Заложники, Гл. 9

Гл. 9
Автобус остановился, и Алекс, словно по будильнику, тут же открыл глаза. Он привык спать в пути, поэтому, если удавалось занять место, отключался, как только машина трогалась и просыпался уже на автостанции. Иногда даже стоя спал, отыскав надежную опору.

Привычно сбросил тело с сиденья и тут же охнул – опять прострелило поясницу. А надеялся, что полуторачасовой отдых в дороге сделает свое дело. Обидно…

В первый раз почувствовал боль еще утром. И ладно бы какой-то тяжелый ящик поднимал, нет – просто дернул тачку через бордюр. И сразу в спину словно раскаленную спицу вставили – Алекс аж охнул. Остановился, аккуратно разогнулся – вроде бы прошло. Старался в дальнейшем двигаться медленно, осторожно. Но при разгрузке товара опять прихватило. Совсем не вовремя. Как раз когда к новой клиентке подкатил. Женщину звали Марина. Гарегин – хозяин Алекса, сказал, что она открыла в их секторе новую точку, а по всему рынку у женщины их уже шесть. Первое время сама торгует, присматривается, потом ставит реализатора. Новая клиента сулила прибавку к заработку, поэтому Алекс поспешил на ее точку в отличном расположении духа. А тут такой неприятный сюрприз.

- Что с тобой? – спросила Марина, заметив, что парень застыл в неестественной позе.
Алекс вымученно улыбнулся.
- Сейчас, - выдохнул, разжал руки, уронив объемную клетчатую сумку на прилавок.
- Ты поаккуратней!  - прикрикнула женщина. – У меня там ремни с пластиковыми пряжками! Еще треснут. Тогда я тебя... - она весело изобразила, как откручивает невидимой кукле голову.

- Извините… - боль потихоньку отпускала, остальное он разгружал уже осторожно, нервничая, что нехитрая работа занимает слишком много времени – клиенты на других точках будут ругаться.
 
И, действительно, утренний развоз вещей затянулся. На него кричали, материли на чем свет стоит, он отмалчивался, выцеживая извинения сквозь стиснутые зубы. Когда последний клиент получил свои сумки, пригрозив нажаловаться Гарегину, Алекс откатил тележку на «пятачок», где между утренними и вечерними «часами пик» собирались грузчики в ожидании случайной работы, устало опустился на нее, прижавшись спиной к мощным ручкам. Подошел дядя Паша – отставной военный, один из первых в этом незамысловатом «бизнесе».

- Притомился, пацан?
- Да что-то спину прихватило, - пожаловался Алекс.
Тот понимающе присвистнул:
- Уууу… В нашем деле это труба.
Алекс сник, потом как можно беспечнее махнул рукой:
- Да ладно, я же не ящики с заморозкой таскаю. Сумку со шмоткой как-нибудь подниму. Да и не болит уже.

Он хотел подняться, чтобы продемонстрировать дяде Паше, что с ним все нормально, но тот остановил жестом, протянул сигарету. Молча покурили.
Подошел цыган Ило, распорядитель в магазине своего дяди, предложил двоим пойти с ним на разгрузку товара – пришла фура из Москвы. Алекс тоскливо посмотрел на дядю Пашу и Ивана, которые молча последовали за юрким чернявым пареньком. Через час, когда окурков в пепельнице, под которую приспособили большую консервную банку из-под селедки, заметно прибыло, на пятачке вдруг появилась Марина. Кивнув Алексу как хорошему знакомому, спросила:

- Ты козырек можешь подправить, а то на новой точке его все время в сторону ведет?
- Конечно!

Алекс сразу согласился на работу, которая не требовала, как ему казалось, большой физической нагрузки. Однако в ходе ремонта козырька металлический лист почти полностью пришлось принять на правое плечо. Спина опять заныла, Алекс напрягся в ожидании резкой боли, но на этот раз повезло – почувствовал только холод и тупую тяжесть в пояснице.

Но от внимательного взгляда Марины это не укрылось.
- Ты бы отпросился у Гарегина, отлежался денек, - посоветовала она.
Алекс покачал головой:

- Сегодня никак нельзя. Кто вечером вещи с точек забирать будет?
- Сам и заберет. Или по другим раскидает.

Парень промолчал. Но не потому, что обдумывал ее предложение. Он прекрасно знал, что никуда не пойдет – не такой уж он неженка. Но если не дать Марине повода продолжать разговор, может она, наконец, расплатится с ним и отпустит?

