Последний солдат

Посвящается всем участникам
Великой Отечественной Войны

Стайка шумных и взъерошенных воробьев оккупировала пешеходную дорожку аллеи. Он сидел здесь уже час, хлеб давно закончился, но маленькие проказники, доклевав остатки, улетать не торопились. Мимо промчался велосипедист, и они все же  разлетелись серо-коричневыми брызгами. Он снова остался один. Хотя это обстоятельство его не сильно тяготило - одиночество, как верный друг сопровождало его уже много лет. Он был очень стар. Все родные, близкие  люди остались в воспоминаниях размытыми образами.Только капитан врезался в память настолько сильно, что подсознание регулярно, вот уже восемьдесят четыре года,  являло его в тяжелых снах.

Сгорбившись, оперев подбородок на палочку, он смотрел перед собой. Вокруг проносились автомобили, слышались радостные крики детворы, где-то в отдалении гремела торжественная музыка. На календаре было 9 мая 2024 года. Но музыка играла не в честь Победы. Люди давно уже относились к этому дню, как к дополнительному выходному. Был повод и поважнее: Российское космическое агентство совместно с НАСА и немецкой аэрокосмической корпорацией отправляли сегодня первую экспедицию на Марс. Интернациональный экипаж  уже облаченный в легкие скафандры давал последнее предполетное интервью. У троих из шестерых космонавтов на  шеях повисли детишки. Они крепко прижимались к колючим обветренным щекам пап, как будто знали, что увидят их не скоро. Эти кадры транслировали по всем тв и интернет каналам  земли. Мир затаив дыхание устремил взгляды на шестерых отважных людей, которые должны были подвести человечество к новой эпохе. К будущему. И сегодня никому не было дела до прошлого. Тем более до такого...

А он смотрел перед собой, его слух не улавливал музыку, лишь тонкий нарастающий свист.

- Илья, пригнись! – крепкая мозолистая рука капитана втащила еще почти подростковое тело в окоп. Он швырнул его на землю и накрыл собой.  Свист в последние доли секунд перешел в короткий вой. И тут же вокруг заухали разрывы мин. Их накрыло стеной земляных комьев, кусочками еще мгновение назад живых людей и осколками. Минометный огонь продолжалсянедолго, минуты три. Но для всех тех, кто находился в это время в окопах, казалось, прошла неделя. Затем все стихло.

Мотострелковая рота капитана Семирякова, или все что от нее осталось, окопалась на небольшом холмике в двух километрах от Одера. Последний рывок из последних сил к понтонной переправе, по которой немецкие войска отходили  к укрепрайонам не удался и обескровленные части  атакующей Красной Армии откатились назад. Рота не успевала за остальными. Быть на острие атаки опасно, во всех смыслах.  Остатки танковой дивизии, получив команду, развернулись и на всех парах рванули обратно. Из-за сильной дымовой завесы и гибели связиста мотострелки не знав о данной команде, не успели сориентироваться и их отрезало от своих. Пришлось закрепиться на высоте. Они остались один на один с превосходящими силами противника.

Советских солдат на холме заметили не сразу. Возможно, им даже удалось бы остаться незамеченными, но случай распорядился иначе. Два немецких связиста лихорадочно в аврале тянули линию связи и решили срезать путь через злополучный холм. Бойцы с автоматами наизготовку прижались к земле. Маркони следили за катушкой и смотрели только под ноги. Тем не менее, они двигались прямо на залегших солдат. Капитан приготовил нож, его примеру последовали и другие.  Связистов бы конечно хватились, но, по крайней мере, это дало бы фору бойцам, чтобы закончить окапывание. Но и тут вмешался случай, один немец споткнулся и завалился на бок. В этот момент он встретился взглядом с капитаном и застыл с изумлённым выражением на лице. Пулеметчик Анвар метнул нож и попал в шею стоящему связисту, тот, захрипев, снопом рухнул на землю. Первый немец опомнился и нелепыми изгибами с криками «Аларм, аларм!!!»,помчался вниз по холму. Вздохнув, капитан нажал на курок.

Фашисты выделили тридцать человек с взводов охранения и семь минометных расчетов на подавление. После минометного огня в незаконченных окопах в живых осталось восемь человек. Они заняли круговую оборону на крохотном пятачке взрыхленной земли. Сгущающиеся сумерки и затянутое свинцовыми тучами небо мешали немецкому офицеру разглядеть позицию русских. Он предполагал, что после такого обстрела там вряд ли кто остался в живых,  но он был опытным бойцом, поэтому выдвинул всех. Пригнувшись, выставив автоматы, солдаты вермахта пошли на холм.

Илья сжал винтовку покрепче, но руки била крупная дрожь, поэтому винтарь отплясывалв руках самбу. Как ее танцуют, Илья за свою короткую жизнь не видел, просто где-то слышал такое выражение. Рядом замурлыкал себе под нос незнакомую мелодию рано поседевший сержант. Его лопатообразная рука ласково поглаживала ствол. Анвар перемещал свой пулемет, пытаясь найти лучшую позицию для стрельбы. Еще один боец с пулемётом припал к прицелу на противоположной стороне пятачка. Все выжидали.

- Черт, обидно! – сержант в сердцах сплюнул - думал до Берлина дойдем!

