Давид Дождь - Восьмёрка

Стояла зима. Десятые числа февраля – время довольно неприятное для сибирского городка: вроде бы и весна не за горами, но вместе с тем ты понимаешь, что впереди ещё промозглый март, бо;льшая часть которого окажется по обыкновению неприятной, с пронизывающим унылым ветром и грязными комками серого снега под ногами. Чувство гнетущее и двоякое, преисполненное само исключающейся надежды. 
Антон учился в одном из немногочисленных ВУЗов города. Такие, как правило, лишь отчасти задеты ладонью науки: три этажа, тесные коридоры, облезлая штукатурка. Сюда поступали в двух случаях: чтобы откосить от армии или потому что больше никуда не взяли. Антон не знал, к какой категории себя отнести. Служба обошла его стороной стараниями матери, а лень, также как и глупость, не стояла в списке его недостатков. Пожалуй, Антон не знал, с чем хочет связать свою жизнь, поэтому поступил на факультет психологии. Парню нравилась эта наука, хотя и выдающимся психологом он себя не представлял.
В тот день Антон возвращался домой в подавленном настроении. Он ощущал едва ли ни физическое удушье от сигаретного дыма гоготавших студентов, нытья однокурсников по поводу грядущей сессии а, главным образом, от своего нахождения в этой безынициативной среде. И тут появилась она – Кира. Высокая, яркая, уверенная в себе. Всю её переполняло стремление и решительность. Как свежий ветер, ворвавшийся в летний зной, она словно бы раздвигала этот поток своим появлением. От неё веяло прохладой: сдержанное, едва строгое выражение лица; внимательный, вдумчивый взгляд. Шарики липкого снега скользили по её иссиня-чёрным волосам, будто не решаясь задерживаться. Такие здесь редкость. Казалось, что она и была тем самым маяком, который проливал свет жизнетворящей надежды на безраздельно властвовавший океан инфантильности.
Что-то внутри Антона ёкнуло. С тех пор как они с Кирой расстались, прошло уже почти полгода, и он всё время прокручивал в голове момент их встречи. Парню хотелось продемонстрировать своё безразличие, поэтому, завидев Киру издали, Антон стремительно направился в её сторону, поравнялся с ней и, даже не взглянув, прошёл мимо. Юноша весь превратился в слух – он с замиранием сердца ждал, чтобы та нагнала его или окликнула, но этого не случилось. Кира держалась как обычно ровно и сухо, казалось, что всё происходящее вокруг – суета, которая к ней не имеет никакого отношения.
Нельзя сказать, что Антон ликовал. Он не только не ощущал себя победителем, но и испытывал какое-то разочарование, смешанное с растерянностью. Неужели Кира его не заметила? Да нет же. Почему тогда внутри так тревожно? Антона захлестнула волна реакций, но, пожалуй, самой острой из них, колющей прямиком в самолюбие, была вот какая: раз та, кого он считает непохожей на остальных, не выделила его своим вниманием из этой толпы, значит, в её глазах он такой же, как и они...
Не выдержав, Антон обернулся, но увидел только исчезающий в толпе силуэт. Этот зудящий рой реакций внутри просто изводил его пульсирующее сознание: что она здесь делает, с кем она сейчас, возможно ли её вернуть? Антон хотел было проследить, куда направится Кира, но она в этот миг повернула за угол, и несостоявшемуся следопыту пришлось резко сменить направление, чтобы не быть замеченным. А когда парень вышел обратно, Кира уже пропала из виду.
Домой Антон вернулся не в духе. Он злился на себя, потому что не смог выбрать нужную модель поведения, а ещё, потому что тот, как ему казалось, неуязвимый бастион самообладания, который он так старательно выстраивал на протяжении шести месяцев, рассыпался при первой же встрече. Парня раздражало, что и сейчас он не может собраться с мыслями, но особенно задевало осознание того, что утрата былой эмоциональной близости между ним с Кирой, ей, судя по всему, не доставляет никакого дискомфорта. Антона переполнял поток разрушительной энергии: он хотел что-то делать, куда-то идти, узнать, как теперь живёт его старая любовь. Не в силах сопротивляться этому назойливому гулу в голове, он вскочил со стула и направился к ней домой. Юноша не мог объяснить, почему бы просто не позвонить. Скорее всего, ему нужно было отвлечься каким-то действием.
