Лена

Я был влюблен в Москву и мечтал о том, что буду жить только в Москве. Мне нравилось все: "Ленинские горы" с "Мичуринским" проспектом, где росли яблони, и тихая зеленая лужайка перед Китайским посольством, и смотровая площадка, и Москва- река, в которой еще можно было купаться.
 
Но больше всего любил по вечерам садится в автобус, и на заднем сидении кататься от конечной до конечной, глядя в окно на вечернюю Москву. И вот удивительное событие произошло со мной, когда я ехал по маршруту "Капотня – Кузьминки". Не доезжая до конечной всего две остановки я вдруг почувствовал, как какая -то сила поднимает меня с места и приказывает: выйди, тебя здесь давно ждут. Я вышел, подчиняясь чужой воли, стоял и ждал дальнейшей команды, но команды не было и  никто меня не ждал. Так я простоял четверть часа оглядывая окрестности и ожидая чуда. Но чуда не было, да и окрестности были самыми обычными: напротив многоэтажный дом, а сзади бетонный забор отгораживающий железнодорожный путь. До общежития было  недалеко, и я пошел пешком.

 Самое удивительное, что так повторялось всегда, как только подъезжал к этой остановке. И я решил, во чтобы  ни стало узнать причину  по которой я постоянно, не по своей воли, возвращаюсь к одному и тому же месту.

 Выходной: теплый осенний день, после полудня приехал на остановку, сел на скамейку и стал ожидать встречи с самым важным событием в своей жизни. Чувство  безмятежности охватило меня, я не видел суеты большого города, тишина и покой окружали меня: будто сидел я на опушке , и не только видел, но и слышал, как тихо падают желтые и багряные листья. Время остановилось, и так в блаженстве я просидел до вечера,  но зажглись огни, и я вернулся в реальную жизнь. Ни какого чуда опять не произошло, и я решил, что это просто плод моих фантазий навеянных ностальгией по  деревенской жизни. Больше не возвращался к этому месту, и скоро совсем забыл о своем странном состоянии – ожидания встречи с неведомым.

Прошло пять лет, и новое видение завладело мной.  На этот раз образ красивой девушки стал являться мне. В голове звучали стихи Высоцкого: "Да, я пропал, да, я погиб: глаза закрою вижу". И я закрыв глаз видел такой знакомый и такой милый образ  девушки. Я знал , что зовут ее Лена, что мы давно любим друг друга и, что она мучительно ждет встречи со мной. И еще я знал, что мы не знакомы.  Где я мог видеть ее в многомиллионной Москве? И откуда она знает меня? Эти вопросы не давали мне покоя, а образ ее постоянно напоминал о непременной встрече. Где бы я ни находился: в метро, в институте, на работе или на прогулке, я постоянно искал ее, пристально всматриваясь в незнакомые лица девушек. Но искать в Москве незнакомку -тоже самое, что искать иголку в стоге сена. О своих страданиях поведал друзьям, они дружно посоветовали мне жениться.

 - Это верный  признак того, что тебе пора женится, а не то эти видения закончатся психушкой.

Но я был адекватен и ни какого страха по поводу своего состояния не испытывал. Но тоска  бессилия,  и невозможность найти Ее, не давали мне покоя и выбивали из колеи повседневной жизни.

 Сначала я бросил работу, потом перестал ходить в институт, потом все реже стал выходить на прогулку. Депрессия придавила меня к койке, и я уже не знал как вырваться из ее лап. И тогда у меня осталась последняя надежда- увидеть вещий сон. Как это делать я знал. Но вот  сумею ли я расшифровать его? Ведь вещий сон приснился и пушкинской Татьяне, а расшифровать его она так и не смогла. Две ночи проспал  впустую. А вот на третью – приснился Чудный сон. Сон был цветным: будто бегу я по  парку "Кузьминки", знакомая дорожка, мелькают деревья, а я все быстрее и быстрее бегу. Вот уже лес, мелькают сосны, им нет конца, и я  невольно спрашиваю: куда же я бегу? И в этот миг  поднимаю голову и вижу как над соснами, в голубое небо поднимается бело - голубой храм с золотыми куполами и сияющими крестами. Я остановился и не вольно произнес: «Господи, красота то какая». Храм поднимался все выше и выше, и становился все больше, пока не заполнил все пространство.

 Я проснулся, стал размышлять и разгадывать увиденное во сне. Но связать сон с поисками девушки  никак не мог. Тогда встал, подошел к карте, отметил точкой место, где я находился во сне, и провел прямую линию в направлении увиденного храма. Какое же было мое удивления, когда линия точно указала на забытую мною остановку. Я сразу вспомнил, то необъяснимое чувство встречи с прекрасным, которое рядом, которое ждет меня, и которое я так и не встретил.  Теперь твердо решил, во что бы то  ни стало, дождаться нашей встречи. Быстро оделся и пошел пешком до остановки.

