Три лёгких сюра. часть 3- нам и не снилось

Ну вот, где тонко там и рвётся! Как всегда!   Хотела доходить в этих сапогах до зимы, а весной, выбрать  себе новые, уже по распродажной цене. Споткнулась в темноте, посреди разбитого машинами тротуара, об какую - то арматурину, летела, думала нос расквашу! И вот результат,  вырвала из-под подошвы дермантин, и свернула каблук! Домой я неслась, как пожарная машина, потому что  Лариска обещала вечером  заехать.  Придется опять занимать у неё деньги! Ведь, если сейчас переобуться в зимние сапоги, то и их убью по слякоти до  настоящей зимы. Треклятое нищее существование - только порадовалась, что  дочь одета, так у самой ЧП!

 Такое ощущение, что этот город вечно бомбят - все разбито, разрыто, раскурочено и темно как  в заднице! Зимой и летом грязно, и это двухмиллионный город, а не какой нибудь захолустный «Бомжайск»! Бешеные деньги в городе крутятся, богатых людей у нас много, и очень богатые тоже имеются, но всё равно, разруха мирно соседствует рядом с многочисленными  супер- пупер  мега-маркетами,  уживается  со стеклом и пластиком невероятного количества новостроек. Правильно говорил профессор Преображенский: - « разруха – она в головах!». И в сердцах.

 Лариску я встречаю вопросом – Ну что там у вас с Сашкой?  Он вернулся? Вы помирились? Она поводит головой, ни «да» ни «нет», - а нечто неопределенное, взгляд стальной, как у Павки Корчагина. - Ларис, не томи,- наезжаю я на неё, - если ты не поняла,  то мы все не только одним миром мазаны, но ещё одной веревкой связаны, и если что, ко дну, тоже в одной лодке пойдем!

 - Он живёт  в квартире, я в доме.  Но он не вернулся.- Утоляет она  моё любопытство. – Просто попросил у меня разрешения пожить там, пока не уйдет в рейс. -  Что устроился на работу? Дальнобойщиком? – Прерываю я подружку своими домыслами. – Нет, Лен! Он зафрахтовался через «Волга-Танкер» на рыбацкий сейнер, на Дальний восток, механиком. А мне сказал, что за моей надёжной спиной перестал ощущать себя мужчиной.

– Вы разводитесь? – Опять  поторопилась  предположить я.– Нет. – Спокойно и весомо отрезала Лариска, и, поймав мой удивлённый взгляд, наконец, выплеснула эмоции: - Лен, он меня любит, понимаешь, такой, какая я есть, любит все эти годы!  Я становлюсь суше,  грубее, задираю перед ним нос, иногда даже  унижаю, а он всё равно любит!  И толстую, и злую от усталости, любую, каждый момент, со всеми моими недостатками, задвигами, и это не потому, что он ценит тот уровень жизни, который  ему обеспечивают мои заработки!  Когда я стала зарабатывать больше его, он испугался что я уйду, вначале фанфаронил и выпендривался, а потом стал ко мне приспосабливаться. Я изменилась, а он всё равно находил во мне те, прежние качества, потому и не разлюбил!  Как я буду жить без его любви?! Кто мне будет ежедневно, и совершенно искренне подымать мою женскую самооценку, которая у меня вечно заваливается, как рубль в преддверии финансового кризиса? Да, я не самодостаточна, и перед Сашкой в огромном моральном долгу. Это ведь я сделала из него подкаблучника, за это же и разлюбила!  И думала ведь, что я лучше и достойней его! А короля, играет свита! Не прерывая Ларискину темпераментную речь, я понимаю, что муженёк подружки, исчезнет  где -то в Тихом океане, ни как не меньше чем на полгода, а она, как Сольвейг, готова ждать его на берегу. – Слушай, как она прёт-то из тебя, - сказала я вслух, когда  та умолкла, выговорившись.

- Кто прёт? – совсем не поняла меня она.  – Кто – кто, Г ЛлоУ Ри твоя, - Бесстрашная птица над бушующей водой! Ты что не видишь, наши виртуальные двойняшки меняют нам  психотип личности! Плюс  коктейль из общих чувств, потому что в той реальности я только - только пережевала подобную моральную проблему!!! То есть, если рассматривать происходящее, как линейную функцию, можно составить примитивный прогноз. Я  могу стать деятельными целеустремлённым человеком, а  Ольга перестанет размахивать знаменем феминизма, и станет жить по домострою, признавая во всём главенство мужчины. ( Тут я всё-таки немного переборщила, для пущего эффекта!) Лариска скептически покачала головой, в синих глазах плескалось недоверие.

