Две русских беды, или пара слов о судьбах Родины

Две русских беды, или пара слов о судьбах Родины.

Да, да, всё понятно. Но не о том речь. Во-первых, русский дурак и беса впряжет, и жмура пережмурит, не говоря уже о божественном даре русской речи, что мудрей мудрого, успевай поспевать. Так что дураки на Руси не беда, а основное её преимущество.
Второе о чем каждый подумать успел, я разумею дороги, в смысле часто условность оных тоже никак в графу "беда" уместиться не желает. Как один англичанин сказывал, нет мол в России дорог, а есть направления. Я вам больше скажу, даже знание направлений никому из басурман на пользу не пошло. Ну Смоленск, ну Москва, направление ясное, а что с того толку? Так что дороги нам дураки, и ориентируется русский на слух, на звучание русской речи, так что, что нам дороги?
Что же я под бедой разумею, о каких бедах русских толкую?

Безотцовщина есть беда. Кто погиб, кто пропал, кто в земле, а кто сгинул. Безотцовщина. Вечная русская безотцовщина.
Выражаясь детально, нужен мальчишке отец. Нужен отец ему телом, нужен отец ему делом, нужен наукой и просто нужен товарищ по духу. А ну, кто из нас с отцом рядом? Кто из нас с ним одним делом занят? Кто из нас и чему от отца научился? У кого из нас в жизни есть надежный товарищ и друг, мой отец?
Ах отец... Ах отец... Так уж жизнь прописала, что ж поделаешь, безотцовщина. И проходит мальчишка порой все науки разом, учась на живых, не умея, не зная, как это - быть отцом, не имея порой и понятия, что это значит. Значит, снова опять безотцовщина, значит, снова сынам выживать пусть быть может и при живом, но часто бессильном, неприспособленном, мало осмысленном папе. Кто из русских передает свое дело сыну? Да и есть ли такое дело? А как это - друг и товарищ? И, - кто надежный? Но, хватит лирики.

Резюмируем.

Русский мальчик в большинстве своем испытывает дефицит во всех своих четырех измерениях.

Нет, не хватает рядом того, что вовремя и безошибочно в лоб пропишет, коль надо, но всегда, непременно всегда, и откликнется, выручит и спасет первым делом, а уж потом, кому надо тому и пропишет. Отсюда - страх и беспомощность в детской душе. Что они делают с детской душой и как в выросшем проявляются и во что себя рядят и трансформируют, тема отдельная, и, рискну возвестить, тема эта для многих и многих, живая, знакомая и болезненная. Страх и беспомощность. Не только они, но пока хватит и этих, одни уже две твари в состоянии искалечить, когда просто нет или не хватает отца, в явном, телесном, физическом его проявлении.

Русский подросток лишен часто главной школы и главной науки, а именно, что же делать, как жить? Как общаться и как обращаться с близкими и посторонними? Как отличить близкого от постороннего? Что это, что это за явление этакое, эти женщины? Что этот мир? Что семья? Кто я? Чей? И зачем? Что мне делать? Как жить? Как часто подросток спотыкается об эти простые вопросы, путая часто своих и родных с дальними и чужими, снова и снова, раня и ранясь? И вместо родных возникают чужие, и выходит на месте тепла и любви  боль и обида. Что происходит от этого несоответствия? Правильно, происходит от этого равнодушие и отчуждение, и не только они, но эти две главные манифестации искаженного восприятия всех и себя.

Два измерения еще ждут описания. Кто рискнет?

О дальнейшей беде попозжей, да тут наверное есть догадливые, сами поняли, что за беда, но в любом случае - отойти надо.