Сногсшибательный болид

   Привет, меня зовут Игик (с ударением на первое «и»), и я метеорит, мчащийся в космосе. Что касается лично меня, то я очень доволен своей судьбой: очевидно, я был создан для вольных и безумных путешествий вместо заунывного кружения по орбите, которому подвержены все остальные небесные тела. Хотя нас считают неодушевлёнными предметами, но на самом деле все большие и малые небесные тела одушевлены. У каждого есть своё имя и характер, скрытое от органических существ.

   Раньше я был частью одной большой планеты Цыцы, прекрасной собой, но с весьма скверным характером. Сколько раз ей говорили: избавься от разумных существ, иначе он залезут в каждую твою щель, но планета не слушалась разумных советов и была своенравна, сумасбродна и очень развращена. Ей много раз говорили не наслаждаться ядерными боеголовками, скрытыми в глубоких шахтах, но она никого не слушала, и вот доигралась: однажды во время её бурных утех раздался оглушительный взрыв, и красавица разлетелась на мелкие куски, уничтожив себя и всех на ней живущих. Мы, её разнокалиберные осколки, разлетаемся по всему космосу, унаследовав глупый нрав и острый ум своей погибшей матери. Мы полны губительного азарта и задора, духа приключений, влекущего нас вперёд сквозь чёрную бездну космоса, и нам завидуют те, кто кружат по орбитам, словно привязанные. Я видел много таких, жаждущих приключений, но не готовых сорваться со своих орбит…

   Летя сквозь космическое пространство, я нисколько не устал, а наоборот, заразился миллионами идей, витающих повсюду. Они вторгались в мой ум, словно пьяные лихие гости, и звали за собой. Ведь они всегда охотятся за такими как я и обрушиваются на таких как я: свободных, ветряных и бесшабашных. Что толку соблазнять застывшие в своём бездумном кружении планеты, звёзды и даже галактики? Только мы, метеориты, подвержены всем идеям и соблазнам, хотя солидные небесные тела считают это скорее минусом, чем плюсом. Ведь мы, метеориты, не ходим в скучных офисных нарядах с искусственной и рабской улыбкой, заточенной под клиентов. Мы не носим масок и летим сквозь пространство такими как есть: дикими, полуголыми и с естественными усмешками, не заточенными под деньги. И горе тому, кто окажется у нас на пути!..

   Единственный минус нашего существования – это полное или частичное одиночество. Даже казалось бы свободные кометы не откликаются на наш флирт, ведь даже они мчатся хоть и по очень изогнутым, но орбитам, гордо распустив свои огненные хвосты. Они плюют нам в лицо, и если не успеешь увернуться, то получишь фингал под глаз. Поэтому порой приходится прикидываться порядочными небесными телами, со своей орбитой, профессией и счётом в банке. Раздобыв где-нибудь фрак и бабочку, я порой подкатываю к какой-нибудь комете, представившись каким-нибудь Сеньором Помидором, делаю комплементы и пытаюсь сблизиться. Но как только обман разоблачается, красавица презрительно отталкивает меня, мол, иди своей дорогой, нищий космический оборванец! Тогда я сбрасываю фрак и лечу дальше голым, в одной бабочке, чтобы никто больше не обманывался на мой счёт.

   Теперь меня занесло на самые задворки Вселенной, в солнечную систему. Из школьной программы я знаю, что здесь есть одна обитаемая планета, прекрасная, но с дикими законами, и тоже в последнее время полная ядерных боеголовок. Она совсем не похожа на мою мать и мнит себя приличной и разумной. Хочет быть святее Папы Римского, видя перед собой печальные примеры своих соседей: Венеры и Марса, лишённых жизни за своеволие и непослушание. Она мнит себя простой и послушной, но мы-то в космосе знаем, какие на ней бушуют войны, как только тупость её жителей немного отступает и они становятся способными создать ядерное оружие. Подлетая к земле, я представлял её моря и континенты, по ходу понимая, что мой путь во Вселенной заканчивается, и что именно сюда мне вскоре предстоит упасть. Да, мне хотелось упасть именно на Землю, минуя надменный Юпитер и безжизненный Марс. Потому что на Земле всё ещё идёт драма человеческой жизни, и там полно всяких прикольных существ, ищущих правды, добра и справедливости. Только с ними я мог бы поделиться своими идеями, которых скопилось множество в моей безумной голове.

   Мой полёт был свободен, хотя я неволен был его изменить. Минув Луну, облегчённо вздохнул: пронесло! Иначе бы лежать мне безжизненным хламом на её поверхности, разговаривая в одиночестве с камнями и пылью. Пролетев в космосе миллионы световых лет, хотелось чего-то большего, что наполнит мою дальнейшую жизнь смыслом. Хотелось бы упасть не в глубину океана, где в вечном мраке блуждают чудовища, а не на мелководье, где резвятся мелкие тупые рыбёшки. Даже если допустить, что русалки и русалы существуют, то всё равно попадание туда гарантировало бы мне полную скуку и непонимание моих идей. Не хотелось бы упасть также куда-нибудь в тундру и тайгу, где кроме лесорубов никого больше нет. В Антарктиду к пингвинам тоже не хотелось, и в Арктику к белым медведям аналогично.

