Пастыри Глава 32

Палетта рвала и метала. Она совершенно потеряла покой и изводила Мехеса своей нервозностью, проклиная Лаакана, Маркуса, Нерил, собственного мужа, старшую дочь и всех сторонников низложенного Верховного. Мехес, конечно, тоже не находил себе места, однако на этот раз в их странном тандеме именно он старался сохранить адекватность, понимая, что в эмоциональных метаниях ничего конструктивного нет.
    
Его тревожило вмешательство Творцов, в то время как Палетта, казалось, проигнорировала сей очевидный факт, но решимость его не угасла. Сказав себе однажды, в далёком детстве, что любой, даже величайший разум может ошибаться, Мехес не переставал в это верить и с годами лишь укрепился в своём убеждении.  Что с того, что Творцы защитили шайку Лаакана? Возможно, маленькая прорицательница (а Палетта рассказала ему об Алике) смогла воззвать к ним. Таких случаев в истории не встречалось, но ведь и всего происходящего ныне в ней тоже никогда не было. Если нечто не происходило никогда, это вовсе не значит, что оно не может произойти однажды. А ещё… Мехеса осенила мысль – Творцы могут хотеть падения магов, их уничтожения. Конечно! Ведь с самого начала мира они желали видеть на земле людей, а маги – творение мятежника – были им неугодны. Весьма тонко и изобретательно – подстроить всё так, будто вершится высшая справедливость, сбывается великое пророчество. Такой сценарий не посмеют поставить под сомнение маги – адепты вселенского замысла, а люди с их примитивным разумом вообще не поймут, что происходит, а значит, не помешают. Тёмное пророчество наверняка создали первые маги, чтобы обезопасить свой род. Они были теснее связаны с Творцами, Вселенной и обладали куда большим могуществом, чем их потомки, им такое было под силу. Пусть на планете прошли уже тысячи лет, для Творцов это лишь мгновение, поэтому нет смысла спрашивать себя, почему они ждали так долго. Они не ждали.
    
Порой в Мехесе просыпалась и шевелилась, мерзко скользя по внутренностям, змея неуверенности, но он душил её. Эпизодическое сомнение в собственных силах естественно для любого мыслящего создания, главное не допустить его превращения в хроническое. Минуты слабости не должны пошатнуть его убеждений. Свои взгляды нужно отстаивать до конца. Только так можно достичь намеченного и привести несчастных неверующих к процветанию. Так думал Мехес, ведь, ненавидя отдельных магов, своё племя он ценил превыше себя и готов был простить части общества непонимание, противодействие, даже презрение, ибо в конце концов – он был уверен – оно объединится, прозреет и возблагодарит его за спасение.
    
Наблюдая из-за двери, как он сидит, напряжённый, задумчивый, но спокойный, Палетта ломала пальцы в нетерпении. Ну когда же он созреет для действий?! Медлить нельзя! Не выдержав, она решительно шагнула в комнату.

- Прости, что прерываю твои размышления, - язвительно бросила она, - уверена, они чрезвычайно важны, но не пора ли обдумать, как быть дальше?

- М? Да… Я как раз этим и занимался, - ответил Мехес, внутренне раздражаясь. Однако эта женщина слишком часто оказывалась права, и он повиновался.

- Придумал уже что-нибудь? – В голосе Палетты звучала скрытая насмешка.

- Разумеется, - он совершенно не представлял, что скажет дальше. – Нам… Э-э-э… Нужно действовать хитрее. Раз от прямой угрозы их защищают Творцы, пойдём в обход.

- О-о… - Глаза Палетты лукаво блеснули, она подошла к Мехесу, пожалуй, слишком близко. – Раньше ты говорил, что не станешь бить в спину.
Чувствуя себя неловко от её поведения, он сделал вид, что хочет пить и направился к столу, на котором стоял графин с соком.

- Обстоятельства изменились, - сказал он, наливая сок в стакан, стараясь, чтобы фраза прозвучала уверенно и веско. – Старая модель поведения явно не принесёт нужных нам результатов. Надо мыслить и действовать гибче.

