Мемуары. Часть-4

        В Казахстане вышла книга, посвящённая моему научному учителю. Я поделился в ней своими воспоминаниями...
"Рядом с Усановичем. Воспоминания о временах с 1969 по 1981 год."  ;негелі ;мір. Метки: 57-том., под. ред. Г.М. Мутанова., Усанович Михаил. 2015. с.280 -288.
Александр Ивашкевич
        В этом (2016) году исполняется 122 года со дня рождения Михаила Ильича Усановича – создателя самой общей теории кислот и оснований (1938 г.).Михаил Ильич Усанович родился 16 июня 1894 года в семье известного зубного  врача  в городе Житомире на Украине. В 1912 г. Окончил с золотой медалью гимназию. В 1917 году закончил обучение на физико-математическом факультете  Императорского  университета  Св. Владимира в Киеве.   
        Преподавательскую деятельность Усанович начал в 1918 г. на Вечерних высших женских курсах в Киеве. В то же время работал под руководством выдающегося русского учёного В.И. Вернадского в созданной им  биогеохимической лаборатории Украинской Академии наук до 1920 года (В.И.Вернадский переехал в Москву). С 1924  по 1929 год  был техническим руководителем химико-фармацевтического завода и сотрудником Киевского политехнического института.
       С 1929 года избран заведующим кафедрой аналитической химии Томского государственного университета и старшим научным сотрудником Сибирского физико-технического института, где создал лабораторию физической химии.
       В 1935 году Усановича пригласили на должность заведующего кафедрой  физической химии Среднеазиатского государственного университета и директора Института химии при САГУ (Ташкент). 
       С 1944  года и до самой своей  кочины (1981 г.)  Усанович руководил кафедрой физической химии и электрохимии Казахского государственного университета (Алма-Ата). В 1962 году избран  академиком АН КазССР.
 
       Могу ли я считать Михаила Ильича Усановича своим учителем?  Должен ли я  считать Михаила Ильича Усановича своим учителем?  Кого следует считать своим учителем? Я затрудняюсь дать однозначные ответы  на эти вопросы .  Под понятием  «мой учитель» обычно подразумевают такого человека, который целенаправленно обучал  тебя какими-то умениям, навыкам,  способствовал приобретению тобой знаний… Этот человек учил тебя, а ты от  него учился как следует понимать «то» и «это», как нужно делать «что-то» и не делать «то-то», направлял твой интерес, оценивал твои знания и сформировавшиеся представления, помогал тебе исправлять ошибки и заблуждения, был для тебя примером отношения к  окружающей «среде»…
     Мы постоянно чему-то учимся  у всех, кто находится вокруг нас,   с кем мы общаемся. Это особенность человека разумного. При этом те , у кого мы перенимаем знания, никаких «целенаправленных» действий и «стремлений» относительно нас  вовсе  не   проявляют. Такое научение  может быть как  осознаваемым  обучающимся, так и нет, значимым для него и не очень, существенным или  поверхностным,  – в  зависимости от позиции и оценки самого обучающегося.  Можно  ли в этом случае всех окружающих тебя  людей называть своими учителями? Или только тех, кто, как тебе кажется,  произвёл существенные изменения в твоих представлениях и твоём  поведении?
     Можно обучаться по книгам, по видеозаписям, дистанционно, заочно.   В этом случае человек обучается без  активного участия со стороны носителя  знаний и умений. Если прочитанные, услышанные идеи, взгляды, представления, рекомендации оказали на человека значимое влияние, определили направление и качество  его профессиональной деятельности, сформировали способы рассмотрения и решения важных для него проблем и  стали  своими, то разве нельзя считать их источник своим «учителем»?