 - Не веришь?! - С вызовом спросила я её, - ну, ну! А я вот сейчас твой монолог о Сашке слушала, и тоже, ушам своим не верила! В доме у  моей подружки тем временем, потихоньку приживались новые отношения. Её муж должен был отбыть на базу в конце декабря, и в январе у него начиналась новая жизнь, а Лариска заявила мне, что, новый год она с дочерью будет встречать на Сейшелах. – « И снова к этим берегам меня влечёт неведомая сила!» - Не нашла я ни чего умнее чем процитировать Пушкина.
 -  Как будто тебе самой не хочется! – С удовольствием съязвила Лариска.  – На Сейшелы?! Ты, подруга, издеваешься что ли? – Возмутилась было я, но потом вспомнила известный актерский анекдот, где глубоко провинциальному актёру предложили сниматься в  главной роли в Голливуде, а тот отказался, потому что решил подзаработать на ёлочных представлениях. И  свела все на шутку: - Не-а, Ларис,  я не могу, у меня в театре «ёлки»!

 Та «шутку– юмора»  не оценила, и продолжала  пронизывать меня взглядом, как рентгеновскими лучами. - Разве бы ты не хотела туда? - Опять повторяет Лариска, - посмотреть на всё  наяву?!  - Ты про Португалию? – Догоняю я наконец. – Да я, уже все материалы что в инете выложены пересмотрела, географические энциклопедии перечитала, карты все излазила, в том числе и спутниковые! – Безнадежно машу я рукой, и сдаюсь, - Да, хочу, конечно, но ты же знаешь,- я вздохнула, и сделала интернациональный жест, показывающий всю тщетность усилий, в том числе и материальных.

– Ничего, если захочешь, обязательно, когда нибудь съездишь!- Обнадеживает меня подружка, и уточняет, – а есть ли она на самом деле, твоя Тавира? - Есть, есть, и именно там, на границе с Испанией, Кадисский залив, аэропорт города Фаро,- успокоила я её.  – Действительно, подсознание  знает всё! – Заключила она и благоразумно перевела разговор на другую тему, дабы меня не травмировать. -  Ольга звонила, на новый год нас к себе звала.

 – Знаю, -  отзываюсь я, - мне тоже звонила. Темнит что-то! - Поедем вместе, -  предлагает мне Лариска,- хоть сутки до моего отлёта все  втроём побудем!   А вы  новый год  вместе с Ольгой отметите. – И, предупреждая мои возражения, тут же добавляет,-  денег я  тебе дам, все равно мне вам с крестницей подарки на новый год делать. Заодно, и Ольгу на чистую воду выведем, а то мы тут друг друга бдим изо всех сил, а она хитрая в московском регионе спряталась! - Не знаю, Ларис, но всё равно, спасибо тебе! – А сама думаю, что конечно, хорошо бы, хоть пару дней праздника и себе и Ритке устроить. Не Сейшелы конечно, но старина Цицерон был, однако, прав, - «каждому своё!» - впрочем,  ворота Бухенвальда украшала та же надпись… 

В Москву мы всё-таки поехали. Как истинному пролетариату, терять мне было нечего,  окромя своих грошей. Я мудро рассудила, что нет ничего ценнее человеческого общения, и тем оправдала для себя не планированные траты. Предчувствия меня не обманули,  Ольга явно что-то скрывала, и не договаривала. Мы с Лариской осторожно переглядывались, а потом совершили набег на местный супер-маркет, и, по арсеналу, выглядывающему из пакетов, было понятно, что отступать мы, не собираемся!

 Вечерком, отправив детей спать, (принудительно-насильственно, понятное дело!) с залпом первой открытой бутылки шампанского, подруга была взята нами в осаду.     Осажденной, надо сказать, ни голода, ни жажды испытывать не полагалось, поэтому  мы ей щедро наливали и подкладывали самые лакомые кусочки. Сначала Лариска подробно пересказала   всю новую историю своих отношений с мужем. Глядя на неё, я нисколько не сомневалась, что это не поиск поддержки и сочувствия у давней подружки, а скорее ловля на живца. На доверие люди часто отвечают доверием, а за откровенность платят откровенностью, но к нашему  удивлению, Ольга выслушала всё без привычных оценок и комментариев, и в ответ, высказалась предельно просто: - Молодец он!

Мы вдвоём дружно офигели. – В смысле?! – медленно и предвзято переспросила Лариска.   – Молодец, говорю, что сам, и вовремя!- Пришлось  Оле разворачивать  свою мысль. – Нам -то с вами, девочки, как не крути, наши двойняшки помогают, а Сашка понял раньше Лариски, что та меняется, и  сам изменил ситуацию. Успел уйти, чтобы суметь вернуться. Чисто интуитивно.

