Дама, семёрка, туз

  Георгий Борисович, царство ему небесное, в свои 35 лет полагал вполне достаточным иметь то, что принято называть - «не без греха».
  Образование полученное, ещё будучи Гошей, досталось ему с перенапряжением природных склонностей, от чего дальнейшее его развитие воспринималось как личная угроза и все предыдущие годы истратились в поисках своего места в среде нежели на её перемену.
  Кочегар, телефонный диспетчер, гардеробщик в коммерческой бане, подавальщик в МакДональдсе, ночной сторож... Список не полный, но благосостояния не приносящий. Однако его очень хотелось, в особенности когда в поле зрения попадались приставки: VIP, супер или бизнес-класс.
  В самом деле, идея выпить чашечку кофе на открытом общественном пространстве отеля «Плаза» может надолго ограничить общение с другими общественными продуктами. И он это понимал, следовательно был человеком разумным.
- А не попробовать ли себя в качестве курьера?
  Не на шутку задумался Георгий Борисович случайно зацепив взглядом одно из объявлений в куче бесплатной макулатуры забившей почтовый ящик.
- Вот. Зарплата каждый день. График? Нормальный график. Так, так. Где там этот «чёртов телефон»?
  «Чёртов телефон», обмотанный синей изолентой, откинув трубку на длину спирального шнура, лежал за тумбой задрав вверх резиновые лапки. Могло показаться, что он не трезв. Но нет, характерного м...м...м... слышно не было.
  Значит — ГОЛЛИВУД!
  Только там, в минуту наивысших переживаний «брутального альфа-самца», получившего плохие новости из отверстия «средства комуникативной связи», импульсивный выплеск тёмной энергии приходится именно на этот «чёртов телефон». И если присвоить тому имя Людовик, то стал бы он XVI-м за истекший период времени.
- Допрыгался, подлец! - Обрадовался Георгий Борисович подтягивая «чёртов телефон» за тонкий облезлый шнурок. - Сейчас починять будем.
  Георгий Борисович любил починять.
  Он починил все двери, те, которые были из картона и хорошо поддавались удару остроносого ботинка. Починил унитаз, креативно расколов его бачок ударом головы, потеряв равновесие. Починил кровать в своей комнате, заменив ей ножки на четыре стопки библиотечных книг. Но чинить «чёртов телефон» не пришлось. Тот загудел сам, испугавшись толстых неповоротливых пальцев.
  Кто занимался поиском работы, знает, всё происходит не сразу. Вот и Георгий Борисович пыхтя крутил барабан и монотонно мычал в трубку попутно зачёркивая фломастером очередную строчку газетного объявления.
  Строчки кончились, но в половине вообще ни кто не ответил, а в половине отделались обещанием непременно перезвонить и Георгий Борисович задумался, - а не сходить ли за бутылочкой пивка, как вдруг телефон хрипло завибрировал.
- Георгий Борисович?
- Да, - удивлённо ответил Георгий Борисович, словно это не он, вернее он, но пока нет, но вот-вот подойдёт.
- В пять часов возле гостиницы Выборгская.
- Да, - повторился Георгий Борисович, что совсем не было согласием, а скорее вопросом, но разговор прервался.
  Стало ясно, что с пивком придётся отложить, так как уже начало четвёртого и ещё не известно где эта гостиница и где та чистая рубашка поиски которой имели место ещё вчера.
 