А вот с этим женщина не спешила. Кажется, она вообще забыла о том, что должна парню денег за работу. Облокотившись спиной об опору козырька, она внимательно разглядывала Алекса и от ее взгляда – пристального и слегка насмешливого, юному грузчику становилось не по себе. 
- Давно ты тут работаешь? – спросила она наконец, подавив зевок.
- Почти полтора года, - терпеливо ответил Алекс.
- А самому сколько?
- Семнадцать.

Она дернула бровью – выщипанной и вновь нарисованной – удивилась. Развитая мускулатура и высокий рост в сочетании с неулыбчивым лицом делали его старше.
- Что ж тебя на рынок выгнало?
Он рассказал в двух словах. Никогда не пытался скрыть семейную драму, понимая, что правда все равно станет известна. Да и, как выяснилось со временем, сочувствие способно оборачиваться  материальными дивидендами. К нему хорошо относились и коллеги, и клиенты.  С другой стороны и в друзья особо никто не набивался – его это устраивало.

- Вот как? – Марина вздохнула. Алекс ждал, что теперь она его отпустит – после пары слов сожаления. Обычно, услышав его историю, люди чувствовали себя неловко и старались под благовидным предлогом поскорее избавиться от собеседника. Но женщина, похоже, не собиралась так просто сдаваться.
- А я тут уже пять лет…

Алекс занервничал – когда начинают рассказывать о себе – процесс может затянуться. Было предобеденное время – обычный «мертвый час». Жаворонки уже все купили, а совы только собираются на рынок. Он понимал, что Марине просто скучно. Вот после обеда потянутся студенты, а потом и остальные покупатели – сама будет отмахиваться от желающих поговорить.

- Начинала реализатором, - неспешно продолжила Марина, протягивая Алексу сигарету – «Мальборо» - это несколько примирило его с ролью слушателя, - потом денег подкопила, сама точку открыла – одну-вторую. Втянулась. Да ты знаешь, наверное, тут многие такую дорожку прошли.

Он кивнул, затягиваясь. Про себя подумал: «Раньше проще было, конкуренции меньше. Теперь попробуй точку возьми…» Впервые с интересом глянул на Марину, пытаясь определить, сколько ей лет. Это была невысокая стройная женщина с короткими осветленными волосами. Лицо казалось молодым, почти девчоночьим – большеглазое, с маленьким вздернутым носиком и пухлогубым ртом. Но шея и руки свидетельствовали о том, что юность осталась позади. И все-таки он не мог бы назвать ее возраст – 25, 30? Старше? Его матери было 36, но даже два года назад, до несчастного случая, она выглядела измученным жизнью существом, почти разучившимся улыбаться. Наталья была из тех женщин, которых невозможно представить ни девочкой, ни девушкой, связать с фотографиями многолетней давности – словно они навсегда перечеркнули собственное детство и юность. А вот Марина легко виделась ему и школьницей и даже малышкой из детского сада. Он мог бы поклясться, что даже прическу она носила такую же – мягкие короткие пряди, обрамлявшие лицо «шапочкой».

- Сейчас вот сама реализаторов держу, - пряча гордость за деланным равнодушием, продолжила она, и, словно эта мысль только пришла женщине в голову, спросила, резко сменив тон – на живой, заинтересованный:
- Кстати, у тебя знакомых нет? На эту точку поставить?
- Нет, - покачал головой Алекс. – Но я могу в поселке узнать.
- У вас там тоже безработица?
- Как везде.

Разговор не отличался оригинальностью. Алекс встревал в такие несколько раз в неделю, перебрасывался дежурными фразами с торговками, грузчиками, кладовщиками, официантками рыночных кафе.

- Хорошо, спроси, - наконец-то Марина раскрыла поясную сумку и отсчитала оговоренную сумму. Алекс поблагодарил и спешно ретировался.

Во время вечерней разгрузки спину опять прихватило, и полную тележку он толкал к боксам уже до крови закусив губу, разозлившись на боль, повторяя про себя: «Ну, что ты мне сделаешь? Перетерплю. Главное, что ноги слушаются!»

До автовокзала его вызвался подвезти дядя Паша на своих старых Жигулях». Алексу повезло, он застал свободные сиденья, устроился в углу, подложив под поясницу свернутую валиком ветровку. Сразу закрыл глаза – чтобы не тревожили бабушки, требующие уступить место. Ждал, что полегчает. Но стало только хуже – домой он добрался с трудом, поминутно останавливаясь, чтобы отдышаться.