Мы как то затихли, и грустно выпили следующую бутылку красного шампусика.Лариска многозначительно постреливала в меня глазами, сигналила, мол, «давай теперь ты!», но я предпочитаю лобовые атаки.– Ты даже не представляешь, как становиться паршиво на душе, когда самая близкая подруга тебе не доверяет! –Напала я на Ольгу. – Не смей портить  Лариске отдых, а то она от любопытства родные острова не разглядит!  -Да, - открыла Лариска второй фронт– есть же Женевская конвенция по правам человека, и вот эти человеки, твои лучшие подруги, имеют право знать, что с тобой происходит!  - И ещё есть статья, за жестокое обращение с животными! – Добавила я, хихикая, потому как шампанского то уже было выпито немало. - Рассказывай! – дружно навалились мы на Ольгу.

– Ну девочки, - попыталась было отбиться та, - я не готова сейчас это обнародовать, у меня ни чего конкретного, а потом, мне кажется, что я тоже имею право на личную жизнь.  – Лен, - устало откинулась на спинку стула Лариска, -  ну-ка, расскажи ей про лодку, верёвку и масло.– Угрожаете, мафия?! - притворно испугалась   Ольга, - и следующие минут пять мы с Лариской хохотали, лёжа на столе, а Ольга отстреливалась от нас третьей бутылкой.

 Пришлось мне, просмеявшись, серьезно объяснять  ей свою версию, и, что без неё нет  полной картины происходящего. Она сдалась, но следующую «весёлую»  бутылку открывать не стала, что само по себе уже настораживало!- Ну, я не знаю, как вы к этому отнесётесь, - замямлила Ольга, то есть наверняка знаю, что обе плохо..

- Ты беременна?! – не удержалась Лариска. Да- нет!- махнула на неё рукой Ольга.  - Нашей  Ларисе теперь везде беременность мерещится! – Хихикнула я.  -  А что? – Напирала Лариска. -  Опять  своему лётчику разрешение на посадку дала?!-  Нет, - брезгливо морщится  Ольга. – Просто, мне  кажется, я нашла своего мужчину…  - аккуратно выговаривает она. – Ты влюбилась что ли?! -  восторженно ахаю я, падкая на романтику.  - Кто он?! – тут же интересуется практичная моя подружка.  И мы обе одновременно вскакиваем из-за стола от переизбытка эмоций.

-Девочки, сядьте! – говорит нам Ольга,  как воспиталка в саду. И мы невольно оседаем, понимая, что та новость, которую нам нужно узнать сидя, ещё впереди.                – Отвечаю по порядку: -Не влюбилась, - это не правильное слово, полюбила, более верное, но я бы выбрала самое точное: «нашла»- это то, как на самом деле обстоят дела. – Шла, шла и нашла?! – ехидничаю я.-  Ну,  сначала ты выбираешь его  взглядом из толпы, потом понимаешь, что тебя к нему как магнитом тянет, ещё ты все время твердишь, что это не возможно, а душа уже рассматривает случайность, как свершившийся факт… -  Ну да, - перебиваю я Ольгу,- так это и бывает! Внутри тебя что то торкает, потом  говоришь себе - « нет, не может быть!» и понимаешь, что уже по-уши!

Лариска выразительно смотрит на меня, чтобы я заткнулась, и опять нетерпеливо вопрошает: - Ну, так  кто он? И  не смей отвечать, что мужчина, это банально!!!   Ольга села за стол, - Священник. - Сказала, как выбросила нам слово, и стала открывать бутылку.  Пробка хлопнула в ужасающей тишине, и невинное шипение воздушных пузырьков в фужерах, показалось мне злым смешком лукавого. Представить рядом с умной, волевой, талантливой Ольгой, патлатого ортодокса – я, увы, не могла!

 Лариска очухалась   первой, отпила шампусика, и попыталась всё лояльненько обосновать. – Это для нас, конечно неожиданно, но у тебя в роду священники уже были, так что из тебя может выйти потомственная матушка!  - Не выйдет! – буркнула в ответ она, и уткнулась в свой фужер.- Почему?  Женат?! – Прищурила свои голубые глаза  на неё  та. - Ну конечно, как положено, и детишек уже косой десяток!- Нет! – Перечеркнула догадки подруги Ольга, и передразнила Лариску - Почему, почему, потому что, он  - не батюшка! В том смысле, что батюшками зовут приходских священников.