  Пошёл тёплый дождь. Возле аллеи, ведущей к входу гостиницы, под большим оранжевым зонтом нервно перетоптывалась лишь одна фигура, стройная девица обутая в туфли высокого полёта.
- Георгий Борисович? Это я вам звонила, - прощебетала она, жестом увлекая оторопевшего Георгия Борисовича. Но, отстучав несколько быстрых шагов, неожиданно спросила.
- А где ваша машина?
- Какая ещё машина!? - Подумал он резко ударив по тормозам.
  Не было у него ни какой машины. Сама такая мысль ни когда не посещала Георгия Борисовича и вот теперь облом. И стоило так далеко ездить за пивом?
  Он хотел уже состроить извиняющееся лицо, но девица, даже не повернувшись, порывисто рванула дальше.
- Идёмте скорее, ОНИ уже приехали.
- Кто они? - Размышлял Георгий Борисович еле поспевая за цокающими каблучками. Пока они не оказались в просторном холле из гранита и стекла где печатающий звук ударов усилился до гиперболических значений. Пока солидная дама неопределённого возраста, но определённого положения, не преградила им путь.
- Людмила Анатольевна, вот Георгий Борисович.
  Подтекающий от дождя и оглушённый бумом Георгий Борисович слабо соображал. 
- Что же вы, голубушка, его зонтиком не укрыли?
 Улыбаясь всеми зубами сухо посетовала солидная дама, выставив правую ладонь так, что ему ничего не оставалось, как согнувшись припасть губами к её поверхности.
- Опаздываете, любезный, - не снимая улыбки коротко отчитала та и тут же добавила, обращаясь к тучному господину до этого растворённому в пространстве.
- Сергей Сергеевич, документы готовы?
- Разумеется Людмила Анатольевна.
- Тогда, я думаю, вам следует поработать с Георгием Борисовичем. ОНИ ждать не будут. Голубушка, конференц-зал свободен?
- Да, Людмила Анатольевна, - ожили каблучки с намерением додолбать сложившуюся ситуацию. Ситуацию из которой существовало два выхода: немедленно признаться в заблуждении всех участников, или нагло досмотреть спектаклю, набрав побольше воздуха для последнего — БРАВО!
  Георгию Борисовичу решительно некуда было спешить.
  Напротив, повинуясь потоку событий, он проследовал за господином Сергей Сергеевичем любуясь игрой складок на спине его безразмерного пиджака.
- Будем знакомы, молодой человек, - с лёгким безразличием начал Сергей Сергеевич пропустив Георгия Борисовича в небольшой зал беспорядочно заставленный стульями. При этом, быстрый взгляд его прищуренных глаз, направленный снизу в верх, мог сказать. - Интересно, сколько центнеров на круг можно будет взять после первого опороса?
  Георгий Борисович молчал. Молчал вполне естественно, как молчит обивка стульев, полагая, что её сочная расцветка и так достаточна.
  Глаза тучного господина поспешно расширились меняя поведение.
- Читать будете? - Ехидно поинтересовался он, оторвав от тела стопку бумаг, до этого почти слившуюся с цветом его пиджака.
- Буду. - Услышал в ответ Георгий Борисович с запозданием осознавая, что это он сам. Что это он берёт стопку с заглавием - «Фонд Карла Кёнига». И что именно он будет... А вот что? Тайна великая...
- Шутите.
  Расплывшись в безмерной улыбке вздохнул Сергей Сергеевич, бережно ухватив, двумя пальцами, край стопки.
- ОНИ ждать не будут. Да и стоит ли, голубчик, тут всё правильно.
  Елейно продолжил он с магической ловкостью водружая поверх стопки белый почтовый конверт без обратного адреса. Впрочем, адрес получателя на нём так же отсутствовал.
- Подпишите в конце, всего-то и делов.
- Да.
  Кажется произнёс Георгий Борисович в дурманном ступоре выводя витые колечки вид которых ещё больше ввёл его в печальные думы.
- Встретимся на фуршете, - заверил Сергей Сергеевич тихо исчезая за дверью, оставив Георгия Борисовича наедине с конвертом.
  В холле никого не было и Георгий Борисович пересёк его ускоряющемся шагом, притормозив у стеклянных дверей, но, лишь только они раздвинулись, быстро наверстал потерянное спрятавшись в потоке бушующего ливня.