Дверь ему открыла мать Киры. Высокая рослая женщина. Они не были друзьями, впрочем, также как и врагами. Анна Павловна, так её звали, считала, что с Антоном её дочь обречена на среднестатистическую посредственную повседневность, поэтому она относилась к их отношениям без особого воодушевления. Почему-то сейчас она выглядела измотанной и постаревшей: потух блеск в глазах, вся её фигура как-то ссутулилась. Невольно бросив взгляд ей за спину, Антон увидел, занавешенные зеркала, а на полке стояла Кирина фотография в рамке. Уловив его намерение, Анна Павловна негромко обронила:
- Не надо искать её. Больше.
Причём последнее слово она добавила по-особенному безысходно, от чего внутри Антона всё оборвалось. Даже не попрощавшись, парень спустился на лестничную площадку и замер в растерянности. Ещё утром он видел Киру около института, а теперь перед его глазами стояли черные ткани и фото. Может быть, он что-то не так понял? Нет, это невозможно. Но не мог же и он ошибиться сегодня днём. А что если Кира именно сегодня и погибла? Глупости, тогда её мать была бы сейчас в больнице или морге на худой конец.
Не ощущая холода реальности, Антон вышел на улицу. Затуманенным взглядом он осмотрелся: вечер, двор, болезненно-жёлтые окна многоэтажек, машины борются за места для парковки. И хотя всё было как всегда, нутром он ощущал – что-то не так. Будто невидимый груз давил на него. В какой-то момент стремление к логическому объяснению взяло верх, и Антон заподозрил подвох. Чтобы собраться с мыслями и заново прокрутить в уме сегодняшнюю встречу, он отправился к институту.
Ничего не изменилось: неприятный мокрый снег с неба, опустевшее здание учебного заведения, редкие преподаватели и заочники. Антон обошёл ВУЗ несколько раз в тщетной попытке найти какую-нибудь зацепку, но всё напрасно. Бесцельные блуждания вывели юношу чуть в сторону, и тот оказался на высоком холме. Отсюда было видно особенно тёмную и унылую часть города, хотя Антону и нравилось тут иногда поразмыслить. Растерянный и несобранный, он оступился и кубарем полетел вниз.
Бедолага открыл глаза. Голова сильно болела. Должно быть, он здорово ушибся, потому что город укрывали сероватые сумерки, хотя ещё недавно вечер стоял, чёрный как кошка. Неужели он так долго пролежал без сознания? Антон никогда раньше не был здесь. Где-то далеко, словно в тумане, виднелся институт, сам же путешественник оказался у подножия горы. Антон поднялся. Он буквально по колено утопал в снегу. Осмотревшись, парень несколько опешил: перед ним словно бумажный лист расстелилось белоснежное поле, на другой стороне которого куда-то ввысь направлялась вереница людей. Антон поспешил узнать, что это за паломничество, но движения давались ему не просто. Ноги попросту отказывались идти в этом липком снегу, и каждый шаг приходилось совершать как будто под водой, когда даже если ты бежишь, ты не можешь двигаться быстрее. Холодный воздух обжигал ноздри. Всё происходило словно во сне. Антон не знал, зачем он туда направляется, но что-то внутри него говорило – так надо.
Холм, к которому Антон держал путь, оказался куда выше и круче вблизи. Некоторое время парень искал наиболее удобное для восхождения место, а потом даже не поверил своим глазам: в нескольких метрах шла Кира, как всегда в потёртых джинсах и короткой куртке. Она его не заметила, поэтому Антон окликнул её. И та обернулась. Красивое смуглое лицо Киры выглядело таким родным, всё её естество выражало столько беспокойства и тревоги, казалось, что она только и ждала этого момента. Захлёбываясь волной накатившей радости, Антон широкими шагами  бросился к Кире, уверенно разрывая надоедливый  снежный плен. Та в свою очередь приблизилась к краю холма. Этот взгляд, тёплый и понимающий, придавал сил, словно вся та гамма чувства, которую Антон испытал за последнее время, сейчас отразилась в глубоких космических глазах Киры. Счастливым ребёнком он мчался навстречу заветной мечте. И вот, парень был уже на расстоянии метра, когда Кира заботливо наклонилась и протянула ему обе руки. Солнечный свет озарил её. Антон протянул руки в ответ, намереваясь утянуть возлюбленную вниз от этой процессии и вместе покатиться по снегу, но каким-то невероятным образом хрупкая девушка в одно мгновение вытащила его наверх.
