42. Парадоксы памяти, суперпозиция состояний созна

§ 42. Парадоксы памяти, суперпозиция состояний сознания и метадлительность

Парадоксальность феномена памяти широко представлена необычными состояниями сознания. С одной стороны, память должна синтезировать все прошлые, настоящие и, возможно, «грядущие» (согласно представлениям синергетики) события жизни – переживания, мысли, восприятия, «движения души» и т.д. – в единой длительности субъекта этих переживаний, мыслей и т.д. С другой стороны, опыт необычных состояний сознания зачастую не укладывается в нормы обычной жизни сознания и забывается, но при этом вспоминается вновь при актуализации того состояния, в котором он был получен. У. Джеймс пишет: «Мистические состояния не имеют длительного характера. […] После их исчезновения трудно воспроизвести в памяти их свойства; но когда они вновь посещают человека, он узнает их» [1, с. 297].

Данное явление получило название «феномен разрывной памяти». На примере состояний алкогольной интоксикации его проиллюстрировал американский психиатр Д. Гудвин: «Случаются порой занятные вещи: во время пьянки человек может вспомнить, что происходило в ходе предыдущей попойки и о чем он никак не может вспомнить на трезвую голову» [2, с. 47]. При этом состояние алкогольного опьянения, «отключки», вовсе не означает обязательное пребывание в пассивном, бездеятельном или неразумном состоянии. «Будучи в состоянии отключки, человек пребывает в сознании и вполне деятелен. Он может казаться совершенно нормальным. Он в состоянии выполнять сложные действия – участвовать в разговоре, помочь незнакомцу, путешествовать» [2, с. 46]. При этом, отмечает Гудвин, в трезвом состоянии человек или пытается вспомнить нечто, происходившее в состоянии опьянения и забытое, либо вовсе не помнит ничего особенного (соответственно, и не пытается вспомнить). Феномен разрывной памяти обнаруживает интересный эффект обучения в определенном состоянии сознания: «Если человек овладевает каким-либо знанием, например заучивает слова, в состоянии опьянения – даже сильного, – ему легче будет вспомнить их также в состоянии опьянения, а не на трезвую голову. Этот эффект обучения в определенном состоянии – одно из немногих исключений того общего правила, что спиртное в умеренных и больших количествах расстраивает способности человека» [2, с. 19].

Ч. Тарт расширяет гипотетическую сферу применения этого феномена. Помимо состояний алкогольной интоксикации, он приводит сведения о разрывной памяти при курении марихуаны, употреблении психоделических наркотиков, отчасти при гипнотическом и медиумическом трансе. Тарт полагает, что феномен разрывной памяти может быть объяснен тем, что каждому дискретному состоянию сознания свойственна некоторая своя, присущая исключительно или в большей степени ему память («state-specific memory») [3, p. 105-107].

Состояние сновидения также иллюстрирует феномен разрывной памяти и амнезии при необычных состояниях сознания. В одном сновидении может вспомниться содержание предыдущих сновидений, даже если ни одно из них не вспомнилось в состоянии бодрствования. Одно сновидение может продолжать события предыдущего, создавая впечатление о стабильности, непрерывности и последовательности жизни в сновидении. Э. Фромм отмечает важность повторяющихся снов. «Как правило, – пишет он – эти сны выражают главную тему жизни, ее лейтмотив» [4, с. 185]. Повторяющиеся сновидения, по его мнению, символически отражают динамику жизни, решение ее актуальных проблем. Это не исключает того, что сновидения конституируют особую жизнь как самостоятельное явление. В сновидении человек живет, мыслит и действует. Но реальность, с которой он взаимодействует – реальность внутренняя, субъективная, в которой пространственные и временные ограничения условны и относительны. Этим объясняется причудливость некоторых сновидений. Бодрствование связано с активностью во внешнем мире, имеющем пространственные и временные закономерности. Бодрствующее, ориентированное на деятельность сознание, таким образом, сообразуется с пространственными и временными ограничениями, принимая пространственно-временной характер логических категорий мышления.