     Люди, иногда, «выбирают»  себе учителей  по мотивам престижности, чтобы увеличить свой «вес»  в глазах окружающих,  повысить свой авторитет и значимость.   Такие люди не совсем  понимают, что их, в действительности,  будут оценивать не по тому,  кто их учитель и где они учились, а по их реальным результатам, эффективности действий, по их  умению,  способности решать важные и  нужные задачи…
     Систематических лекций Михаила Ильича Усановича я не прослушал. В те времена (1971-1981 ), говоря словами поэта «… укромные, теперь почти былинные…», он уже отошёл от аудиторной педагогической практики.  Персонально мне  Михаил Ильич никаких научно-исследовательских задач  не ставил, тем курсовой и дипломной работ со мной  не обсуждал, содержание диссертационной работы на соискание учёной степени кандидата химических наук непосредственно  мне не определял. Хотя на заседании кафедры, когда эта тема утверждалась, отметил грамотность моей формулировки в заявлении на выполнение   этой работы  в качестве соискателя учёной степени (обычно писали: «на соискание диссертации…»).  Саму диссертационную работу мы с ним не обсуждали: в тот период  времени он уже заболел.  На титульном листе диссертационной работы, которую я защитил в 1983 году,  фамилия моего  руководителя М.И.Усановича была обведена чёрной рамкой…
     Первый раз судьба, как говорится,  нас свела в 1969 году. Тогда я впервые услышал об Усановиче и увидел его: Михаил Ильич выступал в старом корпусе химфака  перед алма-атинскими  школьниками, победителями, призёрами и активными участниками химических олимпиад. Помню,  я спросил у нашего куратора от гороно, а чем собственно известен в науке этот дед?  Она мне стала что-то рассказывать  о том, что Усанович определил сколько молекул воды гидратируют протон (потом я понял, что она не сильно разбиралась в сути достижений Михаила Ильича). Я даже задал ему вопрос и он что-то отвечал… Мне тогда было 15 лет и  Усанович тогда был старше меня в пять раз.  Это был мой первый с ним контакт. 
    Второй «контакт» с учением Усановича у меня состоялся в  академическом городке  Сибирского отделения РАН под Новосибирском в 1970 году.  Летом, как призёр городской олимпиады школьников по химии ,  я был направлен в  физико-математическую школу СО РАН. И вот, во время одного из конкурсов (участвовало человек 100 из Сибири, Дальнего востока, Средней Азии и Казахстана), был задан вопрос: «Что такое кислота и основание?» Как ни странно, уже тогда мне было знакомо  определение кислот и оснований по Льюису, хотя я  не помнил, что такие вещества  называются льюисовскими кислотами и основаниями.  Мне понравилось и запомнилось само определение Льюиса: кислота – вещество, атомы(ионы) или молекулы которого  присоединяют при химической реакции пару электронов на имеющиеся свободные орбитали, а основание — вещество, атомы(ионы) или молекулы которого отдают  пару электронов. Наглядно,  коротко и ясно. Возник дополнительный вопрос о других определениях кислот и оснований. В том числе и по Усановичу. Я этого не знал, хотя в школе  уже читал вузовские учебники по химии, в которых, за редким исключением, взгляды Усановича на кислоты и основания практически не рассматривались.  Тем не менее меня наградили книгой «Практические работы  по физической химии» под редакцией Мищенко К.П. с личной подписью руководителя СО РАН  академика РАН Лавреньтьева М.А. Теперь это выглядит  довольно символично: я попал на кафедру физической химии и электрохимии, созданную и  возглавляемую  М.И.Усановичем,  работал по направлению физической  химии, определённому академиком М.И.Усановичем,   защищал кандидатскую и докторскую  диссертации  по специальности  02.00.04 - «физическая химия».