Было обычное февральское утро: легкий морозец, ясное голубое небо, и тишина. Рабочий день уже начался, и на остановке ни кого не было. Как и пять лет тому назад я оказался в этом узком пространстве, между высоким бетонным забором и многоэтажным домом. Долго стоять на морозе не смог и пошел вдоль забора к мосту, который построили за мое длительное отсутствие. Подойдя к мосту решил подняться на него, чтобы осмотреть окрестности. Но когда я поднялся на мост, и посмотрел вниз, то увидел   бело – голубой храм с золочеными куполами, и сверкающими на солнце крестами. Он был точь-в-точь таким, каким я видел его во сне.

 Сомнений не было – мне нужно идти к нему. Я спустился с моста и зашел в дворик. Слева погост с кованными крестами, прямо старинные ворота в храм. Ворота закрыты, вокруг ни кого нет. Во времена злобствующего атеизма, храмы открывались только по большим церковным праздникам. Я ходил по дворику и читал надписи на погосте и храме. Храм был построен в 1645 году. В честь Успения Пресвятой Богородицы.

 И хоть я не был злобствующим атеистом, но веры во мне не было и с горчичное зернышко. Но даже при этом Божья Благодать сошла на меня. Я почувствовал такое облегчения – будто гора свалилась с плеч. Небо стало голубым, солнце заиграло ярким светом, а февраль превратился в апрель. Какими мелочными показались мне мои страдания. Я вдохнул воздух полной грудью и опять ощутил всю красоту бытия. В голове прозвучали строки Высоцкого: «Нынче вырвалась, будто из плена весна». Но вместе с Весной, вырвался из плена и я. Долго описывать выздоровление тяжело болевшего человека, но невозможно описать выздоровление наступившее мгновенно. Теперь тебе кажется, что ты только и будешь: «Слушать песни дождей и черемух, чем здоровый живет человек».

Я шел в общежитие по улице Паперника, справа был длинный деревянный забор, огораживающий строительство. На огромных воротах висел деревянный щит с перечислением специалистов требующихся на стройку. Я зашел во двор, затем в бытовку, и предложил свои услуги. Мне повезло: на объекте был главный инженер,  он побеседовал со мной, а потом подписал заявления о приеме на работу.

- С понедельника выходи , объект только начинаем, года на два работы хватит,- сказал он.

 Я был несказанно рад: до общежития семь минут ходьбы, а до института одна остановка на метро. Жизнь вошла в обычное русло: днем - работа, вечером - институт. В свободное время общение с друзьями и прогулки в "Кузьминском" парке.
 
Весна все настойчивее входила в свои права, и все чаще хотелось погреться на солнышке. Работа кипела: объект рос как на дрожжах, к середине мая монтажники подняли девять этажей, а мы занимались обустройством фасада. На втором этаже, у самого забора, у меня было любимое место, где я грелся на солнышке после обеда. Место было тепленьким, оно не продувалось ветром и с трех сторон обогревалось солнцем. Но самое замечательное было в том, что под ним находился пешеходный тротуар, по которому непрерывным потоком в обе стороны шли люди.

 Мне было интересно смотреть на них. Погруженные в свои заботы, они шли толпой, не замечая друг друга, и не обращая внимания на окружающий  мир. Ни весенний ветерок, ни теплое солнышко, ни  встречный человек – ни что не трогало их, и не могло вывести из отрешенного состояния. Я смотрел на них и вспоминал строки Лермонтова: «Толпой угрюмою и вскоре позабытой пройдем по миру не оставив и следа». Но удивительное дело, когда я всматривался в лицо отдельного человека,то оно  выделялось из толпы. Каждый человек несет в себе какую то тайну, которую мне так хотелось разгадать . Так  невидимый для прохожих я рассматривал их, и пытался разгадать их сокровенный тайны.

 Но весеннее солнышко пригревало, и я задремал на своем посту. Очнулся я от того, что на меня кто-то в упор и внимательно смотрел. Я слегка приоткрыл глаза..., и увидел Ее. Мне казалось, что Она стоит совсем рядом так отчетливо я видел Ее лицо. Я улыбнулся , она тут же отвернулась и пошла, но пройдя несколько метров, остановилось и повернулась ко мне. Тогда я помахал ей рукой, она опять отвернулась и быстро пошла не оглядываясь. Я не стал ее догонять, потому что понял- судьба свершилась, и уже ни что не разлучит нас. Мы так долго искали друг друга и наконец встретились. Она узнала меня, а я узнал, что Она не плод моих фантазий, а реальный человек, что так же, как и я, ждала и искала меня. Радости моей не было границ, тем более что была пятница, и впереди два выходных дня.

