Ногти, спицы, два врача

«Ты не тряпка и не баба с ПМС, чего мнешься на пороге, как барышня на приеме у венеролога? Возьми да толкни эту чертову стеклянную дверь!» — агитировал себя порядком обросший мужчина средних лет. Ему предстояло появиться на собеседовании на следующий день. Претендовал на солидную должность, вот и выглядеть должен соответствующе, а не как гопник или урка, под машинку дома перед зеркалом оболваненный. Раньше внешний вид его устраивал, теперь, когда подул ветер перемен, решено было меняться. К лучшему или к худшему, мы сейчас увидим.
В один из изумительно солнечных и свежих дней, что бывают только бабьим летом, с печальным и нежным перезвоном колыхнулась «музыка ветра», возвещая о прибытии в салон очередного клиента. Последним в очереди за красотой субботним, и оттого слегка суматошным для персонала днем оказался мужчина средних лет. Мужчина и мужчина, много таких. Если не считать то почтительное расстояние до стеклянной стойки с хромированными ножками, на котором он находился, вытянувшись во фрунт. Приглядитесь, и вы заметите, что причина его волнений кроется отнюдь не в хай-тэковском предмете интерьера, а…
Девушка(?) с именем «Алексей» на бейджике весьма вежливо (еще бы, здесь целый салон, а не цирюльня в подвале!) поинтересовалась (-лся?), имела ли место запись на стрижку и маникюр, на которые этот человек, назовем его для оживления повествования Игорем, и рассчитывал. Игорь вздрогнул, словно от попадания шальной пули в плечо и осторожно кивнул головой — не иначе как из страха декапитации при более решительном движении. Гендерная самоидентификация работника-работницы его ничуть не смущала, а вот одна, казалось бы, пустячковая деталь имиджа завладела его вниманием целиком и полностью, да так, что спина под продуваемой семью ветрами серой ветровкой — и нет спине дела до включенного кондиционера! — покрылась холодным потом. Ногти. Длинные и хищные, как рисовало воображение Игорю, они с одинаковым успехом могли бы как сделать пару зацепок на нежном шелке, так и разорвать на куски плоть еще живого, трепещущего от страха, средней упитанности кролика. И цвет у них подходящий — как у запекшейся крови. И вон на тех пальчиках не безобидный рисунок, а самое прямое доказательство расправы над зверьком! Не цветочки-ромашечки на акриле вовсе, а остатки шерстки на орудии убийства. Улики, одним словом. От развернувшегося в голове до изумления реалистичного и очень жестокого полотна с агонизирующим животным в главной роли лоб и виски Игоря, как и спина ранее, обзавелись каплями пота. Сам он заметно сбледнул с лица и сделал отчаянную попытку по взятию себя в руки, чтобы переждать осаду кошмарных ногтей. Охвативший мандраж не позволил с первого раза извлечь из кармана брюк носовой платок. Миссия по осушению эпидермиса была на грани срыва: администраторша «Алексей» принялась терзать клавиатуру с соответствующим звуковым сопровождением. Игорю в ритмичном клацанье, отражавшемся от увешанных дипломами и фото «креативных» стрижек стен, чудилось забивание гвоздей в крышку гроба. Его гроба. Давление подскочило, бронхи разучились доставлять воздух по назначению, платок вовсе где-то потерялся, даром что каждая сторона по двадцать сантиметров… На ватных ногах, с черными кляксами перед глазами он шаткой походкой донес свое бренное тело до уютного на вид диванчика (оранжевый кожзам, гнутые хромированные ножки). Кроме начинающей пенсионерки с глянцевым журналом в руках («Как правильно заводить любовников»), что была перед ним в очереди на маникюр, в холле никого не наблюдалось. Сердце постепенно отходило от истерики, дыхание выравнивалось. Появилась даже слегка глуповатая и не очень уместная улыбка на лице, как вдруг соседке по дивану наскучили шумиха вокруг селебритис вприкуску с последними коллекциями ведущих дизайнеров, и она выудила из сумочки самые банальные для женщины ее возраста предметы: спицы для вязания и два клубка ниток. Именно этот момент выбрала мастер, чтобы выйти из мужского зала с приглашением последовать за ней. Повернувшись на голос, Игорь вновь увидел их, акриловых и устрашающих. И снова — сцена в голове. Вот он садится в удобное кресло, его спрашивают: «Как стричься будем?» (последние желание смертника — закон!) и под предлогом отведения со лба челки эти монстры впиваются в глаза, буравят всё глубже и глубже, пока не наступает агония и смерть от болевого шока. От обилия наборов колюще-умерщвляющих супротив одной человеческой единицы, Игорь выдал крупномасштабный приступ с судорогами, криками о помощи и молитвами нескольким богам сразу — чтобы наверняка. Кто вызвал «Скорую», история умалчивает. Однако появившиеся через семь минут врач и фельдшер с порога заявили, что здесь анальгином и активированным углем делу не поможешь, и поэтому с усталым вздохом синхронно морща лбы (семь-восемь или восемь-семь?), позвонили с местного телефона профильной бригаде, укомплектованной санитарами — эдакими Атлантами в белых халатах, познавшими неисчерпаемую многоликость души человеческой.

Послесловие.

Клиентом Игорь все-таки стал, но уже в в другом заведении. Отдельного внимания заслуживает доставка Игоря в диспансер в трещащей по швам от стратегического запаса нейролептиков и прочих полезных в хозяйстве препаратов большой, ржавой местами (совсем чуть-чуть!) и пропахшей бензином барбухайке. Жаль, давление так и не успели смерить: уж очень качественно спеленали клиента, на совесть, от души. Как вытащили из салона, так на руках, всего в вязках, торжественно внесли в приемный покой, где оформили честь по чести.

Сейчас Игорь пребывает в стационаре, ест незатейливую, зато здоровую пищу. И почти перестал с нездоровым блеском погладывать на женские руки. На досуге прогуливается во внутреннем дворике, в случае ненастной погоды рисует пастелью. Что же со стрижкой и маникюром, спросите вы? Да ничего. Фармакология в тандеме с психотерапией достигла невиданных высот. Есть вероятность того, что после курса лечения он растрясет кубышку и свой салон красоты откроет, не чета тому клоповнику, что его в дом скорбных главою отправил. Вот так-то!