- Нормально бойцы,– капитан быстро оглядел всех, - зато Родину очистили от врага. Вот Илье, наверно обидно, это да. Месяц парень в строю, первый серьёзный бой и такая петрушка.

Он наклонился к нему вплотную и тихо сказал.

- Если меня кончают, накройся мной, в землицу закопайся. У фрицев сейчас нет времени на контрольные, авось не заметят, -  он схватил Илью за, мотнувшийся было, подбородок, - ты все понял? Вот и молодец. Тебе еще жить надо, за нас…

- Капитан! Цепью идут сволочи, думают, кончали нас! – Анвар схватился за пулемет.

- Без моей команды не дергаться. Пусть до последнего так думают.

Он положил перед собой две гранаты и тоже припал к прицелу ППШ.

Время казалось застыло. В сорока метрах от позиции немцы стали постреливать, пытаясь вынудить бойцов ответить, выдать себя. Все прижались к земле, только капитан с Анваром следили за приближающимся противником.Немецкий офицер выкрикнул команду, и вся цепочка солдат залегла. Снова ударили минометы, расходуя последний боезапас. Мины легли рядом, не задев никого. И в этот момент немцы рванули, стараясь как можно быстрее преодолеть расстояние, отделявшее их от позиции.

Бойцы встретили их плотным огнём, значительно проредив цепочку бегущих. Но и огонь противника в тридцать стволов был мощным. В окопы полетели гранаты. Илья видел вспышки выстрелов, и стрелял в ответ, слышал крик врага и кричал сам. Справа, выдохнув, уткнулся головой в землю седой сержант. Пулеметчика Анвара отбросило от его верного орудия. Его место занял капитан. Замолчал второй пулемет.

- Гранаты, Илья!!! – капитан метнулся на противоположную сторону. Но его руки не успели сомкнуться на  оружии.Здоровенный немец запрыгнул на край позиции и очередью прошил грудь командира. Затем направил оружие на Илью. Но тоже был сражен кем-то из бойцов. Падая, немец успел сделать ответный выстрел. А к позиции уже подбегали все новые фрицы. В этот момент Илья понял, что остался один. Все его боевые товарищи были мертвы. Он,растерявшись, смотрел по сторонам, не зная, что же делать дальше. Враги уже не спешили, они поняли, что высота взята. Послышались крики:

- Иван, капитулерен!

Взгляд Ильи метался по телам ребят, по оружию, из глаз потекли слезы…

-…Илья, чего…ждешь?- услышал Илья хрип. Командир лежал, раскинув руки, его сердце отбивало последние удары,и он ждал.

- Прости, капитан, я не могу! – крикнул он во весь голос.
Ч
ека отлетела отпервой гранаты, Илья метнул ее в приближающиеся фигуры. Через секунду полетела вторая. И тут же Илья подбежал к пулемету и с остервенением начал молотить по ненавистному врагу. Рядом засвистели пули, но чудесным образом ни одна не задела его. Немцы дрогнули, отступили, оставив убитых, в том числе и офицера. Молодой советский воин торжествовал, но радость победы была недолгой. Барабан магазина опустел, и боек сухо щелкнул. Он понял, что это все, конец. Подошел к командиру. Капитан Семиряков еще дышал:

- Ты…молодец…

Он вложил в руки Ильи свой табельный ТТ.

- А теперь…земеля…жми. Лучше ты… - он схватил руку Ильи, прижал к себе – надоела война... а ты живи! Это приказ…

Илья закрыл лицо руками, зашептал «капитан, прости меня, прости…»

- Дедушка вам плохо?

Он поднял голову. Перед ним стояли парень с девушкой. Юноша с тревогой заглядывал ему в глаза.  Он покачал головой, дрожащими руками из внутреннего кармана плаща достал платок, вытер слезы. В этот момент тонкий лучик света сверкнул из отворота плаща. Парень широко раскрыл глаза. Он не мог поверить своим глазам.

- Максим, пойдем, а то запуск пропустим, - девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

Максим повернулся к ней, на его лице светился восторг.

- Таня, ты представляешь это ветеран, фронтовик!

Та только пожала плечами.

- Мы же опоздаем…

Но Максим не обратил внимания на ее слова. Обратился к нему.

- Вы, почему один? Где ваш маяк?

- Я оставил дома…

- Но так нельзя в вашем  возрасте. И телефона, наверное, нет?

Он снова отрицательно покачал головой. Улыбнулся запавшим ртом.

- Она права, идите. Такое нельзя пропустить. Не беспокойтесь обо мне. Я живу рядом, вон в том доме.

Он махнул рукой.Максим неуверенно смотрел на него.

- Может…

- Идите, все хорошо, - он еще раз улыбнулся.

Неожиданно парень обнял его, надолго прижал к себе высохшее легкое тело, прошептал: «Спасибо вам за Победу!»

Затем поднялся, взял девушку под руку, и они почти бегом направились в сторону площади, где были установлены огромные экраны, на которых должен был транслироваться исторический запуск.

А он посидел еще немного. И решив, что свежего воздуха и воспоминаний с него сегодня хватит, направился в сторону дома. Яркое полуденное солнце начало припекать, и он расстегнул плащ. Навстречу шла пожилая женщина с внучкой. Бабушка что-то рассказывала девочке, та приподняв голову, с интересом, слушала. Вдруг она увидела Илью и закричала:

- Бабуля, бабуля, смотри дедушка как солнышко!