- Он, что монах?- допытывалась неутомимая  Лариска.-  У него целибат! - Опять буркнула  ей в ответ  Ольга.  - А чем хрен слаще редьки?! – Спросила у неё  наша разочарованная  подружка.-  А мне это больше нравиться! – Бравурно заявила я. – «Поющие в терновнике-2»!  Даёшь русского Ральфа де Брикассара! Надеюсь, он также красив?!

Ольга молча встала, и ушла в комнату, а  Лариса покрутила мне пальцем у виска. На самом деле мне здесь нравилось только одно: - мирской священник, давший обет целибата, это элита православного духовенства! Значит, это человек очень образованный, современный, и скорее всего делающий карьеру, а зная Ольгу,  я была уверена в том, что он абсолютно адекватен, и не фанатик, а скорее наоборот, очень прогрессивен  для костного и догматичного православия.


Тут  вернулась  Ольга с книжкой, раскрыла на титульном листе, и положила перед нами на стол. С черно-белого снимка смотрел на нас, по всей видимости, автор сего труда. Интеллигентное «питерское» лицо, тонкие черты, красивая линия бровей, светлые глаза под пушистыми ресницами (всегда удивлялась, зачем мужикам такие ресницы?!). Пожалуй, немного худые скулы выгодно маскировала небольшая холеная борода.  Тонкие, длинные пальцы артиста придерживают крест на груди. Да, Слава Богу, ортодоксом здесь не пахло, даже в рясе, привлекательный мужик!

 – Хорош! – Честно признаю я.- Но религия это опиум для народа!- Слышь, прекрати уже ёрничать, мы все прекрасно знаем, как  ты относишься к служителям культа!  Ольге сейчас эти твои  демонстрации не нужны! – Опять одергивает меня  Лариска.   – Сама знаю,- отвечаю ей, и винюсь перед Ольгой,- извини, рефлекс! Чиновники, охранники и священники у меня в черном списке. Как тебя угораздило-то, родная?

-  Да, фиг его знает, может и в правду гены! – Безнадежно грустно ковыряет та вилкой остатки салата в своей тарелке.   – Да я не про генетику, - продолжаю я допрос,  - я спрашиваю, из-за какого угла тебя любовь подстерегла, территориально, ты где его подцепила?!- Он у нас православный семинар  проводил. Мне показалось интересным, как официально и не официально церковь к прикладной  био- энергетике относиться. Оказалось, умнейший мужик, продвинутый во всем, эколог по первой, мирской профессии. Мы, его  открыв рот слушали, хотя все с изрядной долей скепсиса на семинар пришли. А самое главное, девочки, такое ощущение давней близости, аж, крышку сносит. Могу слушать его с закрытыми глазами, знаю, как он говорит, знаю, как мимирует, при этом  мне знакомы все его жесты, руки моей коснулся,  и прикосновения его знаю! И, пока он рядом, такая, ни на что не похожая, благодать.

– А он?! – Наседала  Лариска, - он  то, что нибудь чувствует? Благодать, или наоборот смятение? Реакция то есть?!  Я открыла рот, что бы спошлить, но увидела Ольгины глаза, и заткнулась. – Не знаю, но он чаще  аппонирует ко мне, чем к кому либо в группе. Наши ему еще один открытый семинар заказали, «Экология энергетики», завтра пойду, и в духовную академию он  на свои лекции приглашал. Он культуролог, этника его любимый конёк.

– Как зовут то твоего эколога- культуролога, спросила я и повернула к себе книгу – « Цивилизация и единобожие». Рядом с «редкой» фамилией Дмитриев, скромненько, как и у всех мирян, стояли инициалы «В.В.» - Опять Вовкой что ли? - Вовок больше не будет. -  Значимо произнесла наша подружка, словно черту подвела под былыми романами.- Он - Всеволод!

-У- У,  круто!-  одобрительно промычала я. Честно признаться, чувствовала я себя полнейшей идиоткой! У меня планка при виде священнослужителей падает ниже плинтуса, вот и сейчас, я переживала приступ тихой паники, хоть и пыталась её прикрыть всегдашней иронией. Нужно срочно найти три положительных фактора, чтобы изменить отношение к ситуации! Один всё-таки есть: - Ольга наконец полюбила! Не пожалела, не взяла шефство, не кинулась спасать безнадёжно утопающих, - это было видно. Ведь в зрелом возрасте полюбить, это, как научиться правильно дышать - глубоко, полной грудью, наслаждаясь каждым вдохом и выдохом!  Без боли за грудиной, без тахикардии и одышки. Она вдыхала чистый эфир любви, без вредных  примесей - чувства собственности и присущей ему ревности, и выдыхала не разочарование, а надежды. А во- вторых, он умен и образован, и в религию пришёл  зрелым человеком, а третье? Ну, и где же мне взять этот третий фактор, если  целибат?!

