38. Россия и Церковь сегодня. 1971

38.
Россия и Церковь сегодня.

Два современных документа катакомбной Церкви в СССР.


Вступление редакторов.


Когда на Западе стали известны статьи Бориса Талантова о сергианстве, миру открылась глубина кризиса, переживаемого Московской Патриархией. В этих статьях церковное сознание одного из самых чутких мыслителей внутри Патриархии само подошло к самим границам "раскола" – к точке, очень близкой к отрицанию самой Патриархии и признанию того, что истинно русскую Церковь надо искать совсем не в самой Патриархии, а в так называемом "иосифлянском расколе" 1927 года, в том, что принято называть катакомбной Церковью. Прочитав размышления Талантова о сергианстве, некоторые православные верующие на Западе стали интересоваться и надеяться – а что, если Талантов или кто-нибудь еще в Патриархии доведет его размышления о сергианстве до их логического завершения? Или, с другой стороны, что если кто-то в самой катакомбной Церкви выступит и подаст истинный голос современного русского Православия, не скомпрометированного даже малейшей тенью сергианства?

Эта последняя альтернатива в условиях церковной жизни в Советском Союзе в наши дни была почти немыслимой. По самой природе катакомбной Церкви ее члены не участвуют в движении религиозного протеста, подписывая прошения об открытии церквей и тому подобное, поскольку само существование их церквей тайное и незаконное по законам государства. Более того, они не пишут критически о том или ином аспекте деятельности Московской Патриархии, как делал Талантов, московские священники, еще кто-то, потому что они вообще отрицают Патриархию, и потому им не интересно просто "реформировать" ее. Они не подписывают никакие документы, поскольку это не только выдаст их самих, но и массу соратников.

И все же, милостью Божией, "немыслимое" теперь произошло. Два напечатанных здесь документа исходят прямо из катакомбной Церкви. Это первые такие документы, появившиеся со времени посланий иосифлянских епископов в 1927-29 годах. Авторам пришлось остаться анонимными, но язык и содержание документов говорят о том, что они были написаны не простыми верующими, а, видимо, Богословами, скорее всего, священниками или епископами катакомбной Церкви. Важность этих документов едва ли можно переоценить. Можно проследить по документам из советских, а также эмигрантских источников само существование катакомбной Церкви за все эти годы с 1927-го по наше время, но эти документы – первые источники за более чем сорок лет, передающие истинный голос катакомбной Церкви внутри СССР.

Главный Богословско-церковный смысл этих документов – это повторение аргумента митрополита Иосифа и других епископов, опротестовавших декларацию митрополита Сергия в 1927 году, что сергианство, даже если оно не изменяет догматику, каноны и обряды, сделало нечто гораздо худшее, извратив саму природу Церкви и согрешив таким образом против ее внутренней свободы и поставив ее вне Церкви Христовой.

Но, помимо этого основного пункта, который показывает, что мышление катакомбной Церкви совсем не изменилось за сорок пять лет, данные документы предлагают бесценные сведения о современной жизни Церкви в Советском Союзе. Как отмечается в самих документах, это "свидетельство очевидцев" религиозной жизни в Советском Союзе, и они рассматривают такие ключевые вопросы, редко если вообще когда-нибудь где-нибудь рассматриваемые, как позиция московских иерархов в отношении обычных верующих; отношение последних к иерархам и к проповедям, которые они слышали в церквях Патриархии; понижение церковного сознания среди простых верующих, ведущее иногда ко взгляду на таинства как на "чудеса"; появление и трудности "обращенных" в Православие сегодня в СССР; Церковь как организация против Церкви как организма Тела Христова; истинная "катакомбность" всей истинно религиозной жизни в Советском Союзе внутри ли Патриархии или вне ее и извращение Патриархией христианских добродетелей – таких как смирение – чтобы использовать их в политических целях и подавлять верующих именем Православия. Представляя многие печальные результаты сергианского согласия 1927 года, эти документы не являются просто еще одним из недавних протестов против Патриархии; они принадлежат к другому измерению, и в каком-то смысле они более "объективные", чем могут быть любые протесты изнутри Патриархии: они представляют свободный и независимый голос истинной Русской Церкви, которая может глядеть на всю ситуацию с Русской Церковью и на предателей-иерархов Патриархии спокойно и без горечи по той простой причине, что она не считает их православными. Но в то же время в этих документах совсем нет нотки "фанатизма" или "сектантского" мышления, они рассматривают Патриархию как падшую, извращенную, внецерковную, но не совсем без надежды на возрождение. И они ждут будущего Всероссийского Собора после падения коммунистического ига, который восстановит нормальное состояние Русской Церкви.

Наконец (и, возможно, это самое важное для православных христиан за пределами России), авторы рассматривают ситуацию Русской Церкви не в изоляции, но в контексте ситуации мирового Православия. Они рассматривают коммунистическое иго как прообраз правления антихриста, и битву между Русским Православием и антихристианством просто как центральную часть всемирной борьбы. Борис Талантов пришел к похожему заключению, когда назвал Московскую Патриархию "тайным агентом всемирного антихристианства". И действительно, ни один чуткий наблюдатель не может не заметить, что, в основном, положение Православия в СССР, которое раскрывают эти документы, отличается от ситуации вне России не по своей природе, а по уровню отношения к нему. Многие основные проблемы те же самые: полное незнание того, что есть Православие, политические и другие влияния, вмешивающиеся в жизнь Церкви и пытающиеся свернуть Церковь с ее духовного пути, ослабление веры; основное различие только в том, что Православные Церкви свободного мира добровольно следуют по пути отступничества, а в Советском Союзе – под принуждением. Истинно православные христиане свободного мира в глубоком смысле уже катакомбная Церковь, так как они против официальных отступнических организаций, которые повсюду признаются "православными".