- Рада, что ты это понял! – Палетта действительно ощутила облегчение. – У меня есть кое-какие соображения…

- У меня тоже, - прервал её Мехес. Он не собирался уступать лидерство никому. – На этот раз реализуем мой план. – Видя, что она, кажется, решила не перечить, Мехес продолжил излагать идею, которая возникла у него в голове буквально только что. – Творцы не всеведущи и не вездесущи, их вполне можно перехитрить, ведь похитил же Зитар-мятежник Сферу прямо у них из-под носа. К тому же они обращают свой величественный взор в нашу реальность, только когда здесь грянет такой гром, что затрясутся все измерения. Прямая угроза жизни Хранителей – единственных, кто может провести Обряд, - чересчур очевидна. Творцам по какой-то причине очень важно, чтобы Обряд был совершён, вот они и вмешались. Но если действовать исподволь…

- Например, как? – Палетта явно заинтересовалась. Её, кажется, не смущало здесь ничто и никакие другие вопросы на ум не приходили.

Мехес замялся. То, что он собирался предложить, переходило все границы.

- Если Лаакан погибнет, три Хранителя не смогут провести обряд. Нового Хранителя и Верховного они тоже не назначат, поскольку Лаакан не был низложен по всем правилам и не передал свои знания преемнику.

- Твой Лаакан сидит в своём дворце под защитой Творцов! – воскликнула Палетта. – Как ты собираешься его убить?

- Выманив оттуда, - ответил Мехес, понижая голос. – Он был Верховным сотни лет, для своих сторонников он им и остаётся. И он ощущает себя Верховным. Если за пределами дворца произойдёт нечто исключительное, нечто чудовищное, Лаакан ринется в пекло – просто потому, что привык нести ответственность за всё. Чувство долга – его слабое место.

- Хм… Мы можем взять в заложники кого-то из магов…

- Ерунда! Кого? Своих союзников? Или из тех, что за стеной? И это слишком мелко. Соратники могут убедить Лаакана не реагировать, доказать, что одна, две, пять смертей – неизбежность…

- Что ты придумал? Не мучь меня! – К Палетте вернулось азартное возбуждение, померкшее после последней неудачи.

Совсем тихо, чтобы слышала только она, Мехес проговорил:

- Мы развяжем войну. Настоящую, не то что сейчас.

Палетта восхищённо ахнула. По её лицу можно было читать все эмоции: радость, лихорадочное нетерпение, восторг от того, что жизнь обретает такую насыщенность, такой небывалый размах.

- Как? – только и шепнула она.

- У меня есть шпионы за стеной, готовые выполнить любой приказ… Я не говорил о них? Простите меня. Наверное, забыл.


***

Шёлковый лес был не таким надёжным пристанищем, как Совиный. Алво скучала по запаху хвои, её тихому хрусту под ногами, мрачной величественности вековых елей и… ощущению безопасности. Она любила, лёжа ночами в своей хижине, построенной из их стволов, слушать, как ухают совы, поскрипывают на ветру старые еловые ветви. Алво закрывала глаза и представляла, как ветер запутывается в колючих кронах и не может вырваться, и ели стоят, обвитые его трепещущими обрывками, будто клочьями тонкой бумаги… Теперь всё изменилось. В глубину Шёлкового леса её люди пробраться не могли – там была непроходимая чаща, наглухо затканная паутиной, и бесчисленное множество пауков. Там водились какие-то странные животные, названий которых не знали её лучшие звероловы. Они видели их несколько раз – крупных, с гладкой шерстью, сидящих на задних лапах, приложив передние к животу, неподвижно наблюдающих за незваными гостями своими леденящими душу жёлтыми глазами. В этих глазах Алво мерещился разум – разум убийцы, - и когда животное медленно опускалось на четыре лапы и, как казалось, демонстративно медленно удалялось вглубь леса, по её коже пробегал мороз. Она дала приказ не убивать этих зверей, опасаясь, что насилием из нынешних наблюдателей можно сделать заклятых врагов. Может быть, если они поймут, что мы не опасны, то перестанут приходить, думала она.
    
С момента разговора между Мехесом и Палеттой прошло четыре дня. Алво, конечно, знать не знала об их существовании. В общих чертах она была в курсе происходящего в цитадели, но какое отщепенцам дело? Они просто ждут – смерти или спасения. Сейчас она сидела на земле перед своим шатром, вокруг шла обычная на первый взгляд жизнь: разговоры, тяжёлые стуки молотов, выкрики, хриплый смех, детский плач… Алво думала о том, что запасы многих реагентов и материалов на исходе, учёные понимают, что теперь их нигде не достать, и не ворчат, но начинают маяться бездельем, а для её народа это совершенно неестественное состояние. Скоро у людей начнутся депрессии, раздражительность, станут множиться склоки… Теоретики, конечно, переживут, но чем занять практиков, экспериментаторов, когда им нельзя даже на километр отдалиться от стоянки?