- Что ж ты делать будешь? – скорбно вопрошает у  нашей подруги Лариска, как будто читая мои мысли. –Оль, согласись, платонические отношения хороши для подростков, в монастырь, я надеюсь, ты не собираешься,  какие есть ещё варианты?! Ты молодая баба, тебе ещё ребеночка родить можно, мне всегда казалось, что ты хочешь полную семью. - Если всё так, как я чувствую, и это узнавание обоюдно и  взаимно, я буду бороться за своё счастье, как бы банально это не звучало! Тихо, но решительно отвечала ей Ольга.

– С кем, или с чем? С Богом? С Церковью? Лучше бы он женатым был, что естественно, в его возрасте, то не безобразно, да и перспектив по более! – Не  унималась  Лариска.   – Если мы пара, то уж  Бог, точно на моей стороне! - Оптимистически философствовала  Ольга, - главное, что бы желания наши совпадали, а церковь, это лишь система, в которой  работает.    – Не просто работает, а делает карьеру! И он принял сан! – Пыталась остудить её Лариска, проштудировав тем временем предисловие к книге. – С кем ни бывает!- Легко прокомментировала  Ольга,- жизнь она длинная, и лучше, когда разная!

- Путёвый мужик всегда делает своё дело, а деньги и карьера это просто ожидаемый побочный эффект! - Опять не совладала я с языком.   Но подруга злого сарказма в моём высказывании не заметила, и  ответила Лариске: - Вот именно, он реализуется в любой интересной ему сфере, если захочет!   Если  захочет,-  уже с грустью повторила она через минуту,- если захочет быть со мной…

Спали мы, понятное дело, недолго. Мой мозг, одурманенный алкоголем и трудно разрешимыми любовными задачами, во сне выдавал мне этакий своеобразный светофор из нас троих. В пульсирующем световом ритме менялись,  перемещаясь вниз, вверх наши образы - явные и сюрные. Шесть обликов складывались в комбинацию, потом перемешивались, как в барабане лототрона, и выдавались снова, уже в иной последовательности. Красный световой импульс –тревога; желтый – ожидание; зеленый – ощущения свободы и счастья. И так весь сон, – красный, желтый, зеленый, и лица, свои и чужие. От этих всполохов у меня прямо во сне разболелась голова, и я проснулась.

Оказалось, что уже утро, а встали только дети, тихонько на кухне позвякивают посудой, готовят себе завтрак. Я окончательно продрала глаза, и, обещая себе не злоупотреблять более шампусиком, стараясь не наступить на ещё спящих, на полу девчонок, сползла с дивана.  Лариска всё же подскочила как на пружине, с криком: «Сколько время, Ленка?!», заворочалась и потянулась, как кошка, Ольга.

 В дверях комнаты тут же появились две детские рожицы. – С добрым утром, тёти – сони! – Задорно поприветствовала нас старшая. – Головки не бо-бо?! Моя только подхихикнула. Всё-таки, у меня есть еще время съесть свой «Меллер». – Надя! Сколько время? – Грозно вопросила  Лариска у дочери, оборвав её фривольные намёки.  – Докладываю, - Надька привычно захохмила,- взяла под козырек, вытянулась в постойке смирно, - До приезда такси осталось полтора часа, до отлета самолета шесть! - Вольно! – Махнула рукой Лариска ребёнку, и расслабленно рухнула назад, на подушку.

Не спеша мы позавтракали, поднимать ночные темы ни кому не хотелось. Тут мой ребенок стал проситься в аэропорт, крёстную проводить, и посмотреть, как самолётики взлетают. И мы с Ольгой, как то быстро дали себя уговорить. Видно нам не хотелось расставаться, кучкой спокойней и уютнее. Под укоризненным взглядом ужаснувшегося нашей многочисленности таксиста, мы поехали провожать Лариску с Надюшкой.

Ехали мы тихо, изредка переговариваясь, дети и то не шумели, увлеченно ковыряясь в телефонах. Водитель подобрел и расслабился. За то, я напрягалась, глядя на каждый светофор, а уж если мы на нём останавливались, мозг буквально взрывался – красный, желтый, зелёный… Я  морщилась и придерживала виски пальцами. -  Голова болит? – понимающе посочувствовала  Ольга. - Снилась на пьяную голову всякая муть, а теперь в реале банально светофоры раздражают! – Призналась я.  – Если светофоры раздражают, этот у тебя мигрень начинается, - откликнулась с переднего сиденья прозорливая  Лариса.