Эти два документа нелегально распространялись в Советском Союзе (в самиздате) весной 1971 года и появились за границей в нескольких копиях (оба документа всегда вместе), полученных издательством "Посев" во Франкфурте-на-Майне, "Радио Свобода" в Мюнхене и Константинопольской Патриархией.


Россия и Церковь сегодня.


Со временем падет вера в России, блеск земной славы ослепит разум, слово истины будет в поношении. Но за веру восстанут из народа неизвестные миру и восстановят попранное!

–Старец Порфирий Глинский.


1. Россия и Церковь сегодня


Это пророчество принадлежит отцу Порфирию, отшельнику Глинской обители.+


+ Отец Порфирий, первоначально мирской священник, выступил против неограниченной торговли спиртным, за что перенес много незаслуженных страданий. Он провел какое-то время в Валаамском монастыре и закончил свою подвижническую жизнь в святости в Глинском монастыре в 1868 году.


Издатели, соотнося эти слова с их собственным временем охлаждения сердец, не знали о неизмеримой глубине падения России в пропасть, которую предсказывал старец Порфирий. Но вскоре, буквально через несколько лет, как эти слова стали известны, в России разразилась та гигантская катастрофа, о которой говорит первая часть пророчества. Сейчас, когда со дня богоборческого восстания, не имеющего прецедентов в мировой истории, прошло уже достаточно много лет, а в России продолжается война против Бога, нам представилась возможность сделать попытку прийти к пониманию судьбы Русской Церкви, рассмотрев прошедшие годы и ее положение сегодня.

 В течение десятилетий, с момента печально знаменитой декларации митрополита Сергия (Страгородского) от 16/29 июля 1927 года и провозглашения его Временным Заместителем (не будем здесь касаться вопроса о канонической легитимности его власти в Церкви сначала как Временного Заместителя, а потом и как Патриарха), единственным голосом говорящим миру от имени Русской Церкви (в России), был голос Московской Патриархии. Именно Московская Патриархия свидетельствует пред миром о судьбе Христианства в России, и именно она как единственная Русская Православная Церковь признанная Советским Правительством, предположительно заботится о спасении православных христиан и просвещении "народов СССР" (то есть в границах своей юрисдикции).

Но какова природа ее деятельности? К чему пришло состояние православных христиан в Советской России в результате деятельности двух патриархов – Сергия и Алексия? И перед чем стоит Церковь сейчас?

Что касается официальных заявлений Московской Патриархии, обращенных к мировому мнению, нет надобности останавливаться на них подробно; эти заявления ревностно пропагандируются и выдаются за истину, хотя всем известно, что это одна и та же постоянная ложь с целью попытки убедить мир, что в СССР нет религиозных преследований, существует свобода вероисповеданий и так далее. Также хорошо известно, что эта ложь существует, чтобы прикрыть от имени Церкви прямо противоположное положение.

Но размеры лжи и ее значение может правильно оценить только непосредственный свидетель и член Русской Церкви, который несет весь груз религиозной жизни в современной России. И настоящий очерк можно рассматривать именно как рассказ свидетеля.


В настоящее время в отношениях внутри Московской Патриархии сохраняется статус-кво на основе сергианской декларации 1927 года. Это единственный фундаментальный и в своем роде "символический" документ, который определяет отношения с правительством и всю деятельность Московской Патриархии по сей день. Ввиду ее исключительной важности следует ее подвергнуть особому анализу, хотя в тридцатые годы ее много раз обсуждали. Однако сейчас мы можем сделать существенное наблюдение.

Основная идея декларации – это развитие православной жизни на всех уровнях при условиях верности новому общественно-политическому и экономическому строю. На первый взгляд, перед нами призыв к исключительно духовной жизни, очищенной от мирских политических симпатий, которые сковывали Церковь в прошлом. Декларация обходит молчанием только один пункт – значение идеологии в новом правительстве. Митрополит Сергий как-то "не заметил" роль идеологического руководства партии в жизни нового правительства, хотя большевики с самого начала объявили о полной непримиримости их идеологии с любой другой. Но именно в этом заключается вся суть декларации и всей последующей истории Московской Патриархии. Все несогласные, в соответствии с идеей декларации, становились не идеологическими, а политическими "врагами", а Сергий и его последователи, так хорошо принятые большевиками, связали Церковь по рукам и ногам верностью не столько правительству, сколько, в основном, коммунистической идеологии.


Мы можем лишь с горечью убедиться, получая доходящую до нас информацию, что ни Запад, ни восточные Церкви не понимают (а, возможно, не хотят понимать) всю сложность не только внешних, но и внутренних условий жизни Русской Церкви. Но в то же время в Советской России едва ли найдется верующий, который не испытал острый внутренний конфликт с политикой Московской Патриархии. Ибо любой верующий христианин, будучи одним из членов Тела Христова, не может не чувствовать свою личную ответственность за жизнь Церкви. Мысль об этом не может не возникнуть у верующего при виде условий, в которых сейчас находится Русская Церковь. Всем ясно, что это одно из проявлений веры. У новообращенных этот конфликт происходит с особой остротой – у тех, кто, милостью Божией, даже сейчас приходит к вере во Христа.