Алво тяжело вздохнула и провела рукой по волосам, собранным в свободный узел. Предводительнице отщепенцев было всего 35 лет, но её светло-русые волосы уже тронула седина. Далеко посаженные большие серые глаза, обычно глядящие пристально и жёстко, сейчас заволокла пелена тягостного раздумья, а уголки полных, немного бледных губ подрагивали, отражая скрытое движение мысли. Верхнюю её губу, выдающуюся вперёд, рассекал тонкий, но отчётливый шрам. По всему телу Алво шрамов разной величины можно было насчитать больше десятка – она не любила слишком спокойной жизни, в лучшие времена на долгие недели уходила из лагеря с исследователями, оставляя за старших своих помощников Зарьяну и Мерджима, а им в помощники – своего 14-летнего сына Сверра.
    
Несмотря на погруженность в безрадостные мысли, Мерджима она заметила издалека. Её сразу насторожило, что он спешит, отмахиваясь от людей, которые пытаются к нему обратиться. Он направлялся прямо к ней. Между густыми рыжими бровями этого высокого, мускулистого, грозного мужчины пролегла глубокая складка, и ничего хорошего это не предвещало. Мерджим подошёл к ней и сел рядом, поджав ноги под себя. Он наклонился прямо к её уху и прямо, без обиняков сказал:

- В лагере городских убили нескольких этой ночью. Женщины и дети. Их мужья живы. Мёртвые изуродованы. Внутренности выворочены, лиц не разобрать. Говорят, у городских люди стали с ума сходить от страха. Конец света. Но…

- Что маги? – перебила его Алво, стараясь не показать, насколько встревожила её весть.

- Магам всё равно. Они стоят своим лагерем под стенами цитадели. Городские в полях и на побережье. Магов не волнует теперь ничего. Только они сами. Под контроль больше никого не берут. Маги не реагируют, хотя у меня сведения, что они знают. Я сказал уже, что до наших дошла информация, вроде люди сходят с ума. Но… - Мерджим сглотнул. – Другие сведения тоже есть.

- Какие?

- Разведчики видели людей, что пришли с другой стороны. Они посох заметили у одного. Магам легко сделать, чтобы никто их не засёк. Самих убийств наши, конечно, не видели. И всё-таки они думают, их подстроили маги.

- Что думаешь ты?

- Я им верю. За лагерями магов и городских следят лучшие. Они ещё не ошибались.

- Если маги пришли в лагерь людей так скрытно, убили женщин и детей, но мужчин не тронули, это похоже на провокацию. Но зачем?

- Не все маги хотят смерти людей. Ты знаешь. Может, это были те, кто хотят. Не посмели действовать открыто.

- Такое возможно. Но что-то меня настораживает… Пока не осознаю, что.

- Я ещё не успел сказать всё.

- Прости, что тебя перебила.

- Ничего. Говорят, свидетель есть. Городской. Обвинил в убийствах двух братьев из своих. Вроде это они сделали, а он видел, как пробирались в дома. Убитые соседями были.

- Мужья захотят отомстить.

Мерджим кивнул.
- Уже хотят.

- Наши городские сородичи несдержанны, у многих низкий интеллект, они боятся скорой смерти… С запасами еды, насколько я знаю, у них тоже проблемы.

- В такую кучу хвороста только искру кинь…

- Да. Но какой смысл трогать городских? Чтоб стали мстить, потом мстить снова, потом забыли, кто виноват, в чём виноват и просто увлеклись кровопролитием, как в Эпоху массовых войн? Чтобы извели друг друга? Это не в один день случится. Раньше придёт Конец света! И Лаакан ещё имеет немалое влияние, хотя общество магов раскололось. Он не допустит повторения истории...

Мерджим хмуро покачал головой, давая понять, что сам не может собрать воедино все детали.

- Надо нам занять одну чёткую позицию, - проговорил он. – Мы затаились на дереве или мы ногами в муравейнике.

- Мы в стороне, - решение Алво было мгновенным. – Пусть разведчики наблюдают, остальному народу никуда не лезть. Пока моих людей не трогают, и я не буду наживать им проблем. Зарьяне скажи взять звероловов и удостовериться, что лагерь хорошо замаскирован. Охрану по периметру пусть удвоит.

Верный помощник уже встал и собрался уйти, когда Алво окликнула его.

- Мерджим! - Он снова подошёл к ней, и предводительница полушёпотом произнесла: - Пусть для меня разведают во всех подробностях, что происходит в цитадели.

Мерджим снова кивнул и широкими шагами направился выполнять приказы.