    Третье  и последующие «контакты» с Михаилом Ильичём Усановичем начались у меня  после  поступления на химический факультет КазГУ им. С.М.Кирова (1971 год). С  первого курса меня стал «курировать» Вячеслав Павлович Костынюк. Его жена работала с моим отцом в штабе САВО и он был наслышан о моих олимпиадных успехах по химии. С  «подачи» Вячеслава Павловича я стал читать книги Усановича по теории кислот и оснований. Его работы и  взгляды  произвели на меня довольно  сильное впечатление. Я заинтересовался проблемой кислот и оснований и стал читать научную и историческую литературу по этой теме.  Тогда, конечно, я не мог в должной степени  оценить большой вклад М.И.Усановича  в развитие химии растворов,  теории кислот и оснований, глубину его  познавательного  прорыва  в понимании сущности кислотно-основного взаимодействия и  образования растворов. К сожалению и  сейчас не все его идеи оценены в полной мере  и стали достоянием широкой  химической общественности…
С присущим мне тогда юношеским скептицизмом и  максимализмом я нашёл «слабые» места в его теории кислот и оснований и решил разработать свою  и дать  более «правильное»  определение понятий «кислота» и «основание».  Согласно Усановичу, кислотами являются вещества, способные отщеплять  катионы или присоединять анионы; основаниями – вещества, способные присоединять катионы или отщеплять анионы. Наглядно,  коротко и ясно. Любое вещество может быть кислотой или основанием. Это определяется вторым компонентом и условиями проведения химического  процесса. Кислотность и основность – это не принадлежность к какому-то классу соединений, а выполняемая  веществом химическая функция.  Можно сказать, что М.И.Усанович разработал  химическую «теорию относительности».   Но,  с формальной точки зрения,  если какая-то молекула «отщепила» катион, то, в силу закона сохранения заряда,  она должна  «отщепить» при этом  и анион, подумал я. То есть, если  молекула в процессе взаимодействия расподается на противоположно заряженные части (ионы), то эта молекула  должна единовременно выполнить как  функцию кислоты, так и основания.  Как же тогда можно выявить,   выделить именно то вещество, которое  в данной реакции будет  кислотой или основанием?    Что-то здесь не логично,  думалось  мне. Написал страниц пятнадцать по этому вопросу…
    В то время (1972-1974 г.г.) на меня большое  впечатление произвёл доцент Миркин Вульф Аронович. Я его воспринимал как самого продвинутого  знатока современной химии на химическом факультете. Он читал нам лекции  о строении вещества и квантовой химии. Мои «каверзные» вопросы на его лекциях произвели на него «впечатление»  и мы  стали общаться не только по линии студент-лектор.  Он пригласил меня участвовать в научных семинарах кафедры физической химии и электрохими,  заседания которого  проводились каждый четверг в 15-00. Теперь,  много лет спустя, когда я сам стал заведующим кафедрой и ответственным за обучение студентов,  я в полной степени оценил,  какое это было  важное и замечательное мероприятие для образовательного процесса  и формирования интереса к науке.  Еженедельно собирались все преподаватели и  сотрудники кафедры и сотрудники лаборатории физической химии Института общей и неорганической химии  АН Каз.ССР, руководимой Татьяной  Нестеровной Сумароковой, соратницей и супругой Усановича. Присутствие  Михаила Ильича и Татьяны Нестеровны на этих семинарах создавало особую атмосферу настоящей большой  науки. Вёл  эти научные семинары Миркин В.А., выполняя функции  учёного  секретаря. На заседаниях  семинара обсуждались разнообразные вопросы химии, и не только,  интересующие участников этого семинара. На каждое заседание  кто-то из преподавателей или сотрудников  готовил доклад  по проводимым исследованиям или  по  публикациям в научной литературе.  От тех семинаров у меня в памяти особо сохранились  доклады Миркина В.А.  Блестящий, эрудированный  лектор, отлично владеющий материалом, великолепно информированный   по  различным областям научных знаний и искусств, с развитым чувством юмора, демократичный…  Что ещё нужно для восхищения и подражания студенту,  стремящемуся к знаниям.  Я его слушал с раскрытым ртом. Но без всякого пиетета.
    Доклады делали и Усанович,  и Сумарокова. Они  очень активно вели себя на этих семинарах.  Обстановка  была  доброжелательная, рабочая,  научная и познавательная. Все имели возможность  высказаться по любому вопросу.
     Как-то на 3 курсе Миркин В.А. предложил мне сделать доклад на одном из этих семинаров. Видимо ему было не охота переводить с английского две большие статьи Малликена, в которых излагались представления о переносе заряда между молекулами.  Когда я перевёл текст, выяснилось, что идеи Малликена  по некоторым позициям  вполне коррелируют  с  моим подходом к трактовке кислотных, основных функций и  кислотно-основных взаимодействий.  Доклад был сделан.  К сожалению,  на том заседании семинара академика не было.
