит только появиться дома, как снова всё завертится в совершенно ином ритме. Да уж… Вот и мысли уже развернулись и побежали туда, куда бежали всегда. Анюта, наверняка, опять скажет сейчас, что он говорит по-менторски...
     Пора возвращаться к цивилизации! Около полудня Вадим сел в трамвай, который ходил тут под самыми окнами, и отправился на нём к метро… В Старбаксе, увидев у стойки Леночку, сильно обрадовался. Так сильно, что только после сообразил: даже и не взглянул, кто сидит за столиками! К счастью, девчонки пока отсутствовали, а то, не исключены, пожалуй, их обиды… С Леночкой продолжил "английскую версию". Очереди возле стойки практически не наблюдалось, а потому поговорили весьма содержательно. Между делом, Леночка поинтересовалась, отчего это он так похудел. Вадим сначала было удивился, но потом сообразил, что он здесь впервые не в оверсайз, а в простой спортивной майке, которую надел в дорогу потому, что она не маркая. Но Леночке-то объяснил всё гораздо романтичней. Грэг, оказывается, нарочно одевался в одежду, не подходящую ему по размеру, чтобы понравиться одной русской девушке (имелась в виду Лиза), которая любит толстячков. Далее Грэг пожаловался на судьбу и объявил, что у Лиз, оказывается, уже кто-то есть, и она его "завернула". Леночка посочувствовала и заметила ему, что он не ту девушку выбрал – в их компании имеется рыженькая, которая глаз с него не сводит. Вот в кого ему нужно было влюбляться! Ответил, что эта "рыженькая", кстати, должна вот-вот сюда прийти. Леночка очень за него порадовалась и пожелала удачи… Попрощались с ней очень хорошо и тепло. Взял латте, сел за столик, поставил рядом с собой на скамейку дорожную сумку и принялся ждать Анюту&Ксо.

* * *
     Долго томиться и поглядывать на часы в ожидании (скоро самолёт!) не пришлось. Пришли. Причём Ксо олицетворяла собой радость на все сто, а Анюта – грусть и печаль (тоже на сто, никак не меньше). Загруженная явилась настолько, что Вадим ощутил уколы совести… Она села, поставила перед собой свой фраппучино, а рядом посадила ту самую куклу, которая часто сопровождала свою хозяйку.
     Ксо раскинула руки и кинулась к Вадиму:
     -Грэг! Я так соскучилась! 
     Картинно обнялись, после чего Вадим сказал ей по-русски:
     -Рановато для склероза, Ксо. Но мне всё равно приятно, что ты по мне соскучилась.
     Дальше – просто сидели и разговаривали. Ксо посетовала, что ей не дают свидание с Андроном, а Анюта немедленно принялась её стыдить и говорить о том, что по нему плачет кругленький срок… Вадим, слушая их, не улыбался. Всё больше хмурился, и под конец даже вставил своё веское слово о том, что в Ксо нет ни грамма самоуважения.
     -Он – подонок, насильник и живодёр, - сердито вторила Анюта. – Вадим, посоветуй, чем повлиять на неё!
     -Сдаётся мне, Анют, это само пройдёт, едва только она побывает в суде.
     -Суд скоро?
     -Как только закончится следствие. Ориентировочно, обещают весной. Маша согласилась дать показания, так что его точно засадят по полной. Не исключено, что докажут болезненную тягу этого типа к плотским утехам в извращённой форме и – либо запрут в психушке, либо принудительно химически кастрируют.
     -Ой, - поморщилась Ксо.
     -И твои показания также неминуемо сыграют в этом свою роль, - серьёзно пообещал Вадим.
     -Да кто же их не любит, плотские-то утехи? – снова поморщилась Ксо. – Разве что такие белые вороны, как Анютка. А ты вот, сам? У тебя – трое детей, если я всё правильно поняла!
     -Да, но я же не извращенец. Увы, Ксо, как бы тебе не хотелось доказать обратное. Я – даже не гей.
     Анюта, несмотря ни на что, тем не менее, улыбнулась.
     Вадиму уже давно, с момента её появления тут сегодня, было смертельно жаль эту девочку. Но он ничем не мог помочь. Ни-чем. Как бы сильно не желал этого… Достаточно мучительными получились у них посиделки в Starbucks! А закончилось тем, что Вадим, в очередной раз, взглянул на часы, и вызвал такси…

* * *
     Анюте, всё это недолгое время пребывания в кофейне, очень хотелось проникновенно, как в душещипательных спектаклях про любовь, прошептать Вадиму: "Не уезжай! Я умру тут без тебя!". Только не играть при этом, а говорить совершенно искренне. Когда вышли на улицу, он остановился рядом с дверью кофейни. По-видимому, что-то хотел сказать. Прощальное? Трогательное? Проникновенное? Вместо всех, уже набежавших в голову слов, Анюта ухватила Вадима за короткий рукав футболки, и потащила за собой. Вадим почувствовал себя при этом какой-то тупой баржей, которую поволокли бурлаки. Вот только не по Волге, а по Московской улице, и не дюжие мужики - худенькая, маленькая девчушка, подмышкой у которой был зажат мотоциклетный шлем (а в шлеме сидела кукла с розовыми ленточками в волосах). Шлем очень контрастировал с хрупким Анютиным силуэтом, казался непомерно большим и массивным…
     -Эй, хватит, - сказал Вадим, которому быстро надоела роль баржи.
     Прошли уже достаточно, метров на пятьдесят отошли от любопытной Ксюши, которая тоже выскочила из Starbucks, но не увязалась вслед (к счастью), а остановилась, глядя в спины Вадима и Анюты.
     Анюта милостиво отпустила рукав футболки, и обернулась.
     -Да, я уезжаю. Это трагедия? – остановившись, посмотрел на неё Вадим.
     -Для кого как, - ответила Анюта. - Когда ты приедешь снова?
     -Осенью. Скорее всего, в ноябре. Мы с Диной Иосифовной ещё не до конца обсудили мою работу.
     -Я только спрошу. Можно мне спросить тебя?
     -Спрашивай, - пожал он плечами, - я слушаю.
     Она шагнула поближе и понизила голос, чтобы всё-таки сказать что-нибудь проникновенное:
     -Если бы… если бы мы с тобой повстречались…
     -Исключено, - перебил он. - Ты слишком… тебе слишком мало лет. Мы повстречались исключительно из-за Лизы. Пойми меня правильно.
     -Не перебивай, пожалуйста, - взмолилась Анюта, но почти шёпотом.
     -Молчу, - покорно согласился Вадим.
     -Я была такой дурой, потеряла уйму времени. Совершенно не тем занималась и не понятно на что надеялась. Время, к сожалению, не резиновое, и оно заканчивается в самый неподходящий момент. Знал бы ты, каким бредом были забиты мои мозги, когда я заявилась к тебе домой с этими очками! Скажи мне пожалуйста: если бы мы с тобой повстречались до того как ты… или… или ты… по какой-то причине… был бы на данный момент свободен… То ты…
     Она не договорила, споткнулась и окончательно подавилась словами. Стояли напротив друг друга и молчали. Ксо явно отчаялась разобрать по их губам, о чём идёт разговор, а теперь и вовсе заскучала, стала смотреть по сторонам.
     -Да, - сказал Вадим.
     -Что? – без голоса переспросила Анюта, и чуть не выронила шлем.
     Он улыбнулся.
     -Пока, - сказал, и повернулся, чтобы уйти.
     Девушка решительно ухватила его за руку. Ну, по-видимому, она считала, что разговор ещё не закончен и расходиться в разные стороны совсем-совсем рано. А Вадим как раз был уверен, что уйти сейчас будет очень даже вовремя. И не зря он так считал, выходит. Перехватил её руку за запястье (снова эта пресловутая бойцовская выучка сработала?)… но не оттолкнул, а притянул к себе. Возможно, немного резко. Она стукнулась с размаху о его грудь, предусмотрительно выставив вперёд ладошки. Заполошно подхватила совсем было выскользнувший из-под подмышки шлем. Вадим наклонился, бережно приподнял её подбородок и, вопреки самым смелым Анютиным предположениям, тихо сказал:
     -Никогда больше так не делай с мужиками. Неправильно поймут. А ты – наплачешься. Никогда, Анют. Ты поняла?
      Поцеловал в лоб и повернулся к очень вовремя подъехавшему такси.
     -Стой же! Пожалуйста, не уходи, - беспомощно пролепетала Анюта, видя как он уходит, и снова предпринимая попытки ухватить его за руку. – Я только на тебя надеялась Вадим, а ты бросаешь меня… Так нельзя!... - и почти заплакала от переизбытка чувств.
     Но он не обернулся и ничего больше не сказал. Только поправил на плече ремень сумки. Сел в машину, на которой было написано: "Новое Жёлтое Такси" и уехал. Анюта тут же поняла, что ненавидит все-все такси на свете, особенно жёлтые! А потом… потом вдруг сообразила: Вадим же не обернулся! Это значит, что он действительно вернётся… Ведь да?  И сама себе ответила: разумеется, он вернётся, его же пригласили работать в "Равноденствие"! Тупая ты малолетка… И шмыгнула носом.

* * *
     -Вот же, блин, а у вас это зверски красиво было! Но я, если бы успела к вам подойти, всё равно сказала бы ему, что он – му…ак! - послышался голос подошедшей Ксо.
     -По причине чего? – Анюта обернулась.
     -Как чего? Ты перед ним так и стелешься, а он тебе за это – только па из танго, и образцово-показательный чмокинг в лобешник!
     -Ксо, он – семейный человек. Мало ли кто в него может влюбиться? Таких, как я, вокруг пруд пруди. К тому же, он совсем не обязан обращать внимание на каждую нимфетку, которая всего на два года старше его дочери.
     -Ээ, не скажи, - Ксо повела указательным пальчиком. – Он относится к тебе совсем не так как относятся к рядовой нимфетке (да и не нимфетка ты уже). Он тебя очень даже выделяет из толпы – можешь мне поверить. Ты что, проболталась ему о своих чувствах?
     Анюта вздохнула и отвела глаза:
     -Давно уже.
     -Да ты что? А он? Прям так самодовольно проглотил, как ни в чём не бывало?
     -Ну, скажем, он принял к сведению.
     -Вот этого-то я и не понимаю, - продолжала хмуриться Ксо. – А то, что ты никак не можешь избавиться от девственности по причине того, что вокруг нет нормальных, адекватных мужчин он тоже в курсе? Только извращенцы и хипстеры попадаются, а ты вот-вот (прямиком из нимфеток) загремишь в старые девы! Или не загремишь? Можешь мне внятно сказать – на даче у Андрона между вами что-то было?
     Анюта возвела глаза к полуденному солнцу, которое уже принялось припекать.
     -У вас же было? Ты теперь уже не девственница? А?
     Анюта с досадой покосилась на Ксо. Жёлтый автомобиль давно уже исчез из виду и пялиться на автомагистраль, дышать выхлопными газами уже не имело вообще никакого смысла… Не нашла ничего лучше, чем процитировать один из своих любимых фильмов:
     -"Ты людей воспринимаешь только как половых партнёров?"
     -Ой, да ладно тебе. Тут только свои люди остались, и они, в отличие от уехавших на жёлтой тачке, вообще без половой жизни с некоторых пор… Значит, всё-таки нет?... Прискорбно. Вау, а я бы, знаешь чего хотела бы с этим твоим псевдо-Грэгом?... (Только не дерись, я лишь мечтаю) Чтобы он меня в дУше вымыл с каким-нибудь потрясным душистым гелем, а потом сделал конилингус. И целовал, целовал – такими-то губами… - Ксо даже простонала, прикрыв глаза.
     Анюта фыркнула и отвернулась.
     -А что? Ерунду говорю? – не поняла Ксо.
     -Отвратительную ерунду. Мне нужно в театр заскочить, - сказала Анюта и взяла шлем в руку.
     -На Ямахе? – оживилась Ксо.

* * *
     Вряд ли тут нужно останавливаться и углубляться в нюансы путешествия к аэропорту на аэроэкспрессе, досмотра перед полётом… Сдавать в багаж было нечего. В полёте, несмотря на настойчивые команды выбившегося из сил организма, поспать, уснуть Вадим так и не смог. Мысли помешали. Разнообразные, докучливые… И, как тут не пытайся доказать самому себе что-то обратное, главенствующие позиции в этой чехарде занимала та, что вопрошала: а всё ли верно, и всё ли правильно он сделал, именно так, а не как-то иначе расставшись сейчас с Анютой? В этом всём, как сквозь прорехи, маячила какая-то незавершённость. Будто недосказал, недоделал… Хотя должен был. Должен. Вот хрен знает почему, но, тем не менее, это так.
         
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ
     Войдя в дверь, которая ведёт из гаража в прихожую, Вадим приостановился, прикрыл глаза. Вот только сейчас, именно в этот момент, он в полной мере ощутил и прочувствовал своё возвращение. Понял: дома. Дома, чёрт побери! Эти родные запахи, которые совсем не ощущаешь тогда, когда сталкиваешься с ними каждодневно. Машин чай с травами, Дашкина каша, детский шампунь "без слёз"… О, боже, как же это много и как он мечтал снова вдохнуть их все! Вадим закрыл за собой дверь и огляделся. В библиотеке определённо включен торшер. Тот самый, модерновый, дедушкин… Забыли потушить? Или – сидят тихо и ждут, когда он сам к ним выйдет?...
     Снял в прихожей обувь и вошёл в библиотеку. Вокруг по-прежнему царили тишь и полумрак. Почти сразу же, едва войдя, он увидел в одном из кресел Машу. Она сидела в этом плюшевом дедушкином антиквариате, подобрав ноги, и спала, неловко склонив голову вбок. Вадим улыбнулся, глядя на неё. Шорты, маечка, волосы небрежно заколоты на макушке, такая родная, что в груди мелодраматично перехватило… Это ощущение сильно порадовало, потому что, не будем греха таить, больше всего на свете опасался не обнаружить его у себя в сердце. Вот именно здесь и сейчас! Вадим сел в кресло напротив и некоторое время просто сидел, смотрел на спящую Машу, а потом сжал в ладонях её пальцы. Маша открыла глаза…
     -Димка, - сказала она. И повторила:
     -Димка…
     А потом протянула к нему руки, и одновременно спустила ноги на пол. Не сговариваясь, разом встали и молча обнялись, прижавшись друг к другу. Маша уткнулась носом ему в плечо…
     -Дарья сидела тут со мной, хотела непременно тебя дождаться. Заснула у меня на руках, и я отнесла её в детскую… Данька с Генрихом у родителей… Скажи что-нибудь, пожалуйста… Я так скучала по твоему голосу – не в телефоне и не в Скайпе, а в этом доме, рядом…
     -Чувствую себя дураком, потому что ну никак не могу придумать, о чём бы тебе сейчас сказать…
     Маша тихо засмеялась и погладила его по щеке.
     -Ненавижу твою бороду. Она – как символ нынешнего лета. Символ расставания…
     -Прямо сейчас её и сбрею.
     -А подстрижёшься когда? Лохматый до невозможности, у тебя не голова, а какая-то кудрявая кочка!
     -Завтра утром, перед работой. Дам бой "оттопырышам" по полной программе. Уже записался. …
     Продолжали стоять возле кресел, обнявшись.
     -Ты хочешь есть?
     -Нет. Мы с ребятами в Краснодаре поужинали. Неловко было отказываться – их жёны столько всего наготовили…
     -Ты им привёз что-нибудь?
     -А то? Люди доблестно караулили мою машину... Нужно быть законченным хамом, чтобы ограничиться простым "спасибо".
     -Вот и я так же думаю… Ты завтра на работе от и до?
     -Мне нужно наведаться, ознакомиться с деталями, определить фронт работы… Быстро вернусь. Обещаю.
     -Как же мы все скучали!
     -А я-то как!
     -Данька очень волновался, что ты не успеешь к первому сентября.
     -Паникёр. Я, в любом случае, успел бы. Не мог не успеть.
     -Победил злодея, и везде успел. Бетмэн.
     -Я был не один. Без людей, которые помогали, у меня вряд ли что-то получилось бы.
     -Не скромничай. Всё держалось исключительно на тебе. Фёдор сказал.
     -Кстати, нужно с ним повидаться…
     Под окном, в саду, ошалело пели цикады. Их было слышно даже через стекло. Обычно Вадима раздражал этот хор, но сегодня… Сегодня то, что всегда казалось бессмыслицей, обрело размер, стройность и гармонию и хотелось слушать эти звуки вечно. Да, он дома. Совсем.
    