Мышление в сновидении относительно свободно от категорий объективных пространства и времени. Этим объясняется природа сновидения как особой реальности. Этим же может быть объяснен «разрыв» между двумя типами жизнедеятельности – сном и бодрствованием – и феномен амнезии сновидений: «Сон и бодрствование – это два полюса человеческого существования. […] Когда мы пробуждаемся, мы устремляемся в сферу действий. Мы принимаем установки в соответствии с этой системой, и наша память действует в ее пределах: мы помним то, о чем можно думать в категориях пространства и времени. Мир сна исчезает. То, что там с нами происходило – наши сновидения, – припоминается с огромным трудом» [4, с. 35-36].

Феномены разрывной памяти и амнезии при необычных состояниях сознания отмечал К. Кастанеда. Им было описано множество случаев, когда он, пребывая в подобном состоянии, получал от своего наставника сложные эзотерические знания, а также взаимодействовал с другими шаманами и их учениками. В обычном состоянии сознания он не помнил ни этих людей, ни конкретных событий. Согласно Кастанеде, обычное состояние сознания – это сознание физического тела, внимание, направленное на консенсусную реальность повседневной жизни. Оно называется «первым вниманием». Ему противостоит «второе внимание», направленное на необычные аспекты реальности, – внимание, культивированию которого посвящены практики магической традиции толтеков. Актуализации и развитию «второго внимания» служат созерцательные практики, употребление «растений силы» (растений, содержащих психоделические вещества), «искусство сновидения» и т.д. Часто для перевода во «второе внимание» наставник Кастанеды применял к нему психотехнические манипуляции.

Показательно то, что подобные состояния «второго внимания», «повышенного осознания» являются не бессознательными состояниями, не состояниями опьянения или «отключки», но наоборот, состояниями «обостренного» сознания и восприятия. «Для меня такие смещения – пишет Кастанеда про активизацию «второго внимания» – означали переход осознания в беспокоящее состояние ни с чем не сравнимой ясности – состояние сверхсознания, […] позволявшее мне постигать все что угодно с минимальными усилиями и минимальной подготовкой. Восприятие мое в этом состоянии по большей части напоминало странные сны, необыкновенно интенсивные по сравнению с нормальным состоянием осознания» [5, с. 483].

В этой «интенсивности» и кроется ключ к пониманию, с одной стороны, необычайной ясности, с другой стороны – амнезии, свойственной подобным необычным состояниям сознания. Сверх-ясность сознания и восприятия есть следствие укорочения когнитивных кадров, следовательно, уплотнения длительности. Отсюда и необычная интенсивность. Амнезия же связана с несовместимостью темпомиров, свойственных «первому» и «второму» вниманию, т.е. обычному и необычному состояниям сознания. «Мы поняли, – пишет Кастанеда, – что в этих состояниях повышенного осознания мы воспринимали все одним целым куском, монолитной массой неотделимых деталей. Мы назвали эту способность воспринимать все сразу “интенсивностью”» [6, с. 92].

Интенсивность, о которой идет речь, является характерной темпоральной особенностью длительности необычных состояний сознания. Содержание опыта этих состояний труднопереводимо в узнаваемую смысловую форму обычного сознания, оперирующего другим ритмом: «Годами мы считали невозможным использовать отдельные составляющие части этих монолитных кусков опыта. Мы не могли синтезировать эти части в такую последовательность, которая имела бы смысл для интеллекта. Поскольку мы не были способны на такой синтез, мы не могли и вспомнить, и эта наша неспособность вспомнить была фактически нашей неспособностью расположить воспоминания в линейной последовательности» [6, с. 92-93].

Это создает впечатление некоей отчужденности амнезированного опыта необычных состояний сознания и парадоксальность его соотнесения с опытом обычного состояния сознания: «Полученные переживания были доступны для нас, но в то же время мы не могли до них добраться, так как они были отгорожены от нас барьером “интенсивности”. […] если бы мы могли расположить интенсивность в линейной последовательности, мы были бы вправе честно признать, что прожили тысячу лет» [6, с. 93].