Этот факт обращения сам по себе кажется необычным в современных условиях. Несомненно, происходит явный приток верующих в Церковь, несмотря на тот факт, что правительственная машина, беспрецедентная по силе и масштабу, направлена на искоренение самого чувства веры в "советском" человеке. Кажется, что даже сама память о Боге и религии изгнаны из жизни обычного жителя советской страны. Церковь также принуждена была молчать, но молчание это лицемерное, поскольку, чтобы уверить мир в хорошем положении церковной жизни в России, официальные представители Церкви буквально не закрывают рта. Московская Патриархия не особо задумывается о какой-то апологетике, хотя разве не сейчас и именно "пред царями и правителями" следовало бы тем, кто считает себя последователями апостолов, свидетельствовать об истине веры Христовой? Увы, апостольский голос просвещения не раздается в Московской Патриархии. Но тем не менее русские неисповедимыми путями Господними сами приходят в Дом Божий – куда еще им идти в поисках истины? Вот убедительное свидетельство, что воистину Дух дышит, где хочет. Мы видим также явные примеры Божия Провидения, когда человеку внезапно открывается другой мир; мы знаем также, как "случайная" встреча, "мимолетный" разговор, историческое свидетельство, даже брошюра по "научному" атеизму становятся, иногда не реализуясь, поворотным пунктом в духовной жизни человека. А потом, когда он решит, наконец, изменить свою жизнь и приходит в Церковь, то здесь нередко случаются глубоко драматичные конфликты. Часто новообращенный, почувствовав истину православно-христианского учения, приходит к священнику и просит его крестить. Потом, обретя для себя в священнике духовного отца и возродившись через благодать крещения, верующий обращается к церковной жизни со всей силой новопросвещенной души. Он хочет чувствовать себя (и действительно чувствует!) как чадо церковное, чадо своего духовного отца. А потом, оказавшись в церковном окружении без каких-либо специальных знаний, а только с силой проснувшегося христианского религиозного чувства, вдруг видит, что школы духовного роста, которого жаждет его сердце, не существует! Церковная жизнь – это всеобщий и глубокий беспорядок, о жизни приходов могут вообще не говорить, тем более о монастырях. Ему негде обрести молитвенный опыт, никто не отвечает на многочисленные вопросы, возникающие и по поводу личной жизни, и общественной. Но на все затруднения новообращенного его наставник уклончиво отвечает, что это "трудная ситуация", "условия неподходящие", существует "давление" и так далее. В конфиденциальных условиях он может даже прямо объяснить, что все дело в давлении со стороны властей, но что из "высших соображений", которыми руководствуется Патриархия, нужно быть терпеливыми, смиренными, готовыми к компромиссу. И верующий, исполненный глубокого уважения к сану священника, в почтении перед человеком, который его крестил, зная, наконец, свой опыт и греховность, с доверием принимает поучения своего духовного отца. И он стремится подавить в своей душе чувство неудовлетворенности ситуацией в Церкви и ее отношениями с правительством, он пытается убедить себя, что просто не понимает трудное положение епископата и его мудрость, и старается думать, что, в общем, все достаточно нормально. В результате он с самого начала своей христианской жизни воспитывается в двуличии. То же самое происходит и с новым поколением верующих из традиционных семей с единственной разницей, что в большинстве случаев они уже с детства воспитываются в духе безоговорочного принятия всех действий Патриархии. Очень показательно здесь использование завета смирения: христианское понимание смирения как борьбы с гордыней используется как оправдание бездействия Церкви, когда ее атакует внешний или внутренний враг. "Наше Царствие не от мира сего", – говорят защитники Патриархии, оправдывая ее бездействие в то время как Церковь в России разрушают. Но разве Церковь как организация не является выражением Церкви как организма, и разве она не призвана действовать в миру? Иначе зачем так сильно пытаться сохранить именно организацию, делая для этого всевозможные уступки?

Призыв к ложному смирению перед врагами Церкви – это единственная форма "послушания", которая активно внедряется в сердца и умы верующих в России. Такое "воспитание" проводится разными методами, иногда прямо противоположными, даже теми священниками, которые считаются лучшими. Иногда в церкви прямо во время проповеди можно услышать, как священник заявляет, обращаясь к верующим: "Это не ваше дело – судить иерархов", или "Ваше дело – молиться, и больше ничего", и так далее. Почему возникает необходимость в таких увещеваниях? В конце концов, известно, что Православная Церковь всегда настаивала именно на участии самих верующих в жизни Церкви, на том, что именно они должны принимать решения. Достаточно вспомнить в этой связи энциклику Восточных Патриархов в 1849 году. Очевидно, Московская Патриархия придерживается сейчас другого мнения в своей практике. Мы думаем, это связано с тем фактом, что люди, не знающие ни канонов, ни уставов, ни истории Церкви, а иногда не знающие даже Священное Писание – этот церковный народ в сердце своем чувствует, что положение в Церкви неудовлетворительное и часто не верит иерархам. "У нас хороший епископ – он верующий", – можно слышать среди людей. От таких похвал не радостно! Таким образом, Патриархия внедряет в свою паству неизвестно откуда взятые нормы.