* * *
     Утром Дарья кинулась к Вадиму с громким, отчётливым воплем: "dad!" и не слезала с его колен до того самого момента, когда он пошёл переодеваться, чтобы идти на работу. Сняли её у него с колен, кстати, с громким рёвом и он, как мог быстро, исчез из дома…
     Секретарша весело сказала: "С возвращением, Дима!" и плюхнула ему на стол папку с какими-то документами. А ещё – прошёлся по школе, заглянул к уборщицам и в столовую. В этом путешествии (инспекции, как сказали подчинённые) его повсюду сопровождала замдиректора… Для директора рабочий день на сегодня закончился тем, что он определил себе на завтра работы примерно до часу ночи и распорядился вызвать к нему Руслану Вахидову… А дома ждали Богдан, Дарья и Генрих, с которыми Вадим провозился до самого вечера. Сходили в гости к дедушке с бабушкой, пересмотрели ворох московских фотографий в том самом ноуте. Лиза не ленилась, везде носила с собой свой фотоаппарат и без устали щёлкала Дарью с папой. Между прочим, эти фотографии оказались едва ли не единственными снимками Вадима из его частной жизни за последние годы. Он терпеть не мог фотографироваться…

* * *
    …Это состояние прекрасно охарактеризовала Ксо. Она сказала Анюте как-то раз: "Тебя плющит". А Анюту именно "плющило". Даже долгожданная поездка в Лондон, на "Гамлета", и автограф, лично взятый у любимого актёра после спектакля, ничем ей не помогли. Стало только хуже. Во много раз хуже! Анюта ничего не могла делать, не могла читать (даже электронную "читалку"), и никого не хотела видеть. Есть она тоже не могла, и ещё сильнее похудела. Мама, конечно, это заметила и сказала со вздохом: "Анютка, если ты ещё немного похудеешь, у тебя совсем пропадут сиськи. Прекрати ерунду вытворять, не позорь меня!" В театре уже начались репетиции к новому сезону – вот чем не повод для того, чтобы занять голову и отвлечься от переживаний?... Все свои короткие выходные Анюта сидела на диванчике в своей комнате, с Куличиком на коленях, гладила его серую шёрстку и тупо смотрела в экран телевизора. "Шерлока" обходила с почти священным ужасом, ведь не приведи Господь внезапно истерично разрыдаться, увидев эту кудрявую шевелюру! Дядя Яша несколько раз заглядывал и интересовался про что у неё сегодня кино. Она равнодушно рассказывала, а дядя Яша хмыкал и снова уходил к себе. Сентябрь оказался полубредовым, и вполне соответствовал фильмам, которые смотрела Анюта… Как не удивительно, но Дина Иосифовна была вполне довольна тем, что "Зяблик" делает на репетициях… Или… Да, вот именно или.
     Худрук не стала ничего выяснять на репетициях, выставляя на всеобщее обозрение, а просто тихо-мирно поманила в свой кабинет. Шёл перерыв…
     -Анюта, девочка моя, - сказала Дубенко, хорошенько прикрывая за ними дверь, - что у тебя в головушке творится, ты мне можешь сказать?
     Анюта пожала плечами.
     -Ты работаешь на автопилоте. Это никого не устраивает. Ни меня, ни зрителя. Глазки не блестят, осунулась, исхудала, а эта роль, тем не менее, требует полной отдачи, погружения в образ…
     -Извините, Дина Иосифовна…
     -Извините, Дина Иосифовна, - передразнила Дубенко, состроив кислое лицо. – Не узнаю тебя…
     И сразу, без переходов, как это умела лишь Дубенко:
     -Вот убила бы его, честное слово! Вывел из строя доблестного солдата… Позвони.
     -Кому? – почти беззвучно прошептала Аня.
     -Ай, - махнула на неё рукой Дубенко. – Уйди, с глаз моих.
     -Делай что-нибудь, Анютка, нельзя так киснуть, - сказала худрук ей в спину, когда она уже потянулась к дверной ручке. – Так ты скиснешь, а мне это совсем не подходит.
     -Что же делать, Дина Иосифовна? – спросила Анюта, остановившись, но не поворачиваясь. – Звонить я не стану. Однозначно.
     -Социальные сети…
     -Его нет в социальных сетях.
     -У вас хоть что-то с ним было? Ну, хотя бы чуть-чуть и без последствий.
     -Он меня… два раза, за всё время знакомства, поцеловал.
     -По-братски, в щёчку, - кивнула Дина Иосифовна.
     -Сначала в макушку, а потом, на прощание, в лоб, - сказала Анюта. – Глупо звучит?
     -И всё? – в этом вопросе слышалось разочарование.
     -Всё… Это хорошо или плохо?
     Анюта чуть не плакала, потому и не оборачивалась. В самом деле – нужно ли сейчас всуе ворошить ещё свежие, совсем свежие раны...
     Худрук подошла к Анюте, и обняла.
     -Как же тебя прихватило-то! А хочешь, я позвоню ему, расскажу о твоих страданиях? Пусть всё-таки напишет тебе хотя бы. В тот же Скайп… Ответишь, что он победил, авось и полегчает.
     -Да он и без этого всё знает о моих страданиях. Потому и поцеловал. Я ему уже раз сто в любви призналась, разными способами…
     Дина Иосифовна так удивилась, что отстранилась и посмотрела с расстояния вытянутых рук.
     -И что он?
     -Ничего он, - Анюта снова пожала плечами. – Ни слова не сказал даже о том, как вообще ко мне относится и так хорошо умеет прятать свои мысли-чувства, что сущее наказание. Ничего о нём, вообще! Знаю только, что очень любит жену… Она такая красивая, что… Ой, Дина Иосифовна, я разревусь сейчас.
     -А он, всё-таки, нереально хороший психолог, этот наш Вадим, - со вздохом сказала Дина Иосифовна, гладя Анюту по голове. – И, чтоб его, очень хорошо фишку сечёт в плане женской натуры… Это ж надо – так изощрённо уходить от контакта с влюблённой девушкой! Ведь ни одного промаха не совершил, ложных надежд не дал. А теперь и вовсе – улетел, и всё тут! Не парень – клад. Жалко, что женат. Такие всегда уже женаты… Это он тебе сказал, что его жена – красивая?
     -Я видела фотографии…
     -Модель?
     -Нет…
     -А имя-то знаешь?
     -Маша. А что?
     -Анечка, мне ли тебе рассказывать? Двадцать первый век! Найди её в соцсети, фотки посмотри (надеюсь, она-то там есть)… И, кстати, у его школы должен быть сайт. Ведь лицей какой-то или гимназия… Если задаться целью, можно и каналы связи найти, а не сидеть, как беспомощный, брошенный котёнок в луже, жалея себя. Делай что-нибудь и, быть может, схлынет с тебя. Позабудется…
     -Ой, Дина Иосифовна, вы меня извините за этот непролазный тупизм! Да за всё меня извините. Просто у меня, с тех пор как он уехал, полная апатия и ступор какой-то. Я не думала, что так будет, что я глупая такая. Нет его тут, и всё, всё обрубилось… Думала, что я сильнее и умнее, а на самом деле… Я всё сделаю. Возьму себя в руки, вот увидите.
     Дина Иосифовна шумно вздохнула.
     -Он зимой снова приедет сюда, ролики записывать, и ты снова выйдешь из строя…
     -Я постараюсь прийти в норму…
     -Только вот что, Анюта. Калёным железом не жги – хуже этого ничего нет. Убивать в себе чувство – смертный грех. Нужно, во что бы то ни стало, жить с этим. Раз уж нам Бог даёт эту муку, то, стало быть, в наших силах её пережить. ОТТУДА не дают испытаний не по силам.

     * * *
     Он третий час уже сидел над одной хитрой бумажкой. Бумажка была написана школьным бухгалтером и излагались в ней очень дельные идеи. Никакого, конечно, криминала, лишь ходы и выходы из разных ситуаций в свете нововведений во всякие денежно-затратные дела, но, чтоб их, такие запутанно-двусмысленные, что разбираться в них и разбираться. И на опыт бухгалтера не понадеешься, не спустишь на тормозах – бухгалтеру-то что, а вот с директора спросят по полной и, в случае чего, семь шкур сдерут. Так что сидел и моделировал. Если не получалось в голове – чертил на бумажке. Что-то сходилось, а что-то – нет. Если не сходилось – делал пометки на полях… Четыре часа назад вернулся с тренировки. Сейчас Дарья уже час как спала, Маша сидела с ноутом в кухне. Колдовала, пекла какой-то новый пирог, который очень вкусно пах… С Богданом сегодня занимается бабушка. Как он выразился: "Вырабатываю красивый почерк!". А, ну да, конечно, как без этого? Бабушка у нас любит такие вещи… Кстати сказать, красивый почерк у него теперь наверняка выработается, потому что с самого первого сентября Данька безвылазно живёт у родителей, потому что папе – очень некогда, а Маша не компетентна в вопросе… Генрих тоже у родителей. Скучно ему тут. Сам постоянно просится с Богданом. А вот и ладушки!
     Маша вошла в гостиную, тихо села в кресло, поставила на колени подушку, обняла и положила на неё щёку…
     -С такими ароматами, Маш, аккуратней нужно, - сказал Вадим, поправляя на носу очки. – Я тут уже готов был бесконечно складывать Мудру Улыбающегося Будды, чтобы совладать с эмоциями и диким желанием пойти слопать весь твой пирог.
     -Ну и пришёл бы, слопал, - улыбнулась Маша.
     -Это после ужина? Спасибо тебе, добрая девушка! – чуть склонил голову в поклоне Вадим.
     -А что такого? Ничего страшного. Подумаешь, небольшой жирок у тебя появится. Ничего же страшного!
     -Что и требовалось доказать: моя жена Маруся - ну очень добрая девушка.
     Он снял очки, отложил и потёр переносицу.
     -Я помешала?
     -Нет. Спасибо, что отвлекла. Три часа сижу тут, решаю бухгалтерские задачки, где все – неизвестные. Надоело до невозможности.
     -Обожаю, когда ты делаешь мудры. А покажи, как выглядит эта "Мудра Улыбающегося Будды"? Ну пожалуйста, ну Дима, - Маша склонила голову к плечу. – Что она даёт?
     -Это – борьба с эмоциями. С беспокойством, депрессией, нетерпением, гневом, страхом… Ты преувеличиваешь мои заслуги. Я и знаю-то от силы пять мудр. Не то что Фёдор…
     -Я не прошу тебя показать их все. Только одну, эту. Ну пожаалуйста! Ты же делаешь иногда…
     Вадим покачал головой, отложил ноутбук, очки положил на компьютер. Сел на диване, прислонившись к спинке, а потом скрестил ноги по-турецки. Мизинец и безымянные пальцы на обеих руках согнуты, а большие – прижимают их. Средний и указательный вытянуты вверх. Ладони вперёд. Локти прижаты к телу, спина прямая… Тут же Маша узнала, о чём следует думать в этот момент и на что настраиваться. А в довершении всего она тоже сделала эту мудру, и ей это очень понравилось! Сидели рядом, думали об одном и том же… ЗдОрово!

* * *
     Жара уже спала и на улице теперь стало просто тепло. Но, со дня на день, подуют ветра – так что мало не покажется. Дожди зарядят свои заунывные песни… Ээх, не хотелось бы, но никуда не денешься. Маша заметила, что Вадим как-то странно говорит о Лизе. Но ни слова о причинах сказано не было – ни ей, ни Ире. Да и о Барбаре он тоже избегает говорить… Маша, как обычно, предпочла не допытываться – сам расскажет. Проверено. Главное тут – иметь терпение. А вот у её мужа терпения – вагон!...
     Вадим, уже не первую неделю, обещал ей, что скоро, наконец, они пересмотрят всё видео, которое переслали по интернету его новые московские друзья. На виртуальном диске в Сети "висит" целый сериал, фильмы и, вроде бы,  спектакли с участием актёра, который, как утверждают в театре, где московские друзья работают, сильно напоминает Вадима. Машу, конечно, очень интересовал тот сериал, про который она много слышала в последнее время. Особенно в свете того, что синопсис сериала (она даже нашла о нём информацию!) удивительным образом напоминает их реальную жизнь! Но это лишь на первый взгляд, конечно… Особенно, если не брать во внимание то обстоятельство, что фамилия главного героя – Лапин. Не более и не менее! Это совпадение впечатлило Машу куда сильнее, чем постер сериала, и уж тем более – фотографии актёра, с которым почему-то сравнивают Вадима (красавчик – и этим всё сказано – ффу!)… Но, в любом случае, то, что Вадим теперь – официальный голос известного театра, очень интересно! Поработать с профессиональным театром, тем более, будучи там на особом счету! Маша не разделяла скептицизма мужа по этому поводу. Она же всегда говорила, что у него необыкновенный голос, а теперь - даже начала тайно мечтать о том, как она (хотя бы чуть-чуть, чисто символически) подружится с известнейшей дамой по имени Дина Иосифовна Дубенко. О худруке театра "Равноденствие" уж очень много лестных и восхищённых отзывов во всё том же интернете! Нельзя сказать, что Маша всю свою сознательную жизнь интересовалась театром. Вплотную заинтересовалась, пожалуй, лишь с момента начала работы в ЦТЮ. Но теперь-то она ощущала себя человеком причастным к театру и даже ПОСВЯЩЁННЫМ, а значит, вполне имела право мечтать и строить какие-никакие планы…
     Сериал назывался "Дождь", и смотреть они его начали, наконец-то, в приблизившееся воскресенье. Точнее, в ночь с субботы на воскресенье. Уложили Дарью, устроились в гостиной на диване, и… Это удивительно, но парень и вправду очень похоже говорил! Да что там – неуловимое сходство угадывалось и в повороте головы, и в некоторых жестах… Словно кто-то кому-то талантливо подражает. Не мудрено, что поначалу все приняли Вадима за подражателя! Нужно сказать, что за каких-то три часа, пока смотрели первые серии сериала, проницательная Маша успела полностью поменять все свои впечатления от двух главных действующих лиц. Так, например, героиня, безоговорочно понравившаяся ей в начальных сценах, полностью разонравилась уже к концу первой серии, а герой наоборот полностью очаровал. Она сказала: "Девица какая-то пустая. Вроде бы не дура, но в душе у неё – пустота. А вот парень – НАСТОЯЩИЙ. Там и в голове, и в сердце столько всего!... Актёры – супруги, я правильно поняла? Кстати, парень этот изменяет своей "кукле". Причём давно"… Вадим был не особо в курсе семейных отношений этой пары, но смог припомнить, что у Бежина, вроде бы, близнецы, и мать их – совсем другая девушка, чем поверг Машу едва ли не в восторг. Ещё бы – она убедилась в том, что свою наблюдательность не растеряла и, при желании, по-прежнему делает верные выводы…