 А  прибыв, мы  посидели  в аэропортовском кафе с видом на взлётную полосу, взяли себе по рюмочке,  а детям как водится, мороженого, и смотрели, как взлетают и садятся самолёты, цедя коньяк. Лариска изредка бросала взгляд на электронное табло, отслеживая  время регистрации на свой рейс.   

Я тоже пару минут посмотрела на  бегущие, меняющие друг друга разноцветные строчки,  светящихся букв.  И тут до меня дошло! Как до жирафа, не сразу, кусками, постепенно, но раньше, чем  Лариска улетела  узнавать свои вожделенные Сейшелы!   Светофор,- череда наших лиц в разных цветах, это не передоз шампанского и не мигрень, это подсказка! - Ну что, пошли, время уже, - раздался над моей головой голос встающей из-за столика Ольги. За ней следом поднялась и Лариска.

-  Девочки! Я поняла! Сядьте, пожалуйста, я прошу вас на пять минут! – Выговорила я таким тоном, что они  беспрекословно осели под моим  взглядом обратно на стулья - Что? – Переспросили меня хором обе. – Всё! – Категорично заявила я. –Почему и зачем всё это с нами произошло, почему мы раздвоились, и в какой то степени то, что с нами будет дальше!   И что же будет  дальше?!- Первая переспросила Ольга, видимо потому, что роль Кассандры принадлежала всегда ей, как и её  фирменная пост событийная фраза – «Я же вам говорила!»

– Дальше, девочки, мы никогда не будем ссориться, спорить и осуждать друг друга, по одной простой причине, что нас всех перетасовали, как колоду, уже по нескольку раз, понимаете?! Мы  по очереди оказываемся сейчас, эмоционально конечно, в чужой шкуре. Мы теперь женщины-микс, коктейль из  пережитых чувств и  эмоций!  Мы понимаем теперь друг друга не только теоретически, не логикой, и не потому, что мы подруги, а именно потому, что каждая, в той ли, в этой ли  жизни была в ситуации, когда испытала те же чувства. И разделили нас потому же!

Я не смогу сразу мыслить и поступать, как состоятельный человек. Лариска - не могла  представить, как без гроша за душой можно быть свободной и счастливой,  Ольга не могла принять мужчину, который ниже её уровня хоть в чём то, не могла представить себя матерью, как можно умиляться капризам, и хотеть поцеловать теплую от сиденья на горшке попку!  И когда мы привыкли к тому, что мы можем быть другими в другой реальности,  и перестали этого бояться, реальности тоже стали перемешиваться, но, не  с друг  другом, а выдергивая нас попеременно, как вплетают волосы в косичку прядка за прядкой!

 – Я задохнулась от своей быстрой речи, и от невозможности объяснить всё  быстро и точно. – Не понятно, да?! – в отчаянье обвожу глазами подруг.– Дальше! – Не отвечая, потребовала Ольга. – Ну вот, к примеру, -я первый раз заметила, как мы смотрим на свою ситуацию со стороны-  Лло говорит с нами о свободе уважении и  любви к Алехандро, и если он останется с ней, то непременно измениться! – Результат наяву- Сашка уходит, потому что перестал себя уважать, живя за спиной у жены!

Я - осознаю  своё эгоистичное отношение к близким, и понимаю, что только безмерно любящий  человек позволит тебе жить как ты хочешь, и ни разу не упрекнёт. Но когда ты   это осознал, то не в праве больше принимать эту жертву!  В реале, тут же, и тоже самое, переживает  Лариска! Да,  теперь та же  Ольгина безнадежная  любовь,- это же была  доселе, только моя прерогатива! – Тороплюсь я показать способы переливания нас в друг-друга. И я уверена, что события в той и другой реальностях связаны не только морально- эмоциональными подвижками!

 То, что я- та, вылезла из своей Тавиры, и захотела поучаствовать в чужом проекте, попёрлась к мужу в африканский заповедник, где нет ни нужников зеркалах и фаянсе, ни горячей воды, ни супермаркетов, и микроволновок, но в большом количестве есть мошкара, что лезет под все москитные сетки – от полноты ощущений я вздрогнула, ( в этой реальности я не любила насекомых, по моему, ещё больше!). Это поступок для меня той, так же, как и Нью-Йорк для Лло, - я кивнула в сторону Лариски. – Мне кажется я и в этой реальности стала к чему то  готова, кто знает… Может, даже уйду из театра…  Ведь он как и поместье, -любим, комфортен, но ещё не весь мир, и не вся жизнь…

- Тут я в испуге заткнулась, потому, что в пылу своего открытия не обращаю внимания на время, а регистрация заканчивалась.   Лариса глянула на часы и на табло,  успокоила нас всех легким жестом, и перевела вопрошающий взгляд на Ольгу.   Пространство вариантов, - ответила ей та, - вот куда мы вляпались! Дружно, как всегда, всей троицей!  - А что это значит?! - Из-за спины « Бесстрашной птицы над бушующей водой» опять выглянула наша родная трусиха Лариска.