Абсолютно ясно, что общая осведомленность о делах Церкви в Советской России находится в резком противоречии с заявлениями Патриархии, касающимися "свободы" и "благоденствия" Русской Церкви. Важно отметить это, потому что в действительности это не проявляется, поскольку низшее духовенство из-за канонического подчинения, как известно, не может обсуждать решения высшего духовенства, иначе им грозит отлучение. Миряне тоже молчат, боясь стать жертвами властей, и, что самое важное, доверяя священнику, как уже было сказано. Но в реальности возникает парадоксальная ситуация, когда даже самые "благочестивые" сыны Патриархии, сознательно стремящиеся следовать ее политике, в действительности внутренне выступают против нее. Только попробуйте в разговоре с таким верующим сказать, касаясь какого-нибудь уважаемого иерарха: "Наш советский иерарх Антоний (Блюм) или Василий (Кривошеин)", – это вызовет бурю негодования! Но почему? Верно ли, что они не советские граждане? Но, в конце концов, эти особы – в юрисдикции советской Церкви, в ее духовном организме! В соответствии с канонами, они говорят от ее имени! (Давайте добавим – не только в соответствии с канонами; вдобавок, они своим молчанием подтверждают лживые утверждения Патриархии.) Выражение "Советская Церковь", конечно, вызовет еще большее негодование. Но почему? Наш вопрос вызван совсем не разделением между понятиями "советский" и "коммунистический", как делают некоторые люди по наивности или из лицемерия, потому что ясно, что и исторически эти две формы правления и идеологии неразрывно связаны. Нет, Церковь, которая в своей жизни управляется соглашением с государством и его прямыми приказаниями (всем известно, что правительственные чиновники контролируют епископов), – это, естественно, государственная Церковь. И здесь не помогают лицемерные цитаты об отделении Церкви от государства в СССР, потому что реальное положение дел свидетельствует об обратном. Это не просто Церковь советского периода, а Церковь советского государства, точнее, советская Церковь, о чем, кстати, достаточно полно свидетельствуют официальные заявления Патриархии – давайте вспомним, например, верноподданническое письмо митрополита Пимена Косыгину после его назначения временным заместителем.

Тем не менее, современный верующий не хочет и не может называть свою Церковь "советской", и, даже если он не может это объяснить, все равно чувствует, что существует не только Патриархия, связанная с советской властью, не только церковная организация, но существует Святая и чистая, единая Христианская и Апостольская Церковь, в которой нет места лжи, обману и лицемерию, исходящим из уст Московской Патриархии. У советского верующего язык не повернется назвать митрополита Антония и архиепископа Василия или других иерархов в России "советскими иерархами" – истинно богохульное сочетание слов. Да простит нас Господь, что мы вынуждены использовать его! Церковное сознание, естественно, стремится найти своего выразителя среди высшего духовенства в той же самой советской Церкви (другой и нет), но это очень трудно сделать, поскольку КГБ бдительно следит за продвижением "подходящих" кандидатов.

Советские власти с самого начала поставили по отношению к Церкви радикальный вопрос: или мы, или вы. Этот вопрос во всей своей остроте и непримиримости остается до сих пор. Целью советских властей было и остается совсем не подчинение Церкви себе и даже не ее порабощение, а полное уничтожение. Воинствующий атеизм – это государственная доктрина СССР. Подчинение, порабощение Церкви – это только промежуточные этапы, шаги к ее полному уничтожению. И каждый верующий осознает эту церковную ситуацию в меру своей веры.

В то время как официальная власть открыто объявляет о своей борьбе с верой и Церковью, Патриархия притворяется, что не замечает этого и, более того, стремится всех убедить в обратном. С точки зрения человека, который верит во Христа и Церковь, тело Христово, как можно это назвать, если не явным предательством Христианской веры? Это само собой разумеется, и, кроме того, со времени митрополита Сергия они нас уверяют, что Церковь предается для собственного ее блага, что ценой незначительных "уступок" можно сохранить (!) (то есть купить) главное – жизнь Церкви, в то время как те, кто с этим не согласны, объявляются, конечно, политиканами, думающими, вероятно, не о Церкви, а о политических интересах, общественном строе и так далее. Традиция заклеймить несогласных как политиков была начата митрополитом Сергием в его декларации 1927 года. Мы думаем, что последствия такого обвинения, сделанного даже намеком, в советских условиях очевидны для всех.

Московская Патриархия повторяет подобные аргументы при каждом удобном случае безо всякого вмешательства со стороны властей. И все же "по какой-то причине" в России нельзя публично опровергнуть их. И за границей этим "аргументам" нередко верят, из лицемерия или из желания верить. Но на них требуется ответить очень жестко.

Мы хотим задать Московской Патриархии вопрос (хотя и не надеемся получить ответ). Если несогласие с вами по вопросу об отношениях с правительством – это политика, тогда как назвать ваше соглашение с советской политикой в отношении религии, цель которой – полное искоренение веры в Бога – всем известна? Разве вы сами не политики, и несравненно худшие? И в то время, когда враги снова окружили Христа, чтобы снова вести Его на крестную муку, как звучит Ваше: "Радуйся, равви"?

Чтобы совершить предательство Христа, не нужно объявлять себя Его врагом; не нужно даже клеветать на Него. Поцелуя достаточно.