* * *
     Анюта поставила курсор на окошко поисковой системы "Яндекс" и долго на него смотрела. Мигает. Она только что уточнила, в какой школе училась Лиза. Забралась в Ту Самую, бело-голубую отечественную социальную сеть, где обе девушки значились друг у друга в друзьях, и запомнила: школа №30. Лицей. С углублённым изучением английского… Как-то так… Теперь вот - сидела и медитировала на Яндекс…
     Заставить себя набрать в поиске нужные буквы и числа, Анюте удалось только минут через пять. Да, вот он, сайт. Конечно же, он у ТАКОЙ школы имеется. Ещё какое-то время ушло на то, чтобы убедить себя нажать на ссылку… Белый фон, минималистичный дизайн, без пестроты и красивостей. Симпатичные иконки в меню. Наводишь курсор, и они пляшут (какой затейник здесь веб-дизайнер!). Приём в первый класс, ГИА, ЕГЭ, педагоги, расписание… Фотоальбом, видео… Она открыла вкладку "Фотоальбом" и просмотрела обложки имеющихся в нём альбомчиков. Самые объёмные – празднование 70-и летия Победы и Последний Звонок… Сначала никуда не заглядывала, словно боялась быть в чём-то уличённой. Трусила, как малолетка. Потом зажмурилась, приказала себе успокоиться и нажала на альбом "Последний Звонок". Перестала дышать, потому что эмоции захлестнули. Чуть не захлебнулась в них. Дети, дети, дети… Маленькие и большие. Выпускники - красивые девушки в белых фартучках, серёзные юноши в костюмах… Очень красивая природа на заднем плане – всё зелено, по-южному пышно, цветёт и наверняка пахнет дурманяще… Анюта словно бы перенеслась туда. Хорошие снимки, профессиональные… Первоклассница, словно птичка, сидит на плече у выпускника, а в маленьких пальчиках у неё – колокольчик. Кругом какие-то белые цветы – должно быть, снимались на фоне чУдного, цветущего куста. Очень красиво и свежо!... Ну, а дальше…
     У неё не захватило дух и она не стала судорожно хвататься за сердце… Просто – не узнала. Ну, правда. Ещё подумала: "Вот же как всё у них там, на Юге, ярко, впечатляюще! А муЩины какие эффектные, прямо как будто прямиком из глянцевого журнала…" И вот тут – поняла, что на фото директор школы. Под этим самым фото так и напрашивалась гордая подпись: "А вот такой у нас директор. Ну, как вам?" Как нам? Нам уже плохо! Дорогой костюм (тёмно-синий, индиго кажется, если не наврала цветопередача), который  идеально сидит, галстук – тоже дорогой. Белая рубашка. Тёмные волосы закинуты назад, а несколько вьющихся прядей небрежно выскользнули и глядят чуть вбок. Солнечные блики, потрясающая улыбка… Очень фотогеничен! Оочень! Словно назло злопыхателям. В руках держит какие-то бумаги, а кольцо на безымянном пальце таак ярко блестит!… Микрофон, так же присутствующий в кадре, придавал директору тридцатой школы некое сходство с суперзвездой кино на вручении престижной награды… "Какой кошмар", - подумала Анюта. Она никогда не предполагала, что Вадим, в своей повседневной жизни, может быть таким. ТАКИМ! Далёким… В её-то сознании успел уже прочно укорениться совсем другой образ. Футболка, лоферы, чуть взлохмаченная, кудрявая чёлка, которую хронически хотелось пригладить… Может быть это к лучшему? Может быть, теперь она начнёт выздоравливать? А? Влюбилась в то, чего в реале нет. Он – совсем другой на самом деле. Из иного мира, из того, который она категорически не приемлет… Вот теперь стали совершенно понятны все эти его, весьма раздражающие, умные и непонятные словечки, менторская манера разговора… Воодушевившись, Анюта тут же наведалась в раздел "Видео". Уже безбоязненно… И, наверное, напрасно. Зря она это сделала! Ну зряя-аа же! Нужно было закрыть этот ресурс к чертям, после просмотра фоток! Вполне достаточно и фотографий для общего впечатления, которое хотела получить, забравшись сюда. Но нет! Полезла в видео. Заачем? На сайте выложено очень много всяких видео-роликов. Вплоть до выступлений агитбригады (вот так, по-старинке, у них, оказывается, называется группа молодёжи разных возрастов, сыплющая шутками на злободневные, школьные и не очень школьные темы). Не удержалась, посмотрела десятиминутный ролик. Убедилась, что очень достойно всё там у них. Даже смеялась несколько раз за десять минут. Имелся тут ещё Новогодний вечер и Первоапрельский капустник, что уж говорить всё о том же Последнем звонке и вручении аттестатов!... Куча всего! И, раз уж пронесло с первым видео (никто в нём не появился) -  чёрт её дёрнул открыть видео "День Святого Валентина"! Увидела настоящий, профессионально сделанный спектакль, про то, как любовь преодолевает любые преграды. Танцы, песни, музыканты! Анюта готова была даже аплодировать детям, настолько ей всё понравилось! Если бы в зале сидела, то визжала б от восторга, наверное. Чувствовалось, что без грамотной, профессиональной постановки не обошлось (это только плюс!). Ну, а в конце представления, когда совсем уже расслабилась и очаровалась увиденным…
     Цветной занавес (если правильно рассмотрела – занавес составлен из полос листов ватмана, где наклеены разнообразные свадебные фото, рисунки целующихся голубков, цветов – своеобразные вертикальные жалюзи), который задвинули за собой, уходящие за кулисы, герои постановки, кто-то грубо разорвал поперёк. Пригляделась как следует, и поняла, что занавес не разорван, как таковой – его просто резко дёрнули в стороны, и он разошёлся по ранее намеченным линиям надрыва (все линии – аккуратно прорезаны!). В образовавшемся пространстве появился… Директор (костюм, на этот раз, тёмно-серый), который был сегодня сердит, строг и в очках (конечно, в тех самых). Когда он заговорил, Анюте захотелось… нет, не упасть ниц, а воскликнуть по-фанатски: "О, боже, он разговаривает!" Если серьёзно, то… мурашки всё-таки побежали, ведь это вам не задушевные беседы в лиловой комнате, здесь сцена и… Анюта не слышала (наяву) этот голос уже больше месяца!… Директор, своим красивым, поставленным, низковатым баритоном, негромко, но строго сказал, что он – поборник нравственности, к тому же - патриот и русофил, а потому всё, происходящее тут, считает профанацией. "Но, Вадим Ефимович, - крикнул кто-то, - мы – спец-школа и Англия для нас стала уже вторым родным домом! Мы справляем даже день рождения королевы Елизаветы! Почему не можем отметить День Всех Влюблённых?" "Не можем, - заявил директор. – Отныне – объявляю строгие санкции, первой из которых будет запрет на празднование Дня Святого Валентина в нашей школе. Вы русские – или где?" Несмотря на смешки в зале, директор остался очень серьёзным (не раскололся!). Тут, откуда ни возьмись, откуда-то сверху (видимо на лонже) опустилась фея с малюсенькими, прозрачными крылышками (она фигурировала прежде в спектакле). Оказавшись прямо над головой директора (он как раз говорил про санкции) дунула на свою ладонь, на которой, видимо, лежало мелкое, сверкающее конфетти или какие-то мелко нарезанные блестючки. Конфетти красиво осело на директора, подобно звёздной пыли, переливающейся всеми цветами в свете прожектора (похоже, это конфетти у них ещё и голографическое!). Директор замолчал, огляделся, даже наверх посмотрел (фея уже улетела)… В этой паузе (чёрт возьми, Качалов нервно курит!) замолчали и замерли все, кто присутствовал (Анюта, между прочим, тоже)... Ослабил галстук… И сказал залу: "Что сидим? Чего ждём?" Пауза. "Разбредаемся, разбредаемся, публика. В спортзале – дискотека, между прочим. Всё готово, только вас ждут". "Нам можно идти?" – снова спросили из зала. "Нужно, - ответил директор, - и это – мой приказ". Следом он сделал то, чего ждала от него Анюта (подозреваю, этого ждала не только она) – улыбнулся. И скомандовал, указав рукой перед собой (должно быть, там светится табличка "Выход" или "Exit"):
     -Forward!
     Все дружно зааплодировали и засмеялись, торопливо вставая с мест. На поклон вышли все участники спектакля… Тут видео оборвалось и непонятно было, вышел ли на поклон и директор...
     Forward! Вперёд! Так он это произнёс, что ослушаться Анюта просто не посмела. Твёрдая установка. Сигнал к действию. Открывая свою страничку в социальной сети, она уже ни о чём не думала. Автоматически зашла к Лизе и точно так же, автоматически, заглянула в список её друзей. 200 человек, и найти в нем иголку в стоге сена очень и очень сложно. Тем более, если не знаешь, кого вообще требуется искать. Увидела в списке Ксо (как же без неё?), Ваню… Тьма-тьмущая незнакомых имён… В глазах слегка зарябило и панически захотелось всё бросить. Что это ещё за дела? Кого ищем, твёрдо зная, что ни тут, ни где-то ещё, ЕГО нет? Успокойся, дурында! Не лезь! Не наживай себе неприятностей! Тот, кто тебе так нужен, из-за кого ты сама не своя, находится лишь в твоей голове, в реальности его никогда не существовало! Здесь – респектабельный директор школы, в дорогом прикиде, а никакой не хипстер! Реальный, не вымышленный... Кстати, у него – явные актёрские задатки, Дина Иосифовна права. Она всегда права…
     Когда взгляд уткнулся в это имя, Анюта некоторое время тупо сидела и смотрела на синие буквы в меню социальной сети. Одновременно верила и не верила. На аве – цветы или что-то вроде того (очень мелко, не разобрать). Маша Лапина. Случайное совпадение? Да или нет? Нет или да?... Ещё немного посидела, глядя в экран, и открыла страничку. В качестве главной фотографии – верно, розовый куст, увитый какой-то лианой с сине-фиолетовыми цветами. И красивая садовая скамейка под ним. Вокруг – наверняка точно такие же кусты, потому что то здесь, то там выглядывают лепестки роз… Личные данные не заполнены. На "стене" – лишь цитаты из различных пабликов, а в статусе… В статусе коротко: "Здравствуй. Я ждала". И всё! Порылась в фотографиях. Их немного и не на одном фото не увидела Машу. Анюта прекрасно помнила её лицо. Такое лицо вряд ли забудешь! И не перепутаешь ни с кем!... Зато увидела на фото того самого мальчика, с которым Маша была запечатлена на снимке в Вадимовом смартфоне. Его сын… Тут этот мальчик – в обнимку с симпатичной рыжей собачкой. Шпиц, вроде бы, называется порода? Неужели эта игрушка – собака Вадима?... Логическое продолжение истории респектабельного директора школы, одетого в дорогой костюм? Стоп, нет. Как-то не подходит под клише. Респектабельный делец стал бы работать на свой имидж и непременно обзавёлся, скажем, шарпеем или… забыла, как называется это брыластое чудище! Вот им и обзавёлся бы... А шпицев дарят на день рождения, и даже не сыновьям - девушкам. Шпицы в самоутверждении дают ноль, а то и минус… Не вяжется, не стыкуется. Все её выводы, сделанные чуть выше, гроша ломаного не стоят. Грубая работа, притянуто за уши! Хочет вырваться, и, вместо этого, только глубже увязает. Ноготок увяз – всей птичке пропАсть!
     Помогите!

* * *
     Да уж, это чертовски полезная способность – сразу же проваливаться в сон, едва коснувшись головой подушки. Она тем паче полезней тогда, когда до предела выматываешься на работе и, по дороге домой, только и мечтаешь о том, как отключишься сейчас часиков на восемь. Завтра – наконец-то пятница. Сегодня провернул тьму рутинных дел (мелких, но от этого не менее важных и необходимых), а это значит, что на работу можно заявиться только часа на три, и благополучно свалить к семье часиков в пять вечера. Редко когда позволял себе так укорачивать рабочий день, но иногда случалось. С Данькой давно не занимался, не видел Дарью уже двое суток, с Машей лишь бегло поцеловался, уходя сегодня утром на работу… Ну не порядок же! Когда пришёл домой – Маша усыпляла Дарью в детской. Не стал мешать. Впереди выходные, и на эти два дня он возьмёт дочь на себя… Кстати, совсем скоро она почтит своим присутствием детский сад…
     Полчаса пробыл в душе. Когда вышел, Маша всё ещё сидела в детской. Теперь она что-то тихонько пела… Должно быть Дашка сегодня капризничала. Что ж, случается. В Москве эта кроха иногда закатывала грандиозные "праздники непослушания" и ни в какую не желала ложиться… Вадим обязательно завернул бы в детскую сейчас и уторкал-таки дочь, но дикая усталость лишила не только сил, но и возможности худо-бедно соображать. Он, просидев день в кабинете, по уши в серьёзных материалистических проблемах, напрочь потерял способность… скажем так: художественно мыслить. Тут как бы не навредить своим визитом – о какой-то помощи речи нет… Потому, пошёл в спальню и банально завалился спать. Отключился для перезагрузки.

* * *
     Сколько проспал – не известно. Должно быть, совсем недолго, минут пятнадцать, а то и меньше. Его разбудили поцелуи.
     -Маш, давай не сейчас, давай утром. Я – как выжатый лимон, плюс дожди зарядили… ты же знаешь мои контры с переменами погоды…
     -Знаю. И знаю, что ты у меня сегодня - пекинес.
     -Да-да, именно…
     Вадим приоткрыл глаза. Светило бра, причём на самой маленькой своей мощности. Словно пара-тройка свечей в комнате горели… Маша продолжала его целовать. Он улыбнулся. Запустил пальцы ей в волосы, она обняла его и, скользнув ладонями по плечам, спустилась ниже. Вадим вздохнул. Женщин никогда не просчитаешь. Их желания-нежелания находятся далеко, за гранью…
     -Хорошо, - сказал он, - уговорила. Только ты у нас сегодня сверху.
     -И это – не обсуждается, - шепнула Маша уже откуда-то, как показалось, издалека.
     В то же мгновение он понял, почему её голос звучал именно так… Она никогда не переступала грань и не рушила собственных табу. Без веских причин не рушила. Следовательно, сейчас имелся какой-то шикарный повод поразмыслить над сутью вопроса… Если бы Вадим был в состоянии размышлять, то непременно поразмыслил бы.
     -Это у нас… что значит? – спросил он через силу.
     -Превращаю пекинеса в ротвейлера.
     -What horror! Ты где такой словесной пошлятины нахваталась, Маш?...
     Тишина.
     -Не слышу эмоций, - всё-таки произнесла она через некоторое время. – У тебя сегодня странная реакция – ты просто стал глубже дышать. В прошлый раз всё было немного иначе. Тебе не нравится?
     -Теперь уж не останавливайся… Нравится. Тебе нет равных, Маш, я это понял ещё тогда... Мне не нравится другое. Делая мне… blow job ты унижаешься. Унижаешься так изощрённо, что… holy fuck!... Прости, вырвались эмоции.
     -Оральный секс для тебя – унижение? Значит, когда ты целуешь меня туда – ты унижаешься?
     -Маленькая поправка: когда я тебя целую туда, мне это нравится, а ты – ненавидишь то, что сейчас делаешь. Не останавливайся, раз уж начала, пожалуйста!
      -Хорошо, - согласилась Маша и, прекратив делать то, что делала, чуть подтянувшись выше, заняла требуемую позицию сверху.
     Мягко, нежно, бережно… Ох…
     Вадим снова приоткрыл глаза. В слабом свете бра чуть сверкнула одна из серёжек в её ушах. Волосы подняты к макушке и зацеплены заколкой, а вдоль шеи струится выбившаяся прядь. Идеальная, словно выверенная мастером-скульптором фигурка, чуть вздрагивающая в такт мягким движениям грудь, умопомрачительный изгиб от талии к линии бёдер, раскинутые колени…
     -Теперь всё на своих местах? – спросила Маша, наклоняясь к нему.
     Он обнял ладонями её голову… Довольно долго целовались, задыхаясь в медленном танце… Её движения стали чуть резче, нетерпимей, глубже. Маша выпрямилась.
     -Ты оставил эту артистку девственницей? Уехал и оставил? – она говорила, а ей не хватало воздуха.
     -Что? – спросил Вадим, мало что соображая.
     -Красивая. Правда очень худенькая и маленькая, почти без груди – не в твоём вкусе… Ты любишь, чтоб в твоих руках что-то было, - это были уже какие-то полувскрики, полустоны.
     У них не часто бывало так, как сегодня… В рутине будней далеко не всё у них получалось ВОЛШЕБНО, чаще всего сводилось к стандарту (да, но только не в Москве прошлым летом, в Москве у обоих словно второе дыхание открылось, и трудно сказать, чья это заслуга…). Несмотря на то, что Маша никогда не отказывала (любой мужик подтвердит, что это – большущий бонус!), тем не менее, с ума она сходила достаточно редко. Приходилось, как и большинству мужчин, добиваться ХОТЬ КАКИХ-ТО ЭМОЦИЙ. К чести моего героя скажу - Вадим всегда добивался от жены не просто эмоций, он добивался ПОЛНОГО РАСТВОРЕНИЯ В ЭМОЦИЯХ, его не устраивали "половинчатые" компромиссы и очень важен был РЕЗУЛЬТАТ. Более того, ему, похоже, нравился этот достаточно трудоёмкий и энергозатратный процесс, словно очередная сложная задачка которую вызвался решить. Даже Маша никогда не могла понять, каким образом Вадиму хватает терпения с ней возиться. Но он всегда добивался нужного результата. ВСЕГДА. Правда – с разным количеством потраченных усилий. Зато очень хорошо зная тонкости процесса, не проигрывал. В любом случае, ему однозначно нравилось всё, что бы между ними не происходило. Нравилась и её сегодняшняя инициатива, но вот то, как именно проявилась эта инициатива, точнее, то, с чего всё началось, рождало целую плеяду подозрений. Опытным путём доказано: если Маша делает ему ЭТО, то она не в себе. Разозлилась? Истерит? Но по какой причине? Слишком поздно пришёл? Слишком рано уснул?... Если Вадим и размышлял сейчас о чём-то, то лишь урывками, сполохами. Маша позаботилась о том, чтобы он сейчас был не в состоянии думать. Не на эту ли несостоятельность рассчитаны её действия? Тогда – какова цель? И потом – что это ещё за вопросы про артистку-девственницу? Откуда, собственно, инфа? И какого вообще чёрта нужно говорить про какую-то далёкую девчонку в то время, когда так затейливо получаешь (отдаёшь) супружеский долг?...
     Маша стонала, толкала его бёдрами. Он держал её за талию. Крепко, потому что ему сегодня постоянно казалось, что она, ведомая своими хаотичным, почти конвульсивным, танцем, вот-вот соскользнёт и куда-нибудь упадёт. Только на этом и сосредоточился, а потому сильно запоздал. Настолько запоздал, что без дополнительной помощи точно не обойтись... А Маша упала к нему на грудь и затихла.
     Так, ну всё понял, не маленький. Теперь - ты оперативно приходишь в себя и не забываешь, что муж - тоже человек… Ну, так?
     А она подняла голову с его груди и спросила, всё ещё с трудом переводя дух:
     -Ты хотел её?
     -Не останавливайся, пожалуйста. Повторяю в третий раз.
     -Ты вообще когда-нибудь хотел девственницу?
     -Маша…
     -Сколько их было у тебя? Считал на досуге, скольких лишил невинности? Или сбился?
     -Издеваешься?
     Маша толкнула его бёдрами, но снова замерла. Улыбнулась. И… Приподнявшись, грациозно переместилась на простынь. Села при этом очень красиво, опершись локтем о согнутое колено. Она склонила голову к плечу и лучезарно улыбнулась, рассматривая свою работу.
     -Великолепно. Для твоего возраста – великолепно! – протянула руку, чуть сжала в ладони. – На ощупь я бы дала тебе лет тридцать, не больше.
     -Оказывается, ты – стерва, - сказал Вадим чуть хрипло, едва подавив мученический стон.
     -Влюбился? Признайся, тут все свои.
     Вадим рывком сел, и снова взял жену за талию. Легко, как и положено в танце. Но танец-то, вроде бы, закончен, и финал его – ясней ясного: хе-хе, ступай в ванную, страдалец. Или… прямо тут? Она засмеялась было, встретив это его прикосновение, показавшееся ей мольбой о помощи… А далее всё произошло очень быстро. Его руки на её талии стали вдруг настойчивым и властным, так что она (снова и навсегда) уяснила: рядом с ней – мужчина. Да, родной, да, нежный, да, мирный, но… очень сильный. Очень. Никогда раньше, вплоть до этого мгновения, он не показывал ей своей реальной физической силы. Морально – да, она давно уже знала, что из таких людей, как её муж, вполне можно делать гвозди, но вот физически… Физически он всегда подчинялся ей, ловил малейшее желание и исполнял любой её каприз от и до. Виртуозно исполнял! Ей и в голову не могло никогда прийти, что он способен вот ТАК сжать руками. Она всегда думала, что подчинение, осторожность, незаметность – нечто вроде его фирменной фишки. Он же не входил, он впитывался! Между нами говоря, так оно и было, в полном соответствии с восточными практиками, но… Всему есть предел. Даже если у тебя очень большая сила воли, и ты влюблён в женщину, которая имеет за плечами коверкающий её психику опыт. И предел этот настал. В тот же миг, она оказалась лежащей головой в изножье кровати, на умнице-матрасе с эффектом памяти. И как только она там оказалась, танец словно переключился на другую звуковую дорожку. И это уже не её танец. Теперь звучит танго. И Маша вдыхает воздух ртом, а выдыхает со стоном, запрокинув голову и зажмурившись, ничего не соображая, не понимая где она и что это с ней происходит. Её резиночка, стягивавшая волосы на затылке, отлетела куда-то, а волосы рассыпались по простыне, шёлково струясь с кровати, вздрагивая водопадом, в такт движений Вадима. И Маша царапала ему спину, чего не делала никогда-никогда, а потом - снова эти, теперь уже очень чётко ощутимые толчки там, внутри её, где горячо, и его ладонь, мягко зажавшая Маше рот, чтоб не завопила в голос, теперь уже потеряв всякий контроль…
     А когда всё закончилось, он просто встал и ушёл из комнаты.