И в этот самый миг лицо Киры стремительно изменилось. Её глаза затянула мутная пелена, ноздри раздувались так, словно всю её изнутри переполняла нечеловеческая сила, а губы заиграли самодовольной улыбкой. Похожая на кровожадного демона, она упивалась лишь ей одной ведомым торжеством. Однако, она была сострадательным охотником и не стала мучать свою жертву затяжным непониманием. Переполненный эйфорией и упоением, её голос звучал ненатурально. Кира потянула носом воздух.
- Вот чего мне действительно не хватало все эти годы.
Кира направила взгляд прямо на Антона. Всё вокруг стало размытым и тусклым, словно невидимый фотограф перевёл фокус своего мистического объектива, и остались только эти целиком чёрные, пустые как безжизненное поле снега позади, глаза с отражающимся в них небом. Хищница говорила ядовито и вкрадчиво, её голос не был громким, но звучал со всех сторон, впиваясь в сознание Антона, как стремительный вирус.
- Знакомься – твои новые друзья на ближайшую сотню лет, – она кивнула на уходящих в дымку людей – У тебя ещё будет возможность узнать особенности и факты биографии каждого из них. Заметь, мы тут все мертвы и ты теперь тоже. Эту дорогу мы зовём «Восьмёрка». Присмотрись, она ведь и правда проложена в форме бесконечности. – Кира зловеще подмигнула – По ней мотаются такие как мы – те, кто не смог найти себе заделье при жизни и просто «промотал» её. Тебе предстоит наматывать собственные круги в компании такихже, но, хочу тебя обрадовать – это только до следующего перерождения. Видишь центр «Восьмёрки»? – её рука указала вдаль, но Антон сейчас не смотрел туда, он пребывал в каком-то бесполезном абстрактном состоянии – Тебе нужно дождаться, когда подойдет твоя очередь, тогда ты сможешь перевоплотиться. Но не обольщайся, все эти призраки впереди – они заняли своё место первыми, а ещё тут нередко проходят без очереди. 
Антон хотел было подать голос, но язык не слушался его, и в этот момент он заметил, что губы Киры не подвижны – она говорит, не раскрывая рта, а на её лице лишь застыла самодовольная ухмылка. Её голос зазвучал вновь.
- Хочешь узнать, как я отсюда вырвалась? – очередная усмешка – Не утруждайся, тебе это не грозит. Я во время смекнула, что надо действовать и нашла лазейки, которые помогли заманить тебя сюда. А теперь мы поменялись местами, и меня никто не хватится. Понимаешь, свобода, она здесь в цене, и она требует готовности действовать, хотя иногда даже смерть не может этому научить. А тебе я советую начать разговаривать – пригодится.
С этими словами Кира звонко засмеялась и, раскинув руки, отпустила себя в свободное падение. Антон не мог долго провожать её взглядом, потому что его сразу же стали подталкивать вперёд – никто не хотел пропускать свою очередь на перерождение. Новоявленный призрак лишь растерянно оглядывался по сторонам и с нарастающим ужасом осознавал произошедшее. Только сейчас он увидел, что люди вокруг него были одеты в какие-то обноски, их лица деформировались, а кожа посерела от времени. Уже бестелесный, он смотрел на гигантский холм впереди, куда все поднимались, и видел, как, обогнув его, души действительно движутся по дороге в форме цифры восемь. Она будто насмешливый символ направляла их по своим тропам снова и снова. И было непонятно, где здесь отыскать место для надежды. Оставалось только раз за разом наматывать эти круги бесконечности.