– А это значит,- подхватила Ольга её чемодан,-  что нас ждет ещё много интересного и неожиданного! Вы представляете, у нас троих по две личности, короче, я не буду считать пока, сколько это дает вариантов,  а вам, дорогие мои, пора! – И бодро зашагала первая в зал регистрации.

 В Москву мы возвращались втроём,  уже на автобусе. За окнами, из тёмно серого неба на серый -асфальт падал снег, и тут же таял. Мокрый  лес весь сбросил  листву, а снег ещё не лёг. Три дня до нового года. Я прикрыла глаза, устав от привычного унылого пригородного пейзажа. И тут же, как по заказу,  на внутреннем экране заплескалось, заиграла в солнечных лучах изумрудами, вода  знакомого залива,  теплой влагой обнял меня за плечи  ветер, и я привычно вдохнула полной грудью   морской воздух напополам со счастьем...

 - Может, пойдёшь со мной на семинар? – Предложила мне Ольга, ещё раз, когда мы вышли к станции метро.– Нет, Оль, прости, Ритке скучно будет, да и я, пока не готова лицезреть твоего избранника. Вначале почитаю его книженцию. А потом, я сама  очень хотела забежать по одному адресу…   Ты не помнишь, до какого времени открыт зоопарк?

Туда мы с дочерью все-таки успели, но служащих на его территории было уже больше, чем посетителей.  Везде уже горели фонари,  зверей в вольерах было не видать. Но я, всё равно, как маньячка, тащу свою уставшую и ноющую дочь к львиному вольеру. В груди кричит ожидание чуда, что именно здесь, и сейчас сомкнуться две  моих реальности, и я смогу поцеловать плюшевую мордочку своего подросшего малыша Лео, подержать  его уже сильные и тяжелые, но все  ещё, по-кошачьи, мягкие лапы … Как будто  не бродит  он, в  это время, в той моей жизни, по горячей от зноя саванне следом за егерями заповедника, не тычется лобастой головой им под колени, и не требует, чтобы погладили за ухом!

Стою, как столб, у  ограждения, всматриваюсь в темноту. Львы здесь, переговариваются  друг с другом.  Я слышу их негромкий, раскатистый, бархатный рык, от которого сжимается всё внутри, но уже не могу рассмотреть. Усилием  воли отцепляю   руки от холодного  поручня, киваю Ритке,  что уходим, и она облёгчённо прыгает к выходу, вертясь и утешая меня на ходу - « Мам, мы ещё завтра придём!»  Сама я бреду  вдоль вольера, шепчу себе под нос, «Лео, мой маленький Лео, где же ты?!» - ни дать, ни взять, - помешалась!

– Простите, это Вы мне?! –  В темноте вначале раздаётся  голос,  и я замираю, оторопев, испуганно вожу глазами по электрической мгле. Из зыбкого облака фонаря, вдруг, в двух шагах от меня появляется мужской силуэт.  – Простите, что напугал, но мне показалось, что вы назвали меня по имени?! - Ещё шаг, и теперь я могу рассмотреть незнакомца. – Мы знакомы? – спрашивает меня он, и откидывает капюшон куртки.

 Я давлюсь   декабрьским воздухом и  оступаюсь, взглянув ему в лицо, - у меня невольно подкашиваются ноги. В фонарном свете я разглядела, ставший за эти месяцы мне родным, облик: – небрежные волны чуть тронутых сединой кудрей, ласковый и хитроватый прищур  карих глаз, мягкие губы тянуться в улыбке, и, такая родная ямочка на подбородке!  Он ловит меня за талию, всматривается мне в лицо, и  повторяет, уже утверждая, - Мы уже знакомы, только, я до сих пор не знаю, почему то, как Вас зовут.  - Лена. – Тихо удивляюсь я наконец. – Это хорошо, - он  нежно перехватывает меня под локоть, - Лена и Лёня это хорошо, это созвучно и гармонично!