 * * *
     Маша лежала на краю кровати, раскинув руки, силясь прийти в себя и сообразить – танго сейчас звучало лишь у неё в голове или всё гораздо масштабней? Здесь произошло какое-то фантасмагорическое действие, повергшее в транс?… К действительности вернул какой-то щелчок.  Это щёлкнул закрывшийся за Вадимом дверной замок, или… "Дима?" - шепнула Маша без голоса. Кашлянула, повертела головой… Она говорит сама с собой – кроме неё сейчас больше никого нет в комнате. В каком-то суеверном страхе Маша подскочила на ноги и ещё раз огляделась. Полумрак, пустота и тишина…
     Выбежала из комнаты, босая и совершенно нагая, почему-то  даже не помыслив о том, что за дверью детской спит маленький ребёнок, и неплохо бы сейчас принять душ, потому что...
     Дверная ручка гостиной не поддалась. Закрыто изнутри. Первый порыв – стучать и кричать, а откроет - на колени упасть, просить прощения… Если он вообще станет её слушать… Не стала стучать. Не стала кричать. Прижалась к слегка шершавой двери лбом, чуть поскоблила ногтями… Напомнила себе девушку вервульфа из некогда любимого сериала… Вариант оставался лишь один – ковыляй восвояси, истеричка…
     Наскоро ополоснувшись в душе, вернулась в спальню. Снова легла на кровать. Лежала и смотрела в потолок. Захотелось заплакать. Что происходит? Что всё это значит?... Он действительно влюбился в другую? Они расстаются?... То, что произошло между ними только что, под звуки воображаемого танго, было дико, прекрасно… великолепно! Маша спровоцировала его, заставила, вынудила проявить свою истинную суть, которую он скрывал несколько лет? Так вот он какой на самом деле? Колдун и волшебник, который связан по рукам и ногам её прошлым! Он ломал себя так долго, ради неё, её душевного спокойствия, а она взяла и враз всё испортила, поступила с ним совершенно мерзко, по-плебейски, вульгарно и грубо. Поиздевалась. Измучила. Приревновала! Дууура!… Стыдно-то как… И опять мучительно захотелось бежать под дверь гостиной, вымаливать прощение…
     Маша заснула совершенно неожиданно для себя. Словно провалилась куда-то… Снов не увидела. Просто, открыв глаза, увидела в окне свет. А показалось, что прошло всего несколько мгновений…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ    
BREAKING THIS FIXATION…
     Бра так и светилось на стене. Заметила этот тусклый свет лишь потому, что в комнате царил полумрак, ведь римская штора опущена… Маша потушила бра и села на кровати, приходя в себя. На душе было очень мерзко. Ну оочень. Часы на её любимом комоде показывали половину девятого утра. Дарья уже должна проснуться, но радио-няня почему-то помалкивает… Это странно… Накинула халат, завязала поясок и, чуть помедлив, вышла из комнаты, бесконечно обзывая себя самыми обидными словами. Психованная истеричка! Дура набитая! Какого дьявола ты так легко покупаешься на провокации? Вряд ли, конечно, то письмо задумывалось изначально как провокация, хотя... Кто знает? В любом случае, не психовать нужно было, а налопаться своих успокоительных пилюль и честь по чести сесть, поговорить с мужем, задать какие-то наводящие вопросы, а не… издеваться над ним и не унижать так жестоко! Сексуально озабоченная террористка. Ужас! Натворила дел… Снова. Очень стыдно. Очень… Как теперь вымаливать прощение? Какими словами? После такого… После такого беспредела вполне логичен будет полный разрыв отношений.
     Дверь гостиной на этот раз поддалась без проблем. Чисто, пусто… У Вадима тут всё продумано – иногда он припоздняется с работой и, чтобы не будить Машу, ложится на диване, просто закинув простынёй его и подушки. Большая, дежурная простынь у него всегда на верхней полке, в шкафу-купе… Так же он, судя по всему, сделал и вчера ночью… Шок ожидал Машу тогда, когда она тихонько заглянула в детскую. Тут её встретила та же чистота и пустота… Стоп. Что это значит? Предоставил жену себе, а сам забрал дочку и куда-то исчез?... Он ушёл от неё? Вместе с Дарьей? Ноги подкосились, и Маша упала на детский стульчик. Что только не полезло в тот момент в голову! Надо сказать, здравых мыслей там не оказалось вообще – только паника. Словно автомат поднялась на ноги, спустилась в библиотеку, проверила обувь в прихожей. Нет его демисезонных туфель, нет Дашкиных розовых сапожек… Самые ужасные догадки подтверждаются!... А в кухне… В кухне пощёлкивает мультиварка. Мультиварка что-то готовит?... Бред какой-то. Паника. Караул!... И больше ничего в голову не лезло. Только: "Караул!". Маша вдруг остро ощутила, что не сможет жить без них, без этих двух, самых родных ей людей. Всегда это знала, но прочувствовала только сейчас. По-настоящему. Она любит их так, как никогда никого не любила, что готова ради них на что угодно… Только СПАСИТЕ! Пусть это дикое, глухое, безысходное, одинокое утро не превратится в реальность. Пусть так и останутся в воображении страшные слова, произнесённые его тихим, родным голосом: "Уходи куда хочешь, уезжай куда хочешь, ноги нашей не будет тут, пока ты здесь…" Нет, только не так, Вадим. Пожалуйста…

* * *
     Из гаража раздался какой-то звук. Родной и знакомый. Сидела возле мультиварки и заторможенно прислушивалась. А через несколько минут открылась дверь. Маша подхватилась и выбежала из кухни…
     -Мама! – радостно завопила Дашка, протягивая к Маше ручонки.
     Вадим держал дочку одной рукой, а в другой у него был небольшой пакет из супермаркета. На Машу он не смотрел.
     -Радость моя! – воскликнула Маша, плохо скрывая слёзы и бросилась к малышке.
     Та тут же принялась выхватывать у Вадима магазинский пакет и что-то рассказывать маме.
      -Даша, нет, нет, погоди, малышка, - сказал Вадим. – Мы с тобой сначала поедим каши, а потом будет твоё смузи… Ты забыла? Ведь договаривались.
     Дарья состроила загадочное лицо, но было понятно, что ничего она не забыла, и со всем согласна. Маша хотела было взять дочь на ручки, но та к ней не пошла (что?). Вадим поставил пакет на полочку под зеркалом в прихожей, а Дарью опустил на пол. Маша, в полном шоке, стояла и смотрела на них. Вадим снял с дочери курточку, обувь, а когда отвлёкся на то, чтобы раздеться самому, Дашка рванула в комнату с камином.
     -Эй, стоп, - сказал Вадим, как обычно негромко. – А руки?
     И опять же, к удивлению Маши, девчушка чинно, без повторений и приказов, вернулась. Папа снова поднял её на руки, попутно прихватив пакетик с покупками. Обычно при манипуляциях вроде этой – раздевание или одевание - Дарья капризничала и не слушалась, а тут – её будто подменили. Всё дело в участии папы? Пожалуй, да, ведь в Москве они больше месяца очень мирно сосуществовали. Привыкла?... Вадим (с Дарьей на руках) отнёс фрукты в кухню, а потом – Дарью в ванную, мыть руки. Из ванной та выскочила уже самостоятельно и пока папа мыл свои руки, принялась скакать вокруг мамы, но по-прежнему не давалась. Маша, на протяжении всего действа, стояла возле дверного косяка и не знала, что ей делать. К счастью, в кухне спасительно запищала мультиварка и Дарья ринулась уже туда. В пакете, как оказалось, лежали бананы, киви, апельсин и натуральный несладкий йогурт. Дашка моментально принялась рассказывать Маше о содержимом пакета, причём в её рассказе часто повторялось слово "уся". Пока суть да дело, в кухне снова появился Вадим. Дарья, которая было забралась на колени к Маше, севшей на стул, тут же сползла на пол и всем своим видом продемонстрировала конфиденциально папе, что желает усесться на высокий детский стульчик, на котором обычно ест.
     -Маш, я не понял, - сказал Вадим (он всё так же смотрел мимо). – Ты придерживаешься тактики гостя? Хотя бы на некоторое время отомри. Ребёнок у нас, между прочим, голодный.
     Маша встрепенулась, а Вадим, тем временем, посадил Дарью на стул. Вытащила тарелки, ложки, сливочное масло из холодильника…
     -Что за каша у вас? – поинтересовалась она, заглянув в лицо мужу, но взгляд снова не поймала.
     -Пластиковая, - ответил Вадим цитатой из известного фильма, и открыл мультиварку. – Для бывалых путешественников.
     Потом он улыбнулся и сказал:
     -Пшённая, Маш, пшённая. Дашкина любимая, сладкая. Будешь?
     И, впервые за утро, посмотрел на Машу. Та согласно закивала, потому что горло внезапно перехватило. Она приготовилась, как обычно, помогать дочери расправляться с кашей и подсела поближе. Дарья и тут удивила – серьёзно и деловито взяла в (левый) кулачок ложечку, приготовилась есть самостоятельно, торжественно поглядывая на папу (от Маши не укрылось). Вадим тут же приложил палец к губам и сразу отбросил руку в сторону, словно обжёгшись.
     -Погоди, торопыга, она горячая очень. Дай маме время, она сейчас остудит.
     Дарья, будто в зеркальном отображении, точно так же, как "обжёгшийся" папа, закусила нижнюю губку. Удивлённая Маша тем временем студила кашу в Дашкиной тарелочке, "копая" там ложечкой, а девочка эмоционально наблюдала за процессом, поминутно спрашивая: "Сё?". Дело в том, что в отсутствие папы Дарья предоставляла право маме кормить её с ложечки. Самостоятельность, продемонстрированная ею сейчас (точнее, попытка самостоятельности), явилась для мамы полным сюрпризом. Вадим, тем временем, мыл под краном фрукты.
     -Маш, я её сам покормлю, - сказал он через плечо. - Давно этого не делал… А ты, пожалуйста, вытащи соковыжималку…
     Пока Вадим кормил Дарью кашей, Маша привычно расправилась с апельсином (получилось, как обычно, со стакан сока), порезала бананы с киви на маленькие брусочки, и положила в блендер в придачу к несладкому йогурту, апельсиновому соку и мёду, чайную ложечку которого требовал рецепт… Всё это она делала, согласно инструкциям Вадима. Дарья очень обрадовалась, когда заработал блендер и снова повторила: "уся".
     -Люся, - кивнул ей Вадим с улыбкой. – Ты помнишь Люсю, да? Это она подсадила тебя на смузи. Кстати, Маш, нужно поискать в интернете рецепты. Мне вечно некогда это сделать. Дарья от смузи без ума.
     -Усси, - подтвердила Дарья.
     Вслед за кашей пришёл, наконец, черёд смузи. Дарья от удовольствия даже глазки прикрывала. Маша отнесла Дашкину тарелочку от каши в раковину и, не в силах больше молчать, встала за спиной сидящего на стуле Вадима. Еле слышно прошептала:
     -Дим, Дима, родной мой, прости, пожалуйста. Дим, пожалуйста… Я тебя умоляю, прости истеричку. Я так тебя унизила сегодня… Прости…
     Не смогла удержаться, ухватила рукой его клетчатую рубашку, сжала хлопковую ткань в кулаке.
     Вадим обернулся, посмотрел снизу вверх. Через паузу сказал:
     -Потом, Марусь. Не сейчас. Я пока не готов к этому разговору. Вечером. Хорошо?
     Снова повернулся к Дашке и снова подцепил ложечкой густой киви-банановый коктейль…