    После этого семинара меня пригласили в гости к Усановичу.  Что и как происходит в гостях у академика, надеюсь, более подробно  опишет кто-то другой в своих воспоминаниях. Более опытный и более приближённый к телу…  Мы пришли  с Миркиным В.А., принимали нас на кухне Михаил Ильич и Татьяна Нестеровна. «Кухня» у них была размером  по более некоторых  столовых в современных квартирах. Сидели вокруг стола,  и места ещё было много вокруг.  Михаил Ильич, как обычно,  «смолил» - у него был строгий режим: сигарета в полчаса. И на кафедральных  семинарах, кстати, этот режим не нарушался. Как Усанович стряхивает пепел в свёрнутый им  бумажный  кулёк своими «дворянскими» пальчиками  – это отдельная тема…
    Я с упоением рассказывал им  о «недостатках» теории Усановича, они спрашивали о взглядах Малликена. Я трепетно держал в руках записи своей «теории», они интересовались, что там Малликен сказал о теории Усановича…  Говорили о многом и о разном.  Разговаривать с Михаилом Ильичём было очень интересно и, в то же время,  напряженно. Усанович – это же целая эпоха в одном теле.  Михаил Ильич  радикально потряс сложившиеся у меня штампы и клише  о возрасте,  старости и старческой немощи, навязываемые нам «общественным мнением».  Его пример привёл  к пересмотру моих стандартных  взглядов на старение и возраст. У него был совершенно светлый ум, отличная память,  чёткая, гибкая и убедительная  логика, изысканный язык…   Он прекрасно помнил дореволюционную Россию,  1917 год (год окончания Киевского университета), академика Вернадского В.И.,  город Киев (до 1920 года он работал в химической лаборатории  под руководством Вернадского В.И. в городе Киеве). Так что  М.И.Усановича можно считать  учеником выдающегося учёного, признанного всем мировым сообществом академика Вернадского В.И. Ну а мы, в этом случае,  являемся  по научной генеалогии  «внуками» и «внучками»   Вернадского. Формальность, а осознавать приятно … 
   Чувствовал я себя во время  посиделок  у Усановича довольно неловко и напряженно: совершенно не представлял  как себя вести с этими живыми  «динозаврами» науки.  Я был тогда почти в четыре раза его  младше…  Испытывал  искреннее  уважение и огромную почтительность и, в тоже время, стремился  разговаривать с ними не с положения «с низу вверх», а достаточно независимо. Их, вроде, это вполне устраивало . Предложили заходить чаще на чай.  Потом ещё приглашали. Я же, в своей независимой манере,  высказался  что-то по поводу  того, что   мол как-то и не о чем нам говорить, мол мы из разных вселенных… Мне очень мудро ответили: чтобы было о чём говорить следует чаще встречаться. Глубокая мысль.
    Но «часто» не получалось – мы встречались на кухне  не более  нескольких  раз в году.  Обычно инициатором встреч была Татьяна Нестеровна. И разговор формировала в основном она. Встречи были не только на кухне…
    Как-то мы пришли к Усановичу с Вячеславом Павловичем Костынюком. После третьего курса в верхах кафедры решили, что я должен делать дипломную работу под руководством Вячеслава Павловича. В последствии  мы с ним плодотворно  работали  с 1977 по 1990 год.  Занимался я в научной группе  В.П.Костынюка вопросами повышения электропроводности растворов электролитов для химических источников тока с литиевым анодом.  Меня  также  интересовали фундаментальные проблемы возникновения   электропроводности растворов и зависимости её от параметров состояния, чему   Усанович посвятил  много исследований. Мы пришли к Михаилу Ильичу незадолго до его заболевания.  Я был младшим научным сотрудником. Имел уже вполне сформировавшиеся   представления о процессах, приводящих к появлению мобильных  ионов в растворах и способах это выразить количественно в форме уравнения электропроводности. В работе  Усановича, в которой он предложил   своё уравнение электропроводности (Опыт химической теории электролитов.  ЖФХ, 1939, т.7, с.871),  я обнаружил математическую  ошибку в  выводе этого уравнения.  Он принял, что концентрация ионов, возникающих при диссоциации образующихся автокомплексов электролита или нового соединения-электролита, равна концентрации автокомплексов или соединений, поскольку величина их концентрации очень мала, а в этом случае можно считать, что степень их диссоциации приближается к единице.   Я показал  Усановичу, что с термодинамической точки зрения это допущение неверно и  приводит к   выражению для зависимости  электропроводности от концентрации, в котором  показатель степени валовой концентрации электролита (стехиометрический коэффициент реакции ассоциации электролита)  в два раза больше  чем должно быть.   Он, неожиданно для меня,   довольно легко и быстро  признал это. И мы с ним совершенно доброжелательно  обсуждали последствия преодоления этой   неточности. На том  тогда мы и расстались.  Это был 1980 год.
