12. Слободзея ловушка для турок

                Слободзея – ловушка для турок

      Будучи лучшим учеником и верным последователем великого Суворова, переняв, а кое в чём даже творчески развив передовые взгляды, методы и способы ведения боя, воспитания и обучения войск, Кутузов сделался самобытным полководцем, имеющим свою, только ему присущую стратегию, свои методы ведения войн и военных кампаний.
      Суворов не знал ретирад. Любое горячее дело даже с превосходящим численно противником он решал стремительным и дерзким наступлением, ошеломлял врага, навязывал ему свою волю, громил и гнал, добиваясь полной победы, полного разгрома.
      Конечной целью действий войск, возглавляемых Кутузовым и главной задачей полководца было тоже, безусловно, полное поражение противника. Однако, Михаил Илларионович Кутузов в некоторых случаях допускал возможность отхода на более выгодные рубежи под натиском численно превосходящего врага, но такого отхода, который он проводил с целью создания наиболее благоприятных условий для обеспечения разгрома врага и осуществления решительного контрнаступления. Блестяще применил он подобный отход в ходе русско-турецкой войны 1806-1812 годов под Слободзеей.
      Предыстория этой, считающейся одной из блистательнейших побед Кутузова, такова:
      В 1811 году Кутузов был назначен главнокомандующим Молдавской армией. Не любивший Михаила Илларионовича Император Александр I вынужден был пойти на это назначение, ибо война с Турцией тянулась уже несколько лет, но, несмотря на многие частные победы русских войск, решительного поражения врага добиться так и не удалось.
      А между тем с Запада надвигалась новая гроза – Наполеон готовился к вторжению в Россию.
      В армии, которую принял Кутузов, было около 45 тысяч человек, но войска оказались разбросанными на тысячеверстном фронте. Турки имели свыше 60 тысяч человек, к тому же они могли в любое время значительно усилить свою группировку, ибо их границам никто в то время не угрожал. Россия же принуждена была держать две армии на Западном направлении.
      Оценив сложившуюся на Дунайском театре военных действий обстановку, Кутузов понял, что нанести врагу поражение в открытом полевом сражении вряд ли удастся, а потому целесообразно организовать наступление на Шумлу, где находилась главная квартира турецкого сераскера Ахмета-паши и были сосредоточены основные силы.
      Он принял свой план действий, но до времени его не обнародовал. Прежде всего, решил атаковать один из ключевых пунктов, на которые опирались неприятельские войска, Рущук.
      По этому поводу Михаил Илларионович писал военному министру России генералу Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли, не раскрывая, впрочем, основного замысла:
      «Не упущу случая, чтобы воспользоваться необдуманным шагом неприятеля. Идти к визирю в Шумлу, атаковать его в сём сильном натурою и некоторой степенью искусства утверждённом укреплении – и невозможно, и пользы никакой бы не принесло; да приобретение такого укрепления, по плану оборонительной войны, совсем не нужно. Но, может быть, что скромным поведением моим ободрю я самого визиря выйти и выслать по возможности знатный корпус к Разграду или далее к Рущуку.
      И если таковое событие мне посчастливится, тогда, взяв весь корпус Эссена 3-го, кроме малого числа, которое в Рущуке остаться должно, поведу их на неприятеля. На выгодном для войск наших местоположении не укреплённого Разграда, конечно, с Божьей помощью, разобью я его, и преследовать могу, вёрст до 25, без всякого риску».
      Кутузов не раз рисковал собой, но никогда не рисковал армией. Взяв Рущук, он не пошёл далее, а стал ожидать, что предпримет враг.
      Приняв осторожность русских за их слабость, визирь двинулся вперёд, покинув Шумлу, но был разгромлен под Рущуком и стал отходить. Русские войска начали преследование, которое вскоре было прекращено по распоряжению Кутузова. А потом вдруг поступил удививший всех приказ: главнокомандующий повелел оставить Рущук.
      Он так объяснил это своё действие:
      «…Решение оставить Рущук пришло ещё до сражения, которое мне надобно было провести, чтобы убедить войска в способности бить неприятеля. Теперь же мы уходим как победители, а не как побеждённые. Ежели бы вместо виктории была бы хоть малая неудача, тогда бы должно переносить все неудобства и для чести русского оружия Рущука не оставлять. Теперь же сие действие нанесёт вред лишь мне самому, но я пренебрегу мыслями о том ради пользы Отечества!»
      Как похоже это решение на то, которое Кутузов принял под Москвой! Одна лишь разница – несоизмеримы последствия. Последствия для страны. А для полководца, к которому предвзято относится Император, они вполне соизмеримы.
      В обоих случаях Кутузов, поставленный в невероятно сложные условия, оказавшийся в тяжелейшем положении, лишённый возможности нанести полное и окончательное поражение врагу из-за нехватки для того сил, менее всего заботился о себе, думая прежде всего об Отечестве.
      Величие Кутузова состоит в том, что он всегда думал не о себе, а горячо любимой России!
      Итак, Рущук был оставлен после блестящей победы, и верховный визирь Ахмет-бей, ещё более уверившись в слабости русских, начал подготовку к наступлению с переходом на левую сторону Дуная, что и нужно было Кутузову.
      Турки на весь мир раструбили о взятии Рущука, выдавая это за свою большую победу над Русскими. Ахмет-бей был осыпан наградами. Наполеон, так и не разгадав замысла Кутузова, едва скрывал свою радость по поводу военной неудачи России.