* * *
     На работу Вадим ушёл к полудню. Сказал, что пообедает сегодня там, а домой вернётся рано, часов в пять. Он собирался вечером на тренировку. Помимо традиционных занятий с Фёдором, возобновил тренировки по водному поло. Сегодня как раз такая тренировка… Пообещал, что сам уложит Дарью и… уходя, поцеловал Машу в висок…Маша, собирая дочку гулять, после этого поцелуя долго ещё всхлипывала. Простил? Или что?...
     Погулять отправились ненадолго – шёл дождь. Особо не разгуляешься, ведь уже почти середина октября… Взяли с собой Генриха, которого Дарья величала "Их" (забрали его от родителей, которых не было дома, но на их половине шла уборка, и Генрих по-настоящему маялся). Тот соскучился, а потому очень радовался, несмотря на дождь, который ненавидел. По дороге встретили Иду Александровну и Богдана. Данька возвращался из школы, а бабушка его сопровождала. Дарья восторженно приветствовала брата. Дети целовались и обнимались очень трогательно, так что бабушка возмутилась – а её-то почему не заметили? Заметили, но чуть позже и рассказали о смузи. Бабушка, конечно, не поняла, что это ещё за "усси" о котором внучка так восторженно отзывается. Маша, смеясь, переводила и объясняла… Ну, по Богдану Генрих тоже соскучился, потому отпустили его, Даньку и бабушку с миром домой, а сами ещё чуть-чуть погуляли. Аппетит нагуливали перед обедом. Покормили голубей в парке и отправились обратно. Даша восседала в коляске, ножки её прикрывала специальная накидка, которую Маша лично сшила из старого зонта, а над головой – капюшончик прогулочной коляски (с которой ездили в Столицу)… Не замёрзли и не промокли. В половине второго Дарья уже спала. Эх, жаль ещё не умеет как следует говорить, а то рассказала бы, каким образом вышло так, что, с утра пораньше, они с папой, ни с того, ни с сего, оказались в супермаркете… Ну, особых загадок тут, конечно, нет, наверное, и по большому счёту Маша раздумывала только над тем, почему Дашка со своей просьбой обратилась не к маме, а к папе, хотя… Загадок и здесь не имелось: мама ни черта не смыслит в смузи, а папа, как оказалось, очень даже хорошо разбирается (да уж, этот папа полон тайн, под завязку – уже все знают!). Верно, Дашка - папина дочка, тут уж ничего не попишешь. Уже довольно давно это началось – у них взаимопонимание на грани фантастики… Маша долго прикидывала, чем бы (именно сегодня) попотчевать мужа после тренировки. Придумала. Потом долго колдовала (Дарья не мешала – сначала спала, потом сидела в кухне, обложенная игрушками)… Он ненадолго заглянул домой (как обещал, почти в пять), оставил ноут и уехал на тренировку… Всё было, казалось бы, как всегда, но… Что-то постоянно свербело под ложечкой, мысли возвращались к той дикости, которую она устроила ему, к безумной ревности (ключевое слово "безумной"), которая и оказалась причиной всему… Не сказать, что Вадим (после всего) вёл себя как ни в чём не бывало. Он, совершенно определённо, вёл себя по-другому, не так как всегда. Даже забежав на минутку, перед тренировкой. Наверняка, ничего ещё не закончилось. Маша поспешила облегчённо вздохнуть? И… всё-таки, что же это было сегодня ночью, перед тем, как Вадим ушёл из комнаты? Что это такое он с ней сделал? Сорвался? Разозлился и сорвался?… Но разве так срываются? Это как раз она, Маша, сегодня ночью опять сорвалась, да так сорвалась, что просить и просить прощения, а он… Это было сродни какому-то откровению. Сильно, мощно, жарко, и до такой степени потрясающе, что с трудом верилось в реальность… Такое чувство Маша испытывала лишь единожды – когда танцевала с Барбарой милонгу. Но тогда и сейчас – совершенно различные вещи. Хотя бы потому, что с Барбарой это был всего лишь танец, а с Вадимом… Маша постаралась не размышлять больше, потому что голова сразу же пошла кругом, едва попыталась вспоминать и анализировать вчерашнее… происшествие. Ох… А что дальше-то? Вдруг он сегодня снова уйдёт спать в гостиную?

* * *
     Когда Маша закончила крутиться по кухне, Дарья уже спала в детской (тихонько заглянула и убедилась). Папа выполнил своё обещание на пять с тремя плюсами. В гостиной (он, судя по всему, сейчас там) – полная тишина. Маша, в нерешительности, простояла несколько минут на пороге, перед закрытой дверью. Из-под двери чуть-чуть пробивался свет, так что сомнений нет – Вадим действительно там. В конце концов, справедливо рассудив, что поговорить-то им всё равно нужно, Маша взялась за дверную ручку. Дверь поддалась (ну что, уже хорошо)…
     Вадим сидел на диване, подобрав ноги по-турецки, и держал руки возле груди. На то, что кто-то вошёл, никак не отреагировал. Причём, сидел он не спиной к спинке, а боком к ней, вдоль дивана. Маша расценила это, как приглашение поучаствовать в медитации, но, прежде чем тоже сесть на диван, лицом к Вадиму, немного потопталась рядом в нерешительности и только после этого ритуала села.
     Вадим тут же отреагировал и открыл глаза.
     -Отлично, - сказал он. – Давай вместе.
     Показал, как нужно правильно сложить кисти рук. Полагалось на ладонь одной руки положить другую, тыльной стороной (как бы взять одну руку другой), и скрестить большие пальцы. А потом – расположить скрещённые руки перед грудью.
     -Это – Нага Мудра, - прокомментировал Вадим. – Мудра глубокого проникновения в суть.  Она служит для решения повседневных задач и позволяет преодолевать препятствия, с которыми мы сталкиваемся на духовном пути.
     -Ты больше не сердишься? – спросила Маша, держа возле сердца скрещённые кисти рук.
     Вадим улыбнулся с закрытыми глазами.
     -Злился на тебя примерно час. Потом прошло.
     -А как получилось, что вы с Дашкой, ни свет, ни заря, отправились в супермаркет?
     -Она меня разбудила, и сообщила, что хочет смузи.
     -У тебя же дверь была закрыта на замок. Она что, постучала? – спросила Маша, обнаруживая свою осведомлённость в том, что дверь в гостиную была закрыта.
     Вадим приоткрыл глаза и снова улыбнулся.
     -Я отпер замок примерно тогда же, когда прекратил злиться… Марусь, сказать по правде, меня серьёзно заботит факт того, что ты слишком уж впечатляешься своим сидением в интернете. Не в первый раз такое происходит. Того и гляди у меня появится повод поставить тебе в ноут какой-нибудь блок, не позволяющий заходить на определённые сайты.
     -Дима, если мне вдруг пишет красивая девушка и сообщает, что она без ума влюблена в моего мужа – как я должна реагировать?
     -Никак. Делай вид, что не заметила этой девушки.
     -Однажды я уже, помнится, делала такой вид… Вопрос на засыпку: ты помнишь, чем это закончилось?
     -Встречный вопрос: откуда у тебя об этой девушке информация настолько личного плана, что даже лучшие друзья, порой, не в курсе? Разве что она сказала сама, но в данном конкретном случае я очень сомневаюсь.
     -Ты настолько хорошо её знаешь, что можешь это утверждать?
     -Мы почти полтора месяца общались, практически каждодневно. За такой промежуток времени вполне можно составить какой-никакой психологический портрет личности.
     -"Лучшие друзья"? Ты себя имеешь в виду?
     -После месяца знакомства с девушкой я бы не стал называть себя её лучшим другом, поверь.
     -Месяц - это уже слишком много или ещё слишком мало?
     Вадим пожал плечами.
     -Разумеется мало, Марусь. Тебя, например, я знаю уже несколько лет, но сказать, что мы с тобой – лучшие друзья, пожалуй, нельзя. Друзья – да. Влюблённые – да. Две индивидуальности, каждая со своими мыслями, своим характером, мотивациями и так далее… До чёрта разногласий, одним словом. Что и доказывает происшествие сегодняшней ночью.
     Маша вздохнула и кивнула.
     -Да уж, одна из этих индивидуальностей, оказывается, запросто может подложить другой свинью, - сказала она. – Попадёт ей вожжа под хвост, и она тут же подложит.
     -Кстати, - добавил Вадим, - так откуда всё-таки у тебя информация насчёт Анюты Зяблицевой? Где ты раздобыла себе эту почву для ревности?
     Маша помолчала и ответила:
     -Лиза.
     -Почему же я не удивлён? – усмехнувшись с закрытыми глазами, покачал головой Вадим.
     -Всё – бред?
     -Не всё.
     -То есть? – напряглась Маша, руки от груди не убрала, своей позы не изменила.
     -Я её хочу.
     -Что? – теперь Машины руки просто свалились вниз, на диван.
     Вадим сидел так же, как и сидел, не открывая глаз, словно читал сам себя изнутри.
     -Так всегда было. С самой первой встречи. Сначала я не очень понимал в чём дело, а потом, когда узнал её лучше, всё понял. Она очень похожа на тебя. На тебя, в её возрасте, какой ты была до встречи с тем, кто пытался пустить твою жизнь в тартарары. К счастью, до Анюты он не добрался. Она оказалась ему не по зубам. Я далёк от того, чтобы объявить себя, её отношение ко мне, ключевой причиной. Андрон появился на горизонте гораздо раньше, чем я, так что участие моей персоны тут абсолютно ни при чём. Она устояла. Возможно, своеобразным щитом для неё послужила та бедняжка, которую спасли Федя с ребятами. Андрон как-то раз разоткровенничался и сказал мне, по секрету, что Анюта – его основная цель. Он же навёл меня на мысль, что нужно срочно "приударить" за Анютой, чтобы прикрыть её.
     -И тогда она в тебя влюбилась? – облегчённо предположила Маша. – Наверно, включил своё обаяние по полной?
     -И да, и нет. К тому же, когда понял, к чему может привести моя тактика, сразу же сбавил обороты… То, что я к ней испытываю, абсолютно не нечто экстраординарное – ты должна это знать.
     (Маша кивнула, хотя он её не видел)
     -Начни я сейчас перечислять, к кому из женщин у меня примерно то же самое, что и к Анюте, меня впору будет подвешивать на какой-нибудь дыбе.
    Он открыл глаза и посмотрел на Машу.
     -Я тебя шокировал…
     -Откровенностью, Дима. Уверяю тебя, я в курсе того, что по природе своей, мужчины далеко не моногамны и не питаю никаких иллюзий, но мало кто из вас признается своей девушке в том, что он испытывает какие-то чувства по отношению к другой… Если, конечно, речь не идёт о разрыве…
     -Так. Стоп, - он остановил её жестом. – Не накручивай себя. Хорошо? Так ты не известно до чего можешь додуматься. Никто никого не бросает, никто никого не придаёт и ни с кем не делит. Я – вменяем, и прекрасно знаю, с кем, на самом деле, хочу быть и зачем мне это надо. Мне не нужна никакая Анюта. Мне нужна ты. Да, со всеми твоими траблами и неврозами. Да, такая психованная ревнивица, которая, как выяснилось, запросто может запытать мужика, к чертям собачьим. Солнце, я, видимо, должен что-то тебе доказать? Скажи, что именно. Я докажу.
     Наступила тишина. Оба уже просто сидели друг напротив друга. Маша, поджав ноги и понурившись, а Вадим опёрся о спинку дивана и сидел, подперев голову, запустив пальцы в волосы. Смотрел он при этом на Машу. Так прошло несколько минут. За окном уже стемнело и стало тихо, как это бывает поздним вечером… Но было ещё не поздно. Просто, пятница, со всеми вытекающими… По подоконнику застучали дождевые капли… Нужно что-то решать. Ну, хотя бы элементарное: кто и где сегодня спит…
     -Спасибо тебе, - прошептала вдруг Маша. – Ты не стал врать и изворачиваться, не стал строить из себя справедливо обиженного, выходящего за все рамки, полностью моногамного…
     Вадим молчал. Маша подняла на него глаза.
     -Это же… Это же опять то же самое… Это же… - сказала она, и осеклась, испугавшись того, что сейчас нужно сказать.
     -Vicious circle... Замкнутый круг, - сказал Вадим.
     -Он самый. И, кажется, я знаю, как его можно разорвать… Ты пренебрег Женей, хотя я толкала тебя к ней. Сознательно толкала. Ты не захотел сделать мне больно даже во имя благой цели. И, в конечном итоге, из-за этого умер человек. Умер потому, что ты не захотел переступить через себя… Теперь – девушка, похожая на меня, пишет о том, как ей плохо без тебя, что ты помог ей сделать один из самых важных выборов в жизни. Помог, но исчез. И теперь ей до такой степени плохо, что в пору лечь и умереть. Кошмар какой-то… Скажи, что это всё бред, и я ошибаюсь.
     -Не скажу. Не скажу потому, что ты не ошибаешься, - ответил Вадим. – Я тоже думал об этом, Маш. Разомкнуть круг и разом обрубить все несуразности… Ты этого хочешь? Говорю сразу: я этого не хочу. Однозначно.
     -А если снова случится беда? С этой бедной девочкой, которая в тебя влюбилась?
     -Тебя действительно тревожит тот факт, что с Анютой может что-то случиться?
     -А тебя?
     -Меня это задевает исключительно потому, что она не побоялась участвовать в рискованном деле по избавлению мира от урода-фотографа. Сейчас его закрыли во многом благодаря тому, что девчонки рискнули собой.
     -Они знали о риске?
     -Анюта знала.
     -Ты рассказал ей обо мне?
     -Не больше того, чем постороннему положено знать об этом.
     Маша закрыла голову руками и уткнулась себе в колени. Вадим тут же напрягся.
     -Маш, ты в порядке? – спросил он.
     -Ты спрашивал, что от тебя потребуется. Какие доказательства…
     Она говорила немного глухо, уткнувшись в колени. Он не видел её лица. Почему-то именно сейчас это казалось важным – её глаза. Потому, поднялся с дивана, подошёл к Маше и встал рядом, напротив неё. Просто-напросто больше не мог сидеть…
     -Разорви этот круг, Вадим, - сказала она всё так же глухо. – К дьяволу. Разорви его, мой хороший. И продолжай это делать столько, сколько потребуется. Очень тебя прошу. Нам с тобой не будет покоя, если мы оставим всё как есть.
     -Ты только не плачь, - сказал Вадим.
     Маша подняла голову.
     -А ты – больше ничего мне не рассказывай. Заткнись. Ты понял?
     -Я понял. Советую впредь не читать писем от незнакомых людей, Солнце.
     -Да, - сказала Маша и вытерла кулачком слёзы.
     Вадим погладил её по щеке.
     -Тяжёлая неделя выдалась, - сказал он. – Давай завтра куда-нибудь съездим с детьми?
     -Дарья ещё не видела дельфинов…
     -Решено, едем в дельфинарий, - кивнул Вадим.
     Маша встала с дивана  и обняла его.
     -Если ты всё-таки сделаешь это, я отмолю твой грех, Димка. Пусть даже для этого мне придётся сутками стоять на коленях перед иконой…
     -Вместе там будем Маш.
     Некоторое время так и стояли, обнявшись, посреди комнаты. Наверное, долго. Как всегда… А потом Маша спросила:
     -Дима, скажи пожалуйста, а что это было такое, вчера, ночью? Что ты со мной сделал перед тем, как ушёл?
     -В смысле? – не понял Вадим.
     -Это было похоже на… танец. На волшебство… Между нами ещё ни разу такого не случалось…
     -И это не стало для тебя дикостью? – улыбнулся Вадим. – Не породило стресс, не повергло в шок и не испугало?
     -Нет, конечно. Я просто чувствовала себя… какой-то новой. Совсем другой… Словно мама в детстве по голове погладила… Это какой-то фокус? Ты у меня – маг и волшебник?
     На этот раз Вадим рассмеялся.
     -Это не фокус, Марусь, а просто секс. Самый обычный. Но сто процентов – не тот, которым занимаются с хрустальной вазой, когда опасаются её разбить.
     -Твой, фирменный стиль? – внезапно поняла Маша и чуть-чуть всхлипнула. - Так значит, со всеми остальными ты занимался вот этим, а меня – постоянно боялся разбить? Четыре года? Димка, ты нормальный? Ставил над собой мазохистские эксперименты по удовлетворению не в меру хрупкой плоти твоей жены?
     -За четыре года я уже как-то даже привык к этой своей сверх-хрупкой жене…
     -Всё! Долой ненастоящие, выработанные привычки! Жена объявляет тебе ультиматум!