   Что же касалось людных мест, то слишком людные и перенаселённые вызывали у меня отвращение. Какая-нибудь тупая Бангладеш, где даже метеориту негде упасть из-за перенаселения, отталкивала и раздражала. Не хотелось также к убитым коммунизмом китайцам или к совершенно непонятным никому японцам. Я мечтал о последнем приюте либо в Америке, либо в России. Вот где есть сила и простор для моих идей, и где есть свобода самовыражения! Я представлял себе, как упаду прямо на голову статуи Свободы, снесу ей мозг и заменю его своим серым веществом, мудрым космической мудростью! Я заставлю её каменные губы разомкнуться и начать говорить о главном! Тысячи журналистов сбегутся ко мне, кружа вокруг на вертолётах. А я буду шутить, мол, не мелькайте перед глазами, статуя думу думает…

   Оценив свой размер и скорость полёта, я прикинул, сколько от меня останется после самовозгорания в атмосфере. По самым пессимистическим расчетам от меня должен был хотя бы остаться кусок размером с футбольный мяч, так что я мог бы разместиться у кого-нибудь на плечах вместо головы. От удара владельцу вышибло бы мозг, ну да Бог с ним: мой мозг был намного лучше устроен и богаче наполнен. Почему-то я был уверен, что упаду кому-нибудь на голову, и оставалось только представить себе этого человека. Ведь говорят, о чём мы думаем, то мы и притягиваем. Поэтому я представлял себе то политика, то священнослужителя высокого ранга, то какого-нибудь головастого учёного с горящими глазами, то звезду кино, вечно спасающую мир в своих кинолентах. Представлял, как я упаду на голову американского президента или какого-нибудь натовского генерала и внесу в их жизнь долю сумасбродства и приключения. С ужасом я думал, что случайно могу упасть на голову партийного босса из Северной Кореи, хотя и в этом мог бы быть прикол, если внести туда немного пошлости и абсурда! Ведь с людьми, воспитанными в послушании партии, можно было делать всё что угодно, и они бы не посмели даже пикнуть! Я представлял себе всякие гадости, которые мог бы сотворить с этими невинными, как дети, людишками, и искал в уме предел, за которым они всё же возроптали бы и свернули мне, наконец, шею.

   Также вспоминал я и своего собрата, упавшего много тысяч лет назад в ближневосточной пустыне. Его приняли за посланца небес, построили вокруг него Каабу и до сих пор поклоняются ему, словно божеству. Завидовал ли я ему? Совсем немного, ведь для меня это было бы слишком скучно: каждый день бездействовать и созерцать тысячи поклоняющихся вокруг. Нет, я хотел жить и действовать дальше, на свой страх и риск, хотел общаться с новыми людьми и сообщать им свои идеи и космические тайны…

   И вот я уже совсем близко от земли. Чувствую себя маленьким и беззащитным перед её размерами и мощью, весь задор и  бравада куда-то пропали. Мысленно готовлюсь гореть в огне её атмосферы и потерять от этого большую часть своего безрассудства и своих блестящих, неведомых миру идей. Закрываю лицо несуществующими руками и несусь вниз, молясь о том, чтобы не сгореть до конца, как большинство моих собратьев размером поменьше. Чья-то голова, на которую мне суждено упасть, уже маячит перед моим мысленным взором. В ушах свистит, перед глазами огонь, в сердце ужас и ликование стремительного полёта…

   …Один скромный и почти не известный публике писатель в этот серый и пасмурный денёк вышел из церкви, попросив у Бога совсем немного: дом на морском берегу, небольшой постоянный доход и парочку верных друзей. Конечно, желаний было гораздо больше, но он решил не докучать ими высшим силам. Чувствуя дело сделанным, он уже хотел было надеть кепку, как вдруг прямо ему на голову упал метеорит размером с небольшой футбольный мяч. Писателю сразу же вышибло мозги, которые полетели со свистом в разные стороны, но он устоял на ногах, потому что метеорит как-то сразу же сросся с ним, будто всю жизнь и был на этом месте. Писатель даже не успел испугаться, настолько быстро и безболезненно всё произошло. Он лишь удивлённо посмотрел на свои вылетевшие мозги и остался к ним равнодушен, словно к посторонним. Он потрогал себя за метеорит и даже улыбнулся, прикидывая, насколько он стал с ним неотразим и приколен. Довольный собой, писатель побрёл прочь от церковной ограды. Правда, уйти незаметно не удалось: за ним уже бежала толпа зевак с фотоаппаратами  и телефонами, стараясь запечатлеть удивительный момент встречи человека и космического тела.

   Дома жена даже обрадовалась, увидев его в таком виде. Глаза писателя сияли, и он, сходу отказавшись от горячего обеда, сразу же бросился в свой кабинет. Запершись там, он выходил только по нужде, и без сна и отдыха писал роман о приключениях планеты Цыцы и её сына Игика. Жена решила, что теперь он окончательно свихнулся, и ушла жить к любовнику. Но писатель был уже безразличен к семейной жизни: в него проник яд космического творчества и вселился дух бомбических приключений. В голове роились сотни сюжетов, и чувак понял, что этого материала хватит до конца его дней. К тому же, вместе с метеоритом к его голове пришла и шумная слава: его история облетела всю планету, и теперь каждый знал его имя: такой-то с метеором вместо мозга. Произведения писателя разлетались, как горячие пирожки, от поклонниц не было отбоя. Журналисты тоже вились вокруг него, как жадные мухи, и в каждом интервью чел любил повторять: «Надо же, просил немного денег, а Бог дал такой талантище…»

   Через несколько лет писатель таки умер, всё же не осуществив свою мечту насчёт домика у моря из-за изнурительного творческого запоя, в котором он провёл весь остаток своей короткой жизни, а метеорит вынули из его головы и поместили в местный музей. Однако долго он там не пролежал: его кто-то украл, и с тех пор след метеора потерялся. Говорят, что вроде его распилили на куски и продают по частям. И всякий, кто хочет подсесть на гениальные сумасбродства, покупает кусочек Игика и вживляет его себе в мозг. Правда, не все могут сладить с его вольным и сумасбродным характером: многие сходят с ума, а некоторые даже умирают, если Игик не приживается и даёт инфекцию. Также в мире развелось много хороших и недорогих китайских подделок…