      Теперь уже казалось, что победа турок близка. Ахмет-бей начал форсирование Дуная в ночь на 9 сентября 1811 года в районе Слободзеи.
      Русские войска противодействовали противнику настолько, насколько это было необходимо, чтобы убедить наступающих, будто Кутузов не склонен допускать их на левый берег.
      В течение трёх дней визирь переправил через Дунай около 40 тысяч человек, оставив на правом берегу Дуная около 20 тысяч. Наиболее крупную группировку он создал в районе Слободзеи, второй плацдарм занял у Калафата.
      Переправляясь через Дунай, неприятель сразу занимал позиции и укреплял их, ожидая контратак. Однако, против каждого турецкого укрепления тот час вырастали русские редуты. То, что Кутузов не контратакует, уже не удивляло визиря. Он всё более убеждался в правильности своего решения и готовился к сражению.
      А между тем Кутузов, полностью контролируя обстановку, докладывал военному министру о своих действиях против неприятеля, следующее:
      «Я окружил его редутами и позади оных поставил пехоту и кавалерию таким образом, что, ежели намерен он будет что-то предпринять, то должен иметь дело с сими редутами и с войсками, позади них расположенными».
      Кутузов устроил редуты таким образом, что они тянулись от берега Дуная на правом фланге, опоясывали неприятельский лагерь, и вновь примыкали к реке уже на левом фланге русской армии. Визирь не сразу сообразил, что сам попал окружение. Единственный путь для эвакуации, для подвоза всего необходимого войскам – переправа через Дунай. На правом берегу Ахмет-бей оставил значительные силы в Рущуке и непосредственно против плацдарма.
      Но и здесь Кутузовым было всё предусмотрено. Он заранее оставил в резерве корпус генерала Маркова, в котором было 5 тысяч пехоты и две с половиной тысячи конницы при 38 орудиях.
      Замысел по-прежнему был никому не известен. И вот 2 октября 1811 года, когда уже всё было подготовлено к его исполнению, Михаил Илларионович Кутузов объявил свой замысел. Он переправил корпус Маркова, и тот на рассвете 14 октября атаковал турецкий лагерь на правой стороне Дуная. Враг, застигнутый врасплох, практически не оказал сопротивления и бежал, потеряв полторы тысячи человек убитыми и 400 пленными. Русским достались 8 орудий, 22 знамени, огромный обоз с запасами пороха, свинца, продовольствия. Корпус Маркова потерял 9 человек убитыми и 40 ранеными. Операция была проведена воистину по-суворовски. Турецкая армия оказалась в полном окружении, снабжение её прекратилось. Кутузов докладывал военному министру о противнике:
      «Положение войск турецких на сей стороне пребедственное. Восьмой день как они уже не имеют хлеба и питаются лошадиным мясом без соли».
      Но и лошади скоро кончились. Турки стали умирать от голода и болезней сотнями, а между тем Османская империя всё ещё тянула с мирными переговорами.
      Тем временем положение осаждённых турок оказалось критическим - из 40 тысяч человек, переправившихся через Дунай, в живых осталось лишь 12 тысяч, да и то оставшиеся были уже не боеспособны. Вскоре они капитулировали. Порте ничего не оставалось, как пойти на заключение мира, так необходимого России накануне наполеоновского нашествия.
      28 мая 1812 года менее чем за месяц до вторжения Наполеона Кутузову удалось заключить выгодный для России мир.
      В книге «Жизнь и удивительные подвиги генерал-фельдмаршала Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова» так оценена его деятельность в тот период:
      «В сём походе, который навеки останется школой для всех тактиков, Кутузов показал себя во всём блеске своего чудесного величия… Какая глубокая проницательность, какая редкая способность соображать случаи, какое чудесное искусство потребны были для того, чтобы с 30 тысячами человек прикрывать все завоёванные области и крепости, выманить турков из гор, уничтожить хитрые распоряжения мужественного визиря, в 20 тысячами разбить его на открытом поле под Рущуком, завести его в расставленные сети на левом берегу Дуная при Слободзее, запереть его, истребить все его средства за Дунаем, овладеть Силистриею и Туртукаем, совершенно отрезать его армию и в то же время прикрывать Малую Валахию, наконец, принудить (турецкие войска) со всеми начальниками, со всею артиллериею к сдаче на волю победителя. Сей великий план начертан и исполнен Кутузовым».

      Самым главным достижением военной и дипломатической миссии Кутузова на Дунае было то, что удалось заключить выгодный для России мир и добиться от Османской империи твёрдых обязательств не принимать участия в предстоящей войне на стороне Наполеона. Это впоследствии дало возможность двинуть во фланг и тыл захватчикам Молдавскую армию.

      Однако, у Императора, известного нам под именем Александра Первого, уже не было нужды в Кутузове, и он заменил его адмиралом Павлом Васильевичем Чичаговым, поручив тому командование Молдавской армией. Честолюбивый и себялюбивый Император всё ещё винил в собственном Аустерлицком позоре ни в чём не повинного Кутузова, да и вообще Император, возведённый на престол убийцами его собственного отца Павла Первого, не любил русских. Только в критические моменты, когда от истинных патриотов зависела не только судьба Отечества, но и его личная судьба, он мог вверить главное командование русскому, в остальных случаях полагался на иноземцев, состоящих на русской службе, более близких ему по духу.
      Будучи бессердечным и жестоким человеком, Император подверг незаслуженной опале человека, всю жизнь свою отдавшего служению России, не раз рисковавшего жизнью, дважды смертельно раненного на полях брани и дважды болею Божьей воскресшего…