Конечно, все это сегодня не новость. Уже в течение десятилетий мир и христиане постепенно приучались воспринимать войну против Бога как реальный, повседневный, обычный и естественный факт. России выпало стать центром этой войны, и лживые выступления Патриархии перед всем миром в этот период особенно преступны. Поскольку эта война, без всякого сомнения, имеет воистину всеобще-историческое значение для судьбы всего Христианства, для судьбы всего мира. Ясно, что примирение с советской войной против Бога в России и во всем мире – это свидетельство не только упадка веры, но и катастрофического упадка морали вообще. Чем дольше продолжается этот процесс, тем ближе человечество подойдет к краю пропасти!

Мы снова повторяем то, что открыто заявляет советская пропаганда и по поводу чего Московская Патриархия хранит позорное молчание: в советском государстве идеология и политики неразрывны; политика – это лишь инструмент идеологии; идеологическое сосуществование невозможно; провозглашение любой идеи, чуждой коммунизму – это уже политика и вражеские действия. В этом свете ясно, что Христианская вера сохраняется в России только всевластием Господа Иисуса Христа. Но с внешней, "казуальной", точки зрения ясно, что коммунисты не могут полностью ликвидировать церковную организацию, потому что стремятся создать видимость свободы совести в России в их борьбе за мировое господство. Они бы мгновенно, с сатанинской злобой и уничтожили и митрополитов Пимена и Никодима, будь у них такая возможность. Это означает, что советская государственность есть, несомненно, прообраз будущего царства антихриста; в длинной цепи исторических аналогий (для которых здесь не места) с картиной Апокалипсиса эта аналогия, несомненно, до наших дней самая точная. То, что мы сами видим сегодня (и видели в течение десятилетий) в России – это суровое предупреждение человечеству, призыв к покаянию, который, к сожалению, мир не воспринимает.

Возвращаясь к дружеским связям Московской Патриархии с советским режимом, следует отметить, что мы не собираемся идеализировать ни Синодальную Церковь, ни Церковь эпохи Московской Руси, ни Византийскую Церковь. Мы полагаем, что Церковь и государство отличаются по своей природе и всегда в какой-то степени чужды друг другу как Церковь и мир. Поэтому каждый союз Церкви с государством в какой-то степени неестественный, но еще более очевидно, что союз Церкви с воинствующим антихристианским государством противоестественен. Поэтому он осуществляется под лицемерной вывеской "отделения" Церкви от государства.

Что же, в конце концов, Московская Патриархия "спасает" ценой своего подчинения государству? Ее ответ – таинства, литургическую жизнь на благо людей. Давайте посмотрим, насколько это правдиво. Есть несколько десятков церквей в Москве, в Ленинграде, немного в других больших городах; но что происходит во всей России? В Поволжье? В Карелии? На Урале? В Сибири? На Дальнем Востоке? На Северном Кавказе? На Севере? Что "спасла" Патриархия на всех этих огромных пространствах, где живут десятки миллионов людей? Разве мы действительно не знаем, что церкви там повсюду были разрушены, за незначительными исключениями? Обычное дело, когда колхозники за сотни километров (!) везут крестить детей, а священники отсылают их обратно, потому что нужно предъявлять паспорт, а колхозникам паспорта не выдают! Разве мы не знаем, что у широких слоев населения нет не только веры, но и просто возможности ее обрести, поскольку на всех этих огромных пространствах нет не только церквей, но даже книг. Обычный советский человек даже не знает, Кем был Христос, и никогда не слышал о Троице; случайно увидев изображения святых в альбоме по искусству или в закрытой церкви, он знает только, что это "боги". Мы уже говорили, что наблюдается приток верующих в Церковь, естественно, это заметнее в таких местах, где больше церквей, людей, книг – в Москве, в Ленинграде. Мы видим в этом несомненное действие благодати, но нужно называть богохульством попытку оправдать бездеятельность и халатность иерархии тем, что верующие "сами" приходят в Церковь, тем более что происходит это в количествах, недостаточных в масштабах всей России. И более того, для многих чистых душ очевидная двуликость Патриархии является препятствием для их присоединения к Церкви.

Однако, может быть, Патриархия протестовала, боролась против закрытия церквей? Может быть, она пыталась потребовать возможность религиозного просвещения народа? Увы, мы не знаем ни об одном, даже самом робком заявлении Патриархии о возможности минимального существования религиозной жизни. Отдельные верующие и группы верующих пишут бесконечное множество жалоб и требований открыть церкви, и некоторые из них попали за границу, но был ли хоть единый случай, когда Патриархия поддерживала такие требования? Мы не знаем о таких случаях, и это ясно показывает, какая пропасть между простыми людьми в Церкви и иерархами. Мы собственными глазами видим, как пастыри заботятся только о себе. Мы видим, как приходит вор и грабит стадо, но наемник – это не пастырь, и об овцах он не заботится. Буквально так сказано в Библии! Это не удивительно в свете того, что было сказано выше, как советская Церковь отреклась от самих мучеников и исповедников Русской Церкви, бесчисленные сонмы которых украшают ее и являются ее славой. Но мы верим, что наши истинно святые иерархи – Владимир, Петр, Кирилл, Иосиф, Вениамин, а с ними великое множество других известных и неизвестных иерархов, монахов и мирян, возглавляемые патриархом Тихоном, – предстоят Престолу Господнему, прославляя Бога и молясь о Русской Церкви, о Русской Земле и всем мире, и можно не сомневаться, что это их праведными молитвами и молитвами других святых и современной верой тех, кто, по большей части, неизвестен миру, стоит Русская Церковь, а не ложными замыслами "спасти" Церковь с помощью каких-то переговоров с диаволом. Перед величием мученического подвига великих иерархов прошлых лет "заслуги" Сергия и Алексия, такие как диспут с отцом Сергием Булгаковым+ и тому подобное смешны.++