* * *
     Открытие сезона в любом театре – как день рождения. Все шумят, бегают, поздравляют друг друга… На этот раз праздник предполагался двойным. Во-первых, реанимирован старый спектакль, во-вторых древнюю прозу постарались до такой степени модернизировать, чтобы она стала интересна и, главное, понятна молодёжи. Здесь нужно отметить, что и сама Анюта, читая впервые эту пьесу Шиллера, была шокирована тем, что практически ничего в ней не поняла. Ей, конечно, разъяснили, разжевали… Но такая тактика, конечно, никуда не годится. Спектакль должен лежать перед всеми, как на ладони! Долго мучились, долго спорили… Дина Иосифовна не раз объявляла, что на этот раз в спектакле собрались не актёры, а сплошные идиоты. Вот был бы рядом Бежин, он всем вмиг прочистил бы мозги! Этот человек умел в нужный момент сказать необходимые слова. Более того – скорее всего, ставил бы обновлённый спектакль, на этот раз, именно он... А так, без Бежина, уйма нервов уничтожена, огромное количество сил потрачено... Но спектакль всё-таки удался. На поклон выходили бессчетное количество раз, утонули в цветах и овациях… И кстати, звонки, как оказалось, очень даже хорошо вписываются в канву театра "Равноденствие". Все в них находили что-то камерное, очень глубокое, почти интимное. Во время антракта к Дубенко пожаловала целая делегация журналистов, которая дотошно расспрашивала не только о спектакле, но и об авторе этих звонков, об их исполнителе… Худрук не посчитала нужным раскрывать все тайны. А после триумфального завершения спектакля нагрянули телевизионщики… Анюта отказалась с ними говорить. Несколько слов сказал её партнёр – и всё на этом. Про звонки тоже спрашивали, но ЭТИМ вообще ничего не сказали. Интрига же, хе-хе!
     Что до Анюты, то она практически зажимала себе уши, чтобы не слышать этих самых звонков. Соседки по гримёрке, перед началом спектакля, сказали, что у неё очень несчастный вид. "Входишь в роль по методике Бежина?" А она никуда не старалась входить – настроение и без того дрянь полная, очень соответствует тому, что сейчас предстоит сыграть. Вот так и вышла, так и сыграла… На автопилоте? Возможно. Все домашние сегодня отсутствуют (в Италию укатили) – это отлично, потому что единственное, чем Анюта в силах заняться после премьеры – это прийти домой, упасть, и рыдать в подушку всю ночь. Очень уж остро ощущалось одиночество, в контрасте с всеобщим ликованием по всем поводам. Конечно, не осталась на традиционную вечеринку и никому ничего не стала объяснять. Поняла причину одна только Дубенко. Но худрук не полезла в душу. Лишь поздравила, поблагодарила и, чуть тронув за плечо, попрощалась…

* * *   
     И снова - цветы, цветы, цветы! Стоило только выйти из дверей служебки, как поклонники наговорили ей приятных слов, нажелали всяческих великолепных вещей в будущем, радовались, что скоро увидят её в кино... Театралам, которые традиционно ждали возле выхода, кто-то шепнул, что Анюта собирается, и скоро выйдет. Так что стояли, ждали, мёрзли… Писала им автографы, фотографировалась со всеми желающими, мысленно представляя, как эти фото появляются в социальных сетях и те, кто не смог посетить премьеру, завидуют счастливчикам, которые приобщились и дождались! А ещё – радовалась мысленно, что Ксо отказалась "Смотреть эту мутотень", и отправилась, вместе с Лизой, в кино. Анюта приказала себе веселиться и смеяться вместе со всеми, несмотря на своё настроение и усталость. В конце концов, перетерпеть необходимо совсем недолго…
     Когда увидела эту тёплую чёрную куртку, узкие чёрные джинсы и красивые зимние, довольно высокие чёрные ботинки (скорее всего это Wrangler, излюбленный бренд дяди Яши), то удивилась, почему не сразу заметила, ведь обычно всегда невольно обращает внимание на стильно одетых и главное – хорошо сложенных мужчин. Он стоял чуть в отдалении от толпы. На плече – чёрная спортивная сумка, руки в карманах, будто обычный зевака пришёл поглазеть на известную артистку… Сверх-эффектно смотрелся, но при этом просто стоял и просто задумчиво смотрел на суету. Судя по всему, для него вполне обычно – так выглядеть. Ничего общего с хипповско-бомжеватым хипстерским видом, который уже стал достаточно привычным для него в Анютиных глазах… Тут же вспомнились и просмотренные фотографии, и видео на сайте его лицея. При этом воспоминании настроение не испортилось видимо лишь потому, что портить-то уже нечего…
     -Привет! – Анюта сама шагнула к нему, едва опознав…
     В руках у Анюты были два розовых букета, оба в пышном оформлении, с бантиками. Чайные розы! (Это - знак? Или всё же случайность?)
     -Впервые вижу тебя таким дорогим, стильным и без бороды, - продолжала Анюта, смущённо-радостно улыбаясь и теребя один из бантиков на букете. - Можно сказать, что только по сумке и очкам тебя опознала – это та же сумка, с которой ты уезжал. Откуда ты тут взялся?
     -Я был на спектакле. Кстати, с премьерой тебя.
     -Спасибо. Ты что, в самом деле был в зале? – она почувствовала, как заполыхали щёки. – Но почему не сообщил, что приедешь? Я бы помогла пройти! И Дина Иосифовна была бы очень рада тебя видеть – она под впечатлением от "Звонков". Мы с ней буквально только что тебя вспоминали…
     -Да это всё не важно, Ань. Ну, приехал, ну, достал билет…
     -Ты же, практически, служащий театра! Пора бы начинать пользоваться этим.
     -Этим обязательно пользоваться? – поинтересовался Вадим.
     -Почему бы и нет? Не вижу смысла не пользоваться тем, что тебе по праву принадлежит, - Анюта пожала плечами. - А каким образом ты этот билет достал? Насколько я понимаю, времени у тебя было в обрез, а наши билеты - дефицит.
     -Наверное, просто повезло. Он буквально мне в руки свалился - коллега заболел. Попросил сопроводить на спектакль его жену.
     -Коллега? В каком смысле?
     -В прямом. Я тут на конференции. По работе. Завтра в полдень уезжаю домой.
     Кучка поклонников, видя, что прима "Равноденствия" совсем потеряла к ним интерес и вся поглощена беседой с типом в стильной куртке, недовольно гудела, словно пчелиный рой, но расходиться, похоже, не собиралась. Стылый, мокрый асфальт уныло отражал фонари, оживлённый диалог постепенно замедлялся, и, в конце концов, затормозил совсем. Вадим всё время поглядывал на толпу Аннютиных поклонников.
     -Как тебе спектакль? – спросила Анюта.
     -Впечатлён. Тебя убили.
     -Ты так трагично это произнёс! – засмеялась она. – Героиню убили, а не меня. Я разделяю жизнь и сцену.
     -Так проповедовал дядя Серёжа? Не смешивать, чтоб не заблудиться?
     -Да. А что?
     -Ничего, - он пожал плечами. – Умный парень был, как я уже понял…
     Он слегка коснулся пальцами её плеча и она чуть кивнула – нужно отойти дальше от кучки поклонников, во все глаза наблюдающих и во все уши слушающих. Отошли.
     -Анюта, мне не нужна любовница, - сказал он без пауз и вступлений. -  Прости, но ты должна это знать прежде всего. Это… одолжение. Ещё раз прости и, если обиделась, то можешь дать по морде.
     -Я всё знаю, Вадим, ты можешь ничего не говорить, - тихо сказала Анюа.
     Кивнул:
     -Perfect.
     -Слова про одолжение – это твой способ защиты от наглой малолетки? – спросила она.
     -Нет – моё условие.    
     Анюта помолчала, глядя себе под ноги.
     -Достаточно жёстко… и даже очень жестоко… - сказала она.
     -Все и всегда сходились во мнении, что я по жизни – хам. Перевоспитала меня только Маша – это совсем небольшой срок, а потому некоторая доля хамства до сих пор ещё присутствует, не без того. А если говорить о настоящей жестокости, то это - письмо Маше "от наглой малолетки". Метко метнутая в её душу ложка дёгтя. Тебе была известна ситуация, но ты поступила, по правде говоря, реально подло. Для её психики неподъёмны столь крутые виражи, хотя я допускаю, что в твоём понимании, это было красиво, трогательно и тенденциозно. Она – моя жена, зазубри наизусть, пожалуйста. Любые действия по отношению к ней я воспринимаю напрямую относящимися ко мне, и всё это – не просто матримониальный долг. Просто я никогда не прощаю обид, несмотря на свои христианские убеждения.
     -Я уже миллион раз покаялась в том, что натворила Вадим! Не сдержала себя. Мне было так плохо тогда! Я чувствовала себя всеми забытой и брошенной, у меня для этого были причины! Мне так хотелось рассказать кому-нибудь о том, что чувствую! Больше всего мне хотелось бы рассказать это тебе, но найти тебя в сети – из области фантастики. Твоего теперешнего номера телефона я не знаю! Меня раздирало изнутри, я сидела и плакала у компьютера. От безысходности. Потому что… Потому что ничего не сбылось, потому, что влюбилась в того, кто бесконечно чужой и никогда моим не станет, несмотря на родство наших душ... Маша теперь меня забанила, и я не могу даже извиниться перед ней за свою глупость!…
     -И она правильно сделала. Не стоит, Анюта, каяться в миллион первый раз, - сказал Вадим, едва заметно поморщившись. – В следующий раз ищи в Скайпе пользователя под ником "RedHotPepper.ru" и перцем на аве. Пользователь хоть и не ответит тебе на звонок, но в чат с тобой вступит. Обещаю.
     -Спасибо, - шепнула Аня, изо всех своих сил запоминая драгоценную информацию. – А WhatsApp у тебя до сих пор нет?
     Он так посмотрел, в ответ, что захотелось втянуть голову в плечи.
     -Повторюсь - твоё право дать сейчас хаму по морде и уйти отсюда, ведь никто и ничего тебе не навязывает, - продолжал Вадим тем же тоном. - Я сегодня здесь исключительно потому, что тебе реально необходима моя помощь (кроме хамства и шуток), а моё мнение и моё душевное состояние не имеет уже никакого значения. Абсолютно. Торжественно клянусь, что, начиная с этой минуты, ни слова хамства ты от меня больше не услышишь.
     Он снова посмотрел на Анюту, анализируя её настроение, а она стояла и молчала. Вадим взял её за руку. Молчание. И повёл за собой.
     -Мы куда? – она запоздало обернулась на оставшихся за углом театра поклонников.
     -Не хочу привлекать излишнее внимание.
     -Вадим, я ведь даже не попрощалась – у нас так не заведено…
    Он, тем временем, вытащил смартфон из кармана и стал искать что-то в адресной книге. Анюта проследила за его пальцами, скользящими по экрану.
     -Что ты ищешь? – спросила она.
     -Собираюсь вызвать такси и увезти тебя в гостиницу, - пожал он плечами.
     Анюта чуть не выронила цветы.
     -Но… - пробормотала она испугано, - Погоди с гостиницей… Моих никого дома, кроме Куличика. Все уехали в Италию по горящей путёвке. Мама любит Египет, но сейчас такое время… Если мой вариант тебе подходит, то вызови такси до моего дома…
     -Надеюсь, там у тебя сегодня нет Ксо? – поинтересовался Вадим, набирая номер такси.

* * *
     …В полдень Анюта снова была в Равноденствии, на репетиции. Все, кто встречал её в то утро, немедленно интересовались, что же с ней такое произошло за каких-то несколько часов. Верно, вчера был праздник, очень удачная премьера, но… Не в премьере дело, судя по всему. Сегодня утром Анюта сияла и лучилась, как никогда. На все вопросы отвечала, что видела очень хороший сон и при этом безмятежно улыбалась. Наблюдатели, разумеется, не успокоились. Все предполагали разное, в том числе и какой-то грандиозный киноконтракт с Голливудом на много миллионов. Анюта снова улыбалась в ответ, чем только увеличивала  интерес к своей персоне. А вот что до Дины Иосифовны… Худрук, как это обычно бывало, не уподобилась общей массе. Она лишь взглянула (очень внимательно) перед началом репетиции, а по её окончании - вдруг шепнула на ухо: "О-ла-ла! Это кто ж у нас счастливец?" и неожиданно чмокнула в щёку… Светило осеннее солнышко, а удивительно тёплый для ноября денёк (девятое ноября), словно притих и затаился. Чёрт, она же и понятия не имела, у кого сегодня день рождения! Анюта нарочно пошла пешком до метро "Спортивная", чтоб потянуть время. Ей так хотелось, чтобы этот день замер сейчас и затаился в бесконечности! На телефонные звонки не отвечала. Даже на мамин. По-многим причинам. Во-первых, не знала, КАК и что им всем отвечать. Не обвыклась, не нашла ещё слов, чувств… Чувство пока было только одно – одно, но огромное, яркое и жгучее. Оно заполнило собой весь мир, вытесняя детали, будто какая-то фантасмагорическая подушка безопасности. Анюта шла по мокрому асфальту, вставив в ухо один из наушников от айфона, потому что перед каждым звонком на свой мобильный снова слышала ЭТОТ ГОЛОС. Звукорежиссёр Шурик действительно большой умник – благодаря его содействию, некоторые вызовы, с номеров, которые значились в адресной книге и считались Анютой важными, теперь имели что-то вроде адреса. Например, звонила Ксо, и вначале звучало: "звонит Ксо", а уж потом шла привычная песенка в стиле дабстеп. Или "Анюта, ответь маме", а потом - мамина любимая песня из фильма про Джеймса Бонда, "Skyfall", причём начиналась песня с припева… Насколько грандиозной была работа, проделанная Шпунтиком, сказать сложновато, но Анюта не задумывалась. Она знала, что звукорежиссёр театра неравнодушен ко всяким оригинальным звуковым штукам… Но это всё совсем-совсем не важно. Анюта просто шла по дороге. Просто шла, просто думала. Просто пребывала в своём мире. Просто… слушала голос. Лучший голос на Земле…
     Анюта, пока ещё, не очень отдавала себе отчёт в том, что может произойти потом. Не ведала о решении Вадима идти до конца, чем бы эта история не закончилась. "Все непременно будут живы и счастливы!" – такой слоган он выдвинул себе и был твёрдо уверен, что, на этом пути, сможет одолеть любые превратности судьбы. Благими намерениями выстлана дорога в ад. Да, конечно. Он давно уже знал, куда идёт…

* * *
     Он подарил ей не просто часы, минуты, секунды... Воплощение мечты. Первый раз, но без боли, без пошлостей, мещанских красивостей, без унижения влюблённой девочки опытным мужчиной, который, вроде бы, имел полное право продемонстрировать, сколько неприятностей она ему доставила! А он (очень, даже просто!), показал ей наглядно, какой должна быть плотская ЛЮБОВЬ в абсолюте. Рассказал… ВСЁ. Показал… ВСЁ. И подарил Анюте ЕЁ САМУ. Не стыдно, не пошло, без нервов, без грязи, очень спокойно, чисто, идеально, словно по учебнику. Научил, например, по-настоящему целоваться и… ещё много чему. Это был высший пилотаж. Без малейшей улыбки. Вообще! Анюта только спустя время поняла, что её первым мужчиной стал ПРОФИ. Он не сделал ни одного лишнего жеста, не сказал ни одного лишнего слова. РАЗБУДИЛ в ней всё самое потаённое, и показал, как нужно ЭТИМ пользоваться так, чтобы ничто не сводилось к рутине, техническим деталям и обманам партнёра. "Ты будто урок ведёшь, - заметила ему Анюта. – Образцово-показательный урок. Скольких девочек в своей жизни ты вот так… обучил?" Вопреки ожиданиям – снова не улыбнулся. Ответил: "Многих. Надеюсь, никто из них ни о чём не пожалел и ничего из уроков не позабыл". "Я-то уж точно не забуду, - сказала Анюта. - А они ВСЕ были в тебя влюблены?" Серьёзно ответил: "Ты сильно преувеличиваешь мои заслуги". Ну что ж, скромность – не порок. Кстати, перед тем, как всё случилось, она, помятуя о том странном разговоре на даче у Андрона, ну, о лишних сантиметрах, попросила не делать ей больно. Он сказал: "Не бойся, я никогда не захожу полностью, если только меня об этом не попросила подруга. Женщина - не книга рекордов Гинесса, её беречь нужно". И не соврал! А уже после того, как произошло между ними ГЛАВНОЕ, Аня спросила: "А твоя жена, она часто просит тебя не сдерживаться?". Ответил: "Случается". Вот так как-то....
     Пожалуй, единственное разочарование: презервативы. Латекс предусматривался по умолчанию. Он не верил, что до него у неё никого не было? Глупо-то как... И... Ну да, дурочка какая! Ты же могла залететь... Но, вообще-то, не такая уж эта трагедия - внезапно залететь от ТАКОГО...
     Он точно не верил поначалу, что ТАМ, до него, никого не было - вот это обстоятельство сильно задевало Анюту. Ну ещё бы, артистка! У артисток такая (разбитная) жизнь, а у него – жена, которой нельзя ничего "притащить"… Что ж, он опять прав…
     Утром, когда прощались, погладил Куличика, который всю ночь провёл за закрытой дверью, а теперь вот ласкался к хозяйке, сидя у неё на руках. И… Именно в тот самый момент Анюта внезапно увидела, насколько он устал. Ну, реально – абсолютно выжат и вымотан! Ей стало… стыдно за эту его усталость. Прямо тут, у порога, он вернул себе на палец обручальное кольцо и, поцеловав девушку в щёку, сказал:
     -Увидимся.
     Взглянул своими зелёными глазами, отчего внутри, в очередной раз, ёкнуло. И ушёл.
     Это – всё.