Объяснение феноменов амнезии и разрывной памяти при необычных состояниях сознания очень важно для понимания природы подобных состояний и динамики сознания. Во-первых, память есть основополагающий элемент синтеза длительности в одно непрерывное целое. В самообращении длительности к себе память выделяет Я в качестве центра этого целого. Я владеет своими воспоминаниями, поэтому Ч. Тарт говорит о том, что в значительной степени функционирование подсистемы «Чувство идентичности» происходит благодаря подсистеме «Память» [3, p. 109].

Во-вторых, сознание как открытая система взаимодействует не только с собой, но и с внешним миром – оно включено в него и активно взаимодействует с ним, а также внутри него. Эти взаимодействия формируют характер длительности и стабилизируют значение переменных, отражающих ее свойства. Это служит формированию состояния сознания, способного наиболее эффективно взаимодействовать и проявлять активность в мире, удовлетворяя потребности и отвечая на вызовы общества и среды.

Деятельность есть проявление жизни, она ее выражает, но при этом и конституирует. Сознание человека организует его активность в соответствии с закономерностями реальности, в которой эта активность развертывается. Жизнь и деятельность, ее выражающая, приобретают таким образом форму, соответствующую логике взаимодействий человека. При этом активность сознания составляет непрерывную длительность. Свойства длительности и логика ее событий, непрерывность и историчность позволяют представить ее как нарратив, нарратором которого выступает сама жизнь. В этом ключе повествовательная форма длительности подчиняется законам ритма и метра [7, с. 58].

В-третьих, переход к необычному состоянию сознания есть преобразование длительности, изменение ее свойств и логики составляющих ее событий. Это переход к другой наррации, построенной по другим законам. Память обычной длительности, приспособленной к задачам повседневного существования, не сохраняет полученную в опыте преобразованной длительности информацию, не соответствующую ее задачам. Изменение режима длительности вырабатывает особый тип памяти, свойственный новому функциональному состоянию и обслуживающий его работу. Отсюда феномен «разрывной памяти». Поэтому в необычных состояниях сознания возможен эффект другой идентичности, альтернативного Я. В действительности имеет место изменение Я-бытия и закономерное для этого процесса изменение режима функционирования когнитивной системы, а вместе с тем «обновление» эмпирического субъекта и формы его эмпирии.

В-четвертых, различие характера длительностей и типов памяти в обычном и необычном состояниях сознания позволяет предположить, что при переходе к последнему имеет место не изменение длительности, но актуализация другой длительности. «Разрывная память» не предполагает «разрыв» в длительности, но свидетельствует о дезактивации одной длительности и активизации другой. При этом дезактивированная длительность не уничтожается (длительность непрерывна!), а переходит в сферу неосознаваемого, поскольку внимание переключается на режим иной длительности. Таким образом, опыт необычных состояний сознания показывает, что динамику сознания отражает принцип суперпозиции. Принцип суперпозиции в квантовой физике «означает, что система в один и тот же момент может находиться в нескольких взаимоисключающих состояниях» [8, с. 3102]. Каждой длительности соответствует свой эмпирический субъект как совокупность когнитивных практик и память о них. Основанием для синтеза состояний в целостность системы является метадлительность, объединяющая актуальные и потенциальные длительности, предельным основанием которой является жизнь и бытие абсолютного субъекта.

--

1. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М.: Наука, 1993.
2. Гудвин Д.У. Алкоголизм. М.: ЗАО Олимп-Бизнес, 2002.
3. Tart Ch. States of Consciousness. El Cerrito (CA): Psychological Processes, 1983.
4. Фромм Э. Забытый язык: Введение в науку понимания снов, сказок, мифов. М.: АСТ, 2009.
5. Кастанеда К. Искусство сновидения // Кастанеда К. Дар Орла; Огонь изнутри; Сила безмолвия; Искусство сновидения; Активная сторона бесконечности; Колесо времени. М.: София, 2010.
6. Кастанеда К. Дар Орла // Кастанеда К. Дар Орла; Огонь изнутри; Сила безмолвия; Искусство сновидения; Активная сторона бесконечности; Колесо времени. М.: София, 2010.
7. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.
8. Путенихин П.В. Парадоксы квантовой суперпозиции в макромире // Квантовая Магия. 2006. Том 3. Вып. 3.