   Потом Михаил Ильич заболел, попал в больницу и последний раз я с ним виделся буквально накануне его операции и последовавшей смерти. Обстоятельства этой встречи довольно любопытны. Мы с Ишкеновым Э.Р. в тот вечер незаконным образом  проникли к Усановичу: перелезли через забор больницы и поднялись в палату. Михаил Ильич, на мой взгляд,  чувствовал себя вполне нормально. Готовился к операции. Мы поговорили о чём-то, пожелали ему скорейшего выздоровления и возвращения к активной  научной жизни.   По-видимому,  мы с Эриком были последними сотрудниками,  кто беседовал с Михаилом Ильичём…
    Людям, далёким от науки, читающим воспоминания о выдающемся учёном всегда хочется узнать, а каким он был человеком. Вопрос сложный и однозначно не разрешаемый никем конкретно.  Кому-то показалось одно, кому-то другое, кому-то третье и четвёртое…   У меня нет однозначной  сложившейся  целостной оценки Усановича «как человека». Я   мало его знал  с этой стороны  жизни и  был очень  далёк по времени от него. Сейчас, например,  я ровно в два раза его младше. А когда с ним общался непосредственно, он  был старше меня  более чем в три раза…
    Однажды на семинаре у меня возникла довольно активная дискуссия с академиком. Я был уверен, что  прекрасно знал и помнил его основные работы.  И, с моей точки зрения, в процессе обсуждения  буквально процитировал его идеи  о факторах влияющих на  электролитическую  диссоциацию солей.  Он с этим  объяснением почему-то   тогда  не согласился, заявив, что это неверно.  Академику, как говорится, виднее – кто же будет с ним спорить, он же академик…   На том и закончили заседание.
    На одном  из следующих заседаний семинара, на котором меня не было,  Михаил Ильич, по рассказам сотрудников,  принёс извинения младшему научному сотруднику Ивашкевичу Александру Николаевичу и признал свою неправоту. Такое поведение  характеризует «человеческие» качества Усановича с положительной стороны.
    Мне до сих пор непонятно почему он ничего не сделал, чтобы оставить меня на кафедре, в аспирантуре  после окончания университета? По всем объективным показателям я вполне подходил для научной работы.  Не сомневаюсь, что он это видел и понимал.   И всё же, когда я пришел к нему на приём на по вопросу о моём поступлении в аспирантуру,  он предложил, чтобы мой отец пошёл к ректору и попросил  об этом. Наверно были у  Михаила Ильича  обстоятельства, не позволявшие ему оставить меня на кафедре в те времена.  Оставили другого человека. 
   Сейчас я этому только рад. Узнал больше, приобрёл опыт,  работая в Институте органического катализа и электрохимии. Тем более,  потом Михаил Ильич  дал добро на мою работу на кафедре.
    Для изучающих  сейчас химию людей не столь  важно, какими личностными чертами обладал  Михаил Ильич Усанович.  Главное  –  это то,  каким он был ученым и что сделал для развития химии. А был он, несомненно,  выдающимся учёным своего времени в области физической химии растворов, теории кислот и оснований, истории химии.  Учёным, внёсшим большой вклад в формирование и развитие фундаментальных принципов теории растворов, основоположником нового понимания кислот и оснований и кислотно-основного взаимодействия.  Место Михаила Ильича  Усановича в истории науки вполне определённо и значимо,  а имя его навсегда вписано в скрижали химической науки. Так, в Германии в 1980 году была опубликована книга «Биографии великих химиков» (Под ред. КХайнига). М.:Мир, 1981, в которой представлены только две биографии советских химиков Семёнова и Усановича. Как говорится: «Пророков нет в Отечестве своём».
    Все мы, кто работал рядом с этим человеком, общался с ним, учился у него,  должны быть благодарны судьбе за то, что оказались около него. Должны,  по мере своих возможностей, воплощать в реальную научную, производственную и образовательную  практику его идеи, развивать их  на благо химического познания природы.