+ В тридцатые годы после фиаско с "Живой Церковью" Московская Патриархия старалась представить себя Богословски "консервативной" и ради этого осудила еретическое "софианство" отца С. Булгакова. Такой "консерватизм" по отдельному пункту, конечно, намного перевешивается подчинением всей Церкви коммунистической идеологии и целям.

++ Здесь мы не можем удержаться от того, чтобы не привести пример, как Русская Церковь заботится о заключенных и преследуемых сыновьях и дочерях... греческого народа. Патриарх Алексий по этому поводу писал ("Журнал Московской Патриархии", 1968 год, № 3, стр. 1") архиепископу Иерониму Афинскому: "В дни празднования Богоявления у нас возникает нравственная необходимость (!) адресовать Вам наше душевное беспокойство о тех сыновьях и дочерях греческого народа, которые за свои взгляды и стремления к свободе и демократии были несправедливо осуждены на длительный срок тюремного заключения. Мы посылаем Вам наш братский призыв возвысить свой архипастырский глас, который может оказать влияние, за освобождение всех из тюрем и лагерей, что, без сомнения, послужит восстановлению нормальной жизни в Греции и принесет радость всем людям доброй воли. Это Ваше заявление было бы даром, угодным Господу Иисусу, Спасителю мира (!), Который пришел, чтобы отдать Свою жизнь за освобождение многих, "проповедывать пленным освобождение ... отпустить измученных на свободу" (Лк. 4, 18). С братской любовью. (Подпись.)" И таких примеров множество.

Мы не знаем, комментировать ли эту "нравственную необходимость" из уст главы Церкви, который ни разу за все 25 лет его деятельности в патриаршем сане никогда не отмечал, что сыны и дочери его собственного отечества на протяжении десятилетий прошли через такие ужасы настоящего геноцида, не говоря уже о тюрьмах и концлагерях, которые, к их счастью, грекам никогда и не снились. Поэтому ясно, какое отношение у покойного патриарха Алексия и его нынешних последователей было и есть к любой оппозиции советскому режиму: это совсем не невинный уход от политики.


Сейчас в России начинается очень медленное и почти незаметное пробуждение от сильного шока, которым она была парализована в течение десятилетий. В гуще народа слышатся отдельные голоса протеста, попытки выступить против смертоносного движения партийно-советской машины. Какова позиция Русской Церкви по отношению к этим голосам?

Те священники, у которых сохранилось чувство долга, ведут двойную жизнь. С одной стороны, такой батюшка придерживается "лояльной" политики Патриархии по отношению к государству, то есть он ограничивается в церкви требуемым минимумом обрядов. С другой стороны, подвергая себя опасности (если он достаточно честен), он преступает эту границу: тайно (без регистрации) крестит, пытается привлечь людей в Церковь (чего не может делать открыто), дает читать евангелие и другие духовные книги и так далее. Таким образом, настоящая религиозная жизнь всегда имеет в действительности "катакомбный" характер. Но возможности для ее развития незначительны: в конце концов, простые священники подчинены Патриархии и не могут преступить границы конкордата. Нет даже необходимости говорить, что высшее духовенство в сущности совсем не имеет связи с массами верующих. Современные иерархи – это настоящие князьки Церкви, большей частью такие же далекие от народа, как, скажем, секретари ЦК КПСС. И действительно, зачем им сближаться с народом? Что они могут сказать людям – они, связанные лояльностью и подчинением с антихристианской властью? Советская иерархическая Церковь, не желающая стать катакомбной Церковью, превратилась в Церковь "самоизоляции". Она чужда народу и не пытается стать ему близкой. Современный советский человек, оглупленный водкой и политпросвещением, смотрит на церкви с тупым безразличием, не ожидая, что оттуда раздастся голос, согреющий его и откроющий ему истину. Нет такого голоса, но человек жаждет его, потому что устал от бесконечной и повсеместной лжи. Действительно, формы Богослужений, в основном, такие же, как прежде, обряды сейчас (только сейчас!) не меняются. Да, литургическая жизнь существует. Но что она собой представляет? Отсутствие возможностей для какой-либо правильной церковной жизни лишает верующих подготовки к таинствам. Причастие доступно любому в любое время, потому что вера у воцерковленных людей массово заменяется предрассудками, а это означает, что отношение к таинствам приобретает, в основном, формальное, магическое значение: лишенные какого-либо понимания таинства верующие иногда подходят к потиру по нескольку раз каждый. Совершенно забыто, что это великое и внушающее страх таинство, перед которым трепещут ангелы, как говорили святые Отцы. Действительно, полная беззаботность, которую можно наблюдать по отношению к таинству евхаристии, возможна только при отсутствии страха Божия. Магизм присутствует в советских иерархах так же, как осознание своего положения. Закрывшись в собственной неприступности, они этим как бы компенсируют свое неучастие в жизни и страданиях Церкви. Это сопровождается спекуляцией на глубоком уважении верующих к духовному сану. Здесь выражается убеждение в их собственной исключительности, то есть убеждение, что сохранение любой ценой иерархии – это именно сохранение Церкви.