- Стой, КГБ!
  Дождь кончился и Георгий Борисович встал насквозь пропитанный влагой, ощущая что-то твёрдое, болезненно уткнувшееся в бок.
- Герка! Так и будешь стоять? КГБ то уже давно нет. Да повернись ты, чёрт страшный!
- Вы, кто? - Сглотнув слюну спросил он не желая двигаться.
- Георгий Карпов, высокий, чернобровый,
  Та, да, да, дадам и на вид почти здоровый.
  Фальшиво пропело за его спиной.
- Мишка?! - Поразился Георгий Борисович.
- Михаил Юрьевич, как Лермонтов. А ты, я смотрю, только что из ванны. Раздеваться не пробовал?
- У...Мишка! - Непонятно почему страшно обрадовался Георгий Борисович сотрясая коренастую Мишкину фигуру. - Какой ты...
- Какой ещё какой? Ты на себя посмотри, дрожишь весь.
- Мы же с тобой сто лет не виделись, Мишка.
- Сто лет не срок, а вот 15... А помнишь, как я всё время забывал твой телефон. Там цифры в конце, четырнадцать или сорок один. Постой. Я же тебе не рассказывал. Короче, набираю твой номер, а там тётка такая спрашивает. - Вам кого? Говорю, - Карпова позовите. Она, - секундочку. И прикинь, подходит Карпов, Анатолий! Ну, помнишь, такой чемпион мира был.
Во прикол!
- Миха, а давай по пивку? С утра собираюсь.
  Игнорируя Мишкино словоблудие вклинился Георгий Борисович.
- Давай, только у меня с бабосами напряг.
  Тут-то Георгию Борисовичу и вспомнился конверт. Собственно тот конвертом уже не был, а так, что-то мято-мокрое. Но внутри краснелись...Раз, две ассигнации!
- Берём по флакону крепкого.
  Отметая возможные возражения заявил Миха, выдёргивая одну из бумажек.
- Садись на скамейку, я сейчас.
  Он рванул к ларьку с большой цифрой 24. Хлопнул дверью, сотрясая всю его конструкцию, но не дав ей устаканиться, вылетел наружу. Потом, огромными шагами метнулся к станции метро и там, налетев на распространительницу лотереи, довёл ту до истерики доказывая, что не козёл. Возбуждённый чувством несправедливости, заметно угасающем по мере исполнения задуманного, ещё пнул бетонную урну, впрочем не доставив ей серьёзного вреда.
- Вот, держи.
  Миха вручил Георгию Борисовичу полуторолитровую бутыль зажимая под мышкой ещё такую же.
- Главное, она, не обменный пункт! Капиталистка! Всучила мне лотерейный билет! Кстати, держи ещё сдачу.
  И он запихнул мятые деньги прямо в оттопыренный карман рубашки Георгия Борисовича.
- За встречу!
  Мишка плюхнулся рядом и отвинтив головку бутылке сделал из неё большой много-толчковый глоток. Георгий Борисович, напротив, пил мелко зато долго.
- А твой папаня по прежнему работает гардеробщиком, уже в банке? Вижу чаевые пятитысячные. Но, но, не пыли, шучу я. Помнишь, когда нам не хватало ты залезал в его заначку. Мешочек с пятаками, мешочек с гривенниками и даже с двадцатикопеечными монетками.
- Помер батя, - выдохнул Георгий Борисович, уставившись в даль остекленевшим взглядом.
- Ну да, ему тогда уже полтинник был.
  Они выпили ещё, молча думая каждый о своём.
- Слушай, сейчас заправимся и айда в клуб. Сегодня Зенит-Барселона.
- Я футбол не люблю.
- Ну и не люби. Там спиртсмены собираются. Заслуженные. Так побузим, как раньше, а?

- Эй, чудовище! Не смотри на меня так. Сказать хочешь? Вот лучше не надо. Нет, не сон. Сон, это вчера. Сон, это когда пиво спиртом запивают. Кто говорил, - я футбол не люблю? Кто поставил на Зенит со счётом 5-0? А какой счёт был? Не помнишь. А такой и был. Что? Там тоже все Зенит любят, только не тебя. Так что, скажи спасибо что дома. Мне конечно.
  Я возьму пару тысченок, на опохмелку? Разве осталось?? Тут на полгода осталось. Во! Тут ещё лотерейный билет. Некипиши, сам вскрою. Мама моя мама! Убери руки, дай прочитать! Руки, говорю, убери, тут шрифт мелкий. Получить... можно, но мне половина. По справедливости и по честному. Тогда пошли. Штаны одень, теперь так не ходят.

  Вот ведь, им везёт. А нужны ли они им? Нет, не нужны. Бессмыслица это. Другие бьются, страдают, терпят лишения за кроху малую, а главное, знают как оную употребить, и тут никчёмному человеку всё сразу. Не справедливо, ой не справедливо. Точно вам говорю.