 В общежитие я рассказал друзьям о встречи с Ней. И сказал чтобы они готовились к скорой свадьбе. Я описывал им картину будущей , счастливой жизни: родители купят мне трехкомнатную квартиру (деньги у них есть, и они мне обещали, как только я женюсь), через два года я закончу институт и буду дипломированным специалистом, так что забот ни каких – живи и наслаждайся любовью. И мы, естественно, два дня отмечали радостное событие, которое еще не случилось, но должно быть.

В понедельник, как только я пришел на участок, меня позвал прораб.

- Сегодня прибудут твои (мои – это студенты, которые отрабатывали на стройке практику). Проведешь с ними инструктаж по технике безопасности и распределишь по местам работы. Проследи, чтобы ни куда не влезли, да что тебе объяснять, ты и так все знаешь, не первый раз.

Действительно, как работать со студентами я знал, ведь и сам был «вечным студентом». Когда я вышел из бытовки, то увидел, что на площадке, в одну шеренгу, стоят с преподавателем девушки и юноши. Юношей было трое, девушек семнадцать.

 Но видел я только Одну. Она стояла посередине  была выше всех, стройнее всех, и естественно, красивее всех. Странное дело, но как только я Ее увидел, все растворилось вокруг, остались только Мы – Она и Я. Я поздоровался, представился и стал читать инструктаж, но видел только Ее. Мы смотрели друг другу в глаза, и перебивая друг друга, телепатически, со скоростью мысли, пытались сразу рассказать обо всем: о жажде любви, о страхе перед будущем,  о надежде на удачу. Ни чего нельзя было понять, мы только упрекали друг друга, но в чем? Когда я машинально закончил инструктаж, преподаватель, многозначительно улыбаясь, сказал: «Ну, я, кажется, вам не нужен, желаю вам успеха, до свидания». И пожав мне руку, отправился в техникум. Я же расставив студентов по рабочим местам, и дав им задание, Ей сказал: «Ты будешь работать со мной». Мы медленно пошли к объекту. Возле самого входа в здание, она споткнулась и остановилась.

- Я подвернула ногу, не могу идти.