"Если все уйдут в подполье, – говорят представители Патриархии, – тогда кто будет заботиться о людях?" Но мы уже показали, что настоящая религиозная жизнь все равно неизбежно стремится в подполье: сама советская действительность вынуждает к этому. Говорят также, что иерархи, конечно, плохи, но они являются как бы переходным мостом в будущее, когда Церковь будет свободной. На это скажем, что нам, конечно, приятно видеть веру в будущую свободу Церкви, но нужно также непоколебимо верить, что сохранение иерархической преемственности в Церкви принадлежит ее Главе, Христу, а не планам людей; если значение современной высшей иерархии только в том, чтобы быть "мостом", действительно ли необходимо искать у советской власти поддержки этого "моста"? Это, в конце концов, уже неверие в то, что врата адовы не одолеют ей (Церкви), если нужно искать поддержки у врат ада!

Или вы думаете, что Христос не сохранит Церковь Свою в гонениях? Но тогда где вера? К судьбе Церкви во время гонений можно применить слова, касающиеся спасения: "Человекам это невозможно, Богу же все возможно". Увы, те кто связал Патриархию с советским режимом, – такие люди, что надежды на ее собственное внутреннее возрождение нет. Опираясь на советскую власть, она разделит ее судьбу до конца советского режима.

Убеждение апологетов Московской Патриархии, отмеченное выше, что в будущем будет свобода для Церкви и России, по-своему примечательно. Это широко распространенное убеждение. Но мы снова обращаемся к ним с вопросом: "С чем вы собираетесь вступить в этот период свободы?" Убеждение в будущем освобождении Церкви – это именно плод веры, которая, следовательно, в какой-то степени жива. Но как можно соединить веру в освобождение нашей Церкви Христом с убеждением в необходимости предательского компромисса иерархии с советским атеизмом? В этом случае Церковь, главным образом, идентифицируется с иерархией, то есть с церковной организацией.

Все аргументы в защиту и оправдание Московской Патриархии, которые мы попытались исследовать, противоречивы и при глубоком анализе несерьезны. Они основаны на желании рассматривать существующее в Церкви положение как естественное, и с духовной точки зрения (предположительно) удовлетворительное. Противоречие, как было показано выше, на виду: когда речь идет о внешних нападках на Церковь, говорят, что "царствие наше не от мира сего", но, когда указывается на духовный компромисс с князем этого мира, отвечают, что это важно для иерархической преемственности, церквей и так далее, то есть внешней стороны Церкви. Естественно, такая неопределенность свидетельствует о духовной неуверенности, внутреннем (не говоря уже о внешнем) непорядке Московской Патриархии. Такая ситуация не может сохраняться вечно. Религиозное сознание должно или полностью осознать себя, или вообще исчезнуть. Последнее, вообще говоря, вполне возможно: в конце концов, исчезла же когда-то процветавшая Карфагенская Церковь. Мы, однако, укрепляемся верой, что духовное обновление России и освобождение Церкви все же произойдут. Мы верим, что, если мир не погибнет, раньше или позже в освобожденной России пройдет Поместный Собор нашей Церкви, на котором отчитаются о своих трудах и подвигах за долгий период без Собора (ибо нельзя называть Соборами те мероприятия советских иерархов, которые организует Совет по делам религии вместе с Патриархией) Московская Патриархия и гонимая Русская катакомбная Церковь, к которой принадлежат авторы этой статьи и о длительном существовании которой они считают своим священным долгом свидетельствовать при первой предоставившейся возможности. На этом будущем Соборе катакомбная Церковь засвидетельствует чистоту своей веры, незапятнанной никакими компромиссами с врагами Христа, ибо молитва, которая была куплена – это молитва нечистая. Катакомбная Церковь засвидетельствует также подвиги во имя Христово своих мучеников и исповедников, о которых мы уже рассказали выше. Она засвидетельствует также неколебимую верность Иисусу Христу, которой она крепилась и жила десятки лет, хранимая милостью Божией среди гонений и предательств. Точно так же, как советское государство – прообраз царства антихриста, катакомбная Церковь – самый точный прообраз Церкви во времена антихриста, жена, облаченная в солнце, убежавшая в пустыню.+ Ее одежды сотканы из подвигов святых. Как и во времена пророка Илии, Господь сохранил для Себя семь тысяч верных до того времени, которое ведомо лишь одному Ему.


+ Апокалипсис, глава 12.


Наша Церковь живет трудной жизнью; ее члены безжалостно уничтожаются властями, нас предают братья, считающие себя православными. Нас разметывают, как зерно, но мы верим, что, когда будет необходимо, Христос пошлет Своего верного ученика, который укрепит Его братию. Вместе с апостолом Павлом мы осмеливаемся сказать: "Мы же не из колеблющихся на погибель, но [стоим] в вере к спасению души" (Евр. 10, 39). И эта наша вера, которой "побеждали царства" (Евр. 11, 33) дает нам силы ждать часа Божия явления, с нами Бог, разумейте языцы и покаряйтеся, яко с нами Бог!