Всё произошло так быстро, отношения между нами завязались так крепко и органично, что поджидавшая меня на центральной аллее  дочь, нисколько не сомневалась, что в зоопарк мама зашла, чтобы встретиться там со  своим давнишним другом.  В ближайшее десерт-кафе   мы зашли,  уже осознав себя парой. Я вдыхаю  обилие кондитерских запахов, ванили, карамели, корицы, фруктовых сиропов и кофе, и слушаю, как Ритка увлеченно тараторит Леониду, а тот очень серьёзно ей внимает,  я может глуповато, но совершенно счастливо улыбаюсь! А за окном  повалил хлопьями пушистый снег, русская зима, наконец-то, взяла своё.

 И именно ей я была первый раз рада и благодарна,  ведь только этот московский, предновогодний  снег был моим ориентиром, что я всё это вижу и проживаю наяву. И мужчину, что узнала бы, из тысячи других в любом времени и пространстве, и радостную мордашку своей дочери.– Вы, теперь, наверное, с мамой поженитесь.- Доносится до меня её  голос.

- Наверняка поженимся,- слышу ответ того, кто в той реальности уже был моим мужем, и взгляд его, брошенный на меня через стол, искрит, как бенгальский огонь. - И у вас будет самая настоящая свадьба?! – Продолжает свой допрос моя неуёмная дочь.- Самая настоящая! – Уверяет он Марго,- с   прекрасным платьем, гостями, подарками и свадебным путешествием! И опять поднимает на меня свой взгляд, полный весёлых искр.– Я ещё не спросил тебя, ама миа, где ты хочешь провести наш медовый месяц?

- Знакомое обращение взрывает мой мозг, который до этого пытался рассуждать здраво. Реальность опять поплыла у меня перед глазами.– Почему?! Почему ты назвал меня так?!- Отчаянно шепчу ему я.

- А почему ты позвала меня из темноты? Окликнула тем именем, на которое откликнуться не думая, мог только тот, кого действительно ТАК зовут?! – Он взял  мои руки в свои. - Послушай, я редко бываю в Москве, я мало говорю по –русски, так мало, что уже непроизвольно путаю языки. Сегодня допоздна, не знаю зачем, бродил по зоопарку,  и позвать меня из темноты могла только судьба!

– Он торопится, рассказывает о себе.- У меня мать  испанка, их с дядей вывезли из Испании, в 39 году. Дети испанских коммунистов, они выросли  здесь, в Москве, в детдоме!  Дядя потом вернулся на родину, а мать прожила в России всю жизнь. Отец мой еврей, из старой московской интеллигенции. Я здесь родился, здесь учился, окончил МГИМО, знаю пять европейских языков. Двадцать лет назад уехал к дядюшке,  сейчас у меня двойное гражданство и сеть отелей на Средиземном море. В свободное время я занимаюсь литературными переводами, дважды был женат. Первый брак - студенческий, распался, после моего решения уехать за границу, второй – испанский, тоже иссяк за пятнадцать лет…  А тебя я узнал сразу, понимаешь, вначале узнал, а потом разглядел! Заглянул в глаза, и как будто знакомы тысячу лет!  Это как выстрел, понимаешь меня, ама миа?!

-  Я переплетаю его пальцы своими, и успокаиваю. Я понимаю тебя, Леонидас, я теперь знаю, как это бывает - шла, шла и нашла! – Тихо смеюсь я, вспоминая своё ироничное недоверие к Ольгиному признанию, и прижимаюсь виском к его ладоням …

Теперь, когда мне сниться шум волн, и крики чаек, запах моря на солоноватой коже мужчины, который обнимает меня, и шепчет «ама миа», я уже не боюсь просыпаться. – Буэнос диас!  - слышу я наяву, и отвечаю:  - «Доброе утро, амо мио!».  И, с распахнутыми занавесками в нашу явь каждый день врывается средиземноморское прекрасное утро.

Ремонт старого купленного мне ко дню нашей свадьбы поместья подходит к концу, и скоро оно станет нашим общим домом, и откроет свои двери нашим детям, друзьям и многочисленным   четвероногим любимцам. Этот дом не только добрый, но и умный. Проект «умного дома» нам делал Всеволод. И глядя на то, как бережно растят они с Ольгой свою любовь, скоро, где нибудь в Подмосковье, начнет строиться их собственный, умный и добрый дом. И одним священником в московской епархии станет меньше, а  одной счастливой и любящей  семьей больше!

А наша чадолюбивая  и активная Лариса, вдруг вспомнила про своё первое высшее образование, и неожиданно нашла себя в педагогике. Любимую свою юриспруденцию, конечно, тоже не бросила, но, с направлением определилась навсегда - защищает права детей и семьи. Сейчас они с мужем планируют  воплотить проект Ольги и Алексея по созданию небольшого детского дома с натуральным хозяйством.   И так нам всем  хорошо быть не супер, а просто  женщинами, что нам даже  самим и не снилось!