* * *
     Вадима этот полдень застал в воздухе. Едва сев в кресло и пристегнувшись, он посмотрел на часы, после чего немедленно заснул. Совершенно не реагировал на соседей – жену директора гимназии и самого этого директора. Соседи болтали без умолку, и достаточно громко, несмотря на спящего рядом "коллегу по цеху". Жена директора гимназии в конференции не участвовала (она работала секретарём). В Столицу приезжала исключительно ради походов по магазинам, дорогим кафе и посещения престижного театра (билеты, как выяснилось, куплены полгода назад). К обсуждению нового спектакля легендарного "Равноденствия" она и пыталась привлечь своего вчерашнего "сопроводителя". Неудачно. Даже на лестный отзыв о том, насколько приятный и красивый в "Равноденствии" официальный голос, как и на утверждение о том, что этот голос – практически один в один голос Вадима, сам Вадим совершенно не отреагировал. Не отреагировал он и на красочное описание сцены в дамском туалете, где все в унисон заявили, что новый голос "Равноденствия" – это сказка, чудо и воплощённая женская мечта! Лишь тогда, когда прозвучало самое последнее определение, он приоткрыл глаза и, едва заметно, улыбнулся. Потом глаза снова закрыл, а жене директора гимназии пришлось довольствоваться лишь такой вот скупой, молчаливой  реакцией. Судя по всему, едва вернувшись вчера со спектакля, она застала супруга безнадёжно спящим, а потому, все её впечатления от увиденного, автоматически перенеслись на время полёта. А ещё, жене директора гимназии очень приглянулась новая прима "Равноденствия": такая юная и свежая, такой цветочек… Вот на это заявление Вадим вообще никак не отреагировал. Он действительно проспал весь полёт, около трёх часов. Сказывались нервное напряжение и бессонная ночь…
     Кстати (не для Анютиных ушей), он терпеть не мог, когда на тебе висит такая дикая ответственность. Да, от него полностью зависела судьба этой милой девочки и он сделал всё, что мог, для того, чтобы в последствии у неё случилась нормальная семья (и чтобы её будущий муж будучи, как это водится, полным кретином, получил бы для себя от собственной жены ц.у. насчёт того, как следует с ней правильно обращаться). "Всего и делов-то" – отбросить, лишнюю здесь, скромность. Скромность, в семейных делах такого рода, только мешает… Ему очень хотелось научить Анюту именно смелости – он старался это ей дать. Другой вопрос: в который раз он всё это сегодня делал? Вадим действительно не пересчитывал своих… хм "учениц" (это было бы слегка проблематично, при том, если не завёл, в своё время, документ со списочком), а неминуемая перспектива для них "влюбиться в учителя" являлась, так сказать, побочным продуктом уроков. В "побочном продукте", как выяснилось, нет ничего плохого, ведь ни одна из этих девушек даже не пыталась впоследствии встревать в личную жизнь Вадима. Все они, до одной, благополучно вышли замуж, родили наследников и счастливы (да, нарочно наводил справки, потому, что в какой-то момент стала интересна их судьба)… Психотерапия в действии? Возможно.
     И самое важное: в ту ночь он запретил себе даже думать о Маше, не то что анализировать... Запрет не снял до тех пор, пока не вошёл в ворота своего дома...

* * *
     Едва перешагнув порог, огляделся. Никаких изменений. Марусины ботиночки стоят в прихожей. На стене комнаты с камином тикают часы. Шестой час вечера… И тут же, со стороны кухни, выбежала Дарья.
     -Дэд! – радостно пропищала она (ну что ж, всё лучше, чем "Э"!) и раскинула в стороны ручки.
     Вадим подхватил её, крошечную и невесомую, с пола. А Дарья, тем временем, обнимала его за шею, продолжая радостно пищать. Следом за ней появился Генрих, весело вилял хвостом, хотел поздороваться, и, возможно, поздравить хозяина с днюхой. Вадим поставил Дарью на пол и, присев на корточки, потрепал пса за лохматые уши, а тот, тем временем, лизал ему руки. Малышка крепко ухватила папу за рукав джемпера.
     -Димка, - вышла на порог кухни улыбающаяся Маша. – Привет! С днём рождения!
     -Привет, Солнце. Спасибо, - откликнулся Вадим, глядя снизу вверх. – Не представляешь, как я рад тебя видеть.
     -А что такое? – искренне озаботилась Маша и присела с ним рядом.
     -Больше всего на свете опасался, что не застану тебя тут.
     -Дурак, - сказала Маша с нежной улыбкой.
     -Я знаю, - откликнулся Вадим и притянул её к себе.
     -Мама, - сказала Дарья и дёрнула папу за рукав.
     -Да, малышка, да, - кивнул ей Вадим. – Я тоже так думаю.
     -Папа и папина дочка, это вы о чём? – снова не поняла Маша.
     А Вадим взял в ладони её лицо и поцеловал. Медленно, глубоко и красиво, как он умел. А Дарья при этом попыталась зааплодировать и взвизгнула радостно.
     -Я тебя люблю, - шепнул Вадим очень тихо, причём Маше показалось, что голос его при этом дрогнул.
     Она убедилась в том, что не ослышалась, когда он тут же ткнулся лбом ей в висок.
     -Если традиционно скажу в ответ: "А я всё равно люблю тебя сильнее", то, именно сегодня, это прозвучит двусмысленно, - прошептала Маша. – Тем более что ты-то, судя по всему, как раз гораздо сильнее любишь. Множество раз уже это доказывал… Твою сегодняшнюю Московскую поездку, как и все последующие, сколько бы их не было, мы забыли и вычеркнули. Да, Дим?
     -Да. Надеюсь, это будет последним, что мы с тобой вычеркнем из своей жизни.
     -И я. И я надеюсь на это… Ты же сейчас не уйдёшь на работу?
     -Сейчас – нет. Завтра. Сегодня мне там уже нечего делать.
     -Это хорошо, что завтра. Сегодня ты жутко устал, я вижу.
     -Есть немного, - улыбнулся Вадим.
     -И голодный.
     -Да, голодный... Ещё какой.
     -Отлично. Сейчас, в кое-то веки, поужинаем всей семьёй. Даже Генрих с нами. Данька наверху, рисует. Зови его, и – все быстро мыть руки. Сейчас мы все будем тебя с праздником поздравлять, готовься.
     -Да, Shiny…

ПОСЛЕСЛОВИЕ
     Погоды стояли жаркие и совершенно летние. И это не могло не радовать, если, к примеру, припомнить прошлое лето… Припекает, ласково обдувает и ласково шелестит – всё как надо в общем. Всё-таки, исходя из вышеперечисленного, ходить летом на работу – форменное издевательство, согласитесь, а с другой стороны… Работа эта любимая – раз, место дислокации – один из самых а) Зелёных, б) Красивых, в) Старых районов Столицы – два. Окна распахнуты, повсюду гуляют запахи цветов, зелёной листвы и маленького дождя, который только-только прошёл. Теперь – снова ясно и тепло… Кайф!
     Сидели в холле, хрустели чипсами, обсуждали только что закончившуюся репу… К новому сезону в "Равноденствии" репетировался спектакль по (скажем так) современной прозе. А современную прозу тут никогда ещё не ставили. С самого момента основания в театре ставилась исключительно классика, и вдруг нА тебе: Константин Сергиенко, "До свидания, Овраг". Вот и начало окружающих потряхивать. В общем-то, потряхивало всех по разным поводам, и с разной интенсивностью. Всеобщим камнем преткновения, например, стала беременность примы. Срок-то у неё уже приличный, полгода, а животик такой аккуратный и маленький, что мало кто всерьёз верит в эту беременность… Срок появления на свет наследника (будет мальчик) – конец сентября, а сезон должен открыться не позднее десятого ноября. Несмотря на смелые заявления Анюты о том, что она непременно сыграет в этом спектакле после родов, ей готовили временную замену… Сейчас в холле присутствовали: И-Квадратики, Света (после института отработала в театре только первый сезон), и, собственно, сама прима. Анюта Зяблицева. Итого - четверо девушек.
     Пакетик с чипсами перекочёвывал от одной к другой, из окна сифонило так, что будь здоров, но никто из собравшихся тут этого не замечал в пылу споров и обсуждения.
     -Да она не сможет Анютку заменить, кишка тонка! Если Зяблик, не приведи Господь, работать не сможет, то придётся делать срочный ввод, а это – караул. Алина не потянет. Ни за что!... – заявила Илона.
     Все загудели, обсуждая. Тут стеклянная дверь в холл широко распахнулась (широко – это потому, что под действием сквозняка) и занавеси на окнах ожили. Сквозняк подхватил лёгкую ткань, и всё вокруг стало трепетать, словно флаги. На пороге возник Вадим. Одной рукой он поймал вышедшую из повиновения дверь, а другой попытался её тут же прикрыть, но на полпути к косяку дверь внезапно убыстрилась, вырвалась, и… эффектно захлопнулась сама.
     -Добрый день, - сказал Вадим весело. – Извините за шумное вторжение – буяню.
     -О! – обрадовалась Инна. – Он бороду сбрил!
     -Давненько что-то тебя не видно, - вставила Илона в тон подруге. – Зря сбрил – тебе очень шло.
     -Не мудрено, что мы долго не виделись - парировал он, - чай не на соседних улицах проживаем. А борода – жене надоела.
     Подошёл поближе к компании, но не сел на свободное место, которое как раз оставалось на диванчике, а остановился перед аудиторией.
     -Чипсы? Молодым актрисам "Равноденствия" надоело жить?
     -Да мы понарошку, - обнадёжила Илона. – Особенно Анюта.
     -Ты, кстати, в курсе проблем "Равноденствия"? – поинтересовалась Инна.
     -В курсе ли я, отчего дирекция театра впала в шоковое состояние и скрестила все свои пальцы?
     Инна кивнула. Все посмотрели на Вадима с интересом и с трудом сдержали порыв назадавать ему массу вопросов, разве что только Анюта сидела сейчас смирно и лишь улыбалась Вадиму.
     -Ваша новость потеряла для меня актуальность примерно пять месяцев назад. Мне позвонила Дубенко и поставила в известность. Между прочим, она тоже не представляет, чем такое может грозить будущему спектаклю.
     -Это ты так соболезнуешь?
     -Моё дело – сторона, но, тем не менее, я сразу же поздравил Анюту в Скайпе, как только узнал.
     -Ах, так? Значит, с Анютой ты общаешься, а половину труппы никогда в глаза не видел, фрилансер ты наш? – изобразила возмущение Илона.
     -Ты сама ответила на вопрос. Фрилансеру не обязательно внедряться в коллектив, тем более, если администрация делает ставку на секретность.
     -Фрилансер-сексот! – объявила Инна со смехом.
     -Именно, - подтвердил Вадим.
     -Светланка, познакомься, - объявила Илона и картинно повернулась к молодой актрисе, которая сидела рядом с ней, - вот этот субъект – тот самый наш "официальный голос", который наделал так много шуму в прошлом сезоне.
     -Я уж и сама это поняла. Голос узнала, - ответила та и, с улыбкой поднявшись, протянула руку.
     Вадим, не моргнув глазом, пожал эту руку.
     -Я приезжал, в последний раз, в марте, - сказал он любопытствующим И-Квадратам. – Обговорили с Диной Иосифовной планы, и я улетел ночным рейсом. С худруком мы встречались вечером, вы все, видимо, работали спектакль. Потому и не виделись.
     -А теперь ты зачем приехал? Будете писать новые звонки к следующему сезону?
     -Обязательно.
     У Анюты зазвонил айфон. Точнее, не зазвонил, а заурчал на вибро-звонке. Вадим знал, что если звук не отключить, то сначала услышишь официальный голос "Равноденствия", который проинформирует, от кого поступил звонок, а потом (теперь уж вне зависимости от звонящего), зазвучит песня Amy Winehouse, "Back to black". Вот не лень же было колупаться, микшируя звуки! И не жаль свободного места на карте памяти! Да и сам текст песни… наредкость депрессивный! Его сильно нервировало это. Хотя… Должно быть, лишь потому нервировало, что напрямую его касалось…

We only said goodbye with words
I died a hundred times
You go back to her
And I go back to
Black
//Мы расстались, лишь сказав "Пока"
Я умерла сотню раз.
Ты – вернулся к ней,
А я возвращаюсь - к...
Унынию//

     Услышав бормотание айфона, все девушки посмотрели на Анюту, а Вадим по-прежнему стоял напротив диванчика и безадресно улыбался.
     -Дина Иосифовна! – радостно закричала в трубку Анюта. – Догадайтесь, кто сейчас здесь!... Да, только что объявился. Поняла.
     Она взглянула на Вадима и дёрнула подбородком вверх.
     -Я всё поняла, Дина Иосифовна. Мы сейчас будем.
     Далее Анюта убрала айфон в карман джинсов и сказала Вадиму:
     -Нам с тобой велено сию минуту предстать пред ясны очи.
     Он, в ответ, кивнул и направился к той самой двери из фойе. Анюта поднялась с диванчика и побежала вслед. Походка у неё уже порядком изменилась, а потому, побежала она словно курочка-наседка.
     -Вадим, а ты вообще как надолго приехал? – поинтересовалась Инна.
     -Послезавтра улетаю, - обернулся он на неё.
     -Что так скоро?
     -Мы летим в Израиль, всей семьёй. Через четыре дня. Пора знакомиться с тамошней роднёй. Как-то глупо отрицать, что именно там зарыты твои корни.
     -Оо, Израиль! – хором закатили глаза И-Квадрат. – Земля Обетованная! Как мы тебе и твоей семье завидуем! Там так хорошо!
     -А как ты посмотришь на то, если мы завтра соберём в буфете труппу, чтоб, наконец, всех перезнакомить? – спросила Инна, когда экстаз миновал.
     -В смысле, познакомить тебя с труппой, - внесла коррективы Илона.
     -Это если только к вечеру, девчонки, потому что мы будем часа три, а то и все четыре, в студии сидеть.
     -Вечером даже лучше, - вставила Света.
     -Договорились, - согласился Вадим и открыл дверь перед Анютой.
     Снова по фойе пробежался весёлый сквознячок.
     -Мы всех оповестим! – хором отозвались И-Квадрат.
     -Все в театре реально заинтригованы и заинтересованы "звонками", так что готовься к пресс-конференции, - оповестила Инна сольно.
     -Я буду, - сказал Вадим и, вслед за Анютой, пропал за дверью.
     Пауза.
     -Ух ты, какой мужчина, - сказала Света, всё ещё глядя на закрытую дверь, - а я вам не поверила, думала, что вы, как всегда, преувеличиваете. Тут, в придачу к голосу, ещё и внешность! Греческий бог…

