Глава 20. Попытка прорыва и неудача

Этот день выдался немного суматошным: мальчики бегали. искали свои вещи, паковали рюкзаки.

-Давайте, давайте! - подбадривал их Митя. - Шевелитесь! Васек, почему куртка твоя на кровати еще лежит? Мазин, отойди, не мешай Русакову!

Я быстро собрала свои нехитрые вещи в рюкзак. Было волнительно: ведь сегодня мы уходим из колхоза. Едем домой, к родителям! Наконец-то! Они там, поди, все глаза выплакали.

-Митя, мы вещи уложили! - запыхавшись, отрапортовал Васек. - Что теперь? 

-Теперь поешьте хорошенько - и спать! Ночью мы идти будем, привалов не будет.

Мне совсем не хотелось спать, но я послушно легла на свое место.

Вдруг наша хата задрожала, а на улице раздался протяжный рокот мотора. Вздрогнул от шума Саша Булгаков, побледнел Сева. Митя же только сжал губы, не двигаясь с места.

-Летают, проклятые… - процедил сквозь зубы Коля Мазин. - Вот бы их сейчас из зенитки: бах-бах!

-Это верно, - поддержал его Петя. - И чего только пионеров в армию не возьмут? Нас, например, в разведчики. Зря мы, что ли, следы читать учились?

-Эй, вы чего там? - прикрикнул на них Трубачев. - Митя велел спать, а вы все фантазиями занимаетесь.

После его слов мальчики притихли. Меня тоже сморил сон. Но был он тяжелым, плохим. Мне снились девочки: живые, здоровые. Они смеялись, тянули меня куда-то… А потом вдруг стали отдаляться, таять в воздухе. Все это сопровождалось гулом, от которого болели уши.

Я открыла глаза. Гул не исчез. Это снова фашистские самолеты летали над колхозом. Мити не было в хате. Обеспокоившись, я вышла на улицу. Брат стоял у живой изгороди и следил, как самолеты закладывают вираж за виражом. На его ноге красовалась повязка из серой холстины: баба Ивга вновь сделала примочку.

-Ты что? - На мое плечо легла тяжелая рука. - Чего не спишь?

Это был Степан Ильич.

-Самолеты не дают, - пожаловалась я. - Летают, гудят… Аж голова болит. 

-А ты уши пальцами заткни. Или голову подушкой накрой. Тогда не слышно. Иди спать.

Я вернулась в хату, но уснуть не получалось. Крутилась, прислушивалась, как гудят моторы самолетов. Мальчики же, напротив, мирно посапывали в постелях. Их спокойный сон немного заразил и меня.

“-Спать!” - мысленно приказала я себе. И тут же заснула, уже без сновидений.

Через несколько часов Митя поднял нас. Во дворе уже темнело. А вражеские крылатые машины все летали над селом, высматривали что-то.

-Ну, пионеры! - К нам приблизился Степан Ильич. - Жаль, но пора нам прощаться. Увы, не смогли вы у нас ни отдохнуть, ни сил набраться. Но вы уж не обижайтесь и не забывайте нас.

-Да, ребята, - присоединилась к нему баба Ивга. - Может, и не увижу я вас больше, не увидят мои старые очи, что за люди из вас получатся. А вы все же вспоминайте старую бабу Ивгу, хорошо вспоминайте.

-Что вы! Мы вас никогда не забудем: ни Жорку, ни вас, Степан Ильич, ни бабу Ивгу. Спасибо вам… за все спасибо. - Васек склонился над рюкзаком и засопел.

Один за другим мы подходили к хозяевам, обнимали Степана Ильича, прижимались к груди бабы Ивги, гладили по голове маленького Жорку. Было так непросто расставаться, словно мы уезжали от любимых, родных людей. Впрочем, за этот неполный месяц Степан Ильич. его мама и сын стали для нас очень дорогими.

-Все, пора! - негромко произнес стоящий у двери Митя. - Идем тихо, не шумим. Если увидим самолет - ложитесь на землю и не шевелитесь! Ясно?

-Ясно! - ответил за всех Васек.

Мы надели рюкзаки и двинулись в путь. Я оглянулась. Баба Ивга стояла на пороге хаты и следила за нами.

Опять над головами зажужжал самолет. Но к его шуму примешивался еще один: какой-то рокот, треск. Он приближался, неся с собой беду.

-Стойте! - крикнул нам Митя, поднимая руку. Из поднявшейся на дороге пыли вылетела фигурка на коне. Это был Генка. Его звонкий, пронзительный крик услышало, наверное, все село:

-Фашисты! Фашисты идут!

И действительно, в колхоз одна за другой въезжали мотоциклетки. Ими управляли люди - страшные, непонятные люди, готовые на все. На их лицах были темные очки, отчего фашисты представились мне роботами, которых создали для уничтожения всего живого.

-Назад! - Степан Ильич бросился к нам. - Все в хату, быстро!  Генка, прячь коня и прячься сам!

Мы, напуганные вторжением врага, без всякого порядка кинулись обратно в дом.

Баба Ивга встретила нас с причитаниями и стонами. Мальчики попадали на кровати, еле дыша от ужаса. Дрожали губы Васька, блуждающими глазами смотрел на нас Сева, сжимал в бессильной злости кулаки Мазин.

Митя сел рядом со мной и закрыл лицо ладонями. Я прижалась к нему, вздрагивая. А Степан Ильич, плотно закрыв дверь, привалился к стене, что-то шепча про себя.

Так печально окончилась наша попытка вырваться из села.