Я взял ее на руки и понес на третий этаж, где была моя комната. Она обняла меня за шею, и пристально посмотрела в глаза, будто вспоминая что то. Я тоже не отрывал от нее глаз: лицо такое знакомое и такое любимое, и которое грезилось мне столько дней, было совсем рядом. Нужно было чуть чуть наклонить  голову, чтобы коснуться губами ее губ. Но я уже думал о другом. Мысленно я пролетел все встречи и расставания, жаркие объятия и томительные поцелуи, бесконечные объяснения в любви, и любви до гроба. Теперь мне нужно было сказать последнее и самое главное.
 Я занес ее в комнату, где мы были одни. Она была совершенно спокойна, будто знала заранее, что произойдет дальше, и была к этому готова. Ее спокойствие передалось  мне, и все произошло как то буднично, будто мы в десятый раз репетировали одну и ту же сцену, давно надоевшей нам пьесы. Первым заговорил я: «Послушай, ты знаешь как я люблю тебя, а я знаю, что ты любишь меня, так зачем же нам терять время- выходи за меня замуж. Я обещаю тебе долгую и счастливую совместную жизнь». Она молчала.
- Мне что упасть на колени, целовать твои руки, давать бесконечные клятвы?
- Не надо.
- Что не надо? Не унимался я.
- Ни чего не надо.
Она отвернулась, потом помолчав, добавила.
- Не все так просто. Я помолвлена. Ты опоздал. Жених сейчас у нас дома. Родители обговаривают день свадьбы.
- Как ты могла,- закричал я.
- А кто меня спрашивал? Родители наши знакомы со студенческой скамьи, и они так решили.
- А ты что, безвольная телка, которую хозяева взяли и повели на обгул?
- А сколько я могла ждать, где ты был!  Я отпиралась как могла, но в феврале мне исполнилось девятнадцать, я не захотела оставаться старой девой, и дала согласие.
- Какого числа,- спросил я.
Она назвала дату, дата точно совпадала с датою моего сновидения. Так вот почему кончились мои видения, и такая гора свалилась с плеч. Но откуда она знает меня, а я знаю ее имя? Это оставалось тайной, но в тот момент, мне было не до разгадывания тайн.
- Послушай, неужели ничего нельзя изменить?
- А что я могу изменить? Я дала слово. А теперь что? Все переигрывать назад? О чем ты говоришь!
Я искал хоть какую - то зацепку, что - то должно изменить ход событий или повернуть время вспять. И вдруг я вспомнил: «Слушай, мы же венчались в этой церкви сто или двести лет тому назад, клялись друг другу в вечной любви, и в том, что даже смерть не разлучит нас никогда. И вот когда мы встретились, где  смерть разлучила нас, пройдя столько испытаний и соблазнов, ты бросаешь меня и предаешь свою клятву. Как мне жить без тебя, и зачем?»
- Но, ты же жил без меня, проживешь еще.
- Но я жил надеждой встречи с тобой. А что теперь? Ведь надежда умирает последней и она умерла.
Она молчала, потом подойдя к окну тихо сказала: «Успокойся, я что нибудь придумаю».
Мы долго стояли молча, каждый думая о своем. Потом она повернулась ко мне и сказала: «Пойдем работать, нас, наверное, уже ищут». Ее улыбка и уверенность в себе, сразу успокоили меня. Я улыбнулся, подал ей руку, и мы спустились на рабочее место. Как пролетел рабочий день я не заметил. Да и что я мог заметить? Ведь видел только Ее: ее улыбку, ее манящие глаза, ее тонкую фигуру.Вдыхал  дурманящий запах ее тела, от которого кружилась голова. Запах самой ранней весны: клейких листочков, только что пробившейся травки, такой тонкий, и так возбуждающий.
 Когда в конце рабочего дня мы шли к бытовкам, все смотрели только на нас. Всем было понятно, что мы влюблены друг в друга, и потому так счастливы. Но как же люди не любят счастливых. Им кажется, что это было их счастье, а эти двое взяли и обокрали их. Ее подруги кривили улыбки: ни радости, ни восторга за нее не испытывая. Мои же коллеги хором запели: «И кого ты выбрал, она же костлявая, молодая, избалованная. Ты, что всю жизнь собираешься носить ее на руках. Она тебе точно не пара».
Но как меня все это удивило. Ведь еще вчера ни кто из них не интересовался как я живу: легко ли мне, трудно ли ,и почему я так одинок. А вот сегодня они готовы проявить такое участия в моей судьбе, будто они являются моими ближайшими родственниками, но, слава Богу, родственников у меня не было, а то было бы еще хуже.
 На следующее утро, когда я вышел принимать отряд студентов, преподаватель объявил, что четверых забирают на другой объект. Он взял трех парней и Ее. Я попытался оставить ее у себя, но он сказал, что это не его решение, а приказ «сверху», он всего лишь исполнитель. Мы молча попрощались. На следующий день я отчаянно бросился искать ее. Объездил все объекты нашего строительного управления, нашел парней, но они сказали, что она взяла «больничный» и на работу не выходила. Тогда я спросил у подруги, как мне найти Ее. Она ответила: «Не пытайся, ее упрятали на даче. Родители все знают про вас и поэтому сделали так, чтобы ты ее больше не видел».
- Ну, скажи мне, где эта дача, я заберу ее оттуда.
- И не думай, папа ее большой чиновник в Моссовете. Он уничтожит тебя.
Я был в отчаяние, и пытался понять, как родители могли узнать про нас? Неужели она сама все рассказала и отказалась от своей свадьбы. Отказалась, потому что встретила свою любовь. Или кто - то из подруг донес родителям, а может преподаватель? Но легче мне от этого не становилось. Если раньше я мучился и страдал из за того, что видел любимый образ и не знал существует ли она реально, то теперь, когда я точно знал, что она есть, и я держал ее на руках, ощущал тепло ее тела, видел радость в ее глазах, слышал ее голос, такой знакомый и такой любимый, когда я ощутил все полноту бытия молодой жизни – вдруг все исчезло. Опять остался только образ и воспоминания.
 Что наша жизнь? Всего лишь миг удачи. Но как остановить этот миг, как поймать за хвост удачу и удерживать ее как можно дольше? Кто играет с нами в кошки мышки? Уж не мы ли сами? Так размышляя над этими вопросами, я постоянно искал встречи с Ней, но время неумолимо разносило нас все дальше и дальше друг от друга. И чем больше времени отделяло меня от нашей последней встречи, тем ярче становились воспоминания и острее становились ощущения нашей близости, и каждый миг воспоминаний превращался в вечность. И как же я ругал себя за то, что не поцеловал Ее в тот миг, когда наши губы были так близки друг другу. Очевидно, в этом и заключалась моя самая большая ошибка!

Каждая радость имеет предел, -
Горе не знает предела.
В каждой надежде – сомнения есть.
В потере же нет сомнений.

Я улыбаюсь с грустью в глазах,
Грусть мне дана на веки.
Счастье не может вечно сиять, -
Много обид в человеке

Если любовь сладкий мираж
С ней расстаться не больно.
Только тебя не хочу я терять, -
В жизни потерь довольно.