* * *
     Анюта успела уйти уже довольно далеко вперёд по театральному коридору.
     -Эй, - сказал Вадим, двигаясь за ней. – Уважаемая Прима, это вы проявляете рвение перед начальством или просто удираете подальше от меня?
     Анюта остановилась в конце коридора, возле выхода на лестницу, развернулась и махнула рукой. После этого она шагнула из коридора на лестницу и пропала с глаз. Вадим усмехнулся, покачал головой и пошёл следом.
     -У нас урок пантомимы, – понял он, останавливаясь возле входа на лестницу.
     Анюта двумя руками ухватила его за оба запястья, и потянула в дверной проём.
     -Тут никого нет, я уже проверила, - быстро прошептала она, дождавшись, когда он шагнёт на лестницу, а потом, изо всех сил потянула к себе. Она повисла бы у него на шее, если б смогла подскочить вверх.
     Он подхватил её и приподнял, запросто поддержав на весу. Анюта обняла его голову руками и полностью отдалась глубокому, красивому поцелую.
     -Я так скучала по тебе, так скучала! – совсем задохнувшись проговорила она и тут же снова прижалась губами к его губам, как мучаемый жаждой путник.
     -Ты где поселился? – спросила Анюта через некоторое время, задыхаясь от нехватки воздуха.
     -Пока нигде. Я только что с самолёта.
     -А давай к нам, а? Вадим, ну Вадим! Пожалуйста! Я хочу завтра утром проснуться и увидеть твои зелёные глаза. Мама будет очень рада тебе и дядя Яша тоже! Он каждый день вспоминает, как хорошо вы с ним в марте обсудили рабочие эпизоды сериала, над которым он сейчас работает.
     -А что симпатяга Куличик говорит? – Вадим развернулся, прислонил Анюту к стене.
     -И Куличик тоже будет рад! Ты же знаешь!
     Целовались ещё несколько минут, причём Анюта при этом обхватила его ногами… 
     -Ой… Это то, на что я думаю, или у тебя что-то лежит в кармане брюк? – она сделала вид, что очень удивилась.
     -Сексуально подкованная Прима наконец-то начала делать верные выводы? Поздравляю!
     -Сам подковал, сам и плоды теперь пожинай… Ну так что ты решил с проживанием?
     -Скажу Лизе, что решил пожить в гостинице. Всё равно ей некогда будет ехать и проверять.
     -Ура-а-а!
     Он поставил её на пол.
     -Ты не представляешь, в каком воодушевлении пребывают все мои, - сказала Анюта, обхватив его за талию и прижимаясь лбом в диафрагму. – Ты, между прочим, разом осчастливил троих человек – меня, мою маму и дядю Якова. Мама настолько тебя обожает, что я даже ревную немного… Всё время хочу спросить: а ты-то помнишь тот день в декабре?
     -Вечер, - поправил Вадим. – У меня оставалось несколько часов, после того, как мы с Диной Иосифовной в её кабинете два часа дискутировали по поводу новых звонков и рекламных блоков. А потом мы с тобой посидели в кафе и пошли бродить по улицам. К сауне. Огородами, - он улыбнулся мыслям.
     -А как на меня смотрели служащие той сауны! Ужас! - засмеялась Анюта, по-прежнему обнимая его за талию (выше ей не дотянуться). – Я чёрт знает кем себя чувствовала!
     -Они нормально смотрели, - сказал он. – В конце концов, ты пришла туда с одним-единственным мужиком, у которого кольцо на пальце – раз, вы не дебоширили, и даже пива не пили - два. Наверняка труженики сауны всё поняли правильно.
     -И всё равно они не всё поняли! – упрямо покрутила головой Анюта. – Наверняка подумали, что мы просто собираемся три часа прозаниматься в их сауне сексом, но никто не догадался, что мы туда за ребёнком пришли. Ну вот постеснялись делать это при моих родителях, и всё…
     Тут Вадим подумал, что она права, как бы по-детски не звучали её слова. Он никогда в жизни не ночевал у подружки, когда её родители ловят каждый твой шаг. В юности – мгновенно женился, и, хотя жили в одном доме с родителями жены, на правах законного мужа вполне неплохо себя чувствовал на чужой территории. А тут, под сорок лет, вдруг… С непривычки действительно не по себе!
     -Это невероятно, Вадим. Чудо чудное, – шептала между тем Анюта, - три часа - и новая человеческая жизнь. У нас с тобой и было-то всего три раза, считая самый первый …
     -Да я и сам в шоке от такой скорости, если честно. Мы с тобой, в декабре, просто поймали момент, вот и все чудеса.
     -Но ты же не куришь, и не глотаешь стероиды…
     -Да, но мне уже, на минуточку, 38, и у меня есть жена, с которой мы занимаемся любовью раз в сутки, минимум.
     -Это всё имеет значение? – удивилась Анюта и задрала на него голову.
     -Балда малолетняя, - Вадим легонько нажал пальцем на кончик её носика. – Тебя-то зачем к худруку вызвали, Прима?
     -Она хочет поговорить насчёт костюмов. А что тут скажешь, если я сама не имею представления о том, как буду выглядеть после родов?...
     -У тебя как дела с токсикозом? Смотрю – чипсы лопаешь…
     -Это почти случайно. Ну очень захотелось, как только их увидела. Меня немного потошнило в начале марта, а потом прекратилось совсем… Других-то полощет все девять месяцев! Надеюсь, смогу нормально отработать премьеру в ноябре…

* * *
     У худрука и вправду на столе лежали эскизы костюмов. Предполагалось, что Анюта будет играть маленького беленького щеночка по прозвищу Крошка. А ещё предполагалось, что этот Крошка – действительно крошечный и худенький, какой всегда была Анюта… Теперь вот приходится перекраивать первоначальный замысел. Алина (актриса из второго состава), которая, как предполагается, заменит Анюту, габаритами будет чуть-чуть пошире "Зяблика". Так что белое трико, приобретённое для Крошки-Алины, которое великовато Анюте, вполне сгодится ей после родов. Дубенко, несмотря на то, что не придала никакого значения смелым заявлениям Анюты, тем не менее, уже приготовилась превратить Крошку в бутуза. Она даже не против вшитых в обтягивающий костюмчик поролоновых вкладышей в стратегические места! Анюта тут же согласилась на вкладыши, но худрук отнюдь не порадовалась и только сказала: "Уйди с глаз моих долой"…
     -Вот смотрю я на вас двоих, - вздохнула далее Дубенко, едва только Анюта скрылась за дверью, - смотрю, и ничего не понимаю.
     -В каком смысле? – тоже не понял Вадим. Он сидел в кресле. Худрук почти насильно усадила его туда, ведь в её кабинете ходить или стоять перед аудиторией дозволяется лишь самому худруку.
     -В буквальном. Химия – есть, а вот химической реакции нет и в помине. Признавайся, кто из вас работает нейтрализатором?
     -Я, Дина Иосифовна. No questions, - сказал Вадим серьёзно.
     -Заметь, не спрашиваю, зачем ты это делаешь.
     -Вы – мудрая женщина, это все знают.
     -Как не спрашиваю и о том, какого чёрта у вас с Анюткой вообще происходит. Визуальных эффектов, как иллюстраций происходящему, тут хоть отбавляй - Катя Рыжова счастлива безмерно, покупает голубенькие распашонки и всякие игрушки. Тебе сказать, когда с ней такое случалось? На моей памяти это происходило один единственный раз. Когда должен был родиться Серёжа, её сын. И ВСЁ. Яша – теперь тоже всё время на подъёме. Ну, а Зяблик-то наш – вообще парит где-то в запредельности. Спрошу про другое: ты понимаешь, что практически сорвал нам премьеру?
     -Потому что слишком буквально понял ваши слова, сказанные год назад, - добавил Вадим.
     -Нет, нет, я тогда говорила отнюдь не в переносном смысле.
     -Я ничего не просчитывал, Дина Иосифовна. Она сказала, что очень хочет ребёнка. И она его, практически, уже получила.
     -Вот так?
     -Именно.
     -Значит теперь ты испаришься из её жизни?
     -Скорее всего.
     -Я-то думала, что ты влюбился.
     -Нет, увы, - он качнул головой отрицательно.
     -Почему тогда медлишь с уходом? Пойми, я не из праздного любопытства нос свой сую. Анечка – моя театральная дочка, со всеми вытекающими. И ты, с того момента, как начал работать в труппе – приёмный сынок, которого я тоже по-матерински привечаю… Анюта мне сказала, что двое суток проплакала, когда ты в прошлом августе уехал, а потом - натворила глупостей, написав твоей жене в порыве отчаяния… Ни дать ни взять, театральные страсти. Надеюсь, ты не развёлся с супругой из-за моей Анюты?
     -Мы не разведёмся. Никогда.
     -А как же Анюта? Ты же продолжаешь спать с ней. Очень редко, но продолжаешь.
     Вадим отвёл глаза.
     -За это вы собираетесь меня подвергнуть остракизму и линчевать?
     -Я собираюсь ВЫЯСНИТЬ, что может ожидать "Равноденствие", когда вы с Анютой разругаетесь в хлам и не захотите друг друга больше видеть. Предчувствую, это может произойти буквально со дня на день, и даже сегодня – вы слишком разные. Она до потери сознания влюблена в тебя, но я хорошо её знаю. Вот-вот начнёт раздражаться твоей покровительственной манерой общения с ней. Она же терпеть этого не может! Потом, когда вы расстанетесь, начнёт убиваться, лить крокодиловы слёзы (ненавижу, когда мои актрисы ревут белугами), а ты – пожмёшь плечами и благородно удалишься с сознанием выполненного долга. То, что она хотела – ты ей дал. На этом – аu revoir. Верно говорю?
     -Знаете, что шепнула мне моя вторая жена когда я, прошлой весной, традиционно, поздравил её с её же нелюбимейшим праздником Восьмое марта? Она сказала: "Я тебя ненавижу. И люблю". А также – много раз она говорила, что не желает меня больше видеть. Никогда. Но мы, конечно же, видимся. Часто. На работе. И я постоянно мирю её с её нынешним парнем – выступаю в роли адвоката. Она не против… Не тревожьтесь, Дина Иосифовна. Не подведу. Обещаю. Я никогда не подвожу женщин, которые… меня ненавидят.
     -И часто с тобой такое случается? Женская… ненависть – твоя частая гостья?
     Он улыбнулся и промолчал в ответ.
     -Поняла, - тряхнула головой худрук, но посмотрела почему-то с уважением. – Больше не пристаю с вопросами.
     -У меня… далеко не инвариантное прошлое, Дина Иосифовна. Думаю, женщинам есть за что меня ненавидеть. Это субъективный вывод. Моя нынешняя жена уже смирилась с тем, какой я, а я, надеюсь, что всё-таки никогда не заставлю её разочароваться во мне. Очень стараюсь не разочаровать её. Мы вместе пятый год. СтОит кому-то из нас начать что-то говорить, как второй тут же, без запинки продолжит фразу.
     -А Анюта…
     -Анюта уже придумала отчество своему сыну.
     -И твоё сердце никогда в жизни не сожмётся, когда ты увидишь этого человечка?
     -Я справлюсь с моим сердцем.
     Дина Иосифовна посмотрела долгим взглядом. Потом вздохнула. Помолчала…
     -А скажи мне тогда, Дима, сколько раз в своей жизни ты уже вот так "справлялся"?
     -Конкретно – не скажу, потому что просто не знаю точной цифры. Да и давно это было. Лет десять тому…
     -Но было?
     -Но было. Приучил себя к индифферентности, и стало гораздо легче. Я люблю детей, но… это не тот случай и уже не моё дело.
     -Дааа, не хотела бы я на твоём месте быть, - покачала головой Дина Иосифовна. – А ты ещё и усугубляешь. Вот теперь, с Анютой – усугубляешь. Зачем?
     -Сложно объяснить… Можно я встану, Дина Иосифовна?
     -Да, конечно. Я помню про твою спину…
     Он поднялся на ноги, сунул руки в карманы, слегка прислонился к столу Дубенко. 
     -Чуть более года назад умерла одна девушка. Из-за меня. Я всегда понимал, что виноват в этой смерти, и никогда не прощу себе. С моей стороны происходило демонстративное пренебрежение её чувствами. Я каждую удобную и не удобную минуту маниакально подчёркивал, что в моей жизни, существует исключительно Маша, а та девушка, как женщина, ничего не значит. Вообще ничего, нигде… Для того чтобы мне раз и навсегда уяснить, насколько неверна была выбранная линия поведения и какой сволочью я был, пришлось умереть хорошему человеку. У Маши тогда случился нервный срыв, а мне ничего не оставалось как взять в охапку годовалую дочку и уехать к чертям собачьим, чтоб исчезнуть с глаз долой и дать моей жене возможность прийти в себя… Но! То же самое стало происходить и здесь. Я встретил Анюту, и словно оказался на фантасмагорической карусели. Причём, на этот раз, всё усугубилось: Анюте слишком мало лет и меня к ней до одури тянет. Я действительно никогда не любил её, но очень хорошо отношусь и… У меня ничего к ней не прошло по сей день. А раз не прошло – стало быть, шоу пока продолжается. Со всеми вытекающими. As sure as eggs is eggs //Как дважды два//… Простите, я что-то разговорился…
     Он отвернулся от стола, спиной к Дубенко, поник головой. Худрук сначала смотрела в его спину, а потом встала, обогнула стол, и порывисто обняла, как мать. Вадим не вздрагивал, не дёргался в смятении, он просто тихо положил ладони на сгибы её рук. Почти прижавшись к ней…
     -Твоя Маша всё знает, - не спросила, а сказала она вдруг.
     Он кивнул.
     -И согласна с происходящим…
     Он снова кивнул, сказал:
     -Это – моя епитимья. Я плачУ Небу, по закону кармы. Но не могу сказать, что извёлся происходящим. С душой у меня всё нормально, она на месте. К тому же, жена разрешила мне иметь любовницу. Система в равновесии.
     -Самоирония – это хорошо, - сказала Дубенко, погладив его по плечу. Она чуть отошла, села на столешницу. – Твоя мама, я думаю, очень сдержанная и требовательная женщина. Да? Я, в своей жизни, уже встречала человека, который находился в подобных отношениях со своей мамой. Его тоже никогда не пестовали, не говорили, что он – самый умный, самый сильный, самый благородный, самый лучший и талантливый мальчик на свете. Но, тем не менее, он всегда был именно таким.
     -Вы говорите про Бежина?
     -И про тебя тоже, Дима, - кивнула Дина Иосифовна. – Вы очень похожи.
     -Не знаю, что и ответить…
     -А не отвечай. Я хочу тебя заверить: всё, что было сказано сегодня, останется только тут, - она показала пальцем в пол. – Ничего и никому не скажу. Будь спокоен. Дубинушка умеет хранить чужие секреты.
     -Спасибо.
     -Больше ни слова. Ты сам только смотри, не проговорись.
     Вадим улыбнулся:
     -Не впервой.
     Она покачала головой, встретив его улыбку, но ничего не сказала. Сказала про другое:
     -Я вот о чём хотела с тобой поговорить… Ты к нам на сцену выйти не желаешь?
     -Демонический голос в чём-то вроде "Божественной комедии" Данте?
     Худрук засмеялась:
     -Ценю твоё чувство юмора. Но я, на полном серьёзе, хочу предложить тебе роль в моём спектакле. Ты же прочитал "До свиданья, овраг"? Анюта мне сказала.
     -Да, прочитал.
     -Да будет тебе известно: ты – мой идеальный Чёрный.
     -Дина Иосифовна, это же полный абсурд! – не сдержался Вадим.
     -Тс-с, не нужно рубить с плеча. Поверь моему режиссёрскому чутью. У меня, конечно, есть актёр на эту роль, но роль эта – твоя. Изначально.
     -Хорошо, как ваше чутьё вам описывает процесс репетиций?
     -Уверяю тебя: в моей голове всё уже очень отчётливо определилось. Для начала – ты просто учишь текст пьесы. Потом – будет остальное. Есть Скайп, в конце концов. Будем интерактивными. Спектакль предполагается достаточно камерный и вполне компактный. Рискни. Берусь сделать с тобой эту роль до открытия сезона. С учётом твоей занятости, твоих обстоятельств и твоего характера. А самое главное – с учётом твоей брутальной харизмы.
     Вадим хмыкнул.
     -И, как бонус, будет интрига – все узнают твой голос, но никто не увидит твоего имени на афишах и в программке.
     -А ещё – будет провал, когда ничего не получится из вашей затеи, - сказал Вадим.
     -А вот провала-то и не будет. Наш общий талисман тут – ты. Уверена, ты не провалил ни одного проекта в своей жизни, потому что слишком ответственен и скрупулёзен. Тебя так воспитала мама, а потом это закрепил инструктор по единоборствам. Ведь я права, Дима?

Ноябрь 2014 – ноябрь 2015