2. Церковь и власть.


"Несть власть аще не от Бога" (Рим. 13, 1).


Церковное понимание о земной власти основано на Богооткровенном слове послания апостола Павла к римлянам. Каждая существующая власть – от Бога. Она дается людям во благо, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Отсюда, для успокоения совести нужно стремиться к подчинению, так как подчиняешься благому. Совесть всегда обличает несправедливость, как свидетельствовал апостол Павел: "Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом" (Рим. 9, 1). Власть дается Богом для того, чтобы сохранить и исполнить закон. Но закон, по учению апостольскому, может быть исполнен лишь тогда, когда исполняется в любви. Суть жизни – любовь. А любовь есть жизнь. Любовь всегда раскрывается по отношению к какому-то объекту. В первоначальном виде человеческие творения могли жить только любовью к своему Создателю. Тот, кто желает жить в любви, неизбежно обращается к Источнику любви, к Господу нашему Иисусу Христу. Где нет Бога, нет любви.

Но как следует смотреть на советскую власть с точки зрения апостольского учения о власти? В соответствии с апостольским учением, которое мы изложили, нужно признать, что советская власть – это не власть. Это антивласть. Это не власть, поскольку она не установлена Господом, а нагло создана последовательностью жестоких действий людей и укрепляется и поддерживается этими действиями. Если жестокость ослабеет, советская власть, представляющая концентрацию зла, тоже ослабеет. Зло возникает, когда нарушается воля Божия. Для человека это нарушение заповедей Божиих. Враг человечества учит этому. Сатана ведет войну с Господом, и поле битвы – сердца людей. Эта власть утверждается, чтобы разрушить религию, просто искоренить веру в Бога. Ее сущность – война с Богом, потому что исходит она от диавола. Советская власть – это не власть, потому что по природе своей она совершенно не может исполнять закон, ибо сущность ее существования – зло.

Можно сказать, что советская власть, осуждающая различные преступления людей, все-таки может считаться властью. Мы не говорим, что управление полностью отсутствует. Мы только утверждаем, что это антивласть. Нужно знать, что подтверждение реальной власти связано с определенными действиями людей, которым присущ инстинкт самосохранения. И они должны принимать во внимание законы морали, которые извечно были свойственны человечеству. Но в сущности эта власть систематически совершает убийство физически и духовно. В действительности работает враждебная сила, которая называется советской властью. Враг хитроумно стремится заставить человечество признать эту силу властью. Но апостольское учение о власти к ней неприложимо, в точности как зло неприложимо к Богу и добру, потому что зло вне Бога, но враги могут лицемерно прикрываться хорошо известным выражением, что все от Бога.

Эта советская антивласть – в точности коллективный антихрист, война против Бога. И поэтому апостол засвидетельствовал в Духе Святом: "Несть власть аще не от Бога" [по-русски: "Не есть власть, если не от Бога"]. Очевидно, наша судьба – жить в приближении конца света, когда враг под видом истины хитро запутывает людей, предлагая, в сущности, антиистину.

После появления декларации митрополита Сергия сергианская церковная организация неотвратимо вступила в преступную связь с советским государством. В Богослужения было немедленно введено поминовения богопротивных властей. Это был удар в христианское сердце, злобное попрание душ, издевательство над памятью множества новомучеников. История Церкви Христовой еще не знала такого ужасного падения церковной организации, во главе которой стояли враги Божии.

Совесть верующих не могла это принять. Она не могла принять навязанного союза свободного, чистого организма со злом. Она не могла принять союз организма любви с ненавистью к этому организму. Она не могла слиться в евхаристической любви с иудами-предателями. Был лишь один выход – отторгнуться зла, чтобы не совершать беззакония.

Церковь всегда свободна – это ее основание. Где Дух Святый, там свобода. Любовь живет свободно. Верующий с чистой совестью неизбежно стремится к такому организму, то есть к Церкви Христовой. В ее чистоте и святости он получает полное освобождение от греха. Христианские души в Церкви Христовой охвачены неизмеримой радостью свободы. Тогда мир бессилен в своей злобе, потому что в сердце торжествует любовь. Зло может только физически разрушить земную жизнь, но ему не дано разрушить жизнь, спасенную Христом.

Можно ли покинуть сергианскую Церковь? Сергиане постоянно обманывают воцерковленных людей, утверждая, что в их церкви нет догматических искажений. Наша совесть свидетельствует, что там искажаются не церковные догматы, а скорее сама природа Церкви – свобода, данная ей Господом нашим Иисусом Христом, попрана. Душа искреннего верующего никогда не может обрести полную свободу в сергианской Церкви, потому что грех сергианства будет ее постоянно мучить. Сергианство извратило учение Святой Церкви, которое было передано апостолами и в писаниях святых Отцов и Учителей Церкви. Свидетельством этому подвиг мученичества и веры святых, отошедших от сергианской организации.

В этот ужасный период истории человечества – падения мира в адскую пропасть – расколотый христианский мир, близкий нашим сердцам, должен воспламениться всеобщей любовью. Страдания русских мучеников призывают к объединению вокруг Христа в великом торжестве любви. Тогда Божия любовь в изобилии прольет свою благодать на Его Церковь. Церковь Христова осознает себя, свою полноту и воплотит это в последнем церковном догмате, который поставит сергианство вне Церкви.